Есть тут кто клеит на свои машины подобное? Объясните пожалуйста зачем. Просто интересно.

Хех, как я в мизерный процент то пролез ))
Зарегался на мамбе 8 лет назад, никому не писал, так, фотки смотрел. Через несколько месяцев пишет она: ты по серьёзному ищешь или так просто. Ну я ж конечно отвечаю по серьёзному. Потом говорит что ей пришло всплывающее сообщение,типа он рядом и готов пообщаться. Вот так высокие технологии создали ячейку общества )) Короче, 6 лет в браке, двое детей ))

Никогда я не думал, что настолько запутался в тенетах музея ужасов. Что сам стал одним из экспонатов… Но я не монстр, и я не останусь здесь.

⠀

Главы: 1 • 2 • 3

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

⠀

~

В музее есть всего две двери, которые никогда не открываются. И которые дразнят мое любопытство с первого дня. Одна из них – та самая стальная дверь, мимо которой я бесчисленное количество раз ходил в паранормальное крыло. Я никак не могу выкинуть ее из головы с тех пор, как маленькая мисс несколько недель назад посетила музей. Ее любопытство только подстегнуло мой интерес. А вторая дверь… намного более зловещая. Она ведет к одному-единственному экспонату. Джонни Остряку. И в эту комнату я никогда не заходил, потому что дико боюсь.

Джонни Остряк виноват в том, что Мариэтта – предыдущий гид, бродившая по этим залам до меня, – сошла с ума. Джонни – кукла-чревовещатель. Его пластиковый язык знает лишь две крайности: он либо вещает умопомрачительные истины, либо смертельно опасную ложь. И что услышит просящий, зависит от того, что в этот конкретный момент больше развлечет ужасную куклу, запертую в одиночной камере в самом дальнем конце паранормального крыла. Его больной разум знает только хаос, и он процветает в последствиях проявления его воли, всегда жестокой и безжалостной.

Мариэтта познала это на своей шкуре. Кукла-чревовещатель вливала ей в уши свой яд с того момента первого знакомства, искажая и коверкая ее некогда крепкий разум, как расплавленное стекло. И Мариэтта не выдержала. Ее воля сдавала и ломалась, пока сама Мариэтта не исчезла. Пока от гида не осталось ничего, пока она не превратилась лишь в пластиковую оболочку. И все это из-за острого языка Джонни. Из-за его лжи, которую она приняла за правду. Из-за желания стать таким же, как он, введя себе в вены смертельную дозу пластифицирующих веществ.

После того, как она решила порадовать Джонни, порадовать музей, от нее не осталось ничего, кроме измученной души, запертой в пластифицированном теле.

⠀

***

Сегодня я покину музей. На улице идет снег. Я опираюсь рукой о холодное оконное стекло, покрытое морозными узорами, и чувствую, как тепло уходит через ладони, будто сигаретный дым.

Много лет назад, когда я только начинал работать здесь, скорбная новость почти убила меня: рак забрал мою дочь. И все, что мне от нее осталось, – письмо из онкологического отделения больницы. В нем сообщалось, что София скончалась. А это значит, что к моменту получения письма она уже была мертва несколько дней.

Этот факт потряс меня до глубины души… И я решил, что лучше останусь здесь, неся бремя безумия, чем снова попытаюсь выйти в мир и жить там, где никогда не жить моей девочке. В тот день тоже шел снег.

И прежде чем отбросить осторожность и войти в комнату к Джонни, прежде чем позволить его ядовитым словам завладеть мной так же, как он завладел Мариэттой, я смотрю на этот снег и вспоминаю, как водил Софию на Зимние ярмарки и сжимал ее маленькую руку в теплой варежке. Вспоминаю ее лицо, дающее мне силы жить. Я даже не смог навестить ее в последний день.

Я не задумывался тогда о том, смогу ли разорвать контракт и покинуть музей. А потом София, мой мир, моя любовь, умерла. И не осталось причин покидать музей. Я остался здесь, чтобы касаться маленькой ладошки ее отвратительного двойника в отражении призрачного зеркала. Здесь я никогда не был один: София всегда была рядом.

Я окидываю взглядом огромное фойе и вспоминаю, что тоже оказался не более чем экспонатом. Несчастный гид, на которого можно кричать, которого можно унижать. Человек, переживший пятнадцать лет непрекращающихся мучений. “Вы только посмотрите на эти пустые глаза, – наверное, думают богатые гости. – Гляньте, этот идиот мертв внутри”.

Но больше никаких страданий. Моя дочка не хотела бы, чтобы я вот так зачах, как игрушка в руках богатых и знаменитых. Теперь только свобода или смерть.

Я иду к Джонни. Мимо запертой стальной двери. Мимо выставки искусств и музыки. Вниз по лестнице рядом с Живой стеной. В паранормальное крыло…

Тихий звук привлекает мое внимание.

Мариэтта. Она натужно щелкает суставами белых, как полотно, рук. Пластиковые веки трепещут, силясь подняться. Мертвая оболочка, выставленная на потеху толпе, но какая живая душа заключена в ней. Она прижимает ладонь к стеклянной стенке, как бы говоря:

Остановись, гид. Посмотри, что Джонни сделал со мной. Посмотри, что станет с тобой.

Прости, Мариэтта. Я думал об этом. Веришь или нет, но Джонни поможет мне покинуть это ужасное место, что бы ни сказал.

⠀

***

Я так сосредоточился на необходимости покинуть музей, что чуть не забыл покормить Эрни. Как я мог забыть про Эрни.

Слева от зала насекомых расположена экспозиция животных и эволюции. Довольно скучный зал, как по мне, но Эрни всегда выделялся на фоне остальных.

И вот я уже снова иду по мраморным залам, торопливо поднимаясь на балкон, опоясывающий загоны. Кидаю в клетку Эрни головки фиолетового и зеленого салата, а он перемалывает их в челюстях с влажным хрустом.

Эрни – крот, размером с медведя. И у него есть секрет.

Он нежный, мохнатый великан, и я искренне люблю его. В этом месте нелегко найти душу, сохранившую в себе добро. Поэтому я храню его тайну. Однажды я нашел нору в саду, обрамляющем музей. И оставил ее. Он может получить свободу, когда захочет, пусть даже этого не могу я.

Эта мысль снова устрашает меня, и путь обратно в паранормальное крыло долог. Посещение Джонни – необходимое, но все же зло.

⠀

***

Весь мой план держится на уверенности, что я достаточно приспособился к музею, чтобы понять, говорит Джонни правду или лжет, и, исходя из этого, скорректировать свой план побега. Если он солжет, я сделаю все наоборот. Скажет правду – воспользуюсь советом. У меня за спиной пятнадцать лет работы гидом, у Мариэтты и близко не было такого опыта, когда лукавые слова сломили ее. Я привык к ужасам музея. Мой разум – стальная крепость.

Но, если честно, я просто надеюсь, что Джонни не сможет растопить мою волю так же легко, как волю Мариэтты.

Мастер-ключ входит в навесной замок. Одним медленным неохотным движением я открываю дверь в камеру куклы-чревовещателя. В первый и, надеюсь, последний раз.

Глупо было предполагать, что лампочки все еще будут гореть спустя пятнадцать лет. Я снимаю фонарик с бедра и краем глаза вижу Мариэтту в нескольких метрах позади. Она с отвращением отворачивается от комнаты, которая много лет назад стала ее могилой. Я сглатываю и бью фонариком по ладони.

Джонни сидит в центре крошечной комнаты на черном стульчике. Бледная кожа сияет под светом фонаря, резко контрастируя с черным детским смокингом. От уголков рта куклы прямо вниз к подбородку идут толстые прорези.

Вырезанная челюсть сдвигается. Голос куклы хриплый, но сочится неприкрытым энтузиазмом:

– Привет, Майкл!

Одни эти слова уже рушат мою защиту. Много лет никто не называл меня этим именем. Десятилетие. Удивительно, что я вообще помню его, через столько лет моим именем стало просто “гид”. Но как? Откуда он…

– Дружок, дружочек! – Глаза куклы свободно блуждают в глазницах влево-вправо, как мраморные шарики на палубе корабля. – Как дела, Майки?

На нем ни пылинки. Прилизанные волосы блестят, как и костюмчик. Как будто этот живой пластиковый монстр все пятнадцать лет скрупулезно поддерживал здесь порядок.

Джонни наклоняет голову набок и спрашивает губами, растянутыми в вечной ухмылке:

– И… Как там поживает моя девочка? – Кукла вся отклоняется в сторону, впиваясь взглядом в витрину Мариэтты. – О, разве она не прекрасна? Майки! Ты только посмотри, как блестит этот пластик!

Эта… тварь… отвратительно.

– И. – Джонни поворачивает ко мне пустую голову. – Как там твоя девочка? Как ей лежится в яме в земле, Майки?

Все мои внутренности скручивает спазм. Я бы оторвал его мерзкую ухмыляющуюся голову с выкинул ее в окно… Но он мне нужен.

Кукла угрожающе смеется, повизгивая.

– Хе-хе-хе-хе! София? Как ей гниется в грязи?

Я стискиваю рукоятку фонарика, свет пляшет по стенам.

