Дело было несколько лет назад. Поступает вызов: женщина, 56 лет, кровотечение из заднего прохода. Очередь ехать у Арины. Уехала. Вечером, когда пересеклись на базе, Арина рассказала об этом вызове. Мне бы и в голову не пришло спрашивать, что там. Обычно кровотечение из заднего прохода бывает при геморрое. А в геморрое нет ничего интересного. Но это был не геморрой. Да и кровотечение было не оттуда. Далее будет написано от имени Арины.

  «Приехала на адрес. Обычная квартира и ничем не примечательная женщина. На вопрос о жалобах ответила, что её беспокоит кровотечение из заднего прохода. Я обычно людям на слово верю, а тут будто чёрт за язык потянул, говорю:

- Ложитесь и показывайте.

 Смотрю: кровь-то не из заднего прохода, а из влагалища. И течёт тоненькой струйкой. Ну вот зачем в таких вопросах врать? Спрашиваю о том, каким образом получена травма. Отвечает, что мылась в ванной и упала на детский стульчик, который там стоял. Думаю: «Бывает. Наверное, поскользнулась, упала на стул. Он сломался и обломком поранилась». Заглянула в ванную – стоит на полу, вполне целый. Как так? Спрашиваю: «Точно сама поранилась? Никто не помог?». Отрицает. Говорит, что точно-точно сама. Конечно, были у меня и другие предположения по поводу способа получения травмы. Главное, что она не криминальная оказалась. Увезла я её в гинекологию. После осмотра на кресле врач сказал, что рана влагалища рваная, длиной около 5 сантиметров – надо шить».

  Вот такую историю рассказала Арина. А если бы она поверила женщине и не стала проверять? Отвезла бы в другую больницу к хирургу. От хирурга получила бы выговор, от старшего врача замечание за неправильно поставленный диагноз. А оказание помощи было бы отсрочено. И неизвестно, сколько ещё крови женщина потеряла, пока по больницам каталась. Уважаемые пациенты, надо понимать, что доктор задаёт вопросы не из праздного любопытства, а только для правильности постановки диагноза. А правильный диагноз нужен для определения дальнейшей тактики по отношению к пациенту.

Севастополь, вчера.

"Сегодня около 14 часов 40 минут в районе дома № 1-А по улице Олега Кошевого 33-летний водитель троллейбуса на регулируемом перекрестке не предоставил преимущество автомобилю скорой помощи, передвигающемуся со включенными проблесковыми маячками и специальным звуковым сигналом под управлением 25-летнего водителя.

В результате столкновения троллейбус изменил направление движения влево, где произвел столкновение с движущимся со встречного направления автомобилем KIA под управлением 32-летнего водителя. После столкновения троллейбус и иномарка выехали за пределы проезжей части.

В дорожной аварии пострадали четыре человека из бригады скорой помощи. Все пострадавшие оперативно доставлены в медицинское учреждение", - сообщает местное ГИБДД.

 Я работала в эту смену, поэтому и в курсе некоторых подробностей. Было какое-то затишье, и все бригады собрались в отделении скорой помощи. И тут поступает вызов. Отправили на него бригаду, которая стояла первая в очереди. Повод – мужчина, 32 года, травма полового члена. И никаких больше подробностей. Я сразу вспомнила историю с разрывом уретры, другие мои коллеги тоже стали вспоминать разные. А тем временем бригада уехала. Вернулись фельдшеры минут через сорок. Все сразу к ним:

– Что там?

  Любопытно же. Рассказывают, что там рваная рана крайней плоти. Не разрыв уздечки, как иногда бывает. А именно – рваная рана, да, говорят, такая, что шить надо. Размеры, не помню, какие назывались, придумывать не буду. Увезли они мужчину в приёмное отделение. Мы спрашиваем, как порвал? А бригада плечами пожимает:

– Непонятно, что произошло. Мы его тоже спрашивали, а он говорит, что за диван зацепился. Как так? Мы весь диван осмотрели – обычный диван, полностью тканью обтянут. Деревянных подлокотников нет. Гвоздей тоже не увидели. А мужчина на своём стоит: мол, об этот диван и зацепился. И дома больше никого не было, чтобы спросить. А подробности мы у пациента не смогли выпытать.

  Так и осталось это загадкой. Иногда, когда вспоминаю этот случай, начинаю думать, а чем занимался пострадавший, когда травму получил? Размахивал членом? Тыкался в диван? Ползал по нему? Непоняяятно.

  Помню как-то раз я была на смене. Вечером – звонок из полиции: дежурный по городу такой-то говорил нашему диспетчеру, что был обнаружен труп за городом возле поворота на посёлок Мурзинка. Труп окоченел, но полиция хочет, чтобы приехала скорая помощь и освидетельствовала труп. Диспетчер спрашивает:

– А зачем вам Скорая? Всё равно приедет группа из следственного комитета. Труп неизвестный и на улице.

  Дежурный подтверждает, что так оно и будет, но всё равно нужна справка от скорой, что это труп. Какой-то унесколько лет назад придумал, что любой труп должен освидетельствовать медработник со скорой, или из поликлиники. Даже разложившийся. Раньше-то выезжали на только что умерших. А вдруг он не умер? И бывали случаи, когда приезжали на живого человека, спасали его, лечили, увозили потом в больницу. Никто не спорит. Но на стопроцентные трупы скорую не вызывали. А теперь мои коллеги всего повидали: разложившихся, мумифицированных, окоченевших, как тот, к которому вчера полиция вызывала.

  Что делать? Посылает диспетчер бригаду на этот вызов. Путь не близкий. Через 20 минут бригада отзванивается. Фельдшер говорит, что подъехали к этому повороту, но ни трупа, ни полиции не видит. Нет никого. Диспетчер звонит дежурному в полицию. Дежурный говорит, что ничего не знает:

– Экипаж должен быть на месте. Вот Вам номер телефона – позвоните и уточните, где они находятся.

  Диспетчер звонит по названному телефону и узнаёт, что экипаж уехал обратно в город, а труп там в лесу лежит, и надо, чтобы бригада скорой нашла его. А потом оставалась с ним, пока не приедет группа из следственного комитета из Екатеринбурга. Сказать, что диспетчер удивилась, – ничего не сказать. Диспетчер потеряла дар речи и положила трубку. Но тут же опомнилась и перезвонила дежурному, пересказала, что ей только что стало известно. А дежурный ответил, что всё правильно.

– Пусть бригада ждёт, пока приедет следственная группа.

Не буду пересказывать, как наш диспетчер ругалась с дежурным. Но ворчала она потом долго. Бригаду отозвали с вызова. Приехал фельдшер, тоже возмущался по этому поводу:

– Совсем обнаглели (понятно, что слово было другое)! С какого перепуга я должен искать труп в лесу?! А потом ещё и охранять его?

 Через несколько лет после случая, описанного в рассказе «Чтобы точно приехали», я вновь услышала слова: «Жену с днём рождения поздравлял».

  Однако, как редко секс в некоторых семьях бывает. Понятно, когда это происходит с пожилыми людьми. Да-да, бывает, пожилые люди тоже сексом занимаются. Как-нибудь расскажу несколько историй. Но мужчины среднего возраста могли бы и почаще своих жён «поздравлять». Хотя бы раз в неделю, а не только по большим праздникам.

