Дом съел цветы. Маленький букетик пионов, который мачеха Аарона собрала в своем саду. Тогда-то мы и заметили. Вечером я поставила их в вазу, а утром она была пуста.
– Я не приносила вам цветы, – искренне удивилась мачеха. Дети тоже забыли. Только я и Аарон отчетливо помнили, как она ворвалась в парадную дверь с цветами в руках, торопясь поздравить нас с новосельем.
Аппетиты дома вскоре стали очевидны. Все, что теоретически можно было съесть, исчезало. Мясо не лежало в холодильнике дольше одной ночи. Овощи сгнивали за несколько часов, а потом от них не оставалось и следа. Даже деревянная мебель ветшала со страшной скоростью, ломаясь в течении нескольких месяцев.
Каждый раз, когда что-то подобное случалось, мы с мужем только обменивались понимающими взглядами: даже дети отрицали, что мы буквально вчера ходили за продуктами, или что обеденный стол когда-то существовал.
Конечно, меня это пугало. Я все боялась, что однажды проснусь утром и обнаружу, что у меня нет руки, или что один из детей пропал. Аарон пытался меня успокоить: дом не трогал живых существ. Вообще-то мы все стали намного здоровее, чем когда-либо были. Даже Грейс, пока еще дошкольница, почти никогда не болела. А Дерек вообще был здоров, как лошадь и начал делать успехи во втором классе. И наш белый лабрадор Кинг тоже радовался жизни, несмотря на преклонный возраст.
– Надо переехать, – снова начинала я разговор. – Мы же не знаем, на что он способен. Кто знает, когда он решит, что из нас получится неплохая закуска?
– Да, ты наверное права, – отвечал муж. Он всегда хотел сделать меня счастливой.
И вот, какое-то время мы старательно рыскали по сайтам с недвижимостью, в поисках других домов. Но к тому времени на рынке начался хаос из-за ковида, а мы так удачно успели вложиться на спаде… Все стремительно дорожало, процентные ставки по ипотеке росли. С каждым днем перспектива переезда казалась все более туманной.
А потом Кинг умер. Нам стоило это предвидеть. Он стал очень вялым и не ходил по большому целых два дня. Однажды он издал тот странный звук, разбудивший нас посреди ночи… Спустившись вниз, мы нашли его в гостиной. Мертвым.
– Мы все решим утром, – крепко обнял меня Аарон. Кинг был моей собакой еще до того, как мы поженились. Я обняла друга в последний раз, прощаясь.
А на утро он исчез. Грейс и Дерек радостно носились по двору, Аарон готовил блинчики, а я смотрела на океан. Внезапно ко мне подбежал Дерек с собачьей игрушкой в руках.
– Мам, смотри! Наверное соседская собака оставила у нас во дворе. Там их целая куча!
– Это плохо, – сказала я Аарону в тот вечер. – Это неправильно.
– Может и к лучшему. Они счастливы.
– Потому что не помнят, что у них вообще была собака. Они любили Кинга. А теперь его просто… как не было.
– Не всякая боль – хорошая боль. О некоторых вещах лучше забыть.
А я вспомнила собственное детство. Мою любимую черную кошечку Присциллу. Соседский ротвейлер задушил ее… Тогда в первый раз умер кто-то, кого я любила.
Еще несколько недель я не до конца понимала, что произошло. Все время ждала, что она придет и свернется рядом со мной калачиком в постели, как только поправится. А потом до меня дошло, что она уже никогда не “поправится”... что есть в жизни невосполнимые потери.
– Смерть домашнего животного – одна из вех взросления. – Я просто не могла согласиться с мужем. – Одна из тех вещей, что определяет тебя как личность, то, что ты помнишь.Это оставляет шрам. Шрамы украшают наши души.
– Я люблю тебя. И все твои шрамы. Но никто не ищет смерти специально. Если мы можем защитить детей, почему бы это не сделать?
– Ладно. – И я свернулась рядом с ним калачиком, слишком измотанная, чтобы спорить.
– Кому принадлежал этот дом до тебя? – спросила моя сестра Эми однажды за бокалом вина. Я все ей рассказала, но когда попыталась доказать свои слова, пролив немного вина на пол, дом отказался сотрудничать. Лужица так и осталась на кафеле. Дом умел хранить секреты.
У Эми был сын, Картер – второклассник, как и Дерек. Мы потягивали вино и наблюдали, как они носятся на заднем дворе, колошматя друг друга мягкими мечами.
– Нам продала его какая-то старушка. Одинокая. Решила перебраться в дом поменьше.
