Или как работает принцип «Я окей – ты окей»: разбираем суть, смотрим, как его использовать в работе и в отношениях между людьми

Окейность — это состояние, когда человек способен реагировать на ситуации с позиции взрослого, уравнивая себя и людей вокруг в правах, знаниях и ответственности. Такой человек осознаёт сильные и слабые стороны, уважает мнения других, готов принимать ответственность за действия и помогать без излишних оценок и критики. И в этом состоянии стремится к взаимопониманию и сотрудничеству, а не к перелому других и контролю.

Ты точно знаешь идею про три аспекта личности: взрослый, ребёнок и родитель. Они определяют поведение в различных ситуациях:

Родитель. Внутренние установки, которые идут от родителей и значимых взрослых. С позиции родителя мы принимаем решения и проявляем заботу — но также и критику, сверхзаботу, навязанное спасение, жёсткое управление.

Ребёнок. Это эмоции, желания и реакции. Здесь проявляется спонтанность, креативность и способность к игре и веселью. А ещё это триггеры, страхи, травмы.

Взрослый. Это аспект личности, который основан на опыте и знаниях. Он позволяет принимать обоснованные решения, несмотря на эмоции или влияние внешних факторов, нести ответственность, управлять эмоциями.

Мы живём жизнь, общаемся с людьми, принимаем решения, спорим — и переключаемся между тремя аспектами, занимая разные позиции и реагируя по-разному. 

Например.

Босс резко повысил планку производительности для тебя и команды в ближайшем месяце. Как тут можно отреагировать?

1. Первый вариант:

Пойти к команде и начать жаловаться, что в этом месяце придётся работать втрое больше. Раздаёшь задания членам команды, стараясь отдать как можно больше работы. Потом находишь помощника, чтобы он тоже контролировал дела. И если в итоге что-то пойдёт не так, ты думаешь, что это вина не только твоя, но и помощника, и тогда ответственность будет разделена.

2. Второй вариант:

Передаёшь задачи коллегам и идёшь контролировать всё до мельчайших деталей. Микроменеджмент, стрессы и нервы команды, критика, особенно когда что-то идёт не так. Получается такой навязчивый и неприятный человек.

А, возможно, что наоборот, избегаешь контроля и идёшь в другую крайность. Становишься пассивным, позволяя всему идти на авось. Это приводит к потере контроля и недооценке возможностей влиять на ситуацию. 

3. Третий вариант:

Вместе с командой ищешь новую стратегию. Определяешь ответственность каждого члена команды, включая себя. Берёшь часть работы и готов принять ответственность в случае неудачи. После выполнения плана проводишь обзор и обсуждаешь возможные пути улучшения в адекватной обстановке. 

Или идёшь на мужественные переговоры с боссом, чтобы точно выяснить, чем вызван взлетевший до неба KPI. 

Из всех вариантов, третий — зрелый и взрослый. Он предполагает совместную работу и принятие ответственности за результаты, соответствуя принципу «Я окей, ты окей». Это взрослая позиция — осознанное принятие решений и действий без критики или перекладывания ответственности. 

Четыре позиции окейности

«Я не окей, ты окей»

— отражение чувства неуверенности и зависимости от других подобно тому, как мы зависели от взрослых в детстве. Неуверенность в себе и своих действиях, ищем подтверждение и поддержку у других людей. Эта позиция часто формируется в результате критики со стороны родителей или других значимых взрослых, вызывает ощущение недостаточности и неверия в себя. Мы становимся податливыми и склонными следовать указаниям окружающих, опасаясь принимать собственные решения и идти против общепринятых ожиданий.

«Я не окей, ты не окей»

— состояние, когда человек чувствует себя неудовлетворённым как собой, так и окружающим миром. Он не верит в свои способности и не видит пути к изменениям. Это как стоять на перекрёстке и не знать, в какую сторону двигаться. В такой ситуации человек может чувствовать себя потерянным и беспомощным, что ведёт к разочарованию и отчаянию.

❗Это сложная позиция, которая часто возникает у людей, выросших в неблагоприятных условиях, где не было должной поддержки и внимания со стороны родителей.