  В ту смену я была помощником врача. Дают вызов: мужчина, 45 лет, кровотечение из полового члена. Поехали. По дороге на вызов размышляли, что это за кровотечение. Может, просто уздечку порвал, а может... Вот, бывает, вызовут на кровотечение из раны, приезжаешь, а кровотечения нет и ранка не больше сантиметра длиной. А бывает, поехал на «кровотечение из лунки зуба», а приехал на ножевое ранение в живот. Был у нас такой случай. В общем, работа у нас далеко не предсказуема.

  На адресе нас встретили муж с женой. Серьёзные, трезвые, очень вежливые. Видно было, что очень стесняются, но что делать. Мужчина сказал, что у жены сегодня день рождения и он её с утра решил поздравить – заняться с ней сексом.

– И вот теперь из полового члена кровь идёт и не останавливается.

  Попросили показать. Снял пациент штаны: на половой член надет презерватив, заполненный кровью, миллилитров 50 было в нём, может, больше. Сняли презерватив – кровь каплями вытекала из уретры. Я наложила повязку. Врач сказал, что это разрыв уретры и надо ехать в больницу. На вопрос: «Надолго?» – ответил, что недели на две. В уретру установят катетер, и, пока не заживёт, мочиться пациент будет через него.

  Жена стала переживать:

– А сегодня вечером гости приедут. Что я им скажу?

  Я предложила:

– Скажите им правду!

– Ой! Я не могу! – воскликнула жена пациента.

  Я сжалилась и подсказала:

– Ну, скажите, что у него почечная колика началась и Скорая помощь увезла его в больницу.

  Мужчину госпитализировали.

 Произошло это лет 15 назад, а может, и больше. Не помню. Зато прекрасно запомнила число – 30 декабря. В этот день я впервые приняла роды – страха натерпелась! Тем страшнее было, что одна была. Но об этом в другой раз расскажу. Двух часов не прошло после того вызова, как дают мне по рации следующий: ребёнок 9 лет, понос и рвота. Захожу в подъезд. А на первом этаже вижу спускающихся с верхнего этажа женщину с мужчиной. От парочки сильно несло алкоголем. Женщина спрашивает:

– Вы к ребёнку? Вот это он – тот ребёнок, – показывает рукой в сторону мужчины и хихикает.

  На мой вопрос:

– Почему к ребёнку вызывали?

  Довольно лыбясь, женщина пояснила:

– Чтобы точно приехали. Это я придумала.

  И такое меня зло взяло. Капец! Но пьяным что-либо объяснять – толка нет. Не поймут и не запомнят. Интересуюсь, с какой целью вызвали скорую. Тут вещать начинает мужчина:

– Понимаете, у моей жены сегодня день рождения. И я её решил поздравить. Поздравлял, поздравлял… А у меня вдруг как там щёлкнет что-то и заболит, а теперь вот опухло. И мне к хирургу надо. Вот.

  Ничего не поняла. Начала расспрос снова. Супруги наперебой стали объяснять, что муж в качестве поздравления занялся сексом со своей женой. Во время полового акта услышал щелчок в области головки полового члена и почувствовал боль. Было это около девяти часов утра. А сейчас к вечеру половой член очень сильно опух. Ну они и решили вызвать скорую. Такие молодцы! Выслушав всё это, я говорю, что не могу их везти в больницу, пока своими глазами не увижу, что там с членом произошло.

– Мне надо правильный диагноз поставить. Но не здесь же смотреть! Надо в квартиру идти. На каком этаже живёте? На четвёртом? Прекрасно. Пойдёмте. Мужчина, поможете мне ящик понести?

  Пациент согласился. Дала ему ящик, и мы пошли. В квартире, на мои слова: «Показывайте, что там у Вас?» – пациент радостно воскликнул: «Да пожалуйста!».

  Расстегнул ширинку и достал свой член. Твою же мать! Такого не видала сроду. Член был похож на мухомор: на бледном стволе члена красная отёкшая головка. Она реально выглядела как шляпка гриба. А на его поверхности было несколько белых пятен.

– Одевайтесь. Поехали.

  Это был первый в моей практике случай, когда я не знала, какой диагноз поставить. Так и сказала хирургу в приёмном покое:

– Не знаю. В ваших мужских болезнях не понимаю ничего. Посмотрите, пожалуйста, сами. И скажите мне, что это?  Пожалуйста!

  Хирург после осмотра объяснил, что произошло ущемление крайней плоти, на фоне этого развился парафимоз.

– Я уже вправил. Сейчас домой пойдёт.

  В коридоре приёмного отделения столкнулась с пациентом и его женой. Не удержалась и съязвила:

– А вот с Новым Годом жену-то Вы и не поздравите. Придётся ей без подарочка остаться.

  Но, по-моему, они не поняли, о чём я. Сейчас я им вовсе ничего говорить не стала.

— Когда можно приехать за номерами? — небрежно спросил Фролов, позвонив по объявлению.

— Здравствуйте. За номерами?.. Так я же машину продаю… — удивилась женщина-продавец.

— Ведро с гайками себе можете оставить, а мне номера нужны. Откуда они у вас такие, если не секрет?

— Из ГАИ, когда оформляли, нам их там и выдали… — не понимала сути вопроса женщина. — А вам зачем номера? Машина же на ходу еще. Муж говорил: подварить, подкрасить, пыль с панели протереть и еще лет пятнадцать можно ездить.

— Хорошо, — Фролов старался держаться холодно и не выдавать переполняющую его радость, — через час готов приехать забрать.

— Ой. Ну… ну приезжайте, я сейчас тогда салон пропылесошу.

— Ок.

Фролов был тот еще щеголь: золотой ребенок, пафосная молодежь. Брендовая одежда, брендовая техника, брендовые девицы. Внимание и уважение для него являлось жизненной необходимостью — без этого он чах и терял самоуверенность. А тут такой крутой автомобильный номер по цене прошлогоднего айфона. Нужно только доехать до какой-то мухосрани. Хорошо, что в мире остались ограниченные идиоты.

Через час Фролов уже стоял возле белых «жигулей» с ярко-красными полосками. На заднем стекле машины прицелом выделялся крест, а на дверях — выцветшая надпись: «Медицинская служба». Но главным здесь был хромированный бампер, гордо держащий драгоценный номер «Т333ТТ».

— Муж всегда говорил, что ТТТ — это тьфу-тьфу-тьфу, он после каждого вызова плевал так через плечо, — с наивной улыбкой объясняла полненькая и вспотевшая от уборки салона хозяйка. — Он на этой машине двадцать лет фельдшером отработал у нас в городе. За свой счет ее покупал, сам за рулем ездил.

— Угу, угу, — без интереса кивал Фролов, прикидывая, как бы ему поскорее оторвать благородные цифры и буквы от этой скверны на колесах.

— Вы, кстати, молодой человек, можете и сами на ней еще поработать. И клеить ничего не нужно, — женщина пальцем придавила отошедший край буквы «ж» в слове «служба», но тот снова отлип.

— Спасибо, — рыгнул Фролов и отсчитал наличку.

Через два дня на пункте скупки металлолома от машины оторвали двери с надписями, сняли стекла, вытащили все органы и еще живые сиденья, а затем обескровленную и выпотрошенную «четверку» без какого-либо уважения расчленил газовый резак.

Очищенный и обновленный номер теперь красовался на новеньком кроссовере, подаренном Фролову родителями на окончание института.

