Моя работа - наблюдать за женщиной, запертой в комнате (часть 2 из 5)

Я вспомнил о камере над собой и убрал руку от лица. Затем откатился к столу и остался там, стараясь не дрожать, пытаясь заставить себя сделать вдох. Нужно было все обдумать. По правилам, первое, что я должен был сделать, – это нажать на кнопку. Красная кнопка для экстренных случаев. Если девушка была заключенной или вроде того и пыталась сбежать, такое событие могло бы сойти за чрезвычайную ситуацию. Но никто не пострадал, насколько я знаю. И я решил, что мистер Соломон имел в виду, что красная кнопка предназначена для экстренных случаев, например, для вызова полиции или скорой помощи. А что насчет зеленой?

Ну, это определенно было что-то "заслуживающее внимания". Не только то, что она просила о помощи, но и то, что она просила о помощи МЕНЯ.

И тут я притормозил. С чего я решил, что именно меня? Как это можно было знать наверняка? В моем классе было не меньше трех Томасов. Распространенное имя. Как она вообще могла узнать, как меня зовут? Я не хотел глупить, но и ударяться в… как это называют? Мама все твердила о таких людях, читая свои книги про ангелов. Скептики. Я не хотел быть скептиком. Оставалось поверить, что она действительно обращается ко мне. И это то, что люди по ту сторону камеры точно хотели бы знать.

Но стоило ли нажимать на зеленую кнопку? Мои руки метнулись к металлической коробке на столе, но я все же колебался. Никогда не любил нарушать правило, к тому же неизвестно что последовало бы за таким проступком здесь. Если они действительно держат ее в плену, то они определенно очень плохие люди. Но я этого не знал. Может, они были хорошими, а она – плохой. Я просто...

Я снова посмотрел на монитор, впервые после того, как прочитал эти слова. Рейчел уже убирала картины с дивана, как будто знала, что сообщение получено. Держа по холсту в каждой руке, она смотрела в камеру, перемещаясь по комнате, и мне казалось, что ее глаза смотрят прямо на меня. С тяжелым чувством, я убрал руку от кнопок. 

Нет. Я не считал ее плохой. Я наблюдал за ней уже долго. Мне казалось, что я знаю ее, и распознал бы в ней отпечаток зла. Как ни странно, в каком-то смысле она была моим другом. И я собирался помочь ей.

Остаток смены я провел, пытаясь вести себя нормально и думая, что делать. Я знал, что тот, кто наблюдал за мной, мог заметить картины или увидеть, как я себя веду, но я не должен был беспокоиться об этом. Я старался вести себя спокойно и думать, чем могу помочь девушке.

Единственные люди, с которыми я встречался на этой работе, – пара человек, принесших мне анкеты, и мистер Соломон. Ни с кем из них я не мог связаться, кроме как через кнопки. Зарплату мне платили на карту, я никогда не сталкивался ни с кем из тех, кто работал в комнате наблюдения.

Эта мысль заставила меня на секунду остановиться. Мне всегда казалось странным, что я никогда не сталкивался с кем-то, когда приходил или уходил – с тем, кого я подменял, или с тем, кто подменял меня. Я всегда считал, что где-то должны быть другие люди, другие комнаты наблюдения, и они просто поставили расписания так, чтобы сменщики не сталкивались друг с другом. И да, я по-прежнему был уверен, что есть и другие.

Отчасти я думал так потому, что не только я пользовался своей комнатой наблюдения. Кулер с водой, туалетная бумага, мыло – они, как будто, заканчивались быстрее, чем если бы я пользовался ими в одиночку. Если это правда, то, возможно, я смог бы выяснить, кто мой сменщик, и, возможно, рассказать ему, что случилось, не опасаясь так, как тех, на кого мы работали. 

В тот вечер я отпросился с работы в восемь, и вместо того, чтобы перекусить и пойти домой, я проехал на машине вокруг квартала, а затем припарковался на улице у здания, где я работал. Пока меня не было, ничего не изменилось: не было ни новых машин, ни чего-либо еще, – и если я был прав, никто не пришел бы на смену, пока начальство не убедилось бы, что я ушел.

Так что я сидел и ждал.

Я устал, улица была довольно пустой и скучной, но я был слишком взволнован и напуган, чтобы заснуть. Каждый раз, когда проезжала машина или кто-то шел по тротуару, я вскидывался. Все время представлял, как подъезжает внедорожник или фургон. Из него выходят мужчины, вытаскивают меня из машины и везут черт знает куда, например, туда, где держат Рэйчел, чтобы убить меня или пытать. Полдюжины раз я почти решался завести машину и уехать, но каждый раз вспоминал, что она одна в той комнате. Кроме меня, ей некому было помочь, и нужно было попытаться.

Через два часа толстый лысеющий мужчина припарковался неподалеку и направился к зданию. Как только увидел, что он отпер дверь и вошел, я распахнул дверь машины, чтобы поговорить с ним. Но тут же остановился. Нужно быть умнее. Я не знал, где находится начальство, но был уверен, что в раздевалке и снаружи здания есть скрытые камеры. Если я побегу туда и столкнусь с этим парнем, они точно узнают, что я что-то задумал.

