Плейлист "Ошин, мама и Барри".

Мои телеги: с видосами, с аудиокнигами.

Задонатить мне при желании можно сюда.

Слухи.

К вечеру того самого дня, когда двое школьников были увезены милицией в наручниках прямо с урока а третий тем же способом, только из собственной квартиры, город Энск забурлил. Он стал походить на котел с варевом из слухов, поставленный кем то на огонь и там забытый. С каждым часом бурление усиливалось. Волны, порожденные внутри этого варева, разбегались в стороны, отражались от стенок котла и снова сходились к центру, образуя причудливое полотно из сплетен и домыслов.

Решающее значение сыграли так называемые первоисточники слухов — а именно те самые многочисленные ученики школы номер три. С точки зрения правдивости всех их было бы уместно разделить на три неравные группы.

Одноклассники задержанных безусловно относились к группе самых правдивых школьников. Они описывали события, невольными свидетелями которых им довелось стать, точно, без прикрас и собственных домыслов. Ни у кого из них не было даже предположений о возможных причинах случившегося, как не было и желания о чем то привирать или наоборот утаивать.

Остальные старшеклассники и школьники средних классов входили в группу относительно правдивых школьников. Все они были более — менее точны в изложении событий, если в чем то привирали - то самую малость, а в общем и целом рассказывали только то, что видели своими глазами или слышали от своих ровесников.

А вот целая орава младших школьников …

Следователь был абсолютно прав, предсказав не только предстоящую реакцию масс советских граждан но и решающую роль в формировании этой самой реакции шустрых детских ножек, как он изволил выразиться в своих мыслях.

Первые юные свидетели сегодняшних необычайных событий в школе добрались до своих квартир как раз в то самое время, когда все задержанные подростки проходили оформление по всем правилам на временный постой в изоляторе временного содержания Энского УВД.

Нужно ли говорить, что многие из младших школьников, в этих самых квартирах, в лице своих бабушек и дедушек, встретили самых благодарных слушателей, которые только могут существовать во всем мире. Живое детское воображение, раздувало масштабы происшествия многократно. В восторженных и сбивчивых рассказах, четверо милиционеров превратились чуть ли ни в целый отряд, да еще в компании со служебными собаками, конечно же овчарками, в точности как по телеку показывали. А те самые бандиты, нет вы только подумайте какие негодяи, они оказывается все как один были переодеты в школьную форму и даже с пионерскими галстуками, только бы их не разоблачили!

Кое-кто из мальцов, ни мало не стесняясь, додумался прифантазировать даже стрельбу. Услышав это, их любимые бабули уже не на шутку пугались, хватали дитя обеими руками за плечи и принимались пытать вопросами на тему «Убили кого?». Внучки от такой искренней реакции смущались и понимая что несколько перегнули палку, и успокаивали своих пожилых родственников, с важным видом и со знанием дела добавляя, что стреляли конечно же только в воздух, как и положено. Стреляли чтоб испугать — тут ряженные бандиты конечно сразу испугались и сами сдались милиции. А как же иначе!

Некоторые школьницы, помимо прочего доложили домочадцам о том, что помимо неких бандитов прямо в школе были арестованы также две учительницы, чем окончательно повергали своих слушателей в шок и ступор. Да да! Они сами, своими глазами видели, как главный из милицейской группы властным жестом подозвал педагогов к себе, что то строго им сказал а потом они исчезли вместе с ним. Куда исчезли? Ну в тюрьму исчезли конечно, куда же еще!

Были и те, кто привнес в свой и без того не очень правдивый рассказ изрядную долю собственной значимости. А как же иначе? Ведь это именно они с пацанами такие как взяли и как заметили тех самых переодетых бандитов, которые забрались в школу через окно в раздевалке! А потом одни пацаны такие как взяли и как остались за бандюганами следить! А другие пацаны такие как взяли и как побежали и рассказали все директору школы! А директор такая как взяла и как позвонила в милицию! А милиция такая как взяла и как приехала с автоматами! А они с пацанами такие как взяли и как повели за собой советских милиционеров показывать где бандиты прячутся! А милиционеры такие как взяли и как сказали им спасибо! И даже руки пожали! И даже дали настоящие автоматы подержать! Вот так!

Существенным также являлось и то обстоятельство, кто именно выступал в качестве благодарных слушателей этих самых первоисточников, по совместительству носителей октябрятских звездочек и пионерских галстуков.

Дедушки и некоторые отцы семейств, уже вернувшиеся к тому времени домой, воспринимали рассказы взбудораженной молодежи относительно спокойно, умело просеивая поток выпаленных взахлеб слов сквозь сито собственного критического восприятия и житейской мудрости. Все они, само собой не считая родственников одноклассников Кости и Сергея, пришли в итоге к нескольким вариантам произошедшего.

Одни решили, что несколько шпанят, одетых в школьную форму дабы слиться с другими учениками, проникли в школу с целью пошарить по карманам курточек, висевших в раздевалках и разжиться деньжатами, оставленными там беспечными детишками. Там их заметили и прямо в той же раздевалке блокировали, путем запирания дверей на замок. Затем приехавший по вызову наряд милиции их арестовал и увез с собой. Ничего страшного, попались и поделом им!

Были и те, кто рассуждая в соответствии с собственными пристрастиями, почему то считали, что целью проникновения костюмированных злоумышленников стало мясо, несомненно хранившееся в холодильниках школьной столовой да еще в немалом количестве. Почему именно мясо? Дак спиртного ведь в школе нет? Нет! Ну а чего там в этой школе еще воровать? Не глобусы же, в самом деле! Наверняка выдвигались и еще какие то версии. При этом никто конечно не поверил в заковывание в наручники. Разве можно с мальцами так поступать? Про какую то стрельбу даже и речи не может быть. Глупости это все!

Бабушки же — это совсем другое дело, тут пиши пропало! Они казалось верили всему услышанному, тем самым только подстегивая фантазию юных сочинителей. Сами же сочинители торжественно клялись что и Лешка, и Генка, и Славка, внук бабы Гали из нашего подъезда, все они всё сказанное хоть сейчас подтвердят. Честное пионерское! Ну раз так, тогда конечно! Не могут же все пионеры в доме разом обманывать своих любимых бабушек!

Слушая рассказ внуков, бабули охали и ахали. Закатывали глаза. Не по разу переспрашивали и требовали повторить самые острые и самые удачно привратые внуками эпизоды. Хватались руками то за голову то за сердце. А в довершении всего достойно вознаграждали своих любимых рассказчиков вкусными конфетами из собственных запасов или из запасов семейных, тех самых что хранились на дни рождения или на новый год.

Еще бы! Жизнь пенсионеров в благополучных городах Страны Советов была размерена и достаточно скучна. Из всех развлечений только получение пенсии да редкие походы в кино, потому что хороших фильмов сейчас не показывают, не то что раньше. А тут такое! И они снова, как в былые времена всесоюзных строек и освоения целины, находятся в самом авангарде событий! И все благодаря своим ненаглядным роднулькам! Вот, держи еще конфетку!

Запасшись немалым объемом свежей сногсшибательной информации, каждая бабуля считала своим коммунистическим долгом немедленно просветить своих товарок из дворовой пенсионерской братии. Для чего тут же накидывала на себя плащик или легкое пальтишко, на ноги туфли или калоши и стремглав покидала квартиру, держа курс к неизменному месту сбора всей честной компании. Да только товарки эти тоже не лыком шиты, у них свои внуки и внучки имелись, в той же самой школе знаний набирающиеся. И у них тоже при себе не менее интересные новости имелись. И после первых слов приветствия обе выпаливали в лицо друг другу одно и тоже «А ты слышала сегодня в нашей школе то …!» после чего обе же ненадолго замолкали, досадуя на осведомленность подруги.