– Хм. Разве это не фишка людей, сбагривших последнего ребенка в колледж? А у нее как будто вообще не было семьи.
Я задумалась об этом на несколько секунд. Теперь, когда сестра проговорила это вслух, формулировка продавца и правда прозвучала странно. Я хотела продолжить рассуждения, но дети начали ругаться и мы отвлеклись. А когда вернулись на кухню, я уже и забыла, о чем говорили.
– Как думаешь, это дом испортил вкус вина? Похоже на уксус, – сморщилась я.
– Ну я не против небольшой выдержки. К тому же я всегда знала, что у тебя беда с головой.
– Так и знала, что ты мне не поверишь.
– О нет, я верю тебе относительно дома, правда. Просто еще и считаю, что у тебя беда с головой.
После отъезда Эми, я вспомнила ее бесцеремонный комментарий о предыдущей владелице и задумалась. А что если у той женщины была семья? Что если они умерли в этом доме? Их тоже стерло? Помнила ли она родных?
Я не могла заснуть, вопросы хороводом кружились в голове, пока я, наконец, не сдалась и не направилась на кухню. Со слабой надеждой открыла холодильник в поисках оставшегося кусочка торта, но конечно же его уже давно не было, как и бумажной тарелки и всего остального. Кухня за пару часов стала абсолютно стерильной: ни крошек, ни пятен молока и сока… На столешнице можно было делать операцию.
Так что я отправилась в свой кабинет и нашла информацию о предыдущем владельце. Ее звали Памела Чанг, больше пятидесяти лет она владела этим домом в полном одиночестве. Не очень понимая, что собираюсь сказать, я набросала ей электронное письмо, приглашая выпить кофе и обсудить некоторые особенности дома.
Было уже три утра, так что я не надеялась получить ответ еще несколько часов, а то и дней, но она ответила. Почти сразу. Пригласила меня к себе этим утром.
Квартира Памелы уже превратилась в свалку. Конечно все было не настолько запущено, как в телепередачах, но все поверхности были заставлены грязной посудой и отходами, а сама квартира смутно попахивала супом.
– Тебе придется извинить меня за такую небрежность в хозяйстве, – сказала Памела, когда я отряхнула диван, прежде чем присесть. – Боюсь, пятьдесят лет в этом доме убили во мне уборщицу. Хотя я варю отличный кофе. Хочешь?
Я кивнула, и она направилась на кухню. В беспорядке этого места было что-то успокаивающее. Я вдруг поняла, что уже несколько месяцев не вытирала пятно от кофе с кофейного столика, не стирала полотенце… В этом просто не было необходимости.
Несколько минут спустя хозяйка вернулась с кофе, оказавшимся и правда таким вкусным, как было обещано.
– Дом странно влияет на зерна, правда? – сказала она, отхлебывая из чашки. – Одна из тысячи незаметных вроде мелочей.
– Вы… вы обнаружили у дома необычные свойства?
– Конечно же. Этот дом все время голоден. Не обязательно в плохом смысле, пойми меня правильно, но на мой взгляд – да. Однако, как и в случае с любым другим инструментом, все зависит от того, как им пользоваться.
Она отхлебнула кофе, оценивающе глядя на меня и продолжила:
– Скажи, вы с мужем оба собственники?
– Рада за вас. Вот оно, настоящее партнерство. А я из богатой семьи. Они никогда не доверяли моему мужу, так что дом был безраздельно и полностью моим. И только я все помню.
– Риэлтор сказала, что у вас не было мужа. И вообще семьи.
– О, именно так мир это и помнит. Единственная правдивая версия событий осталась здесь, – она постучала костлявым пальцем по своему лбу. – У меня тоже были дети, прекрасные дети. Но теперь все исчезло. Дом стер их. Я и не возражаю. Есть что-то особенное в том, что они остались только в моей памяти. Тебе так не кажется?
Я ушла со встречи с Памелой потрясенной, но с уверенностью, что не сошла с ума. Дом питался мертвецами. Я как раз обдумывала, что это будет значить для нашей семьи, когда Эми позвонила мне.
– Что? Что случилось? – снова и снова спрашивала я, надеясь, что она успокоится. Хотя я не хотела знать. Эми была не из тех, кто рыдает по пустякам. Тому, что она билась в конвульсиях на том конце провода, могло быть только одно объяснение.
