На меня смотрели столичные гости, сотрудники органов государственной безопасности. Смотрели очень недобро. Я не без удовлетворения отметил, что Климов остался без шляпы. Стало быть, это ему я приложил. И в пузо неплохо зарядил. Пусть счет пока складывался не в мою пользу, но я хоть чуть-чуть отомстил за утренние тумаки.


- Котов, мать твою, - прошипел подполковник. - Ты что тут делаешь?


- Кофе со сливками пью, - ответил я, с сожалением разглядывая заляпанный кровью костюм. - Сам как думаешь?


Обидно! Совсем новый пиджак! И дня не носил! Правый рукав отошел, оторванный по шву, топорщась белой набивкой плечика, так что красные пятна - далеко не самое страшное, что произошло с моим гардеробом.


- Так это ты тот хорошо одетый гражданин, которого упоминал метрдотель, - протянул безымянный.


- А что? - насупился я.


- Не мог заподозрить в тебе хорошо одетого гражданина, - пояснил он.


- Эк ты меня кинул, - покачал я головой, глядя на здоровяка. - Кто мне пиджак компенсирует?


- Это не он, - отрезал старший чекист. - Это я.


- Да ну? - усомнился я.


Худощавый, субтильный подполковник никак не производил впечатление человека, который может отправить мужчину моей комплекции в полет через всю комнату, чтобы сделать стене массаж головой.


- Барицу, - коротко ответил офицер, оглядываясь. - Да, натворили мы делов... все место преступления затоптали!


Второй, тем временем, отыскал мою шляпу, смятую в гармошку, и пищаль. Отряхнув шляпу парой ударов об колено, Климов передал их начальнику.


- Что это у тебя, Котов, пистоль такой бабский? - усмехнулся подполковник.


- Нормальный пистоль, - обиделся я. - Я вас, чуть было, обоих из этого пистоля не положил.


- Ну-ну, - оскалился МГБшник.


Здоровяк промолчал. Лишь хрустнул костяшками кулаков и потянул шею, щелкнув позвонками.


- А этот твой орангутанг, вообще, разговаривать умеет? - поинтересовался я, кивнув на младшего.


- Алфавит казенный бережет, боится о зубы поцарапать, - произнес неназванный. - Котов, у тебя удивительная способность - оказываться рядом со свежими трупами. Если вдруг мне потребуется тебя найти - просто пойду по кровавому следу. Забирай свои шмотки и катись отсюда. Еще раз увижу - отправлю небо от северного сияния отмывать. Понял?


- Понял, - буркнул я. - Не дурак. Дурак бы не понял.


Расправив федору, придав ей, насколько это было возможно после всех злоключений, респектабельный вид, я нахлобучил шляпу на голову. Стер ладонью кровь с перламутровой рукоятки Тульского Стечкина, ладонь, по старой привычке - о брюки, засунул петарду за пояс и вышел в подъезд, размышляя о том, хватило бы маленькой пульки крохотной пищали, чтобы уложить такую гору, как Климов? Вряд ли. Такого только из гаубицы прошибешь.


- Буржуи недобитые! - высунулась небритая морда из соседней квартиры, обдав меня парами перегара. - Людям спать не даете! Ничего - вот сменится власть, всем вам будет...


- А вы что - имеете сведения о скорой смене власти? - невинно осведомился я, демонстративно переложив Стечкина из-за пояса в карман пиджака.


Гражданин спрятался за дверью, защелкав замком. Видимо, поспешил смазать ржавые шестеренки в своей беспутной башке дешевым пойлом. Но в чем-то он прав! Время уже за полночь, а я - непривычно трезв! Если так пойдет и дальше - лишусь почетного звания главного районного алкоголика. Придется заехать по пути домой в дежурный магазин, взять пару-тройку бутылок успокоительного.


Придерживая ушибленные ребра, я спустился вниз. Карета Кашнир оставалась там же, где я ее и припарковал, смакуя решеткой радиатора налипшую грязь. Перед ним стоял черный ЗИМ чекистов, сквозь запотевшее стекло которого угадывался силуэт Славика.