«Я окей, ты не окей»

— не только чувство уверенности в себе, но и стремление навязать своё мнение и решения другим. Человек в этой позиции может быть склонен к авторитарному поведению, так как он считает свои взгляды и подходы важными и правильными. Он может видеть себя в роли спасителя или лидера, который знает лучше всех, что нужно делать, и стремится диктовать волю окружающим. Ещё он может преследовать цели собственной выгоды и удовлетворения своих потребностей, игнорируя интересы и чувства других людей.

❗А эта позиция формируется в результате жестокого обращения со стороны родителей в детстве, из-за их стремления контролировать человека. Порождает чувство неполноценности и желание защитить себя. Такие люди могут стать требовательными и агрессивными взрослыми, не проявляя понимания к другим.

«Я окей, ты окей» 

— равновесие, гармония, спокойная уверенность в себе, осознание того, что каждый человек уникален и имеет право на мнение, чувства, решения. В этой позиции нет места для сравнений или соревнований. Это также позиция, которая позволяет быть открытым к развитию и здоровым отношениям с окружающим.

Как эти позиции проявляются в работе

«Я не окей, ты окей»

Ты доверяешь сотруднику выполнить задачу, полагаясь на его скиллы и опыт. Ты уверен, что он справится самостоятельно и успешно без необходимости напоминаний и подсказке в решениях. А вот сотрудник в этом не уверен.

Коллега ходит и спрашивает совета тут, совета там. Поддаётся на каждую правку, не пытаясь отстоять позицию и собственное решение, теряется на общих созвонах. А потом снова ходит и спрашивает. Временами чуть не плачет. Конечно, дело может быть в плохом техзадании, токсичной атмосфере, элементарно неопытности человека. И вот как раз на последнем и разрастается установка «Я не окей, ты окей». 

Установка: «Я ничего не знаю, зато ты точно справишься лучше меня».

«Я не окей, ты не окей»

Представь ситуацию, когда вы с коллегой работаете над проектом в высококонкурентной индустрии. Вы сталкиваетесь с огромным давлением и строгими сроками. Оба чувствуете недостаток времени и ресурсов, неуверенность, перегруз. Такое бывает, когда задача передаётся без чётких инструкций и адекватной оценки загруженности и сроков со стороны руководства. Или опять из-за неопытности. Только теперь неопытны оба. 

Установка: «Мы оба в космосе, без навигации и опоры».

«Я окей, ты не окей»

Ты собрал Карину и Дашу в команду для совместного проекта. Девушки разделили области ответственности и принялись за работу. Карина подходит с вопросом к Даше по поводу своей части, но та реагирует очень резко: «Да почему ты меня отвлекаешь? Почему я должна за тебя думать?» Даша — не самый лучший тимлидер. Она убеждена, что её недооценили, назначив на такую пару. Она уверена, что и сама справилась бы намного лучше. И ещё ей нравится возвышенность над Кариной.

Установка: «Я круче, но разберись сама, каждый за себя» 

«Я окей, ты окей»

Ты передаёшь своему коллеге Лёше задачу, потому что точно знаешь, что он мастер дела и справится. Когда Лёша получает план задания, он спрашивает пару деталей для ясности, и всё. Лёша принимается за работу и погружается в неё. Он точно знает, что делать, кто ему нужен для помощи, и как организовать всю эту шумиху, чтобы успеть в срок. Лёша не боится прийти с новыми проблемами и преградами — а ты не взбесишься от его вопросов, и вы вместе всё решите. Если вдруг случается что-то экстра, ты знаешь, что Лёша — тот, на кого всегда можно рассчитывать. Но и ты его не бросишь.

Установка: «Мы оба в теме: полный фокус и сотрудничество».

Как помочь себе и сотруднику действовать из позиции «Я окей — ты окей»

Хороший босс уверен в своей крутости и крутости сотрудников. Не смотрит на людей свысока — как и на себя самого. На базе принципа «Я окей, ты окей» люди работают на одной волне. Чтобы принцип не оставался неисполнимой декларацией, помогут следующие установки:

1. Я знаю свои сильные стороны и понимаю, что каждый уникален. Люди как пазлы, каждый со своим цветом и формой, но вместе создают красивую картину.

2. Если что-то не нравится или хочется накричать на кого-то, делаю выдох и пытаюсь высказаться без излишней критики. Мы же здесь для того, чтобы помогать друг другу стать лучше.

3. Мы работаем в команде, и я всегда готов поддержать своих ребят. Когда они чего-то не знают или хотят помощи, я с удовольствием выручу.

