Для начала расскажу, как обстоят дела в нашем городе с психиатрической
помощью на догоспитальном этапе. Своей больницы с психиатрическим и
наркологическим профилем у нас нет. Есть психиатр и нарколог в
поликлинике. Людей, страдающих психическими заболеваниями, во время
обострения болезни, наркоманов и алкоголиков в психозе мы
госпитализируем в город Екатеринбург в психиатрическую больницу или в
наркологию, в зависимости от профиля заболевания.
В нашем городе нет психиатрических бригад, и психиатрических больных мы
госпитализируем в сопровождении сотрудников ЧОП. Но на вызов к таким
больным ещё приезжает полиция. Изначально осмотр должен проводиться в
присутствии полицейских после того, как они досмотрят пациента на
предмет колюще-режущих предметов. Потом, после осмотра и решения о
необходимости госпитализации, сопровождают пациента до автомобиля
скорой. Далее полиция отправляется по своим делам, а до больницы с
больным едет сотрудник ЧОП. Описываю я всё так подробно, чтобы в
последующих рассказах о психбольных не возвращаться к пояснениям. А
теперь история.
Итак. 19 марта работала помощником у фельдшера. Поэтому пациентов
смотрела не я, не я принимала решение. И я была этому рада. «Первым
номером» работала Тоня. Она моя ровесница, но стаж на скорой больше
моего. Грамотная, умная, спокойная. Лишних движений делать не будет, но и
косячить тоже. Передают нам вызов по рации: пожилой психбольной странно
себя ведёт. Задержка вызова три часа. Все три часа вызов лежал, потому
что не было сопровождения: то ЧОП занят, то полиции нет. Всё это время
на скорую названивала дочь, возмущалась и обещала жаловаться. Полиция
так и не освободилась. Передавая нам вызов, диспетчер сказала:
- Пациент не буйный. Может, с чоповцами посмотрите? А то дочь нам покоя не даёт.
Пациент – пожилой мужчина. Асимметрия лица, гипертонус левой руки,
нарушение речи указывает на перенесённый ранее инсульт. Одет опрятно,
волосы чистые, выбрит – всё это говорит о том, что мужчина за собой
следит. Этот момент важен для оценки психического состояния пациента.
При прогрессировании заболевания самокритика у человека снижается, и он
перестаёт мыться в первую очередь. Поэтому на внешний вид мы всегда
обращаем внимание. Дочь пациента очень настойчиво суёт мне документы и
начинает рассказывать, что у неё заявление в больницу есть, а вот
прошлая скорая никуда его не повезла, а его надо увезти. Я, забрав
полис, перенаправила её к Тоне, сказав, что будет всё так, как доктор
скажет. Тоня же сказала, что сначала побеседует с пациентом, осмотрит
его, а потом выслушает остальных. Меня всегда смущают, а иногда и
возмущают рассказы о том, как приехала психбригада, не разобравшись,
схватила первого попавшегося и увезла в психушку. Ну ведь враньё чистой
воды!
Тоня осмотрела пациента, расспросила. Мужчина прекрасно ориентируется в
пространстве и во времени, называет дату, когда перенёс инсульт, какие
препараты и как принимает. На вопрос, кто за ним ухаживает, отвечает,
что еду готовит и стирает дочь, а гладит он сам, моется и бреется тоже.
Задаёт Тоня ещё несколько вопросов и приходит к выводу, что пациент
адекватен, психоза нет, что он вполне отдаёт отчёт своим действиям. В
госпитализации силами скорой не нуждается.
Теперь пришло время разговора с дочерью. Дочь говорит, что отца надо
увезти в больницу потому, что он один раз уже лечился, недавно по суду
его признали недееспособным, только в прошлый раз его скорая никуда не
повезла. В информационном листе, который оставила предыдущая бригада,
значится диагноз «гипертоническая болезнь вне криза». Тоня пояснила
дочери пациента, что не видит причин для госпитализации, потому что
пациент не представляет угрозы для себя и окружающих, и попросила дочь
назвать ещё какую-нибудь причину, кроме названных ранее. Дочь сказала,
что пациент отказывается от еды уже три дня и не принимает таблетки. Про
таблетки мы позволили себе не поверить. Дочь толком и не знала, что
отцу назначили, а он чётко называл препарат и как его пьёт. А вот отказ
от приёма пищи уже может быть поводом для госпитализации. Тоня
поинтересовалась у мужчины:
– А почему Вы отказываетесь от еды?
Пациент оживился. Стал жаловаться на дочь:
– Она у меня паспорт забрала и не отдаёт. А я голосовать на выборы хотел
пойти. Раз она мне паспорт не отдаёт, я объявил голодовку. Вот. И ещё
они мою пенсию себе забирают и мне не дают денег.
– Паспорт я тебе не отдам. Тебя же признали недееспособным. И деньги тебе зачем? Мы же тебя кормим.
Мы не стали выслушивать перебранку. Прервали диалог. Тоня объяснила
мужчине, что если он не будет кушать, то тогда придётся его
принудительно отправлять в больницу. Тем более, что выборы-то уже прошли
и для голодовки нет причин. Пациент пообещал, что будет есть, и
таблетки, которые ему назначили, будет продолжать пить. На этом мы
покинули адрес, пояснив дочери, что и другие бригады пациента не повезут
в психбольницу, так как не с чем. Сложилась впечатление, что дочь
просто хочет избавиться от отца.
Подобный случай, когда пытаются решить свои семейные проблемы за счёт скорой помощи, не единичный. К сожалению.