– Личинки выползают из ее щек, да? А, Майки? Хе-хе-хе-хе…

– Хватит! – Внезапно я больше не могу себя сдерживать. Эхо крика еще долго разносится по всему музею.

Некоторое время он молча сидит на стуле, болтая ногами, как ребенок на краю пирса. Смотрит на меня стеклянными глазами, дьявольски улыбаясь.

– Сегодня в шесть я покидаю музей навсегда. – Я сглатываю, жадно наблюдая за каждым его движением в поиске любого намека на ложь. – Что ты думаешь об этом, Джонни?

Вдруг его голова начинает вертеться вокруг своей оси.

– Воу-воу! Мой милый дружочек! Я много чего об этом думаю! Много-много!

Он наконец останавливается, закатывает глаза, и некоторое время я наблюдаю только белый цвет. Кукла размышляет.

– Нет никакой свободы снаружи, Майки. Но ты можешь обрести ее… – Крошечной ручкой он манит меня наклониться поближе. Я подчиняюсь. А он продолжает шепотом: – ...за стальной дверью.

– Что?

Он откидывается на спинку стула, задирая подбородок к потолку и яростно хохочет

Хе-хе-хе-хе!

Я раздумываю над его словами. Может, не случайно стальная дверь никогда не открывалась с тех пор, как я начал работать здесь...

Джонни все смеется, а потом вдруг резко замолкает. Его глаза снова возвращаются к прошлому гиду:

– О, Мариэтта… – Он по-детски всхлипывает.

Я выхожу, захлопываю и запираю дверь. Вне напряженной густой атмосферы этой комнаты я снова могу вздохнуть полной грудью.

Если бы только можно было получить хотя бы чуточку больше информации. Ложь это или правда? Нет ничего страшного в том, чтобы войти в стальную дверь… Но я уйду из музея ровно так, как всегда собирался это сделать.

Я смотрю на часы: без пяти шесть. Я бегу в фойе. Двери скоро откроются для новых гостей.

⠀

***

Знакомый механический скрежет бьет по ушам. Вход в музей открыт. Или выход. Я протискиваюсь мимо джентльмена с седой бородой, развевающиеся на ледяном ветру полы дорогого пальто хлещут меня по лицу.

Леди-погода сегодня не на моей стороне, но поздно корректировать план. Простой план. Бежать.

Один из богачей хватает меня за руку на лестнице, и я чуть не падаю. Он что-то говорит, но мои уши заполняет вой вольного дикого ветра. Нечасто мне приходилось его слышать. Прекрасный звук.

Шаг за шагом я углубляюсь в сад, окружающий музей, утопая ботинками в мягком снегу. Ухожу, не оглядываясь, пока не достигаю линии деревьев. А когда оглядываюсь… вижу, что несколько человек бросились за мной в погоню.

Я кидаюсь вперед, сквозь сугробы и колючие кусты, широкими шагами Гулливера. Как лошадь, идущая гордым галопом. Ветки и шипы царапают мне кожу, но порезы кажутся благом. Чистая боль, но не от хитроумных ловушек и гостей музея, а от вольной непредсказуемой природы.

Я почти свободен, София. Ты улыбаешься мне с небес. Ты хочешь, чтобы я был свободен.

– ГИД! – Глубокий голос одного из преследователей эхом прокатывается по лесу. Я задыхаюсь от бега, сердце стучит как у загнанного зайца. Они приближаются. Но зачем они преследуют меня? Весь музей открыт для их забав.

Разворачивайтесь и делайте там, что хотите! Хоть сожгите это чертово место до тла.

Никаких сомнений: если я остановлюсь, один из этих богатых скотов с удовольствием вышибет мне мозги. Как смею я, жалкий гид, угрожать сорвать их веселье и убегать в лес?

Частые хлопки и хруст коры позади. Я прислушиваюсь на бегу… Бордовая ткань моего жилета рвется, пятерня сжимается на плече, дергая назад и вниз… Я падаю в мерзлую грязь.

Со стоном приподнимаю голову. Все тело болит, кожа горит, будто меня голым проволокли по жесткому ковру. На груди восседает гость музея. Он – просто черный силуэт на фоне темного неба, лишь в волосах блестит седина под светом звезд. Холодные пальцы сжимают мне горло. Все сильнее. Сильнее.

Я почти не могу пошевелиться.

Пушистые комки снега падают мне на лицо, безучастные наблюдатели последней схватки… Я бью его по почке, но богатый ублюдок не сдается. Звезды размываются в неясные пятна, я вижу лишь его седую макушку… чудом нащупываю связку ключей… зажимаю один между пальцами… и из последних сил всаживаю его в бок мучителя. Он с воплем падает с меня и катится вниз по заснеженному склону.

Я пытаюсь отдышаться. Все горло превратилось в сплошной фиолетовый синяк. Воздух с трудом проходит в легкие, я отчаянно хриплю и понимаю, что больше не могу бежать.

– СТОЙ! – кричит он.

Но я иду. И с каждым шагом снег становится все гуще, валит пеленой, сопровождая шорохом и морозным хрустом каждый мой шаг.

Я не могу остановиться. Свобода так близко.

Неподалеку на заснеженном склоне возвышается большое здание. Никогда раньше я не видел его. Намного меньше, чем музей, но намного больше коттеджа, в котором я обитал в выходные. Склад.

Вскоре я уже вхожу внутрь.

Запах сгнившего дерева и плесени заползает в нос, как невидимые липкие пальцы. Свет звезд чертит полосы на полу и стенах через заколоченные окна. Внутри горы хлама. Пыль щекочет мне горло, ее здесь столько, что я почти выдыхаю серые клубы, как пар на морозе.

Силуэты всех форм и размеров заполняют полки, высятся вдоль стен. На большинстве еще уцелели ярлыки. Последние пристанище для отживших свое экспонатов. Или их персональный ад.

На дверь обрушивается шквал ударов: кто-то хочет прорваться внутрь вслед за мной. С потолка сыплются ветошь и опилки.

Гнилые доски ненадолго сдержат богатого хищника. Я закрываю глаза руками, пытаясь замедлить бешеный стук сердца. Вспоминаю Софию и вижу ее лицо на черном полотне плотно сомкнутых век. Мы скоро увидимся, дорогая.

Кашляя и спотыкаясь, я снова иду вперед, оглядывая мрачный склад. Грохот сзади становится все чаще. Нужно найти какой-нибудь способ выбраться отсюда. Что угодно.

– Ну и куда ты пойдешь? – Приглушенный мужской голос хрипит мне из-за двери. Снова он. Снова тот, кто душил меня всего несколько минут назад. Он говорит напряженным и усталым тоном, я буквально вижу его красное лицо и толстые шнуры вен, выпирающие на шее и лбу.

Я цепляюсь за промерзшую доску, закрывающую окно. Прибита намертво. Я не могу бежать. Только бить.

Глухой стук сзади. Двери осталось недолго. Полоса тусклого света бежит мимо моих ботинок и сверкает на стекле в паре метров поодаль.

Я подхожу ближе по трухлявым доскам. И теперь вижу, что там. В животе сворачивается тяжелый комок.

Отвратительное животное-аниматроник. Искусственный коричневый мех торчит клочьями, кое-где свалявшись в масляные черные колтуны. В огромных стеклянных глазах крошечные зрачки с булавочную головку. Старинная игрушечная обезьянка с медными тарелками, ростом с человека. Набивка тут и там в разрезах расходится губчатыми желтыми пучками, обнажая металлические шестерни.

Я стараюсь не смотреть ему в глаза. И все еще стараюсь сообразить, что делать.

К мохнатому уху обезьяны приколоты несколько выцветших, пыльных страниц. Бланки. Протяжно хрипя, я сдуваю прах с пожелтевшего листа.

Наименование экспоната: КЕЛСИ.

Механический маскот, предназначался для просвещения школьников на предмет важности здоровья зубов и десен.

А раньше я этого не заметил: меж вытертых губ обезьяны торчат человеческие зубы. Использовать огромное механическое чудовище, чтобы заставлять детей чистить зубы. Ну естественно.

Выведен из эксплуатации: 1983.

Причина: Чрезмерная склонность к убийству.

Подписано и подтверждено: МАРИЭТТА.

Мариэтта. Мы все еще связаны незримыми нитями после всех этих лет. Экспонат и впрямь должен быть просто кошмарным, если его изгнали из адского музея и заперли гнить здесь. Видеть нечто, к чему приложил руку предыдущий гид, материальное свидетельство тому, что такие, как я, и правда существуют, настолько волнительно, что я на время забываю о погоне.

Давно я не ощущал такого глубокого страха. Больше десяти лет, С тех пор, как познакомился со всеми ужасами, таящимися по углам богато украшенного музея. Сейчас я снова очутился на незнакомой территории. Пугающей. Почему никто не говорил мне об этом месте? Я бы списал сюда Джонни Остряка в ту же минуту. Даже не ради себя, а ради измученной души Мариэтты.

Без предупреждения механическая мерзость оживает. Золотистые лампочки зажигаются на месте его безжизненных зрачков, а я столбенею от ужаса.

