Как понимаете, отсылка к Лавкрафту, "Цвет из иных миров".

И бонус:

Автор: Jonathan Wojcik. Единственную фразу перевёл сам :) NSFW надо?

Сложность в переводе таких материалов заключается, в первую очередь, в том, чтобы не перепутать таксоны (род/вид/семейство и т.д.) и устоявшиеся названия существ. Если найдёте ошибку, говорите, исправлю.

Автор: Jonathan Wojcik. Перевод мой, вычитка: Thediennoer (Sanyendis).

Оригинал можно прочитать здесь. Авторская речь от первого лица сохранена.

Когда речь заходит о позвоночных обитателях океанских глубин, на ум, в первую очередь, приходят Цератиевидные (лат.: Ceratioidei), известные также как «глубоководные рыбы-удильщики», или «морские дьяволы», получившие известность благодаря своим ярко светящимся приманкам (лат.: esca), расположенным на конце длинной подвижной «удочки» (лат.: illicium), развившейся из первого костного луча спинного плавника. Этим приспособлением удильщики обычно поводят перед пастью, привлекая других рыб, которые принимают светящийся кончик за мелкую добычу. Обладая огромными челюстями, распахивающимися, словно капкан, и эластичным желудком, дьяволы готовы вслепую атаковать всё, что попадётся на эту приманку, иногда заглатывая целиком добычу, в несколько раз превышающую их собственные размеры. Впрочем, как ни странно, эти качества присущи, в первую очередь, только самкам этой группы; самцы отличаются ещё более странными привычками.

Они обладают развитыми органами чувств, но их пищеварительная система практически атрофирована. Крошечный самец не может долго существовать сам по себе, и смысл его жизни сводится лишь к тому, чтобы по запаху найти в вечной темноте самку. Обнаружив её, он вгрызается своими клювовидными челюстями в её плоть и остаётся там до конца своих дней. Особый фермент сращивает кожу влюблённых голубков, их кровеносная система становится единой, а самец лишается почти всех не использующихся для размножения органов, включая голову и весь, или почти весь, мозг.

Но даже среди этих странных существ есть особо выдающиеся представители. Например, у «волосатых» удильщиков семейства Caulophrynidae плавники трансформировались в чувствительные щупики, позволяющие им чутко реагировать на колебания воды, отмечающие движение добычи.

Представители другого семейства, Gigantactinidae, или «кнутоносые», имеют «удочки» необычайной длины. Например, у одного из видов при длине тела около шести дюймов [прим.: около 15 см.] «кнут» достигает шести футов [прим.: около 1,8 м]. Что особенно странно, эти рыбы обычно плавают кверху брюхом, а «удочка» свисает при этом к морскому дну.

Едва ли не самыми необычными являются так называемые «волчьи капканы». Массивные верхние челюсти этих представителей морской фауны могут складываться пополам, словно створки венериной мухоловки, и удильщик сперва захватывает ими добычу, а потом засасывает в глотку. К ним относятся рода Lasiognathus и Thaumaticthys.

Lasiognathus имеют самые совершенные «удочки», до карикатурности похожие на привычные нам рыболовные снасти, среди всех рыб-удильщиков: на их конце даже имеется костяной крючок. Назначение его до конца не изучено, ведь рыбы, как правило, не позволяют добыче кусать свои драгоценные приманки. Возможно, так она просто кажется крупнее и соблазнительнее, хотя есть предположение, что крючки могут использоваться для захвата щупалец кальмаров или другой мягкотелой добычи.

Род Thaumatichthyis, в отличие от Lasiognathus или любых других удильщиков, уникален тем, что «удочка» с приманкой спускается с их верхней челюсти прямо в широко раскрытую пасть, а на самой «лампочке» есть небольшая шторка, позволяющая регулировать яркость свечения. Они, в отличие от других цератиоидов, предпочитают обитать в районе бентоса, то есть чувствуют себя как дома на морском дне или вблизи от него. Как ни странно, в их желудках находили разложившуюся растительную массу и морские огурцы, что говорит об их всеядности.

Хотя в морских глубинах, без сомнения, обитает ещё множество удивительных цератиоидов, мне хотелось бы познакомить вас напоследок с представителем семейства Новоцератиевых: Neoceratias spinifer. Этот удильщик весьма отличается от своих собратьев, у него нет ни «удочки», ни светящейся приманки. Его гладкое тело приспособлено к более традиционному способу добывания пищи – путём активной охоты, а пасть усеяна подвижными загнутыми зубами, способными легко удерживать добычу.

Опистопроктовые

Опистокроктовые, или «рыбы-пугала», относятся к семейству Opisthoproctidae и могут похвастаться едва ли не одной из самых странных форм морды среди всех позвоночных. Похожие на бинокль глаза имеют овальную или цилиндрическую форму. Они чутко реагируют на силуэты добычи, даже в кромешной темноте, а у некоторых видов, как, например, у Opisthoproctus soleatus, который изображён на картинке выше, глаза постоянно направлены вверх. Их беззубые рты идеально приспособлены для всасывания мелкой добычи: веслоногих рачков и червей.

Winteria telescopa – чуть отличается от своего собрата, Opisthoproctus soleatus. У них массивные, направленные вперёд яйцевидные глаза и прозрачная, студенистая голова. Вокруг пасти расположено три красных пятнышка, назначение которых неизвестно.

Не желая отставать от конкурентов с более крупными глазами, Bathylychnops exilis компенсируют размер своих органов зрения их количеством. Когда-то считалось, что пара выпуклостей, расположенная под этими выпученными глазами, вырабатывает свет, но позже удалось выяснить, что в них есть собственная сетчатка, что превращает их в «дополнительные глаза». А потом установили, что у этих рыб есть ещё и третья пара глаз, скрытая за второй. В этих крошечных глазных яблоках нет своей сетчатки, но они помогают улавливать больше света, направляя его в основной, верхний глаз.

Пожалуй, самыми причудливым из них являются Macropinna microstoma, глаза которых (на снимке – зелёные шары) прикрыты прозрачным куполом, похожим на кабину, который защищает их от стрекал сифонофоров, у которых они могут похищать пищу. Глаза при этом движутся независимо друг от друга, как у хамелеонов. Заметив сифонофор или медузу, они немедленно всплывают вертикально вверх в сторону потенциального источника пищи.

Ходячий нетопырь

Ogcocephalus: эти удильщики, напоминающие нечто среднее между жабой и жареным цыплёнком, существенно отличаются от Цератиоидов. Верхняя часть их спины часто выгнута вперёд и нависает над мордой, образуя большое «рыло», в котором в небольшой ямке, похожей на ноздрю, болтается крошечный иллиций. Эти приманки не излучают света, а выделяют в воду химические вещества, приманивающие добычу запахом. Ogcocephalus плохо плавают, а их плавники приспособлены для хождения по морскому дну. Этих существ можно встретить даже на мелководье, где они часто приобретают более яркую окраску. При первых признаках опасности некоторые виды могут раздуваться, как морские ежи.

Саблезуб

Anoplogastridae часто называют саблезубами или зубастиками – вполне заслуженные прозвища для этих острозубых монстров. Длина их тела редко превышает шесть дюймов [прим.: около 15 см], но они – свирепые придонные хищники. У них едва ли не самые большие зубы среди известных науке рыб, а тело достаточно упруго, чтобы они могли месяцами жить в неволе, вдали от безумного давления морских глубин. Нижние передние зубы порой так вырастают, что для того, чтобы саблезуб мог закрыть рот, они должны входить в специальные гнёзда, огибающие мозг с двух сторон.

Китовидковые

Лентохвостые, китовидковые и рыбы-носачи – настолько непохожие друг на друга существа, что когда-то их относили к разным семействам, хотя долгое время удавалось выловить только бесполых мальков-лентохвостов, самцов-носачей и самок-китовидковых. Учёным был известен только один пол или одна стадия жизненного цикла этих глубоководных существ, и только в 2009 году удалось застать момент перехода лентохвостов в китовидковых и носачей, что позволило разрешить сразу три загадки. Теперь все они официально отнесены к семейству Китовидковые – Cetomimidae.

По мере созревания и превращения в носача, которых когда-то относили к семейству Megalomycteridae, у самца лентохвоста исчезают желудок и пищевод, а рот зарастает. Направив всю энергию на спаривание, самец до самого конца своей короткой жизни будет питаться, переваривая запасённые остатки веслоногих рачков, используя свои огромные носовые полости для поиска запаха самки.

Если же наш маленький лентохвост был самкой, то он превращается в самку семейства Китовидковые, или Cetomimidae, которое поглотило их, как только удалось установить природу двух других семейств. В отличие от самцов, у этих хищных рыб присутствует и рот, и желудок, и они заглатывают всё, что хоть отдалённо напоминает пищу. Некоторые виды даже используют жабры в качестве дополнительных ротовых отверстий, поглощая мелкую добычу сразу с трёх сторон.