4. Мы все разные, и это круто! Если кто-то смотрит на задачу с другой стороны, это не значит, что его мнение хуже моего. Вместе можно найти выход из любой ситуации.

5. Когда вокруг бардак и куча задач на горизонте, беру паузу, чтобы не впадать в стресс. Ведь команда рядом, чтобы поддержать, правда?

6. Если не знаю, что делать, беру тайм-аут, чтобы принять правильное решение. Важно помнить, что никто не ждёт от нас моментальных решений.

7. У нас есть свои правила, которые мы сами себе установили. Они помогают быть чёткими и целеустремлёнными. Например, у нас есть правило не допускать конфликтов.

Быть взрослым — это вообще круто, идеальный план, всем бы нам так. Мы описали, как это выглядит.

Главное помнить, что мы все джаст а хьюман афрет олл, и каждый может ошибаться или временами теряться в других позициях под действием обстоятельств.

Пакет с мусором стоял у входной двери пятнадцатой квартиры второй день. Глеб запомнил эту деталь, потому что чуть не споткнулся об него вчера. Сегодня же утром к мусорному пакету добавился малюсенький кулёк. Мусор не источал неприятного запаха, но вид его вызывал недоумение. Раньше такого не было. Дом новый, сдан год назад. Бывало, что строители выставляли строительный мусор, но его, как правило, быстро выносили, а тут пакет с мусором.

Глеб прошёл мимо, спешил на работу. Вечером пакета не заметил, вновь спешил, теперь домой, сегодня он встречался с Алёной, и нужно было быстро переодеться и бежать на свидание.

Но когда молодой мужчина спускался на улицу, то вновь остановился у пятнадцатой квартиры. Пакет с мусором так и стоял на прежнем месте.

Глеб осуждающе помотал головой, но взглянув на часы, решил, что зайдёт к хозяину, оставившему пакет, рано утром.

Утром пакет и уже два маленьких пакетика стояли у двери.

Глеб нахмурился и нажал на кнопку звонка. Затем настойчиво повторил - ещё нажал два раза на звонок.

- Иду, сейчас, - послышалась из-за двери.

Пожилая женщина в очках и тёплой синей кофте неторопливо открыла дверь и заметно растерялась. Улыбка быстро сменилась страхом, и женщина попыталась закрыть дверь как можно скорее.

Глеб схватился за ручку.

- Здравствуйте, пакет с мусором вынесите на улицу, пожалуйста, уборщица не обязана делать это за вас.

Женщина в очках смутилась и стала о чём-то рассказывать: что внук обещал приехать, он вынесет, она думала, что это пришёл он, испугалась.

- Вы не выходите из квартиры? - вежливо вставил свой вопрос в монолог пенсионерки Глеб.

- Не-е-е-ет, ноги болят и руки, - она чуть протянула руки вперёд и показала их мужчине.

Руки её тряслись, словно кто-то дёргал их за невидимые нити.

- Я вынесу пакеты, всего хорошего, - Глеб схватил пакеты и ушёл.

Пустячное доброе дело быстро забылось молодым человеком, но когда он возвращался с работы вечером домой, то на площадке второго этажа сразу открылась дверь пятнадцатой квартиры.

- Вечер добрый, - улыбалась старушка и протянула пятидесятирублёвую купюру. - Это за мусор.

Женщина намеренно ждала долгое время у открытой двери, чтобы поблагодарить молодого человека.

Теперь смутился Глеб.

- Я не возьму, ничего не нужно...

- Да что же мы через дверь разговариваем, зайдите, мне трудно стоять, - перебила старушка и отошла от двери.

Глеб вошёл в квартиру.

Простенький ремонт, совсем немного мебели. В глаза сразу бросились несколько открытых коробок, стоящих у стены в просторном коридоре. Одна с лапшой быстрого приготовления, а вторая с картофелем в баночках, тоже быстрого приготовления. Чуть дальше стояли несколько упаковок молока длительного хранения.

- Мне несложно выкинуть ваш мусор, будет нужно, обращайтесь. Денег не нужно. Только не выставляйте мусор у квартиры.

Руки старушки затряслись сильнее. Разволновалась.

- Как вас зовут? - спросила она.

- Глеб.

- Глеб. А меня Ирина Алексеевна. Спасибо вам, вы так добры.

- Из продуктов ничего не нужно купить? Мне, действительно, не сложно.