Впрочем досада эта длилась недолго. На лавочки постоянно подсаживались все новые и новые члены пенсионерского отряда. Каждый излагал свою версию услышанного, отчего немедленно возникали острые дебаты. Иногда настолько острые, что привлекали к себе внимание возвращающихся в это время с работы пап и мам малолетних оболтусов.

Папы удивленно смотрели на разбушевавшихся представителей старшего поколения, пожимали плечами и проходили мимо.

А вот многие мамы, движимые женским любопытством, подходили к источнику шума, останавливались и немедленно получали концентрированный заряд этих самых сногсшибательных новостей. После чего, уже не обращая ни на кого внимания, буквально бегом направлялись домой, своим несолидным поведением окончательно вводя в изумление степенно идущих по двору мужчин, некоторые из которых приходились им мужьями, между прочим.

Спустя примерно пару часов, старушкам на лавочках стало немного скучно. Все собственные версии произошедшего были говорены — переговорены на два круга. Все представители более молодого поколения, кто того пожелал, были щедро, можно сказать с горкой, отоварены порцией отборных слухов. Ну а раз так, чего вариться в собственном соку? Не пора ли прибегнуть к методам народной дипломатии, а именно послать своих полномочных представителей в соседний двор, к тамошнему высокому собранию? Сказано — сделано. Пара — тройка самых бойких умом, языком и конечно ногами делегаток тут же направлялась по намеченному дипломатическому маршруту.

В отдельных случаях старания этих посланцев были вознаграждены сторицей. Их встречали еще более шокирующими известиями. Не нужно забывать о том, что сотрудники больницы, куда доставили избитого почти до смерти Андрея — врачи, медсестры, санитарки - утром вернулись с ночной смены в свои места проживания. И все они, отоспавшись, конечно же рассказали своим родственникам о несчастном парнишке, доставленном накануне а так же о его текущем состоянии. Разумеется, никто из них не преследовали цель намеренно распустить какие либо слухи. Всем им было искренне жаль парня. Все они, советские граждане, были шокированы жестокостью и наглостью совершенного преступления. Все они боялись, что подобное может вдруг случиться с их детьми или с ними самими. Движимые беспокойством за родных и близких, они просили их быть осторожнее и нигде не ходить по одиночке, тем более в позднее время.

Однако всем известный принцип глухого телефона работал на всю катушку. Так что некоторые делегаты, прибыв с визитом к дружественно — конкурирующей компании пенсионеров из соседнего дома, заставали жаркие споры вроде «Говорят мальчонка там в больнице без головы лежит!» - «Дура! Кто же его без головы в больницу то положит? Это ты тут без головы сидишь и ерунду языком своим мелешь!» - «Да у него голова в шар почему то превратилась и доктора теперь не знают чего с ним делать, мне золовка сказала!». Буквально впитав в себя новую и невероятную информацию, посланницы спешили откланяться и во всю прыть, если можно так сказать, неслись назад в свой родной двор, к сгорающим от нетерпения подружкам.

Апофеозом закипания умов жителей города Энск на почве стремительно расползающихся слухов самого невероятного содержания можно по праву считать звук зазвонившего телефона. Да, именно так! Вот только телефонный аппарат, вдруг разразившийся мелодичной трелью, был одним из четырех своих собратьев-близнецов, расположенных на большом столе, а стол этот, между прочим, стоял в большом кабинете.

В этом кабинете было еще много чего интересного. Было там красное знамя с большими серпом и молотом, вышитыми на нем нитями золотого цвета, установленное на специальном постаменте в углу. Был еще один длинный стол со множеством приставленных к нему стульев. Одна из стен кабинета была сплошь увешана большими фотографиями улиц города, предприятий, школ больниц и много другого, чем Энск и его жители несомненно могли гордиться. Вдоль остальных стен, в промежутках между окнами, стояли книжные шкафы с большими стеклянными дверцами. Под высоким потолком находилась огромная хрустальная люстра и пара таких же хрустальных люстр поменьше. Опять же все нужные портреты в этом кабинете висели на нужных местах, в соответствии с нынешним положением или историческим статусом изображенных на них.

Мужчина в пиджаке и при галстуке, сидящий в кресле за столом, поднял взгляд от разложенных перед ним бумаг, недовольно посмотрел на отвлекающий его от важного дела телефон, чуть помедлил и поднял трубку «Председатель горисполкома ... Докладывайте! ...»

По мере того, как представившийся председателем слушал говорящую трубку, его лицо удивленно вытягивалось. Как только разговор окончился, по прежнему находясь в крайней степени удивления, он несколько секунд молча смотрел на телефонную трубку у себя в руке, прежде чем вернул её на место. Однако тут же нажал кнопу на другом аппарате и проговорил в пространство «Соедините с ...».

Анатолий Кузьмич.

Анатолий Кузьмич с самого утра чувствовал себя неважно. Со своей кровати он встал только дождавшись, когда сноха и внук уйдут каждый по своим делам — один в школу другая на работу. Он не хотел, чтобы кто-то из семьи видел его в таком состоянии, не хотел чтобы его считали обузой. Он понимал, что грозный недуг уже подобрался к нему вплотную и дает знать о себе все чаще, год от года, месяц от месяца. Будто бы говорил — никуда ты уже от меня не денешься! Вот и сейчас все признаки хвори были в наличии - тяжесть в груди, вялость, слабость в руках и ногах. Было трудно дышать, будто воздух где то растерял весь свой кислород. По всему телу выступала противная холодная испарина. В такие дни дед Анатолий хорохорился назло болезни и всем остальным врагам заодно, убеждал сам себя что крепкий ещё и протянет немало. А все эти приступы — ну что приступы? И раньше были и потом будут. Перетерпеть надо вот и всё.

После завтрака, осиленного с большим трудом, он решил было сходить до соседки — пусть ему хоть давление измерит. Потом решил что ни к чему это. Чего его мерять, давление это, какой с этого прок? Таблетки, что доктора ему прописали, он и так пьет как положено, все как одну два раза в день. А больше ничего тут и не придумаешь.

Слабость давала о себе знать. Казалось только прилег на диван и чуть прикрыл глаза. А как их открыл, так часы сразу на восемь часов вперед перескочили — шесть часов вечера уже показывают. Вот это он повалялся! Совсем старый расклеился! И тут, к своему удивлению понял, что чувствует себя вполне неплохо. Руки — ноги шевелились, дышалось легко. На радостях встал, прошелся по квартире из комнаты в комнату. Ты смотри, действительно полегчало, будто и не было утреннего недомогания. Снова посмотрел на часы и снова удивился. А где Сережка то? К этому времени внук уже возвращался из школы, перекусывал и снова убегал на занятия, только теперь уже в свою любимую боксерскую секцию. Может он спал и не слышал, как тот заходил? Нет, судя по всему не заходил, вон его боксерские перчатки в комнате так и висят. Странно.

Пройдя на кухню, решил было похлопотать по хозяйству, но сразу понял что никакой нужды в этом не было. Сноха Наталья, как и положено настоящей жене офицера, держала хозяйство в образцовом порядке и обеспечивала, так сказать, надежный тыл. Похлопотать решил только чтоб доказать самому себе, что никому он ещё не обуза, что есть от него прок и немалый. Кухня была идеально чистой — тут не за что взяться. Тогда решил проинспектировать холодильник на предмет необходимости пополнения семейных запасов продуктового довольствия. С удовольствием понял, что на этом поприще ему есть где развернуться. Ну а раз так, то вперед в магазин, да побыстрей, пока домочадцы не вернулись.

