— Когда можно приехать за номерами? — небрежно спросил Фролов, позвонив по объявлению.

— Здравствуйте. За номерами?.. Так я же машину продаю… — удивилась женщина-продавец.

— Ведро с гайками себе можете оставить, а мне номера нужны. Откуда они у вас такие, если не секрет?

— Из ГАИ, когда оформляли, нам их там и выдали… — не понимала сути вопроса женщина. — А вам зачем номера? Машина же на ходу еще. Муж говорил: подварить, подкрасить, пыль с панели протереть и еще лет пятнадцать можно ездить.

— Хорошо, — Фролов старался держаться холодно и не выдавать переполняющую его радость, — через час готов приехать забрать.

— Ой. Ну… ну приезжайте, я сейчас тогда салон пропылесошу.

— Ок.

Фролов был тот еще щеголь: золотой ребенок, пафосная молодежь. Брендовая одежда, брендовая техника, брендовые девицы. Внимание и уважение для него являлось жизненной необходимостью — без этого он чах и терял самоуверенность. А тут такой крутой автомобильный номер по цене прошлогоднего айфона. Нужно только доехать до какой-то мухосрани. Хорошо, что в мире остались ограниченные идиоты.

Через час Фролов уже стоял возле белых «жигулей» с ярко-красными полосками. На заднем стекле машины прицелом выделялся крест, а на дверях — выцветшая надпись: «Медицинская служба». Но главным здесь был хромированный бампер, гордо держащий драгоценный номер «Т333ТТ».

— Муж всегда говорил, что ТТТ — это тьфу-тьфу-тьфу, он после каждого вызова плевал так через плечо, — с наивной улыбкой объясняла полненькая и вспотевшая от уборки салона хозяйка. — Он на этой машине двадцать лет фельдшером отработал у нас в городе. За свой счет ее покупал, сам за рулем ездил.

— Угу, угу, — без интереса кивал Фролов, прикидывая, как бы ему поскорее оторвать благородные цифры и буквы от этой скверны на колесах.

— Вы, кстати, молодой человек, можете и сами на ней еще поработать. И клеить ничего не нужно, — женщина пальцем придавила отошедший край буквы «ж» в слове «служба», но тот снова отлип.

— Спасибо, — рыгнул Фролов и отсчитал наличку.

Через два дня на пункте скупки металлолома от машины оторвали двери с надписями, сняли стекла, вытащили все органы и еще живые сиденья, а затем обескровленную и выпотрошенную «четверку» без какого-либо уважения расчленил газовый резак.

Очищенный и обновленный номер теперь красовался на новеньком кроссовере, подаренном Фролову родителями на окончание института.

После оформления машины Фролов решил сделать круг почета по городу, чтобы оповестить весь белый свет о своем приобретении. Горячая кровь бодро циркулировала по молодому организму, и правая нога Фролова работала как пресс, вдавливая педаль газа в пол и заставляя стрелку спидометра быстро ползти вверх.

Красные сигналы светофоров, камеры, пешеход, шагнувший на двухмерную зебру, — все эти препятствия и возможные штрафы вызывали у водителя лишь скуку, и он бессовестно игнорировал их. Но вот внезапное падение оборотов двигателя Фролов игнорировать не мог. Машина не слушалась, на грубости и другие истерики водителя не реагировала. Фролов давил на газ, словно пытался накачать надувной матрас ножным насосом, но машина тормозила и вот-вот должна была остановиться. Свернув с главной дороги, Фролов накатом добрался до каких-то гаражей, где машина окончательно заглохла.

Фролов крутил ключом, снова ругался, затем вызвал по телефону эвакуатор и собирался перемыть кости всему гарантийному отделу салона, где купил машину. Покинув автомобиль, он обошел его, зачем-то попинал колеса и собирался зайти за гаражи, чтобы немного растопить снег собственными жидкостями, как вдруг заметил возле ворот одного из гаражей чье-то тело.

«Задолбали эти бичи», — подумал Фролов и отправился за гараж делать свои грязные дела. Закончив, он снова взглянул на человека. Судя по одежде и гладко выбритому лицу, а еще дорогому телефону, лежащему рядом с мужчиной, это был никакой не бомж. Фролов подошел ближе и заметил валяющийся рядом увесистый лом. Очевидный вывод напрашивался сам собой: падение было делом рук коварной воды, но не огненной, как поначалу решил Фролов, а замерзшей. Дядька явно расчищал вход в гараж ото льда. Молодой человек попытался растолкать мужчину, но тот никак не реагировал. Нащупав пульс на скукожившейся от холода руке, Фролов достал из кармана телефон и набрал номер скорой.

— Ожидайте бригаду, — сухим голосом ответили ему по телефону и, дав какие-то вводные по первой помощи, попросили дождаться врачей. Но у Фролова и так не было выбора.

«Вот мне делать-то больше не… И надо же было этому корыту сломаться!»

Пока не земле остывал человек, у Фролова остывали его драгоценные понты.

Скорая не спешила, эвакуатор тоже; пострадавший не просыпался и менялся в цвете, как неопытный хамелеон. Снег белый, а мужик — синий. Фролов начинал психовать.

«Да чтоб тебя!»

С этими словами он открыл заднюю дверь своей машины и, не скрывая брезгливости, вцепился в мужчину. Приподняв его, молодой человек заметил красное пятно там, где только что лежала голова. Впервые в жизни вскрыв автомобильную аптечку, Фролов достал бинт и, периодически потирая свой текущий нос, сделал из мужчины Тутанхамона, забинтовав ему половину головы и лица, а затем затащил на заднее сиденье, обещая, что позже вышлет счет за химчистку.

Сев за руль, Фролов без какой-либо надежды крутанул ключом. Машина рыкнула, загорелись приборы, задула холодным воздухом печка.

— Че за прикол? — спросил у Вселенной водитель, но Вселенная промолчала в ответ.

Не желая больше тратить свое золотое время, Фролов поехал к ближайшей больнице, надеясь как можно скорее вернуться на свой воображаемый подиум.

