Счастье привалило

Нормальный человек скажет, что это стоянка такая на дикой природе. Биолог скажет, что это дом муравьёв. Причём, сделанный из самих муравьёв.
Муравьи-кочевники очень круто придумали. Кормовая база не истощится, если вы постоянно перемещаетесь по новым территориям. При этом насекомыши находятся в безопасности. Даже люди не рискуют связываться с кусачей хитиновой волной численностью в миллион голов.
Но у такого образа жизни есть проблема: матки на ходу не рожают. Поэтому раз в несколько месяцев кочевая орда останавливается, выбирает место поудобнее и собирается в бивуак. Муравьи строят стены из себя, формируют проходы с облицовкой из муравьёв и живут в таком положении несколько недель. Рабочие и солдаты ждут, пока матка (или матки) не отложат яйца, и из них не вылупятся личинки.
У стен этого муравейника есть не только уши, но и челюсти, они кусаются...
Есть муравьи, которые не знают такого понятия, как дом. Они строят дом из самих себя. Это кочующие муравьи Эцитоны Бурчелли.
Эти цыгане бродят толпой по джунглям со всеми своими пожитками, включая матку и личинок. Насекомые бегут чёрной рекой по земле, сметая всё живое на своём пути. Такие цыгане не то что лошадь украдут, они её сожрут заживо! Говорят, что раньше преступников казнили, привязывая на пути этого роя.
Лишь спустя 11-16 дней кочёвки насекомые делают остановку. Домов муравьи не строят. Вместо этого они образуют так называемые бивуаки — живые гнёзда из самих себя на облюбованном растении или дереве. Представляете? Они строят временный муравейник друг из друга!
На время стоянки меньше чем за неделю матка откладывает до 250 тысяч яиц, чтобы пополнить армию.
Спустя месяц ходячий апокалипсис вновь начинает своё шествие по южноамериканским лесам. Чтобы вы понимали, когда эта напасть приближается к деревне, то жители просто сваливают оттуда нафиг, потому что теперь эта деревня принадлежит не им.
Автор: Adam Bellamy. Источник: https://bogleech.com/creepy/creepy-athousandbodies
Я снова чувствую, как что-то скребётся у меня в голове. Я не помню, чем занимался, и, похоже, с каждым разом я забываю всё больше. Раньше это царапанье было едва заметным, но теперь я чувствую его каждую секунду. Я изо всех сил стараюсь не обращать на него внимания и продолжаю работать. Обычная рутина: в основном таскаю тяжести или присматриваю за детьми. Я хочу подняться выше.
Я сказал, что чувствую царапанье в голове, но это не совсем так. Это больше похоже на щекотку – будто чьи-то пальцы осторожно касаются моего мозга. Мне кажется, я не оправдываю чьих-то надежд, что то, чем я занимаюсь, и даже сам я, не имеет никакого значения. Я хочу подняться, почувствовать себя парящим в вышине. Все вокруг делают то же самое, что и я, только лучше меня. Наверное, я полное ничтожество, и мне просто стоит подняться повыше. Они могут дальше кормить детей, они будут дальше заниматься своими делами. А я буду карабкаться вверх. Я заберусь высоко-высоко и буду парить в тысяче тел.
Я снова довольно долго был самим собой. Я снова работал, и я заботился о детях, и я выполнял свои обязанности с радостью, ведь дети очень важны. Я снова чувствую щекотку, и, кажется, я снова теряю себя. Я хочу заботиться о детях, я должен о них заботиться, но я не могу больше заботиться, и всё, что я чувствую, это щекотка. Она переместилась, и, пожалуй, даже стала больше, и сейчас она в передней части моей головы, прямо позади глаз. Я должен подняться выше. Должен ли я подниматься выше? Я никогда раньше не хотел этого. Мои ноги должны прочно стоять на земле, и я должен работать, я не хочу подниматься выше, но я хочу подняться выше. У меня есть обязанности, и я буду их исполнять.
