Что там? Сувенирный магазин.
Продолжим.

В финальной серии будет кино — там посмотришь ночную панораму Гаваны с 32 этажа.
Дикарём погулять было бы несмненно не хуже.А то. тут всё второпях бегом скорей айяйяй, опять эти потерялись. Да чо греха таить — я со своим "всё сфотать" в хвосте плёлся и очень запомнился гиду. На всех 3 экскурсиях моих гидом был Леонел. Я его представлял? Вроде, да. Ан, нет.

В Москве учился. Революцию видел лично сам, хоть и пацаном.

Ну, фотками с гостиницы следовало бы и завершить текст. Гуляли-гуляли весь день по старой Гаване. Заселились. Отужинали, в ближайшем кафе скушали по коктейлю. На этом моменте бОльшая часть группы поехала в театр на балет (революционный), а мы остались "дома", посидели у бассейна на террасе на 32 этаже и спат. Завтра — насыщенный день.

Ингредиенты:

Копчёная колбаса - 150 г

Морковь - 150 г

Кукуруза консервированная - 150 г

Твёрдый сыр - 50 г

Майонез - 1 ст. ложка

Чеснок - 1 зубчик

Зелень - по вкусу.

Приготовление:

Трём на крупной терке сырую морковь, сыр твердых сортов. Выкладываем в салатник.

Режем соломкой полукопченую колбасу. Добавляем к салату.

Туда же добавляем консервированную кукурузу без жидкости.

Выдавливаем через чеснокодавилку зубчик чеснока.

Заправляем майонезом.

Перед подачей можно украсить готовое блюдо несколькими веточками петрушки или укропа.

Приятного аппетита!

P.S. Желательно этот салат не солить, т.к. в салате уже есть солёные продукты - сыр, колбаса, майонез. Достаточно соли, содержащейся в них.

Однажды под Новый год родители подарили мне киндер-сюрприз. Надо сказать, что семья наша была с довольно скромным достатком, и получить такой подарок можно было буквально 2-3 раза в году. А затем пытаться обменять хрустальную уточку или бегемотика на кораблик или черепашку 😏

И вот вместо ожидаемого жёлтого самолётика с белыми крыльями попадается какая-то фигурка, момент разочарования и... И даже будучи семилетним ребёнком, я понял, насколько это круто, видеть мир таким, каким его передал художник этой фигурки, многогранным и неоднозначным. Это оказалась фигурка из серии перевёртышей, точный код K98-107. Птица-дед.

Конечно, за прошедшие 25 лет (1/4 столетия, ё-моё) она потерялась, но недавно, наткнувшись на фотографии с барахолки, у меня возникло желание "воскресить" эту модель. Заодно немного подрастрясти навыки 3д-скульптинга и опробовать новый планшет.

И получилось! Я полтора часа ходил вокруг принтера на полусогнутых ногах, подглядывая через стекло, как вырастает кусочек овеществлённой памяти. А самое круто произошло, когда я взял модельку в руки. Она на ощупь оказалась точь-в-точь такая же, какой её запомнил с детства. Видимо, когда-то я довольно много вертел её в руках, потому что мгновенно поймал странное чувство раздвоения: вот я большой и взрослый сижу на полу перед тумбочкой с принтером, а вот я же мелкий и щуплый рядом с ящиком с игрушками, и чувствую запах шоколада с лёгким оттенком металла и пластика... Очень необычно и волнительно.

К сожалению, я не смог найти автора, который придумал в своё время эти фигурки. Если вы можете поделиться этой информацией, напишите, пожалуйста. Это потрясающий человек, и я хотел бы, чтобы его имя стало хотя бы капельку известнее.

Им стал Wegovy от датской Novo Nordisk и это первый препарат подобного вида, получивший одобрение FDA. Худеть теперь станет заметно проще.

Как и инъекционные препараты, действующим веществом таблетированной Wegovy является семаглутид. Принимается один раз в сутки в дозе 25 мг., в отличии от уколов, которые нужно делать раз в неделю:

В прошедших клинических испытания Wegovy в таблетках в среднем снижал вес на 16,6%. У каждого третьего испытуемого вес и вовсе снизился более, чем на 20%. Переносимость, безопасность и эффективность были сопоставимым с инъекционной формой.

Компания планирует выпустить препарат на рынок США в январе 2026 года. Стоимость таблеток пока не известна, но полная месячная доза инъекционного препарата обойдётся в 350-500 долларов. В Европейском Союзе заявление о регистрации лекарства было подано во второй половине 2025 года и сейчас находится в статусе рассмотрения. С высокой долей вероятности в 2026 году разрешение будет получено.

Как и все лекарства, имеет несколько побочек, а ещё обладает эффектом отмены. Пока препарат принимается — аппетит сильно снижается, но после курса возвращается снова.

P.S. Ещё у меня есть бессмысленные и беспощадные ТГ-каналы (ну а как без них?):

Вот тут про молекулярную биологию, медицину и новые исследования: https://t.me/nextmedi;

Мой личный, куда сваливается наука и всякое гиковское: https://t.me/deeplabscience.

Что там в Бельгии?

А в Бельгии, как и во всех католических странах, близится Рождество. Всё украшают. В прошлом году я выкладывала пост, где было фото яслей. Вот оно:

Эта инсталляция использовалась из года в год на главной площади города. В этом 2025 году правительство Брюсселя решило, что пора обновить. Ну а что, в бюджете дыра, последний банк, который выдавал им кредиты, кредитовать отказался. Самое время потратить много денег. Вот что сделали:

Фото не моё, я там была вечером и у меня вообще было плохо видно. Но есть фото с деталями:

Подали всё это под соусом мультинациональности, использования вторичных материалов (лоскуты на лицах - сделаны из каких-то ненужных тряпок, возможно из чьих-то носков, круто, конечно, сэкономили). Знаете сколько это стоило бюджету города? 65 000 евро. Больше 6 миллионов рублей. На запрещённой мордокниге было столько негативных комментариев, чего только не писали. Я когда пришла сама посмотреть, то люди только и говорили о стоимости этого всего. Председатель одной из широко поддерживаемых партий даже запустил какую-то онлайн петицию против этого позорища (очень много кто так назвал эти ясли). У людей был вопрос: когда согласовывали проект, он не знал что получится? Вопрос риторический :)

Кто-то заморочился и написал свой слоган на ткани:

И сразу же сделали сообщение о пропаже по форме, которую используют для официальных сообщений о пропаже детей:

Но это ещё не всё! Либералы и сторонники прав человека и его свобод и вообще огурцы-молодцы снова заявили о себе:

Слышала, что ещё 15 000 евро хотят потратить на то, чтобы надпись убрать. Я не верю, что это стоит так дорого.

Ну и мемы с фотожабами полезли:

Нужно небольшое отступление, чтобы были понятны мемы дальше. В Бельгии есть такой сказочный персонаж, как Saint-Nicolas (по-французски) или Sinterklaas (по-нидерландски). Это покровитель детей, приходит в дом 6 декабря и оставляет детям подарки. Если они плохо себя вели, то оставляет мешочки с угольками. Иногда с ним рядом ставят Папу Ноэль (или папа Новый Год по-русски), который выглядит как Санта-Клаус.

