Слово автора
Всё же возьму небольшое слово перед рассказом.
Пришлось разбить на две публикации, потому что немного совсем, на три тысячи символов, вылез за максимальный объём :(
И хочу посетовать, что не успел сообразить обложку... Постараюсь это исправить, но буду рад идеям и предложениям :)
На этом больше не мешаю. Приятного чтения :)
На рябом полотне реки рождались и гасли, поглощаемые пучиной, блики жаркого августовского солнца. Егор смотрел на игру света, и заставлял маленькую тень танцевать на парапете набережной. Это было одним из упражнений на контроль чар, которых Хутха выдумывал во множестве. Особым условием было поддерживать настолько тонкую нить энергии, чтобы её едва хватало на существование тени.
В каком-то смысле это было даже занимательно. Чем-то похоже на игру, в которой надо провести шарик по лабиринту, правильно его наклоняя. Не самый плохой способ убить время, пока ожидаешь опаздывающего на встречу друга. Артуру, так звали друга, нужно было что-то забрать из «Киевского» торгового комплекса, что на Бережковской набережной, а Егор был совсем не против прогуляться, раз уж выдался свободный денёк. Тем более, что погода установилась прекрасная. Ну и в фудкорте ТЦ он недавно обнаружил отличную бургерную.
О камни набережной, разбилась, разлетевшись сверкающим бисером, волна, пущенная проплывшим мимо речным трамвайчиком.
— Привет, — услышал Егор сзади. Он оборвал нить, по которой от Хутхи к нему тянулась энергия, развеял чары и обернулся. Артур подошёл, и опёрся о парапет. Высокий, на полголовы выше Егора, чему тот немного завидовал, светловолосый, в джинсовых шортах и футболке с большой надписью «ЧЁ». Он был на пару лет старше, но Егор никогда не ощущал этой разницы в возрасте. Как всегда, у Артура на шее висели массивные наушники, провод которых прятался где-то под футболкой. Своей любовью к музыке он напоминал Егору Санька, соседа по общежитию на первом курсе института. Тот тоже обожал музыку и заразил этой своей страстью Егора.
— Я только медитировать начал, — притворно расстроился Егор, отходя от парапета и протягивая другу руку.
— Прости уж, что отвлёк, — бледно улыбнулся Артур и пожал протянутую ладонь.
— Ладно, пойдём, — сказал Егор, и первым пошёл к мосту. — Как там у тебя дела с той авиамоделькой, как оно… ТУшка, кажется?
— ПЕ-8. Сам же подарил! — укорил Артур, поравнявшись с другом. — Фюзеляж готов, только шасси не приделал ещё. Это в конце. Правое крыло начал собирать.
— Ого! Это всего за неделю? — присвистнул Егор.
— Медленно. Раньше такое за вечер-два склеивал. А тут аж неделю провозился. Времени нет совсем.
— Так вот ты чего поникший такой?
— Угу, — буркнул Артур, и добавил: — А где твой ворон?
— Грач, — улыбнулся Егор — летает где-то. Он ж сам по себе. Как кошка, только вреднее. Я тут на группу классную наткнулся на днях. I Previal называется. Слыхал?
— Неа, — вяло мотнул головой Артур, — пришлёшь ссылку?
— Ну естественно! А ты зачем вообще в Киевский попёрся?
— Кабель забрать и пауэрбанк.
— Серьёзно? Поближе к дому магазинов нет, что-ли?
Они миновали мост и остановились перед красным горящим красным светофором.
— Тут скидка, — пожал плечами Артур. — А тебе за чем пошёл?
— Бургер, — улыбнулся Егор.
— Ты поехал в центр ради бургера?
— Нет конечно! Ещё Прогуляться. С другом встретиться.
— Заходи, — Артур открыл дверь, пропуская вперёд Егора.
Егор отвесил карикатурный поклон и вошёл в ТЦ.
Забрав заказ и расплатившись, они пошли в сторону фудкорта.
— Подожди, коробку уберу, — сказал Артур, выйдя из магазина. Он скинул со спины рюкзак и замер. Взгляд его упёрся в витрину магазина с игрушками, что был напротив.