Драконы и гадюки

Считающиеся главными хищниками океанских глубин, Stomiidae, такие как рыба-дракон и рыба-гадюка, часто используют приманки, подобные тем, что применяют удильщики, но при этом их тела идеально приспособлены для быстрой и агрессивной охоты. В отличие от других рыб, позади глаз Stomiidae расположены небольшие источники красного (на границе с инфракрасным) света, которые невидим для большинства других существ. Это позволяет крошечным морским змеям освещать поле зрения, не выдавая жертвам своего присутствия, и общаться с себе подобными, не привлекая нежелательного внимания. Хотя для самцов рыб-драконов диморфизм не столь характерен, как для некоторых удильщиков, они гораздо мельче, чем самки, и их организм устроен относительно проще: у них нет ни приманок, ни даже зубов. Считается, что зрелые самцы не питаются, а живут только ради того, чтобы спариться и умереть.

Личинки некоторых рыб-драконов, возможно, являются самой необычной молодью среди всех известных рыб: это тонкие, червеобразные существа с глазными яблоками на длинных гибких стебельках. По мере роста эти стебельки постепенно «сматываются», и их можно обнаружить в свёрнутом состоянии даже внутри черепа взрослой особи.

Некоторые представители Stomiidae известны как «свободные челюсти» или «рыбы-крысоловки» благодаря строению нижних челюстей, которые вытянуты, как клешни хищного богомола. Чтобы облегчить их движение и в мгновение ока смыкать зубы на добыче, челюсти крепятся ко «дну» ротовой полости лишь тонким канатиком, что напоминает рукотворные ловушки для животных.

Семейство Ipnopidae

«Трубкоглазы» или «нитехвосты», Stylephorus chordatus, являются единственными известными представителями рода Stylephorus, и это одна из моих любимых рыб. Его челюсти окружены мембраной с крошечным отверстием, создающим мощное всасывание при раскрытии пасти. Вся эта конструкция удивительно похожа на кузнечные мехи и может расширяться в 38 раз относительно своего первоначального объёма. Интересно, кто додумался дать название этой рыбе только за их глаза или хвост? Лично я назвал бы её «рыба-пылесос».

Тело РЫБЫ-ПЫЛЕСОСА не превышает фута [прим.: около 30 см] в длину, но благодаря хлыстообразному продолжению хвостового плавника кажется длиннее более чем в три раза.

Семейство Ipnopidae

Длина тела безглазой «рыбы-треноги» Bathypterois grallator не превышает одного фута [прим.: около 30 см], но она стоит аж в метре от морского дна, опираясь на три невероятно вытянутых плавника. Плавает она только при необходимости, а большую часть времени проводит, стоя на одном месте и поедая крошечных обитателей моря, которые натыкаются на её вытянутые передние плавники: такая тактика добычи пропитания более характерна для сидячих беспозвоночных, таких как анемоны, криноидеи (морские лилии) и балянусы. Когда рыба-тренога решает поплавать, её «ноги» теряют жёсткость и тянутся за ней, как мягкие хвосты. Каков механизм затвердевания плавников, точно неизвестно; возможно, когда рыба хочет отдохнуть, в них создаётся повышенное давление жидкости. Эти рыбы являются гермафродитами и способны к самооплодотворению.

Близкий родственник рыбы-треноги не перенял её необычный способ питания, но компенсирует это своим удивительным видом. Их никогда не видели в живом состоянии, и их повадки, как и назначение их невероятно странных органов зрения, практически неизвестны. Эти плоские решетчатые структуры напоминают глаза насекомых и излучают довольно яркий свет.

Нитехвостые угри

Первые угри, которых мы встретили в нашем глубоководном путешествии, Nemichthyidae, обзавелись тонкими, похожими на пинцет челюстями, которые изгибаются, расходясь в стороны друг от друга. На первый взгляд, это приспособление кажется совершенно бесполезным. Долгое время велись споры об их способе питания, но теперь установлено, что крошечные, загнутые назад зубы позволяют им как бы загонять мелких ракообразных в рот при помощи серии быстрых рывков.

Семейство Липаровые

Эта комичная лужа плоти, растиражированная в бесчисленных блогах, посвящённых «странным животным», стала одной из самых популярных фотографий глубоководных животных в интернете. Однако сородичи этого сильно повреждённого экземпляра выглядят столь необычно только на суше; как и у медузы, плотность его тела меньше, чем у воды, и в естественной среде обитания он сохраняет гораздо более правильную форму.

Увы, под водой Psychrolutidae, или «толстолобики», выглядят гораздо менее экзотично, хотя, конечно, они всё же существенно отличаются от других представителей Scorpaeniformes, таких, например, как бородавчатки и великолепные крылатки, обитающие на меньшей глубине. Приспособившись к тому, чтобы расходовать энергию как можно более экономно, эти кожистые мешки часами дрейфуют на месте, заглатывая проплывающую мимо пищу. В отличие от многих других обитателей глубин, они тщательно оберегают свои яйца и молодь в местах гнездования.

Гораздо более необычными представителями Scorpaeniform являются так называемые глубоководные морские слизни. На первый взгляд, они демонстрируют странное и, пожалуй, даже отчасти дегенеративное поведение, обитая даже в телах гребешков и других беспозвоночных, а в глубоководных зонах некоторые их виды откладывают яйца в жаберные щели гигантских крабов-пауков. Они не причиняют ракообразным прямого вреда, так что эти отношения представляют собой не паразитизм, а скорее мутуализм, ведь рыбы поедают кусочки мусора и паразитов с тела краба.

Пеликановидный большерот

Представителей Saccopharyngiformes (буквально – «мешкоглоты») иногда называют «пеликановыми угрями», «зонтичными угрями» или, чаще, «угрями-глотателями», хотя они, технически, угрями не являются. Их тонкие, гибкие челюсти могут раскрываться, как зонтик, захватывая даже довольно массивную добычу, а желудок, как у угрей, растягивается в несколько раз относительно своего первоначального размера. Это отличная стратегия выживания: при малой массе тела организму требуется меньше пищи, а растягивающийся желудок позволяет переваривать её в течение длительного времени. Это хищники, научившиеся извлекать максимум из имеющихся скудных возможностей.

У некоторых видов кончик хвоста заканчивается крошечным огоньком, который, как предполагается, служит приманкой: по некоторым свидетельствам, они свешивают свой хвостовой фонарь прямо внутрь широко раскрытой пасти.

Крошечные угри Monognathidae, или «одночелюстные», полностью утратили костную структуру верхней челюсти; у них остались лишь крючкообразная нижняя челюсть и ядовитый клык, спускающийся с нёба.

Живоглоты

Ещё один обитатель тёмных морских глубин – чёрный живоглот из рода Chiasmodon, способный заглатывать рыбу, длина которой превышает его собственную в четыре раза. Иногда живоглот не успевает переварить слишком крупную добычу. Она начинает разлагаться, и образующиеся газы выталкивают крошечного монстра к поверхности моря, навстречу гибели. Считается, что живоглот сперва кусает добычу за хвост, а затем как бы надевается на тело жертвы, заглатывая её дюйм за дюймом.

Сегодняшний пост - скорее исключение из правил; мне нравится, как этот автор подаёт материал, и захотелось перевести статью и поделиться с вами. А так я перевожу и выкладываю крипоту и около того, в основном. Не забывайте, обратная связь имеет значение. Если вы нашли неточность, если материал не понравился, найдите минутку написать в комментариях. Буду признателен. Надо ведь учиться на ошибках, верно?

И минутка саморекламы: вчера на нашем с Sanyendis канале, Сказки старого дворфа, как раз выложили свежий рассказ: герой сел в поезд, вот только поездка по привычному маршруту закончилась не вполне обычно. Заглядывайте, мы будем рады.

Автор: Adam Bellamy. Источник: https://bogleech.com/creepy/creepy-athousandbodies

Я снова чувствую, как что-то скребётся у меня в голове. Я не помню, чем занимался, и, похоже, с каждым разом я забываю всё больше. Раньше это царапанье было едва заметным, но теперь я чувствую его каждую секунду. Я изо всех сил стараюсь не обращать на него внимания и продолжаю работать. Обычная рутина: в основном таскаю тяжести или присматриваю за детьми. Я хочу подняться выше.

Я сказал, что чувствую царапанье в голове, но это не совсем так. Это больше похоже на щекотку – будто чьи-то пальцы осторожно касаются моего мозга. Мне кажется, я не оправдываю чьих-то надежд, что то, чем я занимаюсь, и даже сам я, не имеет никакого значения. Я хочу подняться, почувствовать себя парящим в вышине. Все вокруг делают то же самое, что и я, только лучше меня. Наверное, я полное ничтожество, и мне просто стоит подняться повыше. Они могут дальше кормить детей, они будут дальше заниматься своими делами. А я буду карабкаться вверх. Я заберусь высоко-высоко и буду парить в тысяче тел.

