В некоторых школах говорят кормят не очень. Я начал догадываться почему...

Продолжаю публиковать главы из недописанной книги "Светлая".

Предыдущие главы можно почитать в исправленном и улучшенном виде здесь:

1 - 5,

6 - 10,

11 - 15,

16 - 20,

21 - 25,

26 - 30,

31 - 35,

36 - 40,

41- 45,

46 - 50,

51, 52, 53.

Всё, что написано ниже, является вымыслом. Любые совпадения случайны. Наверно....

Ну а если вы забыли кто такой Марк, то всегда можно пройтись по тегу Марк и вспомнить.

54. Материал для газеты.

Марк был уверен, что всё у него получилось как нельзя лучше. И пока бегал, думал одно и то же:

- Надо не забыть вынуть гвоздь. Надо не забыть….

И конечно же он об этом забыл. День получился очень насыщенный. После завтрака девчата с Лёшей собрались в лес за "добычей". Андрюха пошёл в кузницу, а его жена Марьяна - на кухню. Марк поехал выполнять задание газеты - собирать материал для статьи о современных фермерах. Андрей, как и обещала, сделал несколько звонков. Затем объяснил как и куда ехать.

- Советую начать с пасеки. Она дальше всех расположена. Затем в бывший колхоз. Глянешь как он из последних сил за жизнь держится. Потом на молочную ферму. Там образцовое хозяйство. Тебе понравится. На пасеку вот этот мешок отвезешь. В колхоз директору бутылку самогона передашь. А на ферму вот эту коробку, - рассказал Андрей, попутно нагружая багажник машины Марка. В мешке и в коробке бряцало железо. Литровую бутыль, упрятанную в ящичек с сеном, Андрей поместил на пассажирское кресло рядом с Марком и пристегнул ремнём безопасности.

— Вот так будет хорошо. Сильно не гони.

На этом друзья расстались. Марк не спеша поехал собирать материал для газеты. Пасека понравилась Марку больше всего. Дом пасечника был похож на пряничный домик из сказки. Небольшой одноэтажный дом коричневого цвета был украшен орнаментом белого, жёлтого, голубого и красного цвета. На зелёной черепичной крыше виднелся флюгер в виде петуха. Перед домом прямо под окнами стояла разная скамейка. Дом был огорожен аккуратным зелёным забором. В цвет забору были и ворота. Только были они украшены рисунком: на дальнем плане виднелся лес, речка и поле; на переднем - улей, полевые цветы и пчелы над цветами. Рисунок был явно любительский, но именно этим и брал за душу. Было в нём что-то наивное, детское что ли. Не успел Марк подъехать к дому, как из калитки вышел пасечник:

- Павел, - представился он. И крепко пожал руку Марку. А затем спросил - Вы от кузнеца?

Павел был невысоким полноватым мужчиной лет пятидесяти. Волосы, начавшие седеть, заплетены в небольшую косичку. Был одет Павел в светлые широкие штаны и просторную рубаху навыпуск. По виду одежда была льняная. Рубаха подпоясана белым с красным узором тканым поясом, с красными кистями на концах. Босые ноги обуты в жёлтые сандалии. Из правого кармана штанов пасечник выудил пульт и нажал на кнопку:

- Милости прошу к нашему шалашу.

Ворота медленно раскрылись. Марк сел за руль и въехал во двор. Не выходя из машины, открыл багажник. Павел тут же сунул в багажник нос:

- Ага! Сделал, всё-таки, Андрюха обода на маленькие бочонки. Прекрасно! Поможешь вытащить мешок?

- Запросто! - откликнулся Марк.

Но это он погорячился. Марк видел с какой лёгкостью Андрей укладывал мешок в багажник. Вытащить его было сложнее. Мешок оказался тяжёлым. Явно одними ободами не обошлось. Но вдвоём с Павлом с грузом справиться удалось. Также вместе они унесли мешок к порогу дома. Из левого кармана Павел вытащил телефон и позвонил:

- Лёнька! Ко мне тут гость приехал, гостиницы от кузнеца привёз. Возле крыльца поставил. Я пока экскурсию проведу, ты прибери. Хорошо?

А потом была экскурсия по двору и на ближайшей пасеке.

- Здесь мы мёдом занимаемся. Обрабатываем, фасуем. Здесь небольшой свечной заводик. Это я его заводиком называю. Так-то небольшой цех. В другой раз приедешь и я всё покажу подробнее. Там сарай с инструментами и прочим. Пойдём лучше на пасеку.

До пасеки добирались пешком минут пять. Павел по дороге рассказывал, что пасека осталась ему по наследству от отца, который сейчас на пенсии отдыхает от дел. Отцу же всё осталось от деда, который погиб на войне. Всегда работали с пчёлами по старинке, и мёда хватало на семью и немного для рынка. А Павел решил современные технологии ввести. И дело пошло. Теперь он на рынке не стоит. К нему заказчики с рынка сами приезжают. Но хочется Павлу "расширить свои горизонты". Так за разговорами они прошли через небольшой огородик, далее через калитку вышли в небольшой лесок. Сразу за ним была пасека. Марк почему-то представлял пасеку в виде большого луга в лесу с кучей деревянных ульев, высотой до груди. Какие видел в детстве на картинках. А кругом трава по пояс и луговые цветы. Но действительность оказалась другой. Прямоугольное поле, огороженное забором из сетки рабицы, было засажено ровным газоном без цветов. Трава на нём была по щиколотки, не выше. На огороженной территории было выделено четыре прямоугольных участка, которые, в свою очередь, были огорожены невысокими плетёными заборчиками. И вот за этими заборчиками стояли ульи. По четыре улья в два ряда. Ульи – небольшие, высотой с полметра, строения в виде красных домиков под зелёной треугольной крышей.

— Вот моя ближняя пасека. Здесь липовый мёд мои труженицы делают. За забором видишь деревья? Это липы. Мои дед с отцом когда-то садили. И я тоже рядок подальше высадил. Ух и душистый мёд получается. А вон там омшаник, - Павел махнул рукой в левый ближний ко входу угол. Там стояло странное строение. Как будто с дома сняли крышу и поставили на землю. А там, где должно быть чердачное окно, сделали дверь. Павел пояснил - По-другому омшаник называется зимовник. Там пчёлы зиму проводят. Я бы тебе всё пояснил и показал подробнее, но Андрей велел тебя не задерживать. Тебя же ещё в трёх местах ждут. Ты пока пофотографируй, чего тебе надо для газеты. А я кое-что сделаю.

Пасечник скрылся в омшанике, а Марк приступил к делу. Минут через пять Павел вернулся с садовой тележкой, на которую были сгружены какие-то ящики, и мужчины пошли обратно. По дороге Марк делал снимки, а Павел продолжал свой рассказ, в котором делился желанием найти клиентов из большого города, например, из Москвы. Или торговать мёдом через интернет. Тогда он наймёт ещё работников, и объёмы продаж возрастут.

- Ну всё. Пора прощаться. Так. Не уходи. Сейчас вернусь.

Марк стоял у машины и ждал. Сверху накрапывал дождик. Но в машину залезть не хотелось и уходить тоже. Хотелось вдыхать полной грудью воздух, насыщенный влагой и летними запахами цветов и скошенной травы. Хотя ни цветов, ни травы не было видно из-за забора, но чувствовалось, что это где-то рядом. Дождь прекратился. Как всегда, когда у Марка было хорошее настроение, вылезло солнце из-за туч. Пасечник, который пять минут назад зашёл в дом, почему-то вышел уже с другой стороны дома. В руках Павел нёс мешок. Марку показалось, что это тот же самый, что он от Андрея привёз.

- Здесь посылочка для кузнеца. Предашь. А это тебе. Кушай, не обляпайся, - с этими словами пасечник вытащил из мешка небольшой пластиковый контейнер и вручил Марку. - Извини, что в дом не приглашаю. Потому что это надолго, а кузнец велел тебя не задерживать. Ну я же говорил тебе. Приедешь в другой раз. И контейнер не забудь. Я тебе его на время дал.