Выйдя из подъезда, Анатолий Кузьмич застал целую компанию своих сверстниц, как обычно в это самое время оккупировавших все приподъездные лавочки. Очевидно, что перед самым его появлением они что-то громко обсуждали но все разом замолчали, только завидев его. Когда он поздоровался со всей честной компанией, ему ответили сухо, без обычных улыбок и всяких там шуточек — прибауточек. А ещё глядели на него что называется во все глаза, будто первый раз увидели.

Решив не задумываться над столь необычным поведением, мало ли чего бабкам в голову взбрело, Анатолий Кузьмич что было сил пошел по направлению к магазину, благо пристоен прямо к торцу дома. В магазине повторилось все то же самое, что и возле подьезда. Продавщицы общались с ним необычно сдержано а хорошо знакомая кассирша, с которой он иногда, если не было очереди к кассе, любил побалагурить, сегодня лишь натянуто улыбалась и молчала, как воды в рот набрала.

Столь странная и необъяснимая перемена отношения к нему социалистической общественности вдруг откровенно разозлило. Ладно бы он без порток на улицу вышел, как однажды учудил сосед — алкаш. Тогда было бы понятно. Но нет, вот они портки, на нём, на положенном месте, да еще и с тщательно отглаженными стрелками. Может с лицом что не так или с одеждой? Специально остановился перед большой стеклянной витриной магазина, в которой довольно хорошо отражалась окружающая действительность и он сам в том числе. С лицом и с одеждой тоже вроде все в порядке. Да тьфу на вас на всех, чтоб вам пусто было, вспылил Анатолий Кузьмич и зашагал домой окружным путем, надеясь не то развеяться не то найти наконец разгадку эти странностям.

С обратной стороны его дома располагалась большая поляна, к которой примыкал соседний дом, разумеется тоже обратной своей стороной. На этой самой полянке, с росшими тут и там кленами, располагались очень нужные для быта каждого советского человека вещи - турники с натянутыми между ними бельевыми веревками а также песочницы для детишек и еще какие то конструкции развлекательной направленности для них же. С диаметрально противоположной от песочниц стороны полянки, под кронами упомянутых кленов, находилась пара врытых в землю деревянных столов со скамейками.

В соответствии с давней негласной договоренностью, все скамейки во дворе дома безраздельно принадлежали женской части и детишкам а вот столы на полянке были безраздельной вотчиной мужиков. За этими столами они коротали время споря о всяком разном, играли в домино или в карты, иногда кто нибудь приносил и шахматы. Но самым интересным для собравшихся была возможность остограмиться вдали от жен. Впрочем правила приличия и конспирации и здесь неукоснительно соблюдались. Разливающий ловко наполнял стакашек, держа и его и саму бутылку под столом, а затем, так же под столом, передавал очередному потребителю. Тот в свою очередь быстрым натренированным движением отправлял содержимое себе в рот, только рука мелькала на короткий миг и все тут. После чего так же незаметно возвращал, так сказать, тару на базу. Закусывали индивидуально, тем что каждый себе в карманах принес.

К такой компании и подошел немало озадаченный Анатолий Кузьмич. Поздоровался со всеми за руку, как положено. Завел было разговор о том о сём но сразу понял, что и тут ему по какой то причине не рады. Вроде и слова плохого никто в его адрес не сказал, но в тоже время разговор с ним поддерживать не хотят и даже смотреть в его сторону избегают. Доминошные костяшки на стол прилаживают молча, без азартных вскриков, как это обычно бывает. Он еще немного постоял в растерянности а потом вдруг резко развернулся и зашагал к себе. Решил что на этих ему тоже плевать, у него дела поважнее есть. Ему вон продукты домой доставить нужно. Неровен час невестка с работы придет а в холодильнике пусто.

Когда он уже стоял перед дверями своей квартиры с ключом в руке, услышал вдруг хлопнувшую внизу подъездную дверь а потом быстрые шаги, словно бежал кто-то по лестницам вверх. Заинтересовавшись, решил обождать и посмотреть, кому там не терпится. И дождался. Лестничным бегуном оказался Игнат, самый молодой из той самой компании мужиков, к которым он недавно подходил. И это было странно, ведь Игнат жил в другом доме — с чего бы ему по чужим подъездам носиться словно мальчонке какому? Игнат, взбежав на очередную площадку и увидев деда Анатолия, все так же стоящего перед дверью своей квартиры с ключом в руке, остановился перевести дух.

Потом, всё еще заполошно дыша, он сообщил что мужики послали его на разговор к Анатолию Кузьмичу. Тот удивился еще сильнее так как не помнил за собой ни одного поступка или слова, которые могли бы послужить поводом для подобных разговоров. Игнат поинтересовался, правильно ли он думает, что дед Анатолий провел целый день дома и не слышал последних новостей. Получив утвердительный ответ Игнат ненадолго замолчал, словно собираясь с духом, а потом одним сплошным потоком выпалил всё, что знал сам. И про то, что вчера в гаражах мальчонку сильно избитого и без сознания нашли. И про то, что пацан этот сейчас в больнице умирает, ежели не умер уже. И про то, что на том самом месте троих молодых пацанов видели. Ольга, невестка Варварина, сама и видела и в милицию её уже на допрос свозили. И наконец про то, что сегодня утром в соседнем доме Ваньку арестовали, а прямо в школе Костьку напару с его внуком Серегой. Вот так, прямо посреди уроков, взяли в наручники у всех на глазах и увезли в кутузку. В общем там троих видели и этих тоже трое. Получается менты их считают этими самыми, ну что они это всё с мальчонкой сделали. Вот в общем. Такие дела. Весь район уже знает. Меня вот мужики и направили, чтоб ты значит тоже в курсе был если что. Ну ты это, бывай!

От услышанного Анатолий Кузьмич онемел и какое то время не мог даже пошевелиться. Мгновенно вернулась вся утренняя немощь. Дышать получалось через раз. В груди снова давило. Он молча смотрел на стоящего перед ним человека. Игнат же в свою очередь не стал дожидаться ответа и посчитав неприятную миссию выполненной, повернулся и зашагал вниз.

Через какое то время Анатолию Кузьмичу хоть и с трудом но удалось попасть ключом в замочную скважину. По стеночке зайдя в квартиру, не сняв обуви, он так же по стеночке прошел в комнату где буквально упал в кресло. Мысли скакали галопом с одного на другое. Ему вспомнилось как на него смотрели пенсионерки на лавочке, продавщицы в магазине, вспомнилось как отворачивали глаза мужики за столом. Слова Игната о том, что « … весь район уже знает ...», все ещё звучали в ушах.

А еще он вдруг вспомнил странное поведение внука Сережи, который вчера пришел домой гораздо позднее обычного. Внук выглядел очень подавленным, сухо поздоровался с ним и матерью и сразу закрылся в своей комнате. Такое поведение было ему совсем не свойственно. Обычно он был не против поболтать с дедом и посмотреть телевизор. Наталья тогда предположила — с девчонкой поди поругался, захочет сам расскажет. Был бы его сын Николай дома, тот поговорил бы с парнем, но сын как назло на очередное дежурство у себя в части заступил.

Дверь в квартиру неожиданно распахнулась и на пороге появилась невестка Наталья. Лицо бледное а волосы, обычно собранные в узел, сейчас растрепаны. Одной рукой она прикрывала рот и всхлипывала. Увидев деда Анатолия, она прошла вперед и сразу села на стул в прихожей. Из глаз лились слёзы.