После оформления машины Фролов решил сделать круг почета по городу, чтобы оповестить весь белый свет о своем приобретении. Горячая кровь бодро циркулировала по молодому организму, и правая нога Фролова работала как пресс, вдавливая педаль газа в пол и заставляя стрелку спидометра быстро ползти вверх.

Красные сигналы светофоров, камеры, пешеход, шагнувший на двухмерную зебру, — все эти препятствия и возможные штрафы вызывали у водителя лишь скуку, и он бессовестно игнорировал их. Но вот внезапное падение оборотов двигателя Фролов игнорировать не мог. Машина не слушалась, на грубости и другие истерики водителя не реагировала. Фролов давил на газ, словно пытался накачать надувной матрас ножным насосом, но машина тормозила и вот-вот должна была остановиться. Свернув с главной дороги, Фролов накатом добрался до каких-то гаражей, где машина окончательно заглохла.

Фролов крутил ключом, снова ругался, затем вызвал по телефону эвакуатор и собирался перемыть кости всему гарантийному отделу салона, где купил машину. Покинув автомобиль, он обошел его, зачем-то попинал колеса и собирался зайти за гаражи, чтобы немного растопить снег собственными жидкостями, как вдруг заметил возле ворот одного из гаражей чье-то тело.

«Задолбали эти бичи», — подумал Фролов и отправился за гараж делать свои грязные дела. Закончив, он снова взглянул на человека. Судя по одежде и гладко выбритому лицу, а еще дорогому телефону, лежащему рядом с мужчиной, это был никакой не бомж. Фролов подошел ближе и заметил валяющийся рядом увесистый лом. Очевидный вывод напрашивался сам собой: падение было делом рук коварной воды, но не огненной, как поначалу решил Фролов, а замерзшей. Дядька явно расчищал вход в гараж ото льда. Молодой человек попытался растолкать мужчину, но тот никак не реагировал. Нащупав пульс на скукожившейся от холода руке, Фролов достал из кармана телефон и набрал номер скорой.

— Ожидайте бригаду, — сухим голосом ответили ему по телефону и, дав какие-то вводные по первой помощи, попросили дождаться врачей. Но у Фролова и так не было выбора.

«Вот мне делать-то больше не… И надо же было этому корыту сломаться!»

Пока не земле остывал человек, у Фролова остывали его драгоценные понты.

Скорая не спешила, эвакуатор тоже; пострадавший не просыпался и менялся в цвете, как неопытный хамелеон. Снег белый, а мужик — синий. Фролов начинал психовать.

«Да чтоб тебя!»

С этими словами он открыл заднюю дверь своей машины и, не скрывая брезгливости, вцепился в мужчину. Приподняв его, молодой человек заметил красное пятно там, где только что лежала голова. Впервые в жизни вскрыв автомобильную аптечку, Фролов достал бинт и, периодически потирая свой текущий нос, сделал из мужчины Тутанхамона, забинтовав ему половину головы и лица, а затем затащил на заднее сиденье, обещая, что позже вышлет счет за химчистку.

Сев за руль, Фролов без какой-либо надежды крутанул ключом. Машина рыкнула, загорелись приборы, задула холодным воздухом печка.

— Че за прикол? — спросил у Вселенной водитель, но Вселенная промолчала в ответ.

Не желая больше тратить свое золотое время, Фролов поехал к ближайшей больнице, надеясь как можно скорее вернуться на свой воображаемый подиум.

Не без проблем и дополнительной ругани с персоналом, Фролов сдал болезного в травмпункт и, отменив скорую и эвакуатор, вернулся на главную дорогу. Включив погромче музыку, чтобы выветрить из памяти неприятные события, он мчался вперед, плохо подпевая голосам, льющимся из колонок. Не проехав и трех километров, водитель снова почувствовал неладное. Руль не слушался, поворотники включались сами собой, а тормоза, наоборот, не срабатывали. Машина шла юзом и игнорировала дешевые Фроловские угрозы продать ее за бесценок.

Всё произошло быстро и на глазах самого Фролова. Впереди, в трехстах метрах от светофора, на котором его машина остановилась, произошла авария. В одной точке пешеходного перехода сошлись две непредсказуемые стихии: таксист и курьер на электровелосипеде. Оба нарушили правила: один не пропустил пешеходов, спеша на заказ, другой тоже торопился на заказ и не спешился при пересечении улицы.

Фролов попытался свернуть, чтобы не приближаться к аварии, но машина знать ничего не хотела и тащила его прямиком к месту происшествия, с которого уже скрылся таксист.

Курьер был жив и изнывал от боли. Его рука была изогнута под прямым углом и напоминала ту самую букву, на которую начинаются многие плохие слова и популярная болезнь желудка.

Машина Фролова заглохла в метре перед потерпевшим.

Совершенно не понимая, что происходит, Фролов тоже вспомнил много слов на ту самую букву и адресовал их своей машине, дополнив прилагательным «китайское». А потом бросил еще пару слов в адрес уехавшего таксиста.

Курьер смог сам встать, а значит, травм с позвоночником у него, вероятно, не было, но от срочной госпитализации человек бы точно не отказался. Машина Фролова по-прежнему не заводилась. В голове парня возникла пугающая теория.

 — Слышь, болезный, сядь-ка в машину, — обратился Фролов к курьеру.

Тот, кажется, намеревался отказаться, но Фролов намекнул, что недалек тот час, когда болеть будут обе руки, и курьер повиновался. Машина тут же завелась. Проклиная всё на свете, Фролов помчал в сторону больницы.

— Вы наш новый водитель, что ли? — спросила уже знакомая женщина в приемной.

— Тьфу-тьфу-тьфу, — сплюнул он в ответ и, поймав себя на страшной мысли, выругался.

Фролов мчал как безбашенный «шашист»: обгоняя, резко перестраиваясь и проскакивая перед трамваями. Он решил как можно скорее добраться до дома и оставить свои понты для обитателей парковки, надеясь, что завтра странная напасть его минует; но до завтра было еще далеко.

Фролов был готов в жизни ко многому: к большим деньгам, большой любви, большой популярности и большим перспективам, но вот к чему он не был готов, так это к тому, что придется принимать роды, а больше никого рядом для помощи не будет…

Фролов стоял на очередном светофоре, когда пассажирская дверь его машины открылась и на заднее сиденье взобралась женщина, готовая вот-вот явить миру нового человека.

— Вы кто? — спросил испуганно Фролов, не понимая, как вообще женщина смогла открыть заблокированную дверь.

— Я заказывала до третьего роддома, — обливаясь по́том, пыхтела женщина.

— Это не такси! — закричал Фролов, и женщина закричала в ответ, но то был крик безысходности, а не злости.

— Да вашу ж налево! — выругался Фролов и ударил по газам.

Впервые его навыки хамского вождения приносили пользу. Фролов нарушал все известные правила, а сзади готовилось что-то страшное. К роддому он подъехал вовремя, но столкнулся с самой непробиваемой, жестокой и принципиальной силой в мире — оператором шлагбаума. Фролова не пропускали, а сзади уже появлялся новый пассажир.

Роды прошли успешно. Подоспевшие к их окончанию врачи предложили юному «акушеру» перерезать пуповину, но тот лишь чудом не падал в обморок.