Марк открыл багажник, а Павел аккуратно положил на дно багажника мешок. На этом новые знакомые простились, и Марк отправился дальше - в бывший колхоз. Дождик настиг его через десять минут, а когда заезжал на территорию колхоза, усилился. И было от чего. Бывший колхоз, нынче агропредприятие "Красный восток", представлял собой уныние и безнадёгу. Грязь! Она была повсюду. Начиналась она за пару метров до ворот. Вот ты едешь по широкой, плотно утрамбованной грунтовой дороге несколько километров. И вдруг, откуда ни возьмись, грязь - огромная лужа перед самыми воротами. И никак её не объехать, потому что она занимает всё пространство перед и после ворот. Марк аккуратно проехал на территорию колхоза. Выскочивший из будки охранник объяснил, как найти директора Сан Саныча.

Сами ворота держались на честном слове. Задания старые, давно нуждались в ремонте - деревянные покосившиеся бараки или одноэтажные, из серых бетонных блоков здания, похожие на казармы. Сан Саныч, директор этого заведения, был под стать бывшему колхозу - весь какое-то мятый, серый, немытый и явно с похмелья. Очень обрадовался бутылке самогона, которую Марк сразу вручил.

- Ну что? Давай по маленькой?

Марк отказался, ссылаясь на то, что за рулём и "ещё в Москву возвращаться". Сан Саныч нисколько не огорчился:

- Ну и хорошо! Мне больше достанется. Погодь немного.

Марк снова залез в свою машину, так как стоять под дождём совсем не хотелось. Ну а Сан Саныч скрылся за дверями. Минут через пять директор вернулся. Глаза, прежде серые и мутные, теперь стали голубыми и яркими. На бледном лице появился румянец. Вместо перегара от Сан Саныча пахнуло свежачком.

- Оставляй свою "ласточку", она здесь не проедет. На моём боевому коне поедем! - воскликнул Сан Саныч, махнув куда-то в сторону. И Марку представилось, что пойдут они сейчас в конюшню седлать коней. Эта мысль развеселила его. Но посмотрев в ту сторону, куда показал Саныч, Марк поскучнел. Любитель выпить показывал на старый УАЗик.

А потом была часовая экскурсия по бывшему колхозу. Машина подскакивала на кочках, в грязи буксовала и натужно ревела, грязь летела из-под колёс во все стороны. Начали осмотр с коровника. Старое здание из серых бетонных блоков. В помещении грязь и запах навоза. Далеко вглубь проходить не стали, так как скотница выгребала грязную подстилку из-под коров прямо в середину прохода. Болезненно худые коровы с вздувшимися животами и выпиравшими рёбрами лениво жевали свою вечную жвачку. Ближайшая ко входу корова подняла голову, посмотрела на Марка печальными карими глазами и протяжно замычала.

- Пошли дальше. Нечего здесь смотреть, - заторопился вдруг директор и потянул Марка к выходу.

В курятник даже заходить не стали. Позади курятника высились горы птичьего помёта. Вонь пробивалась даже через закрытые окна. А когда Сан Саныч открыл дверцу УАЗика, Марк чуть не задохнулся. Директор, увидев выражение лица гостя, тут же захлопнул дверь.

- Ну здесь тоже смотреть нечего. Поехали лучше к свинарнику.

На удивление свинарник был в отличном состоянии. Здание было либо новое, либо недавно отремонтированное. Стены покрыты сайдингом песочного цвета. Крыша под коричневой черепицей. Белые пластиковые окна. И не было вони. Небольшой запах животных всё же присутствовал, но в меру. Внутри помещения тоже была чистота. Скотницы в белых халатах и шапочках занимались своими делами. Даже свиньи были чистыми. А Сан Саныч гордо рассказывал о своих подопечных, утверждая, что хозяева агропредприятия не тем занимаются:

- Я им сколько раз говорил, что надо всех животных продать и заняться свиньями. Это же такой доход был бы! А сейчас сплошное разорение. Это всё правительство виновато!

И директора понесло. Его послушать, так все плохие - один он молодец, да ещё свиньи "такие умницы". Больше всего директор восхищался их способностью размножаться. "Вот ждёшь от свиноматки поросят десять, а она тебе двенадцать родит. Ну не топить же! Выкармливаем. И нам хорошо и поросятам. А коровы? Так и норовят сдохнуть. С птицей мороки много. Эх!" Ругал же он президента как нашего, так и США. А также всех "тупых америкосов" и работников агропредприятия. И какого-то Витиху, потому что он зазнался и жмот.

Показав свинарник, Сан Саныч повёз гостя "в поля". От всей этой тряски, вони, грязи и бесконечной болтовни директора у Марка разболелась голова. И чем сильнее болела голова, тем больше портилось настроение Марка, тем сильнее шёл дождь. Когда подъехали к краю поля дождь лил сплошной стеной. Дворники метались перед лобовым стеклом с максимальной скоростью, но всё равно видимость била минимальной.

- Баста! Дальше не едем. Увязнем и кранты нам. Лучше в другой раз покажу. Окей?

Марк согласился, про себя решив, что «следующий раз» будет только за большие деньги. Просто так он точно сюда не приедет. Когда подъехали к зданию управления этого безобразия Марк облегчённо вздохнул, а дождь пошёл на убыль.

- Ну извини, в дом не приглашаю. Кузнец не велел задерживать. Сказал, что тебя ещё дела ждут. Мол некогда тебе, —сказал на прощание Сан Саныч. - Андрюхе передай, что самогон у него отлично. И ради такого дела я ему Бурёнку продам. Хозяевам скажу, что померла. Ну ты же её видел. Она первая от входа стояла. А Зорьку отдать не смогу. Так и передай. Молодая ещё. Ей и трёх лет нет. Разве что потом. Ну с богом! Езжай.

Марк с огромным удовольствием поехал дальше - к фермеру. Молочная ферма была противоположностью "Красному востоку". Асфальтовая дорога, покрытые черепицей пешеходные дорожки, клумбы с цветами, скамеечки. Новые здания. Чистота была везде. Чистый обслуживающий персонал. Упитанные и, опять-таки, чистые коровы. Хозяин фермы Марку понравился.

- Виктор Сергеевич, - представился он, протягивая руку для рукопожатия. - Для своих Витя. И для тебя тоже.

Виктор был одет в синие джинсы, черную футболку и белые кроссовки. Крепкое рукопожатие мозолистой руки показало, что Виктор не чурается физического труда. Светлое чисто выбритое лицо, ясный взгляд и правильная речь Виктора импонировали Марку.

- Здесь у нас два коровника, тут цех по обработке молока, а там за горизонтом - маслобойня и сыроварня. Слева от ворот была ветеринарная наша клиника. К нам со всего района скотину везут. Наш ветеринар даже лошадей пользует! Сейчас я тебя по моим владениям провезу. Садись.

Экскурсию Витя провёл интересную. От здания к зданию они перемешались на машине УАЗ Патриот, что добавило контраст между предыдущей поездкой по бывшему колхозу.

- Конечно, лучше бы пешочком. Но Андрей просил не задерживать тебя. В следующий раз приедешь, расскажу подробнее и покажу побольше. Ты ведь заедешь ещё в гости? Кузнец говорит, что ты стоящий.

Когда вернулись обратно, Витя позвал:

- Лёха! Серёга! Несите.

Два парня, одетые так же, как Виктор, вышли из дома и вынесли закрытый ящик. Марк открыл багажник. Парни вытащили коробку, которую передал Андрей. Взамен поставили ящик.

- Ну всё. Андрюхе привет. Жду тебя снова. Только сначала позвони, —и протянул визитку. Марк её взял, и подумал, что неплохо бы себе визиток заказать. Так намного удобнее, чем на бумажке писать или ждать, пока человек в память телефона твой номер внесёт. На этом простились.

Ещё на молочной ферме Марк отметил, что дождь закончился. Когда подъехал к дому кузнеца дорога полностью высохла. Андрей забрал передачки от друзей. Из ящика вынул головку сыра и отдал Марку:

- У нас ещё с прошлого раза сыр остался. Жене отвези. А сейчас пошли обедать. Как раз успел. Девчата только что на стол накрыли.

За обедом делились впечатлениями. Дети хвастались лесной добычей, а Марк своими впечатлениями от поездки. И тут же передал слова Сан Саныча о Бурёнке. Андрей пояснил для остальных:

— Это мы с Витей коров спасаем из заключения. Саня очень не любит Витю, но любит денежки. А Витя знает в каких условиях содержатся бедные животные, но ничего не может с этим сделать. Саня о продаже коров Вите даже слышать не хочет. Коров Виктор очень любит. Вот мы и придумали. Я этих коров покупаю как бы для себя, но за деньги Виктора. Они какое-то время живут у меня. Девчата их на луга выгоняют пастись. Они отъедаются, а заодно и карантин у меня проходят. Потом приезжает ветеринар, обследует скотинку. И, если всё хорошо, Витя забирает корову к себе. Если есть проблемы со здоровьем, решаем их у меня. Бурёнка будет четвёртой за два года. Мне кажется, что Саня догадывается о нашей афере. Но деньги он любит больше, чем свои догадки. Наверное, поэтому никогда ко мне не заезжает.