Я снова довольно долго был самим собой. Я снова работал, и я заботился о детях, и я выполнял свои обязанности с радостью, ведь дети очень важны. Я снова чувствую щекотку, и, кажется, я снова теряю себя. Я хочу заботиться о детях, я должен о них заботиться, но я не могу больше заботиться, и всё, что я чувствую, это щекотка. Она переместилась, и, пожалуй, даже стала больше, и сейчас она в передней части моей головы, прямо позади глаз. Я должен подняться выше. Должен ли я подниматься выше? Я никогда раньше не хотел этого. Мои ноги должны прочно стоять на земле, и я должен работать, я не хочу подниматься выше, но я хочу подняться выше. У меня есть обязанности, и я буду их исполнять.

Некоторые мои знакомые ушли сегодня, просто ушли. Они ничего не сказали, но, когда я увидел, как они уходят, мне показалось, что я знаю, в чём дело. Я последовал за ними наружу и увидел, как они карабкаются вверх так высоко, как только могут, пока не перестал различать их, и я почувствовать, что знаю, что мне надо делать. Я буду парить. Когда я увидел, как кто-то ещё ушёл, я снова начал терять надежду, но на этот раз мне не было так грустно из-за этого. Другие заметили, что кто-то ушёл, и они волнуются о них. Они продолжают работать, но они волнуются, я это вижу. Я не волнуюсь, я хочу подняться повыше. Я видел, как они поднимаются, и я чувствую, что мне это нужно, подняться и парить. Смогу ли я? Смогу ли я воспарить? Тысячу раз я чувствовал это желание, будто что-то внутри меня говорит мне подняться повыше и почувствовать ветер вокруг, который унесёт меня по тысяче разных направлений. Похоже, у меня не осталось выбора. Ноги сами несут меня наружу, и я смотрю на небо. Мои ноги больше мне не принадлежат. Скоро я поднимусь в вышину.

Пальцы в моей голове больше не щекочут, теперь они крепко схватили меня. Они больше не щекочут, они делают мне больно. Они заставляют меня куда-то идти. Когда я проснулся, я был очень высоко, и я не помню, как сюда поднялся. Теперь мне мало просто подниматься вверх, я больше не могу просто лазать и парить, мне нужно что-то большее. У меня болят челюсти. Другие больше ничего не значат. Я почти не помню детей, не помню других рабочих. Они видели, как я карабкаюсь вверх, и теперь не хотят оставаться рядом со мной. Я хочу карабкаться выше. Пальцы хватают меня, и я позволяю делать им это со мной. Я так высоко, и я чувствую ветер, но я – всего лишь одно тело. Мои челюсти снова болят, мне просто необходимо что-нибудь укусить. Пальцы сжимаются крепче, и это невыносимо. Они сдавливают мою голову, но это не моя голова, она чужая. Это моя голова? Или чья-то ещё? Всё, чего я хочу – парить. Ветер вьётся вокруг меня.

Ветер, этот ветер такой приятный. Он поднимает меня, всего меня. Ветер дует, он приносит свободу, и я лечу. В тысяче тел я улетаю.

...

...

Я больше не я. Меня было много, но теперь я один. Могу ли я быть собой в одиночку? Последний порыв ветра оставил меня в каком-то месте, внутри чего-то. Я расту. Здесь есть и другие мысли, но они хотят только работать. Я хочу подняться выше. Я хочу подняться выше…

В голове что-то скребётся, я никогда не чувствовал такого. Раньше я хотел только работать, но теперь… Я хочу чего-то другого.

Я хочу… Я хочу подняться повыше…

Прим.: рассказ от лица заражённого муравья. А вот статья на вики для справки.

Автор: Izzy Winchester. Источник: https://bogleech.com/creepy/creepy-theygodeep

На земле лежал иней, хотя для инея стояла слишком тёплая погода.

Выйдя на крыльцо, Эбигейл увидела, что трава вокруг дома стала белой и жёсткой. Холод не кусал щёки, и в воздухе не чувствовалось морозной свежести – разве что, может быть, ощущался лёгкий сладковатый запах, напоминавший аромат цветочного нектара. На окнах тоже не появилось ни инея, ни морозных узоров.

Невысокая трава слегка колыхалась на ветру, напоминая пшеничное поле.

Эбигейл была уже немолода, и с каждым днём холод всё глубже проникал в её кости. Мимо её дома проносились школьные автобусы, почтальон разносил газеты и, конечно же, свежую почту. За ней-то она и вышла сейчас на улицу, и даже в одном халате и тапочках жар солнечных лучей согревал кожу. Осень в этом году благосклонно позволяла помидорам и одуванчикам спокойно дожить свой век.

Но одуванчиков не осталось.

Была только трава, и трава колыхалась, будто на ветру, пусть никакого ветра и не было.

Она спустилась по ступенькам.

Подойдя ближе, Эбигейл присмотрелась к лужайке и сразу заметила кое-что странное. То, что ещё вчера было густым, местами пожелтевшим газоном, когда-то подстриженным, но давно разраставшимся в соответствии со своими собственными представлениями о красоте, сегодня разительно изменилось. Лужайка выглядела угрожающе. Она увидела, что то, что сперва показалось ей неопрятными кучами отмирающей листвы, на самом деле было стройными рядами бритвенно-острых травинок с закруглёнными, как у лисохвоста, верхушками, которые поднимались из грязи ровными, как зубы, рядами.

Эбигейл много чего видела в эти дни.

Окинув взглядом соседние дома, она поняла, что мороз коснулся не только её двора. Но далеко не все аккуратные лужайки возле пригородных домов были им задеты – белизна перемещалась от дома к дому, игнорируя одни участки и выбирая другие. Но каждый выбранный дом был охвачен морозом полностью, и всё пространство, где раньше росла трава, было заполнено белым. Там, где между участками не было забора, проходили аккуратные границы, белое и зелёное, ровные линии, словно прочерченные по линейке.

Ледяные травинки снова всколыхнула рябь. Ветра не было.

Эбигейл хотела получить почту.

Она сделала шаг, и трава расступилась вокруг её ноги. Инеистые метёлки снежного лисохвоста не желали быть растоптанными и бесшумно погружались в землю. Когда она поднимала ногу, они снова поднимались, механическим движением, как колышки из отверстий.

Сначала она шла осторожно, выверяя каждый шаг, но трава продолжала уступать ей дорогу, и она выбросила мысли о ней из головы. Она очень хорошо умела выбрасывать мысли из головы. Таблетки помогали, но и сама она тоже очень старалась, и гордилась своими успехами, и, думала она, врачи тоже ей гордятся. Она не полагалась полностью на лекарства, она сама несла своё ярмо, как сказано в Доброй книге, и с ней было Божье благословение.

Дойдя до почтового ящика, Эбигейл еще раз огляделась, прислонившись к плетеной ограде и положив руку на дерево. Было далеко за полдень, вокруг не было ни души. Дети в школах, мужчины на работе. Женщины тоже на работе. Старухи, отработавшие, как она сама, своё, сидели дома, дремали во время дневного зноя и ежились от холода прохладными ночами. Она не спала по ночам уже несколько лет, и причиной тому были не какие-то проблемы, а просто отсутствие нагрузки. Она спала и ела, когда ей вздумается, и дни проходили за днями.

Эбигейл открыла почтовый ящик и перебрала его содержимое. Каталоги, заявки на участие в тотализаторах. Корреспонденции приходило все меньше.

Она прижала конверты к иссохшей груди и вернулась во двор, закрыв за собой ворота. Море травинок расступалось под её ногами. Она слабо улыбнулась - ей нравилось чувствовать себя царицей, которой уступают дорогу подданные, или Моисеем, перед которым расступаются воды. Медленно двигаясь, наслаждаясь последними лучами солнечного света, Эбигейл вошла в дом и заперла дверь.

Она была старой женщиной, и таблетки притупили ее чувства. Царапину на лодыжке она заметила, только когда пришло время принять ванну.

Тем вечером нога болела не так уж сильно, и на неё можно было не обращать внимания, как, например, на бормотание телевизора. Эбигейл редко обращала внимание на то, что смотрит, но телевизор действовал на неё успокаивающе. Было несколько передач о продаже и покупке странного древнего антиквариата - такие передачи нравились ей больше всего. Можно было дремать, наслаждаясь смешными фантазиями, навеваемыми телевизором: например, хотя она и понимала, что это не так, о том, что бабушкино портмоне – это не просто старый хлам, а нечто большее, что-то, что можно продать за шесть или семь сотен долларов и подарить внучатой племяннице что-нибудь, что не одобрила бы её мать. Что-то до смешного роскошное, например, лошадку-качалку из модного магазина в Нью-Йорке или плюшевого медведя, такого огромного, чтобы её драгоценная девочка могла бы сидеть у него на коленях и даже спать в нем.