Ну и стали выкладывать следующее:

И много такого было (и есть):

Комиксы:

Ещё смешную фотожабу сделали под названием Ясли в Шарлеруа в том же стиле. Типа тоже из подручных средств. Шарлеруа - бывший промышленный город, где больше 30 лет назад всё закрыли и город стал бедным, маргинальным и имеет плохую репутацию. Я сделала скриншот с телефона вместо того, чтобы сохранить саму картинку, а теперь не могу её найти. Выложу в качестве как есть:

Такие дела. Как вам такое в столице ЕС? :D

П.С. Да, натянула сову на глобус и примазалась в ивенту :)

Во время работы в детской поликлинике в неотложке, я не только назначала лечение детям, но и выдавала справки об эпид.благополучии. Но не каждый день, а по выходным. Бывают такие ситуации, когда в понедельник ребёнок должен приехать в другую больницу на госпитализацию или в санаторий, а выходные длятся три дня или больше. Справка же имеет срок действия от одного до трёх, иногда - до пяти дней. Срок действия может варьироваться в зависимости от требований организации, для которой оформляется справка. Вот и приходят в выходные дни родители за справкой.

Однажды пришла мама за такой справкой. Я естественно поинтересовалась, куда нужна справка. И мама рассказала, что ребёнок едет на реабилитацию после перелома позвоночника. А потом рассказала, что случилось.

Ребёнок на уроке физкультуры упал на спину. Он пожаловался на боль в спине учителю. Учитель сказал, что это просто ушиб, но разрешил сидеть оставшееся от урока время на скамеечке. Медика в тот день в школе не было. После уроков мальчик вернулся домой и пожаловался родителям на боль. Они взяли мальчика и поехали в наш травм.кабинет. Травматолог осмотрел ребёнка и сказал, что это ушиб. Отказался от назначения рентгена: - "зачем лишнее облучение?" Назначил обезболивающее и исключить физические нагрузки. С тем и вернулись домой. На следующий день боль усилилась. Тогда родители увезли ребёнка в девятую больницу, которая находится в Екатеринбурге. Там мальчику сделали МРТ и поставили диагноз: компрессионный перелом тел Th 3,4,5 позвонков I-II степени. Мальчика госпитализировали.

К сожалению, бывает и так. Жаль, что иногда врачи берут на себя слишком много, руководствуясь только ощущением своих рук. По мне так МРТ гораздо лучше может показать, есть перелом позвоночника или нет.

Продолжаем первый день в Гаване.

А. Не то. Кафедральный собор же уже!
Детали про него я не особо усвоил — чота там строили, достраивали, а уже соседние дома, что-то у'же, чем другое что-то, а я — слегка пян и занят фотосъёмкой.

Да, так по-свински отнёсся к информации — потому что приехал я загорать, балдеть и слегка злоупотреблять. Хз чо на экскурсии ваще поехал. :-D
Дане. Понятно зачем — исправлять стресс и грустные впечатления полученные в 2013 году. Вылезло много чего неприятного, кашель противный нервный докучал. Да, я некоторые шарлатанские науки типа психосоматики подучил — интересно теперь сову на глобус натягивать при каждом чихе или суставе больном. :-D

Да как чем? Банально — 50Д (Кэнон) легче, чем 6Д. Объектив 18-200 легче, чем 24-70. Да, меньше светосила, меньше чёткость, меньше диапазон чувствительности, меньше матрица (и с ней светосила) у 50. НО. В условиях беспощадного Солнца это всё даже на руку.
Светофильтр можно было бы, но тогда тени совсем тёмные — я и так-то местами еле вытянул хоть что-то. HDR на ходу снимать — такое себе.
Идеальную тревелблогерскую Sony RX100m7 жена погонять не дала.

в котором я ничего не купил так как всю наличку (взятую в недостатке) потратил на сигары.

Занятно, интересно, познавательно. Там — это, тут — то, здесь стреляли, здесь подписали, вон там расстреляли, фрацузы воон там, а испанцы-то что творили!, потом асашай, и наконец-то Батиста сбежал и наступила … ну, вот это вот всё наступило.

Конец главы. Не переключайтесь.

На дне западной части Тихого океана, к юго-востоку от Марианских островов, находится впадина глубиной почти 11 километров. Это Марианский желоб — самое глубокое место на Земле. Если погрузить туда Эверест, то над вершиной останется еще более двух километров воды.

Давление на дне такое, что любая подводная лодка схлопнется, как консервная банка под прессом: металл согнется, швы разойдутся, вода ворвется внутрь за секунды.

Но как появилась эта бездна? Почему именно здесь, а не в Атлантике или Индийском океане?

Столкновение гигантов

Земная кора не монолитная структура. Она состоит из гигантских плит, которые плавают на раскаленной мантии, как куски льда на воде. В ходе неторопливого движения плиты время от времени сталкиваются, расходятся, налезают друг на друга. Там, где они встречаются лоб в лоб — вырастают горы. Там, где расходятся — появляются океаны. А там, где одна плита подныривает под другую — образуются глубоководные желоба.

Марианский желоб — результат именно такого процесса. Тяжелая Тихоокеанская плита столкнулась с более легкой Филиппинской и начала уходить под нее вглубь планеты. Этот механизм геологи называют субдукцией.

Почему одна плита ныряет?

Тихоокеанская плита — древняя. Ей около 170-180 миллионов лет. За это время она остыла, уплотнилась, стала тяжелой. Филиппинская плита намного моложе — ей около 40-50 миллионов лет. Она легче, теплее, более плавучая.

Когда эти две плиты встретились — старая, тяжелая Тихоокеанская плита не смогла удержаться на поверхности и начала погружаться под молодую Филиппинскую. Там, где плита изгибается, образовался Марианский желоб, глубина которого, между прочим, непрерывно увеличивается на 3-4 сантиметра в год.

Примечательно, что при этом сама плита погрузилась уже на сотни километров. Там, в раскаленной мантии, она постепенно плавится, перерабатывается и становится частью земных недр. Это один из механизмов непрерывного самообновления коры нашей планеты.

Побочные эффекты

Сильное трение, сопровождающее погружение одной плиты под другую, порождает мощнейшие землетрясения. По этой причине Марианская зона — одна из самых сейсмически активных на планете.

А еще погружающаяся плита захватывает с собой океанскую воду через трещины. Вода попадает в раскаленную мантию и химически изменяет окружающие породы, которые начинают плавиться при более низкой температуре*.

*Когда вода попадает в мантию под огромным давлением, она встраивается в кристаллическую решетку минералов. Это меняет их химический состав — породы становятся гидратированными (насыщенными водой). Такие породы плавятся при более низкой температуре, чем сухие.

Так образуется магма, которая поднимается, а после прорывается на поверхность в виде вулканов.

Именно поэтому рядом с желобом — цепочка Марианских островов, имеющих вулканическое происхождение. Каждый остров — это верхушка подводного вулкана, представляющего собой побочный продукт формирования Марианского желоба.

Читайте также:

• Загадка под Тихим океаном: геологи обнаружили необъяснимые структуры в недрах Земли.
• Океаны Земли — потенциально огромный источник энергии. Почему мы этим не пользуемся?
• Сколько массовых вымираний было на Земле?

Если вы обычный, тихий, законопослушный и на сто процентов здравомыслящий человек, то вы, скорее всего, никогда не заработаете больших денег. По крайней мере такие мысли приходят при взгляде на знаменитых богатеев: все или почти все они были людьми, мягко говоря, экстравагантными.

Вот, к примеру, Ингвар Кампрад - шведский предприниматель, подаривший миру сеть IKEA. Он как будто сошёл со старых карикатур, поскольку обладал патологической, доведённой до абсурда жадностью. Он носил лишь подержанные вещи, купленные на барахолках, из ресторанов и торжественных приёмов уносил с собой остатки еды в пакетах, даже чайные пакетики он использовал по два раза.

