На этот раз пеших фалангитов и конных гетайров македонской армии Александра Великого.

"Олимпия" была построена в 1987 году и может развивать скорость до 17 узлов (30 км) в час.

Старший сын Кроноса и Реи, брат Зевса, Посейдона, Геры, Деметры и Гестии. Будучи богом смерти, Аид вызывал страх, само имя его греки и римляне табуировали, так как боялись произносить, заменяя его различными эвфемистическими эпитетами, среди прочих, и обозначением Плутон, вошедшим в употребление ещё в V веке до н. э. и окончательно вытеснившим первоначальное имя Аид, употреблявшееся как единственное Гомером. Цербер — трехглавый пес, сторожит выход, не позволяя умершим возвращаться в мир живых.

Танатос обладает железным сердцем и ненавистен богам. Он единственный из богов, не любящий даров. Культ Танатоса существовал в Спарте. Танатос чаще всего изображался крылатым юношей с погашенным факелом в руке.

Когда у смертного заканчивался отведенный ему Мойрами срок жизни, Танатос приходил к нему, срезал острым мечом прядь волос, чтобы посвятить ее Аиду, и уносил душу в царство мертвых.

Ныне это на территории современной Турции. Мозаики почти идеально сохранились на протяжении более 2000 лет.

Считается, что первыми, кто систематизировал вопрос о власти, охарактеризовал форму власти, были эллины.

Они создатели полиса, они жили в условиях полиса, кстати оттуда произошло и слово политика.

Сама политическая терминология современного мира -от “анархии” до “политики”, - есть в значительной мере изобретение эллинов.

И эллин Аристотель, практик здравого смысла и систематизатор, назвал человека животным политическим. В трактате “Политика” он разработал три основных вида власти:

• монархия, которая есть власть одного
• аристократия, которая дословно есть власть лучших
• полития, которая есть власть полноправных граждан

Там одних монархий у него шесть и, что очень интересно, каждая форма власти имеет свою особую разновидность, которую он именует “искажением”.

Для монархии искажение - это тирания, власть одного себялюбца, власть монарха, руководствующегося собственными интересами своего полиса, своего общества. Искажением аристократии является олигархия, собственно власть богатых. Для политии Аристотель полагал искажением демократию, то есть власть, не ограниченную цензом, власть всего населения.

Три формы и три искажения. Идеальной властью Аристотель считал монархию.

Демократия, с его точки зрения, немногим отличается от политии, олигархия значительно хуже аристократии, она от нее далеко ушла, а самое омерзительное искажение - это тирания

То есть лучшая форма власти порождает наихудшее искажение.

Афины достигли вершин своего могущества, когда еще сохраняла свой вес аристократия, когда всегда аристократом был первый архонт, и тем не менее появился на короткое время монархический элемент в лице пожизненного стратега.

Монархия всегда символ единства. Наличие монархии - благо любого народа, потому что это персонифицированное единство социума.

Демократия - это именно та важная форма, инициативная часть схемы власти, которая наилучшим образом мобилизует гражданина или подданного, совершенно неважно, как он называется, быть одним из деятельных элементов своего социума. Демократия осуществляется полноправными гражданами.

Переход от демократии цензовой к демократии “всеобщего избирательного права” - это не “торжество демократии”, а элемент её деградации и выхолащивания сути.

То есть человек сначала вступает в строй (от pedites до equites) фаланги, легиона, ополчения etc., затем обзаводится своим домом и становится отцом семейства и в силу этого его признают соучастником демократии.

Римляне не только не предоставляли права голоса классу людей не имевших собственности (proletarii), они не пускали их и в легион, потому что не вполне доверяли этим людям, этим римлянам, этим соотечественникам (которым “нечего терять”). Это очень существенно.

Сущность аристократии в том, что человек в не меньшей степени, чем будущий монарх, и в большей степени, чем представитель “демоса”, с младенческого возраста воспитывается для занятия определенного положения, последовательно воспитывается в категории ответственности перед всем социумом. Основной воспитательный принцип аристократии - это формирование выдержки (ну и шире, нервно -психологических потенций личности -духа), основной гигиенический -закаливание.