Ей нравились рекламные ролики. Они были короткими и понятными, не то, что более длинные передачи, где участники притворялись, что сердятся друг на друга из-за выдуманных причин, и ругались между собой, чтобы тут же пойти на попятный. Ей не нравились эти крики, она находила их слишком резкими и утомительными.

===

Червь, или то, что казалось ей червем, был белым, как метёлки лисохвоста во дворе, но его тело было более сложным, более причудливым. Он был толщиной и длиной с детский палец, его сегментированное тело заканчивалось раздвоенной пастью, как язык змеи или лапка мухи. Он был жестким, костлявым и сухим, за исключением того места, где он выходил из отверстия в её ноге. Конец червя немного закручивался, напоминая рыболовный крючок, и, когда она уставала кричать, то водила по нему кончиками пальцев, чувствуя, как он слегка царапает кожу.

Она попробовала вытащить его, когда впервые увидела, но возникло ощущение, будто все её нервы завязались узлом: ужасная липкая тяжесть. И она больше не пыталась этого делать. Это была её вина, подумала она, стоило сразу смазать ранку йодом, не помешало бы сделать это сейчас. И она прилежно смазывала отверстие каждый раз, как ей казалось, что оно высыхало, или когда вспоминала об этом. Она нашла один из немногих оставшихся на кухне ножей, и время от времени пыталась разрезать им червя, но её руки так дрожали, что она не могла удержать лезвие на одном месте достаточно долго, чтобы одолеть его. Твёрдый, как зубы. Тихий, неподвижный… Успокаивающий.

Завтра должен прийти доктор, обычная плановая проверка, так что не стоит суетиться. Боль была совсем слабой, хотя, когда Эбигейл встала, чтобы принять таблетки, её слегка пошатывало, а нога казалась тяжелой, будто полной костей. Она знала, это гудят её нервы, и, в глубине души, мысль о возможности осложнений пугала её.  Однажды она решила навестить подругу, у которой заболели ноги, чтобы передать ей пакет гостинцев и помолиться вместе, но не могла себе представить, что увидит бедную Элис с раной, кишащей личинками – жёлтыми, извивающимися и вонючими личинками. Элис была в отличном настроении и поддразнивала её, говоря, что ей щёкотно, но Эбигейл не смогла заставить себя даже прикоснуться к ней и ушла в тот день домой, чувствуя себя совсем больной и разбитой. И всё время, пока не настал рассвет, думала о своей последней подруге детства, лежащей в постели в полном одиночестве – если не считать всех этих червей, всё ворочающихся, ворочающихся, ворочающихся внутри неё.

Она сошла бы с ума, она знала. На следующий день она пообещала себе, что, если они когда-нибудь попытаются запустить в неё личинок, она возьмет жгут и хороший, тяжёлый топор и отрубит себе ногу, и вымажет её в грязи, чтобы они не смогли пришить её обратно. Они могли бы попытаться это сделать, но она бы им не позволила.

Ей было стыдно, самую малость. Врачи были добры, и ради них она старалась быть хорошей. Она заботилась о себе, ела то, что они говорили, и занималась спортом. Она самостоятельно получала свою почту.

И теперь она тоже заботилась о себе. Она мазала раненую ногу йодом, держала её в приподнятом положении, а если та начинала опухать, то прикладывала лед. А он оставался спокоен и неподвижен, и никогда не ворочался, не ворочался, как личинки бедняжки Элис, этот одинокий, мирный червяк, мягкий, как кресло-качалка. Доктора были бы так горды.

Они бы так ей гордились.

===

Огонь не сработал. Это была не первая попытка решить проблему заражения, они уже пытались поливать землю промышленными химикатами, пестицидами и солёной водой, когда кто-то предложил сжечь проклятых тварей, но и это не помогло. Лисохвосты просто ушли под землю, и их не удалось выкопать. Они просто уходили всё глубже и глубже, и одному Богу известно, где они заканчивались. Сонар показывал целые их заросли, пронизывающие землю и камни, уходящие к невидимым источникам. Это проверили после того, как какой-то тупой идиот попытался их взорвать. Хрупкие осколки, взлетая в воздух, пробивали защитные костюмы и кожу – несколько дюжин трупов, и всё ради того, чтобы учёные на следующий день сказали, что всё это было бесполезно.

Они уходили глубоко. Это было всё, что можно было сказать через некоторое время. Они уходили глубоко.

На четвертый день карантина они добрались до дома с плетеным забором. Двор был заражен, но соседний участок оставался чист, а крыльцо выходило как раз в его сторону, так что взломать раздвижную стеклянную дверь было несложно.

Фонарики осветили комнату, тёмные панели, коричневый ковер. Их лучи блеснули на экране телевизора, отбросили тень на что-то, лежащее на диване, осветили месиво игл и булавок, иней и кости на месте того, что когда-то было ногой… изящной рукой… черепом с несколькими прядями оставшихся на нём длинных серебристых волос.

Раздался голос, похожий на шелест листьев.

‑ Я не заставила вас волноваться, доктор Бакстер?

С губ агента сорвались слова то ли проклятья, то ли молитвы, приглушённые защитным костюмом.

‑ Старушка всё ещё в состоянии о себе позаботиться.

В темноте раздался щелчок, потом ещё один – бесконечный перестук, похожий на клацанье зубов, когда тварь начала вставать.

‑ Я даже принимала таб…

По ушам ударил резкий звук. Вспышка, и тело Эбигейл перестало двигаться.

Её кожа подёрнулась рябью.

Ветра не было.

Автор: Jonathan Wojcik. Источник: https://bogleech.com/leeches. Все права на материал принадлежат автору статьи, переведено в ознакомительных целях.

Нападение гигантских пиявок (1959). Крадущийся ужас… восставший из глубин Ада… чтобы убивать и покорять!

Удивительно, но факт: я уже около десяти лет пишу о самых разных слизистых, бескостных, кровососущих тварях (на сайте Bogleech), но до сих пор не посвятил статьи настоящим пиявкам, или аннелидам из класса Hirudinea. Я не могу точно сказать, почему так вышло. Может быть, это казалось слишком очевидным? Или, возможно, они казались мне настолько особенными, что я чувствовал, что обычная статья, как о любом другом живом существе, недостойна их? Но раз уж я не могу создать веб-страницу, которая будет тянуться к вам из монитора и сосать человеческую кровь, придётся довольствоваться малым. Я и так откладывал это слишком долго.

Я до сих пор помню, как впервые услышал слово "пиявка". Не помню точно, сколько мне тогда было, но я был совсем крохой. Парень постарше, вытирая сопливый нос, мимоходом упомянул местный ручей, который «полон пиявок», которых он описывал как «червей с присосками, которые прилипают к тебе и сосут кровь». Я был мгновенно очарован. Кровососущий червь? С присосками? Что за червь? Что за присоски?! Но этот парень наотрез отказался утолить моё неуёмное любопытство. «Я уже сказал, это червяк с присосками. Нет, я не буду его рисовать!» Даже взрослые мало чем могли помочь. "Это просто червяк", - говорили они. "Это червяк, который кусается". В моей голове проносились бесконечные варианты того, как такая штука может выглядеть или функционировать. Никто, казалось, не понимал, как мучительно неясны их слова, как важно, чтобы я точно знал, как выглядят эти новые загадочные существа и как именно они добывают кровь.

Одинокий в своём стремлении к истине, я медленно, но неуклонно набирался знаний о Hirudinae, в основном из подержанных книг по биологии. Знаний не слишком глубоких, но достаточных, чтобы разгадать несколько загадок, на пути к решению которых стояло безразличие несносных подростков и измученных взрослых. Теперь я знал, что типичная пиявка во многом похожа на дождевого червя, и действительно является его близким родственником, но имеет по присоске на каждом конце своего тела, одна из которых скрывает легендарное, вампирическое питательное отверстие. Конечно, оставалось еще встретить одно из этих существ лично, и, хотя некоторые из вас, счастливчиков, встречали больше пиявок, чем хотелось бы, лично я не находил ни одного живого экземпляра до 2010 года, после почти двадцати семи лет активной охоты на беспозвоночных в болотах, ручьях, прудах и лесах.

Я нашёл свою пиявку в ботаническом саду Технического института Флориды, где она лежала, свернувшись под влажной деревянной доской в яме с кремовой, зелено-черной грязью. Её было плохо видно на фотоснимках, но она была очень похожа на слизня-людоеда, изображенного здесь, и легко превращала мелких дождевых червей в сморщенные, призрачно-белые трубочки плоти, что я мог наблюдать лично в течение нескольких чудесных месяцев, которые она прожила под моим присмотром

Пиявки чаще всего ассоциируются с водой и кровью, но многие, если не большинство видов, являются всеядными падальщиками или свободноживущими хищниками и могут быть земноводными или полностью наземными, которые неплохо себя чувствуют до тех пор, пока вокруг достаточно влажно. На суше они могут грациозно скользить по подлеску или ходить, переваливаясь с ноги на ногу, как нелепые, резиноподобные черви, как мы видим здесь.