Эх! Хорошо у кузнеца Андрюхи в гостях, да пора и честь знать. После обеда почти сразу уехали в Москву. Лёшка тут же уснул, а Марк всю дорогу обдумывал свою статью.

С собой у сына была лесная добыча - ягоды и грибы. Так же в качестве подарка овощи с огорода и зелень. Ну и головка сыра. Именно поэтому Марк поднялся вместе с сыном в свой бывший дом. Пацан один не донёс бы. Как всегда, перед дверями кольнуло в груди и сердце болезненно сжалось. Слишком много было пережито здесь. Бывшая жена была несколько смущена. Так и чувствовался в её взоре вопрос: "Ты же не будешь проходить? Нет?" Марк увидел чужие мужские ботинки в прихожей, и понял, что жена опасается встречи с тем другим, который хочет занять его место. Марк удивился, ведь столько лет прошло. Они практически чужие должны стать друг другу. Неужели у его бывшей жены всё ещё есть чувства по отношению к нему?

- Я только помог донести. Проходить не буду. Совершенно некогда. Мне ещё статью писать.

После этого простился с сыном и поехал домой. Статья звала. Фотографии необходимо было просмотреть, отобрать хорошие. Особо удачные обработать. Кроме того, надо было вести свой блог. Подписчики ждали. Около полуночи отправил статью на проверку и рухнул в кровать спать, чтобы утром встать бодрым, полным сил и энергии. И влиться в размеренные будничные заботы.

Всё было ровно, пока утром в среду не позвонил Андрей:

- Будь здоров, Марк!

И без паузы, не дожидаясь ответа потребовал:

- Возвращайся. Наворотил тут дел, а исправлять кто будет?

P.S. Это была 54-я глава.

Спасибо всем вам за ваше терпение и понимание.

Ещё в понедельник дописала статью. Оставалось ещё раз прочитать, но уже с компа, отредактировать и опубликовать. Но после суток разболелась голова и даже таблетки не помогли. Пришлось отложить до сегодня.

Собственно сабж.

Предстоит отпилить керамогранит 60х60 см, толщина около 9-10мм. Есть плиткорез мокрой резки, но рабочий стол небольшой, двигать плитку по столу будет проблематично.

И немного грязи в виде брызг, а у людей ремонт уже готов, жалко будет засирать чужую кухню. Речь идёт о фартуке на кухне.

Болгаркой пилить тоже проблематично, тут уже пыли будет много.

Есть ли у кого опыт использования такого девайса? Стоит ли связываться? Стоит чуть дешевле самой работы, а так я хотя бы окупил инструмент с прицелом в дальнейшем пользовании, занимаюсь ремонтом квартир.

Давно присматриваюсь, и вот я загнан в угол. Окупить его за пару дней и иметь на будущее или есть нюансы из-за которых не стоит этот инструмент заиметь?

Смотрел Макита, примерно по такой же цене, с подачей воды. Но он строго для плитки, а тут хоть какая-то универсальность, можно и древесину и прочее пилить.

Произведена в 1959 в Риге. Купили её в Одессе как подставку под радио. Позже перебравшись под Ленинград стала разнорабочим:) Держала попугая в клетке. Цветы в горшках и фотографии в рамке.

В наши дни перекочевала в Москву. Тут начала служить подставкой для большого зеркала. Под ним осталась ожидать своего обновление.

*Все эти путешествия происходили в одной семье.

В мастерскую попала в 2020. Привезли уже с пятнами. Коих не было на оценке🤷🏼‍♂️

"Это что-то такое?" Подумал я. И начал паниковать думать над выведением пятен.

Чем думу думать. Решил. Уберу лак. Там видно будет. Начал циклей сеять пыль. И ура! Под слоем лака чистый орех. Без пятен!

Такое открытие сэкономило мнение кучу времени и нервов.

Чутка порадовавшись. Продолжил зачищать столешницу. Плавно перешёл к ножкам с толстым лаком. Тут мне помог фен. Настроил жару до 400°C и начал долгое удаление.

Перед финишем начал восстанавливать шпон, шпатлевать и шкуруть под покраску.

Потом вспомнил про пластиковые ручки. Которые благополучно заменил на буковые. Вот цвет и блеск выбирали долго. Остановились на морилке орех+красный дуб, масло с 20% блеска.

Масло нанёс в три или больше🤷🏼‍♂️

Между слоями обязательно шкурил.

*За фото не пинайте. Делал снимки на какой-то тапок.

https://www.instagram.com/p/CY5_p6BM6_y/?utm_medium=copy_lin...

Это продолжение рассказа о Французских Градусных Экспедициях 18 века, которые отправлялись к северу и югу, чтобы определить, сплюснутая Земля или вытянутая. Предыдущие части были посвящены Экваториальной градусной экспедиции и лежат @tvarenie/saved/1608546

Маршрут экспедиции

“Прудент” довольно быстро добрался до Стокгольма: он был там уже в мае 1736 года. Только представьте себе: начало лета в Швеции. Не слишком жарко, все цветет и зеленеет. Солнышко играет на боках больших паромов “Принцесса” и “Силья лайн”. Впрочем, о чем это я? Тогда никаких паромов не было. А вот все остальное было.

Стокгольм в мае (https://terve.su/)

У меня сложилось впечатление, что Швеция в начале XVIII века - практически Швейцария. Свободное и уникальное место. У них там с 1717 года чуть ли не конституционная монархия. Текущий король Фредерик I стал королем только потому, что супруга Ульрика Элеонора отреклась от короны в его пользу.

Фредерик был мужем королевы Ульрики Элеоноры, которая унаследовала престол от своего брата - Карла XII, погибшего в цвете лет на войне.

При этом шведский монарх частично контролируется Президентом Канцелярии. Так что в 1736 году бездетный, 60-летний и довольно марионеточный король был рад принять французских ученых и поиграть в большую науку.Мопертюи в Стокгольме удостоился аудиенции Фредерика I, получил его личное ружье в подарок и разрешение взять нужные карты из картохранилища. Это воистину королевская милость: теперь Мопертюи имел возможность скорректировать план работ согласно реальной обстановке, а не как у Перуанской экспедиции - на местности. Король выразил обеспокоенность, что приличные городские ученые собираются провести год на северах (их там ждет масса неожиданных опасностей) и вяло пытался отговорить от зимовки. Но без особой настойчивости.

Кстати, некоторые историки считают, что эта “забота” короля о французских ученых на самом деле была очень вежливой и аккуратной попыткой показать, что он миссию не особенно одобряет. Впрочем, его в любом случае никто не послушал. Неожиданные сложности возникли только у аббата Утье. Ему запретили служить мессу иначе как для “обслуживания” нужд французов. Утье был католическим аббатом, а шведы довольно ревностно двигали лютеранство.

Впрочем, в Стокгольме ученые пробыли недолго. Пока открыт летний период судоходства - надо пробираться к месту измерений.

Из Стокгольма путь экспедиции лежал в родную для Цельсия Уппсалу. Кстати, посмотрите тут карту: действительно очень удобно - можно идти морем, можно - сушей. Мопертюи, как любопытный исследователь, выбрал второе в компании Цельсия, а остальные остались на корабле, чтобы следить за инструментами (и заодно экономить).

Уппсальская обсерватория. Википедия.

Хотя король Фредерик и грозил погодой, но был конец весны, и никаких особых "суровостей" Швеции ученые не заметили. Семья Цельсия принимала гостей в просторных деревянных домах: светлых, чистых, построенных на французский манер и окруженных садом. Мы сейчас довольно хорошо себе представляем скандинавский комфорт. Экипаж ехал по зеленым холмам, где всходили рожь и ячмень, а реки были богаты рыбой. Настоящая пастораль в духе "Муми-Тролля".