Аристократия - носители культуры (по высшему срезу). Печальна и незавидна судьба такого социума, который лишился аристократии, особенно если он сделал это по своей воле.

Современная, так называемая “демократия” Novus Ordo, то есть система обманок и симулякров, вселенского Pax Oeconomicana (контаминации охлократии и олигархии), не имеет конечно ничего общего с демократией древних Афин.

На практике “власть народа” в Novus Ordo невозможна, даже на микроуровнях. Отстранение людей от реального, полноценного труда с полноценными объектами материального мира весьма обедняет человека, холостит его сущность. Отстранение гражданина от свободного владения оружием и участия в боевых действиях неизбежно отстраняет его и от участия во власти, всегда замешанной на насилии, делает пустой оболочкой самые развитые и древние демократические институты.

Потому что нет “демоса” (имущих, свободных, полноправных, вооружённых граждан), а есть “охлос” - “жирные” и “тощие” пополаны, “электорат (пока “ученые” не изготовили “искусственной спермы” и “матки -конвейера”, управляющая система Novus Ordo ещё “играются” с охлосом, социальная мифология etc.).

Издавна спартанские девочки воспитывались почти так же, как мальчики. Занятия спортом - бегом, борьбой, метанием диска и дротика - было обязательным для них. Физическое воспитание девочек было важно, говорил "родоначальник фитнеса" Ликург, "чтобы их будущие дети были крепки телом в самом чреве их здоровой матери, чтобы их развитие было правильно и чтобы сами матери могли разрешаться от бремени удачно и легко благодаря крепости своего тела" (Плутарх).

Кроме того, спартанки должны были уметь сражаться с оружием в руках, ведь, доведись илотам поднять восстание, когда спартанские мужчины отправятся на войну, именно их женам и дочерям придется отражать атаки мятежников. Так что не слишком далеки от истины были те, кто называл спартанок амазонками.

До своего замужества они оставались в родительском доме. Впрочем, в отличие от других греческих девушек, они жили отнюдь не затворницами. Они обязаны были участвовать в празднествах и торжественных процессиях, в том числе петь и танцевать на них без одежды или в коротком хитоне, в присутствии молодых людей. В Афинах такое было немыслимо.

Спортивные тренировки не превратили спартанок в некое подобие современных культуристок. Наоборот, они слыли самыми красивыми женщинами в Греции. Красавицы Лаконии и в обыденной обстановке старались пленить юных воинов, у которых было мало времени на "прогулки под луной".

Девушки носили одежду с глубоким боковым вырезом - таким, что при каждом шаге открывал девическое бедро. По всей Греции спартанских девушек прозвали "обнажающими бедра", "phainomerides". "Одеваться по-дорийски" означало "заголять почти все тело". У Еврипида в трагедии "Андромаха" один из персанажей так порицает спартанские нравы: "А впрочем, спартанке так и скромной быть, когда с девичества, покинув терем, делит она палестру с юношей и пеплос ей бедра обнажает на бегах... Невыносимо это... Мудрено ль, что вы раступных ротите" (пер. А.Ф. Анненского).

Девушки в Спарте выходили замуж обычно 18-25 лет, в то врем как в Афинах - в 14 лет. Приданого, кроме личных вещей, им не давали, чтобы не дробить семейное имущество. Право выбора невесты оставалось за женихом (любой спартиат был обязан жениться до 30 лет). По древнему обычаю юноша похищал будущую жену и прятал ее у подруги. Потом она возвращалась домой, но свадьбы все еще не было. Долгое время молодые люди встречались украдкой.