Большинство пиявок можно отнести лишь к одному из нескольких крупных классов, наиболее известными из которых, безусловно, являются Gnathobdela, или "челюстные" пиявки. Именно к этой группе почти наверняка принадлежала моя маленькая флоридская подруга, что делает ее близкой родственницей знаменитой "медицинской" пиявки Hirudo medicinalis.

В прошлые века душевные и телесные болезни широко приписывались нечистоте или даже избытку крови, а практика кровопускания посредством лечения пиявками, как считалось, могла излечить широкий спектр недомоганий. Хотя к началу 20 века от этих псевдонаучных представлений отказались, пиявки со временем вернулись в медицинский мир как относительно недорогое, но высокоэффективное средство для отвода скопившейся или свернувшейся крови под поверхностью кожи. Гирудин, содержащийся в слюне пиявки, остается одним из самых эффективных антикоагулянтов, известных современной науке, который трудно и дорого синтезировать искусственно, что вновь сделало разведение пиявок прибыльной отраслью.

Gnathobdela не зря называют "челюстными" пиявками: в центре их мускулистого ротового диска располагается до трех противопоставленных челюстей с зубцами. Эти миниатюрные структуры, закручивающиеся внутрь и наружу к центральной точке, неспроста сравнивают с органическими циркулярными пилами, настолько крошечными, что укус даже крупной медицинской пиявки практически безболезнен. У детритоядных видов эти челюсти могут служить для пережевывания и проглатывания мягких частиц пищи, а хищники могут проделывать отверстия в стенках тела беспозвоночной добычи для высасывания мягких, сочных внутренностей.

Одной из самых необычных челюстных пиявок является пиявка с восхитительным названием Tyrannobdella rex, официально описанная только в 2010 году. Этот "новый ти-рекс", как и положено устрашающей пиявке, родом из вод Амазонки, где он специализируется на проникновении в рот, горло или ноздри млекопитающих - включая людей (прим.: рекомендую поискать фотографии). Уникально то, что у него только одна большая челюсть, а единственный ряд из восьми зубов является самым большим среди всех известных видов.

Как и многие другие аннелиды, пиявки являются гермафродитами с мужскими и женскими репродуктивными органами, причем каждый партнер оплодотворяет другого во время спаривания. Яйца могут откладываться поодиночке, кучками или в пушистых, губчатых коконах, а многие виды носят свой выводок под собственным телом, собирая добычу, например, насекомых или водяных улиток, чтобы вскармливать своих малышей. Какая удивительная забота! Только посмотрите на эту гордую, глупую улыбку, прямо под мамиными, близко посаженными глазками. Ах да, я уже упоминал об их глазах?

Пиявки почти всех видов имеют, по крайней мере, одну пару крошечных глаз-бусинок, хотя их может быть до шестнадцати, расположенных в виде узоров, столь же разнообразных, как и у пауков. У некоторых видов передние несколько сегментов могут также разветвляться, образуя отчётливо видимую «голову»! Открытие того, что у этих животных есть глаза, пришло не так поздно и не так внезапно, как у меня вышло с клещами, но и не слишком быстро; их часто трудно разглядеть на фоне кожи, особенно у темных видов, и они не всегда упоминаются в общих анатомических описаниях.

Как вы уже догадались, не все пиявки являются "челюстными"; представители Rhynchobdellida не имеют режущих зубов, но компенсируют их отсутствие сверлящим хоботком, иногда усыпанным крошечными колючками. Этот класс включает как хищников, так и вампиров. Именно представители Rhynchobdellida проявляют наибольшую родительскую заботу, причем даже паразитические виды переносят своих детенышей к новым хозяевам!

Доктор Рой Сойер и его «друг» сфотографированы Тимоти Брэннингом

К хоботоносным пиявкам также относится самая большая живая пиявка, известная человеку, - редкий амазонский кровосос Haementeria ghilianii, чей жилистый хоботок достигает почти четырех дюймов в длину. Когда-то она считалась вымершей, но одна пара взрослых особей была извлечена из пруда в 1970-х годах, и впоследствии была создана успешная колония для разведения в неволе. Одна из первых особей, получившая прозвище Бабушка Моисей, за свою жизнь родила более 700 детенышей

Третья основная категория пиявок, пожалуй, самая загадочная. Не имея ни хобота, ни челюстей, они просто засасывают живых земляных червей и другую мягкотелую добычу целиком в свое зияющее горло и скользят с почти змеиной скоростью. Этих обжор традиционно относят к Pharyngobdella, "беззубой" сестринской группе Gnathobdella, хотя некоторые из них могут представлять "беззубых" Rhynchobdellida.

Особенно необычной "глотающей" пиявкой является Americobdella valdiviana, единственный вид в своем уникальном роде. Обладая едва выраженными рудиментарными челюстями, она, вероятно, представляет собой промежуточную форму между теми, у кого есть челюсти, и теми, у кого их нет.

Как и большинство вещей в природе, наиболее экзотично выглядящие пиявки встречаются в море, где они могут выглядеть бородавчатыми, бугристыми, пушистыми и поразительно красочными, иногда прекрасно вписываясь в среду тропического рифа, или, как в данном случае, подозрительно напоминая морского конька. Серьезно, попробуйте сказать мне, что это не преднамеренная мимикрия. Это не официально задокументированный защитный механизм, но я не единственный, кто заметил эту связь, и хлюпающий паразит мог бы многое выиграть от маскировки под шипастую, колючую рыбку. Думаю, тут нужно услышать мнение морского биолога. Может быть, необходимо новое исследование!

Одной из самых странных пиявок является Croatobranchus mestrovi, пример троглобитической пиявки, полностью приспособленной к обитанию в подземных пещерах. Ее ротовая присоска, покрытая пальцевидными выростами, которые могут быть дыхательными придатками, разветвляется на восемь коротких "щупалец" неизвестного назначения, а ее диета и репродуктивные привычки еще не разгаданы. Хотя пиявки и распространены так широко, они продолжают преподносить новые и новые загадки.

Bogleech получил свое название довольно неожиданно, когда я соединил одно из моих любимых животных с моим любимым синонимом для его предпочитаемой болотистой, грязной среды обитания. Поскольку сайт и его фанбаза выросли за последние десять лет, я чувствую, что моя связь с этими бескостными упырями только углубилась. Хотя я и видел вживую лишь парочку, я уверен, что пиявка была бы одними из главных претендентов на мой патронус, и я горжусь тем, что мое отстойное художественное и литературное наследие связано с их уважаемым именем.

Очевидный следующий шаг? Наконец-то просто купить несколько пиявок у хорошего частного поставщика и посмотреть, как они себя поведут. Цены немного завышены, но я не буду первым, кто посчитает их интересным домашним животным.

Перевод других статей этого автора:

О бедном клеще замолвите слово...

Лейкохлоридий: червь, зомбирующий улиток

Такие разные арахниды

Автор: Jonathan Wojcik. Источник: https://bogleech.com/bio-arachnids. Все права на материал принадлежат автору статьи, переведено в ознакомительных целях.

Любой человек с образованием не ниже третьего класса, скорее всего, знает, что пауки - это арахниды, а не насекомые, и многие, возможно, слышали, что этот класс включает также скорпионов и клещей, но на этом, если, конечно, не брать во внимание энтузиастов, осведомленность среднего человека об арахнидах заканчивается. Многие даже не представляют себе всего многообразия восьминогих бронированных хищников, которые ползают и копошатся в темных щелях повсюду вокруг нас. Возможно, насекомые и превзошли их много миллионов лет назад, но это не мешает арахнидам наслаждаться вкусом их сочных внутренностей. Прежде всего, давайте вкратце поговорим о том, кто же такие арахниды:

Это отличный пример классической анатомии арахнидов. В то время как тело насекомых состоят из головы, торакса с шестью лапками и брюшка, у пауков есть только сросшиеся головогрудь и брюшко, причем головогрудь опирается на восемь ног, а брюшко содержит репродуктивные органы и прядильницы, вырабатывающие шелк. Пауки составляют отряд Araneae, класс Арахниды.

Крошечное ротовое отверстие паука скрывается за парой крупных хелицер - придатков, заканчивающихся острыми ядовитыми клыками. По обе стороны от рта расположены педипальпы - структуры, похожие на лапки, которые они используют в качестве "рук" для манипулирования пищей или даже для переноски яиц. У пауков клыки впрыскивают как яд, так и пищеварительные ферменты, разжижая внутренности добытых насекомых для последующего легкого поедания. Несмотря на распространенное мнение, сами клыки не "всасывают" пищу.