— Ты чего? — спросил Егор, заглядывая через плечо. Казалось, его друг вот-вот разрыдается. — Ты в порядке?
— Нет, — ответил он, медленно, даже заторможено, убрал коробку с пауэрбанком в рюкзак и кивнул в сторону витрины с игрушками: — У сестры заяц был в детстве прямо как тот.
— Тебя так заяц расстроил?
Несколько секунд Артур молчал, а затем тихо произнёс:
— Мама утром звонила. Аринка умирает. Ей дают неделю-две. Может и того меньше.
Новость оглушила как удар дубиной.
— Подожди. Сестра твоя? Как умирает? — пробормотал Егор. — Ей же… восемнадцать?
— Я ж её видел… чуть больше полугода назад. В полном порядке была. Румяная, весёлая…
— Ремиссия. А тут… несколько месяцев назад рак вернулся, и буквально на глазах…
Он замолчал, сжал зубы, и упёрся взглядом в пол, борясь с подступающими слезами. Егор и не знал, что сказать. Он встречался с Ариной несколько раз, и даже бывал на её выступлении: она танцами занималась. Всегда была энергична, полна жизни. Егор и подумать не мог, что она борется с такой страшной болезнью.
— Почему ты не рассказывал?
— А чего мне тебя своими проблемами напрягать? Да и знакомы мы сколько? Чуть больше года?
— Может я помочь чем-то могу?
— Чем тут поможешь? — махнул рукой Артур. — Это не вылечить. Завтра самолёт. Попрощаюсь хоть.
Он смахнул пару слёз, которые всё же не удалось сдержать, и решительно пошёл к эскалатору.
— Стой. У тебя самолёт завтра во сколько?
— Есть идея лучше, чем бургеры в ТЦ жрать.
— Знаю неподалёку паб приличный. Зайдём, выпьем по паре бокалов.
— Да нет… не могу сегодня.
— У тебя на вечер планы какие-то?
— Ну… постирать надо. Еды приготовить…
— Я в пятом классе от уроков отмазывался правдоподобнее. Пойдём! Чего ты печеньку из себя строишь? В таких ситуациях нет ничего лучше, чем выговориться. А выговориться ничего не помогает лучше, чем пара бокалов пива и спокойная обстановка.
В конце концов Артур махнул рукой:
Добрались они примерно через полчаса. Сделали заказ и ушли в дальний зал, приметив там небольшой столик в углу. Поначалу разговор не клеился, и Егор рассказывал Артуру о новой музыке, которую недавно нашёл. По большей части об I Previal и Black Veil Brides. Дал послушать несколько треков, и понемногу беседа оживилась. Музыкой Артура всегда можно было зацепить за живое.
— Мне на самом деле последний релиз «Драконов» понравился, — сказал в какой-то момент Артур, добравшись до середины третьего бокала. — Whatewer it takes и Believer шикарны.
— Ну ты чё, это ж танцевальное, — скривился Егор.
— А это что-то плохое? — возразил Артур. — Ты, быть может, удивишься, но любая хорошая музыка танцевальная. Аринка, — он запнулся, сделал крупный глоток пива, и продолжил, — Аринка могла танцевать подо что угодно, где есть ритм и мелодия. Меня это всегда поражало. Сам то я танцую чуть хуже бревна, а она… Она танцевала так будто у неё есть какое-то седьмое чувство только для музыки.
— Как она пришла к танцам?
— Да как-то само собой получилось, — ещё один крупный глоток. — С самого детства танцевала. Кажется, ещё до того, как ходить научилась.
Он шмыгнул, загоняя обратно непрошенные слёзы, и сказал:
— Думаю, мне нужно что-то покрепче, — встал, и пошёл к барной стойке.
После нескольких шотов настоек, Артур всё же не сумел удержать слёзы.
— Почему эта херня вообще происходит? — спросил он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Почему семнадцатилетняя девчонка, которой ещё жить и жить, должна сгореть так быстро, не успев толком посветить? Ты знаешь? — он поднял взгляд на Егора.
— Нет, — ответил тот тихо, — не знаю.
У него и у самого неприятно щипало в носу, и он с трудом сдерживал слёзы. Пусть и не очень хорошо, но он знал Аринку. И она на самом деле совсем не заслужила такой участи. Жаль, болезнь невозможно переубедить.
