Серебряный урок.

Когда мне было десять, а моей сестре Кате — двенадцать, мы обожали семейные праздники. Не из-за подарков или конфет, а потому, что тётя Маша, папина сестра, всегда привозила из города волшебные истории. Она работала актрисой и умела рассказывать так, что даже бабушка забывала вязать, а дед откладывал газету.

В тот день готовились к её приезду особенно тщательно. Мама напекла пирогов, а папа строго сказал: «Сегодня вы будете сидеть тише воды. Тётя Маша устала с дороги — никаких глупостей!» Мы кивнули, но Катя тут же прошептала: «Тише воды — это как? Мы же не рыбы!»

Первые полчаса всё шло идеально. Тётя, в сияющем платье, повествовала о гастролях в Италии. Мы, раскрыв рты, слушали про древние театры и встречу с певцом, который подарил ей розу. Но тут в комнату влетел наш кот Барсик, гоняясь за мухой. Он вскочил на стол, задел вазу с компотом, и липкая волна поползла прямо к платью тёти.

Катя, не раздумывая, схватила первую попавшуюся тряпку — это оказалась папина праздничная рубашка, лежавшая на стуле. Она бросилась вытирать лужу, но тётя, не заметив компота, вскрикнула: «Катись! Ты портишь моё платье!» Рубашка оставила синий след на розовом шёлке.

Тишина взорвалась. Папа побледнел, мама схватилась за сердце, а тётя Маша зарыдала: «Я же завтра на сцену в этом наряде!» Нас отправили в угол с формулировкой: «Пока не научитесь думать!»

Через неделю, когда страсти утихли, папа объявил: «Завтра тётя снова приедет. Правила просты: не двигаться, не трогать ничего и не открывать рта без спроса». Мы поклялись, как солдаты.

Вечер начался мирно. Тётя, облачённая в новое платье, рассказывала о репетиции. Мы сидели, словно фарфоровые куклы. Но тут Барсик, верный своей привычке, запрыгнул на буфет, где стоял мамин торт «Наполеон». Лакомство качнулось, и вишенка покатилась прямиком на колени тёти.

Я увидел катастрофу, но вспомнил папин наказ: «Не двигаться!» Катя, стиснув зубы, тоже замерла. Вишенка мягко приземлилась на шёлк, оставив алый след. Тётя, увлечённая рассказом, не заметила. Мы переглянулись. В глазах Кати читался ужас: «Делать что-то — нарушим приказ. Молчать — будет хуже».

Решение пришло, когда тётя поднялась за чаем. Я дёрнул Катю за рукав, мы синхронно дунули на вишню. Она улетела под стол, а Барсик, решив, что это игра, ринулся в погоню. Торт рухнул на пол с глухим «бух».

На этот раз виноватыми оказались все. Папа вздохнул: «Запрети им дышать — задохнутся. Дети, правила — не цепи. Если видите беду — кричите, даже если велели молчать!»

Тётя Маша неожиданно рассмеялась: «В театре есть правило: если партнёр забыл текст — improvise! Придумай, спаси сцену. Ваша импровизация с вишней была гениальна… пока не уронили торт».

С тех пор мы усвоили: правила, как серебряные нити, прочны, но иногда их нужно сплетать заново. А тётя, кстати, взяла нас на премьеру. В антракте Катя шепнула: «Смотри, декорации шатаются!» Я, недолго думая, крикнул: «Осторожно!» Оказалось, так и было задумано. Но нас всё равно поблагодарили — вдруг?

Как говорила тётя Маша: «Лучше десять раз перестраховаться, чем один раз провалить спектакль». Эти слова мы записали в сердце серебряными буквами.