У скорпиона (отряд Scorpiones, разумеется) хелицеры не несут ядовитых клыков, а заканчиваются пинцетоподобными структурами и функционируют как жевательные челюсти. Педипальпы сильно увеличены и образуют знаменитые клешни, похожие на клешни раков или омаров, дифференцированные относительно восьми собственно ног. Передняя пара лапок довольно маленькая, и на этом снимке ее трудно разглядеть за огромными педипальпами. На брюшке нет шелковых желез, оно плавно переходит в гибкий хвост с жалом, которое впрыскивает добыче парализующие токсины.

За некоторыми исключениями, размер клешней скорпиона соответствует силе его яда: крупный скорпион с толстыми, мускулистыми клешнями, как правило, имеет более слабое жало, поскольку его клешней достаточно, чтобы обездвижить большинство жертв. Самые смертоносные скорпионы, однако, имеют тонкие и хрупкие на вид клешни, поскольку их яд - это вся необходимая им убойная сила.

Клещи (Acarinae) - вторая по разнообразию группа арахнид после пауков, но приспособленная к гораздо более широкому спектру сред обитания. Клещей можно встретить повсеместно от ледяных гор до океанских глубин, и, в первую очередь, в телах других животных или на них. Более упрощенные, чем у других арахнид, цефалоторакс и брюшко почти полностью слиты в единое целое. Большинство видов лишены глаз, хотя у некоторых может быть от одного (да, как у настоящего циклопа) до пяти. У некоторых клещей даже меньше восьми ног, особенно на ранних стадиях жизненного цикла. Самые крупные из них - кровососущие паразиты, известные как иксодовые клещи.

Как видите, разные арахниды используют одни и те же части тела совершенно по-разному, и теперь, когда мы коротко пробежались по самым известным восьминогим, настало время невоспетых диковинок!

1. Сенокосцы.

Широко распространена байка, что, дескать, сенокосец, или "длинноногий папочка", является "самым смертоносным пауком в мире", но у него не хватает сил прокусить человеческую кожу. Ллос знает, кто придумал эту чушь, ведь эти малыши нисколько не ядовиты. Мало изменившись с древних времен, эти самые низшие арахниды отличаются от пауков полным отсутствием шелковых желез, челюстями, способными пережевывать твердую пищу, и головогрудью, плавно переходящей в брюшко и напоминающую сросшееся тельце клеща. Многие виды предпочитают поедание падали охоте, а некоторые всеядны и охотно питаются опавшими плодами, пыльцой и другими растительными веществами.

Сенокосцы защищают себя необычными способами. Наиболее известным из них является отбрасывание длинных ног, чтобы спастись от хищника, при этом отрезанный придаток продолжает дергаться и извиваться. Достаточно эффективный, хотя и болезненный, отвлекающий маневр. Различные виды могут также распылять защитные химикаты, притворяться мертвыми, покрывать свое тело камуфляжным мусором или даже сбивать хищников с толку с помощью своего рода оптической иллюзии: подпрыгивая на большой скорости вверх-вниз, сенокосец превращается в размытое пятно, которое простодушным врагам трудно разглядеть и которое, возможно, может даже напугать.

2. Сольпуги.

С этими несчастными существами, известными также как солнечные пауки, ветряные скорпионы, или даже "верблюжьи пауки", связано едва ли не больше заблуждений, чем с почти любым другим членистоногим. Американские войска, расквартированные в Ираке, придумали длинный список страшных историй о "верблюжьих пауках", чтобы пугать новобранцев, например, что эти существа могут прыгать на несколько футов, прогрызать кожу спящего человека, не разбудив его, размножаться, подобно паразитам, в желудках верблюдов и даже кричать, как баньши.

Хотя солифугиды могут передвигаться с ошеломительной скоростью и наносить мощные укусы, если взять их в руки, эти пугливые существа не ядовиты и охотятся на добычу примерно своего размера - их огромные педипальпы, напоминающие пятую пару ног, снабжены очень липкими подушечками, предназначенными для захвата пищи на бегу. Огромные, мускулистые хелицеры напоминают двойную пару клювов и могут наносить самые мощные укусы в животном мире. Эти ужасные жвалы работают быстро и ритмично, измельчая добычу, как органическая мясорубка, легко перемалывая нежные кости крошечных позвоночных, таких как мыши и ящерицы.

3. Фрины (жгутоногие пауки).

Иногда их называют "пауками-хлыстами" или "бесхвостыми скорпионами-хлыстами". Эти плоские, похожие на крабов существа получили свое название за невероятно длинные, тонкие передние лапки, покрытые органами чувств и используемые как усики-антенны насекомых. Они обычно ходят боком, пока один "щуп" занят поиском добычи, а другой обследует окружающую местность. Их колючие педипальпы работают как клешни богомола, вытягиваясь и захватывая добычу. Они хорошо приспособлены для охоты под рыхлой корой деревьев, между камнями или в других узких расщелинах, а многие виды являются обитателями пещер.

4. Телифоны.

Их также называют "скорпионами-хлыстами", хотя они имеет лишь отдалённое родство с отрядом Amblypygi. Они имеют похожие на антенны передние лапы, а также третий сенсорный хлыст на кончике брюшка. Хотя они не ядовиты, из их брюшка может брызгать токсичная кислота, которая часто пахнет уксусом, что дало им общее название "уксусник". Их педипальпы толстые и булавовидные, заканчивающиеся тупыми клешнями, идеально подходящими для разрывания пищи или перемещения тяжелых обломков при рытье норы.

5. Ложноскорпионы.

Они распространены повсеместно, но люди редко обращают на них внимание. Эти крошечные существа напоминают толстеньких бесхвостых скорпионов, но на этом сходство заканчивается. Будучи ближе к паукам, они даже могут выпускать паутину из своих челюстей, чтобы плести защитные коконы вокруг себя или своих яиц. Необычно для арахнид то, что в клешневидных педипальпах содержатся ядовитые железы, а едкий фермент отрыгивается на добычу во время питания. У многих видов принят сложный "брачный танец", когда самец использует свои клешни, чтобы провести самку через пакет со своей спермой.

Псевдоскорпионы перемещаются на большие расстояния с помощью форезии, т.е. практики пересаживания на более крупное существо. Цепляясь одной клешней, они обычно седлают летающих насекомых и спрыгивают при следующем приземлении. Некоторые виды можно встретить в домах, где они охотятся на пылевых клещей и других вредителей. Иногда они даже вступают в прямой симбиоз с другими животными, питаясь паразитами в мехе крыс или под крыльями жуков.

6. Пальпиграды.

Известные как "микроскорпионы", эти безглазые родственники телифонов мало изучены: описано всего около восьмидесяти видов и мало что известно об их пищевых или репродуктивных привычках. В среднем они достигают всего миллиметра в длину, их можно найти во влажном песке или почве, в том числе на некоторых тропических пляжах.

7. Шизомиды.

"Короткохвостые хлыстоскорпионы" - еще одна группа крошечных обитателей почвы с удлиненными сенсорными передними лапами и хелицероподобными педипальпами. Описано более 230 видов, они немного разнообразнее, чем пальпиграды, но предпочитают влажные и тёмные места. Некоторые виды даже встречаются в гнездах муравьев или термитов, но их связь с этими насекомыми до конца не изучена.

8. Рицинулеи.

Известные также как "пауки-клещи с капюшоном", эти весьма малоизученные существа получили свое название благодаря большой откидной пластине, закрывающей рот и хелицеры, пока они не используются. Также самки с их помощью вынашивают и защищают свои яйца, по одному раз раз. Хотя они очень напоминают пауков, у них нет ни паутины, ни ядовитых желез, и, возможно, они являются более близкими родственниками клещам.

Упомянув этих малышей, мы рассмотрели все значимые группы арахнид, признанные наукой в настоящее время, но это не значит, что мы закончили!

9. Мечехвосты.

Технически, это самая старая группа арахнид, представленная здесь, но с культурной точки зрения они являются самыми "молодыми", потому что мы, люди, не признавали четыре вида мечехвостов полноценными арахнидами до генетического секвенирования, проведенного в конце 2018 года! Эти странные животные, формой тела отдалённо напоминающие шлем, живут в иле или песке мелководных соленых водоемов, питаясь детритом и крошечными существами, которых можно найти в придонном слое. Они находятся под угрозой исчезновения из-за сокращения ареала обитания и чрезмерного промысла; экстракты их крови могут быть использованы для обнаружения бактериальных токсинов, о чем вы можете прочитать здесь (англ.). Они не обладают ядовитыми железами и не могут "жалить", а свои длинные хвосты используют, главным образом, для того, чтобы возвращаться в исходное положение при переворачивании, но они хорошо защищены множеством маленьких острых шипов и жестким куполообразным цефалотораксом. Эти древние существа инопланетного вида также умеют плавать, но из-за особенностей распределения веса их тела они, в сущности, делают это "вверх ногами", плавая на спине!