Фото с туристического портала Уппсалы: https://destinationuppsala.se/

К середине лета партия неспешно прибыла в Торнио, город на самом севере Ботнического залива, где планировалось разместить базу измерений. Сейчас Торнио принадлежит Финляндии, хотя и находится на самой границе со Швецией (вообще, эта граница проходит как раз по местам Лапландской экспедиции). Тогда, поскольку Финляндия была подконтрольна Швеции - город был последним оплотом цивилизации: маленьким шведским анклавом среди финских лесов. Торнио выполнял важную торговую функцию: рыбаки продавали сельдь, а "лапландцы" оленьи шкуры и мясо. Такой вот центр жизни местного населения.

Торнио де-факто находится на острове. Всегда, кроме лета, перешеек затоплен.

Ученых ждали: губернатор приготовил им жилье, нашел переводчика, представил полковнику Вест-Ботнического полка, который сочувствовал науке и выделил в помощь своих солдат из местных финнов. Я сильно подозреваю, что такое расположение администрации было вызвано относительным благополучием и скукой провинции. Если в Перу испанцы от безделья интриговали друг против друга и пытались перераспределить золото и шахты, то шведы просто развлекались наукой.

И это не просто слова. Сам король Фредерик 1й приезжал, бывало, в Торнио (он за полярным кругом), чтобы наблюдать экзотическое зрелище: высоту солнца в полночь летнего солнцестояния. Наши ученые тоже предвкушали этот аттракцион, однако безуспешно. 21 июня небо было затянуто облаками.

Вид на Торнио во времена экспедиции (https://www.maupertuis.fi/)

Вот еще забавный факт о восприятии французами северных особенностей: аббат Реджинальд Утье, в 1744 году выпустивший “Путевые заметки” об экспедиции, приводит подробные чертежи бревенчатых домов, бани и описание лыж. То, что для нас с вами является совершенно обыденным даже в Подмосковье, для городских французов в XVIII веке было экзотикой, не хуже авокадо.

Конструкция деревянной бороны, стойки для сушки ячменя и бревенчатой постройки из Утье.

Триангуляция

Не желая терять времени - Мопертюи затеял рекогносцировку: исследование местности на предмет удобства расположения точек триангуляции. Командир полка выделил ученым солдат с лодками, так что те целыми днями обследовали прибрежные острова на предмет возможности разместить там пункты триангуляции: углы измеряемых треугольников. Если вы подзабыли, что такое триангуляция, то мы рассказываем об этом тут. Увы, результаты оказались не самые утешительные. Острова, хотя и многочисленные, оказались слишком далеко расположены друг от друга, высадка на них с инструментами не была простой в штиль, а местные сулили, что чаще, чем солнце, будет ветер и дождь. Что же касается измерений базиса - не было уверенности в том, когда именно встанет в заливе так, чтобы работы были безопасными.

От затеи с Ботническим заливом пришлось отказаться. И тогда Мопертюи и Цельсий переместили свое внимание дальше на север: на речку Торнио (она же Торнеэльвен или Торне, ох уж эти языки!), впадавшую в море у одноименного города. С точки зрения измерений это был более трудоемкий вариант: придется ходить по лесной чаще и лезть на скалы и сопки размещения пунктов триангуляции. Да и в целом работы будут более трудоемкими, чем на водной глади (хахаха - посмеялись бы их коллеги с экватора, если бы обо всем это услышали). С другой стороны: это все же если не обжитые, то обследованные места. Река является оживленной торговой артерией: по ней оленеводы снуют до Торнио и обратно, продавая и обменивая свои товары. Выделенные в помощь солдаты из лапландцев смогут возить французов летом на своих лодках (правда, это такая традиционная финская река для рафтинга с порогами и перекатами), а когда встанет лед - на санях. И что приятно: леса для сигналов хватает за глаза.

Пороги на речке Торнио (Торне). Википедия.

Если коллеги в Перу сначала измеряли базис, потом углы в треугольниках и на последнем этапе - широту, то Мопертюи избрал иной путь. Еще бы, длину базиса он планировал измерять зимой, по льду.

Первым делом надо было назначить и закрепить на местности пункты триангуляции: вершины измеряемых треугольников. Все вершины, кроме одной: шпиля церкви в Торнио приходилось “строить” с нуля.

Искали подходящую гору, с которой имелась видимость на соседние вершины, расчищали ее от растительности, строили деревянные пирамиды из высоких тесаных бревен. Так пирамиды были видны за десятки километров. Тогда Мопертюи, кстати, предложил нововведение, которое сейчас в ходу среди геодезистов. Чтобы гарантировать, сохранность наблюдаемых точек, были заложены такие старинные реперы: в скалу или грунт вбивался стальной костыль, обозначавший место и прикрывался сверху камнем.

Процесс

Поскольку измерить планировалось всего один градус (около 110 км), сигналов, было девять. Выбирали их так, чтобы с каждого можно видеть два-три соседних. Они формировали шесть треугольников и в центре - семиугольник, который математик Мопертюи счел более надежной фигурой.

Треугольники Арктической миссии. Утье. Википедия.

Кстати, если вы вдруг отправитесь в поход по Финляндии, в Пелло имеется три памятных пирамиды (современных), которые были установлены в память о миссии. Через них проходят пешеходные туристические маршруты. Моя карта с приблизительными координатами пунктов триангуляции лежит тут.

Углы в треугольниках измерялись несколькими наблюдателями (по числу квадрантов). Квадранты заранее поверяли и совмещали с центром сигнала), далее измеряли горизонтальный угол (внутренний угол треугольника) и вертикальный угол, который позволит “спустить” измеренные углы к горизонту. Мопертюи пишет, что у участников расхождения в углах были очень малые, поэтому в отчетную книгу включено среднее значение из измеренных углов. Невязки (отличие суммы углов от 180 градусов) в треугольниках составляют до 30” в среднем.

Как это было

Легко сказать: пройти больше 100 км по реке, найти сопки и горы, сбегать на них и быстренько померить углы на 9 точках. По сравнению с 2 годами, потраченными на триангуляцию перуанской экспедицией, два летних месяца в Финляндии кажутся детской игрой. Но и это было не сидеть в салонах и не в карты играть. Городские жители Парижа приобрели ценный полевой опыт.

Тут французы взбираются на гору и видят местных женщин-оленеводов в чуме. Те рассказывают, как разводить дымный костер, чтобы спасаться от мошки.

Вот, что пишет сам Мопертюи (тут надо сказать, что ему надо было сохранять градус накала, чтобы героизм был понятен).

“В этом диком и суровом краю, протянувшемся от Торнио до Северного Полюса, нам предстояло выполнить точнейшие измерения, которые и в простых условиях представляют много сложностей. Проникнуть в эти леса можно только двумя путями: по бурной реке или пешком через непролазный лес. Даже когда мы оказались там - пришлось карабкаться на скалы и горы, расчищать вершины от растительности, жить в лесу впроголодь и страдать от мух, которые так свирепы, что даже оленеводы снимаются с мест, убегая от них на ветреное побережье. “

Мы, с одной стороны, можем посмеяться: Финляндия летом - это ведь изобильнейшее место с рыбой, грибами, ягодами и чудесным лесом. Однако по поводу трудностей перемещения вдоль берега Мопертюи не врет. Речка Торнио порожистая. И не всегда участники экспедиции отваживались оставаться в лодках, которыми правили лапландцы. Однако, когда они решались идти пешком, то оказывалось, что берег состоит из стволов деревьев, поваленных в воду, а прыгать по камням и стволам так ловко, как это делают местные жители, не получается. Более того, во Франции, конечно, есть комары, но нет мошки. И знакомство с ней поразило всех ученых. Они подробно описывали, как оленеводы научили спасаться от насекомых, разводя дымные костры.

Работы по измерению углов в треугольниках велись с июля по август 1736 года. Погода не всегда радовала. Нам это легко понять: хотя лето на севере светлое, но довольно дождливое. Из-за туманов и мороси подолгу не было видимости. Мопертюи жалуется, что на одном из сигналов ему восемь дней пришлось ждать, пока развиднеется. (“хахаха” - сказал бы Лакондамин, проведший за аналогичным занятием целый месяц).

Мопертюи в своих мемуарах жалуется на голод. Но при этом ученым регулярно перепадали пироги, рыба, варенье и другие вкусности, которые крестьяне дарили или выменивали на водку. В 15 километрах вверх по течению в маленьком приходе Освер-Торнео жил с семьей пастор Бруниус, у которого французы регулярно проживали и столовались, отводя душу в “цивилизованной” компании. Вот, что пишет про "голод" аббат Утье:

"Мадам Бруниус собрала нам в горы обед из рубленого мяса и зеленого горошка, но они, по местному обычаю были сладкими и сдобрены лимонной цедрой, так что мы не смогли это есть"

Мне кажется, это подозрительно напоминает обед госпожи Бруниус.