Через пару часов об этой истории уже знал весь город, а экстремальную езду Фролова засняли более пятнадцати камер, и записи эти транслировались по всему интернету. Штраф набежал приличный, Фролову даже светила уголовная ответственность. Но когда про пафосного водителя рассказал курьер и тот дядька, что потерял сознание, администрация города совместно с ГИБДД решили пойти на компромисс. Герою-лихачу дали выбор: лишение прав и условный срок или полгода работы водителем в скорой помощи за полноценную оплату плюс стаж в трудовой книжке.

Фролов подумал, что скрутит проклятые номера и, отработав положенный срок, вернется к своей привычной беспечной жизни, где за всё платят папа с мамой. Но когда в новостях написали, что пассажирка-роженица назвала в его честь сына, он изменил свое решение. Что-то в его ветреной, набитой исключительно самодовольством голове щелкнуло. Фролову понравилось быть героем. Впервые в жизни его уважали за дело, и это, черт возьми, было жутко приятно.

— У меня тогда тоже есть условие, — сказал Фролов. — Я буду работать на своей машине.

  Эту историю рассказал тот же человек, что рассказывал про канистру. Было это той же зимой в новогодние праздники.

  На Уралмаше в Екатеринбурге есть общежитие. Местные жители его называли тогда «Три сестры». К девушке в гости пришёл молодой человек. Сначала они в компании других девушек и их гостей пировали в одной из комнат общежития. А затем уединились в комнате девушки, что располагалась на третьем этаже. В порыве страсти они забыли ключи в замке двери снаружи комнаты. А какой-то шутник закрыл дверь на замок и ушёл. Молодые люди после занятия сексом решили выйти из комнаты, но не тут-то было. Двери закрыты. Стали они в двери стучать да громко кричать. Но никто к дверям не подходил. Большая часть жильцов разъехалась по родительским домам либо по друзьям. А те, кто оставались, пировали в других комнатах и из-за шума не слышали. Сейчас бы девушка позвонила по мобильнику подружкам. Но тогда телефоны были стационарными, да и только у вахтёра.

  Посидели немного. И тут молодому человеку захотелось помочиться. И он не нашёл ничего лучше, чем помочиться на улицу в окно. Открыл его и пописал с третьего этажа на снег. Девушка сказала, что тоже хочет так же, как и он. Так как в силу физиологических особенностей девушка не могла это делать стоя, она села на подоконник, вывесив зад наружу. Чтобы девушка не упала, парень стал держать её за руки. В момент освобождения мочевого пузыря девушка пукнула. Парень расхохотался и выпустил её руки. Девушка упала с третьего этажа в сугроб.

  Прохожие, которые были свидетелями происшествия, вызвали скорую помощь из каморки вахтёра. Когда приехала бригада Скорой, девушка, укрытая одеялом, лежала на снегу. С переломом костей таза и сотрясением головного мозга она была доставлена в больницу.

  Эта история произошла в конце девяностых: в 1997 или в 1998 году. Точнее не вспомню. И рассказал её мой одногруппник. Во время учёбы в медицинском колледже он подрабатывал санитаром на Уралмашевской подстанции скорой медицинской помощи (г. Екатеринбург). Когда мы вернулись с новогодних каникул, одногруппник с воодушевлением рассказывал о своём дежурстве 31 декабря. Рассказал он и эту историю с канистрой.

 Внимание! Просьба – не надо повторять за героем этого повествования. Ни за что! Повторение этих действий может быть опасным для вашего здоровья. Я вас предупредила.

  31 декабря – короткий рабочий день. Настроение у людей нерабочее. Во многих организациях в обеденный перерыв устраивают небольшое застолье: все друг друга поздравляют, выпивают немного шампанского и расходятся по домам. Так было и с героем повествования. Я его так и буду называть – «герой», так как имени его я не знаю. После совместного с коллегами застолья герой и два его друга не побежали домой, а решили продолжить банкет в гараже предприятия, на котором работали. Сообразили на троих. Во время распития водочки зашёл у них разговор на тему, что если засунуть половой член в канистру, то ни за что его не вытащить. «С чего бы это?!» – воскликнул герой, и его взгляд упал на пустую полиэтиленовую канистру, стоявшую под верстаком. Разгорячённый алкоголем, герой решил тут же доказать друзьям, что «всё это туфта». Открутил крышку, достал свой член и засунул его в горлышко канистры. Вынул. Весело воскликнул:

– Входит и выходит. Замечательно выходит!

  Вставил в канистру вновь свой член и сделал пару махов бёдрами, имитируя половой акт. Во время этих движений случайно сжал с боков канистру. Ну а дальше нетрудно представить: когда разжал руки – член засосало в канистру. Половой орган стал стремительно отекать. Попытки стащить горлышко с канистры доставляли только боль. Друзья вызвали скорую помощь. В составе бригады и приехал мой одногруппник. Врач со скорой при помощи отвёртки и молотка пробил дыру в канистре, чтобы давление в канистре сравнять с внешним давлением. И повезли пострадавшего в приёмное отделение 23-й городской больницы снимать сей предмет с полового члена. На руки, державшие канистру, накинули ватник, чтобы скрыть с глаз посторонних это безобразие.

  Был доставлен в больницу с диагнозом: ущемление полового члена в инородном теле.

P.S. А тег "клубничка" надо в этом случае ставить?

 Однажды зимой дают мне вызов: девушка, 17 лет, беременность 38 недель. Схватки начались час назад. Воды не отошли. Еду, не напрягаюсь. Как правило «первородки» быстро не рожают. Несколько часов схваток, и потом уже... Да ещё и этаж первый. Думаю: сейчас зайду, быстро посмотрю и поедем. Но «посмотреть» мне девушку не получилось. Только вошла в подъезд, а девушка уже навстречу с двумя котомками выходит. Как такси вызвала, честное слово. Вот что с ней делать? Не возвращаться же. Да и пока разденется, пока обратно оденется – времени куча пройдёт. Взяла у неё сумки и пошли. По дороге расспрашиваю. Схватки начались час назад, сейчас регулярные стали по минуте через три примерно, воды подтекают. «Вот как воды потекли, так и вызвала». И тут я, чисто на автомате, спрашиваю:

– Потуг нет?

  Отвечает:

– Есть понемногу.

– Ёпэрэсэтэ! А ты откуда знаешь? Рожала что ли?

– Так да. Два года назад. Скоро садик дадут.

  И тут мне что-то нехорошо стало. Два раза роды принимала – не понравилось. Страха натерпелась! В машине укладываю на носилки. А водителю говорю:

– Леонид Дмитриевич, хочешь роды в машине принять? Если нет, то гони.

  И Леонид Дмитриевич погнал. Водитель он был неспешный: по городу 40 км, а за городом не больше 60 км/ч ездил. Но опыта работы на Скорой у него больше 30 лет было. Всякого навидался. Включил спецсигналы и поехал быстро-быстро. Мигом до роддома домчал.

  В дороге я позвонила на Скорую и попросила передать в роддом, что везу женщину в потугах. Поэтому нас уже ждала врач в приёмнике. Увидев пациентку, врач воскликнула:

– Ковалёва! Опять ты! Ты же вот недавно здесь была.

  А Ковалёва отвечает:

– Так это не я. Это моя сестра. А я два года назад у вас была. Тогда же, когда и мама моя.

  Вот такой у них, оказывается, семейный подряд. Вернулась в машину, рассказываю водителю о девушке:

– Представляешь? Первого родила в 15 лет, второго в 17 родит. И будет мама с двумя детьми. Жуть.

