Эта ретрит-студия балансирует между чувством потерянности в бескрайней дикой природе и чувством защищённости в замкнутой архитектурной среде.

***

- Повезло тебе, - голосом доброй волшебницы сказала Елена Аркадьевна в мой первый рабочий день, - сейчас поедем к одному заказчику. Если договоримся, то ты будешь курировать проект.

Это звучало солидно. У меня сразу зачесались руки. Хотелось срочно что-нибудь покурировать. Тем более, что первая половина дня прошла, мягко говоря, не так активно и увлекательно, как мне рисовалось в воображении.

***

К девяти утра этого же дня я приехал через весь город к закрытой двери офиса. Примерно в 9.15 пришёл первый из моих новых коллег. Это был тридцатилетний парень из Владивостока по имени Сева. Как он сам себя рекомендовал – оператор, монтажер и, в некоторых случаях курьер. Сева угостил меня чаем с пряниками. Мы уселись на диванчике в общей комнате. Телевизор напротив стола показывал длинную видеозапись чьей-то свадьбы.

Как оказалось, съемка и монтаж свадебных видео был одним из нескольких регулярных источников дохода студии. Единственное место куда можно было поставить оборудование для перегонки отснятых пленок в цифровой формат оказалось перед обеденным столом. Поэтому ни один прием пищи здесь не обходился без «Горько!» и «А теперь давайте выпьем за молодых!». За год работы я пересмотрел больше полусотни свадеб. На моих глазах женились богатые и бедные люди, красивые и уродливые, толстые и худые. И единственный вывод, который я смог для себя сделать спустя этот год – все свадьбы совершенно одинаковы.

К половине десятого пришла секретарь по имени Фаина. Она тоже была не только секретарем, но и делопроизводителем, диктором, моделью и ассистентом режиссера. Вслед за ней пришла девушка по имени Юля, которая туманно отрекомендовалась: «Стажер». Потом кряхтя и охая, пришёл Дмитрий Сергеевич. Проворчал, что мы все бездельники и только чаи гоняем, после чего незамедлительно уселся пить чай сам. В десять часов пришёл монтажёр Женя. Он поздоровался, скептически осмотрел наше свадебное чаепитие и отправился монтировать рекламную заставку для известной розничной сети (ещё один из регулярных источников дохода студии).

В полдень наконец-то приехала Елена Аркадьевна и все моментально разбрелись по делам.

- Повезло тебе, - сказала она мне после приветствия, - сейчас поедем к одному заказчику. Если договоримся, то ты будешь курировать проект.

***

Пока мы ехали к новому заказчику, она дала мне короткую вводную. Рекламировать нам предстояло некий торговый комплекс, который располагался у метро «Пролетарская». Раньше дела у комплекса шли более-менее благополучно. Но потом станцию метро закрыли на ремонт и поток покупателей иссяк. Срочно нужно было предпринимать какие-то меры и руководство комплекса решило выделить деньги на рекламу.

Директор комплекса Станислав встретил нас ярко-желтой металлической конструкции, которой был декорирован центральный вход. Он с сомнением посмотрел на мои кеды, джинсы и футболку. Но Елена Аркадьевна уверенно сказала:

- Это наш креативщик.

И тот сразу успокоился.

- Вот это наша торговая зона. – Прокомментировал он открывшееся нам зрелище, когда мы зашли внутрь. – Раньше в этом здании размещался завод.

В принципе он мог бы обойтись и без комментариев. На уровне взгляда перед нами раскинулся рынок, почти ничем не отличающийся от стихийных рынков, образовавшихся в девяностых годах. Огромное помещение было разделено на блоки-магазинчики, которые отделялись друг от друга тонкими перегородками. Продавали тут в основном пиратские диски и одежду.

Но стоило взглянуть чуть повыше и взору представлялся рабочих цех во всей красе. С техническими лестницами, остатками промышленного крана. С пыльными металлическими балками под потолком и немытыми окнами, сквозь которые не проходил солнечный цвет.

Пока мы ходили между одинаковыми рядами Станислав просто и понятно изложил задачу.

1. Бюджет очень небольшой, но рекламный ролик должен выглядеть так, как будто бы он большой.

2. Снимать можно будет где угодно и что угодно, но некоторые магазины и их ассортимент, лучше не снимать. А точнее их снимать категорически нельзя.

3. Ролик нужен очень срочно. Как говорится «ещё вчера». Но подписать договор и закинуть предоплату они смогут только через неделю.

4. Каким именно он должен быть рекламный ролик Станислав не знает. Мало того, итоговую работу будет принимать не он, а учредитель, который тоже не знает. Но именно поэтому они и обратились к профессионалам. То есть к нам.

- Есть ещё какие-то вопросы? – Уточнил Станислав, покончив с объяснениями. – Или всё ясно?