— Хочу дать тебе это. — сказал Артур, протягивая что-то Егору. Взяв, он понял, что друг дал ему брошку. Совсем детскую, в виде домовёнка Кузи из мультика. Сделана она была необычно: из ниток. туловище, руки, ноги и голова были связаны очень плотно и почти не гнулись, а соломенные волосы из толстой, как шнурок, шерстяной нитки торчали в разные стороны. — Между нами: Я Аришку до сих пор домовёнком зову. Она когда маленькая была, очень этот мультик любила. У неё волосы такого же цвета. И она, когда впервые Кузю увидела, бегала потом по дому и играла в домового. Такая маленькая, взъерошенная… — он всхлипнул, — домовёнок… Ну что ж ты так?
В баре Егор с Артуром засиделись чуть дольше полуночи, и по домам разъехались на такси.
Утром будильник поднял Егора в 8 часов. Хутха уже сидел на краю шкафа и чистил свои слишком материальные для духа чёрные как уголь перья.
— Доброе утро! — прокаркал он.
— Доброе, ага, — пробормотал в ответ Егор, заставляя себя подняться.
— Доброе дело сделал, — парировал он, зевая, — другу помог.
— Это какое? В паб сходил? Добро, конечно, не попишешь ничего.
Егор включил воду, брызнул в лицо водой и намазал на щётку пасту.
— Помог примириться с утратой.
Хутха хохотнул, будто ржавая петля скрипнула, и сказал:
— Утратить не успел ещё он. Только предстоит ему примерение. Сейчас же у него утраты предвкушение. Тягучее, горькое. Не сдобришь болтовнёй и пивом такое. Не обманывай себя. Если б помочь хотел, то… — Хутха оборвал себя на полуслове.
— Ты что-то знаешь! Арину можно вылечить?
— Можно! Ты точно что-то знаешь, но не хочешь мне говорить.
— Нельзя. Разговор закончим.
Егор чувствовал, что Хутха что-то скрывает.
Поняв, что сейчас большего от Хутхи он не добьётся, Егор буркнул:
— Ну и убирайся тогда обратно на тот свет, раз помогать не хочешь, — и пошёл завтракать.
А грач пропал, оставив после себя быстро рассеивающееся облачко чёрного дыма. Правда вернулся на план духов.
На подходе к офису Егора перехватил Константин Фёдорович. Начальник Егора и по совместительству чародей третьей категории. Это примерно как категории инженеров, только их пять. И самая нижняя ступень — без категории. Что-то вроде стажёра.
— О! Привет. Отлично, что я тебя встретил. Садись в машину, поедешь со мной.
— Но отметиться в табеле…
— Не беспокойся, я отмечу. У нас ситуация, кажется, по твоему профилю, — Константин Фёдорович сел за руль стоящей поблизости «Киа Рио», и завёл мотор. — Чего топчешься? Запрыгивай! — крикнул он, открыв пассажирское окно.
Егор сел на переднее пассажирское, и машина тронулась.
— В общем, есть сообщения о нечисти недалеко от Ярославки.
Над левым плечом Егора сгустился чёрный дым, который за несколько секунд принял очертания чёрного, как уголь, грача. Не успев до конца обрести плоть, Хутха спросил:
— А я всё думал, где же ты, — ухмыльнулся Константин Фёдорович. — Жертвы две. Обескровлены. Съедены глазные яблоки и у одного, почему-то, часть печени. Нашли этим утром на берегу Яузы рядом с зарослями у дороги.
— Тут вряд ли водятся Туурнгайт или юор. Может вурдалак или лихо какое. Главный вопрос в том нежить это или воплотившийся дух. В любом случае до темноты не вылезет тварь. Ловить нужно ночью.
На месте уже были полиция и скорая. Машины стояли рядом с проходом в старом, изрядно поеденном ржавчиной железном заборе. Небольшая тропка через густые заросли травы и кустарника уводила к реке.
— Хутха, не попадайся полиции на глаза. Незачем людей зазря смущать, хорошо? — попросил Егор прежде, чем выйти из машины.