Через несколько минут она более — менее взяла себя в руки и всё окончательно прояснилось. Оказалось, что все сказанное Игнатом — правда. Что она уже была в милиции и то ли написала, то ли подписала какие то бумаги. А Сережу уже в камеру посадили. Нет повидаться не позволили пока. А она сейчас ему передачу соберет и снова в милицию поедет. Нет, Коле ничего пока говорить не надо, если позвонит. И сами ему в часть звонить тоже не будем. Незачем его на службе нервировать. Вернется с дежурства, пусть всё от нас и узнает.

Произнося эти слова, невестка бегала по комнатам, что-то ища, что-то собирая, на ходу всхлипывала и утирала слезы. Анатолий Кузьмич видел всё вокруг словно сквозь мутную пелену. Уши словно забили ватой. Сейчас он уже не мог произнести ни слова. Он не мог поднять руку. Тело перестало его слушаться. В груди нестерпимо жгло и давило, все сильнее и сильнее. Он уже никак не мог попросить Наталью о помощи а ей самой было сейчас совсем не до него. Когда за убежавшей невесткой снова закрылась входная дверь, он вдруг отчетливо понял что ближайшие несколько минут будут последними в его жизни.

На глаза попалась с трудом различимая сквозь пелену большая фотография всей семьи, сделанная в фотоателье в прошлом году и сейчас установленная на самом видном месте за стеклом серванта. Его угасающее сознание тщетно пыталось зацепиться за этот кусок картона, словно это был якорь, способный удержать его в этой жизни.

Он вдруг почувствовал, как будто кто-то невидимый зачем то приладил домкрат к его груди и теперь неумолимо шурует рычагом. А поршень этого самого домкрата, способный поднимать тонны, двигаясь вперед, давит точно в середину его груди, сминая и ломая кости. Последним словом, промелькнувшим в угасающем сознании, было «Сере..» и в этот самый момент душа Анатолия Кузьмича растворилась в неизмеримо темной и неизмеримо глубокой бездне.

Больница.

Как только все задержанные школьники были наконец водворены в камеры изолятора временного содержания а все связанные с этим формальности, требующие его участия были выполнены, следователь вновь покинул здание, где размещались Энское УВД напару с прокуратурой. В соответствии с составленным им самим планом следственных мероприятий, сейчас он должен навестить с целью допроса пострадавшего и его законного опекуна а так же немного погонять врачей, дабы заполучить нужные ему для приобщения к делу выписки из разных медицинских документов. Снова направляясь к своему жигуленку, на ходу глянул на часы — нужно поторапливаться, чтобы застать на месте главного подписанта — больничного главврача с его официальной печатью.

Некоторое время спустя, войдя в палату отделения интенсивной терапии, где находился Андрей, следователь поначалу не заметил его, лежащего на большой и белой кровати. Даже недоуменно оглянулся на сопровождающего его врача. Тот недвусмысленно указал рукой. И лишь подойдя ближе, следователь понял в чем дело — сплошной слой белых бинтов, которым были покрыты голова и лицо мальчика, полностью сливался с такой же белой подушкой и приступающим к самому подбородку белому пододеяльнику. Только приблизившись вплотную, можно было разглядеть выступающие из сплошной повязки самый кончик носа и губы. Из носа торчала довольно толстая пластиковая трубка. Ага, кормят его так — догадался следователь. Во рту у Андрея было установлено нечто, снаружи похожее на резиновое овальное кольцо. Чтоб не задохнулся — снова проявил догадливость следователь. Возле кровати стояла стойка с капельницей, прозрачная трубочка от одного из бутыльков скрывалась под одеялом. Негромко и ритмично попискивал стоящий рядом кардиомонитор.

Что же, с одной стороны он увидел именно то, что ожидал увидеть. Но весь его разум восставал против увиденного. Не должен! Не должен этот школьник вот так лежать, уже вторые сутки без сознания, напичканный разными трубками и иглами. Все что угодно этим вечером он должен делать — с пацанами мяч гонять, над учебниками сидеть, в секции какой заниматься, да хоть из рогатки по воробьям стрелять, плевать если уж на то пошло. Но только не так! Он мог бы понять, если бы на месте пацана был например раненый солдат, милиционер, пожарный или человек его профессии — все они сознательно сделали свой выбор и шли на риск. Он невольно сжал кулаки, но почти сразу же снова взял себя в руки. Он должен быть спокоен и хладнокровен. Спокоен ... Спокоен ... Несколько раз глубоко вздохнул, постаравшись сделать это незаметно для окружающих. Затем повернулся к бабушке Андрея, все это время молча стоявшей на некотором расстоянии за их спинами.

Проводя допрос Лидии Александровны в выделенном ему помещении сестринской, следователь никак не мог отделаться от появившегося у него ощущения нереальности происходящего. Дело в том, что пожилая женщина держалась очень твердо и очень спокойно. Только подумать, прямо за стеной, в палате, лежит её единственный внук, прямо сейчас стоящий на самой границе жизни и смерти. Даже врачи не могут предположить, в какую сторону его душа сделает следующий шаг. Но эта женщина, по крайней мере внешне, совершенно спокойна. Такое поведение не типично для родственников пострадавших - а он за свою карьеру немало их повидал. Обычно в сходных обстоятельствах люди бывают очень возбуждены, вплоть до истерик, или наоборот, сильно подавлены. И в том и в другом случае стоит немалых трудов наладить конструктивный диалог.

Отвечая на вопросы, она всегда смотрела ему прямо в глаза. В её взгляде была странная, совершенно необъяснимая сила, настолько ощутимая, что ему самому хотелось как можно реже смотреть в её сторону. Записывая ответы, следователь одновременно пытался понять в чем именно тут дело. Ведь до этого самого дня именно он всегда смотрел подомным взглядом на людей, сидящих по ту сторону стола или решетки. Это именно в его взгляде была видна неизмеримая сила стоящей за ним советской системы правосудия, от которой сникал весь гонор даже у матерых уголовников, уступая место страху. Но сейчас … Правильно ему сказал эксперт — железная бабка.

Наконец все вопросы были заданы, ответы записаны, протокол заполнен. Следователю пришлось буквально собрать всю свою волю в кулак, чтобы поднять голову и посмотреть ей в лицо. Он казенным тоном предложил прочитать протокол допроса и расписаться в нем. Она продолжала смотреть на него тем самым, полным силы, взглядом. Но сейчас, он готов поклясться в этом на чем угодно, на её губах была видна чуть заметная улыбка. И эта неожиданная и совсем неуместная в данных обстоятельствах улыбка …

Он сам не мог подобрать слов, когда спустя некоторое время снова и снова прокручивал в голове этот момент. Эта улыбка словно согрела его, словно погладила теплым и свежим ветерком. Он вдруг в несвойственной для себя манере быстро затараторил, уверяя Лидию Александровну, что делает всё возможное, что подозреваемые уже задержаны, что будут предприняты все меры, что …

Когда она наконец вышла из помещения сестринской, следователь буквально вздохнул с облегчением. Он был человеком прагматичным и прекрасно понимал, что его временная мягкость и даже в некотором роде моральная слабость, была вызвана ничем иным как собственным переутомлением а также жалостью к пострадавшему и его пожилой родственнице. Он тоже человек и ничто человеческое ему не чуждо. Никакого другого объяснения здесь нет и быть не может. Ну хватит рассиживаться, нужно побыстрее завершить остальные формальности, подстегнул он сам себя.