У меня на языке вертелось множество вопросов, но Елена Аркадьевна уверенно сказала:

- Яснее ясного.

Мы договорились, что они пришлют нам договор и предоплату. А мы им – варианты рекламного ролика в текстовом описании. После чего мы пожали руки и разошлись.

В течение нескольких следующих дней я мучительно пытался родить хоть какую-нибудь идею для видео. С выдуманными компаниями дело двигалось как-то попроще. А тут перед глазами живо вставал вещевой рынок с заводскими потолками и вдохновение моментально растворялось.

К тому же стоило мне подойти с какой-нибудь мыслью к Дмитрию Сергеевичу, как тот, внимательно выслушав, качал головой и говорил:

- Не получится сделать «плавный пролёт над головами». Для этого кран нужен и рельсы. А у этих шибздиков бюджета только на камеру со штативом.

Дело кончилось тем, что к самому дедлайну я выдал два концептуальных сюжета, которые с запасом уместились на одной страничке вордовского файла. Подумав, я чисто для объёма написал, как мне показалось, совсем топорный вариант видеоролика: нарезка съемок магазинов и кафе, под музыку и с закадровым текстом, где просто перечислялось всё хорошее, что было в торговом центре с прилагательными: «уютный», «широкий», «прекрасный», «высочайший».

- Первые два, честно тебе скажу, сомнительные. А вот третий – очень хорош. – Прокомментировала Елена Аркадьевна. – Именно то, что они хотели.

- Это именно то, что мы хотели. – Сказал Станислав мне по телефону про третий вариант, после того как я отправил ему файл на почту. – А первые два, если честно, какие-то сомнительные.

После этого я немного успокоился.

Однако дальше начались странности. Станислав в каждой беседе подчеркивал, что ролик нужен как можно скорее. Но с договором и предоплатой они тянули две недели, вместо обещанной одной. Потом его руководство перечитало текст и попросило заменить «прекрасный» на «красивый», а «высочайший» на «достойный». А потом прочитало исправленный текст и попросило переделать всё обратно.

Только спустя три недели мы получили предоплату и указание приехать на съемки в строго определенные часы определенного дня. Снимать материал поехали мы с Севой. Половина магазинов с одеждой и большая часть магазинов с дисками были таинственным образом закрыты на переучет. Мы походили по торговым рядам. Сева присмотрел себе новую футболку. Мы немного пофлиртовали с продавщицами косметики. С согласования Станислава бесплатно пообедали в японской забегаловке под предлогом съемки (суши были настолько вкусными, что в ролике мы по собственной инициативе показали их вывеску и блюда крупным планом и в тот момент когда за кадром шел текст «с превосходной кухней»).

Опытным путем мы отыскали несколько углов, с которых в кадр попадал торговый центр, но не попадал завод и вполне довольные собой уехали монтировать получившийся материал. Монтаж занял пару дней. Дмитрий Сергеевич немного поколдовал с эффектами и в результате кадры «выплывали» на экран с разных сторон и были обрамлены рамками, что несколько смягчало убогость бетакамовской съемки. К тому же он сделал в 3D-редакторе (кажется, так называлась софтина, в которой он работал, но не ручаюсь) придуманный нашими общими усилиями фон, который представл собой дождь из мелких логотипов торгового комплекса. Музыкальным фоном мы пустили песню Del Shannon – Runaway. Получившийся результат был бесконечно далек от того, чем я планировал заниматься, когда устраивался на студию, но в целом производил не слишком постыдное впечатление и участвовать в его создании было как минимум нескучно.

Мы уложились в дедлайн. Получили оставшуюся часть оплаты. Приготовили к передаче исходник видео. А потом заказчик неожиданно пропал. Только спустя три месяца представители торгового комплекса вышли на связь и забрали диск с файлом. Ещё через месяц они пригласили нас на встречу. На этот раз они хотели обсудить варианты размещения видео на каком-нибудь кабельном канале или где-нибудь ещё.

Оказалось, что первоначальная спешка была связана с тем, что ролик хотели разместить на DVD со свежим боевиком с Джейсоном Стэтхэмом. Он должен был стать непроматываемой частью, которая транслировалась перед тем, как появиться меню диска. Однако сперва дистрибьютер задержал выпуск тиража. А потом, когда тираж был выпущен, а ролик вмонтирован куда нужно, всю партию «заморозили», поскольку она была контрафактом.

Пока мы общались, я огляделся. Весь кабинет был заставлен картонными коробками. Каждая из них была забита дисками, с обложек которых хмурился Стэтхэм.

Вся эта чехарда дала мне небольшое представление о том, как работает видеостудия. Но ещё больше информации она дала мне о том, как в реальности работает бизнес.