- Ой, нет, спасибо, у меня всё есть, - и старушка кивнула в сторону коробок. - Внук покупает на месяц и я ем.

- Это? - удивился Глеб.

- Не только, у меня и каша в пакетиках есть, пряники, чай, кстати, хотите чай?

- Нет, спасибо, - отказался Глеб.

- Я не жалуюсь. Уже готовить сама себе не могу, трясутся руки, а вот заварить лапшу или картофель вполне под силу. По супчику настоящему бывает только скучаю, но я не жалуюсь, у меня всё хорошо. Внук занятой, редко бывает.

- Я пойду, - Глеб сдвинул брови, вспомнив, что сегодня у него опять свидание с Алёной. - Мусор могу забирать в восемь утра в рабочие дни.

Весь вечер Глеб сидел задумчивый. Алёна щебетала, рассказывая о том, какое прекрасное платье она сегодня видела в торговом центре.

- Ты совсем меня не слушаешь, Гле-е-****, - сердилась девушка.

- Прости, я немного задумался.

Спутница опять что-то рассказывала, а Глеб вновь думал о той самой старушке в очках. Принесли основное блюдо, а у мужчины совершенно пропал аппетит.

- Давай ещё десерт закажем? Грушу в карамельном сиропе с мороженым или тирамису? Что ты будешь?

- А? Бери на свой вкус, - Глеб посмотрел на Алёну, а она соблазнительно поправила завитки чёрных волос и чуть приоткрыла рот.

Они познакомились совсем недавно. Девушка произвела на парня такое незабываемое впечатление, что Глеб до сих пор не мог понять, что его так привлекло в ней. Да, красивая внешность, да, ему хорошо с ней, но раскрыться полностью не получается, словно игра и не по его правилам. Алёна была младше Глеба на пять лет.

Кафе, рестораны, тусовки - это всё не доставляло Глебу особой радости, но двадцатилетняя Алёна жила всем этим, и ему пришлось поддержать.

- Алён, а ты суп умеешь готовить?

- О-о-о, ты закончил ремонт и приглашаешь меня к себе? - она сделала глоток из фужера и добавила, стреляя глазками, - я в твоей футболке на кухне готовлю... Суп какой? - сменила она томный голос, задав вопрос, - Том Ям?

Глеб улыбнулся:

- Нет, обычный, борщ или лучше куриный с лапшой.

- Давай закажем суп здесь и заберём с собой, поехали! - Алёна стала крутиться, чтобы позвать официанта.

- У меня в подъезде живёт бабушка, мечта у неё есть - суп, - начал объяснять Глеб.

- Твоя родственница?

- Не-е-ет, но она питается плохо.

- И? Ты предлагаешь мне сварить ей суп?

- Ну да, а почему нет, это недолго, только купить продукты нужно.

- Если хочешь, можешь купить ей суп здесь и отдать. Для таких бабусь есть социальные службы, пусть они приходят и варят им и стирают, фу, - Алёна брезгливо кинула на стол смятую салфетку.

Официант подошёл к столику.

- Так ты будешь десерт? - спросила Алёна с обидой.

- Нет, заказывай себе, - Глеб откинулся на спинку стула.

- Ты обиделся, ничего не ешь?

- Нет, просто нет аппетита.

Глеб отвёз Алёну домой и поехал к себе. Зашёл в магазин, купил бутылку и уже хотел было пройти на кассу, как услышал разговор какой-то девушки с работником зала.

- Мне курочку на суп, посмотрите, может под лотком есть более свежая упаковка. Работник закатила глаза, но вынула сетку и достала со дна холодильника упаковку.

- Пожалуйста.

- Спасибо, - улыбнулась ей девушка.

- Хорошая курица? - тут же спросил Глеб.

- Да, я эту всегда беру, похожа на домашнюю, ту, что в деревне бегала.

- Скажите, а что ещё на суп куриный взять, лапшу там, какую?

Девушка чуть прищурилась и с интересом посмотрела на Глеба.

- Простите, я не задерживаю вас, простите, - стал извиняться мужчина.

- Нет, ничего страшного, вы учитесь готовить?

- Да, придётся. Раньше мне готовила всегда мать, но теперь я живу один и хочу одной бабушке сварить суп.

- Вы молодец, бабушке - это круто, вы заботливый.