Конечно, жадность Кампрада была «благородной», то есть касалась только его личной жизни. Она же создала отличную репутацию его торговой сети: IKEA наотрез отказывалась давать взятки чиновникам в любой стране, где она открывала свои магазины. За это, кстати, её недолюбливали московские власти. Впрочем, своих сыновей Кампрад тоже не жаловал: он не согласился переписать на них свои доходы. Дети подавали на него в суд и даже выиграли его, так что в конце концов с наследниками Кампраду пришлось поделиться.

Известный в последнее время грузинский бизнесмен и политик Бидзина Иванишвили тоже слывёт чудаком. А всё дело в том, что живёт он в абсолютно прозрачном доме, сделанном из стекла. По-видимому, это говорит о его открытом характере и широкой душе: ему нечего скрывать от окружающих. А ещё в небольшой деревне у Иванишвили есть собственный зоопарк.

Много шума в своё время наделал Сальваторе Серетто - пожилой миллионер из Австралии. Его фамилия очень подходит к тому преступлению, в котором его разоблачили. Богатый дедушка занимался тем, что по ночам забирался на чужие участки, бесцельно бродил по ним и... справлял большую нужду. Особенно охотно он любил оставлять свои экскременты у дверей магазинов, ресторанов и гостиниц. Полиция безуспешно гонялась за неизвестным «почтальоном» четыре года, пока, наконец, его не вычислили с помощью скрытой камеры. На допросе Серетто объяснил, что таким способом он «сбивал с себя спесь» и вовсе не хотел никому навредить. Кстати, японцы вдохновились историей «гадливого» дедушки и сняли про него анимационный фильм.

А вот моя статья про одного из самых знаменитых (и, возможно, эксцентричных) российских богатеев:

• Роман Абрамович: первый бизнес может быть и таким...

Крупная подлодка ВМС США District of Columbia сбросила свой груз — двухместную малозаметную подлодку класса Eisenhower под названием Agincourt, на которой я служил штурманом вместе с инженером Ловеллом. Она скользнула в воды Тихого океана и начала отходить от корабля сопровождения.

Море здесь было в беспорядке — в воде плыли мёртвые рыбы и обломки лодочных корпусов — но нас это не удивило. По последним оценкам, с тех пор как Левиафан пробудился несколько месяцев назад, он взволновал более четырёхсот триллионов кубических тонн воды и разрушил всю жизнь в ней. Он уже представлял потенциальную угрозу для судоходных маршрутов и военных операций. По этим и другим причинам его признали угрозой национальной безопасности. Поэтому флот построил Agincourt по чертежам Tuscany, выбрал Ловелла и меня для экипажа, и поручил нам найти Левиафана. Мы должны были выманить его со дна, чтобы District of Columbia могла нанести быстрый удар, не выдавая себя.

***

Несколько часов после выхода в море всё было спокойно — лишь громада District of Columbia следовала за нами, — но вскоре и она скрылась в глубине, и тогда мы с Ловеллом остались одни посреди океана. Он спустился по люковой лестнице из командного отсека и присоединился ко мне в сфере.

— Ну что, Латнер, ты у нас штурман. Как планируешь найти эту тварь посреди океана? — спросил он.

— Уже ищу, — ответил я. — Видишь? 

Я указал вверх, на поток морской воды, тянувшийся на север на многие мили; мы следовали по нему уже некоторое время. Ловелл поджал губы:

— Не думал, что здесь бывают такие течения.

— Их и не было, — сказал я. — До сегодняшнего утра. Левиафан прошёл здесь несколько часов назад и оставил нам этот «подарок».

— Ну что ж, поблагодарим его. Как думаешь, когда мы увидим эту чертовщину?

— Скоро. Вон на тех рыб глянь, — я кивнул на косяк. — Видел когда-нибудь что-то подобное?

Он покачал головой:

— Они будто в панике.

— И плывут к нам не просто так. Чем ближе подойдём, тем больше их будет. Подожди немного.

Мы ждали. Одинокий косяк вскоре сменился несколькими, а потом это водное бегство выросло до невообразимых масштабов — кипящее, мятущееся облако жизни неслось на юг против течения, словно стая птиц, бегущая от шторма или приближения зимы. Мы с Ловеллом молчали, пока толпа не рассеялась и Agincourt вновь не оказался среди тихого, открытого моря. Я остановил подлодку, и Ловелл тихо произнёс:

— Господи Боже…

Прямо впереди, не дальше чем в двух милях, застыла гигантская тень — неподвижная, столь колоссальная, что её очертания терялись в глубине. Это был Левиафан. Даже синие киты и динозавры казались ничтожными рядом с этим чудовищем, этой подводной горой. И когда мы с Ловеллом сидели, не в силах отвести взгляд, оно впервые пошевелилось — повернулось прочь и резко ушло в глубину.

Когда тварь погружалась, силуэт целиком вырисовался перед нами, и вид этого существа заставил дыхание застрять в глотке. Мы не смогли бы сказать ни слова — даже если бы знали, что сказать. Мы просто смотрели на это нечто, пытаясь осознать масштаб его необъятности. Чудовище было действительно таким, каким его описывали: огромное, извивающееся, змееподобное создание, чей хвост распадался на сотни, а то и тысячи других, тянувшихся за ним, хаотично скручивающихся, лениво волочившихся в темноту. Одно дело рассказы… Но увидеть это воочию — было совершенно иное ощущение. Не говоря больше ни слова, Ловелл вскочил и поднялся по лестнице обратно в командный отсек.

— Agincourt вызывает District of Columbia, — услышал я его голос. — Говорит лейтенант Ловелл. Мы обнаружили Левиафана — координаты тридцать три точка девять три четыре на минус сто пятьдесят три точка четыре пять семь ноль. Преследуем, но он движется быстро и уходит вниз. Следите за обратным течением. Рекомендуем “District” идти по нашему следу, но не начинать, пока мы не поднимем его к вам.Пока он говорил, я дал ход двигателям и повёл Agincourt за ускользающей тенью, вниз, в бездну. Двенадцать узлов. Двенадцать и два. Двенадцать и четыре. Agincourt сначала ползла, потом шла, а затем рванула во весь ход — в погоню за чудовищем.

***

Через несколько минут Ловелл снова спустился по люку.

— District на подходе.

— Идёт на скорости?

— Просто движется. Но не выйдет на открытую воду, пока мы не прижмём эту тварь туда, куда им нужно. Есть идеи?

Я помолчал и сказал:

— Видел записи с Tuscany?

— Отрывками.

— Ну, пилот привлёк внимание Левиафана, и тот погнался за ним прямо к поверхности.

— Но он выжил, да?

— Да, чудом, насколько я слышал. После этого он вообще отказался от глубоких погружений.

— И к чему ты ведёшь?

— К тому, что Agincourt быстрее, чем Tuscany. Если заставим тварь преследовать нас, сможем обогнать её и вывести District ей во фланг. Пара торпед по борту — и готово. У нас будет музейный экспонат весом в триста тысяч тонн.

Повисла тишина. А потом Ловелл задал худший из возможных вопросов:

— А если District не сможет ей ничего сделать? Ты видел, какого она размера.

— Ну… тогда нам придётся искать другой транспорт до дома.