Когда-то очень давно, когда курить можно было прямо в кафе, в моде был стиль «эмо», а в интернет все выходили в основном через телефонную сеть, мне срочно понадобилась работа.

Я был 20-летним студентом-бездельником и мечтал о богатстве и славе. Папа предложил мне вакансию подсобника со свободным графиком у него на стройке. Мама настаивала на работе уборщиком в ночную смену, которую нашла для меня через знакомых её знакомых. Но я был упрям. А ещё наивен, глуп и очень высоко ценил свои способности. Той весной мне почему-то приспичило попробовать себя в качестве рекламщика. Казалось, что реклама – это нечто креативное, классное и безумно денежное и что меня в этой сфере натурально должны с руками оторвать и с порога забросать деньгами.

Я высосал из пальца несколько коротеньких сценариев для рекламных роликов несуществующих компаний в качестве иллюстрации гениальности своего ума. Сервисы для поиска работы в те дни уже существовали, но широкую популярность ещё не успели приобрести. Поэтому я взял в руки пылившийся возле телефона в квартире моих родителей увесистый «Весь Петербург», открыл его на букве «С», нашел раздел «Студия» и методично обзвонил все компании, которые там были. Заняло у меня это дело два дня. Опыт был интересный и чрезвычайно полезный. Узнал много нового о себе и людях и немного охладил свой юношеский пыл.

Папа отпускал саркастические комментарии. Мама качала головой и говорила, что я бьюсь головой о каменную стену. Но это только сильнее подстегивало моё упрямство.

Всё-таки, среди «нам это не интересно», «скиньте на общую почту что там у вас» и многократного прослушивания классической музыки, выставленной вместо гудков в режиме ожидания, мне удалось собрать два десятка электронных почт. На них я единой рассылкой отправил результаты своих творческих потуг и на следующий день принялся пожинать плоды спама.

- Ты с ума сошел? – Говорила мама. – Думаешь тебя вот так на работу с улицы кто-то возьмет?

- Страдаешь какой-то херней. – Качал головой отец. – Энергию некуда девать? На стройке быстро ей нашлось бы применение. Я ещё понимаю, если бы ты спортом увлекся. Тратишь время на какую-то бесполезную фигню.

Сценарные потуги, к моему разочарованию, никто не оценил. Сильно подозреваю, что основная масса их даже и не читала. Не могу их за это осуждать. Однако, в одном месте их всё-так прочитали, проявили умеренный интерес и попросили явиться лично на собеседование.

- Смотри там осторожнее. – Предостерегала меня мама. – А то разведут как лоха. Оформят на тебя все свои долги. Будешь потом всю жизнь расплачиваться.

- Да, смотри в оба. – Согласно кивал головой отец. – Мало ли чем эта студия занимается. Может они пираты. Или порнуху снимают и ищут дураков по объявлению.

Это оказалась крошечная видеостудия, располагавшаяся в одном из офисов бизнес-центра, переделанного из бывшего НИИ на самом севере Питера. Я жил на самом юге (и даже ещё южнее) и дорога от дома до потенциального места работы заняла примерно полтора часа, но такие мелочи меня в те времена не смущали.

Владела студией почтенная супружеская пара – Дмитрий Сергеевич и Елена Аркадьевна. Основным направлением их работы была реклама на районном кабельном канале для местных мелких предпринимателей и бюджетная реклама без размещения для некрупного бизнеса.

Дмитрий Сергеевич был профессиональным фотографом и видеооператором. Он отвечал за техническую сторону бизнеса – контролировал монтаж и производство визуальных эффектов. Руководил съёмочным процессом. Закупал оборудование. На каждой стене в помещении студии висели его картины.

Евгения Аркадьевна была генеральным директором и выполняла административную часть работы. Вела переговоры с заказчиками, договаривалась о коммерческих условиях и вела кадровую работу. Женщиной она была очень коммуникабельной и добросердечной.

На собеседовании Евгения Аркадьевна окинула меня заботливым материнским взглядом поверх очков, оценила мой юношеский энтузиазм, интеллигентный внешний вид и умение членораздельно и грамотно разговаривать. После чего предложила ставку внештатного сотрудника с окладом в восемь тысяч рублей на неполный рабочий день. Я постарался сдержать глупую счастливую улыбку, и мы ударили по рукам.

Услышав, как долго мне нужно добираться до нового места работы, мама закатила глаза и покрутила пальцем у виска. Услышав какую зарплату я буду получать, папа несколько нервно рассмеялся и махнул рукой на дальнейшие воспитательные беседы. А я молчал, снисходительно улыбался и тихо праздновал свою победу.

Мне было 20 лет. Я был молод, наивен и бесконечно упрям.