Кстати, дружелюбие местных жителей порой было не в радость ученым. Удивительно, хотя их кормили и предоставляли ночлег. Вот, что вспоминает аббат Утье:

"Чтобы избавиться от ненужных гостей, мсье Цельсий ушел в кладовую, а закончив - поднялся сразу на крышу церкви и заперся там. Мы с мсье Мопертюи сделали вид, что идем на прогулку и, как только нас оставили одних, поднялись на колокольню, где нас ожидал мсье Цельсий. У нас было достаточно времени до вечерней службы, чтобы выполнить измерения."

Не обошлось и без неприятностей. Было жаркое лето и, однажды, плохо затушив костер, ученые устроили лесной пожар. Обнаружили они это, наблюдая за пунктом Хоррилакеро. Его заволокло дымом - несколько дней он был недоступен для измерений. Спасательная бригада обнаружила, что деревянная пирамида сгорела, однако благодаря реперу, заложенному в камень, ее удалось восстановить на том же месте. В противном случае, пришлось бы переделывать все связанные с этой точкой наблюдения.

В начале сентября, глядя на плоды своих трудов, Мопертюи напишет:

"у нас получилась отличная цепочка треугольников. Похоже, что провидение послало нам горы именно в тех местах, где они были нам нужны".

Следующим этапом работ должно было стать определение разности широт между Торнио и Пелло (югом и севером измеряемой дуги). Как и планировали, в августе 1736 года в Торнио прибыл зенитный сектор, заказанный Цельсием в Гринвиче у уже знакомого нам мастера Грэхема.

За опорную звезду выбрали дельту созвездия Дракона. Она совсем близко от Поляной и хорошо видна в высоких широтах. Ученые построили две обсерватории. Для них они арендовали или выкупили котты (это такие местные амбары, в которых топят снег, чтобы зимой поить скот) и смонтировали там открывающуюся крышу. В обсерваториях (холодных и темных) разместили зенитный сектор, ориентируя его по направлению север-юг. Дальше оставалось поймать момент, когда звезда появится в плоскости меридиана и определить ее склонение относительно зенита. Делалось это в темноте. Сначала наблюдатель выставлял барабан микрометра на известную позицию, потом свеча задувалась, и наблюдатель ловил звезды, на память отсчитывая обороты микрометра. Мопертюи считал этот метод новаторским. Измерения, однако, в целом удались. Сходимость результатов составила 3”, что было очень хорошо.

Созвездие Дракона, Википедия.

Ночи стояли по-северному длинные, холодные и ясные. Самое то для измерений. Разность широт между двумя обсерваториями составила: 57 ' 27 " (немногим менее градуса. В три раза меньше, чем та дуга, которую измеряли коллеги на экваторе).

Базис

Базис начали измерять 21 декабря 1736 года, после зимнего солнцестояния. Тогда было холодно, морозы стояли почти минус двадцать по Цельсию (Цельсий был там и отмечал температуру в градусах Реомюра), и местные предлагали дождаться весенних оттепелей: чтобы лед подтаял и потом схватился еще более ровной поверхностью. Но Мопертюи боялся непредсказуемости погоды в будущем и хотел выполнить работы сейчас, чтобы на зимовке обработать результаты. Линию в 14 км разбили на замерзшей поверхности речки Торнио. Конечно, снег пришлось расчистить.

Использовали восемь еловых вех (почти девятиметровых), которые при разных температурах проверялись эталонным туазом на предмет сжатия-растяжения. Сначала при помощи скребка, собранного из нескольких бревен, расчистили снег в створе линии. Потом приступили к измерениям.

Каждая бригада работала с четырьмя 30-футовыми вехами. Вехи были обиты железными пятками и Мопертюи предполагал, что это противодействует расширению-сжатию дерева. Расхождение расстояния у бригад составило рекордные 4 дюйма. Длина базиса была: 7 406 туазов, 5 футов, 2 дюйма. Итого погрешность измерения базиса: 10 см на 14 км.

На все работы по измерению базиса не смотря на холод и короткий день ушло восемь дней (там, на экваторе - полтора месяца). Какие это были непростые дни!

Солнце всходило примерно в полдень (понятно, что ночью особенно не понаблюдаешь) и работа шла часов до четырех дня. Ходили по почти полуметровому снегу, таща на себе тяжелые деревянные вехи (с другой стороны веху тащил крестьянин или слуга, но его не следует упоминать в отчете, конечно). Мопертюи потом делился:

“от холода губы примерзают к фляжке с бренди, единственным напитком, который не замерзает при таких температурах".

Дикие холода и дикие олени, которыми отваживаются править только смелые лапландцы. Иллюстрации из книги Утье.

При этом на геодезические работы, как на диковинку, съезжались поглазеть местные оленеводы, И для них, привыкших к климату, это было веселее любой ярмарки. Как-то Мопертюи вспомнил, что летом забыл определить высоту одного из горных сигналов на Авалаксе, и до горы, заснеженной и зимней его домчали пастор и лапландка на санях. Потом Мопертюи превратит это в настоящий триллер с упоминанием хищных оленей-людоедов:

"Дикое и неуправляемое животное... [олень] бросится на вас, будет брыкаться и кусаться, мстя за удары. Когда олень кидается на Лапландца - тот прикрывается санями и снова бьет его палкой, но мы, чужаки, раньше погибнем, чем успеем принять эту оборонительную позицию".

К новому году измерения были готовы, и оказалось, что дуга меридиана составила 52 203,5 туаза (57 градусов  27 минут). Градус меридиана в Лапландии составил 57 437 туазов.

Понятно, что зимой в обратный путь было не пробраться. До открытия судоходства ученые отдыхали в Торнио, наслаждаясь теплом очагов и обществом доброжелательных и любопытных хозяев. Помимо обработки журналов, проверки измерений, они определили магнитное склонение (уклонение стрелки компаса от направления на север), исследовали аберрацию звезд и выполняли маятниковые эксперименты.

Возвращение на Родину

В мае лед вскрылся, и можно было бы пуститься в обратный путь. Часть партии снова отправилась пешком (по раскисшим дорогам), а часть - на корабле. И тут случилась серьезная неприятность: корабль дал течь и потерял в тумане берег. Только чудом удалось избежать крушения: капитан успел различить знакомые очертания берега и не разбиться о скалы, когда ситуация была очень серьезной. Ученые остались невредимы, однако часть инструментов была повреждена, в частности, северный эталонный туаз: он необратимо пострадал от соленой воды. Впрочем, это было единственное злоключения в стремительной и победоносной экспедиции Мопертюи. К августу 1737 года вся партия достигла Парижа.

О том, как встретили Мопертюи в Париже, и как соотечественники оценивали результаты двух градусных экспедиций: Перуанской и Арктической, я расскажу в следующий раз.

Всем привет. Вчера посетил один антикварный магазин, что находится в центре Казани. Довольно интересная экскурсия у меня получилась. По просьбе читателей, решил акцентировать внимание, на витрине, где лежали изделия из драгметаллов.

Это женские часы, 56, еще царской пробы:

Монисто - украшение из серебряных (обычно) монет:

Брошь-подвеска, тех еще времен:

А это... Запонки?

Это - подвеска:

Перстни, вроде советские:

Общий вид:

Монеты :

Золотых - две царского периода и современная:

Часы-табакерки:

С уважением, Евгений Хрусталев.

Текст и фото взяты из моего авторского блога ЯндексДзен https://zen.yandex.ru/media/cristall/starinnye-iuvelirnye-uk...

Бескрайние поля высокой кукурузы с детства пугают меня. Вы скажете, что это лишь старые страшилки, а я скажу, что в этих местах мы прислушиваемся к предупреждениям.

⠀

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

⠀

~

Фольклор есть везде. Все мы слышали легенды о призраках и монстрах, мифических животных или местах, бросающих вызов порядку вещей. Это часть нашей жизни. Я вырос на американском юге, в маленьком городе под названием Блэкшер, Джорджия.

Это был один из тех самых крошечных городков, затерянных на карте, с населением вряд ли больше трех тысяч человек. С одной главной улицей, на которой концентрировалась вся деловая и общественная жизнь. И с 84 шоссе, не дающим этой жизни угаснуть. Один из тех городков, где все друг друга знают.