Челюсти куклы скрежещут, кусая воздух. На мгновение он застывает, разглядывая свое скорбное обиталище глазами, десятилетиями не видевшими мира.

Я разбудил его. И теперь он недоволен.

Он поворачивается ко мне.

Кел-Кел-...

Динамики пытаются выплюнуть песенку, напетую детским голоском, но ржавчина и время сделали из нее искореженное подобие некогда мелодичных звуков. Песенка пробивается сквозь помехи и скрежет. А я, забыв обо всем, пячусь к двери.

Келси ням!

Келси ням!

Молоко нужно костям

Пей, живот себе набей!

Я уже нащупываю ручку, но преследователь первым делает ход. Дверь распахивается и толкает меня на пол. А позади сверкает глазами и грохочет тарелками механическая обезьяна-убийца.

Кости, кости, кости,

Зубы крепче плоти.

Стоны, стоны, стоны прочь

Зубки чисти ты на ночь!

Незнакомец снова тянется к моему горлу, но теперь я наготове. Резко поворачиваюсь, заламываю ему руки за спину… И толкаю прямо к Келси. Аниматронное чудовище, громыхающее медными тарелками, приближется. Я уже вижу, как вращаются шестеренки в его механическом нутре.

Тарелки отчаянно дребезжат, чертова песня не смолкает. Я толкаю незнакомца вперед, пока шестерни не зажевывают его брыкающиеся ноги. Он пытается освободиться… но я держу крепко.

Он не перестает кричать. Шестерни размалывают его ноги, окрашивая внутренности обезьяны красным облаком крови и костей. Тарелки больше не бьют.

Кальций ням!

Кальций нам!

Молоко нужно костям

Пей, живот себе набей!

Извращенный детский голос из глубин механического монстра становится прерывистым и глубоким, как говорящая поздравительная открытка с садящейся батарейкой. И в этот момент мне остается только надеяться, что дочка больше не смотрит с небес на мое лицо, освещенное безумной улыбкой. А я улыбаюсь и сочусь противоественой радостью, наблюдая за муками преследователя, бьющегося в моих крепко сцепленных руках.Закрой глаза, если ты смотришь, милая. Папа скоро будет свободен.

Предсмертные вопли смешиваются с растянутым загробным воем динамиков:

Кальций! Ка-а-альций!

Шестерни затягивают его икры. Хрящи натужно хрустят... кости ног сгибаются и, наконец, с леденящим душу треском ломаются… Келси щелкает пожелтевшими человеческими зубами, будто наслаждаясь агонией…

Я отпустил его, когда тело обмякло. Он больше не кричит. Теперь в пыльной темноте слышно лишь жужжание шестеренок да мерный влажный хруст.

⠀

***

Некоторое время я сидел в темноте, слушая, как механизм пожирает моего преследователя. Как приятно наконец-то дать отпор! Но я не думал, что будет настолько приятно. Хруст его костей, его голос, гаснущий, как пламя свечи на ветру… Я больше не буду терпеть пытки и мучения. Я буду свободным.

Но блаженство в невежестве. Лучше бы я не смотрел на изуродованного мужчину. Лучше бы я никогда не увидел, что он не был богачом. Не был гостем. Внимательно изучая тело в лунном свете, я увидел его форму, ключи, висящие на кольце... Этот мужчина был охранником музея.

Я убил человека, просто пытавшегося делать свою работу.

Нет, это сделал не я.

Не я.

Это сделал музей.

И только где-то в глубине души теплится понимание того, что я несу ответственность за его смерть. И что, возможно, мне даже нравилось видеть, как это происходило.

Но пора двигаться дальше.

Я наклоняюсь к трупу, выхватываю зажигалку, рацию и связку ключей. И оставляю механического монстра спокойно доедать добычу. Большинство ключей в связке длинные и очень похожи на мои.

Снаружи идет снег. Глаза сразу леденеют, мне приходится отчаянно щуриться, чтобы хотя бы понять, куда идти.

Не знаю, сколько времени я брожу здесь по обжигающе холодным сугробам. Бесцельно, просто ища хоть какой-нибудь путь к спасению. Просто стараясь уйти от музея как можно дальше.

Безжалостная погода и плохая экипировка делают свое дело. В какой-то момент рация оживает, и голос куратора разрезает пределы ледяной пустыни… или нет. Реальность сейчас не отличить от иллюзии.

– Майкл, тебе никогда не покинуть музей, – гудит голос в шипении помех. – Вы с ним единое целое.

Зубы стучат от холода. Из приоткрытых губ вырывается пар.

– Такие бабки, – продолжал он снисходительным тоном. – Тебе не просто так платят такие бабки, чтобы ты присматривал за чем-то подобным… Контракт не кончится, если ты просто выйдешь за границу, мой мальчик.

Я слышу, как он щелкает зажигалкой и затягивается сигарой. Порывы ветра то и дело норовят сорвать с меня одежду.

– Думаю, пришла пора тебе сдохнуть, дружок. У нас уже есть новый гид на замену тебе. Все кончено.

– Я буду свободным. – Я еле говорю, слова почти не разобрать за дробным стуком зубов.

Куратор усмехается:

– Нет, Майкл, не будешь. Хочу поблагодарить тебя за твой труд. За то, что ты позволял тем… тем, кто в одиночестве прозябает на вершине финансовой горы… тем богатым и знаменитым, все время распятым на кресте внимательных осуждающих взглядов… тем, кто сам сродни экспонатам в музее… За то, что ты позволял им быть теми, кто они есть на самом деле. В нашем музее они могут в кои-то веки стать зрителями, а не экспонатами. Ты был важной частью этого большого дела.

Как же трудно дышать… воздух режет легкие сотнями ледяных кристаллов.

– Я… буду… свободным…

– Прощай, Майкл.

Какое-то время я еще стою, пошатываясь. Разум окончательно сдается под натиском гипотермии. Я в бреду, шатаюсь, как зомби, во всех направлениях, уже никуда не пытаясь дойти. В смертном тумане нет ни шанса найти дорогу обратно в музей.

Но хочу ли я обратно? Нет. Конечно, нет.

Так холодно.

Я устал.

Я ложусь в сугроб под голыми ветвями дерева. Холодный ветер больше не режет онемевшее лицо.

Я полежу здесь немного. Вздремну…

Я откидываю голову назад, смеживаю веки и слушаю последнюю колыбельную звезд над головой. Созвездия напоследок складываются в лицо Софии, и я улыбаюсь.

Сжимаю ладонью горсть снега. Чтобы казалось, что умираю не в одиночестве… И даже как будто чувствую, как кто-то держит меня за руку, и страх улетучивается.

⠀

***

Но почему снег в моей ладони такой шерстистый?..

И теплый...

И дышит…

Сугроб подо мной взрывается фонтаном, будто всплывает огромный кит.

Его коричневый мех так неуместно выглядит здесь на фоне безжизненного белого поля. Он почти ничего не видит черными крошечными глазами, но знает, что нашел меня.

А я знаю, что Эрни пришел.

Я проваливаюсь под тонкий слой снега в нору. Тут почти ничего не разглядеть, но тепло моментально пламенем охватывает промерзшее тело. Исполинский крот уходит, и в ровном свете зажигалки я вижу его розовые пятки.

С трудом я двигаю окоченевшими конечностями, стараясь не терять Эрни из виду. Тепло понемногу пробирается все глубже, живительными волнами разбегаясь по телу.

Но я забрал не только зажигалку с мертвого тела охранника.

На связке ключей оказался один необычный длинный и причудливый ключ, которого я никогда раньше не видел. Я никогда не держал такого в руках за пятнадцать лет.

Ключ от стальной двери.

~

Оригинал (с) lcsimpson

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны

Юмани / Патреон / Boosty / QIWI / PayPal

⠀

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Всем привет. Сорян, тем кому не нравится видеоформат, но пока - так... Итак, сегодня наткнулся на весьма примечательные холмы. Бам! Мощный металлический сигнал и сразу-же поперли кости!

А потом показался брус... Это литой кусок железа!

Пока х/з что с ним делать, но думается мне возьму со временем. Вот видеоверсия этого поиска, со всеми подробностями:

По радиации - норм все. По костям тоже: знакомый лесник сказал, что давненько, один могучий завод, свозил сюда кости КРС из своей столовой...

С уважением, Евгений Хрусталев.

Моя кошь - Леся. Сегодня ей исполнилось 12. Смотрит так, будто ждёт подарок от меня.

Мне тут в коментах к предыдущему посту указали на то, что мало кто знает, что такое Плещеево озеро и что за город такой Переславль-Залесский. А поскольку я уже год как Переславна (так называют себя местные жители Переславич и Переславна), мне как-то стало обидно, и я решила написать пост про место и сам город.

Давайте начнем нетривиально.

«Его хорошо видно из космоса, благодаря почти идеально круглому карстовому Плещееву озеру», - говорит Сергей Кудь-Сверчков российский космонавт. Об этом читайте подробнее в статье Коммерсанта «Российский космонавт сделал снимок Переславля-Залесского с борта МКС».