  А Леонид Дмитриевич мне другую историю рассказал. Возил он как-то в девяностые годы юную беременную рожать. Выходит из подъезда девушка 16 лет, а с ней женщина в возрасте сорок с небольшим. А когда отвезли их в роддом, фельдшер сказал:

– Ты думаешь, это мама девушки? А вот и не угадал. Я тоже так подумал. Говорю, что мама тоже с нами едет, а она ответила, что не мама девушке, а бабушка. А мама на работе сейчас. Представляешь? Бабушка говорит, что рано рожать – это у них семейное. Сама в 15 лет родила, дочь – в 14, а внучка в 16 рожать едет. Вот так: 45 лет, а уже прабабушка.

  И так тоже бывает.

  Бывает так, что рассказываешь одну историю и тут же вспоминаешь другую, чем-то схожую с предыдущей. Когда Арина рассказывала о беременной «девственнице», она вспомнила другую историю, которая произошла в конце девяностых. Дальше всё написано от имени Арины.

 «Дело было в понедельник. Дают мне вызов: девушка, 16 лет, боль в животе, высокая температура, рвота.

 Только зашла в квартиру, сразу почувствовала неприятный запах. В комнате на кровати лежала девушка под одеялом. Сама бледная, тёмные круги под глазами. Говорит, что живот болит уже третий день. Вечером вчера поднялась температура. Сегодня вырвало один раз. Скорую вызвала мама.

 Я сижу возле постели больной, слушаю. А запах, неприятный, гнилостный, даже какой-то трупный, в нос так и лезет. Маску я надела, но и через маску запах пробивается. Начинаю осмотр. Поднимаю одеяло, запах усилился. Девушка вся горячая, давление 80/50, пульс частый-частый. Насчитала 130 в минуту. Спрашиваю, какие выделения из половых путей? Отвечает, что коричневые. Живот напряжён, симптом Щёткина-Блюмберга положительный везде. Явные признаки перитонита. Но откуда? И этот запах, но не столько от пациентки, сколько снизу. Поднимаю простынь, а под кроватью куча тряпок бурых от запёкшейся крови. Потянула за конец тряпки и вытащила из-под кровати труп новорожденного ребёнка вместе с пуповиной и плацентой. Труп уже начал разлагаться, и запах был от него. Спрашиваю:

 – Когда родила?

 Девушка заплакала:

 –  В пятницу вечером. Дома никого не было. А он мёртвый родился. А потом ещё что-то из меня полезло. Я выдернула это и всё вместе с ребёнком под кровать кинула. Сил не было встать, и маму боялась.

 Она все выходные пролежала в кровати, сказавшись больной. Есть не хотелось, только пить. Мама решила, что девочка простыла, потому что дочь пожаловалась на боль в горле. Но сегодня в школу надо, а тут температура и рвота. Вызвали скорую. Поворачиваюсь к маме. Мама в шоке рядом стоит, плачет. А что плакать-то теперь? Девочку спасать надо. Маму отправила за носилками и искать, кто их понесёт, а сама девочкой занялась.

 Девушку вместе с трупом ребёнка и плацентой, которые я положила в мешок, под капельницей отвезла в гинекологию. Пусть там спасают и разбираются, сам ли умер ребёнок или ему помогли. Пока ехали, расспрашивала маму с дочкой. Мама и не заметила, что девочка беременная. Говорит, что она всегда полненькой была. Ходила в школу, после школы к подружкам. Девушка не знала, какой у неё срок. Часто бывали задержки по месяцу и более, а в этот раз не дождалась. Поняла, что беременна, когда ребёнок начал шевелиться. Никому, кроме «своего парня», не сказала. А он, когда узнал, сказал, что ему ребёнок не нужен – «выпутывайся сама». И перестал с ней встречаться. Побоялась маме сказать. На что рассчитывала – непонятно. Кто такой этот «мой парень», маме говорить не стала. Просто замолчала. А там мы уже и приехали».

P.S. По инструкции, если у женщины дома произошёл выкидыш, то женщину увозят в больницу вместе с плодом. Там уже его переправляют на экспертизу к патологоанатомам с целью выяснения причин выкидыша. Наверное, и с мёртвыми новорождёнными надо так же поступать. И конечно же - в милицию (тогда ещё) сообщили. Это обязательно.

  Эту историю рассказала мне моя коллега Арина. В этот день мы работали в одну смену. Дают Арине вызов: женщина, 18 лет, боль в животе. На словах диспетчер поясняет, что вызывает скорую к девушке мама. Температуры, поноса и рвоты нет. Вечером, когда мы встретились вновь, Арина рассказала об этом вызове. Далее я буду писать от её лица.

  «Приезжаю на адрес. Встречает в дверях женщина лет 45-50 с пышными формами. Ведёт меня в комнату, где в кровати под толстым одеялом лежит полная девушка. Я сразу подумала, что ожирение – это наследственное. Пока записывала данные и проводила сбор жалоб, пациентка не вылезала из-под одеяла. Во время опроса узнала, что вот уже два часа живот болит, но не постоянно. «Вот заболит-заболит, весь напряжётся. А потом проходит. И всё чаще и чаще. А теперь уже каждые 5-10 минут болит. Выпила 2 таблетки но-шпы и не помогло».

  Приступаю к осмотру. Убираю одеяло и вижу: пузо на лоб лезет. Такой живот бывает у беременных на последних сроках. Говорю маме:

– Так она же у Вас беременная! Мама стала громко возмущаться:

– Да как Вы смеете так говорить о моей девочке?! Да она у меня девственница!!!

  Ну и ещё несколько возгласов возмущения. Но тут девушка подняла взгляд на маму и гордо так сказала:

– Да, мама! Я беременная, и мне пора рожать.

  Вот вам и девственница. Оказывается, девушка всё знала о своей беременности, но боялась сказать маме. И на учёт в женскую консультацию она встала. И даже обменная карта у неё была. Под матрасом от мамы прятала».

P.S. Бывает так, что родители не хотят замечать ничего в своих детях. Так же как родители наркоманов и алкоголиков, эта мама об изменениях в своей дочери узнала последней.

"Спецавтомобиль двигался на запрещающий сигнал светофора с включёнными спецсигналами и столкнулся с автомобилем BMW под управлением 35-летнего мужчины.

В результате столкновения транспортных средств медицинская помощь потребовалась двоим фельдшерам из неотложки: 23-летней девушке и 31-летнему мужчине", - сообщили в городской полиции.

 Эта история произошла лет пятнадцать-шестнадцать назад в конце октября. В то время в нашем городе на скорой только в первой бригаде было два медицинских работника: врач и фельдшер, а в остальных трёх бригадах – по одному. Город у нас маленький, бригад скорой помощи было всего четыре. И у нас не было, да и сейчас нет, психиатрических бригад, так же, как и педиатрических, кардиологических, реанимационных. Обычные линейные бригады выезжают на всё: и на боли в сердце, и на ножевое ранение, и ребёнка посмотреть, и бомжа пощупать.