Уже под самый вечер, обойдя всех нужных больничных специалистов и получив должным образом оформленные и заверенные выписки из результатов обследований и медицинских заключений, следователь снова поднялся в отделение интенсивной терапии. Он хотел перекинутся несколькими словами с дежурным врачом, но сделать это без свидетелей.

Проходя мимо палаты, в которой лежал Андрей, он увидел как Лидия Александровна сидит возле кровати больного на простом деревянном стуле, наклонившись всем телом вперед и держит правую руку мальчика прижатой к своему лбу. Увиденное удивило и заставило замедлить шаг. Неужели больница не смогла выделить пожилому человеку, ухаживающему за тяжело больным родственником, хотя бы простую раскладушку? Он повернул голову к медсестре, находящейся на посту недалеко от дверей палаты, но задать свой вопрос не успел. Медсестра, безошибочно поняв его намерения, громко зашептала «Она сама так захотела! Сейчас всю ночь так просидит! Уже вторую подряд!»

Наконец, уже совсем поздним вечером, следователь вышел из здания городской больницы и через небольшой парк направился к асфальтовой площадке, на которой была припаркована его машина. Подойдя к ней, он закинул свой портфель на пассажирское сиденье а сам решил пару минут постоять на свежем воздухе и проветриться. Ему казалось, что за несколько часов проведенных в больнице, его одежда необратимо пропиталась причудливой смесью характерных резких запахов.

Оглядываясь по сторонам, он увидел микроавтобус РАФ, неторопливо катящийся по проходящей недалеко асфальтовой дорожке по направлению к расположенному в самом её конце одноэтажному кирпичному зданию. В силу своей профессии, он прекрасно знал что это за белый микроавтобус с черной полосой по всему борту и что это за здание, скромно расположившееся на самом краю больничной территории. Без всяких эмоций он наблюдал, как санитары неспешно извлекли из микроавтобуса носилки, полностью покрытые белым и так же неспешно понесли их внутрь здания. Интересно, лежащий на носилках по нашей части или обычный, лениво подумал следователь. Нечего гадать, завтра в сводке и узнаем, решил он, усаживаясь за руль.

Продолжение следует ...

Автор: 1100110011.

Сайт автора: 1100110011.ru

Сергей.

Сергей стоял на пороге камеры для временно задержанных, держа одной рукой свернутый тоненький матрас а другой сверток с постельным бельем и полотенцем. За его спиной только что закрылась массивная стальная дверь, лязгнув засовом. Он не решался сделать первый шаг в это маленькое отторгающее пространство, ставшее его временным пристанищем. Грязные зеленоватые стены, чуть более светлый потолок со слабенькой тусклой лампочкой, которая к тому же была покрыта то ли слоем пыли то ли копоти. Прямо на противоположной стене, в самом её верху, угадывалось маленькое оконце, как и лампочка покрытое слоем чего то мутного и оттого с трудом пропускающее дневной свет. Еще к тому же и зарешеченное. Вертя головой в слабом освещении он пытался оглядеться, словно не верил своим глазам.

Эти глаза, постепенно привыкающие к сумраку, наконец разглядели расположенный слева от двери камеры умывальник, с торчащим прямо из бетонной стены краном и раковиной под ней, точно такой же, как он видел в вагонах поездов. Только здесь она была всей своей нижней частью целиком вмонтирована в высокий бетонный постамент. Справа от двери очевидно располагался нужник, представлявший из себя неглубокую вытянутую овальную чашу с дырой, тоже намертво встроенную в бетонный пол. В нос ударила тяжелая неприятная смесь запахов отхожего места, гнили и хлорки.

Сергей наконец решился, прошел вперед и сел на одну из нижних полок. Всего в камере было четыре спальных места, представляющие из себя намертво вмурованные в стены металлические каркасы с приваренными к ним решетками из арматуры. Места эти располагались вдоль каждой из стен, попарно друг над другом, как в железнодорожном вагоне, только вот ни сложить их ни хоть как то пошевелить не было никакой возможности. Матрас, по прежнему свернутый, он положил рядом с собой и не решался прикоснуться к нему, понимая что стоит только его раскатать поверх скрещенных арматурин, как тем самым он, сам с собой, подпишет согласие на пребывание в этом грязном и вонючем бетонном мешке.

Посмотрел на свои кроссовки без шнурков, которые у него конфисковали вместе с брючным ремнем. От этого зрелища вдруг стало очень горько и тоскливо. Нахлынула всепоглощающая жалость к самому себе. Как же так вышло? Ведь он из семьи потомственных офицеров. Его дедушка — офицер, фронтовик, ветеран, орденоносец. Отец — действующий офицер, служащий в части, расположенной недалеко от города Энска, защищающий наше советское небо от врагов. Оба они, и дед и отец, видели в своем внуке и сыне Сереже продолжателя семейной офицерской династии.

Сергею вдруг в мельчайших деталях вспомнилось, как два раза в году, в день праздника Великого Октября и на 9 Мая, они вместе с дедом, одетым в свой парадный китель с двумя внушительными рядами орденов и медалей на нем, степенно выходили из дверей подъезда, чтобы направиться на демонстрацию. Соседки, всегда сидевшие на лавочках, увидев их всячески выказывали свое восхищение. Лица женщин расплывались в улыбках, они всплескивали руками, качали головами, наперебой здоровались с дедушкой и внуком, говорили добрые и приятные слова в напутствие. Иногда, если не выпадало дежурство в части или командировка, к дедушке и внуку присоединялся отец семейства, тоже разумеется в своей парадной офицерской форме. Вот тогда уж соседки чуть не валились с лавочек от умиления, какие у них в доме защитники и красавцы живут.

А уж как ими гордилась мама. Она редко ходила на праздничные демонстрации, предпочитая под любым предлогом оставаться дома, чтобы приготовить праздничный обед для своих мужчин. Когда сильная половина семьи выходила из подъезда, она всегда, сдвинув в сторону штору, стояла возле окна и с высоты третьего этажа смотрела вниз, пока её офицеры и сын не скрывались за листвой кленов и кустов акации, растущих вдоль панельки. Бабушки на лавочках, знающие что она всегда провожает своих, дружно поднимали головы на её окно и жестами показывали, дескать посмотри-ка, посмотри, твои-то какие молодцы пошли. Мама, в такие моменты чрезвычайно гордая собой и своими мужчинами, в ответ приветливо махала бабулькам.

Сейчас он отказывался даже представлять себе, что с ними будет, когда им сообщат о его аресте. Да что там сообщат. Уже ведь сообщили! Этот, который следователь, он же когда их с Костяном арестовывал, сам сказал, что родителей сразу поставят в известность.

А что теперь станет с его мечтой поступить в престижный военный ВУЗ в Ленинграде, чтобы пойти по стопам отца и деда? Ничего не станет! В прямом смысле не станет! Нет больше этой мечты! Сам! Сам взял и растоптал! А что станет с его отношениями со Светой? Светлана была его одноклассницей и они уже как почти как год назад признались друг другу в любви. И все это время тщательно скрывали ото всех эту свою любовь, на людях умело играя роль просто хороших товарищей. Лишнее внимание со стороны учителей и со стороны родителей им бы только мешало. Окончив школу, они вдвоем собирались ехать в Ленинград и там поступать каждый в свой ВУЗ. И только поступив, поставить своих родителей перед фактом. А там будет время до начала учебы, чтобы и с жильем вопрос решить, совместным конечно жильем. Может быть это будет комната в семейном общежитии а может, если родители решат на радостях раскошелится, то и съемная комната в коммунальной квартире.