Вздохнув от досады, я закрыл дверь и подождал, пока закончится его смена. Я подумывал о том, чтобы сесть ему на хвост, как в кино, но боялся, что просто потеряю его или нарвусь на засаду. Поэтому я стал ждать, пока он не дойдет до своей машины, надеясь, что она припаркована достаточно далеко, чтобы не попадать под обзор камер. 

Так я встретил человека, представившегося Чарльзом Джеффрисом.

– Эй... Эй, парень, можно тебя на минутку? 

Он стоял ко мне спиной и только рассеянно махнул рукой, не поднимая глаз.

– Извини, у меня нет денег. Хорошего… – Он оглянулся на меня и замер. – О Боже. Нет. Нет. Уходи, парень. Нам нельзя разговаривать. 

Я видел, что он напуган, но не мог просто отпустить его. Шагнув вперед, я захлопнул дверь его машины, отрезая пути отхода. 

– Так ты знаешь, кто я? – Я старался сдерживаться, но по голосу было слышно, как насколько я зол.

Он дернул дверь, но я все еще держал ее, и я оказался сильнее. После второго, куда менее уверенного рывка он обернулся, напряженный и усталый. 

– Да, я знаю, кто ты. Ты работаешь здесь так же, как и я. И я говорю тебе, что мы не должны разговаривать. Мы не должны были встречаться, никогда.

Я нахмурился. 

– Мистер Соломон не говорил мне об этом. Он никогда не говорил, что это одно из правил.

Мужчина покачал головой. 

– Мистер Соломон. Да. Есть много правил, о которых тебе не скажут. Держу пари, тебе не сказали и за чем именно ты будешь наблюдать, прежде чем ты согласился на работу, не так ли? – Я просто опустил глаза, а он продолжил. – Вот и мне тоже.  Я здесь уже десять лет. Видел, как другие приходили и уходили, обычно потому, что нарушали правила, те самые, о которых им не говорили. Единственная причина, по которой я все еще здесь, – это то, что я держу голову опущенной, а рот закрытым. – Он ткнул в меня пальцем. – Тебе следует сделать то же самое, если еще не слишком поздно.

Я почувствовала, как мой желудок скручивается в холодный узел. 

– Слишком поздно?

Мужчина потер лицо. 

– Парень, неужели ты думаешь, что они не знают, что мы разговариваем? Думаешь, они хоть о чем-то не знают? – Он оглянулся на здание, с печалью и страхом в глазах. – Черт, да ты уже убил нас обоих. 

Покачав головой, он оттолкнул меня и открыл дверь машины.

– В любом случае, я больше не буду рисковать. Тебе нужно перестать задавать вопросы и просто делать свою работу. Полезнее для здоровья.

С этими словами он сел в машину. На этот раз я не пытался его остановить. Хотя меня и так беспокоили мысли именно о таком развитии событий, услышать подтверждение из уст другого человека было немыслимо. Что мне теперь делать? Возможно, он знал не больше, чем я, а даже если и знал, что как быть с тем, что он мне сказал?

Я вернулся к машине с тяжелым сердцем. Все еще испуганный, но не только. Мне было грустно и стыдно. Я хотел помочь Рейчел, но не знал, как. Я не собирался сдаваться, но пока ехал домой, не смог придумать, что делать дальше. Это не было фильмом. И я не был главным героем. И единственное, что мне оставалось, – это обратиться в полицию, которая может быть под контролем тех, на кого я работаю, или попытаться самому добыть доказательства, что девушку держат в плену.

Припарковав машину и войдя в здание своей многоэтажки, я принял решение. Если за ночь я не придумаю получше, придется осуществить обе идеи. 

Я решил нарушить главное правило: не проносить ниче внутрь комнаты наблюдения. Если бы получилось записать Рейчел на видео, записать то, как она заперта в ловушке, я рассказал бы все, что знаю. Я разослал бы  его по электронной почте во все газеты, сайты и интернет-каналы, какие только смогу придумать. Потом я бы пошел в полицию и отдал им копию, если мне удастся продержаться так долго и не попасться. Может быть, если я все это сделаю, даже если меня поймают, кто-нибудь поможет Рейчел.

Меня переполняли тревога и страх при мысли о том, что меня могут изувечить или убить. Какая-то часть меня твердила, что я должен просто делать то, что мне говорят, и надеяться, что все обойдется. Но я не смог бы жить дальше, если бы поступил так. Даже если я все испорчу, все равно нужно было попытаться. Я был так поглощен мыслями, что не услышал, как кто-то подошел, пока я возился отпирал дверь своей квартиры.

– Томас?

Я обернулся. У меня подкосились ноги. Должно быть, я спал или сходил с ума. Я схватился за ручку двери, чтобы удержаться на ногах, и посмотрел на стоящую передо мной женщину. Это не могла быть она, но почему-то так оно и было.

– Рейчел?

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Дмитрий Березин специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.