  А ещё в то время в нашем городе на вызов с поводом «странно себя ведёт» скорая помощь ездила вместе с милицией. И в психиатрическую больницу перевозили таких пациентов с милицией. Сейчас же на такой вызов едет бригада скорой, полиция и сотрудник ЧОП. В присутствии полиции медики осматривают пациента, беседуют с ним и его родственниками- соседями-знакомыми и принимают решение о необходимости госпитализации. Если пациента необходимо госпитализировать, то полицейский проводит досмотр личных вещей, в которых поедет пациент в больницу, потом препровождают больного в машину. После того, как несколько лет назад пациент убил во время транспортировки чоповца, досмотр проводят очень тщательно. В машине во время следования автомобиля в стационар и до приёмного отделения больницы за пациентом уже присматривает сотрудник частного охранного предприятия. В нашем городе нет психиатрического отделения, приходится возить таких больных в областной центр.

  В эту смену с нами работала фельдшер Арина. Именно её была очередь ехать на вызов, когда позвонили из городского ГАИ. Сообщили, что на втором этаже возле такого-то кабинета сидит женщина. У женщины странное поведение. Очень странное: «Приедете и увидите». Диспетчер стала сразу звонить в милицию по поводу сопровождения. Женщина со странным поведением находится в общественном месте, а значит, вызов нельзя откладывать. Дежурный милиционер сообщил, что никого пока дать для сопровождения он не может:

– Но ведь в ГАИ те же милиционеры, только другую работу выполняют. Пусть ваши туда съездят и с гаишниками посмотрят. А то, может, там и нет ничего. А мы уже в ГАИ сами подъедем.

  И Арина поехала одна. Её встретили два сотрудника ГАИ и проводили до кабинета, возле которого сидела пациентка. Это была полная женщина лет шестидесяти. Она была ярко накрашена: синие тени, грубая чёрная подводка глаз, красная помада. Волосы забраны в хвост на макушке и украшены чёрным бантом. На соседнем стуле лежали пальто, тёплая кофта, блузка и бюстгальтер. Сама же женщина была одета только в юбку, колготки и сапоги. Сидит такая красавица топлес и одеваться отказывается. Арина у неё спросила данные – женщина чётко назвала имя, отчество и фамилию, а также адрес проживания. В пространстве ориентирована, как и во времени. Но на вопрос: «Почему она так поступает?» – ответить не может. Диалог звучал примерно так:

– Где Вы находитесь?

– В ГАИ.

– Зачем Вы сюда пришли?

– Надо.

– Кому надо?

  Женщина молчит.

– Вы почему разделись?

– Надо.

– Вам кто-то говорит, что надо делать?

  Не отвечает. И так без конца и края. Но ясно, что надо везти в больницу, а сотрудников милиции всё нет. Арина позвонила от начальника ГАИ в дежурную часть милиции: мобильники тогда не всем были доступны. Но ей сказали, что пока нет свободных людей. И тогда она решила свозить женщину в поликлинику. «Своих» пациентов психиатры знают в лицо и умеют с ними договариваться. В то время в будние дни можно было пациента отвезти в нашу поликлинику на приём к психиатру. Психиатр после осмотра пациента решал, можно ли его лечить на дому или необходимо везти в стационар. В последнем случае врач писал своё «направление в конверте» и бригада увозила пациента. Начальник ГАИ пошёл навстречу просьбе Арины, кому-то позвонил и велел выделить человека для сопровождения до поликлиники, а потом до отделения милиции. После выполнения роли сопровождающего милиционера сотруднику ГАИ надо было вернуться обратно.

  Самым неудобным было водить женщину по улице и общественным местам. Вокруг люди, а больная голая. Женщина была согласна идти, куда скажут, но одеваться отказывалась категорически. Пытались пальто накинуть ей на плечи – сбрасывает. Пришлось во время передвижения прикрывать её своими телами и тем же пальто. В качестве сопровождающего дали молодого гаишника. Машина уазик. Усадили женщину на дальнюю от входа скамеечку, а паренька напротив, поближе к дверям. Поликлиника рядом – доехали быстро. Психиатр пациентку не знал:

– Не наша. Видимо, дебют.

  Осмотрел, направление написал. Уговорить одеться не удалось. Пациентку повезли до отделения милиции. До отделения милиции тоже близко, домчались моментом. Пациентка с сопровождающим остались в машине, а Арина пошла в дежурную часть другого сопровождающего добывать. В дежурке долго бодались с дежурным, который говорил, что нет людей:

– Может, без сопровождающего, сами как-нибудь довезёте?

– Нет. И даже пытаться не буду, – отвечает Арина. Одно да потому.

– Я плюнула с досады, – рассказывала потом Арина, – и пошла к начальнику милиции.

  Когда он начал ту же шарманку крутить про то, что нет людей, я пообещала выпустить пациентку из машины: «И пусть тогда она по городу голая ходит. Найдёте сопровождающих, поймаете женщину, тогда и звоните нам». Повернулась и пошла. А начальник окликнул: «Ну, что же Вы сразу не сказали, что она голая?». И тут же стал звонить кому-то.

  Через небольшой промежуток времени Арина вышла из здания вместе с милиционером. Возле уазика скорой стоял гаишник, который сопровождал пациентку. Очень обрадовался Арине с милиционером. На вопрос, почему он здесь стоит, а не в машине сидит, ответил:

– Она ко мне пристаёт, – и густо покраснел.

  Когда предложили довезти до здания ГАИ, категорически отказался и быстро-быстро ушёл вдаль.

  Женщина была госпитализирована.

 О Марине Сергеевне я рассказывала вчера.

  Думаю, что пришло время рассказать про вызов, после которого она уволилась, и про опарыши. Знаете, что это за такое? Опарыши - это личинки мясной мухи. Опарши едят гниющую плоть. А эта плоть бывает и у живых людей.

  На следующую смену Марина Сергеевна работала с другой помощницей. Эта помощница (назову её Таня) принципиально не помогала Марине Сергеевне на вызовах: не смотрела за врача больных и не назначала им лечение. А делала она только свою работу: выполняла назначения врача. И в общем, была права – почему она должна работать за двоих, а зарплату получать за одного? От неё-то я и узнала эту историю.

  Понадобилось этим утром слесарям что-то в подвале сделать. Спустились и обнаружили в подвале бомжа. Лежал себе на матрасике, отдыхал. Так-то не положено посторонним здесь находиться. Решили слесари бомжа изгнать из подвала, а мужчина не уходит. Говорит, что ноги у него сильно болят и ходить он уже неделю не может. А еду ему другой бомж с помойки носит. Тогда вызвали слесари скорую помощь. Медики спустились в подвал. Подходят к бомжу. От пациента исходит такое амбре, что в пору бежать от него подальше. К обычным запахам грязного, месяцами не мытого тела, застарелой мочи и перегара присоединился запах гнилого мяса. Таня открыла ящик и подала Марине Сергеевне тонометр. Марина Сергеевна замерла. Минут пять стояли и молчали. И бомж молча лежал да на бригаду скорой смотрел. А слесари ушли своими слесарными делами заниматься. Потом Тане надоело это, и она спросила:

– Смотреть-то будете?

  Марина Сергеевна вздрогнула. Бомж оживился, сел и стал штанину задирать повыше:

– Во! Доктор, глянь, что у меня с ногами. Месяц как болят и опухли. Ходить не могу совсем теперь.

  Запах шибанул плотной волной. Таня мигом маску нацепила, а Марина Сергеевна отшатнулась, отвернулась. Говорит:

– Не могу. Фу!