- Бабушка не моя, она живёт на втором этаже у нас в подъезде, одна, ест всякую фигню и мечтает о супе. Тремор рук у неё, - добавил Глеб.

- А-а-а-а. Понятно. Тогда приходите ко мне через часа полтора, я приготовлю большую кастрюлю и бабушке хватит, запишите адрес.

Глеб расплылся в улыбке и достал телефон.

Ксения жила в соседнем доме, тоже недавно заехала в новую квартиру, которую снимала.

- А ты суп будешь? - неожиданно спросила Ксюша, когда Глеб пришёл забирать кастрюльку для бабушки.

- Я много приготовила, мне одной не осилить.

- А почему нет. Пахнет он прекрасно, я сейчас слюной буду давиться, пока донесу. Собирайся, пойдём.

- Куда? - удивилась Ксюша.

- Как куда? К бабушке.

- Давай ты сегодня сам, а потом вместе сходим. Ты же не предупреждал бабушку. Лучше сказать заранее.

- Хорошо! - согласился Глеб, выслушав разумные доводы.

Через двадцать минут Глеб вернулся в приподнятом настроении.

- Вот и не думал, что суп может так радовать человека!

Ксюша улыбнулась.

- А может не суп, а внимание? Старый, одинокий человек, ещё и больной. Суп - только повод. Моя соседка мусор выставляет за дверь, чтобы я к ней зашла, вот такой способ поговорить придумала.

Глеб рассмеялся.

- Ирина Алексеевна тоже так делает. Я к ней по поводу мусора у квартиры в первый раз и зашёл.

- Вот, я же говорю, дело не в супе, хотя ей он очень нужен. Мой руки, садись за стол. Суп остынет.

Телефон Глеба зазвонил. Он достал его из кармана, звонила Алёна. Глеб нажал на отбой и отключил звук.

- Не важно, давай есть, суп важнее, - потирал руки Глеб.

Наталья Сысойкина

| — Машенька, тебе плохо?! Почему ты до сих пор дома?! Господи, тебе же врач нужен! Сын клялся, что отвезет тебя в больницу! — Сергей Дмитриевич бросился к жене. Мария Ивановна бледная и измученная лежала на кровати. У нее не было сил ответить.

— Ты что здесь забыл?! — возмущенный и не очень трезвый Гриша стоял в дверях. — Я же сказал, что сам позабочусь о маме! Пошел вон отсюда! — он угрожающе двинулся к отчиму.

Гришка на днях узнал о том, что у матери опухоль мозга. «Но она же пока не умерла!», — решил Гриша и поехал к маме за деньгами.

— Мамуля, говорят — ты приболела? Очень жаль... Дай мне деньги. С работой у меня опять швах... — Потребовал Гриша, удобно устроившись в кресле напротив матери и вытянув ноги.

Мария Ивановна только вздохнула и поинтересовалась:

— Тебе на какую карту перевести?

Но тут влез Сергей Дмитриевич:

— Григорий, у тебя совесть есть?! Твоя мать серьезно больна! Ей на лечение деньги нужны! А ты вместо того, чтобы помочь, с нее последнее тянешь! Лучше бы убедил ее лечь в больницу! У меня это не получилось.

— Да не поеду я ни в какую больницу! — твердо заявила мать.

— Правильно! — поддержал Гриша. — Нечего там делать! Дома и стены помогают!

— Делайте тогда, что хотите! — разозлился Сергей Дмитриевич. — А я снимаю с себя ответственность и ухожу!

Гришка мысленно потер руки: «Скатертью дорога. Мешать не будешь!».

Мария Ивановна до 17 лет воспитывала сына одна. А после сорока встретила Сергея Дмитриевича, полюбила и вышла за него замуж. Отчим был мягким, покладистым и старался найти с Гришей общий язык. Но тот Сергея Дмитриевича не принял из чистого эгоизма: мать обязана любить только сына! И после череды скандалов Гришка ушел из дома. Мать себя считала виноватой за то, что не отказалась от любимого мужчины ради сыночка и постоянно спонсировала жизнь Гриши. Он был не против.

Работать Гришка не любил, снимал неплохую квартирку. Мать исправно платила. И вот, пожалуйста, заболела. Гришка порылся в интернете и узнал, что при злокачественной опухоли мозга долго не живут.

