В могучий полдень на кападилья роуд вышел подтянутый афроамериканец на лютейшем флексе и как закричит:

"эй вы, белизна, время платить репарации за годы рабства! Ваши дедки вывезли моих дедков из мамы-африки и привезли на плантации луизианы. Деньги, деньги давай!"

На зов подошла белая парочка, преклонила колени, пересыпала мошну медяков в шляпу и стала ждать дальнейших указаний.

И только подтянутый афроамериканец на лютейшем флексе собрался идти прочь, на кападилью роуд выплыла утесистая негритоска.

"ты врать! Ты недоговаривать, негритосо! Попомни-ка, что мой дедка жить в банту и твои дедки с побережья взять в плен моих родня, отобрать ямс, скушать наше маниоку, вставлять ваш баба-гануш в наши тузалем'талем! Вы заточить в путы мои дедки и продать белым дьяволам!

Платить репарация! Эти белые - мои должники, уходить негритосо, прочь!"

Потеснился афроамериканец. Обмяк. Обрила его негритоска на суахили чисто под ноль. Перекочевали деньги из шляпы в ее передник. И белая парочка преклонила колено уже перед ней.

Но только и на нее нашлась управа. Выскочил на кападилью-роуд невесть откуда взявшийся австралопитек! Прямо по крышам автомобилей бежал, в руке палка с набалдашником, с уголков рта текёт немного, взгляд бешеный. Говорить ничего не стал, разогнал палкою двух негров, деньги себе забрал, белую парочку тоже, да еще поджопника черным отвесил знатного! Тут и без слов ясно: угнетали-с их, и весьма обильно. Пришлось ребятам вымереть. Доводилось ли вам вымирать? Это не очень-то и приятно.

И восторжествовала справедливость! Воздалось по заслугам узурпаторам! Да только не слыхал никто, как с лужицы, натекшей со рта, пищала инфузория туфелька по-своему, по инфузорьско-туфелиному: "эй, ты, хорда ебучая! Ваши прапрадедки получили случайные привилегии и эволюционировали в многоклеточных, а нас оставили на дне! Требую репараций и этих белых себе в услужение!"

Да не слышно было туфельку.

На кападилья-роуд такое движение.

110 децибел ни шутя вообще.