Не без проблем и дополнительной ругани с персоналом, Фролов сдал болезного в травмпункт и, отменив скорую и эвакуатор, вернулся на главную дорогу. Включив погромче музыку, чтобы выветрить из памяти неприятные события, он мчался вперед, плохо подпевая голосам, льющимся из колонок. Не проехав и трех километров, водитель снова почувствовал неладное. Руль не слушался, поворотники включались сами собой, а тормоза, наоборот, не срабатывали. Машина шла юзом и игнорировала дешевые Фроловские угрозы продать ее за бесценок.

Всё произошло быстро и на глазах самого Фролова. Впереди, в трехстах метрах от светофора, на котором его машина остановилась, произошла авария. В одной точке пешеходного перехода сошлись две непредсказуемые стихии: таксист и курьер на электровелосипеде. Оба нарушили правила: один не пропустил пешеходов, спеша на заказ, другой тоже торопился на заказ и не спешился при пересечении улицы.

Фролов попытался свернуть, чтобы не приближаться к аварии, но машина знать ничего не хотела и тащила его прямиком к месту происшествия, с которого уже скрылся таксист.

Курьер был жив и изнывал от боли. Его рука была изогнута под прямым углом и напоминала ту самую букву, на которую начинаются многие плохие слова и популярная болезнь желудка.

Машина Фролова заглохла в метре перед потерпевшим.

Совершенно не понимая, что происходит, Фролов тоже вспомнил много слов на ту самую букву и адресовал их своей машине, дополнив прилагательным «китайское». А потом бросил еще пару слов в адрес уехавшего таксиста.

Курьер смог сам встать, а значит, травм с позвоночником у него, вероятно, не было, но от срочной госпитализации человек бы точно не отказался. Машина Фролова по-прежнему не заводилась. В голове парня возникла пугающая теория.

 — Слышь, болезный, сядь-ка в машину, — обратился Фролов к курьеру.

Тот, кажется, намеревался отказаться, но Фролов намекнул, что недалек тот час, когда болеть будут обе руки, и курьер повиновался. Машина тут же завелась. Проклиная всё на свете, Фролов помчал в сторону больницы.

— Вы наш новый водитель, что ли? — спросила уже знакомая женщина в приемной.

— Тьфу-тьфу-тьфу, — сплюнул он в ответ и, поймав себя на страшной мысли, выругался.

Фролов мчал как безбашенный «шашист»: обгоняя, резко перестраиваясь и проскакивая перед трамваями. Он решил как можно скорее добраться до дома и оставить свои понты для обитателей парковки, надеясь, что завтра странная напасть его минует; но до завтра было еще далеко.

Фролов был готов в жизни ко многому: к большим деньгам, большой любви, большой популярности и большим перспективам, но вот к чему он не был готов, так это к тому, что придется принимать роды, а больше никого рядом для помощи не будет…

Фролов стоял на очередном светофоре, когда пассажирская дверь его машины открылась и на заднее сиденье взобралась женщина, готовая вот-вот явить миру нового человека.

— Вы кто? — спросил испуганно Фролов, не понимая, как вообще женщина смогла открыть заблокированную дверь.

— Я заказывала до третьего роддома, — обливаясь по́том, пыхтела женщина.

— Это не такси! — закричал Фролов, и женщина закричала в ответ, но то был крик безысходности, а не злости.

— Да вашу ж налево! — выругался Фролов и ударил по газам.

Впервые его навыки хамского вождения приносили пользу. Фролов нарушал все известные правила, а сзади готовилось что-то страшное. К роддому он подъехал вовремя, но столкнулся с самой непробиваемой, жестокой и принципиальной силой в мире — оператором шлагбаума. Фролова не пропускали, а сзади уже появлялся новый пассажир.

Роды прошли успешно. Подоспевшие к их окончанию врачи предложили юному «акушеру» перерезать пуповину, но тот лишь чудом не падал в обморок.

Через пару часов об этой истории уже знал весь город, а экстремальную езду Фролова засняли более пятнадцати камер, и записи эти транслировались по всему интернету. Штраф набежал приличный, Фролову даже светила уголовная ответственность. Но когда про пафосного водителя рассказал курьер и тот дядька, что потерял сознание, администрация города совместно с ГИБДД решили пойти на компромисс. Герою-лихачу дали выбор: лишение прав и условный срок или полгода работы водителем в скорой помощи за полноценную оплату плюс стаж в трудовой книжке.

Фролов подумал, что скрутит проклятые номера и, отработав положенный срок, вернется к своей привычной беспечной жизни, где за всё платят папа с мамой. Но когда в новостях написали, что пассажирка-роженица назвала в его честь сына, он изменил свое решение. Что-то в его ветреной, набитой исключительно самодовольством голове щелкнуло. Фролову понравилось быть героем. Впервые в жизни его уважали за дело, и это, черт возьми, было жутко приятно.

— У меня тогда тоже есть условие, — сказал Фролов. — Я буду работать на своей машине.

.

Ещё одно подтверждение того, что Джек Блэк считается одним из самых зажигательных актёров Голливуда: в честь предстоящего релиза «Кунг-фу Панды» актёр записал cover-версию на трек Бритни Спирс

Дед клюнул на угря. Только рыбалка на деда с электрическим угрём - это браконьерство, надо с простыми рыбачить.

— Сдачи не нужно, — сказал Филатов, протягивая пятитысячную купюру кассиру, когда та пробила мороженое.

— Спасибо, — искренне улыбнулась она, заглянув в глаза мужчины.

— Как думаете, мороженое вкусное?

— Понятия не имею, я за четыре тысячи мороженое не ем, — пакуя товар в пакет, ответила кассир.

— Я обычно тоже. Решил попробовать хотя бы раз в жизни, что там такое за четыре тысячи. Ощущение, будто в космос вот-вот слетаю, — усмехнулся покупатель.

— Что ж, завидую вашему грядущему открытию.

— Мне вот эта пятерка подсказала так поступить, — заговорщицки кивнул Филатов в сторону ещё открытой кассы.

Женщина достала банкноту и с наигранным любопытством покрутила в руке. Заметив надпись «Потрать на себя», сделанную шариковой ручкой, она улыбнулась:

— Воспользуйтесь, — подмигнул Филатов и, забрав покупку, направился к выходу.

Дежурная улыбка кассира Ерёминой растаяла, как только раздвижные двери магазина сомкнулись за спиной Филатова. До конца смены оставалось пятнадцать минут, и улыбаться уже не было ни сил, ни желания.

— Аванс из кассы возьмите, — дала разнарядку управляющая в конце смены.