***

Agincourt заполнила балластные цистерны и последовала за Левиафаном всё глубже в Тихий океан — туда, где солнечные лучи уже не достигают воды. Вскоре вокруг не осталось вообще ничего, кроме темноты. С этого момента лишь сонар — скромное сердце нашей лодки — указывал путь вперёд, иногда подталкиваемый могучими потоками, исходившими от самого чудовища.

Ловелл нарушил затянувшуюся тишину:

— Что дальше по плану?

— Сейчас? — ответил я. — Просто пытаюсь привлечь внимание этой твари. Чем ближе мы будем к District, когда она нас заметит, тем лучше. Но, похоже, мы зашли слишком глубоко. Слишком.

И это было правдой: по глубиномеру мы прошли отметку в пятнадцать тысяч футов. Нужно было выбираться.

— Пристегнись.

Он подчинился, заняв кресло позади меня, а я включил передние прожекторы и вжал рычаг ускорения.

— Что, чёрт возьми, ты делаешь?!

— Я же сказал — пытаюсь привлечь её внима… — я осёкся и сбросил тягу.

Свет прожекторов Agincourt разлился по бездне. И осветил пустоту.

— Где эта хрень? — выдохнул Ловелл.

Я выкрутил яркость света на максимум и остановил лодку.

— Не знаю.

Мы обшаривали воду взглядом — искали хоть малейшее движение, тень, след. Но не было ничего. Лишь тьма. И тишина. Я перевёл Agincourt в медленный ход, лучи прожекторов скользили по скалам и впадинам.Ничего. Чёрт… Если только…Я выключил свет.

— Эй, что ты творишь? Что случилось?

— Не может быть, чтобы нечто такого размера просто исчезло.

— Так куда оно делось?

Я стравил балласт, поднял нос лодки и дал полный вперёд.

— Оно никуда не делось. Оно знало о нас всё это время. Просто затащило нас в темноту, чтобы сбить с хвоста.

— Думаешь, такое чудовище боится, что его поймают?

— Его не ловят, Ловелл. Это мы — добыча.

Agincourt рванула вверх, насколько позволяли двигатели, но время работало против нас. Впереди над нами возникла гигантская тень, стремительно двигаясь наперерез — разница между сумерками и кромешной ночью.

— Шевелись! — крикнул я. — Попробуй связаться с District!

Ловелл отстегнулся и бросился к люку, вскарабкавшись по ступеням — и вскоре из командного отсека донеслось потрескивание радио.

— Алло, алло, District of Columbia, это Agincourt! Приём! Слышите нас?

Статические помехи пробивались даже до пилотной сферы. Масса Левиафана перекрывала сигнал.

— Продолжай вызывать сопровождение! Я попробую вырваться из-под него!

— Алло, алло, District of Columbia, это лейтенант Ловелл с Agincourt! Приём! Слышите нас?

Agincourt резко накренилась вправо, я дал ей полный ход. Семнадцать узлов. Семнадцать и три. Семнадцать и пять. Семнадцать и семь. Я поднял взгляд — тень Левиафана заслоняла всё морское дно. Но мы всё равно продолжали движение.

— Алло, алло, District of Columbia, это Agincourt! Приём! Вы нас слышите?

Снова лишь шипение эфира.Девятнадцать узлов. Девятнадцать и два. Девятнадцать и четыре. Agincourt уже двигалась быстрее, чем большинство судов, но тень над нами, казалось, не имела края — настолько огромным было тело Левиафана. Двадцать один узел.

— District of Columbia, это Agincourt! Приём! Ответьте!

Тишина.

Двадцать один и девять. Двадцать два и два. Я взглянул вверх. Тень расплывалась, но я различал чудовищный, чуждый лес её щупалец — они развевались, тянулись во все стороны, неподвижные, как сама бездна. Это походило на чёрную многолучевую звезду, увиденную сквозь искривлённое время и пространство. Но она начала отставать; Agincourt была быстрее. Двадцать три и пять.

— Алло, District of Columbia, это лейтенант Ловелл с Agincourt. Приём, слышите нас?

По-прежнему лишь треск эфира, но среди него начали прорываться едва различимые всплески звука — слабые, но ясные. Мы вырывались из зоны помех. И быстро. Двадцать пять узлов. Двадцать пять и три. Слишком быстро. Это напрягает.

— Алло, District of Columbia, это Agincourt. Приём! Слышите нас?

Я поднял взгляд, потом оглянулся через плечо. Двадцать пять и восемь. Двадцать пять и девять. Двадцать шесть узлов.

— Чёрт… — прошептал я. Левиафан вовсе не гнался за нами — он поднимался вверх. Я включил все прожекторы, дал полный ход и сбросил балласт. Мы начали подниматься.

— Ловелл!

— Что?! Что случилось?!

— Связь с кораблём есть?!

— Пока нет! А что?

— Левиафан не идёт за нами. Он поднимается.

— Так это же хорошо! District сможет ударить, как только он подойдёт!

— Он не подойдёт! Он всплывёт прямо под кораблём! Подлодка не сможет стрелять с такой дистанции!

Двадцать три узла. Мы потеряли скорость при наборе высоты. Двадцать три и одна.

— Боже мой… Господи, давай, давай же, двигайся! Быстрее, быстрее, чёрт возьми, вверх!

— Продолжай вызывать их! — крикнул я.

Двадцать пять и четыре. Двадцать пять и семь.

Масштабная тень Левиафана устремлялась вверх, туда, где вода становилась светлее; я видел, как его щупальца выстраиваются в единый поток, набирая ход.

— Алло, алло, District of Columbia, это Agincourt. Приём! Ответьте, ответьте!

Двадцать семь и три узла. Мы были уже на глубине около трёх тысяч футов; до расчётной глубины District оставалось меньше двух тысяч.

Agincourt продолжала подниматься. С каждой секундой вода светлела, стрелка давления падала, Левиафан, теперь уже мчавшийся выше и левее нас, приближался. И тут я понял окончательно — District of Columbia не имела ни малейшего шанса. Даже в нечестном бою. Это существо неудержимо.

— Алло, алло, District of Columbia, это Agincourt. Приём!

Пятнадцать сот футов до предельной глубины сопровождения.

— …ло… gincourt… это District… Columbia… слышим… приём… мы двига… — эфир зашипел снова, но голос всё же прорвался.

— Слушайте меня! — сказал Ловелл. — Слушайте внимательно! Энсин, повторяю: у нас нет Левиафана на хвосте. Повторяю, нет. Он прорвался между нами и идёт к координатам, которые я передавал ранее. Если вы там — немедленно отступайте. Приём! Уходите сейчас же!

Тысяча футов. Восемьсот. Семьсот пятьдесят.

— …связь прерывается… координаты… тридцать три точка… четыре на минус сто пятьдесят… точка четыре пять… ждём… посылку… подождите, ПОДОЖДИТЕ…

— District of Columbia, приём! Это лейтенант Ловелл с Agincourt. Вы на связи? Приём! Слыши…

ГГГГГГГРРРРРРРРРРРРРААААААААААААААААААААААУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУХХХХХХХХХХ!!!!!

Сердце подпрыгнуло к горлу. Я узнал этот звук — рёв Левиафана — тот самый, что был на записях с Tuscany. Значит, чудовище больше не заботится о скрытности. А это могло означать только одно. Чёрт.

БУМ. БУМ. БУМ.

Ловелл спустился в пилотную сферу.

— Иисусе… Что это, чёрт побери, было?!

— Опоздали. Вот что. Мы, блядь, опоздали.

И хотя течение, созданное скоростью Agincourt, несло нас вперёд, я всё же остановил лодку. Остановил, чтобы видеть, что будет дальше. И зрелище было ужасным.