Мужчина 32 года

— Я работаю геймдизайнером, наверное, уже лет семь как, - начал он, сняв очки и положив их в футляр. – Начинал в маленькой студии в Новосибирске, потом перебрался в Москву, там еще пару лет проработал и, наконец, добрался до Питера.

— Вы делаете компьютерные игры, насколько я понимаю, - спросила я, внимательно рассматривая татуировку в виде змеи у него на предплечье. – Какие?

— Разные: от с казуальных мобилочек до более крупных проектов под PC, - отозвался Александр и, заметив мой интерес, добавил. – Это я сделал на спор – проиграл, когда игра, в которую я верил, с треском провалилась.

— И многие из ваших игр не стали популярными?

— Многие, но в мобильном геймдеве – это нормально. Мы каждые две недели штамповали очередную поделку. Какие-то заходят, какие-то нет, - хмыкнул мужчина. – Правда, сейчас я по-другому отношусь к текущему проекту – провал недопустим. Собственно говоря, с ним и связана моя проблема.

— Слушаю вас.

— Создание игр – это коллективное творчество. Конечно, бывают умельцы, способные годами что-то создавать в одиночку, но такое случается не так уж и часто, плюс многие из таких работ не взлетают… Моя задача, как геймдизайнера и, по совместительству, руководителя проекта – наладить командную работу, научить людей взаимодействовать друг с другом и следить за тем, чтобы задачи выполнялись так, как я их вижу. Но чем серьезнее проект, тем сложнее требования к нему, больше трудится людей, и соответственно выполнять свою работу мне становится труднее. И если раньше я как-то с этим справлялся, то сейчас чувствую, что уже не тяну.

— В чем, по-вашему, проблема? В коммуникациях с людьми, в тяжести принятия решения или еще в чем-то?

— Я пытался анализировать, но складывается ощущения будто проблемы лежат повсюду. Начнем с художников – раньше, когда мне приходилось работать с более-менее простой 2D графикой, я мог на пальцах объяснить специалисту что я от него хочу, ну или в крайнем случае взять карандаш и грубо набросать что имею ввиду, то теперь, когда у нас повсюду крутые высокополигональные модели – это дается с ужасным трудом. Причем плохо не только мне, но и людям, которые эту работу выполняют – им приходится выслушивать мои слова и вносить правки по нескольку раз за неделю. Это кого угодно может довести, а самое меньшее чего мне бы хотелось достичь – это получить с десяток выгоревших дотла художников.

— С кем еще у вас проблемы?

— Да со всеми – с программистами, например. Я им говорю какую фичу хочу иметь в данной сцене. Они такие: «Окей, глянем, что там можно сделать», - проходит два дня и они смотрят на меня как баран на новые ворота, и это при том, что у нас стоит система отслеживания задач, есть Эджайл-спринты и прочая фигня. Тут или они тупые, или я не очень, либо это вообще - сознательный саботаж. Дело в том, что я совсем недавно пришел в коллектив на смену человеку, с которым они достаточно долго проработали вместе и еще не успел со всеми сблизиться. Собственно говоря, вот так у меня появилась еще и мания преследования – говорю с сотрудником, а сам думаю о том, что он меня точно подведет.

— Вы пытались как-то наладить работу, говорили с коллегами? Может быть, у них есть мнение на этот счет?

— Говорил, они все, как один, отвечают то же самое – что во время созвона они все вроде как понимают, но стоит только уйти, как задачи становятся какими-то непонятными и несвязными. Ей богу, это звучит так, будто они все дружно накуриваются чем-то, разговаривают, а потом возвращаются по рабочим местам и забывают все что произошло.

— Вы сказали созвоны - это значит, что вы работаете на удаленке?

— Тут так принято - года, наверное, с семнадцатого. Мне, если честно, так работать не очень привычно – нет ничего лучше, чем старое-доброе совещание с доской и стикерами, когда можно дружно побрейнштормить, а потом донести мысль до всех сразу. Но и у удаленки есть свои преимущества – люди чаще выдают интересные мысли, просто потому что находятся в зоне комфорта, плюс, что очень нравится начальству – частенько перерабатывают.

— То есть сотрудники сидят у себя дома, слушают вас, получают задачи, а потом, все вместе, не могут по ним работать? Я правильно поняла?

— В точку! – едва заметно усмехнулся он. – Не все, конечно, и не сто процентов времени, но все же. Проект погрузился в самый настоящий производственный ад, причем так было еще при моем предшественнике. Он потому и ушел, точнее его вежливо попросили, что дело совсем застопорилось – хозяева полагали будто мое появление сможет исправить ситуацию. И самое интересное – в начале все было на мази, задачи исполнялись влет, идеи появлялись и претворялись в жизнь, а спустя пару месяцев мы начали все глубже и глубже проваливаться в болото. Такими темпами мне тоже недолго останется там работать… Как думаете - вы сможете помочь мне?