«Жаль, конечно, мамочку, но зато для меня отпадет квартирный вопрос. Нет худа без добра», — решил Гришка. Да и отчим очень кстати психанул. Собрал манатки и ушел. Только сказал на прощание:

— Я тебя очень прошу, Григорий — если Машеньке станет хуже, уговори ее лечь в больницу!

— Проваливай! О своей матери я уж как-нибудь сам позабочусь! Будет совсем плохо, тогда подумаю о госпитализации! — зло крикнул Гриша вслед Сергею Дмитриевичу и захлопнул дверь.

Мария Ивановна, конечно, всполошилась:

— Сергей, что действительно ушел?!

— Не переживай, не нужен он здесь... Теперь у тебя есть я! — Гришка успокаивающе погладил мать по руке. — Он же тебя в больницу сбагрить хотел! Не желал с тобой возиться! Ты правильно отказалась... Там человека за месяц на тот свет отправят!

Мария Ивановна согласно кивнула.

— Только ты меня понимаешь, Гришенька. Мне, может, и недолго жить осталось, но умереть я хочу дома. Только вот боли мучают...

— Ничего: достанем тебе обезболивающие. Будешь жить дома, а я за тобой поухаживаю. — обрадовался Гришка.

Он совсем не хотел отправлять мать в больницу: а вдруг там ее вылечат? Ну, даже если и нет, то могут сильно затянуть мамин исход в «лучший мир». А Гришке это было не нужно.

Обезболивающее Гришка добыл через знакомых. «Не только все боли пройдут — вообще ничего не будет беспокоить!» — заверили Гришу. И он исправно пичкал маму таблетками. От боли они и правда избавляли, а большего было и не нужно.

Правда, временами, мама вела себя странно. Может, болезнь была тому причиной, а может стресс. Но иногда Мария Ивановна становилась злой и агрессивной...

— Ну что, сидите, ждете моей смерти, стервятники? — в один из таких приступов выдала она, — Недолго уже вам осталось. А потом поделите с Сережкой квартирку и заживете в свое удовольствие!

— Как с Сережкой? — всполошился Гриша. Делиться с отчимом в его планы не входило.

— Да так! Квартирку мою на двоих получите, согласно документам! — склочным тоном сообщила Мария Ивановна.

Гришка так и сел: нет, это никуда не годится. Мозг судорожно заработал, изобретая план, как лишить осточертевшего отчима доли в квартире. И план появился: нужно убедить мамочку написать новое завещание, только на сына. Если мама будет сопротивляться, то действовать придется жестко. Гришка придумал как и даже подготовился. Увешал стены маминой комнаты толстыми коврами, купил надежный засов...

Однажды вечером, когда Мария Ивановна пребывала в неплохом настроении, Гриша попытался по-доброму убедить мать:

— Может, уберем твоего мужа из завещания? Он ведь тебя в больницу сдать хотел!

— Нет, Гриша. Сергей — дорогой мне человек... Я благодарна ему за то, что он сделал меня счастливой... А, насчет больницы: я тут подумала — может он и прав. Сережа мне плохого никогда не желал. Может, я зря отказалась...

Гриша понял, что придется действовать иначе: мать просто не оставила ему выхода!

— Что ж мамуля, тогда пойдем другим путем! Либо мы вызываем нотариуса, и ты меняешь завещание, либо я запираю тебя в комнате без твоих любимых таблеток и еды.

Мария Ивановна не могла поверить своим ушам.

— Ты это серьезно?

— Очень серьезно. И сейчас мы устроим пробный сеанс затворничества! — Гриша затолкал, слабо сопротивляющуюся мать, в ее комнату. — Не скучай, мамуля. Орать не рекомендую! Во-первых, тебя вряд ли кто услышит. Стеклопакеты двойные, стены толстые, да еще и в коврах... А во-вторых — я могу рассердиться и заклеить тебе рот! Мы ведь этого не хотим? — Гришка ухмыльнулся и закрыл дверь в комнату. Щелкнул, на днях установленный, засов.

Только он запер дверь, как зазвонил городской телефон. Гришка аж подскочил — не думал, что этим раритетом кто-то еще пользуется. Ради любопытства снял трубку.

— Гриша? Ну, слава богу... — послышался встревоженный голос отчима. — Звоню Маше, звоню, а она трубку не берет...

— Конечно, не берет! Я ее телефон отключил, чтобы всякие не беспокоили! Чего надо? — раздраженно сказал Гришка.