Перед нами раскинулась горбатая спина Левиафана, а его громадная пасть, заслонённая стеной клубящихся щупалец, принимала на себя серию торпедных залпов от подлодки сопровождения. District of Columbia выпустила целую очередь Mark 48 — торпеды вырвались из шахт и одна за другой рванулись вперёд, взрываясь волнами — БУМ! БУМ! БУМ!!

И на миг я подумал… может, этого хватит, если попадания точные? Может, получится хотя бы ранить это чудище, остановить его хоть ненадолго?...

Но зверь просто принял удары и продолжил движение. Через мгновение у субмарины остались лишь баллистические ракеты — оружие, не предназначенное для ближнего боя. District пыталась отступить, выкладываясь полностью, но подлодка класса Ohio — это махина длиной почти с два футбольных поля и весом около девятнадцати тысяч тонн из стали и заклёпок. Быстрая, но не настолько.

District of Columbia была обречена.

— Попробуй вызвать Dixon, Ловелл, — сказал я, и голос дрогнул. — District — всё.

В тот же миг последняя торпеда из арсенала Columbia вырвалась наружу, прошла сквозь воду, оставляя пузырящийся след, и врезалась в одно из щупалец. Взрыв прогремел могуче, но впустую.

А затем, после короткой паузы, Левиафан развернулся, и его щупальца заслонили последние лучи солнца, клубясь и смыкаясь вокруг корпуса District. И корабль исчез.

ГГГГГГГРРРРРРРРРРРРРАААААААААААААААААААААААУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУХХХХХХХХХХ!!!!!

Чёрт.

Я уводил Agincourt прочь от этого пиршества на всей доступной скорости. Двадцать узлов. Двадцать и одна десятая. Двадцать и четыре.

— Алло, Dixon, приём? Это лейтенант Ловелл с Agincourt. Ответьте, приём!

Двадцать два узла.

— Алло, Dixon, алло, это Agincourt, приём! Просим эвакуацию, слышите?

Двадцать три. Позади нас я почувствовал дрожь, гул и гигантское смещение воды. Agincourt затряслась и пошла в крен. Я взглянул назад. Двадцать три и пять.

— Алло, Dixon, это Agincourt. Приём, слышите нас?

Двадцать три и шесть. Боже милостивый…

Левиафан закончил трапезу и разворачивался. Одни только его щупальца вызывали мощное встречное течение, а затем — Господи всемогущий — показалась она. Пасть. Огромная, чудовищная, немыслимо безмерная — зияющая бездна и рот одновременно. Что, во имя всех богов, это вообще за существо? Двадцать четыре и одна. Двадцать четыре и шесть.

— Agincourt, это Dixon. Принимаем ваш запрос на эвакуацию. Укажите курс.

Левиафан распахнул глаза, и Agincourt мгновенно погрузился в оранжевое сияние.

Чёрт.

— Ловелл!

— Dixon, подождите. Что?!

Двадцать шесть узлов.

— Отменяй эвакуацию.

— Что?! Почему?!

Двадцать шесть и три.

— Оно нас видит. Передай Dixon, чтобы уходили в безопасную зону. Мы попробуем оторваться от него и позже выйти на связь.

Двадцать шесть и восемь. Двадцать семь.

— Dixon, приём?

— Слышим вас отлично, Agincourt.

Двадцать семь и пять. Щупальца Левиафана выстроились в плотный веер, когда оно ринулось за нами. Боже, помоги. Пожалуйста, Господи, помоги нам. Двадцать семь и семь.

— Слушайте: мы идём на северо-запад на полной скорости. District of Columbia уничтожен. Мы…

Двадцать семь и девять. Двадцать восемь.

— Повторите, приём? Columbia уничтожена?!

— Подтверждаю! Левиафан уничтожил District of Columbia! Сейчас мы…

ГГГГГГГРРРРРРРРРРРРРААААААААААААААААААААААААААААУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУХХХХХХХХХХ!!!!!

— Мать твою!.. — я вжал рычаг тяги до упора. Двигатели застонали от перегрузки, но держались.

Тридцать узлов. Тридцать и две десятых. Тридцать и три. Вода вокруг будто сама стекала в распахнутую глотку чудовища целыми озёрами. Давай, малышка. Давай. Давай, давай, давай!

— Agincourt, это Dixon Actual. Подтвердите уничтожение District of Columbia, приём.

Тридцать два узла.

— Так точно, сэр. Левиафан выдержал всё, что “District” успела выпустить по нему, сэр, а потом он просто… сожрал корабль.

ГГГГГГГРРРРРРРРРРРРРААААААААААААААААААААААААААУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУХХХХХХХХХХ!!!!!

Тридцать две и пять. Тридцать две и девять.

— Мы засекли ваш маяк, Agincourt. Эсминцы движутся для спасения и вступления в бой.

Сердце у меня остановилось. Тридцать три узла.

— Ловелл!

— Знаю, знаю! Dixon, на связи?! Капитан Гилси! Не вступайте, сэр! Не вступайте! Клянусь вам, сэр, ничто, кроме, чёрт возьми, ядерного удара, не остановит эту тварь. Уведите эсминцы в безопасную зону, мы выйдем к вам!

— Отрицательно, Agincourt. Вы вывели цель на поверхность. Мы справимся сами. Джилси, конец связи.

Тридцать четыре узла и растёт.

— Dixon, приём! Ответьте!

ГГГГГГГРРРРРРРРРРРРРААААААААААААААААААААААААААУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУХХХХХХХХХХ!!!!!

Agincourt летела как могла, но корпус гудел от перегрузки, всё дрожало, лодку трясло, а течение с силой било в лобовую сферу.

Тридцать четыре и семь. Тридцать пять. Давай, малышка. Давай, родная.

— Dixon, это Agincourt! Немедленно отступите, слышите?! Приём! Ответьте, чёрт возьми!

Левиафан приближался. Неважно, двигался ли он быстрее или просто втягивал в себя океан целиком — суть была одна: Agincourt проигрывала, несмотря на отчаянную борьбу. Это была гонка со временем. И с бездной. Гонка без надежды на победу. Тридцать шесть узлов. Тридцать шесть и одна.

— Dixon, это Agincourt! Ответьте, вы, мать вашу, безумцы! Отступите!!

ГГГГГГГРРРРРРРРРРРРРААААААААААААААААААААААААААУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУХХХХХХХХХХ!!!!!

Все приборы звенели, стрелки дрожали, панели ходили ходуном, а перепонки в ушах вибрировали. Сверху я слышал, как Ловелл, взбешённый, орёт и колотит разводным ключом по пульту. Тридцать семь узлов. Тридцать семь и три.Чем ближе подбирался Левиафан, тем большей скорости требовалось просто чтобы остаться в живых. Это было как тянуться к краю пропасти, чувствуя, как гравитация затягивает тебя ниже. Одно неверное движение, малейшая ошибка — и всё.

Я увидел, как тень его пасти поползла по корпусу. Agincourt уже работала на пределе — тридцать девять узлов — и всё равно этого было недостаточно.

— Agincourt вызывает Dixon, Agincourt вызывает Dixon, не вступайте в бой. Повто…

Ловелл осёкся — в эфире снова зашипело. Масса Левиафана перекрыла сигнал. Мы ничего не могли сделать. Вода хлынула в пасть чудовища, и Agincourt пошёл вместе с ней — беспомощно, отчаянно, с ревущими на пределе двигателями, выжимая из себя последние силы, пока тьма не сомкнулась вокруг.