Фото со страницы Сергея Кудь-Сверчкова в соцсети "Вконтакте"

Сергей рассказывает нам небольшую справку об этом месте:

«Еще один город из состава туристического маршрута «Золотое кольцо России» вошел в мою спецрубрику «Новогодняя Россия». Переславль-Залесский расположен недалеко от Ярославля […] Несмотря на то, что он не может похвастаться такой же долгой историей, как, к примеру, Великий Новгород, он все еще остается одним из самых старых жилых пунктов в России. Так, статус города ему был присвоен еще в 1152 году, а образован сам Переславль-Залесский был и того раньше», - пишет космонавт на своей странице в ВК.

В двух словах: Переславль-Залесский — город в Ярославской области. Центральную его часть окружает валовое кольцо, которое с одной стороны закрывал ров, с другой река Трубеж и Плещеево озеро. Внутри валового кольца расположены основные достопримечательности, например Спасо-Преображенский собор. В месте впадения реки Трубеж в озеро, когда-то Петр I спускал на воду свою потешную флотилию. От которой сейчас сохранился один ботик, на него можно посмотреть музее-усадьбе «Ботик Петра I».

Фото взято отсюда

Когда люди приезжают к нам впервые, они и сами без труда находят основные достопримечательности, такие как Часовня крест, Горицкий Успенский монастырь и Спасо-Преображенский собор. Но реже заходят в глубь города, поэтому я расскажу вам про маленький туристический маршрут недалеко от центра.

Начинается он с набережной у Храма Сорока мучеников Севастийских, маршрут до Храма гуглится без проблем, на подъезде есть хорошая парковка.

Храм расположен в устье реки Трубеж, место потрясающее. Набережная подчеркивает панораму и ярко-красный цвет стен Сорокосвятской церкови.

Фото взято с портала Пути-Дороги

Летом здесь можно арендовать лодку и выйти на середину озера, а ближе к вечеру застать полеты воздушных шаров. В остальные времена года просто погулять, вид на озеро открывается умопомрачительный при любой погоде.

Фото взято отсюда

По пути к Сорокосвятской церкови вы идете/едите по левому берегу Трубежа. Продолжим маршрут по тому же берегу, но уйдем от реки глубже в город. По улице левая набережная, пропускаем 2 поворота направо, и поворачиваем в третий на Южный переулок, пропускаем один "т" образный перекресток и на следующем уходим налево, на улицу Южная. Там уже будет видно куда мы идем. Ориентир - отель Николин парк. Пешком минут 15 и вы попадаете к замечательному Свято-Никольскому монастырю, где есть пруд с рыбками.

Фото мое

Напротив входа на территорию монастыря новый памятник Федору Михайловичу Достоевскому. Приурочили его открытие к 200-летию со дня рождения писателя. Идея установки памятника Достоевскому в Переславле принадлежит настоятельнице Никольского женского монастыря, потому что Федор Михайлович бывал здесь в детстве.

Фото взято отсюда

Если вы возвращаетесь пешком (примерно минут 20–25), то двигаться вам нужно по улице Гагарина, затем налево на Кардовского и прямо до моста через реку, там уже откроется вид на правую Набережную Трубежа, и куда дальше идти будет понятно. А если на машине, навигатор вам подскажет, рядом тоже есть удобная парковка.

Фото мое, недавние туманы в Переславле.

Эта локация хороша еще и тем, что рядом есть несколько отличных заведений, где можно перекусить, и книги про Переславль почитать.

Фото мое, название книги не помню, успела как-то раз маленько полистать.

И напоследок, обещанные интересные факты (основной текст отсюда с небольшими моими правками) и пара красивых картинок:

1. По возрасту Переславль-Залесский лишь на 5 лет моложе Москвы.

2. Переславль-Залесский входит в состав туристического маршрута “Золотое кольцо России” с момента его учреждения.

3. При основании Переславля-Залесского длина его оборонительных валов превышала 2500 метров. В то время это был самый крупный город на северо-востоке Руси.

4. По значимости для культуры и политики, и по трудозатратам и нагрузке на экономику Руси строительство Юрием Долгоруким в 1152 году своей будущей столицы на голом месте, на болотистой почве, было вполне сопоставимо с основанием Петром I Санкт-Петербурга. И весьма символично то, что Пётр I строил свой первый флот именно на Плещеевом озере, на берегу которого и стоит Переславль-Залесский.

Фото взято отсюда

5. Здесь родился знаменитый Александр Невский. Произошло это примерно в 1220 году.

6. Спасо-Преображенский собор в Переславле-Залесском – ровесник самого города, его начал строить ещё Юрий Долгорукий, а закончил строительство его сын. В 2057 году ему исполнится целых 900 лет.

7. В 1374 году состоялся первый съезд русских князей, обсудивших возможность избавления Руси от татаро-монгольского ига, где и зародилось само сопротивление Золотой орде.

8. Во время первого вторжения на Русь Золотая Орда без труда взяла штурмом почти все крепости. Самый мощный отпор кочевники получили здесь, и им удалось сломить сопротивление защитников Переславля лишь после недели осады, и только с помощью стенобитных орудий.

9. Согласно легенде, неподалеку от Переславля родился сын Ивана Грозного Федор. В честь этого события, первоначально был поставлен крест, а затем и Федоровская часовня – «Крест».

10. Первые корабли для своего “потешного флота” Пётр I строил в селе Веськово, расположенном в нескольких километрах от Переславля-Залесского.

Фото взято отсюда

P.s:

Мне есть что еще рассказать про Переславль и окрестности. Например, как добираться, где жить, что особенного можно привезти и что еще посмотреть в городе и окрестностях. Так что, если кому интересно – пишите в коменты, попробую удовлетворить ваше любопытство.

P.p.s: маршрут мой, идея текста и текст мои, фотки мои тоже есть, так что ставлю тег "мое", баянометр зачем-то выдал посты про жкх, акриловые краски и звуки модема, писать училась на Пикабу, запасные / лишние запятые оставьте пожалуйста в коментах :)

Я нарушил правила, но ни о чем не жалею. Хотя бы одна спасенная невинная душа стоит сотни таких ублюдков. И знаете, что? Я еще поборюсь.

⠀

Главы: 1 • 2

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

⠀

~

Минула еще одна неделя. Я в паранормальном крыле музея протираю Зеркало Рассеянного Разума. Его история? О, это просто: глубокая бездонная синева зеркала, хранящая сияние далеких галактик, читает самые потаенные страхи из тайников разума несчастного, прикованного глазами к стеклу. Хотя не только читает. Еще и расплескивает их по гладкой поверхности, будто сумасшедший художник краску по холсту. Если честно, я до жути боюсь этого зеркала. Ненавижу раз за разом наблюдать, как из его глубин на меня смотрит истлевшее лицо моей дочери… или как ужасные экспонаты рвут меня на части. Да-да, я о тебе говорю, Мариэтта. Почему-то с опаской я выглядываю за угол, проверяя, на месте ли пластиковая кукла в своем стеклянном гробу.

Салфетка из микрофибры стирает кровь и грязь с роскошной золоченой рамы. Я прохожусь по каждой щелочке между резными горгульями, торчащими тут и там в круговороте орнаментов. Протираю стекло, кружа, кружа и кружа от краев к самому центру, пока оно не становится до скрипа чистым. И тогда снова вижу ее. Вижу Софию в отражении, приложившую ладошку к моей. А через мгновение – ужасные экспонаты музея, поднимающиеся за моей спиной... Закатываю глаза. Опять та же песня. Уборка так увлекла меня, что неутешительный поворот судьбы, который принесет этот вечер, совсем вылетел из головы.

Страх в незнании. И, подобно болезни, страх, который когда-то снедал меня при виде экспонатов музея, после стольких лет, проведенных в бездонном чреве этого адского места, породил во мне иммунитет и перекинулся на других носителей. Неконтролируемый страх и волнение кусают богатых гостей, как бешенная собака, стоит им войти в музей. И паника теперь расцветает во мне не из-за экспозиций, а из-за непредсказуемых желаний жестоких сердец презренных богачей. Я доподлинно знаю любые реакции музея, но даже представить не могу, куда может завести человеческая злоба. И все же каждую неделю открываю двери, сталкиваюсь с посетителями и приспосабливаюсь к самым низменным проявлениям человеческой натуры.

Но сейчас мной владеет другой страх. Тот же самый, что и пятнадцать лет назад, когда я подписал контракт. Тот самый страх, который охватил двадцатилетнего меня, когда врачи сказали, что моей маленькой дочке нужна химиотерапия, если мы хотим дать ей шанс на жизнь. Мы были молоды и не представляли, где найти деньги на дорогостоящее лечение.

Безнадежность обвиняюще смотрела на меня со дна пустой бутылки виски. Несостоявшийся отец, способный лишь молча наблюдать, как его единственная дочь медленно угасает. Наблюдать, как ее радостное, улыбчивое существо просачивается сквозь пальцы, как песок.

А потом я увидел объявление в газете.

ТРЕБУЕТСЯ ГИД

Я бросил взгляд на предложенную плату и увидел не цифры, а яркую улыбку Софии. Перед мысленным взор предстал ее выпускной, свадьба, первый ребенок… Шанс избавиться от жестокой болезни, вырывающей дочку из моих рук и укладывающей в крохотный детский гроб.