  А Таня отвечает:

– Как это не можете? Зарплату получать можете, а работать нет? Идите и смотрите больного. И говорите, что мне делать надо потом, какую помощь оказывать.

  Пришлось Марине Сергеевне смотреть пациента, а Тане потом повязки накладывать. Только сначала с отёчных, покрытых гнойными язвами с корочками ног носки снимать – отковыривать их от ног. Язвы были разных размеров, некоторые с гнойным отделяемым, а некоторые без гноя, но с опарышами в сукровице.

- Прямо копошатся там кучкой, – рассказывала потом Таня.

  Пациент был доставлен в приёмное отделение больницы. Там ему раны промыли, опарышей убрали. А через два дня мужчина умер. Так часто бывает.

 По правилам, в автомобиле скорой медицинской помощи трупы не возят. Эти машины предназначены для перевозки живых людей. Кроме тех случаев, когда человек умер в машине. Тогда, после безуспешных реанимационных мероприятий, умершего доставляют в приёмное отделение больницы, а ещё через два часа его перевозят в морг. Это по правилам. Но бывают и исключения. Приходилось и мне нарушать эти правила для обеспечения своей безопасности и безопасности бригады.

Было это примерно в 2010-11 году. Точнее не вспомню. В ту смену я работала помощником врача. Этого врача звали Марина Сергеевна. Работала она на скорой второй месяц. И уже с первой смены было понятно, что такая работа ей не подходит. Это было понятно всем, кроме Марины Сергеевны.

По рации дают вызов: возле такого-то уличного кафе «ножевое», пострадавший – мужчина, данные его неизвестны, информация передана в полицию – обещали подъехать. Едем. На месте полиции нет, зато есть разгорячённая алкоголем толпа. Тут же подбегают к машине несколько мужчин:

– Давайте короче! Где вы были? Почему так долго ехали?

Открывают двери машины. Выходим из машины и идём в том направлении, которое указывают нам мужчины, а машина едет по тротуару следом за нами. Останавливается машина на асфальте, а мы идём в кусты. В кустах лежит мужчина без признаков жизни. Я стою и жду действий со стороны врача. Марина Сергеевна застыла на месте, стоит и молчит. А толпа вокруг требует действий с нашей стороны:

– Вон он лежит! Посмотрите! Спасите его!

Ну что делать? Присаживаюсь возле трупа и начинаю осматривать, попутно слушаю от одного из мужчин, что произошло:

– Это мой друган. Мы сидели в кафе. Тут к Серёге кореш один подошёл и позвал побазарить на улицу. Серёга и пошёл. Серёги всё нет и нет. Я вышел следом. Гляжу: а Серёга в кустах лежит. Это кореш его «пикой» порешил. Он всегда с «пикой» ходит. Я его знаю.

Зато я не знаю, что за «пика» такая. Могу только предположить, что что-то вроде ножа, лезвие похоже на шпагу, только недлинное. Осматриваю тело: рядом с левым соском со стороны грудины между третьим и четвёртым ребром треугольное отверстие диаметром около 3-4 см, крови нет. Точно в левый желудочек сердца попал. Других повреждений на теле нет. Зрачки широкие, на свет не реагируют. Ни дыхания, ни пульса определить не могу. Поворачиваюсь к М.С. и говорю:

– Труп.

Марина Сергеевна молчит. Зато друг погибшего стал возмущаться:

– Как труп?! Он же только что дышал, когда я ему непрямой массаж сердца начал делать. Я молодец?

Отвечаю:

– Конечно, молодец.

А самой хотелось добавить, что «просто умница какой – добил своего друга, устроив ему тампонаду сердца». Но молчу. И Марина Сергеевна молчит, замерла на месте и, кажется, даже дышать перестала. Стоит и смотрит вдаль. А толпа напирает со всех сторон. Слышатся возмущённые голоса:

– А вы что?! Не будете его спасать?! Охуели что ли?!! Давайте спасайте, а то сейчас вас всех…

Оглядываюсь: полиции нет, вокруг пьяные неадекватные люди, кричат, угрожают, Марина Сергеевна молчит, ничего не делает. Принимаю решение. Говорю громко:

– Конечно, мы его сейчас попробуем спасти, только его надо быстро в машину погрузить.

Тут же направляю мужчин:

– Подойдите к водителю и скажите, что нужны носилки.

Мужчины быстро возвращаются с носилками. Укладывают погибшего и помогают загрузить его в машину. Усаживаю в салон автомобиля Марину Сергеевну, затем сажусь сама, и мы уезжаем в приёмное отделение.

В дороге я у Марины Сергеевны спрашиваю:

– Почему Вы ничего не делали? Вы понимаете, что из-за Вашего бездействия у нас могли бы быть проблемы. Например, на нас могли напасть.

И получаю ответ:

– Я так растерялась. Я не знаю, что нужно делать.

– Блин! А хотя бы осмотреть пострадавшего не догадались?

– И что сейчас делать?

– Да ничего. Привезём в приёмник его. Объясним ситуацию. Сообщим в полицию.

Так и сделали. К слову сказать, полиция потом к нам приезжала показания брать, но было это уже через пару часов, когда мы ещё три вызова обслужили. Если действовать по правилам, то я должна была снять ЭКГ. Увидев изолинию, М.С. должна была констатировать смерть. Дальше мы должны были на месте ожидать приезда полиции. Но к чему бы это привело – неизвестно. Люди были настроены очень агрессивно, и заступиться за нас было некому. Пришлось увозить труп.

 История эта произошла зимой несколько лет назад.

  Поздним вечером привезла я в приёмное отделение женщину – неважно, с каким диагнозом. Когда подходила ко входным дверям приёмника, из них выбежал с матюгами парень и с пожеланием «да пошли вы на…» попытался хлопнуть дверями. Но с доводчиком дверей этот номер не прошёл. Тогда парень пнул дверь, матюгнулся ещё раз и похромал дальше.

  Отвела я женщину в смотровой кабинет, а сама к медсёстрам:

– Это что за крендель?

  И получила исчерпывающий ответ. Одна из медсестёр рассказала, что скорая привозит этого человека второй раз. Первый раз привезли из кафе с другого края города. Отдыхали в этом кафе две компании. В какой-то момент между этими компаниями вышла ссора. Причём все говорят, что зачинщиком ссоры был этот парень. Скорую помощь вызвали на огнестрельное ранение. Но огнестрела не было: один из мужчин выстрелил в воздух. И именно в этот момент нашего дебошира ударили по голове. Он упал. Все решили, что выстрелили ему в голову. Скорая привезла пострадавшего в приёмное отделение с диагнозом: «Ушиб мягких тканей лица. ЗЧТМ СГМ? Алкогольное опьянение». ЗЧМТ СГМ (закрытая черепно-мозговая травма: сотрясение головного мозга) не подтвердилось, но нахамить медсёстрам пациент умудрился. Ушёл недовольный. Через пару часов скорая привезла его вновь. Привезли уже из другого питейного заведения с ушибленной раной темени и ЗЧМТ СГМ под вопросом. Врач тоже решил задать несколько вопросов, которые не понравились пациенту. Медсестра сказала:

– Что-то доктор спросил, а этот как разорётся. Давай на доктора «наезжать». Ну ты же знаешь наших травматологов: матом разговаривают не хуже своих пациентов. Вот попомните мои слова, ещё раз его нам привезёте. Уж больно борзый он.