ДРУГИЕ ХЕЛИЦЕРОВЫЕ

Тип Arthropoda делится на пять надклассов: Crustacea (крабы, омары, лангусты, креветки), Hexapoda (насекомые и другие шестиногие членистоногие), Myriapoda (сороконожки и многоножки), вымершие Trilobita (угадайте сами) и Chelicerata. Именно надкласс Chelicerata содержит класс Arachnida, но также включает три другие группы - не совсем арахнидов, но очень близкородственных организмов!

10. Ракоскорпионы.

С ордовика (460 миллионов лет назад) до перми (248 миллионов лет назад) эвриптериды или "морские скорпионы" были одними из самых крупных и свирепых водных хищников. Они зародились в морях и были распространены по солоноватым и пресноводным водоёмам по всему миру, вплоть до своего постепенного вымирания. Самый крупный из известных видов - Jaekelopterus rhenaniae (слева) - был более восьми футов в длину и претендовал на звание самого крупного членистоногого из когда-либо живших, соперничая только с многоножкой Arthropleura. Эвриптериды когда-то были объединены в устаревший отряд "Merostomata" вместе с меченосцами, и сегодня мы не знаем ни одного живого представителя этих долго просуществовавших, великолепных монстров.

11. Морские пауки.

У малоизученных "морских пауков" тело настолько тонкое, что у многих видов основные органы находятся в ногах, включая кишечник и репродуктивную систему. Морские пауки, заселившие водные просторы от теплых коралловых рифов до морских пучин, питаются жидкой пищей, всасываемой через полый хоботок, и обычно предпочитают мягкотелую добычу, наподобие морских огурцов и анемонов. Поскольку многие виды питаются, не убивая свою добычу, их также можно считать паразитами, как комара или летучую мышь-вампира.

Об их брачных ритуалах известно немного, но именно самцы вынашивают яйца до их вылупления, а тельце личинок, технически, состоит только из одной головы - брюшко и ноги развиваются позже. Спорно, являются ли эти причудливые существа действительно хелицеровыми, принадлежат ли они к собственной уникальной группе или, возможно, даже к Аномалокарисам. В прошлом их путали с арахнидами, но, думаю, будет уместно включать этих существ в эту группу, и, возможно, как это уже было с Xiphosura, однажды мы обнаружим, что они не такие уж разные, как мы думали.

Автор: Jonathan Wojcik. Источник: https://bogleech.com/bio-para. Все права на материал принадлежат автору статьи, переведено в ознакомительных целях.

Представьте, что вы живёте обычной жизнью садовой улитки. Вы легко можете высохнуть и потому избегаете иссушающих лучей солнца, скользя в тени под густой листвой и поедая все, что попадается на вашем склизком пути. Однажды вы уловили запах свежего птичьего помета; для вас это вкусная и питательная еда, и вот ваш беззубый рот наполняется липким лакомством...

Проходят дни, и вы начинаете чувствовать себя странно - по крайней мере, настолько странно, насколько это может осознать ваша простая нервная система, - и вот уже вопреки всякой логике вы выползаете под жаркие, яркие лучи солнечного света, от которого ваш вид прятался на протяжении миллионов лет. Вы занимаетесь своими улиточными делами, как и всегда, но на этот раз вы полностью открыты - как лучам света, так и взору голодных птиц. Выделяемая вами слизь отвратительна на вкус, и большинство птиц знает, что вы не слишком пригодны в пищу, но, увы, вы больше не похожи на обычную улитку.

Дело в том, что съеденный вами помёт кишел яйцами паразитического плоского червя из рода Leucochloridium (лейкохлоридий). Вторгшись в крошечный мозг брюхоногого, паразиты нарушили ваше нормальное поведение, а благодаря их разноцветным, пульсирующим "выводковым мешкам", которые проросли в глазные стебельки, рожки на вашей голове теперь напоминает пару жирных, сочных личинок - тех самых, что так любят птицы.

Скорее всего, вы выживете с оторванными глазными стебельками, и, в конце концов, у вас вырастет новое лицо... но внутри вас вырастут и новые паразиты. К счастью, эволюция не наделила вас интеллектом, достаточным для того, чтобы вы могли осмыслить своё новое существование, полностью контролируемое червям в вашем мозгу, когда ваши глаза отгрызают снова и снова.

Род Leucochloridium - трематодные плоские черви, относящиеся к собственному семейству Leucochloridiidae. Было описано не менее девяти видов, от L. caryocatactis в 1800 году до L. perturbatum, открытого в 1969 году. Возможно, самыми известными являются L. paradoxum, встречающийся в нескольких европейских странах, и L. variae, распространённый в Северной Америке

Впервые я узнал об этих невероятных существах из детской книжки, название которой уже не помню. Интересно, что книга была посвящена возможности жизни на других планетах и паразит был приведён в качестве примера того, насколько бесчеловечным может быть организм - отличный выбор, хотя в ней и не было фотографий. Пройдет много лет, прежде чем я смогу найти их в Интернете, и они оказались еще более впечатляющими, чем я мог себе представить. Ниже приведено несколько наиболее эффектных фото:

Прим.: а ещё в оригинальной статье прилагается "Первая галерея фан-арта лейкохлоридия". Правда, большая часть ссылок за давностью лет перестала работать, поэтому приведу только несколько превьюшек:

Автор: Jonathan Wojcik. Источник: https://bogleech.com/ticks. Все права на материал принадлежат автору статьи, переведено в ознакомительных целях.

Кому-то может показаться странным, что у меня, давнего поклонника безграничного разнообразия природы во всех её проявлениях, для которого каждый волосок на голове комара Anopheles так же трогателен, как шёрстка толстенького, неуклюжего котёнка, и человека, открыто презирающего столь распространённую арахнофобию, всё же есть одна зоологическая фобия. В детстве она была так сильна, что я боялся сделать даже шаг с асфальтированной дорожки, хотя мне так хотелось играть на лужайках, заросших травой, и в пышных кустах. При одном упоминании предмета моего страха мне хотелось немедленно умчаться прочь, и, к счастью, этого никогда не случалось на краю оживлённого шоссе.

Почему именно клещи вызывали и вызывают у меня такую бурную реакцию? Страх не ослабел с годами, и я всё ещё постоянно думаю о них, когда нахожусь на природе. При одной мысли о них я чувствую фантомные прикосновения воображаемых лапок к моим волосам. Думаю, мне знакомы ощущения, которые испытывают люди с рефлекторным страхом перед насекомыми и арахнидами, но есть, всё же, одно важное отличие, и это тот самый критерий, по которому я отличаю тех, кто просто боится, от людей с настоящей фобией:

Всё нормально, я совсем крошка!

Какой бы беспричинный страх я ни испытывал к этим восьминогим носферату, я не чувствую к ним личной неприязни. Мои психологические проблемы - не их вина. В их простом, естественном стремлении к выживанию нет ни злобы, ни жестокости. Я бы не хотел, чтобы их не стало. Я даже не хочу, чтобы они были другими. Я бы предпочел мир с гигантскими кровососущими клещами, которые вызывают у меня приступы паники, чем мир, в котором они вообще никогда не эволюционировали. Как и любой другой организм, который когда-либо существовал и когда-либо может существовать, клещи привносят на нашу планету нечто уникальное, экзотическое и интересное, к чему я испытываю только глубочайшее уважение и восхищение, даже если они заставляют меня сжиматься от ужаса при одной мысли о том, чтобы войти в высокую траву. Просто это не тот покемон, которого вы хотели бы поймать.

Меня никогда не беспокоили ни рацион клеща, ни даже существенная угроза подхватить тяжёлое заболевание, ведь я почти не боюсь блох, комаров, мух, клопов или пиявок. Чего я всегда боялся и стремился (успешно) избегать всю свою жизнь, так это длительного эпидермального внедрения. Я всегда очень не любил иголки, шипы, частицы битого стекла или любые другие инородные предметы, неожиданно оказывающиеся под моими драгоценными кожными покровами, а клещи во многом похожи на сложные, подвижные, стремящиеся к телу занозы. В то время как многие эктопаразитические членистоногие довольствуются своим обедом и покидают вас, клещ может оставаться прикрепленным к своему хозяину в течение нескольких дней, раздуваясь от сплющенного, бронированного восьминогого кунжутного семечка до упругой, резиноподобной восьминогой виноградины. Самое интересное, конечно, в том, как они вообще туда попадают.