Всё рухнуло. В один момент. Всё! Внезапно он вспомнил этого несчастного мальчика, которого они втроем забили до полусмерти! А может и до смерти! К горечи осознания собственной загубленной жизни добавилось осознание загубленной, скорее всего, жизни другого человека и жгучий, нестерпимый стыд за это. Сергею искренне, так искренне как никогда в жизни до этого, хотелось попросить прощения у этого пацана, у его родителей да у кого угодно. Ему хотелось, чтобы все они поверили в его искреннее раскаяние и простили его! Вот только не сможет он сейчас докричаться до них. Не сможет. А потом уже может быть поздно.

Сергей повернулся к свернутому матрасу, так и лежащему рядом с ним на нарах, тоненькому, местами рваному и грязному матрасу, потом вдруг без всякой брезгливости уткнулся в него лицом и одновременно стал сильно лупить по нему кулаком, как будто этот самый матрас был персонально виновен во всех его бедах.

Иван.

Войдя в свою камеру, Иван сначала испытал абсолютно те же ощущения, что и Сергей. Унюхал те же отвратительные запахи, запертые внутри не проветриваемого бетонного мешка. Так же несколько минут привыкал к тусклому свету, прежде чем смог что либо разглядеть. И точно так же несколько минут просидел в оцепенении на нижней металлической полке, у которой там, где у нормальных кроватей обычно бывает пружинящая основа из деревянных реек ну или на крайний случай мягкая металлическая сетка, были приварены металлические прутья, образующие решетку.

Но Иван, в отличии от своего товарища и подельника, не испугался ни обстановки камеры ни своего факта заточения сюда. И вовсе не потому, что очень надеялся на помощь родителей, которые должны скоро вытащить его отсюда. Ну а как же? На то они и родители, чтобы помочь ему!

Не -е -е -е -е -т! Он боялся кое-чего другого, того, что гораздо страшнее этой вонючей каморки с железной дверью и мнения родителей о нем. По настоящему он боялся того, что приходит к нему ночью, стоит ему только заснуть. Именно приходит, именно так! Хотя он столкнулся с чудовищем пока только раз, но был абсолютно уверен, что оно придет за ним еще и еще, сколько потребуется. А значит правильное слово - приходит. Но сдаваться за просто так, за здорово живешь, Иван не собирался. Занятия боксом научили его биться до конца, чего бы это ни стоило. Удача — дама очень капризная и может вдруг под самый финал улыбнуться именно тебе, хотя до этого расточала свою признательность только твоему более сильному противнику.

У Ивана уже был план, придававший ему смелости и выработанный сначала в результате напряженной умственной деятельности утром в квартире до прихода милиции а потом окончательно оформившийся уже здесь, в камере изолятора временного содержания. Посидев некоторое время на жестких металлических прутьях своих нар, он, в соответствии с планом, приступил к детальному исследованию всех уголков своего узилища. В этот момент ему бы позавидовали и опытные сыщики - обыскники, настолько тщательно и неожиданно умело Иван осматривал доставшееся ему помещение.

Начал он свой осмотр конечно с двери, прекрасно помня как именно тварь пыталась проникнуть к нему в квартиру. Дверь Ивану понравилась, она была очевидно очень прочная, металлическая. Есть надежда что такую дверь тварь не пробьет и никак не проковыряет себе дыру в ней. Ведь если бы то, что гонялось за ним прошлой ночью, умело проходить сквозь препятствия, то что, скажите пожалуйста, мешало бы ему мгновенно поймать Ивана, пройдя прямо сквозь дверь ивановой квартиры или сквозь перекрытия школьного здания? Ась? То-то же! А Иван умный, он это заметил! Щели между самой дверью и такой же металлической, вмурованной в бетон как и все здесь, дверной коробкой, были очень тоненькие, еле видимые, из за чего дверь закрывалась со скрипом, почти впритирку. То же самое относилось и к небольшому окошечку, расположенному в двери на уровне глаз и сейчас закрытому персональной маленькой дверцей. Но все равно надо будет, когда уже объявят отбой, потихоньку порвать простынку и обязательно заткнуть все эти щелки — тогда поганое чудовище не сможет просунуть внутрь свои ниточки или щупальца или как там они у него называются.

Затем Иван внимательно изучил сливные отверстия в санузле и в раковине. Пришел к такому же выводу что и ранее — простынка, вот лучший способ борьбы с незаконным проникновением незваных чудищ на территорию проживания, пусть вынужденного и временного, советских граждан. Он решил заткнуть оба этих отверстия самодельными кляпами, которые будут изготовлены из все той же многострадальной простынки.

Осмотрев окно, он с радостью понял, что вот тут то никаких дополнительных действий не потребуется. Тут до него обо всем позаботились как надо. В окне камеры было установлено толстое, толщиной несколько сантиметров, стекло из прозрачного пластика. Перед ним наличествовала решетка из арматурин, обязательно утопленная концами в бетон, как и все металлическое здесь. Со стороны улицы, установленная прямо перед окном, просматривалась еще какая-то конструкция в виде опять же металлического листа с проделанными в нем небольшими отверстиями и щелями.

Дальнейший осмотр не выявил иных подозрительных или слабых мест в тюремном убежище и Иван, весьма довольный собой и проделанной им работой, снова уселся на решетку металлических нар.

Если кто нибудь вдруг решил, что инспекция и укрепление периметра и есть весь хитроумный иванов план борьбы с привидениями, то сильно бы ошибся. Всё это были только подготовительные мероприятия. Основной же план, придуманный Иваном, состоял в том чтобы не дать себе заснуть путем чередования умеренной физической и интеллектуальной активности. Вот так и никак иначе! Поскольку тишина и сумрак камеры очень способствовали переходу в сон, хотя времени было еще всего около пяти — шести часов вечера, Иван решил немедленно приступить к выполнению плана имени себя.

Сначала он принялся ходить неспешным шагом от двери камеры до окна, стараясь не торопиться и заодно не топать, чтобы не привлечь внимание милиционеров - охранников, которые находились, как он прекрасно понимал, сравнительно недалеко от двери. Расчет здесь был простой — при такой ходьбе и сильно не устанешь и на ходу само собой не заснешь. А если вдруг каким то чудом заснешь - то непременно упадешь, ударишься и снова проснешься. Гениально ведь? Ну дак!

Промаячив таким образом примерно полчаса, по его собственным ощущениям конечно, Иван снова уселся на свои нары. Тот факт, что их плоскость была сформирована из жестких стальных прутьев, была ему на руку. На прутьях ведь долго и комфортно не посидишь и не полежишь. Уснуть на них будет тоже чрезвычайно трудно, что в данных обстоятельствах его очень радовало. Он даже свой матрас, по прежнему свернутый, закинул на верхнюю полку с глаз подальше. Усевшись, он принялся вспоминать различные задачки из школьного курса предметов, читал стихи какие помнил, пел в уме бодрые песни, повторял таблицу умножения — в общем делал все что мог, занимая работой свой мозг и не давая ему отключиться. Гордый тем, как продвигается выполнение его плана, он некоторое время развлекал себя сочинительством матерных стишков про страшную тварь, караулившую его по ту сторону сна. Это занятие его рассмешило и придало не только смелости но и даже некоторый заряд бодрости.