Со вздохом потрепав зияющий провал на плече, я прикурил сигарету, фильтруя смог большого города через никотиновый дым. Похоже, возмещать убытки мне никто не собирается. Я в очередной раз пожалел, что клиентка померла слишком рано.


Ночной бриз донес до моих ушей металлический щелчок. Характерный щелчок автоматного затвора. Одновременно с этим вспыхнули фары, выжигая глаза ярким светом, и взревел, утоляя жажду топливом, двигатель машины.


Я действовал рефлекторно. Бросился в грязь, под прикрытие стального корпуса ЗИС-101А-Спорт. Тишину разорвал оркестр автоматного треска под аккомпанемент из звона пустых гильз. Прожорливая свинцовая моль вгрызалась в борт кабриолета, крошила стекла, рассыпающиеся с возмущенным звоном, стучала по стене за мной, заставляя кирпич рыдать красной крошкой.

Дважды хлопнул пистолет и его выстрелы показались шепотом в нескончаемом рокоте скорострельного инструмента, потонув в канонаде автомата, как непорочная душа тонет в царстве разврата и порока.


Скрипя зубами, вытирая костюмом слякоть с тротуара, я на пузе обогнул телегу и высунулся с обратной стороны. Автомобиль стрелков, растративших боезапас, стремительно набирал скорость. Выхватив из-за пояса пищаль, я припал на колено, прицеливаясь... но было уже поздно. Моя флейта не успела добавить аккорд в смертельную симфонию.


Взвизгнув сотней рассерженных кошек тормозов, машина нападавших скрылась за поворотом. На асфальте остались лишь латунные цилиндры стреляных гильз, осколки стекла и тело водителя ЗИМа, во лбу которого красовался третий глаз, не предусмотренный матерью-природой и уставом. Рядом дымился его Браунинг, нырнувший стволом в лужу, будто желая испить грязной воды, прочищая легированную глотку от порохового нагара.


Через секунду из подъезда выскочили чекисты, размахивая пищалями. Крохотный Барышев в огромном кулаке Климова смотрелся крайне нелепо, как детская игрушка, как мышиный хвост, приделанный к слону.


- Кажется, вам нужен новый Славик, - заметил я.


- Кто? - подполковник схватил меня за грудки с сильно встряхнул, заставив многострадальный пиджак жалобно затрещать. - Кто стрелял?


- Стрелки, - равнодушно ответил я. - На темном авто.


- Номера? Номера запомнил?


Я резко ударил офицера по рукам, высвобождаясь. Нечего тут истерики устраивать! Хочешь визжать, как баба - вали в свою Москву. Нам, в провинции, своих концертов хватает.


- Даже не видел, - покачал я головой. - Я, если это не заметно, пока стреляли - вон там, в канаве, мордой в грязи лежал. Рекомендую повторить. Отлично нервы успокаивает.


Поняв, что с меня спрашивать бесполезно, безымянный снял шляпу и рукавом вытер пот со лба. Климов, убрав пистоль под пиджак, поднял одну из гильз, оставленных нападавшими. Длинная, от Нагановского патрона. Во всем мире есть единственный автомат, что потребляет такие боеприпасы - Токарев двадцать седьмого года, милицейского образца. В моем мозгу шевельнулось недоброе подозрение. Милицейская пуговица в руке убитого официанта, милицейское оружие. Я всеми печенками чувствовал какую-то связь с милицией, но пока не мог объяснить - какую именно. В чем точно можно быть уверенным - я напал на след. Я иду по верному пути, иначе зачем бы меня пытались убить?


Смахнув с кожи кресла осколки стекла, я сел за руль лимузина.


- Куда собрался? - крикнул сотрудник МГБ.


- Домой, - вздохнул я. - Нет... сперва за бутылкой, а потом - домой.


- Не вздумай свалить из города! Я тебя все равно найду! Помнишь?


Помню. По кровавому следу. Но, пока моя предоплаченная месть не совершена, я никуда и не собирался. Повернув ключ в замке зажигания, я запустил мотор и покатил восвояси, прислушиваясь к шуму ветра, врывающемуся в салон через разбитое окно только затем, чтобы тут же вылететь из машины через простреленный брезент, унося с собой звуки радио и мою ругань.