Все мое детство прошло среди рассказов и легенд о призраках и духах. И я не раз сталкивался с ними, не важно, по чистой случайности или намеренно ища встречи. Некоторые духи были зловещими (духи старой тюрьмы, болотные огни Окефеноки или Лесной Шепот), другие не несли угрозы, живя собственной жизнью.

Я постараюсь рассказать вам некоторые истории. За 26 лет жизни в этих местах мне удалось повидать немало удивительного. Однако должен вас предупредить: если вы вдруг находитесь где-то на старом Юге, подумайте дважды, прежде чем отправиться на поиски сверхъестественного. Я был любопытным ребенком и не очень сообразительным. Но то, с чем мне пришлось столкнуться в те дни, навсегда заставило с осторожностью относиться к неизвестному. Не раз оно могло увлечь в могилу меня и моих близких. Нам повезло. Другим – нет.

***

Крупнейший двигатель экономики Юга – сельское хозяйство. Куда ни глянь, почти везде окажется ферма, где выращивают все подряд: от кукурузы до черники или домашнего скота. Когда-то мои родители разбили даже целую страусиную ферму, площадью в десять акров. Да, я тоже не понимаю зачем.

С самого детства бабушка и дедушка предупреждали меня, чтобы я никогда (никогда!) не совался в поля по ночам, особенно на те, которые скрывают человека с головой. Они говорили, что после наступления темноты там прячутся твари, готовые схватить любого смельчака (или дурака), сунувшегося в их владения. И если вы зайдете туда, то уже не выйдете.

Когда мне было двенадцать, я проигнорировал их заветы. И это было ошибкой.

***

В тот день я засиделся у друзей, и, когда уходил, было уже темно. А я должен был быть уже час как дома. Но все “на минуточку” откладывал возвращение, чтобы еще чуть-чуть поиграть с Томом Хоком на его новой приставке. Поэтому, чтобы не опоздать еще больше, я решил срезать путь через ферму, раскинувшуюся между нашими домами.

Это была совсем небольшая (по местным меркам) ферма, и, оглядываясь назад, я почти уверен, что ее владелец содержал пять акров кукурузы только для того, чтобы делать самогон. Одна из тех вещей, которых не осознаешь в детстве.

Итак, солнце село, опустив на землю синие сумерки. Призрачный свет струился с низкого неба, но толку от него было немного. Так же, как и от тонкого серпа растущей луны. Но я все равно решил рискнуть и пройти по кукурузному полю. Пять акров. Не очень-то и далеко. Быстренько пробегусь и через десять минут уже буду дома.

Слева от меня, возле дома фермера, раздался собачий лай. В расплывчатом светлом пятне, радостно скачущим ко мне вприпрыжку, я сразу узнал Сэйди, золотистого ретривера хозяев фермы. Она часто сопровождала меня до дома Тома и обратно. Моя любимая защитница.

– Привет, девочка, – сказал я, почесывая ее улыбающуюся морду. Она в ответ лизнула мне руку. Я подошел к границе поля. Холодный ветер свистел в стеблях кукурузы, выбивая дрожь. В это время года на юге температура никогда не опускалась так низко. Всего мгновение назад воздух был наполнен густой жаркой влажностью, а теперь я будто пробирался сквозь замершие в воздухе мириады льдинок.

Но я заверил себя, что все будет хорошо. Что пройдет совсем немного времени, и я окажусь в своей комнате и свернусь калачиком с любимой книгой на кровати перед сном. Не о чем беспокоиться. Я же сотни раз срезал путь через это поле.

“Но не ночью”, – пробормотал тихий голосок в моей голове.

Глубоко вдохнув, я шагнул в кукурузу. Стебли сомкнулись над моей головой, теперь я будто оказался в пещере без начала и конца. В сгущающейся темноте я видел только колышущиеся стебли и крошечный кусочек земли, покрытый изменчивыми тенями. Они накатывали и отступали, как волны во время прилива.

Справа что-то шевельнулось. Позади меня глухо зарычала Сэйди. Со своего места я видел, как она стояла, вздыбив шерсть, неотрывно глядя на кукурузу, а потом вдруг заскулила и убежала от поля прочь. И вот я остался один.

Я уже говорил, что я был не очень умным ребенком, когда дело касалось подобных вещей. Если точнее, я был непроходимым, гребаным идиотом. И учился только на своих ошибках. Поэтому я просто пошел все дальше и дальше в поле, раздвигая сухие стебли кукурузы. Они пружинили назад с необъяснимой яростью, царапая мне руки и лицо. На мгновение я остановился, чтобы оттереть грязь с глаз… И тут услышал это.

Сначала мне показалось, что ветер шуршит листьями. А затем к шороху и треску добавился низкий гул потустороннего голоса. Он приближался ко мне с того конца поля, откуда я пришел. И я видел, как початки дрожат, отмечая его путь ко мне.

– ЭТО МЕСТО МОЕ И ТОЛЬКО МОЕ. НЕ СМЕЙ СТУПАТЬ НА ЗЕМЛЮ, КОТОРАЯ ТЕБЕ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ! – Грохот и гул нарастали. На шее у меня выступил холодный пот, спина покрылась мурашками. И, как олень в свете фар, я застыл на месте, глядя, как два светящихся шара смотрят на меня из зарослей.

Очнувшись наконец, я изо всех сил побежал на другую сторону поля. Вдалеке, через стебли кукурузы, виднелась крыша моего дома с одиноким окошком, сияющим, как маяк. Бежать! Не прекращай бежать!

– ТЫ НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ НАРУШИШЬ МОЙ ПОКОЙ, ВРЕДИТЕЛЬ! – Потусторонний голос снова загрохотал в моих ушах. Он казался таким неправильным, будто шел из самой земли. Будто терлись друг о друга замшелые камни. Что бы это ни было, оно было древним. Оно владело этой землей задолго до появления человека и будет владеть и после.

Спасительный свет становился все ближе. Я был почти на месте. Почти выбился из удушающих объятий проклятого поля. Где-то на краю посевов залаяла Сэйди, и ей вторил человеческий крик. В темноте, натыкаясь на бесчисленные стебли, я звал ее и умолял о помощи.

И вдруг врезался в кого-то на полной скорости и шмякнулся на задницу. Поднял глаза и увидел фермера, владевшего этим полем, мистера Саттона. В руках он держал огромный фонарь, освещая ту сторону, откуда я вынырнул. Он схватил меня за шиворот и наполовину вытащил, наполовину вышвырнул из кукурузы. Теперь мы были на открытом месте, но он все еще светил фонарем вглубь теперь уже успокоившегося поля.

– Тебе что, никогда не говорили не соваться ночью в поля? – кричал он, мотая меня, как мешок с ветошью. – Тебя могли прикончить там, парень! Повезло, что Сэйди любит тебя, идиота, и пришла за мной!

Слезы жгли мне глаза, я никак не мог отдышаться, но он все отчитывал и отчитывал меня. Внезапно фонарь осветил мое лицо, и голос его смягчился:

– Никогда, НИКОГДА больше не ходи по этим полям после наступления темноты, слышишь? А если придется, убедись, что прихватил с собой фонарь поярче. Им не очень нравится свет, видишь? Держит их подальше. Так ведь, старый ты ублюдок?! – крикнул он в поле. Низкий гул вернулся вместе с ветром, который, казалось, рождался прямо в поле.

Саттон отпустил меня, пообещав ничего не рассказывать родителям. И больше я никогда не ходил по тому полю даже днем. Я жил в родительском доме до девятнадцати лет, и даже когда после того, как мистер Саттон умер и поле превратилось в бесплодное темное пятно, ничего не изменилось.

Ни я, ни Сэйди, не ступили бы на него ни ногой, ни лапой.

~

Оригинал (с) googlyeyes93

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны

Юмани / Патреон / Boosty / QIWI / PayPal

⠀

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Уже представил, что нас ждет:

https://www.reddit.com/r/Blizzard/comments/s79y8u/

Давно хотела попробовать, но все никак руки не доходили. А после данного поста поняла - либо сейчас, либо никогда. В итоге из этого

Вышло вот это

Ну, что могу сказать. Пробовала не зря) Штука забавная, красивая и вкусная. Но правы были те комментаторы, кто говорил, что 3 дня это очень мало. Не меньше недели надо мариновать. Ну, либо в холодильник не ставить, чтобы лучше мариновалось, но тут уж вопрос в сохранности продуктов. А вдруг испортится?