– Картер! – наконец выдавила она. – Он шел домой из школы. Переходил дорогу. Наверное не посмотрел… Врачи… сказали, что все случилось мгновенно. Он ничего не почувствовал…
Картер был центром жизни Эми. Она была матерью-одиночкой всю его жизнь и все, что бы она ни делала, вращалось вокруг сына. Мы с Аароном пытались поддержать ее во время подготовки к похоронам и церемонии, связывались с родственниками, помогали организовать кремацию…
Но мы не могли быть с ней круглые сутки. Она начала пить. Бокал шардоне вечером превратился в бутылки чего покрепче, зажатые в руке все время. Она пялилась в телевизор невидящими глазами, едва способная встать с дивана, чтобы дойти до туалета.
Все это время урна с прахом Картера с выгравированным на боку именем смотрела на нее с каминной полки – неотступное и неумолимое напоминание о том, что его больше нет.
Самое худшее, что я даже не могла упрекнуть ее. Что оставалось ждать от скорбящей матери? Единственный огонек ее жизни погас.
– Она просто будет пить, пока не умрет. И я ничего не могу с этим поделать.
Аарон прижал меня к себе.
– Если только… – начал он.
– Ну ты чего. Только не говори, что не думала об этом. Будет совсем как с Кингом. Помнишь, какими счастливыми были дети на следующий день после его смерти?
– Ладно. Но если мы этого не сделаем, возможно следующей придется кремировать твою сестру.
Тем вечером я порезалась, когда брилась. Капли крови катились по ноге в ванную и исчезали даже не дойдя до слива.
И я представила, как умираю в этом доме. С какой скоростью разлагается и исчезает мое тело. И то, какими счастливыми будут дети на следующее утро, даже не помнящие, что у них когда-то была мать.
Тогда я впервые по-настоящему начала бояться своего дома. Да, это всего-лишь инструмент. Но опасный инструмент, ведь он приводил к забвению, что еще хуже смерти.
И вот так я стояла, дрожащая, несмотря на потоки горячей воды, молясь о том, чтобы умереть вне этих стен.
Но все же я не была готова уехать. Этому инструменту, каким бы опасным он ни был, можно было найти применение.
– Подъем, – сказала я Эми несколько дней спустя. – Я знаю, ты не хочешь, но надо.
– Нет, – слабо ответила она, не отрывая глаз от телевизора.
– Я серьезно. Тебе нужен гребаный дневной свет. Здесь уже воняет. Ты никогда не почувствуешь себя лучше, если не постараешься.
– С чего бы мне хотеть чувствовать себя лучше? Зачем мне это?
– Ты права. – Слезы навернулись мне на глаза. – Права.
Той ночью я дождалась, когда сестра отключится, накрыла ее одеялом и забрала урну Картера, уходя из дома.
Аарон обнял меня на пороге, увидев скорбный груз в моих руках.
– Ты поступаешь правильно. Ты спасаешь ее.
В доме были горячие точки, где он ел намного намного быстрее. Кухня. Ванная. Но хуже всего – подвал. Все, что находилось внизу, исчезало за считанные минуты. Он однажды проглотил целую пиццу меньше чем за полчаса.
Я спустилась туда с урной Картера, быстро поцеловала ее и поставила на пол.
Следующий час я, сидя на лестнице, наблюдала как сначала с урны сошли все пятна и отпечатки пальцев. А потом изнутри раздался тихий звук, будто шершавый, как наждак язык, медленно вылизывал стенки.
А потом металл вдруг поплыл у меня перед глазами, а когда я потерла их ладонями, оказалось, что с урны исчезла надпись. Имя Картера исчезло.
Я подошла к урне и подняла ее. Легкую. Пустую.
На следующее утро я проснулась от стука во входную дверь. Эми стояла снаружи в спортивном костюме.
– Я проснулась с дичайшим похмельем и сделала худшее, что может сделать женщина: встала на весы. Когда я успела набрать почти семь кило?! Что ж, представляю тебе новую здоровую Эми! Хватит мне сидеть в одиночестве и жалеть себя! Я выйду в мир и возьму то, что хочу!
– Здорово. А чего ты хочешь?
– Разве не очевидно? – Она обвела рукой мой дом. – Отличный муж. Отличные дети. Потрясный дом! У тебя просто жизнь мечты, сестренка! И я не успокоюсь, пока не обзаведусь такой же!
Слезы потекли у меня по щекам, и я понимала, что никогда не объясню ей, отчего.
– С тобой все в порядке? – заволновалась сестра.
– Все будет хорошо, – ответила я, зная, что это ложь.
И помахала ей на прощание, наблюдая как слезинки исчезают в ненасытной глотке дома.
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