Некоторые мои знакомые ушли сегодня, просто ушли. Они ничего не сказали, но, когда я увидел, как они уходят, мне показалось, что я знаю, в чём дело. Я последовал за ними наружу и увидел, как они карабкаются вверх так высоко, как только могут, пока не перестал различать их, и я почувствовать, что знаю, что мне надо делать. Я буду парить. Когда я увидел, как кто-то ещё ушёл, я снова начал терять надежду, но на этот раз мне не было так грустно из-за этого. Другие заметили, что кто-то ушёл, и они волнуются о них. Они продолжают работать, но они волнуются, я это вижу. Я не волнуюсь, я хочу подняться повыше. Я видел, как они поднимаются, и я чувствую, что мне это нужно, подняться и парить. Смогу ли я? Смогу ли я воспарить? Тысячу раз я чувствовал это желание, будто что-то внутри меня говорит мне подняться повыше и почувствовать ветер вокруг, который унесёт меня по тысяче разных направлений. Похоже, у меня не осталось выбора. Ноги сами несут меня наружу, и я смотрю на небо. Мои ноги больше мне не принадлежат. Скоро я поднимусь в вышину.
Пальцы в моей голове больше не щекочут, теперь они крепко схватили меня. Они больше не щекочут, они делают мне больно. Они заставляют меня куда-то идти. Когда я проснулся, я был очень высоко, и я не помню, как сюда поднялся. Теперь мне мало просто подниматься вверх, я больше не могу просто лазать и парить, мне нужно что-то большее. У меня болят челюсти. Другие больше ничего не значат. Я почти не помню детей, не помню других рабочих. Они видели, как я карабкаюсь вверх, и теперь не хотят оставаться рядом со мной. Я хочу карабкаться выше. Пальцы хватают меня, и я позволяю делать им это со мной. Я так высоко, и я чувствую ветер, но я – всего лишь одно тело. Мои челюсти снова болят, мне просто необходимо что-нибудь укусить. Пальцы сжимаются крепче, и это невыносимо. Они сдавливают мою голову, но это не моя голова, она чужая. Это моя голова? Или чья-то ещё? Всё, чего я хочу – парить. Ветер вьётся вокруг меня.
Ветер, этот ветер такой приятный. Он поднимает меня, всего меня. Ветер дует, он приносит свободу, и я лечу. В тысяче тел я улетаю.
...
...
Я больше не я. Меня было много, но теперь я один. Могу ли я быть собой в одиночку? Последний порыв ветра оставил меня в каком-то месте, внутри чего-то. Я расту. Здесь есть и другие мысли, но они хотят только работать. Я хочу подняться выше. Я хочу подняться выше…
В голове что-то скребётся, я никогда не чувствовал такого. Раньше я хотел только работать, но теперь… Я хочу чего-то другого.
Я хочу… Я хочу подняться повыше…
Прим.: рассказ от лица заражённого муравья. А вот статья на вики для справки.
Один раз наблюдал просто нереальную баталию за труп безызвестного насекомого. Сигареты три вкурил, пока длились разборки.
Лежит трупик неизвестно мне насекомого, а рядом тропинка муравьиная. Прибегают несколько муравьёв. Тырк-тырк в него, ага. Жрать вроде можно. Ушли за братвой,чтобы дотащить до дома. Пока бегали к трупику пришёл здоровенный такой клоп. Наверное, клоп. Просто огромный! Тоже заинтересовался халявной хавкой. Муравьи такие: "Аларм, мужики! Еду воруют" и побежали в рыл так пять пиздить клопа. Но чёт силенок не хватило, несколько штук пали смертью храбрых. Но я запалил, как один заранее съебался за подмогой. Прибегает уже куча муравьёв. Одни давай труп изо рта клопа вырывать, другие били его ногами в живот. Клоп такой: "ну вас нахуй", и развернулся. А потом видимо понял, что жена домой без еды не пустит и вернулся. Да как начал муравьёв пачками валить. Те, что трупик тащили, аж жвало отвесили от наглости клопа. Как давай ему лицо мутузить да за яйца кусать. А клоп здоровый, сук, как лошадь. Поняли пацаны, что не вытянут такую дуру, и опять за братвой побежали. Пришла уже целая армия. И давай клопа по частям разбирать. Ноги оторвали, я аж сигаретой подавился. Запиздили, всё-таки, супостата нечистого. Подняли братьев своих погибших, унесли. Наверное, похоронят с почестямии. Ну или сожрут, что добру пропадать? Прибежали рабочие, разобрали клопа до конца. И последним забрали тот злополучный трупик насекомого. Мужики, эти минут 10 были самой напряжённой экшн сценой, что я видел. Даже бабочка-бражник на время летать перестала и села рядом, смотреть на эту эпопею.
Место действия: Анапа, двор.