Ерёмина еще раз пересчитала деньги, сделала запись и отложила в сторону три купюры для себя, а еще ту тысячу, которую ей оставил последний покупатель в качестве чаевых.

Сдав кассу, она вышла в теплый вечер и направилась к дому. Впереди маячило два выходных, один из которых Ерёмина собиралась провести в постели. Спина гудела от напряжения и требовала покоя.

Дома Ерёмина мысленно составила список покупок на завтра и достала деньги из кошелька, чтобы просто взглянуть на них.

— Да уж, не разгуляешься.

«Потрать на себя» — прочитала она надпись, перевернув одну из бумажек и, улыбнувшись наивности совета, уснула.

***

Утром Ерёмина встала с кровати, привычно кряхтя от боли. Под матрасом, не иначе, поселился какой-то инквизитор с тупым мечом, всю ночь пытавшийся проткнуть грешную спину кассира.

Запихнув в себя полезный и пресный завтрак, Ерёмина хотела вернуться в постель и до обеда деградировать, пялясь в экран телефона, но тут на глаза ей попались деньги.

«Потрать на себя» — словно текст мантры еще раз прочитала про себя Ерёмина послание неизвестного автора.

Сев на кровати, она задумалась. Несколько минут спустя руки сами потянулись к телефону. Найдя нужный сайт, женщина ткнула пальцем на номер телефона.

— Алло, массажный кабинет? — спросила Ерёмина, покусывая губы от волнения. — Сколько у вас сеанс… вернее, сколько стоит обычный массаж? Хотя нет… — она глубоко вздохнула, закрыла глаза и совершенно спокойным, ровным голосом произнесла: — Сколько у вас комплекс стоит? Четыре пятьсот? Отлично! Запишите меня на два часа сегодня, это возможно? Благодарю.

Сама не понимая, как решилась на такую дерзость, Ерёмина впервые в своей жизни променяла рыночный шопинг на собственное тело. Запасов еды хватало до зарплаты, закупаться впрок не было острой нужды, муж вполне разок обойдется без пива и копченой рыбы, а сама Ерёмина не умрет, если пропустит скидки в обувном. Небо точно не рухнет, если она купит туфли из новой коллекции с зарплаты. Да, никто не любит ужиматься, и Ерёмина не исключение, но, если задуматься, она только и делает, что без конца ужимается.

— Боже, какой это кайф, — мурчала женщина, пока ее спина подвергалась всяческому лечебному давлению.

— Как себя чувствуете? — спросил массажист Чумаков после сеанса, проводив Ерёмину к кассе.

— Как тетрис, который наконец нормально собрали, — резюмировала Ерёмина. — Жаль, нельзя так постоянно…

— Ну вы приходите на классический массаж два раза в месяц, поверьте, результат будет не хуже.

— Знаете что, я, пожалуй, так и буду делать, — уверенно кивнула клиентка, а затем протянула пять тысяч одной купюрой: — Вот, сдачи не нужно.

Собравшись, она вышла из кабинета, сияя довольной улыбкой.

Прежде чем запихнуть купюру к остальной выручке, Чумаков поднес ее к лампе для проверки подлинности. Кроме водяных знаков на глаза ему попалась забавная надпись: «Потрать на себя».

— Было бы здорово…

— Вы мне? — спросил мужчина, ожидающий своего сеанса.

— Нет-нет, это я сам с собой, — улыбнулся в ответ массажист.

Остаток смены Чумаков никак не мог выбросить из головы странный призыв банкноты. Буквально вчера он задумывался о том, чтобы отложить покупку аккумулятора и сходить на концерт любимой группы, впервые приехавшей в его город за десять лет. Концерт должен был состояться уже завтра, а стоимость билета как раз составляла пять тысяч. «Надо было купить за три, когда была возможность», — укорял себя Чумаков.

— Простите, моя вторая нога уже начинает ревновать, — вежливо заметил мужчина, когда прошло десять минут с тех пор, как Чумаков начал массировать его ступню.

— Прошу прощения, — извинился массажист и, отбросив размышления, включился в работу на полную.

После смены Чумаков прибрал в кабинете, вымыл руки и, одевшись, хотел было выйти, но тут машинально потянулся к кассе. Выудив оттуда пятерку, он запихнул ее в карман джинсов и, выключив свет, поспешил на выход.

***

— Билеты еще остались на завтрашний концерт? — спросил Чумаков, подойдя к концертной кассе.

— Да, пять штук еще есть, — ответила ему пожилая женщина за стеклом.

— Дайте мне, — протянул он купюру.

«На работу могу и на велосипеде пару недель поездить, здоровее буду, — решил для себя массажист, принимая заветную глянцевую бумажку. — В конце концов, деньги для того и нужны, чтобы их тратить!»

***

Билетер Анфиса Олеговна собиралась сегодня после работы отправиться за подарком для внука. Мальчик Антоша был не сильно впечатлен тем трансформером, что бабушка подарила ему неделю назад на день рождения. Груз вины давил на женщину, требовал реабилитации; к тому же внук четко дал понять, в чем заинтересован.

Как всегда педантично складывая деньги в кассу, женщина не могла не заметить надпись на одной из купюр. Бумага явно приказывала ей совершить некое действие.

— Разве можно быть таким эгоистом? — спросила билетерша у пятерки.

Надпись не изменилась, как бы намекая, что иногда быть эгоистом вполне допустимо.

— А как же Антошенька? — зачем-то снова спросила женщина у купюры.

Надпись по-прежнему не менялась.

— Нет, ну, с другой стороны, счастье бабушки должно быть счастьем и для внука? Я ведь права?

«Потрать на себя», — молчаливо повторила банкнота.

— И что, вот пойти и купить себе ту самую сумочку? Господи, вот докатилась, старая, с деньгами болтаю, — легонько стукнула себя по лбу женщина.

Она ежедневно смотрела на всех этих счастливых людей, которые могли себе позволить билеты на концерты любимых исполнителей, и мечтала тоже осуществить хотя бы одну маленькую мечту. Анфиса уже три года ходила с обычным пакетом. Пенсия и зарплата тратились на еду, лекарства, коммуналку и на прожорливого Антошу.