— Латнер? — произнёс он. — Мы…

БУУУУУУУУУУУУМ!!!!!

Взрыв — без сомнений, противоподлодочная ракета “корабль-корабль” — прошёл сквозь толщу воды и будто поджёг весь океан. Dixon прибыл.

БУУУУУМ!!!

Ещё один разрыв — и корпус Agincourt содрогнулся до самых заклёпок. Левиафан резко изменил курс и устремился к поверхности с дьявольской скоростью.

ГГГГГГГРРРРРРРРРРРРРААААААААААААААААААААААААААААУУУУУУУУУУУУУУУУУУХХХХХХХХХ!!!!!

Позади, не дальше чем в сотне ярдов, чувствовалась его чудовищная масса — подводная волна накрыла Agincourt, перевернула его вверх килем, а потом лодку снова швырнуло в обратный крен.

БУУУУМ!!! БУУУУМ!!

Взрывы приближались.

— Ловелл!! Они что, не знают, что мы здесь?!

БУУУМ!! БУУУМ!! БУУУМ!!

— Не знаю! Возможно, они потеряли наш маяк вместе с радиосигналом!

— Что это значит?!

БУУУМ!! БУУУМ!!! БУУУУМ!!!

— Это значит, что они думают, что мы, мать его, мертвы!!

— Можешь попробовать снова выйти на связь?!

— Не знаю! Я…

Вспышка света — и тут же:БУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУММММ!!!!!!!!

Последняя глубинная бомба ударила так, что волна прошла сквозь море, пробила измученный корпус Agincourt и врезалась прямо в кабину. Меня подбросило даже в ремнях. В ушах стоял сплошной звон, а лодку гнуло, крутило и будто било дрожью. Свет мигал, сирена выла, панели мигали красным. Я расстегнул ремни, поднялся, пошатываясь, и почти ползком добрался до пульта.

БУМ! БУМ! БУМ!

Разрывы звучали уже совсем рядом — или слух просто больше не мог различить расстояние. Всё будто плыло. Голова. Зрение. Я наугад тянулся к приборам — половина выведена из строя, другая выдавала ослепляющий сигнал тревоги. Чт… ч-что…?

— Ловелл! — услышал я собственный голос, глухой, словно из-под воды. — Ловелл, можешь… можешь связаться с “Dixon”? Ловелл?!

Пальцы скользили по пульту. Цифровые панели были тёмные. Я попытался запустить двигатели, но услышал только сухое щёлк-щёлк-щёлк из блока управления.

— Ловелл, ты тут?

Ггггггррррррррааааааааааауууууууууууууууууууууууууууууууууухххххххх!!!БУМ! БУМ! БУМ!

Я слышал не бой — я слышал только собственное сердце.

— Ловелл?

Постепенно шок стал уходить, уступая место куда более страшному чувству. Страху.

— Ловелл!

Я оторвался от пульта и бросился к лестнице люка. В лицо попала капля воды. Потом ещё одна. И ещё. Я начал карабкаться вверх.

БУУУУУМ!! БУУУУМ!! БУУУУМ!! ГГГГГГГРРРРРРРРРРРРААААААААААААААААААААААААААААУУУУУУУУУУУУУУУУУУХХХХХХХХХ!!!!!

Когда рука схватила верхнюю перекладину, ладонь соскользнула — всё было мокрое. Я сжал сильнее, подтянулся и выбрался в отсек управления под люком.

— Ловелл?

Ответа не было. Конечно, его не было. Ловелл сидел у дальней стены в неестественной позе — глаза закрыты, неподвижные, из правого уха тянулась тонкая струйка крови, стекала на плечо и смывалась тонким ручьём морской воды, просачивавшейся сквозь погнутый люк. Этот ручей превратился в поток. Потом — в несколько. Свет снова мигнул. Я подошёл к нему, опустившись на колени в холодную воду.

— Ловелл? Эй, приятель. Эй, ты слышишь меня?

БУУУУМ!! БУУУУМ!! БУУУУМ!!

Он едва слышно всхлипнул, но этот звук утонул в других — в рёве Чудовища — ГГГГГГГРРРРРРРРРРРРААААААААААААААААААААААААААААУУУУУУУУУУУУУУУХХХХХХХХХ!!!!! — и в куда более зловещем шуме: из нижних отсеков доносился стремительный плеск. Когда я заглянул вниз, вода уже поднималась внутри пилотской сферы — она шла вверх, к нам. В просвете люка сквозь толщу воды пробивался солнечный луч. Я схватил разводной ключ.

— Ловелл, мы у поверхности. Слышишь? Я вижу солнце. Оно прямо там, приятель. Мы выберемся. Просто держись, ладно?

Я поднялся ещё на две перекладины и ударил по люку. КЛАНГ. Крышка чуть прогнулась. Ещё удар. КЛАНГ. Ещё дюйм. Вода уже переливалась в отсек. Ловелл снова стонал.

— Держись, дружище, ладно? 

Ещё удар. КЛАНГ. БУУУУМ!! БУУУУМ!! БУУУУМ!!

Свет мигнул в последний раз и погас. Agincourt застонал, заскрипел и, наконец, начал умирать.

КЛАНГ.

— Ну же… пожалуйста, Господи. Пожалуйста, Боже.

КЛАНГ. Люк начал поддаваться. Луч солнца стал ярче. А вода снизу уже дошла до середины сапог Ловелла.

КЛАНГ. Я почувствовал, как что-то сдвинулось.

— Есть!

Я выбил в крышке отверстие — достаточно большое, чтобы просунуть руку. Но едва я это сделал, как вода хлынула внутрь вдвое сильнее, чем из нижних отсеков. Я обернулся, соскользнул с лестницы и отпрянул назад, когда потоки стали собираться в бурлящую лужу. Что за…?

Потом я поднял взгляд — и понял. Мы не у поверхности. Почти, но не там. Ещё футов сто до свободы. Сто футов — и целая вечность.

ГГГГГГГРРРРРРРРРРРРААААААААААААААААААААААААААААУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУХХХХХХХХХ!!!!!

Вода прорвалась в отсек с обеих сторон и швырнула меня к стене, рядом с Ловеллом.

— АААХХХХХКККХХХХПППТТТХХХХ!!!

Океан бился в нас — волнами, потоками, ударами. Я задыхался, хватая воздух на доли секунд, но нашёл его руку и сжал. Он ответил — едва ощутимо, но крепко, обогнув пальцами мой кулак. Мы начали всплывать — медленно, вместе, к потолку.

— Прости, приятель. Прости… я правда пытался.

ГГГГГГГРРРРРРРРРРРРААААААААААААААААААААААААААААУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУХХХХХХХХХ!!!!!

Больше я не слышал ни взрывов, ни залпов — только торжествующий рёв Левиафана, и гул заливающей всё воды, и собственное сбивчивое дыхание. Я прижался губами к потолку, выхватывая последние пузыри воздуха, чувствуя, как Ловелл уходит вниз, как вода обхватывает грудь, поднимается к лицу — всё.

Потом тень легла на остов Agincourt’а. Удар. Толчок. Поток, что сорвал нас в темноту. А потом…

ГГГГГГГРРРРРРРРРРРРААААААААААААААААААААААААААААУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУХХХХХХХХХ!!!!!

***

ЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРР!!! КЛАНГ!

— Они внутри!