— Ладно, — каркнул грач, и исчез в чёрном дыму. Егор отмахнулся и вышел из машины.
— Там? — спросил Константин Фёдорович у подошедшего полицейского, кивнув в сторону тропы.
— А вы кто будете? — спросил сержант, судя по погонам.
— Майор Скобелев. Старший оперуполномоченный, — Константин Фёдорович достал из кармана удостоверение, и продемонстрировал его сержанту. Тот ответил:
— Старший сержант Артемий Котовский! А что ещё за «ОО»?
— Особый отдел, — сказал ещё один подошедший полицейский. — Лейтенант Владислав Поляков, — представился он. — Предоставь всю информацию, которую попросят, и не лезь в подробности. Понял?
— Чем могу служить? — спросил сержант у Константина Фёдоровича.
— Где место происшествия и тела?
— Сюда, — сказал Котовский и пошёл через проход в заборе в заросли.
Погибшими оказались двое мужчин лет сорока. Абсолютно белые, без глаз. У одного разорван живот, и явно отсутствует часть внутренностей.
— Личности установили? — спросил Константин Фёдорович.
— Подготовьте, пожалуйста, в письменном виде.
— А, да, хорошо, — кивнул Котовский, и продолжил стоять рядом.
— Прямо сейчас, — с нажимом сказал Константин Викторович.
— Да-да, конечно. Сейчас займусь, — кивнул сержант Котовский и убежал к своей машине.
— Что вы с Хутхой можете об этом сказать?
Над плечом Егора снова из ниоткуда появился чёрный дым, который собрался в грача.
— Лихо. Слишком аккуратно съедены глаза, видишь? Не тронуты веки и брови. Был бы упырь, пол-лица обгрыз бы.
— И что нам с ним делать?
— Изгонять. Лихо — это плоть захотевший обрести дух. В плоти его слабость. Не может на долгое время бестелесным становиться лихо. Истощает сильно это. Зато уязвима плоть. Заставим его воплотиться мы с Егором, а уничтожишь ты.
— Какой-то слишком гладкий план.
— Так не впервые с лихом встречаюсь я, — парировал Хутха.
До вечера Егор с Константином Фёдоровичем развернули бурную деятельность. Опросили окружающих, подкинули полицейским пару версий о маньяке и диких животных, и подготовились к предстоящему сражению: Константин Фёдорович поставил вокруг предполагаемого места охоты барьер, чтобы туда случайно не забрели простые люди, а Егор с Хутхой установили ловушки, которые не позволят духу сбежать и помогут в битве.
— А вы не знаете, может ли чародей рак исцелить, — спросил Егор у Константина Фёдоровича ближе к вечеру, когда приготовления были закончены, и они на обочине дороги ждали, когда опустится ночь.
— Неверно, может, — неуверенно ответил Константин Фёдорович, — Если какая-нибудь из начальных стадий. Но тут и обычная медицина справляется. А если что-то на поздней, то… наверно, тоже да, но такого уровня целители люди уникальные. Они все давно при правительстве сидят, и работы у них хватает. Так просто до них не добраться. А ты к чему такое спрашиваешь?
— Да друг у меня есть, а у него сестра от рака умирает. А ей всего семнадцать. Думал, вот, вдруг…
— Сочувствую, — только и сказал Константин Фёдорович, — но тут мы помочь не в силах. Страшная болезнь.
— Да, — только и сказал Егор, и погрузился в свои мысли.
Когда догорел закат, Константин Фёдорович один пошёл к реке, чтобы привлечь лихо. Егор слишком неопытный, чтобы идти на такое в одиночку, а Хутху дух мог учуять и затаиться. Потянулись минуты ожидания. Егора слегка потряхивало от сдерживаемого напряжения. Пять минут. Десять. Двадцать. Полчаса спустя кусты зашевелились. Егор собрался, готовясь к сражению, но появился Константин Фёдорович, который лишь пожал плечами:
— Никого. Вы уверены, что оно ещё тут?
— Да, — ответил Хутха, — Если жертв нашло лихо, то на месте, где охота удачная прошла, какое-то время останется оно.
— Тогда пойду, попробую ещё раз.