— Обойдется без своих аирпопсов, или как там наушники сейчас называются, — снова произнесла вслух женщина и, достав из пакета кошелек, выудила собственные пять тысяч, чтобы заменить на те, что были с посланием.

***

— Вот, держите, — протянула Анфиса пять тысяч молодой студентке-заочнице Плаксиной, работающей в галантерее. — Я так давно хотела эту сумку. И знаете что? Мне ни капельки не стыдно. Я… Я счастлива! — заявила пожилая покупательница, крутясь перед зеркалом. — Живите здесь и сейчас, — оставила она непрошенный совет продавцу перед уходом.

Плаксина провожала жизнерадостную женщину завистливым взглядом. Себе такую сумку она бы ни за что не позволила. А тут какая-то невзрачная бабка пришла и, не глядя на ценник, купила. Удивительно.

Плаксина жила в съемной комнате на отшибе и знала на вкус всю линейку доширака. Девушка переехала из области, чтобы покорить большой город, и ни разу за два года не попросила финансовой помощи у родителей. Она планировала добиться больших высот, мечтала стать гордостью семьи, но до сих пор не могла позволить себе потратить деньги на какие-то собственные хотелки, как это ей предлагала надпись на купюре, полученной только что от покупательницы. Девушка вообще не могла потратить эти деньги, так как они принадлежали магазину.

— «Потрать на себя», — прочитала Плаксина таинственное послание. — Вот было бы круто… — она поджала губы и убрала пятерку в кассу.

В середине дня к Плаксиной в отдел зашла толпа цыганок. Одна из женщин просила пробить ей кошелек и положила пять тысяч на стол, другая отвлекала Плаксину и требовала показать сумки, третья беспардонно снимала с витрины весь товар и выворачивала его наизнанку. Плаксина начала паниковать, в какой-то момент она потеряла контроль над ситуацией и, вернувшись за кассу, отсчитала цыганке сдачу с пяти тысяч, которые та уже успела убрать обратно в карман. Лишь к концу дня, когда Плаксина пересчитала кассу на глазах у хозяина магазина, стало ясно, что она попала на три тысячи и кожаный кошелек. Общая стоимость убытков составляла ровно пять тысяч рублей.

— Так как ты заработала за две недели десять тысяч, то половину я оставляю в счет твоей ошибки, а пять ты можешь забрать сейчас. Простите, Елена, но так работать нельзя. Эти цыгане вас тут без последних штанов в итоге оставят, — протянул пять тысяч хозяин галантереи зареванной Плаксиной.

Выйдя из торгового центра, студентка побрела в сторону дома, сжимая в кулаке свой скромный расчет. Через две недели платить за жилье, а она без денег и без постоянной работы. Про другие расходы и думать было глупо. Проходя мимо зоомагазина, Плаксина зашла внутрь и, как обычно, уставилась на аквариумы с животными. Разжав кулак, девушка взглянула на свою единственную купюру. Это были те самые пять тысяч, которыми расплатилась пожилая клиентка сегодня днем. «Потрать на себя» — снова прочла Плаксина надпись и кивнула собственным мыслям.

— А сколько вот этот ёжик стоит? — показала девушка на африканского декоративного ежа.

— Знаете что, берите бесплатно. Он уже взрослый, скорее всего, никто не купит, — предложил продавец, взглянув на красные глаза девушки. — Лучше купите ему контейнер и корм.

— А давайте, — согласилась Плаксина.

— Знаете, как за ним ухаживать? — спросил молодой человек, оформляя покупку.

— В интернете гляну.

— А может… Может, вам помочь? Подсказать, ну там, как оборудовать всё...

— Клеишь меня, Илья?— прочитала Плаксина имя на бейджике продавца и улыбнулась.

— За ежа переживаю, — покраснел тот.

— Хорошо, диктуй номер, я тебе напишу завтра, — окончательно пришла в себя девушка и, записав контакт продавца, вышла из магазина с новым маленьким другом.

Добравшись до скамейки, Плаксина устроила привал и, найдя нужный номер в телефоне, набрала его.

— Алло, мам, неудобно просить, но, кажется, мне нужна ваша помощь…

Через пять минут на карту Плаксиной пришла хорошая сумма и сообщение: «Мы сами хотели послать тебе денег, но боялись, что обидишься».

***

Эти пять тысяч ходили по рукам еще очень-очень долго. Многие так и не смогли прислушаться к совету купюры, а кто-то просто его не заметил. Но были и те, кто действительно тратил деньги на себя. Одни делали это легко, смешав деньги с другими, как фантики, и даже не переживая за растраты, другие, наоборот, пересиливая себя… Пока однажды эти пять тысяч снова не попали в руки к Филатову, купившему когда-то дорогое мороженое в супермаркете.

— Помнишь, как ты однажды предложила взять и потратить деньги на себя? — спросил он у своей супруги.

— Помню, я написала это на пятерке, — улыбнулась она. — Ты ведь всё до рубля тратил на мои лекарства.

— Я бы снова потратил все свои деньги на то, чтобы ты была здорова.

— А помнишь, что ты сказал мне, когда съел то мороженое? — спросила жена, гладя Филатова по голове.

— Да, что оно самое вкусное на свете.

— И ничего, так ведь? Мы же справились без тех пяти тысяч.

— Справились, — подтвердил Филатов и показал купюру, которую ему выдал сегодня банкомат.

— Как думаешь, кто-нибудь еще потратил эти деньги на себя лично? — спросила супруга, разглядывая собственный почерк.

— Возможно. Интересно было бы послушать такие истории, но, боюсь, мы никогда о них не узнаем. А давай подарим деньги внуку на день рождения?

— Хорошая идея. Илюха с Леной как раз через час его приведут.

— Ага, скажем, что ёжик передал, тот самый, который десять лет назад его родителей познакомил.

Александр Райн

Лавашов вошел в квартиру, арендованную для него конторой, и ноздрями втянул затхлый воздух и осевшую на желтых стенах пыль.

— Ну здравствуй, новый сарай, — поприветствовал Лавашов свое пристанище на ближайшие восемь месяцев и звонко чихнул.

Новый сарай ответил скрипом деревянных полов и шумом с улицы.

В Пресноводинск Лавашов приехал в командировку. Его фирма недавно снесла частный сектор и гаражный кооператив, а теперь должна была взять лопату и рассечь город высокоскоростной магистралью надвое, как червяка.