Я открыл глаза. Всё болело. Я не понимал, где нахожусь. Не понимал, что происходит. Не понимал ничего. Слышал шаги, видел тень — и вдруг кто-то схватил меня за плечи и поднял. С меня хлынуло — целое ведро морской воды с волос, с лица, с рубахи.

— К-кккх… что…?

— Всё в порядке. Всё в порядке, лейтенант Латнер, верно? Эй. Сюда. Всё хорошо. Мы вытащим вас отсюда, слышите? Энсин, передай механику — есть выживший!

— Есть, сэр.

— Я не… я не понимаю, что…

— Всё хорошо.

— Ловелл.

— Что?

— Ловелл… он… я не… не помню. Я не могу… — я разрыдался. Жалко, с надрывом, всхлипывая и задыхаясь.

— Эй, эй. Всё хорошо. Всё хорошо. Кто-нибудь, помогите мне тут!

А потом — темнота стала сгущаться.

— Эй! Он уходит! Я теряю его! Я…

И всё снова почернело.

***

Я очнулся в больничной палате. Дольше суток метался в бреду, но когда разум прояснился, меня ввели в курс дела — и я, в свою очередь, рассказал всё, что помнил, для отчёта.Из того, что мне поведали: Dixon был уничтожен, погиб весь экипаж, вместе с кораблём сопровождения и, разумеется, District of Columbia тоже. Всего флот потерял более семисот человек. Хороших, храбрых людей… Среди них — лейтенант Дэвид Скотт Ловелл. Это был самый кровавый день в истории ВМФ США в мирное время. Но я узнал и кое-что ещё. Судя по следу удара на борту затонувшего Agincourt, после того как Левиафан расправился с Dixon, он ударил и нас — с такой силой, что выбросил лодку на поверхность. Там её и нашёл эсминец класса Arleigh Burke — Tecumseh — качающуюся в волнах, с сорванным люком.Флот, конечно, постарается скрыть всё это. Свалит гибель кораблей на неудачные учения или техническую аварию. Но я к этому руки не приложу. И уж тем более — к новым попыткам выследить то существо. Нет.

Эту историю нужно рассказать. Ради тех, кто погиб. Ради Ловелла. И ради вас. Как и пилот Tuscany до меня, я принял одно: то, что скрыто внизу, тревожить нельзя.Ни зверя. Ни его дом.Во имя самого Бога — не заходите далеко, в чёрную бездну дикого Тихого океана.

Ради всех нас.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Хаосит-затейник специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Тихой сапой электрические легковые автомобили (электромобили+подключаемые гибриды) застолбили за собой уже больше 25% мирового рынка. Пока эксперты рассказывают, что электромобили ждёт неизбежный провал, всё большее число стран на них переходят.

Простые цифры: если в 2019 году продажи «электричек» составляли меньше 3%, то сейчас уже больше четверти. Примерно 60% приходится именно на электромобили (BEV), а оставшиеся — на подключаемые гибриды (PHEV). Хотя последние пару лет наметилась тенденция увеличения продаж именно чистых электромобилей:

Cамой электромобильной оказалась Норвегия. У них там много дешёвой гидроэнергии, так что переход прошёл достаточно безболезненно. Имеющуюся нефть потомки викингов предпочитают продавать другим странам.

Самым же большим по объёму рынка ожидаемо стал Китай. Под мудрым руководством товарища Си в 2025 году 50% новых легковых машин пришлось на электрички. И, если тенденция сохранится (а чего бы ей не сохраниться?), уже к 2030 году доля электричек достигнет 80-90%.

Кроме того, в гонку электромобилизация неожиданно для многих вступили развивающиеся страны. Да так вступили, что обогнали многих прошлых лидеров:

Евросоюз после некоторого спада снова показал рост. Спад был связан с остановкой программ по стимулированию продаж электрических авто в некоторых странах, однако прогнозы об откате назад к ДВС не оправдались.

В отстающих США и Япония. В США продажи зафиксировались на 10%, а в Японии электромобили вовсе не прижились. Японцы, что тут скажешь? У них там всё по-другому.

Такие вот дела. Долго можно говорить и спорить о плюсах и минусах, вспоминать льготы, мем про горящие батареи, но против цифр сложно возражать. Мир крайне стремительно переходит на электромобили. Сейчас 25%, а лет через 5, глядишь, будут все 50%.

P.S. Ещё у меня есть бессмысленные и беспощадные ТГ-каналы (ну а как без них?):

О науке, творчестве и прочей дичи: https://t.me/deeplabscience;

Вот тут про молекулярную биологию, медицину и новые исследования: https://t.me/nextmedi.

Продолжаем начинать!

27 Ноября!
Твою ж налево! 2-дневная экскурсия в Гавану. Я щас прорасту фотографии выбирать.

Выбрал аварийный минимум фотографий, но их всё равно много. Загружу всё — я ж пригрозил многосерийником. ;-)

Это — столица такая. Произношений — тьма, но мне пофиг. Гавана. Что там из истории гид рассказывал — пересказывать лениво. Да и не особо там интересно — суета ради суеты, война с системой ради войны с системой, юношеский максимализм зашедший чересчур далеко.

В процессе я понял, что таки-зря взял Кэнон 6Д. Для путешествий 50Д подходит не то чтобы больше, а он ПОДХОДИТ. Портретник же — не особо.

Солнце яркое, тени резкие, светосила стекла 24-70 запредельная — снимать на ходу непросто, техника ошибки не прощает. Полтос + 18-200 и 10-22 был бы намного ловчее. Но что было у нас собой — то было.

Потом пошли мы в местный кафедральный собор. С его историей, перипетиями и тд и тп.

И лимит фотков достигнут. На сегодня — всё. Завтра продолжу.

Всем привет, мои дорогие мальчишечки и девчоночки! Скажите, вы любите вестерны? Вся вот эта тема с ковбоями, которые крутят лассо, а потом ловко ловят им всяких негодяев вам близка? Ну, тогда вам точно понравится наш сегодняшний гость, потому что он тоже обожает все эти игры с веревочками. Сегодня мы поговорим про пауков-арканщиков, так что устраивайтесь поудобнее, берите себе чего-нибудь попить и поесть, а я начинаю свой рассказ.

Кстати, вы также можете подписаться на меня в телеге: Дичь в Природе А еще, можете поддержать мое творчество.

Mastophora - род пауков, также известный как пауки-арканщики. Включает порядка 50 видов маленьких ночных пауков. Эти пауки обитают в субтропических географических районах, где тепло и влажно, а что еще нужно для такой милахи? Род распространён в Австралии, Южной Африке, Восточной Азии и Америке, не встречается в Европе. Некоторые виды пауков в основном гнездятся и питаются в кустарниках или низкорослых деревьях. Также пауки часто используют близлежащие листья и ветки в качестве места для размещения яйцевых мешочков.

Какие красавцы

Размеры пауков-арканщиков различаются: взрослые самки достигают 20 мм, взрослые самцы - меньше 2 мм. Так что в этом мире мужики ничего не решают, да и как тут чего решишь, если жена в 10 раз больше тебя. Однако, помимо размеров, имеются и другие различия между самцами и самками.

Одна из отличительных черт этих пауков - большое сферическое брюшко с молочно-белым основанием, часто покрытое тёмными коричневыми узорами. Головогрудь часто со спинными выступами, часто парными. Брюшко самки крупное, широкое, иногда имеет спинные бугорки или доли, а вот у самцов такие бугорки чаще всего отсутствуют.

У самок имеется специальное приспособление - болас (тот самый аркан или лассо). Перед охотой самка делает небольшой (не более 2 мм в диаметре, примерно размером с самца) клейкий шарик на конце паутинки, который удерживает одной из передних ножек. Самцы и молодые самки такое лассо делать не умеют.