— Я хочу знать, как моя жена? Надеюсь, она все-таки в больнице?! Дай мне адрес, пожалуйста! — Сергей Дмитриевич изо всех сил старался говорить твердо.

— Ничего я тебе не дам! Отстань от матери, о ней есть кому позаботиться! — зло отрезал Гришка, бросил трубку и выдернул шнур из розетки.

Прошло три дня... Гриша иногда заходил в комнату матери.

— Ну что, мамуля? Надумала что-нибудь? — каждый раз интересовался он.

Мария Ивановна только отрицательно качала головой.

— Ну что ж... Подождем! А это тебе! — Гриша ставил рядом с кроватью бутыль с водой и ведро.

Боль изводила Марию Ивановну, иногда она проваливалась в забытье. Мучил голод... Она не могла поверить, что это происходит с ней, но решила держаться до последнего. Ее сын-садист не должен получить желаемое. Где-то в глубине сознания теплилась надежда: может, когда Гришка поймет, что ему не сломать маму, то он ее освободит...

Сергей Дмитриевич после разговора с Гришей окончательно потерял покой. Он обзвонил множество больниц. Но так и не найдя свою жену, забыл о своих обидах и поехал к ней домой. Позвонил в дверь... Никто не открыл: Гришка решил сделать перерыв в своей работе тюремщика и ушел пить с друзьями.

Сергей Дмитриевич, радуясь, что уходя, не оставил ключи на тумбочке, открыл замок и вошел. Квартира казалась пустой.

— Маша? Машенька, ты здесь? — неуверенно позвал Сергей Дмитриевич. Из глубины квартиры ему послышался тихий стон.

Он поспешил на звук. Отодвинул засов: откуда он здесь? Вошел в комнату и не поверил глазам. На кровати лежала его жена... Исхудавшая, бледная, измученная.

— Тебе плохо, Маша? Почему ты не в больнице? — Сергей Дмитриевич бросился к кровати, судорожно ища телефон. — Гришка ведь обещал... Сейчас я позвоню в скорую. Все будет хорошо.

Мария Ивановна слабо кивнула — отвечать не было сил. Сергей Дмитриевич дозвонился и уже торопливо диктовал в трубку адрес.

— Ты что здесь забыл?! — раздалось за спиной Сергея Дмитриевича.

В дверях стоял не очень трезвый, злой Гришка.

— Уходи! Или тебе помочь?!

Гриша заломил руку отчима за спину, вывел его на лестничную площадку и толкнул. Сергей Иванович скатился по ступеням, сильно приложившись затылком...

— Я не дам тебе все испортить! — сообщил Гришка, глядя на неподвижное тело отчима.

Из соседней двери высунулась соседка. Охнула и спряталась обратно. Гришка забарабанил в дверь:

— Только попробуй куда-нибудь позвонить! Пожалеешь!

— Уже позвонила! — злорадно сообщила соседка из-за железной двери.

Гришка озверел: он угрожал, рвался в квартиру соседки, но металл не поддался. Именно там его и скрутила полиция.

Подъехавшие медики увезли в больницу Марию Ивановну и ее мужа, который был без сознания.

Когда Сергей Дмитриевич очнулся в палате, то первым делом спросил:

— Что с моей женой?

Врач неожиданно улыбнулся: а вот с женой вашей, если не считать стресса, все неплохо! Последнее обследование показало, что опухоль доброкачественная. Расположена плохо: сильно давит на нервные ткани. Отсюда головные боли и прочие симптомы. Мы что нужно удалим, и ваша жена проживет еще много лет.

— Спасибо, доктор! — Сергей Дмитриевич даже прослезился от радости.

— Да я-то здесь при чем? — удивился врач и продолжил. — А у вас сломана кисть и небольшое сотрясение мозга. Так что мы вас долго не продержим. Скоро увидитесь с женой.

Позже Сергей Дмитриевич часто навещал жену. Она нервничала перед операцией. А еще иногда вспоминала о пережитом.

— Я вырастила монстра! Может, я все это заслужила... — однажды поделилась Мария Ивановна с мужем.

— Не говори глупостей! Ты любила сына. Возможно, даже слишком! И уж точно не заслужила такого, — задумчиво ответил Сергей Дмитриевич.

— Тогда пусть получит по максимуму! — твердо сказала Мария Ивановна.

Анна Медь