На чехословацкий письменный стол лег ноутбук, скромный гардероб Лавашова поместился на стуле и частично на подоконнике. Остальные вещи сами собой распределились по поверхностям в процессе обживания.

Кроме старой мебели и вываливающихся розеток был тут еще пузатый телевизор марки LG, покоившийся под кружевной салфеткой.

— Винтаж! — присвистнул Лавашов.

Этим же вечером он включил телек, чтобы тот работал фоном. Не любил мужчина тишину, в ней зарождались мрачные мысли. Лавашов начинал думать о том, что ему уже сорок, а он всё так же безнадежно холост, об обстановке в стране и мире, о том, что Брюс Уиллис больше не снимется в новых фильмах…

По всем каналам показывали только серую рябь. Лавашов нажал на кнопку девяносто девять раз — ничего. И только на сотый появилась картинка.

— О какая, — по́шло улыбнулся телезритель, заметив на экране привлекательную ведущую местных новостей.

Молодая, чуть старше двадцати, она отвечала всем параметрам вкуса Лавашова: в нужных местах стройная, в других, наоборот, объемная. Милая, естественная — в общем, мечта, до которой Лавашову никогда не добраться с его-то скромностью.

Сделав погромче, мужчина уселся за стол, включил лампу, ноутбук и, отхлебнув кефира из бутылки, принялся работать.

— Сегодня мэр города Пресноводинска Илья Колычев торжественно перерезал ленточку новой школы по адресу: Сырокопченова, 4а. Школа рассчитана на восемьсот учащихся, — вещала с экрана ведущая, когда Лавашов сверял спецификацию проекта.

Услышав краем уха информацию, он оторвал взгляд от ноутбука и взглянул в окно. В сумерках чернела общеобразовательная школа номер тринадцать, о которой говорилось в новостях. Судя по недавно перекрашенному козырьку и по количеству проделанных детьми дыр в заборе, работала она не один год.

Ну да, всё правильно. Лавашов со своей профдеформацией сразу обратил внимание на подпорченный вентфасад.

Бросившись к телевизору, он решил проверить, не ошибся ли адресом.

На экране была та самая школа, что и за его окнами, только выглядела она действительно новой, а пышные клены, высаженные по периметру, торчали хлипкими низкорослыми саженцами.

Дальше шел какой-то странный реклaмный ролик. Лавашову показалось, что он видел его сто лет назад. «Таких шоколадок уже, кажется, и не продают», — раздалось где-то у него в голове.

Снова на экране возникла ведущая.

— С вами Алиса Бакланова, мы продолжаем выпуск новостей. Горводоканал обещает провести полную замену оборудования в северной части города уже к две тысячи девятому году. Как сообщает глава департамента… — мурлыкала красотка-дикторша, а Лавашов всё никак не мог взять в толк, что происходит. Кажется, это были новости из позапрошлого десятилетия.

«Запись, что ли, какую показывают?» — подумал он про себя.

Прослушав информацию о водоканале и о предстоящих концертах в местной филармонии, он дождался момента, когда на экране возник телефонный номер студии. Текст предлагал позвонить в прямой эфир и обсудить острые социальные вопросы города.

Смеха ради Лавашов набрал номер на своем смартфоне и, ожидая ответа вроде «номер не существует», глупо улыбался. Но тут пошли гудки.

— А у нас первый звонок в эфире, — произнесла Бакланова. — Добрый вечер, представьтесь, пожалуйста, — послышался ее голос в динамике телефона Лавашова. От неожиданности мужчина чуть не метнул телефон в стену, но, вспомнив о цене гаджета, передумал.

— А-а-ал-ло, — поздоровался он, и голос его прозвучал в телевизоре.

— Представьтесь, пожалуйста, — повторила Бакланова.

— Д-д-дмитрий.

— Дмитрий, вы хотите поговорить о том, возможно ли строительство новой магистрали на месте частной застройки?

— Нет. Не хочу. Я ее уже строю, — сообщил дрожащим голосом Лавашов. — Простите, а какой у вас сейчас год?

На секунду лицо ведущей стало пунцовым. Психов в прямом эфире ей только не хватало.

— У нас прервалась связь с Дмитрием, мы ждем новых звонков от наших телезрителей, — включила профессионала Бакланова, но тут снова раздался голос Лавашова:

— Вообще-то я тут.

— Так, Лёва, что там у вас? Отсоедините его, — прошипела ведущая сквозь натянутую улыбку.

— Алло, Алиса, это Дмитрий. Простите, я сам не понимаю, что происходит, но тут явно творится какая-то ерунда, — продолжал портить эфир Дима.

— Дорогие телезрители, у нас технические неполадки, приносим извинения.

Бакланова встала со стула и вышла из кадра. Дальше послышался противный женский мат и громкий стук в металлическую дверь.

— Лёва, вашу ж налево, я вас сейчас на британский флаг порву, открывай!

Наблюдая за происходящим, Лавашов потянулся к бутылке кефира и внимательно посмотрел на срок годности и на процент содержания алкоголя.

— Чё происходит-то? — снова появилась в кадре взбеленившаяся Бакланова. — Смешно вам, твари? Прикольчики, да?! — кричала она куда-то мимо камеры.

— Алиса, послушайте, кажется, у нас с вами тут временной мост выстроился, — совершенно серьезно сказал в трубку Лавашов.

— Какой еще, к чёрту, мост?! Единственный мост выстроился в деревне Верхняя Каменка, в семидесяти километрах от райцентра, — вернулась к своим новостям перепуганная до смерти Бакланова. — Выпустите меня, прошу! — выла она и стучала ногами по полу.

— Я... я не знаю как! Подождите!

Обойдя телевизор, Лавашов убедился, что с техникой всё в порядке. Правда, ни антенны, ни ТВ-приставки не было: прием шел буквально из ниоткуда. Вытащив штепсель из розетки и вернув его обратно, мужчина нажал на кнопку. Бакланова всё еще была в студии и, сидя за рабочим столом, хныкала, упершись в него лбом.

— Алиса, послушайте, какой у вас сейчас год? — повторил вопрос Лавашов.

— Две тысячи седьмой, — прогундосила Бакланова.

— Алиса, вы, главное, не паникуйте. Клянусь, я тут ни при чем! Ну, может, разве что в церковь не хожу и на Крещение не купаюсь, но в целом веду образцовую жизнь.