Условия контракта были простыми, но не подлежащими обсуждению. Огромная зарплата, которой хватило бы, чтобы решить все проблемы семьи. И целая уйма странных пунктов, большинство из которых заканчивалось фразой:

В СЛУЧАЕ НАРУШЕНИЯ НАСТОЯЩЕГО СОГЛАШЕНИЯ СОТРУДНИК ПОДЛЕЖИТ НЕМЕДЛЕННОМУ УВОЛЬНЕНИЮ И ОБЕСКРОВЛИВАНИЮ.

Если вы вдруг не в курсе, что такое “обескровливание”, поясню: это слово используется для описания опустошения системы кровообращения человека. Но тогда мне было немногим больше двадцати, и я этого не знал. Подумал, что имелось в виду, что меня лишат дома или вроде того. Позже, поняв, наконец, на что подписался, я утешал себя мыслью, что это просто какая-то дурацкая шутка. Ну в какой организации в наше время будут убивать нерадивых сотрудников? А вот моя жена не нашла это забавным. Но мной владело отчаяние, и ради Софии я все подписал. И музей зажал меня в жестоких челюстях на долгих пятнадцать лет.

Контракт оказался бессрочным. А его расторжение приведет все к тому же: ОБЕСКРОВЛИВАНИЮ. И в этом месте никто не услышит моих криков. Даже Бог. Здесь и нет места Богу. Здесь правят Богатые и Знаменитые.

⠀

***

Когда на прошлой неделе я поднял трубку телефона, меня поприветствовал знакомый голос. Я слышал его раньше, этот сдавленный голос, протискивающийся меж двух толстых губ. Звонил куратор музея, с которым я первый и последний раз разговаривал пятнадцать лет назад, в день подписания контракта.

– Привет, мой мальчик! – прогудел он, шурша щетиной по трубке.

– Кто это?

– О, ты что, забыл? – Он разразился громким смехом очень грузного мужчины.

И я вспомнил.

Разговор оказался коротким и пугающим. Куратор говорил понимающим тоном, но за ним скрывалось неудовлетворенная жажда жестокости. Он ничем не отличался от остальных.

Вскоре он откашлялся, прерывая разговор.

– Так вот, дружок, что я хочу сказать. Я ценю твою преданность музею. Но что есть, то есть. В списке гостей на будущую неделю… – Он помолчал, зашуршал бумагами и что-то невнятно забормотал, видимо, читая. – Да. На экскурсию придут пятеро. Четверо из них – гости.

Я кивнул сам себе. Все так. Но зачем он мне звонил?

– Отлично, я…

– А последний посетитель будет не гостем. Это скорее… этот человек прибудет для обескровливания.

Мое сердце на мгновение остановилось.

– Прошу прощения?

– О, дружок, все не так уж плохо. Если этот человек окажется не в состоянии выполнить условия контракта, э-э-э, просто убей его. И тогда мы увидимся снова через неделю. Удачи!

Он повесил трубку.

⠀

***

Следующая неделя была невыразимо мучительной. Я жил в ожидании смерти и все время был на взводе. За исключением кратких моментов сна, каждый миг мой разум вновь и вновь пережевывал мысль, что вот-вот кто-то явится в музей, чтобы убить меня. Конечно, когда имеешь дело с богатыми ублюдками, каждая экскурсия сопровождается риском такого исхода. Но в этот раз все было по-другому. Кем бы ни был этот человек, он явится к дверям музея с единственной целью: оставить мое тело в холодных стенах безжизненным и пустым.

⠀

***

Закончив с зеркалом, я смотрю на часы и отправляюсь в фойе.

Непрекращающееся беспокойство и страх занимают все мои мысли. И только в последний момент я вспоминаю, что забыл покормить Зубную Фею.

Я снова поднимаюсь по лестнице и иду по коридорам в паранормальное крыло, мимо вечно запертой стальной двери. Никогда я не открывал ее, да это и невозможно было сделать без ключа, но любопытство всегда снедало меня. Но сейчас для этого точно не время. Гости прибудут через пятнадцать минут. А с ними и палач.

В глубине художественной экспозиции, меж танцующих песочных стен, в тенях прячется дверной проем, который я редко удостаиваю вниманием. Большая золотая табличка над входом гласит:

Зубная Фея

Внутри небольшая комната, стены выкрашены в черный. Одинокий прожектор освещает картину по центру дальней стены.

Искаженное страданиями, ужасное лицо смотрит на меня с холста. Рот и глаза безволосого, обгоревшего трупа – пустые дыры, заполненные крошечными белыми точками. Зубы. Его глазницы и глотка усеяны сотнями зубов.

Эту картину музею принесли в дар. Ее бывшая хозяйка однажды обнаружила, как жуткое лицо повернулось и уставилось на нее со стены спальни. И ни один аукцион не согласился принять картину.

Уборщикам в музее назначена одна неприятная обязанность: собирать и хранить зубы умерших гостей. И тому есть причина. Сюрреалистичная, но при этом вполне реальная. Я достаю из кармана своего пижонского бордового жилета горсть окровавленных зубов и аккуратно кладу их на раму картины.

Каждый месяц я кормлю его. А он в ответ не покидает картину и не бродит по залам. Это наш договор. Помню те времена, когда я забывал кормить его… как он отрывал себя от холста и ползал по коридорам, истекая краской, в поисках меня.

Я вновь смотрю на часы. 17:59. Пора открывать музей.

⠀

***

Быстро одергиваю жилет, приглаживаю волосы и сбегаю по мраморной лестнице в фойе. Двумя руками распахиваю огромные двери.

Богатые гости чинно вплывают в музей, как и в любой другой день. Я мельком оглядываю каждого. Любой из пятерых может нести мне погибель. В группе двое мужчин: один толстый и коренастый, другой высокий и тощий. Две женщины из трех выглядят пугающе: костлявые, носатые, будто пугала из плоти и крови. А вот третья дама весьма миловидна. Бледная кожа, длинные волосы собраны в хвост, красивое лицо, маленькие глазки выглядывают из-под пепельно-черной прямой челки.

И именно она все время привлекает мое внимание на экскурсии. Модная прическа девушки из высшего общества, помпезный высокий хвост на макушке… но манеры типичной представительницы среднего класса. Она держится со сдержанной гордостью трудолюбивой деловой женщины, довольной своей работой с девяти до пяти. Ничего в ней не напоминает высокомерного величия, подаренного миллионами на счету и десятком поместий. Это она?

Я веду группу по экспозициям, через стеклянный коридор над оранжереей, где неделю назад Холли съела человека. Она там, внизу. Хлопает огромным оливковым ртом, совершенно не заботясь о том, что тогда произошло и что из этого вышло. И мне становится интересно, кто тогда озаботился тем случаем? Кто знал всю историю и доложил ее куратору музея?

Войдя в крыло паранормальной выставки, мы ненадолго притормаживаем. Какое-то время богатые засранцы глазеют на Мариэтту, а потом переключаются на кое-что другое.

– Что здесь? – Моя визави тянет за покрывало на витрине.

– Взгляните, – говорю я, отгибая ткань дрожащей рукой, как фокусник, страшащийся увидеть последствия неудачного трюка.

На его лице нет ни человеческого рта, ни зубов. Вместо них красуется длинный трубчатый хоботок мясной мухи. Под мерцающим светом ламп только случайный блеск выдает расположение глаз, выцветших до черноты в плену стеклянной тюрьмы. Лицо тоже угольно-черное, как и все неуклюжее тело. От покрытой щетиной кожи тут и там отделяются волосатые конечности, расправляются крылья. Сетчатые глаза, не мигая, наблюдают за нами через стекло. Одно крыло, деформированное и смятое, жужжит и щелкает. Движется. Наполовину человек, наполовину муха. Под витриной золотая табличка:

Вельзевул

Женщина с хвостом на макушке наклоняется ближе, со стуком прижимает к стеклу красные ногти и смотрит на чудовище во все глаза.

– Разве ему место здесь? Почему не на выставке насекомых?

Существо за стеклом наклоняет голову, будто прислушиваясь к ее словам. Будто он может ее понять. Будто может распознать насмешку.

Пара смешков долетает из толпы богачей. Но мне не весело. Они расстраивают его.

– Да, изначально он там и находился. – Я вытираю потные ладони о брюки. – Его пожертвовал в музей анонимный даритель, описав как “продукт испытания экспериментального химического оружия”.

Женщина задумчиво кивает. Существо снова жужжит в своей тюрьме.

– Однако, – продолжаю я. – Мы здесь быстро опровергли это. Но так и не смогли понять ни что это за существо, ни что с ним произошло. Так что теперь он гниет здесь день за днем, в стеклянной витрине паранормального крыла. Трагично, но необходимо. Лично я считаю, что человек, пожертвовавший его, только так и смог избавиться от этой штуки.

Волосатая лапа внезапно с громким стуком упирается в стекло, как черное копыто. Тошнота подкатывает к горлу, я хочу уйти. Но группа все сыпет вопросами.

– Как он получил это имя? – раздается мужской голос сзади.