Внешний вид пауков-боласов помогает им оставаться незамеченными для природных врагов. Экземпляры из разновидности Mastophora cornigera напоминают своим обличьем птичий помет. Другие особи похожи на раковины распространённых в краях их обитания улиток. Брюшко третьих особей покрыто тёмными пятнышками - точно так же, как у того вида моли, на который они ведут охоту. А маскироваться им нужно, поскольку имея такие невнушительные размеры, пауки могут стать легкой добычей практически для всех, кто крупнее их самих, а там уже никакие ядовитые хелицеры не помогут.

Гроза ночных кустарников

Наши новые друзья ведут ночной образ жизни, а день проводят отдыхая, маскируясь различными способами, в том числе под птичий помёт. Ночью пауки выползают на охоту, предпочитая для этого невысокие кустарники или низкорастущие деревья.

Пауки-арканщики не плетут обычную паутину-шар. Вместо этого они охотятся с помощью боласа - шёлковой нити с одной или несколькими липкими каплями на конце. Паук обладает хорошим зрением, но при ночной ловле добычи ориентируется главным образом на слух и осязание. Звук летящего мотылька стимулирует самку размахивать своим лассо.

Готовая к охоте, самка сидит на листочке либо на тоненькой паутинке. Как только приближается мотылёк, самка начинает размахивать боласом из стороны в сторону, причём делает это так быстро, что человеческий глаз перестаёт видеть шарик. Это делается, чтобы «подцепить» бабочку. Как только шарик настигает жертву, он приклеивается к ней, и самка быстро подтягивает орудие к себе, одновременно делая рывок в сторону добычи и кусая её. Самцы и молодые особи такого орудия не имеют и просто схватывают добычу передними ногами.

Как и все остальные пауки, наши друзья имеют внекишечное пищеварение, а значит, что в тело жертвы вводятся пищеварительные ферменты, превращая внутренности добычи в белковый кисель, который потом паучок потягивает как коктейль через трубочку. Страшная смерть, но очень вкусный обед.

Как появляются молодые ковбои

В регионах с умеренным климатом спаривание происходит в конце лета или начале осени. В Южном полушарии сроки размножения могут быть разными в зависимости от климата.

Спаривание происходит следующим образом. Самец заполняет спермой бульбусы на концах его педипальп и отправляется на поиски самки, после чего оплодотворяет ее и стремительно сваливает, ведь есть вполне серьезные шансы стать ее обедом. Оплодотворенная самка плетёт несколько крупных коконов-мешочков, в каждый из которых откладывает до нескольких сотен яиц. Количество яиц варьируется у разных видов: виды с умеренным климатом дают меньше яиц, чем тропические.

Через 35 дней появляются маленькие паучата. Некоторые самцы пауков-арканщиков (например, Mastophora cornigera) достигают зрелости после выхода из яиц и способны к оплодотворению самок. Другим самцам (M. dizzydeani, M. hutchinsoni и M. phrynosoma) требуется одна или две линьки, прежде чем они станут половозрелыми. Паучата обычно появляются весной, перезимовав в коконе. Взрослые особи не переживают зиму, самцы обычно умирают раньше самок.

Закругляемся

Такие вот у нас были интересные гости сегодня. Да, они очень маленькие, для человека безвредные, да и вы бы их вряд ли смогли увидеть гуляя по тропическому лесу, но это не делает наших новых друзей менее значимыми, чем их более крупные сородичи.

Надеюсь, что вам было интересно почитать об этих необычных пауках и вы узнали для себя что-то новое еще об одном обитателе нашей с вами планеты.

Всем спасибо, все свободны!

У всех нас бывают немного странные дни. То нас преследует дежавю, то невероятные совпадения, а иногда одна и та же мелочь с разных сторон то портит, то делает твой день. 
Пока стандартное утро понедельника: я слегка помятая после энергичных выходных пытаюсь держаться бодрячком в начале утренней смены. На приеме женщина чуть за 60 с профилактической целью - раз в год мы делаем ей маммографию и щупаем грудь на предмет неприятностей. Комп как всегда завис, так что беседа отходит чуть в сторону от непосредственно здоровья пациентки:

- У вас просто ужасный маммограф!

- Да, качество снимков меня тоже не радует, но у вас все хорошо, не волнуйтесь 

- Я не об этом! У вас больно прижимают, ощущение, будто прям дверью

- А вы говорили об этом лаборантке?

- Почему я должна говорить? Вы что, сами ей сказать не можете?

- Так я не знала, если честно

- А почему? Вы, медики, должны все профосмотры проходить ежегодно

- Мы и проходим. Просто маммографию делают с 40 лет...

- Ну! И вы ни разу не проходили?!

- Мне ещё нет 40, но я рада, что вы обо мне переживаете 

*Мдааа, херово же я выгляжу в понедельник с утра*

- Ой, а сколько вам?

Я отшутилась, что вечно молода, как дедушка Ленин, а тут и БАРСик ожил, так что можно было и отпустить пациентку. Стоило ей покинуть кабинет, как я решила глянуть на себя в зеркало: ну синяки под глазами, ну чутка седины (она вообще с 16ти лет), а так ничего нового. На всякий случай умылась прохладной водой, намазалась увлажняющим кремом и продолжила прием. Больше вопросов про мой возраст у пациентов не было. 

В конце рабочего дня я что-то совсем расклеилась - глаза угрожали закрыться вотпрямщас, а мозг работал будто через густой кисель. Тут ещё и будущий муж "порадовал", что вечером едем за ламинатом, а значит надо быть бодрячком. Решаю использовать вредный метод с ковидных времён и купить себе энергетик. Муки выбора были недолгими, подхожу к кассе и тут внезапное

:- Документы!

- А? Что?

- Паспорт покажи, деточка

- А права можно?

- О, у тебя уже и права есть? Покажи

*Достаю водительское, протягиваю кассиру*

Хм, и правда. Деточка, ты не обижайся. Вы все без макияжа мило выглядите, ну дети

- Что вы. У вас работа такая...

- Много этой гадости не пей, поняла?

- Поняла, - засмеялась я.

Я пикнула карточкой и ощутила прям какой-то прилив бодрости. Правда ли я для кассира выглядела как подросток, или она решила меня порадовать, я не знаю, но свой заряд я получила и без энергетика, а также почувствовала себя тем самым Бенджамином Баттоном в ускоренной перемотке: утром за 40 лет, а вечером уже меньше 18. 

Каверы на акустический альбом моего друга, записанный нами на бобинник аж в 1987 году, т.е. 39 лет назад.
Отсода и название: XXXIX -﹥ 39 латинскими цифрами.

ЗАПИСЬ/ГЕНЕРАЦИЯ/СВЕДЕНИЕ/МАСТЕРИНГ/ВИДЕОМОНТАЖ - ZAKHAR PAROV PROJECT
-----------------
ВОКАЛ - SUNO AI
МУЗЫКА - ZAKHAR PAROV, Алексей Передельский
СЛОВА - Алексей Передельский
-----------------
℗ декабрь 2025г.

01. День рождения (v1, утро)

02. Прощание с детством

03. Чудо-бригантина

04. Миражи

05. Плыву на утлой лодочке

06. Глухари

07. Мелодия детства

08. Может быть

09. Вновь я уезжаю

10. Осень

11. В ритме вальса

12. Опять весна

13. День рождения (v2, вечер)