В общем, автору спасибо огромное) Это одна из тех вещей, которые будут у меня дома на постоянной основе. Теперь буду экспериментировать с разными маринадами

Несмотря на то, что наступила середина января, субботний день был солнечный и тёплый. Почти весенний. Посоветовавшись, мы с Лидой пришли к выводу, что сидеть в такую погоду дома – по меньшей мере глупо. Оделись, вышли из дома и нырнули в метро.

- Куда поедем? – Спросил я после того, как двери вагона зашипели и закрылись.

- Предлагаю на выбор: Турция, Израиль или Мексика.

Я глубоко задумался. Поезд набрал ход и за окнами мелькала чернота туннеля.

Лида протянула мне ладонь. Мизинец и большой палец были загнуты.

- Выбирай. – Кивнула она на оставшиеся вытянутыми три пальца. Я посмотрел на блестящее обручальное кольцо и показал на безымянный.

Моя жена снова кивнула и принялась выстраивать в телефоне маршрут, морщась из-за качества сигнала.

- А что я в итоге выбрал?

- Придём – узнаешь.

Мы доехали на метро до центра города. Долго петляли по узким обледеневшим тротуарам, пока не остановились у входа в заведение, расположенного в подвальном помещении.

Внутри было светло и уютно. Грустный мужской голос в динамиках пел о любви. Песня была на турецком языке. Но грустные мужчины, как мне кажется, на любом языке мира могут петь только о любви.

За прилавком стоял бородатый мужчина. Он тоже был грустным и как мне показалось, тоже мог бы отлично спеть о любви. Но он был на работе и вместо этого сказал:

- Добро пожаловать.

Меню было небольшим и целиком умещалось на доске, висящей на стене рядом с кассой. Нам с Лидой были понятны только цифры и пара-тройка отдельных слов.

Человек за прилавком верно истолковал наше замешательство и просто и доступно объяснил нам, что собой представляет каждая из позиций.

Потом он поинтересовался – хотим ли мы просто поесть или нам интересен гастрономический опыт.

- Хотели просто поесть, - улыбнулась Лида.

- Но после вашего описания блюд, захотели гастрономического опыта, - добавил я.

- Что такое «Шалгам»? – Спросила Лида.

- Это очень специфичный напиток. - Оживился мужчина. – Делается на основе чёрной моркови (тут я мысленно содрогнулся). Бывает двух видов: солёный и острый.

- Он вкусный? - С опаской уточнила моя жена.

- Он на любителя, - покачал головой мужчина, - двое из трёх людей находят его отвратительным. Но один из трёх – находит прекрасным. Если не уверены, то лучше не рисковать.

Мы заняли небольшой столик у окна.

На подоконнике лежали декоративные подушки, среди которых была небольшая книжечка.

- «Книга гаданий», - прочитала Лида надпись на обложке, - попробуем?

- Давай, - пожал я плечами.

- Чур ты первый.

- Ладно. Будет ли нам вкусно?

Лида раскрыла книгу в случайном месте.

- «На дне вашей чашки силуэт дельфина: повеселитесь», - прочитала она, - ну что: в целом, достаточно понятно. Никакого тумана.

- Твоя очередь. Что будешь спрашивать?

- Хм. Так-так-так… Стоит ли нам звать гостей сегодня вечером?

Лида раскрыла книгу и её брови удивлённо взметнулись вверх.

- «Вы вытянули туз чаш: позвольте проявить инициативу кому-нибудь другому» …

- Заметь: это не я сказал. Это книга сказала.

- Будьте осторожнее с этой книгой, - вмешался бородатый мужчина, выставляя перед нами чайник с подогревом и чашки, - она работает. И у каждого есть только по три предсказания.

Мы решили больше не искушать судьбу и отложили книгу на подоконник.

Еда была только что из печи. Мясо, сыр, шпинат, тесто – всё было свежим, сочным и обжигало губы и нёбо. Сперва нам казалось, что всё это окажется чересчур сытным и тяжёлым. Однако все блюда были лёгкими и буквально таяли во рту.

Когда тарелки опустели, нам сперва показалось, что нужно повторить заказ. Спустя две минуты мы с Лидой порадовались, что этого не сделали, потому что наступило запоздалое насыщение.

- Десерт?

- А что вы можете порекомендовать?

- Бахлава у нас очень хорошая. Вот этот десерт наименее сладкий – он на основе какао. А этот наоборот – очень сладкий, он на манной крупе и апельсиновой цедре.

- Хм, - нахмурилась Лида, - наверное лучше тот, что на основе какао…

Тут она осеклась и повернулась ко мне.

- Хотяяяя... Я лучше тебе передам инициативу. Как посоветовала книга.

- Все три давайте. - Кивнул я мужчине за прилавком. Тот едва заметно улыбнулся и кивнул.

Сытые и отдохнувшие мы вышли за дверь и снова оказались в зимнем Питере. Лида взяла меня под руку. Мы осторожно зашагали по скользкому тротуару.

- Думаю, что мы ещё там побываем… - рассеянно сказал я.

- Где? – Уточнила Лида. – В этом кафе или в настоящей Турции?

Мне не понадобилась книга предсказаний, для того, чтобы точно ответить на этот вопрос:

- Да.

Этот день выходит совсем не таким, как я хотела, но все лучше, чем ничего. Быть может, стоит загадать желание, чтобы все изменилось. И задуть свечи.

⠀

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

⠀

~

Яркое утреннее солнце заглядывает сквозь щель в темно-красных занавесках, и мне ужасно не хочется просыпаться, но ощущение теплых лучей на коже каким-то образом почти компенсирует это. Я скучала по весне. Я просыпаюсь в доме своего детства, заботливо уложенная в постель с простынями, пропитанными запахом свежей лаванды, такими уютными, будто только что вышли из сушилки. Приятный способ проснуться. И мне и правда очень приятно. До тех пор, пока мозг не выпутывается из объятий сна, не начинает работать, не начинает думать и беспокоиться. Именно тогда все идет наперекосяк. Или в тот момент, когда я осознаю неправильность происходящего.

Когда мой мозг просыпается, навязчивая мысль начинает точить его, как червяк.

Я не должна быть здесь.

Укол тревоги проносится по моему телу в самом-самом начале дня. Какая жалость.

Я здесь не живу.

Это не мои простыни, не мой кондиционер, с запахом свежей лаванды.

Я здесь больше не живу.

Мне 25 лет. Окончив колледж, я вернулась домой на пару месяцев. И после отправки бесчисленных писем с резюме и получения бесконечного потока отказов наконец нашла работу некоторое время назад.

Ну, технически мне уже 26 лет. Когда сон окончательно отступает и мысли проясняются, я, наконец, вспоминаю, что приехала домой на выходные навестить родителей, чтобы не быть совсем одной в день рождения, который я бы предпочла просто пропустить. Я должна быть здесь, потому что приехала сюда прошлой ночью.

Клянусь, моему мозгу с утра нельзя доверять ни на йоту.

Наконец, я потягиваюсь и усилием воли стряхиваю с себя эти ужасные навязчивые мысли. Все идет не так уж плохо, и нет причин не чувствовать себя великолепно. Я даже улыбаюсь, когда слышу стук в дверь. Мама и папа.

Они нарядились по этому случаю, что немного странно, но и очень мило с их стороны. Полагаю, они хотят провести этот день с таким размахом, с каким смогут. В конце концов, нет никаких шансов на большую вечеринку, когда страна наполовину заперта по домам.

Мама одета в пастельно-розовое платье с крошечными белыми цветами и широким белым поясом, обернутым вокруг талии. Ее губы сияют яркой помадой, а на белоснежных зубах ни единого пятнышка. Представляете, она даже надела туфли на каблуках, подходящие к платью, хотя в нашей семье не принято носить обувь в доме.

Папа нацепил пастельно-зеленую рубашку и маленький галстук-бабочку. Его лицо свежевыбрито, а в глазах светится игривая искорка. Папа торжественно вносит торт, который они, должно быть, испекли втайне, пока я спала. А может быть, искра, которую я увидела – лишь отражение свечей на совершенно восхитительном торте.

Глазурь мятно-зеленого цвета, розовые цветы из крема выложены праздничным венком… И витиеватая надпись: “С Днем Рождения”. А сверху главный штрих: 26 свечей, 13 из них зеленые и 13 розовые. Мне показалось так, хотя трудно сказать наверняка из-за яркой стены пламени.