Типичный "твёрдый" клещ (чуть позже я объясню, что это такое) начинает свою жизнь, как одно из нескольких тысяч аппетитно выглядящих яиц, отложенных единственной гордой мамочкой, которая сразу после этого погибает. И правда, кладка похожа на мою любимую солено-сладкую рыбью икру для суши. Готов поспорить, она точно так же проскакивает между зубами. Эти яйца также очень липкие и откладываются кучками на низко расположенную листву, где теплокровные хозяева, скорее всего, их подберут в дальнейшем.

Едва заметный невооруженным глазом, только что вылупившийся клещ почти прозрачен, ещё не имеет пола и неуклюже передвигается на шести лапках, но это не насекомое. Клещи - это арахниды, такие же, как пауки, скорпионы и множество других странных существ, включая их собратьев Acarina. Иксодиевые клещи - это самые крупные клещи, известные человеку, что мало о чём говорит с нашей точки зрения, но по сравнению с клещами, живущими на ваших ресницах и простынях такой клещ - настоящий гигант. Только после того, как клещ впервые попробует кровь, его личинка претерпит линьку и приобретет четвертый комплект ног, переходя в стадию нимфы.

Некоторые жесткотелые клещи проводят всю свою жизнь на одном хозяине, в то время как другие могут за свою жизнь сменить двух или трёх хозяев. Между каждым приемом пищи многохозяинный клещ опускается на землю, находит безопасное место для линьки, а затем начинает "поиски" своей следующей жертвы. Способный прожить много месяцев без пищи, ищущий клещ может просто устроиться на кончике травинки, вытянуть лапки и терпеливо ждать, пока мимо пронесется волосатый гигант, полный пищи. Кончики лапок клеща напоминают животный эквивалент некоторых наиболее цепких и липких растительных колючек.

В охоте клещам помогают органы Халлера - уникальные образования, представляющие собой невероятно крошечные сенсорные ямки, расположенные на передних лапках клеща. Они представляют собой, в первую очередь, набор крошечных "носов", достаточно чувствительных, чтобы "почуять" тепло, влажность и особенно углекислый газ, выделяемый нами, бурдюками с кровью.

Оказавшись, наконец, верхом на целой горе ходячего мяса, клещ использует свои лопатообразные пальпы (розовые), чтобы аккуратно согнуть поверхность кожи в маленькую палатку, раздвигает конец хелицерами (синие) и легко вводит свою сильно зазубренную, гибкую гипостому (выделено красным) в ближайший сосуд. По мере того, как он просовывает этот зубчатый стержень глубоко в импровизированное отверстие, он выделяет со своей слюной белковый состав, который быстро застывает, как природный клей, запечатывая рану и помогая еще плотнее закрепиться в хозяине. На этом фото также видны пористые участки, встречающиеся, в основном, у самок, назначение которых неясно.

Когда клещ пьет, он отфильтровывает лишнюю, недостаточно питательную влагу, и срыгивает ее обратно в кровоток хозяина, что было бы довольно мило с его стороны, если бы различные болезнетворные микроорганизмы не научились использовать этот механизм в своих интересах. Мы не будем подробно останавливаться на этом вопросе, но вот список всего лишь нескольких заболеваний, которые распространяются таким образом, а вот статья (англ.) о различных способах удалить клеща со своего тела или со своей собаки.

Я уже несколько раз говорил "жесткий клещ", и это потому, что клещи, с которыми знакомо большинство людей, относятся к "жесткому" типу, семейству Ixodida. Их сестры Argasidae - "мягкие" клещи, часто отличающиеся очаровательным "безголовым" видом. За некоторыми исключениями, у "мягкотелок", как правило, ротовые части располагаются дальше под ободком их тарелкообразного тела, такого же упругого и кожистого, как и их название. Итак, с чем связаны такие различия?

Клещи, класс Арахниды. Мягкие (слева), твёрдые (справа).

Выступающие ротовые членики и твердая броня жесткого клеща хорошо подходят для его предпочтительного способа питания, позволяя ему глубоко зарыться и питаться в своё удовольствие, пока хозяин пытается и не может сбросить с себя его хорошо защищенное тело. Мягкие же клещи больше похожи на клопов. Они выходят из укрытия, пока хозяин спит, и питаются всего по нескольку секунд за раз. Предпочитая птиц и летучих мышей в качестве хозяев, они редко встречаются человеку и мало известны за пределами научных кругов и сообществ птицеводов.

Интересно, что существует ровно один известный клещ, который не относится ни к одной из двух других групп - Nuttalliella namaqua, и у него довольно интересная история. Он имеет схожие черты как с жёсткими, так и с мягкими клещами, поскольку его род является их общим предком, и этот клещ с оригинальными вкусовыми предпочтениями может адаптироваться практически к любому виду наземных позвоночных хозяев: млекопитающим, птицам или неазиатским рептилиям. Ископаемые свидетельства датируют этих клещей, по крайней мере, пермским периодом - более 200 000 000 лет назад, и они адаптировались к новым хозяевам во время каждого вымирания. Тем не менее, эти древние паразиты остаются малоизученными и редко встречаются за пределами Южной Африки. На сегодняшний день собрано всего около пятидесяти экземпляров.

Возвращаясь к мягким клещам, следует отметить, что некоторые виды - или, по крайней мере, вид Antricola marginatus - проявляют очаровательные материнские инстинкты, редкие среди им подобных, хотя и не являющиеся необычными для арахнидов в целом. Мамаша питается фекалиями летучих мышей, а не жидкостями организма, но выводок, который она носит на спине, все равно нуждается в свежей крови, чтобы выживать и расти. Пока она питается парным гуано, ее детеныши, вероятно, спускаются по ее ногам, чтобы отведать кусочек-другой летучей мыши, и быстро забираются обратно, держась поближе к матери, пока не станут слишком большими, чтобы их можно было дальше таскать за собой.

Мало что в этом мире может быть милее, чем пещерный монстр, питающийся дерьмом, с детьми-вампирами, но все же не так мило, как поразительное открытие, сделанное в начале исследования этой самой статьи: КЛЕЩИ МОГУТ НАС ВИДЕТЬ.

В то время как органов Халлера более чем достаточно для того, чтобы некоторые клещи могли успешно ориентироваться, многие жесткие клещи могут похвастаться еще одной сенсорной адаптацией, которая положительно разрушает мое представление о жизни, как мы ее знаем. Мне было почти тридцать лет, когда писал эту статью. Всю свою жизнь я с опаской относился к этим животным. До поиска в Интернете 14 февраля 2013 года я и понятия не имел, что у них есть глаза.

Не просто глаза, а пара великолепных, совершенных глазок, достаточно сложных, чтобы видеть движение и цвет, расположенных высоко на том, что мой разум всегда считал их "телом", даже когда я уже знал, что у клещей голова и тело являются частью одного большого, сросшегося сегмента. На протяжении долгих двадцати девяти лет даже самые толстые учебники по биологии заставляли меня верить в то, что клещи в основе своей слепые животные, и что вращающаяся капсула, несущая их ротовые части, представляет собой их "голову".

Но нет, друзья мои, это сам клещ - его собственная голова. Одно большое, глупое, блюдцеобразное марсианское лицо с ногами. Это похоже на спину Кабуто или на то, как трехлетний ребенок рисует паука. Отброшенная, кровососущая племенная маска, вооружённая ножовкой. Я не могу выразить, насколько сильно это потрясло основы моего мира. Представьте, что вы всю жизнь смотрели на кошек задом наперед - вы думали, что их голова - это всего лишь замысловатая задница, пока кто-то не перевернул её для вас. Ваза и два человеческих профиля. Простите, что я пишу это так спутано - то, что у клещей есть глаза, меня очень взволновало. Это как совершенно новое, причудливое маленькое животное, которое я никогда не знал по-настоящему. Это открывает совершенно новые сферы. Совершенно новые сферы понимания человека и клеща.

Только подумайте... если вы когда-нибудь обнаружите одного из этих прожорливых обжорок, с удовольствием потягивающих вашу кровь, вы теперь будете знать, что, пока вы раздираете её на части, чтобы вытащить из себя и сжечь, она смотрит на вас. Смотрит и гадает, чем она вызвала бессмысленный гнев этой горы вкуснейшей пищи. В тебе полно этой вкуснятины... неужели ты не можешь выделить хоть каплю? Крошечную капельку?..

Начало. 11-20. 21-30. 31-40. 41-50. 51-60. 61-70. 71-80. 81-90. 91-100. 101-110. 111-120. 121-130. 131-140. 141-150. 151-160. 161-170. 171-180. 181-190. 191-200. 201-210. 211-220. 221-230. 231-240.

Мои переводы: Выпуск 241-250. Выпуск 251-260.

, спасибо за вычитку! И терпение ))

261.

262.

263.

264.

265.

266.

267.

268.

269.

270.

Продолжение следует...

P.S. Если есть конструктивные замечания, милости прошу в комментарии.