— Я похищена, да? — обреченно спросила Бакланова, всё еще не поднимая головы.

— Нет. Но вы, кажется, застряли во времени!

— Как это? — спросила Бакланова, подняв наконец зареванное лицо и осмотрев свою одежду. — Я вообще-то слежу за модой!

— Да при чем тут это? На дворе сейчас две тысячи двадцать четвертый.

— Зачем вы издеваетесь?

— Да не издеваюсь я! — прикрикнул Лавашов, и это подействовало на Бакланову как пощечина. — Как называется ваш телеканал?

— «Баланс»…

— Минуту, я сейчас в интернете гляну, что у вас там за сбои.

— Только не пропадайте, умоляю!

— Да я с телефона гляну, сейчас на громкую связь поставлю.

— Как это — с телефона? — удивилась Бакланова.

— Да тут нормально 4G ловит. Жаль, Wi-Fi нет, — тыкал Лавашов по сенсору.

— Ни хрена не поняла… — только и ответила Бакланова.

Проштудировав несколько сайтов, Лавашов почувствовал, как постепенно выпадает из реальности.

— У меня для вас плохие новости… — произнес он бесцветным голосом.

— Дожили. Ведущая новостей в прямом эфире слушает плохие новости от телезрителей, — вздохнула Бакланова. — Валяйте.

— В общем, телеканал ваш закрыли в две тысячи седьмом после пожара на студии. Тогда погибло пять человек. В том числе…

— Да не тяните вы!

— В том числе телеведущая прямого эфира новостей «Пресноводинск 24» Алиса Бакланова.

Даже через выпуклый экран старого телевизора с низкокачественной картинкой было отчетливо видно, как покраснели глаза у Баклановой.

— Так это что, получается, я тут застряла навечно, что ли?..

Лавашову словно старых тряпок напихали в горло: ни слова сказать, ни вздохнуть нормально.

— Дмитрий, вы чего молчите? Вы тут? Дмитрий!

— Я здесь. И это… Можно уже на ты.

— Действительно, чего это я. Вежливый, блин, полтергейст. Вот ведь угораздило. Не могла я застрять в прогнозе погоды у Журавлева? У того хоть бутылка коньяка всегда под столом. Так и вечность скоротать можно… — рассуждала сама с собой Алиса.

— А что у вас там еще за новости? — решил отвлечь новую знакомую от мрачных мыслей Дима.

Собравшись кое-как и растерев слезы вместе с тушью по щекам, Бакланова зачитала остальные новости.

— Дачник из Пресноводинска вырастил самую большую в стране тыкву. Пятьдесят процентов жителей региона в этом году собираются провести предстоящий отпуск на море. В очередной раз побежден злостный ротавирус, и в очередной раз без единой жертвы. Налажен импорт продукции Пресноводинского Завода биметаллических радиаторов отопления, — девушка рассказывала, а на экране сами собой включались заготовленные сюжеты и старая реклама.

— Какие прекрасные новости, — с легкой тоской произнес Лавашов.

— А у вас там что творится в мире? — спросила Бакланова.

— Да так… Примерно то же самое. А у тебя семья есть? Муж, дети? — поспешил сменить тему Лавашов.

— Нет. Я хотела сначала карьеру сделать, мир посмотреть. Посмотрела, блин…

— Я тоже не женат. Хотя мир удалось немного глянуть.

— И как он тебе, мир этот?

— Красиво. Жаль только, что один смотрел, не с кем было моменты разделить.

— А чего не женился?

— Да я знакомиться не умею. Стесняюсь.

— А «аська» на что? — удивилась Бакланова.

Лавашов немного посмеялся, а затем рассказал, как далеко шагнул интернет.

Они проболтали почти до самого утра. Лавашов рассказал о себе всё, что вспомнил. Да и Бакланова, не стесняясь, поведала свою историю.

— Знаешь, Дим, а мы ведь с тобой почти одногодки, получается, — закинув ноги на стол, сделала вывод Алиса.

— Ага. Жаль, что раньше не узнали друг друга. Может, подружились бы.

— Может, — задрала голову к потолку Бакланова, раскачиваясь на своем стуле.

— Слушай, а ты вообще никак выбраться не можешь из студии? — спросил Дима.

— Я пробовала, ты же видел. Ощущение, что дверь заварена. Может, прикипела от температуры. Пожар-то, видимо, всё же случился.

— Жаль… Может, удалось бы спастись. Я бы хотел тебе помочь, но машину времени так и не изобрели.

— Ну, может, ты тогда ее изобретешь? — грустно хихикнула Бакланова.

— Ага, только я больше по 3D-моделированию. Хотя, как знать, к чему приведет наука через пяток лет.

Утром Лавашов выпил литр кофе и отправился на работу. А вернувшись, понял, что перед уходом машинально выключил телевизор. Включив его, он судорожно начал перещелкивать каналы, пока не нашел «Баланс». Бакланова была на месте и плевала шариками из бумаги через шариковую ручку в потолок.

Лавашов набрал номер студии, поздоровался, и они снова пропали на несколько часов за беседой. Затем он поспал некоторое время, поработал, поужинал и вернулся к Баклановой, чтобы помочь ей хоть немного скоротать вечность.

— Слушай, а когда я выключаю телевизор, ты где?

— Не знаю, я не замечаю, что ты его выключаешь, как будто ты никуда не уходил. Вот бы взглянуть на тебя хотя бы разок...

— Да уж, мне везет больше — я вижу, какая ты красивая…

— Да ну тебя! Кому теперь эта красота нужна?

— Мне нужна.

Так за разговорами прошла неделя. Лавашов каждый день стремился как можно скорее попасть домой, не тратя времени на долгие покупки в магазинах, на социальные сети, на звонки. Бакланова занимала всё его время, пока однажды он случайно не узнал, что ежедневно проходит мимо здания бывшего телеканала «Баланс».

Окна и двери были заколочены, вывеска наполовину содрана, на стенах все еще виднелась копоть после пожара. Перемахнув через глухие ворота во двор, Дима чуть не подарил собаке охранника левую ногу. Пес был на длинной цепи.