Само собой Иван прекрасно понимал, что человек не может без сна. Вот хоть что ты делай, а все равно рано или поздно заснешь. Организм просто выключится в определенный момент никого не спрашивая и все тут. Но это нисколько его не смущало. Наоборот, этот непреклонный биологический факт был очень даже учтен в его плане. Как именно? А посмотрите-ка на железную дверь камеры. Что вы там видите? Правильно, на этой дверке белой краской через трафарет нанесен распорядок дня находящихся в данной камере задержанных советских граждан. Что в том распорядке написано? А прямо под словами «Распорядок дня» там первой же строчкой написано «6 — 30. Подъем.». Что это значит? А значит это, что ему любыми способами нужно продержаться в состоянии бодрствования как можно ближе к этим самым заветным шести - тридцати утра. Даже если он вырубится, скажем, в четыре часа утра или что еще лучше в пять часов утра, то в нужное время дежурный милиционер зайдет в камеру и непременно его разбудит. А уж за эти час или два фиг эта самая тварь его поймает! Прошлую ночь он от нее почти восемь часов бегал! А теперь он к тому же более — менее опытный, кое какие возможности и уловки тварюги знает! Так что часик — другой как нибудь справится!

Неожиданно раздался лязг, смотровое окошечко в двери открылось и в нем показалась верхняя часть лица милиционера. Он скомандовал задержанному Ивану встать лицом к дальней от двери стене, той в которой окно и руки при этом скрестить за спиной. Стоять так, пока он не скомандует что можно повернуться. Затем тот же милиционер, видя что перед ним подросток, менее официально и немного мягче уведомил Ивана, что настало время ужина, что поднос с тарелкой и стаканами он оставит у него на нарах, что на подносе этом также небольшая передачка для него от родичей. Затем лязгнул засов двери, шаги, шуршание пластмассы о прутья, снова шаги и снова лязг. Дверь снова закрыта а у Ивана теперь есть двадцать минут на прием немудреной пищи.

Только сейчас он понял, что очень голоден. Еще бы, он ведь со вчерашнего обеда ничего не ел, а вечером матери просто соврал про вкусный ужин на квартире Костяна, чтобы быстрее лечь спать. Эх, знал бы он тогда, чем это самое «лечь спать» кончится. На радостях быстро съел кашу и выпил еле сладкий чай. В мешочке — передачке обнаружились его зубная щетка, зубная паста, чуток конфет, почему то разломанных пополам, распотрошенная пачка тоже разломанных печенек и несколько зачем то нарезанных дольками яблок. Сразу съел парочку конфет и несколько печенюшек, решив оставить остальное на потом, ведь сегодня ночью ему еще понадобятся источники энергии для поддержания физической активности. Пожалел что выпил весь, пусть и невкусный чай, пришлось сладость конфет запивать противной, с привкусом ржавчины водой прямо из крана. Ровно по расписанию появился тот же милиционер и состоялась, так сказать, процедура выноса подноса, ничем не отличавшаяся от процедуры его вноса.

Вполне приемлемо перекусив, Иван решил еще немного посидеть, чтоб как говорится утряслось, а затем продолжить действовать в соответствии с придуманным им планом. Поглядев на лампочку, приткнувшуюся на потолке, решил обязательно её протереть от грязи и пыли, дабы в его нынешнем обиталище стало светлее. Продолжая неотрывно разглядывать тускло светящую лампочку, он размышлял о том, как бы ловчее до неё добраться — потолки в камере были довольно высокие и даже с верхних нар дотянуться было сомнительно.

Лампочка же в свою очередь совсем не резала своим светом смотрящие на неё глаза Ивана. Напротив, эта самая лампочка, повидавшая на своем веку сотни если не тысячи обитателей камеры, делала все от неё зависящее чтобы успокаивать и баловать эти самые глаза — она то становилась теплым ласковым пятном, то расплывалась в красивый оранжевый бублик, то становилась похожей на оранжевую бабочку, лениво помахивающую крылышками.

Когда дежурный милиционер открыл смотровое окошко в двери камеры, где находился Иван и гаркнул «Отбой, отойти ко сну!», то увидел, что подросток уже спит, причем без всякого матраса, прямо на голой стальной решетке нар. Он покачал головой, непорядок все таки. Но заходить и что то менять не стал, зачем это ему надо. Хочет спать на железяках, пусть спит, его личное дело, спина прямее будет. Надзиратель снова закрыл на засов смотровое окно. Часы, висящие в коридоре показывали ровно 10 — 00 вечера. В точности как и написано в одной из строчек распорядка дня, нанесенного на внутренней стороне дверей всех камер, в том числе и той, в которой сейчас тихо посапывал Иван.

Костя.

Он никак не мог поверить в происходящее. С той самой секунды, когда группа вооруженных милиционеров вошла в класс, он вдруг стал воспринимал действительность совершенно отстраненно, как будто бы сидел в кинотеатре а на экране крутили цветное кино про его собственную жизнь, причем снятое его собственными глазами.

Он видел как к нему подошли милиционеры, видел как его обыскивают, видел как его руки, будто сами собой, достали его школьную сумку и демонстрируют её содержимое тому усатому мужику в гражданской одежде, представившимся следователем. Он видел как застегнулись наручники на его запястьях, как он шел буквально сквозь строй учеников его школы, как сел в милицейский УАЗик, в его маленькую стальную будку, напротив своего дружка Сереги.

Однако это самое кино про себя самого оказалось очень необычным, каким то доселе невиданным кино. Дело в том, что он не только все видел, но и все чувствовал. Он чувствовал режущий запястья холодный металл наручников, чувствовал жесткую металлическую лавку и удары таких же металлических стенок, когда УАЗик, в котором его везли, подпрыгивал на ухабах. Почувствовал как дернулось все его тело, когда уже в здании, куда его привезли, кто-то выдернул его брючный ремень. Скажите пожалуйста, в каком советском кинотеатре вдруг стали показывать такое совершенное кино?

Затем Костя в какой то момент вдруг вернулся из чудесного кинозала прямо в свое тело и сразу почувствовал неимоверную тяжесть. Его тело еле шевелилось, руки и ноги с трудом подчинялись командам разума. Ему вдруг чудовищно захотелось спать, захотелось просто лечь и забыться.

Оказавшись в камере, он не обратил не малейшего внимание на обстановку. Только увидел нары, сразу расстелил матрас и тут же на него улегся. В голове пульсировало, перед глазами снова, как тогда в классе, поплыли цветные круги. Он почувствовал как засыпает. Мелькнула искорка надежды что все, случившееся с ним сегодня, это и есть дурной сон. Что скоро он проснется и все будет хорошо, как прежде.

Внезапно громкий металлический скрежет буквально вонзился в голову. Костя открыл глаза и увидел милиционера, который тут же отошел назад к двери и приказал встать с кровати, отойти к стене под окном, повернуться к этой самой стене лицом и руки сложить за спиной. Потом уведомил что принес ужин а через двадцать минут придет снова и заберет поднос. Поковырявшись ложкой в жидкой каше — размазне и заставив себя чуть чуть поесть, он отодвинул поднос. После того как поднос наконец то унесли, решил снова заснуть. Но столь желанный сон уже не приходил.

Костя решил осмотреться и только принялся разглядывать свою камеру, как вдруг осознал, что чувство отстранения от самого себя, накрывшее его с момента ареста в школе, окончательно исчезло. Он снова полностью владел своим телом, его восприятие окружающего мира стало как никогда четким и резким. В нос ему буквально ударила, ранее им не воспринимаемая, противная смесь запахов плохо вымытого туалета, гнили или рвоты ну и конечно неистребимый в таких местах запах хлорки.