Днем мужчина проводил время со сверстниками, а ночью навещал жену. Подобная сдержанность, писал Плутарх, помогала супругам сохранить новизну чувств, в то время как частое наслаждение пресыщает людей и гасит их любовь. Все это время женщина оставалась в родительском доме, не покидая его. "Так тянулось довольно долго, у иных уже дети рождались, а муж все еще не видел жены при дневном свете" (Плутарх).

Переселившсь, наконец, в дом мужа, женщина начинала заниматься домашним хозяйством, но вовсе не ткачеством и прядением, как друге гречанки. Эти занятия в Спарте считались "низкими", рукоделие было уделом рабынь. Спартанки были свободны от "монотонного и отупляющего домашнего труда, который в других греческих государствах превращал женщин в особую разновидность полурабынь" (Ю.В. Андреев). По преданию, когда одна из спартанок была схвачена врагами и продана в рабство, то на вопрос, что она умеет, ответила: "быть свободной". Когда же в наказание за строптивость хозяин решил заставить ее заниматься трудом, недостойным свободного человека, она покончила с собой со словами: "Ты пожалеешь, что из жадности прикупил такую вещь".

Сильная и решительная спартанка рядом с хрупкой и робкой афинянкой казалась, наверное, существом, лишенным пола. Словно стараясь ни в чем не уступать мужьям, спартанки и одежду носили, напоминавшую мужскую. Не любили украшения, не пользовались косметикой и духами. Во всей Греции не было женщин крепче и энергичнее их. Они всегда держались независимо, в то время кк афинянки жили так, как веками позже будут жить наложницы в гареме.

Карл Отфрид Мюллер так описывал разницу между спартанками и другими гречанками: "У ионийских греков женщина, как сообщает Геродот, делила с мужем ложе, но не стол; он не могла назвать его по имени, а звала "господином"; жила она замкнуто в своей части дома; примерно такие же порядки сложились и у афинян". Жены афинян слушали и молчали, когда говорили мужчины (известна фраза Софокла: "Молчание украшает женщину"); жены спартанцев, не стесняясь, спрашивали о чем-либо мужчин и метко комментировали происходящее. Спартанские женщины и девушки могли вступать в разговор с посторонними мужчинами, не боясь ничьих нареканий. Их остроумные "лаконические" изречения вошли в историю. Современные исследователи отмечают, что "свобода женщины представяет собой едва ли не самое парадоксальное порождение спартанского тоталитаризма".

До мозга костей эти женщины были дочерьми Спарты. Для них не было большей чести, нежели знать, что их сыновья героически пали на поле сражения. Суровость спартанских матерей стала нарицательной. Они судили своих детей строже любого судьи. Перед сраженьем спокойно посылали их на смерть и с презрением отказывались от них, в случае, если они запятнали себя недостойным поведением. Что матери чувствовали на самом деле, не скажет нам ни один древний историк.

В классическую эпоху спартанские женщины считались образцами верности и добродетели. В Спарте якобы никогда не было прелюбодеяний. Точнее говоря, спартанцы ничто не считали прелюбодеянием: например, братья могли по дружескому уговору владеть одним и тем же земельным участком и обладать одной женой на всех.

Полибий, историк серьезный и объективный, однажды заметил: "У лакедемонян издавна было заведено, чтобы трое или четверо мужчин имели (одну общую) жену, иногда же (даже) и большее их число, если они были братьями, причем их дети считались общими; а для того, кто произвел на свет уже достаточно детей, отдать (свою) жену кому-нибудь из друзей считалось делом прекрасным и согласным с обычаем". Старикам разрешалось уступать свою молодую жену лучшим из спартиатов, чтобы она родила здорового, крепкого ребенка, которого впоследствие усыновляли. Что в этом странного? Единственная цель брака, считали спартанские законодатели, заключается в рождении детей. Спарте нужны были крепкие воины.