– Очень смешно, – смущенно восклицаю я после пятой попытки задуть свечи. – Вы в курсе, что первое апреля было три недели назад?

Эти дурацкие свечи не гаснут. Конечно, маме и папе нужно было повеселиться и достать незадуваемые свечи. Ни мои легкие, ни мое настроение не были готовы к этому так рано утром.

Мама улыбается, папа усмехается.

– Давай, милая. Задуй свечи! – мелодичным голосом говорит мама.

– Загадай желание, любовь моя! Хорошее желание. Кто знает, сколько еще тебе осталось!

Они оба смеются.

– Да, да, пап, очень смешно. Я старая. Но не забывай, что, если я старая, то и ты тоже! – Я пытаюсь пошутить в ответ, но не получаю никакой реакции.

– Загадай желание! – повторяет мама.

– Я хочу, чтобы вы вели себя чуточку не так странно, – нервно усмехаюсь я. Они не перестают улыбаться с тех пор, как вошли в комнату.

В ответ мама лишь придвигается к моему лицу, я чувствую ее дыхание на коже. Пахнет железом и сигаретами.

– С каких пор ты куришь? – удивляюсь я.

Она отстраняется, кажется, мой вопрос смутил ее. Конечно, я не в восторге от ее нездоровой привычки, но и не хочу, чтобы ей было стыдно передо мной. Этот вопрос, однако, поселил между нами напряжение, улыбки исчезают с лиц моих родителей. Папа убирает торт.

– Ну, тогда, я полагаю, с желанием придется подождать, если вам так трудно принять решение, юная леди!

– Да, совершенно верно, дорогой. Скажи ей, – добавляет мама. – Мы спустимся вниз на завтрак в честь твоего дня рождения, и тогда ты сможешь съесть свой торт.

Они кивают друг другу и отходят от моей кровати. Забирают торт, свечи на котором все еще пылают. Боже, да они уже давно должны были прожечь торт насквозь, но вопреки здравому смыслу все еще стоят, не уменьшившись ни на йоту. Затем родители поворачиваются, не сказав ни слова, не говоря уже о том, чтобы улыбнуться, и выходят прочь из комнаты.

Я слышу, как они спускаются по лестнице, и, скажу вам честно, это очень странное начало утра в день моего 26-летия. Но, конечно, на этом все не заканчивается.

***

Следующей очень странной вещью было платье, которое оказалось на мне и которое я, конечно, не помнила, как надела. Белое с золотыми искорками у воротника. Я более чем уверена, что у меня никогда не было такого предмета одежды. Не думаю, что что-то подобное носила хотя бы моя бабушка. И, давайте честно, я бы помнила, как надела что-то настолько странное. А значит, мои родители одели меня сами... пока я спала. Если это такая очередная шутка, то я явно неправильно поняла поведение мамы и папы. Они сходили с ума.

Я не стала тратить время на переодевание. Не представляю, ради чего они все это делают, но так быть не должно. Не такой день рождения я представляла. Я просто хотела провести приятный и спокойный день, поесть торт и, возможно, порадоваться нескольким подаркам.

Раздраженная, я спрыгиваю с последней ступеньки лестницы в своем непонятном платье и слышу странную музыку. Она доносится из кухни. Мелодия, которую я не могу как-то описать. Внезапно мой гнев по поводу странной одежды исчезает, и вместо этого я чувствую себя слабой и беспомощной. Я медленно, спотыкаясь, вхожу в кухню и замираю в шоке от того, что они сделали.

В каждом углу кухни красуются связки воздушных шаров. Вокруг рассыпано конфетти. На окнах праздничные занавески с бахромой. А посредине большущий баннер с надписью: "С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ". Еще более странным кажется то, что все это явно предназначено для детского праздника. Мои родители стоят вокруг усыпанного конфетти стола, их улыбки растянулись еще шире, чем когда они пришли в спальню с тортом, стоящим теперь перед ними. Окруженный блюдами, которые, как я думаю, когда-то предназначались для завтрака.

Но сейчас на тарелках только гниль.

Я инстинктивно отступаю на шаг назад.

– Мама, папа... – пораженно шепчу я.

– Да! Это мы! Твои мама и папа, а теперь загадай желание и задуй свечи, чтобы мы могли забрать твои подарочки! – говорит папа, ни разу не моргнув.

– Что происходит? Вы меня пугаете! Пожалуйста, прекратите.

Мама снова чуть было не перестает улыбаться, но потом ногтем правой руки приподнимает обратно уголок рта.

– Дорогая, это твой особенный день. Мы никогда не прекратим.

Мой взгляд падает на телефон на кухонном столе. Старый зеленый телефон со шнуром. Из тех, которыми люди перестали пользоваться больше десятка лет назад. Я даже не подозревала, что такие все еще где-то можно найти. Но это не имело значения. Шнур у этого телефона был оборван… или оплавлен?

А мой мобильный наверняка остался наверху. Нужно достать его и позвать на помощь. Родители явно нездоровы, и все это меня не на шутку пугает.

– Мне нужно... переодеться. А потом мы можем съесть торт. Ладно? Я сейчас вернусь.

– НЕТ! – вдруг кричат они одновременно, заставляя меня подпрыгнуть на месте.

– Ты прекрасно выглядишь, – говорит мама.

– А теперь загадай желание, – добавляет папа.

Терзаемая беспокойством, я все же подхожу на шаг ближе, чтобы задуть свечи. Может быть, если я все-таки разрежу торт, это отвлечет их, а я смогу позвать помощь.

На этот раз я делаю очень-очень глубокий вдох и дую изо всех сил.

Но будто только раздуваю пламя.

– Ну, если ты не хочешь, полагаю, нам придется задуть свечи! И украсть твое желание, – с усмешкой говорит мама.

– Почему бы и нет, Дебора. Не хочешь ли оказать мне честь? – спрашивает отец.

Она наклоняется ближе к торту. Так близко, что огонь окрашивает ее лицо красными и оранжевыми сполохами. Так близко, что ее макияж начинает таять...

А, может быть, тает не только макияж.

– Мам, твое лицо, – шепчу я в шоке.

Но ей абсолютно все равно.

– Я хочу, чтобы наше милое дитя навсегда осталось с нами, – радостно восклицает она.

– Идиотка! Нельзя произносить желание вслух! – взрывается папа.

Теперь он наклоняется к торту. Улыбки еще шире расходятся на их лицах. Мамин макияж плавится в огне, ее волосы вспыхивают.

Не думаю, что когда-нибудь забуду запах горящих волос и кожи.

– Мама! – кричу я, но она не реагирует. Даже когда ее лицо начинает гореть...

Наверное, именно это меня и заставляет меня очнуться. Конечно, я с самого начала знала, что что-то не так, но этот момент переворачивает все.

Я не должна быть здесь.

Я здесь не живу.

И я понятия не имею, кто эти люди.

Я подскакиваю к столу, швыряю пылающий торт в лицо своему фальшивому отцу и бегу прочь, прежде чем фальшивая мать успевает что-либо сделать.

Боже, как вовремя я очнулась! Я совершенно не представляю, каким образом эти люди заманили меня в тот дом или заставили думать, что они мои родители. Черт, да эта парочка даже отдаленно не была похожа на них, но утром я была абсолютно уверена, что все в порядке. Как только мысли возвращаются в норму, я начинаю вспоминать, что вроде бы ходила выпить в гости к моей подруге Кларе, но даже не могу сказать, какой это был день.

Мне никогда не понять, как они проникли в мою голову и подсадили несуществующие воспоминания… Знаю лишь, что мне повезло, что мозг вовремя выпутался из объятий сна, иначе этот день мог стать моим самым последним днем рождения.

***

Я бежала и бежала, пока не нашла помощь, пока меня не отвезли в полицию.

Они отправились в тот дом. Сейчас он официально пустует. Семья, жившая там, погибла в пожаре, и дом совсем недавно восстановили. Я понятия не имею, что это были за люди, были ли они вообще реальны… Быть может, они потеряли ребенка и пытались заманить нового. Быть может, я просто была легкой жертвой.

Вот только как они могли узнать про мой день рождения?..

Когда полиция обыскала дом, там никого не было. Фальшивые родители исчезли, но оставили одну вещь.

Торт с мятно-зеленой глазурью и 26 горящими свечами.

~

Оригинал (с) likeeyedid

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

мы отдыхали как могли ...