Бег спортивный

Спортивное прошлое у меня не такое чтоб примечательное. Слабенькое, честно сказать. 

Но как-то меня всё время тянуло совершенствоваться физически. То гантелька в руки пропадёт, то лыжи. Опять же, бассейн недалеко был.

 А тут поселилась со мной в общежитии исключительно спортивная девица.

 Бегать очень любила. Гантели ещё тоже уважала. Кори Эверсон, то есть, была её кумиром. Это достойно уважения. Я прониклась и поступила к ней в ученики. К девице поступила, не к Эверсон. Та, что интересно, в Америке жила. А я тут, в общежитии. До Америки поезда в то время не ходили. 

Поступила. День делаем зарядку, другой день гантелями машем. Всё хорошо. Я даже и определённые успехи делаю: ни разу гантель не уронила, вывиха плеча не было,  рука тоже не оторвалась. Всё, то есть, ровно. 

А на третий, значит, день, приспичило этой девице начать бегать кросс по пересечённой местности. 

Конечно, до пересечённой местности меня сперва не допустили и велели бегать на стадионе. 

Надо тут сказать, что бегать я терпеть не могу. И всячески этой процедуры избегаю. Это меня тренеры по борьбе измучили бегом. Там как: вывели на улицу всю команду и вот, говорят, туда бегите. Потом обратно. Час времени, говорили, бегите. Ну и что, что метель? Кого это волнует. И дождь стеной не должен вас пугать, говорят, на то вы и борцы, значит, чтоб всякие бури преодолевать, не моргнув глазом. Преодолевали. 

Я потом, конечно, ни дождя, ни снега, ни жары не боялась. Но бегать уже — увольте. Не особо прониклась.

И вот меня отправили бегать на стадион. Одну. Без присмотра. И вот я сижу, собираюсь с мыслями. Какой дурак добровольно побежит, думаю? Вот и этих, которые круги наматывают, наверняка кто-то заставил, а сами из-за забора в бинокль смотрят. На предмет выполнения. 

Моя-то девица далеко отсюда, она на пересечённой местности спортом промышляет. А тут кругом стадион и город. Никто меня не видит. 

Так и сидела до условного времени. Потом еле проползла кружочек. Полуживая, вышла со стадиона и упала в объятия тренерши. 

Хорошо. Пожалела она меня и сказала, что больше не бросит меня одну, а будет искать пересечённую местность поближе. 

И нашла: соседний парк. 

Это так говорится, что парк. А лавок там только по краю две штуки. А внутри — лес и тропинки. Корни, сырость, всё как положено для пересечённой местности. Рай для маньяков. И бегунов. 

И вот мы пришли. Она мне говорит: «Ты тут, например, по краю бегай, в случае чего — вот лавочка, посиди, если совсем сознание от усилий теряешь. А я, — говорит, — по тем стрёмным кустам бегать привычная. Я побежала». И отбыла. 

Сижу я на лавочке. И вроде бегать не охота, а вроде и спасать девицу кто будет? Ежели маньяк? Она-то, дура, не учитывает, что маньяки как раз чаще в городских парках промышляют. А я знаю, я читала. И мне тренер по борьбе всегда так говорил: «Взгляд у тебя, — говорил, — нечеловеческий. Как будто кровопролитие задумала».

 И вот сижу я и решаю поискать по парку или девицу, или, скажем, маньяка, чтоб на него поглядеть и лишить всяческих душевных сил для совершения правонарушения. Побежала, что ж. Час бегала: никого.

И то хорошо. Может, девица просто заблудилась. Подожду. 

Через какое-то время появляется девица. Вполне здоровая, с руками и ногами. 

— А что, — говорит, — ты все время тут сидишь и бегать не планируешь? Это тогда толку никакого не будет. 

И так мне обидно стало: я её тут от маньяков спасаю изо всех сил, а она насмехается. Ничего не ответила. 

Но бегать с ней по пересечённой местности перестала. Ну его, этот бег, одним неприятности и ущемление интересов.