– В теологии Вельзевул – один из семи князей ада. С угаритского языка его имя переводится как “повелитель мух”. – Я недолго смотрю на существо за стеклом, склонившее голову набок, как озадаченная собака. Мерзкий хоботок болтается туда-сюда, как соска.

– Оно разумное? Я имею в виду, как я или вы?

– Мы не знаем. Немногие сотрудники заходят в это крыло, не говоря уже о том, чтобы пытаться взаимодействовать с экспонатами.

Я повожу рукой вперед, приглашая группу последовать за мной. И некоторое время мы и правда идем в глубь выставки, пока я не замечаю. что женщина с хвостом все еще таращится на человеко-муху, прижимаясь к стеклу.

– Мэм?

Пару мгновений она указывает на него пальцем, прежде чем заговорить:

– Я хочу попробовать поговорить с ним. Он выглядит так, будто страдает.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Ты… ты ходишь мимо его каждый день, – перебивает она меня, и ее тон жжет, как раскаленные угли, – проводишь экскурсии, убираешь. И ни разу не попытался поговорить с ним? Выяснить, не заперт ли внутри него человек? – Ее палец скрипит по стеклу упираясь в стенку напротив его черной щетинистой головы.

Некоторое время я молча смотрю на нее, размышляя. Обладают ли посетители музея состраданием? Нет… Я нервно сглатываю. Это она? Она орудие куратора? Та, что попытается убить меня? Если она подойдет хоть на шаг ближе к мухе, можно считать, что жизнь ее кончена. Но я могу пойти на это, как на сопутствующий ущерб.

– Нам нужно идти дальше. – Я непреклонен.

– Вот уж не думаю, – фыркает она в ответ. Кивает головой в сторону витрины. – Открой.

– Вы можете попробовать коммуницировать с ним через стекло. – Я подхожу и стучу пальцами по барьеру.

– За стеклом он просто животное. – Она впивается в меня хищным взглядом. – Без стекла – равный. Я хочу говорить с ним как с равным. А теперь открой этот чертов шкаф!

Я с трудом могу мыслить здраво. Игры куратора выбили меня из колеи. Но это ведь наверняка она, так ведь? Она хочет освободить Вельзевула и обречь всех нас на смерть.

Но она не учла кое-что. У меня тоже есть план.

Дрожащей рукой я хватаю мастер-ключ и медленно вставляю его в замок витрины. Мерзость внутри возбужденно болтает своей трубкой туда-сюда. Тысячами сетчатых глаз он видит свежее мясо. И он хочет есть.

Женщина подтягивается и забирается на витрину к человеко-мухе. Дорогие балетки скрипят по полу. Раньше она говорила храбро, но теперь, столкнувшись с кошмаром лицом к лицу, оказавшись в тени огромного покореженного монстра, бледнеет от ужаса. Теперь она хочет одного: выбраться оттуда.

Она все еще наполовину свисает из высокого стеклянного шкафа, на случай, если понадобится быстро ретироваться. Не решается забраться в витрину к мухе полностью.

Мое сердце колотится о ребра. Она хочет выпустить его. Хочет, чтобы Вельзевул высосал хоботком мое тело, как молочный коктейль через соломинку.

Мне тяжело дышать. Боже, я сейчас отключусь.

Сам до конца не понимая, что делаю, я толкаю женщину вперед. Упираюсь ногой ей в спину и толкаю, пока она, перекувыркнувшись, не падает по ту сторону стекла, ударяясь головой. И крича, не переставая. Крича. Крича. Я захлопываю витрину и запираю ее. Куратор не получит моей головы этим вечером. Я нашел ее. Она хочет меня убить.

– Помоги мне!!! – кричит она.

Толпа позади меня дружно выдыхает, будто кто-то спустил воздушный шарик.

Я опираюсь рукой о стекло и отвечаю:

– Вы хотели поговорить с ним лицом к лицу.

Мерзкое создание оживляется. Загнутые, как крючки, ворсинки, покрывающие черную получеловеческую плоть, топорщатся, разорванные крылья расправляются, возбужденно взбивая воздух. Он готов пировать.

– Какого черта ты творишь? – кричит один из мужчин за моим плечом.

Я медленно поворачиваю к нему голову в неверном свете коридора:

– Подчиняюсь.

Но нельзя недооценивать, на что способно отчаяние. Внезапно кулакам женщины удается то, чего годами не могли добиться копытца хрупких лапок насекомого. Она пробивает дыру в стенке шкафа и вываливается наружу в каскаде острых осколков.

Один из напыщенных богачей разражается смехом. Он поворачивается, желая отбежать, но жужжащее чудовище оказывается быстрее.

Через дыру своей стеклянной тюрьмы он выстреливает залпом слизи из мерзкого хоботка. Слизь залепляет лицо мужчины, как бледно-зеленое желе, все усеянное маленькими черными мясными мухами. Прямо как в моих кошмарах о Софи.

Мухи с бешенной скоростью пожирают ублюдка. Проедают дыры в его плоти, щеках, губах. Он пытается ползти, но не уходит далеко. Насекомые закапываются все глубже. Он отчаянно кричит, гости вторят ему какофонией голосов. Мухи вползают в дыры в его щеках, выползают из уголков глаз, превращая лицо в гротескную маску смерти и разложения. Под кожей вздуваются отвратительные красные волдыри, лопающиеся, как шарики, наполненные кровавым желе. Мухи лезут из его десен, сучат лапками по рту и глотке, а он кричит, кричит и кричит, пока не затихает. Пока я не остаюсь один на один с его жужжащим трупом, наполненным тысячами насекомых, извивающихся, кишащих, бороздящих пустую плоть.

Я падаю на колени. Рвота плещет изо рта прямо на мраморную стену. А рука встает прямо в лужу жидкости, когда-то наполнявшей жизнью вены богача. Обескровлен.

Ротовая трубка Вельзевула тянется мимо меня к трупу, впивается в одну из икр мужчины и высасывает мясное желе из пустой оболочки как сатанинский пылесос.

Еще толком не поднявшись, я полу-бегу, полу-ползу, миную одну дверь за другой, оставляя на мраморе полосы окровавленными пальцами – гротескное произведение искусства, под стать Зубной Фее.

Едва удерживаясь на ногах, огибаю углы, бегу мимо Живой стены, мимо глубоководной выставки… И вот в конце коридора вижу мелькнувший черный хвост. Ее хвост. Она бежит в театр. Она что-то задумала. Ее план провалился, и теперь она ищет новые способы уничтожить меня.

⠀

****

Театр музея прекрасен. Огромное, богато украшенное помещение, уставленное рядами кресел из сиреневого бархата. Мраморные балконы нависают над партером, как роскошные белые облака. Прожекторы выпускают лучи света из маленьких бойниц в потолке и на сцене. Ярко-синий горбатый кит, сплетенный из чистого света, выныривает из темноты рядом со мной, грациозно прокатывается над рядами сидений и исчезает в противоположной стене. Блики света от фонтанчика на его спине орошают мне лицо, как капли дождя, стекают по щеке холодными дорожками. На несколько мгновений голограммы в этом театре оживают.

Брюнетка не знает этого. Хотя, раз она мой палач… Может, и знает.

Я медленно спускаюсь по ступеням.

Она дрожит, забившись в угол сцены, и вопит мне, перекрикивая блуждающее эхо:

– Не подходи… не подходи ко мне!

Но я подхожу. Все ближе и ближе.

– Ты… Ты запер меня с этим… – Ее слова обрываются, и весь театр заполняет темнота. Следующее шоу вот-вот начнется.

Внезапно динамики гремят зовом трубы, сотрясая стены. прожекторы сплетают фигуру одинокого солдата, чистящего мушкет справа от сцены. Начинается военная зарисовка. Я видел ее уже много раз.

Сердце бьется в районе горла: где-то неподалеку вырвавшийся повелитель мух рыщет по коридорам в поисках еды, а мы сейчас самая близкая цель.

Я кричу, что нужно уходить, пытаясь перекричать рев труб, но едва слыша собственный голос. Женщина пятится, размазывая тушь по лицу.

Музей решает присоединиться к нашей драме. Ведомый злобной силой, голографический солдат заканчивает возиться с оружием, поворачивается ко мне и одаряет отвратительной ухмылкой. Заостренные зубы блестят в белом свете. Он заряжает мушкет. Я сотню раз смотрел это представление, но такое вижу впервые.

Я кричу, но трубы глушат звук, она все пятится от меня, шаг за шагом попадая на линию огня. Я превращаюсь в гротескную маску горя: рот открыт в безмолвном крике, легкие горят и рвутся из груди…

Голографическая пуля сталкивается с ее черепом, как молоток с мясистым кокосом. Кровь, кусочки мозга и костяные обломки орошают мой бордовый жилет. А солдат довольно скалится, глядя мне в глаза.

Ожившая злобная сущность музея опускается на одно колено и снова заряжает мушкет следующей эфемерной пулей.