  Глубокой ночью дают мне вызов: в сугробе лежит мужчина. Приезжаю. Встретили нашу машину двое: парень с девушкой. Шли домой и увидели, что далеко от тротуара в снегу лежит тело. В сугроб лезть уж не стали, но нас дождались. Что делать? Полезла в сугроб. Глянь, а там тот дебошир лежит, про которого медсестра рассказывала. Лицо сильнее прежнего разбито, повязка с головы свалилась, рана вновь кровоточит. Снег вокруг утоптан и в крови. Пациент жив, но от борзости и следа не осталось – мычит и стонет. Пуховик расстёгнут, а в области грудной клетки слева внизу ножевое ранение виднеется. Прохожие помогли мне с водителем погрузить пострадавшего в машину. Дольше все по стандартам: венозный доступ, система с растворами, обезболивающее, повязка, госпитализация в травму. Привезла всё с тем же ЗЧМТ СГМ под вопросом, но на первое место выставлен новый диагноз: «проникающая колото-резаная рана грудной клетки».

  Пришлось травматологам этого дебошира госпитализировать в травматологическое отделение. От судьбы не уйдёшь. Тем более, когда человек так стремится навстречу своей судьбе.

С праздником, коллеги!

Ежегодно 21 февраля в России отмечают День фельдшера. Это неофициальный праздник. Он посвящён медицинским работникам среднего звена. Тем людям, которые несут свою службу в автомобилях скорой помощи, в поликлиниках, в сельских фельдшерско-акушерских пунктах, в кабинетах неотложной помощи, на вокзалах и в аэропортах. Они оказывают первую доврачебную помощь. Именно от того, как сработает фельдшер в деревенском медицинском пункте или в скорой помощи, напрямую зависят жизни очень многих людей.

Слово «фельдшер» происходит от немецкого feld, то есть «поле». В средневековой Германии так называли военных врачей, которые оказывали помощь раненым на месте сражения.

В России фельдшерское дело начало зарождаться в XVII веке, также в военной среде. Армия испытывала серьезную потребность во врачах, но на первых порах медицинскую помощь солдатам оказывали в основном самоучки или ученики лекарей.

Упоминания о полевых докторах, аптекарях и лекарях как об отдельных чинах в армии можно найти в Воинском указе Петра I, опубликованном в 1716 году. А в 1740-х годах в лазаретах начался прием молодых людей, которых учили ухаживать за ранеными бойцами. После завершения обучения они получали звание фельдшера. С 1793 года по приказу генерала Александра Суворова фельдшеров стали набирать из числа наиболее способных солдат.

К началу XIX века за каждым полком российской армии были закреплены два-три фельдшера. Штатные специалисты имелись и в военных госпиталях. Тем не менее уровень их подготовки оставался невысоким. Поэтому в 1861 году было принято «Положение о военных госпиталях и полевых лазаретах», в котором устанавливались стандарты фельдшерского образования. Примерно в это же время в Москве открылась первая школа для представителей этой профессии, учениками которой стали 500 человек.

В 1838 году военно-фельдшерские школы появились при госпиталях в Санкт-Петербурге, Казани, Киеве и в других городах. Всего работало шесть подобных заведений. Туда принимали молодых людей с 15 до 17 лет, обучение длилось три года. Благодаря школам удалось не только повысить уровень подготовки фельдшеров, но и улучшить их правовое положение. Например, с 1833 года медицинские специалисты среднего звена за выслугу лет получали статус чиновников низшего класса (14-й класс Табели о рангах).

В 1869 году фельдшерские школы в Москве, Санкт-Петербурге и Киеве получили статус самостоятельных учебных заведений на базе крупных госпиталей.

После революции 1919 года почти все фельдшерские учебные заведения были закрыты. Продолжала работать только Петербургская школа при Военно-медицинской академии. Однако вскоре нехватка квалифицированных медиков дала о себе знать, и руководство страны начало активно модернизировать систему здравоохранения. Со временем фельдшеры и участковые врачи стали основой эффективной и доступной сети бесплатной медицины в СССР.

На сегодняшний день фельдшером называют медицинского работника со средним специальным образованием. В его задачи входит оказание неотложной помощи, первичная диагностика, назначение лечения, помощь врачам во время операций и родов, профилактическая деятельность и уход за пациентами.

Функционал фельдшера и врача во многом схож, поэтому нередко в отдаленных населенных пунктах эти специалисты берут на себя роль педиатров, терапевтов и акушеров. Тем не менее это две разные профессии. Полномочия врача гораздо шире, так как у него есть высшее образование. Например, хирург имеет право самостоятельно проводить операции, тогда как фельдшер может только ассистировать ему.

В медучреждениях фельдшер обычно занимает должность помощника врача. Он ставит пациентам капельницы, делает инъекции, измеряет давление и забирает материал на анализы. При этом в отсутствие врача он имеет право самостоятельно вести прием и выписывать лекарства. При необходимости фельдшер также оказывает психологическую помощь больным и их близким. (источник).

Фельдшеры - универсальный инструмент в системе здравоохранения. И они по-прежнему «на передовой» - в службе Скорой Медицинской Помощи, например. Работа фельдшера сложна и полна трудностей. Это нелегкий труд, который далеко не всегда ценится по достоинству.

И если среди ваших знакомых есть фельдшер, поздравьте его с праздником. Скажите ему, что вы цените и уважаете его труд.

 Дали нашей бригаде вызов: травма головы у мужчины. Приехали на адрес. На кухне – шалман: дым коромыслом, на столе пустые бутылки, рюмки, стаканы, тарелки с объедками, пепельница, полная окурков. Рядом со столом на табуретках сидят два пьяненьких мужика. У стены напротив сидит мужчина с пробитой головой. Сидит невесел, голову ниже плеч повесил, локтями в колени упирается, взглядом в пол уставился. Друзья- собутыльники пояснили, что пострадавший упал в коридоре и ударился головой об угол. Сам пострадавший на это ответил:

– Ага. Так и было.

  Места на кухне мало, поэтому два друга были изгнаны, а мы приступили к осмотру и опросу пострадавшего. Стали данные записывать. Во время всего разговора пациент глаз от пола не отрывал. Фамилию назвал без проблем. И дату рождения. Дальше вышла заминка.

– Как зовут?

– Юрок.

– То есть Юрий?

– Ага.

– Как Ваше отчество?

  Нет ответа. Ещё пару раз спросила – молчит. Тут я вопрос изменила:

– Юрок. Отца-то как звали?

– Колян.

– Значит, Юрий Николаевич?

– А? Ага!

  Рана небольшая, уже и не кровит. Но шить надо. Да и сотрясение головного мозга исключать надо тоже. Когда человек находится в алкогольном опьянении, затруднительно правильно неврологический статус оценить. Пусть травматолог окончательный диагноз ставит. Поэтому после наложения повязки предлагаю госпитализацию:

– Юрий Николаевич, Вы в приёмное отделение поедете?

  Тишина. Ещё раз спрашиваю:

– Юрий Николаевич!!! В больницу поедем? Нет ответа.

– Юрок!

– А?!

  Пострадавший поднял голову и впервые посмотрел на нас.

– В больницу едешь?

– Конечно!

  Оживился, пошёл в прихожую одеваться. Получается, что не реагирует Юрий Николаевич на своё полное имя. Только на «Юрка» и откликается. И таких вот «Юрков» у нас большое количество.