Пройдя вдоль стенки, Лавашов добрался до служебного входа, который, на удивление, был не заперт. Попав внутрь, он включил фонарик на телефоне. В помещении воняло человеческими экскрементами и гарью. На полу валялись давно истлевшие венки и ленточки «От коллег», «От друзей», а еще огарки растаявших свечей, какие-то обломки декораций, пустые бутылки и шприцы.

По лестнице Лавашов поднялся на второй этаж, где находилась студия. Дверь оказалась открытой. Внутри было очень мрачно и пусто: отсутствовал стол, не было освещения. В одном из углов Лавашов обнаружил наполовину расплавившуюся при пожаре камеру, прикипевшую к сильно деформированному штативу. Прибор был мертв, как и всё вокруг. Но, подойдя ближе, Лавашов заметил, что у камеры осталась целой линза, и направлена она была точно на то место, где стоял стол Баклановой.

Что-то кольнуло Лавашова в сердце. Странное наваждение потянуло его к полу, где он отыскал небольшую железяку и взял ее в руку. «Бей!» — раздалось у него в голове, и он ударил. «Спасена!» — снова раздалось где-то в сознании.

— Кто здесь? — послышался голос во мраке.

Выключив фонарь, Лавашов помчался прочь… Так он бежал до самого дома, а добравшись, не переводя дыхания, включил телевизор. Он нервно жал на кнопку, сменяя телеканалы: 98… 99… 100. Баклановой нигде не было. Повторив операцию раз десять, Лавашов улыбнулся, вытер подступившие слезы и завалился спать прямо в одежде. Спасена!

Проснулся Дима от звонкого детского смеха. Он открыл глаза и никак не мог понять, где находится. Какой-то незнакомый потолок, незнакомое постельное белье, незнакомая собака лает в незнакомой соседней комнате и там же смеется незнакомый ребенок.

Тут Лавашову на грудь легла женская рука. Осторожно повернув голову, он вскрикнул. Рядом лежала она — Бакланова. Только старше, чем он ее помнил.

— Я умер, что ли? — спросил Лавашов, когда Алиса открыла глаза.

— Дим, ты чего? — посмотрела на него испуганно Алиса.

— Ты же погибла… При пожаре… В две тысячи седьмом. Что происходит?!

— О как, — села в кровати Бакланова. — Я так понимаю, вернулся другой мой муж, который спас меня.

— Спас?

— Ну да. Ты спас меня. Больше некому. Правда, я не знаю как. А как?

— Я… Я не помню… Помню только, как забрел в здание бывшего телеканала и разбил там камеру.

Дима рассказал в подробностях свой поход на место пожара, а Алиса в свою очередь поведала, как вернулась в день пожара, но уже со знанием того, что вот-вот должно случиться страшное. Она помнила странный эфир, звонки телезрителя — всё это было как во сне. Бакланова всех предупредила и, действительно, пожар чуть было не случился, но обошлось. А потом она разыскала и самого Лавашова, только молодого выпускника института. Он ее истории, разумеется, не поверил, как и тому, что она хочет с ним познакомиться поближе.

— Как видишь, у нас все хорошо. Двое детей, собака, большой дом, — поцеловала она в щеку Диму.

Память Лавашова из двух реальностей начала постепенно смешиваться. Он вспомнил день свадьбы, медовый месяц, и пока на этом всё.

Они снова проболтали весь день, как тогда, во время прямого эфира. Бакланова посвятила Лавашова во всю их общую историю, рассказала о своем резком повышении, о том, как вышла на большое телевидение, о долларах, в которые она вложилась, помня рассказы Димы, звонившего в студию.

— Разве так бывает? — спросил Лавашов, гладя по волосам свою красивую и совершенно счастливую жену.

— У нас в Пресноводинске и не такое бывает. Один мужик такую большую тыкву вырастил неделю назад, я тебе сейчас покажу, — улыбнулась Бакланова и достала телефон.

Александр Райн

Данное интервью было переведено с одного из зарубежных сайтов.

Немного о себе.

Мне 24 года, и я клинически диагностированный психопат. Многие люди неправильно понимают таких, как я, поэтому я готов ответить на все ваши вопросы. Массмедиа делают из нас ужасных людей, хотя мы совсем не такие. Мы просто другие.

1. Что значит быть психопатом? Что тебя отличает от остальных? Это правда, что психопаты не способны испытывать эмпатию?

Уже в юном возрасте я начал догадываться, что ощущаю все не так, как остальные. Я долгое время повторял за другими их реакции и язык тела, думая, что все просто изображают эмоции. Но потом понял, что другие не притворяются, а реально что-то чувствуют. Это главное, что меня отличает от остальных. Я настолько привык изображать правильные эмоции, что автоматически делаю то, что уместно в определенной ситуации, хотя в реальности не чувствую почти ничего. Иногда вообще ничего. Но бывает, что меня буквально захлестывают эмоции. Я ненавижу, если обижают слабых и маленьких. Так что все истории, что психопаты не испытывают эмпатию, чушь, по крайней мере, в моем случае. Но когда уходят из жизни близкие мне люди, я не ощущаю ничего. И в ситуациях, когда другому было бы стыдно, или он ощущал бы себя виноватым, я тоже не чувствую ничего. Я могу включать и выключать эмпатию. Если хочу, могу вообразить, что будет чувствовать другой человек на моем месте. Я отличный лгун, мне легко найти девушку, но трудно быть в долгих отношениях, они быстро наскучивают. Кстати, вечная скука это один из признаков таких, как я.

2. Какие чувства ты испытываешь к своим родителям? Ты любишь членов своей семьи?

Я о них забочусь, они важны для меня. Но я не могу сказать, что люблю их так, как это свойственно другим людям.

3. Когда твои родители уйдут из жизни, это расстроит тебя? Или ты заботишься о них, потому что так принято в обществе?

Наверное, мне будет грустно. Ведь они создали меня, и всегда заботились обо мне. Я всегда буду их любить, но по-своему.

4. Какое кино или книга реалистичнее всего передают твою жизнь?

Лучшее, что я видел, это сериал «Ганнибал». Нет, я не имею в виду действия и пристрастия главного героя, все это мне чуждо. А вот его техника взаимодействия с людьми мне очень знакома. Еще много интересных и точных сцен есть в «Американском психопате». Проблема в том, что в кино психопатов обычно делают сумасшедшими, потому что так интереснее смотреть. В реальной жизни психопаты практически никогда не делают то, что им приписывают в фильмах, и исключения крайне редки. Психопаты вредят людям, если у них было очень тяжелое детство. Утверждаю, потому что знаю подобные случаи. В моей ситуации все не так. Мое детство было наполнено любовью родителей, и у меня нет позывов вредить людям.