В этот жуткий момент я возвращаюсь мыслями к образам, рожденным Зеркалом Рассеянного Разума… и решаю не терять времени.Спотыкаясь о ступеньки, цепляясь за сидения, я бегу ко входу. Пули летят одна за одной, взрывая сиреневую обивку, расцветая под ногами фонтанами щепок…

Я с трудом удерживаю рвоту, ведомый одной лишь мыслью, – бежать. Двери театра захлопываются за мной, вот только облегчения это не приносит: Вельзевул шаркает разъезжающимися конечностями в дальнем конце коридора. Щетинистые ноги скрежещут по мрамору. Деформированное крыло, навеки вроде бы лишенное способности летать, подергивается в свете звезд с издевательским жужжанием.

В фойе вопят гости. Мечутся по музею, как взбешенные муравьи.

Я тянусь рукой к входной двери. Мой палач мертв, а ее кровь теперь запекается на моих веках. Я больше не могу этого выносить. Не. Могу. Отчаянно тяну за ручку…

⠀

***

В музее звонит телефон.

И снова мне кажется, что сердце останавливается.

Я отпускаю ручку.

Поднимаюсь по лестнице, вытирая потную ладонь о штанину. Неохотно беру трубку…

– Алло?..

– О, гид! – Куратор смачно затягивается сигарой. – Твой долг выплачен. Ни один из сегодняшних гостей не приходил за тобой.

Кислый вкус наполняет рот. Горло перехватывает.

– Что это значит?

– О, эти люди просто приняли предложение посетить частный музей. Обычный средний класс, ничего особенного. Никто из них не собирался обескровливать тебя. Ну как, дружок, ты доказал, что принадлежишь этому месту, так?

Я швыряю трубку. Дребезжание пластика эхом разносится по фойе и звенит у меня в ушах.

Ужасное осознание накрывает меня: гости на этой неделе даже не пытались сделать ничего ужасного. Только я один сегодня сеял ад и смерть из страха за собственную шкуру. Куратор не назначал мне наказания смертью. Только муками совести.

Неужели я тоже монстр?

⠀

***

Сколько прошло времени? Не знаю. Я плакал в своем кабинете под аккомпанемент криков разворачивающейся в коридорах резни. Слезы запятнали резюме уже мертвых гостей.

Меня сотрясает мелкая дрожь. Страх и ужас перед надвигающимися чудовищами музея лишают способности мыслить. Вельзевул идет.

Боже, кем я стал...

Я покину это ужасное место любой ценой.

~

Оригинал (с) lcsimpson

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны

Юмани / Патреон / Boosty / QIWI / PayPal

⠀

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

В Москве холодает, свой мотоцикл я запарковал уже до весны а "Пикабушникам уже" что в этом году сообщали мне "вы каждый год новые" не без ехидства сообщаю - сорян ребят, теперь в следующем году :D Почему? Потому что я NoAdO и я - адекватный мотоциклист. Я это помню так что вам - не обязательно =3

Поговорим о "гусе"?

Стартовав с 53288 км 28 апреля и закончив с 66543 км 7 ноября за этот сезон я наездил 13255 км. Учитывая что я ещё успел покататься весной на Девиле, пробег за 21й год получился, наверно, наибольшим из всех предыдущих годов. Неужели мне так полюбился Гусь, или были другие причины?) Ответ - ДА.

Не поймите неправильно, Гусь - очень странный мотоцикл, по сравнению с японцами сплошь состоящий из нестандартных технических решений. Передняя подвеска, задняя подвеска - вещи очевидные. А как насчёт раздельных поворотников, отсутствия предохранителей, электронно управляемого преднатяга с отбоем или датчика освещённости? Да, тут есть и такое. А ещё тут и кнопки не включают что должны, а только сообщают мозгам что надо сделать, а мозги - делают. И если мотоциклы в целом слегка отстают от новшеств автоиндустрии, БМВ постарались запихнуть побольше всякого разного в эту модельку 2008 года и не уверен что всё это имеет смысл.

Я чуть чуть расскажу о подвеске чтобы те кто не знает узнали, а те кто знает - не заскучали. Как показывает опыт общения с людьми, больше всего вопросов вызывает передняя подвеска - телелевер. Она отличается от привычной телескопической подвески (2 палки складные, большинство мотоциклов) но не ясно чем. Я объясню:

На картинке выше - подвеска МакФерсон, автомобильная. нижний рычаг качается вверх-вниз, мешает ему это делать амортизатор, закреплённый верхом к корпусу автомобиля, рычаг кончается шаровой опорой к которой прикреплено крепление для колеса, ну а палочка сбоку (рулевая тяга) его поворачивает. "Окей, NoAdO, а Гусь при чём?" - спросит читатель.

Так посмотрите, оно же то же самое! Нижний рычаг качается вверх-вниз, мешает ему это делать амортизатор, закреплённый верхом к раме мотоцикла, рычаг также кончается шаровой опорой, разница только в колесе - оно закреплено поперёк (по сравнению с макферсоном), поэтому ниже и на двух палочках которые держат колесо, ими же мы его поворачиваем, ну а функцию демпфирования они не выполняют вовсе. Но зачем всё это нужно?

Разница в том, что обычная вилка-телескоп при складывании уменьшает колёсную базу, что при повороте может приводить к тому что мотоцикл начинает валиться сильнее в поворот. Гусь вроде как этого не делает... но мы все привыкли на автомате компенсировать крен, так что это сомнительное преимущество. А ещё он почти не клюёт при торможении, что при ходах подвески под 20 см вполне себе существенное преимущество, уж поверьте бывшему владельцу турынды с ходами 23 и классической вилкой. Про остальные фичи я расскажу в комментариях если будет интерес, но можете поверить - для 2008 года мотоцикл напичкан весьма существенно.

Завершая часть с особенностями эксплуатации - мотоцикл действительно во многом ведёт себя иначе, этому способствуют и другие конструкции подвесок и, например, сухое сцепление, и своеобразное поведение оппозитной двойки. Ну и обслуживание тоже своё, особенное. Так, в мотоциклы обычно льют мотоциклетное масло (капитан очевидность здесь). Так происходит потому, что в одном масле работают двигатель и коробка, а сцепление многодисковое в масляной ванне (повышен до генерала ясен хуй). Но не у гуся! Масло мотора отдельно, коробки отдельно, сцепление сухое. Зато я тупо покупаю масло Eni в автозапчастях))

Так почему я хочу положительно отозваться о Гусе? Всё просто. Гусь - не идеальный мотоцикл как считают одни и не переоценённый - как считают другие. В первый месяц я наслушался и того и другого мнения будто других не бывает. Бывает. Гусь - хороший и добротный турист по твёрдым покрытиям. Не эндуро. Именно турист. И не смотрите что он тут на горе, там с обратной стороны пологий и твёрдый въезд :D Гусь отлично подошёл мне по предназначению.

У нас вообще в мотомире какая-то путаница с этими турэндурами. Люди думают что турэндуро это турист + эндуро, а вот производитель говорит: это Adventure Bike - мотоцикл для приключений. Хочешь грязь - так бери эндуро. У разных турэндур эндуро-составляющая выражена больше или меньше. Вот у Гуся - меньше. Кардан боится погружений в воду, подвеска телелевер не очень расчитана на удары при переезде каких-нибудь брёвен, а сухое сцепление и 11 км/ч на холостом ходу не оставят вам шанса на бездорожье. Надо заметить, я и не страдаю от сухого сцепления, как не страдаю и от эффекта наклона от прогазовки - в жизни так обороты не набираются как когда на месте на нейтрали ручку дёргаешь. Влияние этих эффектов есть, но оно сильно меньше чем я ожидал по отзывам.

Те кто давно на меня подписан в курсе, что мне в мотоциклах нравится туристическое направление. Я об этом и в посте Гусевые заметки говорил. ширина в 94 см по зеркалам - немало, хотя бывает и больше.  Обычно на турэндуры ставят металлические, реже пластиковые прямоугольные угловатые кофры, которые обычно "в стиль", но имеют большую проблему - либо они не вместительные, либо торчат шире руля. Так вот у Гуся - не так! Меня давно просили показать, ну вот я тут положу и буду показывать)

По жопе - тоже 94 сантиметра. Так мало того, родные кофры Гуся не просто так называются "варио" - они складываются оставляя на жопе 84 сантиметра, что психологически сильно упрощает задачу.

Кроме того, количество всяких ништяков на гуся у официалов, неофициалов европы и на Алиэкспресс не поддаётся никакому подсчёту. Если на Девиль у меня было примерно ни-че-го, на шадовку было что-то, то на гуся, кажется, можно найти вообще всё.

К примеру, вот такие сумочки позволяют не только защитить ноги пассажира от закидывания, но и сложить туда мелочевку типа ремкомплекта колёс, наноаптечки, запасных болтиков-гаечек и прочего. И всё это не будет болтаться по основным кофрам, с которыми не всегда удобно ездить. И это при том что под сиденьем и так нашлось место для основного блока видеорегистратора и родного набора инструмента.