Он развернулся, и снова растворился в листве. И снова потянулось ожидание. До рези в глазах Егор вглядывался в темноту. До писка в ушах вслушивался. Через дорогу кипела жизнь. Кто-то включил музыку, кто-то ругался, у кого-то лаяла во дворе собака.
Время шло. Константин Фёдорович не возвращался.
— Я пойду проверю, — сказал Егор.
— Нет! — хрипло прошептал Хутха, но его возражение потонуло в шорохе листвы.
Наощупь пробираясь по теням, поселившимся под густым подлеском, Егор надеялся не наткнуться на бездыханное тело Константина Фёдоровича.
— Ты тут что делаешь? — услышал Егор над самым ухом, и едва не родил от страха.
— Вас долго не было. Подумал, вдруг что…
— А если и что? Тоже умереть решил? За компанию?
— Нет, спасти, — едва слышно ответил Егор, сам понимая, какую глупость говорит.
— Вот уж великий спаситель…
В этот миг что-то во мраке неуловимо изменилось. Зашуршала листва над самой головой Константина Фёдоровича, а затем удар, будто что-то упало на землю. Звук, чем-то похожий на мешок картошки. Интуиция Егора завопила об опасности, и он отскочил назад. Вовремя. Нечто пронеслось прямо перед ним, и груди будто коснулись четыре холодные льдинки.
Каркнул грач, засветился фиолетовым символ, который Егор с Хутхой нанесли на дерево неподалёку, и нечто взвыло. В слабом свете ловушки Егор заметил очертания твари: вытянутая голова с огромным раззявленным ртом, круглые глаза, длинная костистая рука с четырьмя пальцами и торчащее как пучок угольно-чёрной соломы подобие волос.
Тварь взвыла и метнулась в сторону от ловушки, но там бледно-голубым светом вспыхнула вторая, снова сделав лихо видимым. Его тонкие ноги будто растворялись в воздухе чуть выше лодыжек.
— Атакуй! — крикнул Хутха.
Егор вскинул руку, и с кончиков пальцев с тонким свистом сорвалось пять фиолетовых игл. Они блекло сверкнули в свете ловушки, и врезались твари в лицо и туловище.
Лихо отвратительно вскрикнуло, и снова метнулось в тень.
Егор зачерпнул силы через связь с Хутхой. Тело обожгло, будто по венам потёк кипяток. С пальцев сорвалось ещё пять игл. Тварь нырнула в сторону, и только два снаряда нашли цель: с глухим стуком воткнулись в руку.
В той стороне тоже была начерчена ловушка, но она не сработала, и лихо скрылось во тьме.
— Зараза, — процедил Егор, но продолжить не успел. Интуиция завопила об опасности, волосы на загривке встали дыбом, и он отшатнулся. Нога за что-то зацепилась, и он, вскрикнув, упал. Левое плечо вспыхнуло такой болью, что перед глазами заплясали звёзды.
Игнорируя боль, он перекатился, вскинул руку, кончики пальцев вспыхнули, осветив в десятке сантиметров впереди отвратительную морду твари, и пять фиолетовых игл, сорвавшиеся с ногтей, впились в голову лиха, откинув то назад.
Раздавался хриплый смех, от которого мурашки бежали по коже. Такой, будто кто-то гвоздём скребёт по школьной доске.
— Сад душ, — сказало лихо. — Ты ведь это не хотел говорить, да, дух?
— Не слушай! — каркнул Хутха.
— Что за сад душ? — спросил Егор.
— Плод из сада душ исцеляет что угодно, — проскрипела тварь. — Скоро появится тропа. Лес лося. Хранитель откроет путь.
— Зачем ты мне это рассказываешь?
— Потому что там сгинешь, — ответило лихо, и скрипуче засмеялось. А затем затихло.
— Сдохло? — спросил Егор.
— За пределами мира живых и мёртвых место. Не для живых, и не для духов.
В этот момент рядом закряхтел приходящий в себя Константин Фёдорович.
— Что произошло? — спросил он.
— Мы выжили, — ответил Егор и попытался встать, но тут же упал обратно на землю. К боли в вывихнутом плече он был готов, но острая резь в боку оказалась неожиданностью. Видимо, лихо всё же достало его последней атакой.