5. Ты испытываешь угрызения совести?

Нет, мне это не свойственно.

6. У тебя есть дети? Ты хочешь детей? У тебя есть переживания на этот счет?

У меня нет детей, и сейчас нет планов их завести. Но если я найду близкую по духу женщину, с которой у нас будет много общих интересов, то почему бы и не завести. Я думаю, у меня будет очень счастливый ребенок, и я дал бы ему то, что обычно подразумевается под родительской любовью.

7. Ты когда-нибудь плачешь?

Никогда. Хотя нет, был один случай в детстве. Мы были на чьих-то похоронах, там все плакали, и я решил, что мне тоже нужно заплакать, чтобы не выделяться.

8. Раз ты не испытываешь эмоций, можно сказать, что ты апатичен? Ты легко впадаешь в депрессию из-за апатии?

В подростковые годы я постоянно находился в апатии и депрессии, но лекарства помогли мне перебороть это состояние, и я делаю все, чтобы снова к нему не вернуться. Я одержимо изучаю мир, пишу музыку и развлекаюсь, как могу. Пока мой мозг чем-то увлечен, я в порядке. На всякий случай под рукой всегда есть лекарства.

9. Какие у тебя отношения с семьей? Их мнение о тебе изменилось, когда они узнали диагноз?

Я ценю все, что они для меня сделали. Мы с ними очень близки. У меня есть старший брат, мы с ним ладим. После диагноза ничего не изменилось, потому что в их глазах я всегда был послушным ребенком. Да, иногда бывают разногласия, как и в каждой семье. Я веду себя настолько обычно, что мы несколько лет не говорили о моем состоянии. Может, они забыли об этом, или делают вид, что забыли. Я не даю им поводов для поднятия этой темы, потому что для меня важно сохранять с ними хорошие отношения.

10. Что от тебя можно ожидать, когда ты зол?

Мой разум всегда контролирует мои эмоции, поэтому я очень редко бываю реально зол. В такие моменты я думаю, что мне будет выгоднее сделать в сложившейся ситуации. Как правило, поддаваться злости не бывает выгодно никогда.

11. Как твое состояние влияет на отношения с людьми? Тебе легко заводить друзей? Что для тебя дружба? Манипулируешь ли ты людьми? Спрашиваю, потому что имел печальный опыт общения с психопатом, и хочу узнать вас лучше.

Психопаты бывают разные. Мне просто знакомиться и заводить друзей. Но я что-то вроде социального хамелеона. Дружба для меня означает доверие, принятие, общие цели и интересы. Чем старше я становлюсь, тем реже манипулирую людьми. Да, бывают ситуации, когда я веду себя манипулятивно, но так случается, если этот человек может мне чем-то помочь, а другие нет. С друзьями и девушками я стараюсь максимально быть собой, потому что незачем тратить время на притворства. В течение жизни я, так или иначе, манипулировал многими людьми, но так поступают практически все, просто не отдают себе отчета.

12. Как тебе поставили диагноз?

В 15 лет я понял, что вообще ничего не чувствую в эмоциональном плане, и стал принимать разные лекарства на свое усмотрение. Мама это заметила и отправила к психиатру. Я с ним долго беседовал, потом прошел очень длинный тест. Через неделю он пригласил меня снова, но вместе с мамой. Сначала беседовал с ней, потом со мной, потом мы разговаривали все вместе. Он объяснил, что у меня особое состояние, которое немного отличает меня от других. Доктор не хотел, чтобы я все знал, даже вслух не говорил о психопатии, но мама ничего от меня не скрывала, и все рассказала. Мама очень расстроилась, а для меня вообще ничего не изменилось. Я и раньше понимал, что я другой, но психопатом себя не считал. И только потом я стал больше читать на эту тему и понял, что все так и есть. В любом случае мне без разницы, психопат я или нет, ведь это просто слово.

13. Человек рождается психопатом или становится им? Природа или воспитание? Были ли у тебя психические травмы?

И то, и другое. Основа идет от природы, а во что это выльется, зависит от воспитания. У всех агрессивных психопатов всегда были проблемы в детстве. У меня же детство было хорошим, и у меня нет желания вредить людям. Психологических травм у меня не было.

14. Какие у тебя отношения со знакомыми, которые тебе не близки, но с кем иногда приходится общаться?

Очень примитивные. С ними я веду себя максимально дружелюбно, много улыбаюсь. Веду себя, как все, но в моем случае это актерское мастерство. На самом деле я не хочу улыбаться им, не хочу смотреть им в глаза, смеяться над их шутками. Мне вообще плевать на них. Но раз уж мы вместе работаем, то надо притворяться нормальным, потому что нравится людям это всегда выгодно.

15. У тебя есть какие-то темные стороны?

Как и у любого человека. Если человек мне больше не нужен, я сразу становлюсь к нему холодным. Кто-то может думать, что мы приятели, а девушка может решить, что у нас любовь, но я могу все это прекратить в один миг. Потом человек начинает гадать, что он сделал не так? Ты ничего не сделал, ты просто стал мне не нужен. Люди не понимают это, и остаются в полном недоумении.

16. Есть в твоем окружении люди, с которыми тебе не приходится играть роль?

Только моя девушка, с которой я сейчас. А так нет ни одного, с кем бы я был сам собой.

17. Какие у тебя мечты? Что ты ждешь от жизни?

Хочу себя хорошо чувствовать, хочу быть счастливым. Недавно я завел канал на ютубе. Хочу его развить до такого уровня, чтобы можно было не работать. Хочу преподавать науку. Еще хочу найти девушку, с которой у нас будет много общего. Хочу стабильный и высокий заработок. Как видишь, в плане желаний я абсолютно нормальный человек.

18. Какое заблуждение по поводу психопатов тебя раздражает больше всего?

Что все психопаты одинаковые и агрессивные, представляющие опасность для общества. Это идет от недостатка у людей нужной информации и образования. На деле люди очень мало знают, но очень много предполагают и домысливают от себя. И так у нас во всем.