От ништяков - к впечатлениям. Одним из моих загонов на Девиле была проблема "отсутствия присутствия" - то есть едешь а тебя дождь не беспокоит, не дует, не холодно (потому что не дует). Некий философский и труднообъяснимый словами момент заключается именно в том чтобы чувствовать дорогу - изменение температуры, влажности, запахов. Часть шарма катаниям на мотоцикле заключается именно в этом. Да, в дождь это скорее  может напоминать мазохизм (хотя вообще-то дождевики есть), но я ценю именно возможность быть во взаимодействии с окружающим миром а не отгораживаться от него стенами, крышей и окошками, фильтруя воздух чтобы не учуять ещё чего. Да, в дальней дороге (500+ км) меньшее капотирование может мешать но на уровне выездов по Подмосковью  из столицы в Дмитров, Волоколамск, Можайск - не напрягает. Это МотоТроеборью спасибо. Ну а на дальняк можно и стекло большое поставить, от Adventure версии))

Посадка нейтральная, без ярко выраженного наклона торса или ног. Я ожидал что цилиндры могут стать проблемой - не стали. На них (на защиту над ними) даже можно положить ноги и ехать так))

И тем не менее, разница между просто туристом (как NT1100) и адвенчур байком в том что первый - дорожный туристический, а второй - вседорожный туристический. Конечно, при сильном желании можно упороться и по бездору, и люди так делают. Но это будет крайне дорогое хобби, дороже чем на эндуро мотоциклах, предназначенных именно для этого.

Что-то я смотрю свою подборку фото - а там сплошные плохие дороги) Подборку я разбавлю, но фотки справедливы - на трассе фоткать нечего, а гусь позволяет не только с неплохим комфортом (а также пассажиром и багажом) ехать по федеральной трассе, но и уехать с федералки на тропки местного значения, подобравшись поближе ко всяким менее изведанным штукам - и именно этим он так хорош и ценен для меня.

Моментик о мощности. В посте Турэндуро — почему нет? я жаловался что мне не нравится мощность в 103 лошади у Тайгера. У гуся - примерно столько же, а я не жалуюсь хотя осталось два абзаца. Как так, сдался?) Дьявол, как обычно, в мелочах. Тайгер ровным гудением провоцировал изменить его тональность и открыть газ - а Гусь нет. На тайгере не чувствовалось что разгоняешься на большие обороты, на Гусе - чувствуется. Другая коробка с другими передаточными числами - банально тайгер мог сделать 100 на первой, Гусь - не может. Как итог - запас мощности есть, а вот постоянных провокаций её использовать - нет. И я всё равно езжу свои 120 по трассе, вот только ускориться 100-130 гружёный и с пассажиркой я могу куда уверенней - в отличие от девиля. И если тайгер можно сравнить с заряженным хэчбеком, предназначенным для пуляния, большой мотор гуся это что-то скорее в сторону большого внедорожника. Вроде и можно дать жару, но оно там не для этого. А тайгер в таком сравнении был бы скорее багги, чем машиной. Нечто валящее, но с подвесками.

А вот закончу я на не слишком радостной ноте. Я заметил за некоторыми гусеводами на дороге крайне самоуверенное поведение. Они будто сохранились и уверены что мотоцикл их спасёт всегда - справится тормозами, удержится на перекладке и в наклоне. До того я их не понимал, сейчас - понимаю. Гусь действительно щедро предоставляет ощущение полного контроля над происходящим - отзывчивый мотор, уверенная электроника, отличные тормоза с антиклевком и подвески, делающие перекладки жёстче. Всё это работает, да. Всё это даже слегка отодвигает дальше планку возможностей, да. И всё это играет против владельца гуся, отключая ощущение этой самой планки - играет и против меня. Ну, по крайней мере я это понимаю и поговорив с двумя гусеводами я понял что они - тоже поняли. Пожалуй, на сейчас это главный минус Гуся для меня - он пытается показать тебе что ты всё контролируешь. Это не так.

P.S. Спасибо что остаётесь со  мной, мои (о боже) 1314 подписчиков и прочие причастные и случайные читатели. Если вы читаете этот текст значит вы наверно всё прочитали, чему я рад. Я стараюсь что-то регулярно писать, но, кажется, будто перенаписал уже обо всём. Повторяться на Пикабу не хочется потому что не хочется кормить жёваной жвачкой. А ещё тут  я стараюсь затрагивать более общие темы, которые могут подойти и случайному посетителю не-мотоциклисту и писать какие-то существенные материалы, но они получаются капец объёмными. Поэтому 3 недели назад я выпустил в открытое плавание Телеграм-канал в котором из-за ограничений самой телеги не выйдет навернуть очередную стену текста. Если только маленькую, стеночку. Там уже есть некоторое количество размышлений на тему и даже кое какое обсуждение. Мне видится не совсем честным набирать толпу мертвецов проплаченной рекламой так что я ссылку оставлю, а вы сами решайте, надо оно вам или нет, ладненько?)

И это, может показаться что сообщество "мото" полностью моё (и немного @Mr.yes,  хехе). Это не так, чё не пишем посты?) Сообщество - для всех, а вот телеграм-канал и правда мой личный, по крайней мере пока.

Спасибо за внимание, всё.

Вот все кричат, что на нудистских пляжах одни толстые тетки и бабки с сиськами ниже пояса, а красивых тёлочек мало. Но ведь на обычном пляже тоже полно бабок, тёток, мужиков пузатых. Едят кукурузу, кричат на детвору или мужей. Так и на нудике, за исключением шума: есть и бабки, но я чаще сухоньких, поджарых видел, есть и тетки, и мужики пузатые. А так же есть женщины лет 30-40, следящие за фигурой, есть молодежь лет 20-25 (но таких мало, конечно) с красивыми сисечками. И фигуры у всех разные, как и на обычном пляже! Разница одна - все эти люди без одежды и все изъяны фигуры заметнее. Вы в реальный мир попадаете. Если грудь чуть отвисла, то она такой и будет, купальник её поднимать не будет, но это смотрится естественно. Гравитация, бессердечная сука, и тут подгадит. Но у большинства мужчин тут есть девушки, жены: они ведь так же выглядят.

Ну и перед походом на такой пляж надо понимать, зачем вы туда идёте. Если посмотреть на красивые голые тела, то большинство посетителей вас разочарует, смотрите лучше порно. А если покупаться и позагорать без одежды, то вы получите и это , и бонусом некоторое количество красивых тел вокруг. Главное - помнить, что вы в реальном мире.

Сегодня стало популярным предлагать что-то индивидуальное. Индивидуальные тарифные планы, индивидуальные решения… Чаще всего, это маркетинговый ход, когда под понятие «индивидуальный» подводится какое-то стандартное предложение. Но сама подача, мысль о том, что такое только у тебя, делает подобные предложения дороже.
А как же обстоят дела в контактной коррекции?
Сейчас, практически в любой оптике человеку могут подобрать очки или линзы. При этом 90% пациентов останутся довольны, конечно, при правильном подборе. Мягкие линзы плановой замены (однодневки, двухнедельные, на месяц) изготавливаются на среднестатистического человека, что позволяет подобрать их большинству пациентов. Но всегда остаются те самые «не стандартные», те, которым нужно что-то другое или те, которым просто не подходят линзы со стандартными параметрами.

Вот тут и возникает потребность в индивидуальных линзах.
- индивидуальные мягкие линзы имеют свои плюсы и минусы. Например, линзы получаемые методом точения будут толще, чем линзы изготовленные методом формования (плановой замены). По сути, это не ощущается глазом, но влияет на параметры линзы – срок ношения (6 месяцев), кислородопроницаемость. При этом можно сделать практически любые диоптрии, мы делали и -30, и +30, изготовить нестандартный диаметр, хоть 10 мм, хоть 16 мм, выбрать кривизну (ВС) не только 8,4…9,0. А есть и МКЛ для кератоконуса, похожие на котелок с отверстиями)
- жесткие линзы. Тут надо немного разделить, хотя бы на дневные, ночные и склеральные. В этом списке только ночные иногда делают в виде некоего набора со стандартными параметрами, которые могут подойти некоторой части пациентов. В остальном же, все эти линзы должны быть подобраны индивидуально, как минимум потому, что материал у них жёстче, чем у мягкой линзы и они не примут форму глаза.
Зато жёсткие линзы открывают огромные возможности коррекции! Коррекция больших аметропий, сон в линзе – день вообще без линз/очков, коррекция при травмах глаза, заболеваниях роговицы, да даже при синдроме сухого глаза.

Так что понятие "индивидуальные", применительно к линзам, имеет далеко не маркетинговую основу. А я пытаюсь собрать всю информацию о подобных линзах и опубликовать в виде постов. Вроде, даже и людям интересно)

Грани хорошего зрения. 1. Строение глаза

Грани хорошего зрения. 1.1 ...и почему плохо видно

Как ухаживать за жёсткой (да и мягкой) контактной линзой?

Грани хорошего зрения. 2. Ортокератологические (ночные) линзы

Грани хорошего зрения 3. Торможение миопии в детстве, существующие способы

Грани хорошего зрения 4. Как выглядит производство индивидуальных линз

Наглядное сравнение превосходства нового интела 12900k на амд 5950x

Наверное вы уже устали от моей страшной лепки. Разбавлю утро понедельника чем-то ми ми ми. Слепил дух яйца из замечательного мультфильма Сердце хочет кричать (Kokosake или The Anthem of the Heart).

инста https://www.instagram.com/lee_cin_sculpt