Зато, когда славные времена остались в прошлом, спартанок стали считать воплощением бесстыдства. Об этом говорили даже такие авторитетные моралисты, как Аристотель и Платон. В одном из античных словарей прямо сказано: "Лаконяне очень плохо стерегут своих жен". По словам недоброжелателей, "спартанки весьма охотно шли на сексуальные контакты с посторонними мужчинами, не дожидаясь, пока их принудят к этому их не слишком строгие мужья. Общественное мнение, по сей видимости, поощряло их, руководствуясь соображениями евгенического или какого-то иного порядка". Спартанские женщины были одновременно и матронами-домовладычицами, и блудницами.

Исторически сложилось так, что спартанские женщины жили отдельно от мужчин, - те постоянно были на войне или в военных лагерях. Мужчины занимались чем угодно - тренировались, участвовали в трапезах, охотились, - только не проводили время с семьей. В Спарте семейная жизнь не приветствовалась. Лишь после 30 лет спартанцы покидали казармы, в которых жили, и получали право на частную жизнь.

Сражение состоялось в Кинурии, куда прибыли армии Спарты и Аргоса. Предводители двух армий заключили между собой договор, согласно которому сражаться будут не все армии целиком, а по 300 лучших бойцов с каждой стороны. Битва должна была длиться до полного уничтожения противника, раненых с поля боя ни той, ни другой стороне выносить не разрешалось.

«Битва чемпионов» длилась целый день, и к вечеру в живых осталось только трое: один спартанец по имени Офриад и двое аргосских воинов.

Два аргосца, поддерживая друг друга, ушли к своим — возвестить о победе. Офриад остался. Опираясь на обломок копья, он прошел по полю, снимая доспехи с убитых воинов, потом развесил их на дереве среди поля и своею кровью написал на щите: «Спартанцы — Зевсу, в дар от своей победы». Такой столб с оружием назывался «трофей» — его ставили победители в знак, что поле боя осталось за ними.

Но дальше сражаться он не мог, из-за полученных ран, поэтому спартанец решил покончить с собой, чтобы не считаться убитым в сражении и дать спартанцам повод претендовать на победу. Что они и сделали, заявив, что их воин убил себя от стыда за то, что дал двум последним противникам уйти живыми с поля боя.

После такого обмана со стороны спартанцев, аргоссцы своего проигрыша конечно не признали, и на следующий день состоялось сражение армий Спарты и Аргоса в полном составе. Однако из-за того что лучшие воины Аргоса пали в битве чемпионов, а спартанские воины имели общую военную подготовку для всех и потеря 300 для них не была значима, победу в сражении одержали спартанцы, получив тем самым контроль над Кинурией.

Пирр (319–272 до н.э.) был царем раннего эллинистического периода, известным как один из величайших врагов Римской республики, так и своим вторжением в Карфагенскую Сицилию. Именно во время вторжения Пирра римляне впервые сразились с боевыми индийскими слонами. 

Пирр был троюродным братом Александра Великого (отец Пирра Эакид приходился двоюродным братом матери Александра Олимпиаде). Детство провел в ссылке при дворе иллирийского царя Главкия, старого врага Александра.

Перед вторжением в Италию Пирр участвовал в войнах преемников Александра и в возрасте 18 лет сражался в решающей битве при Ипсе (301 г. до н.э.). В 298 г. до н.э. Пирр был взят заложником в Александрию Египетскую Птолемеем Сотером.

В 280 г. до н.э. греки южной Италии попросили Пирра о военной помощи против экспансии Римской республики. Несколько его победоносных сражений во время военной кампании принесли ему настолько тяжелые потери, что после устоялся термин «Пиррова победа», означающий победу слишком высокой ценой.

Впервые увидев хорошо организованный римский военный лагерь, Пирр отметил: «Мне они не кажутся варварами», а после своей второй победы над римлянами он сказал: «Еще одна такая победа, и мы погибнем».

 Вернувшись после неудачной военной кампании в Грецию, Пирр захватил трон Македонии. Во время последующей осады Аргоса Пирр участвовал в штурме, и мать солдата, наблюдавшая за этим из окна, швырнула черепицу в шею Пирру, что стало одной из самых глупых смертей в истории Древнего Мира.