Своим обострившимся обонянием он вдруг разобрал еще один запах, который почему то встревожил его. Запах этот был явно знакомым, но он не мог толком разобрать его и вспомнить. В течении нескольких минут тревожащий запах нарастал и вдруг Костя понял — это запах пожара. Так всегда пахнет пожар! Это тот самый запах пожара, вбирающий в себя запахи горящего дерева, бумаги, краски, пластмасс и кто его знает чего еще.

Вскочив с нар Костя быстро подошел к двери своей камеры, за которой снаружи слышались какие-то приглушенные звуки и явно что-то происходило. Он несмело постучал. Затем, отчетливо чувствуя все больше и больше проникающий в камеру запах гари и даже легкий сизый дымок, уже не стесняясь заколотил кулаком по поверхности двери. Немного подождал, но ничего не произошло. Никто не только не прибежал на помощь, но даже не открыл смотровое окошко чтобы поинтересоваться, кто тут беспорядки нарушает. Почувствовав как страх вместе с паникой овладевают им, он решился на крайние меры. Не зная, поможет ему это или нет, Костя отошел от двери, в три шага разбежался и ударил в металлическую дверь всем своим телом. Неожиданно дверь поддалась, распахнулась и он по инерции буквально выпрыгнул в коридор изолятора.

Только оказавшись в коридоре, в то же мгновение он почувствовал дикий жар и по глазам резануло красными всполохами. Первый же вздох наполнил легкие едким дымом, он закашлялся. В мозгу каким то чудом всплыла инструкция, услышанная на одном из уроков начальной военной подготовки - при пожаре в здании ползи по полу, потому что горячий воздух и дым стремятся к потолку. Ноги сами подкосились, он упал на бетонный пол и второй вдох дался легче. Тут же глянул вверх над собой — черный дым действительно собирался всей своей массой около потолка и куда то утекал по нему, словно вода из перевернутой вверх ногами банки.

В следующее мгновение до ушей Кости донеслись истошные крики, даже не крики а скорее дикие завывания нескольких голосов. Посмотрев наконец в ту сторону, откуда доносился звук, он чуть не потерял сознание от охватившего его ужаса, а потом затрясся и заорал уже сам. Он увидел, как из открытых смотровых окошек дверей нескольких камер, вырываются мощные языки пламени, как будто внутри этих самых камер вспыхнуло по бочке бензина. И из этих самых окошек, вместе с языками пламени, периодически высовываются наружу обгорелые и частично обугленные, но очевидно пока еще функционирующие руки пока еще живых людей, находящихся там. Руки эти то исчезали внутри, то выбрасывались в пространство коридора, словно хотели нащупать или схватить что-то, то колотили по наружной поверхности дверей, то шарили по этой самой поверхности, очевидно пытаясь нащупать большой засов и открыть его.

Зрелище было настолько инфернальным, страшным и омерзительным, что Костю, все еще трясущегося лежа на полу, вырвало. Огромным усилием мобилизовав всю свою волю он, больше не в силах выносить жуткое зрелище, пополз вперед прямо вдоль ряда шевелящихся горящих рук. В какой то момент он инстинктивно решил помочь одному из несчастных, запертых в камере. Попытался сдвинуть засов на одной из дверей, но тот стоял намертво. В какой то момент сквозь дым ему удалось разглядеть удерживающий его замок. Мелькнула мысль — бесполезно, он ничем им уже не поможет, нужно самому уползать отсюда пока не сгорел. Жар в этом помещении нарастал буквально с каждой минутой, становилось невозможно дышать даже вблизи пола. Он все быстрее и быстрее пополз в том направлении, куда утекал вдоль потолка вонючий жирный черный дым.

Костя полз, закрыв глаза, просто судорожно перебирая ногами и руками изо всех сил, всем своим телом ощущая волны жара, все сильней и сильней накатывающиеся на него сзади. В какой то момент почувствовал под собой ступеньки лестницы и понял что ползет вверх. Дышать стало немного легче. Затем руки снова ощутили горизонтальную поверхность и он понял что куда-то все таки выполз. Решился, открыл глаза и быстро огляделся. Это было что-то похожее на большой вестибюль с дверью на улицу с одной стороны и широкой лестницей, ведущей наверх, с противоположной стороны. Он понял — ну конечно, это же здание милиции, его же сюда вместе с Серегой и привезли. А выполз он получается из подвала, там где камеры у них. А Серега получается… Там сейчас … Горит … От мысли о страшной участи друга Костю накрыло волной ужаса и тошноты одновременно.

Через некоторое время, справившись с очередным приступом конвульсий он осмотрелся еще раз. Большие деревянные двери, ведущие на улицу хоть и были приоткрыты, но так сильно пылали, что нечего и думать даже приблизиться к ним, не то что проскочить сквозь них. Вдоль стен горели деревянные скамейки и деревянные шкафы. Единственное место, где еще можно было хоть и с трудом находиться - это самый центр просторного вестибюля, равноудаленный от всех очагов горения. Именно там он и крутился пригнувшись, пытаясь сообразить как можно выбраться из здания.

Повернувшись вправо, Костя увидел очередной очаг раздирающего разум ужаса. Судя по всему, это было помещение дежурки, комнаты где находятся дежурные милиционеры, сейчас горевшее сплошной стеной огня — деревянной мебели в ней было хоть отбавляй. На решетке бывшего большого окна дежурки, зацепившись за неё тем, что осталось от рук, висел уже полностью обугленный труп. Увиденное опять окатило волной отвращения но рвотных позывов уже не вызвало, естественная человеческая реакция будто атрофировалась.

Переведя взгляд чуть левее на окно, расположенное между дежуркой и входной дверью, Костя вдруг все понял в течении секунды. Сквозь окно он увидел часть грузовой машины на которой была установлена большая рыжая бочка, на которой в свою очередь с одной стороны еще виднелась надпись «БЕН», сделанная большими черными буквами. Бочка эта сильно горела и не просто горела, а из нее периодически выплескивались и растекались по земле горящие волны. Ну конечно, понял он, это какой-то бензовоз слетел с дороги, врезался в здание милиции и загорелся. Установленная на нем бочка повредилась и горящий бензин залил подвал с камерами для задержанных и частично первый этаж здания.

Не успев толком додумать эту мысль, Костя увидел как эта самая бочка неожиданно вспухла и выбросила огромную волну горящей жидкости, устремившейся к зданию. «Взрыв!» мелькнуло в мозгу а тело, повинуясь инстинкту самосохранения, само рвануло вверх по лестнице. Его спасло то, что горящие створки дверей главного входа были открыты не сильно — меньше чем на полметра. Они и задержали волну разлившегося и горящего бензина, не дав ей поглотить убегавшего подростка. Только волна жара обожгла спину. Весь пол первого этажа здания превратился в сплошное море огня.

Только оказавшись на втором этаже, Костя понял, что обратной дороги у него нет. Более того, ему пришлось отбежать от центральной лестницы вглубь одного из двух расходящихся коридоров — жар в центре, возле лестницы, был нестерпимым. Делать нечего, придется прыгать из окон второго этажа. Глянув в конец коридора он увидел расположенное там окно, с уже разбитым кем-то стеклом но, черт его побери, закрытое металлической решеткой, створки которой стягивал замок. Он в иррациональной надежде подбежал к этому окну, подергал створки, подергал замок — нет, бесполезно, кто-то уже пробовал здесь с тем же результатом. Нечем ему вскрыть замок да и не умеет он этого делать. Разбитое окно практически не давало живительного воздуха. Костю пробил озноб и дикая паника когда он, глянув вниз увидел причину, а именно поток горящего бензина, разливающегося по земле вдоль периметра здания, как бы захватывая его в огненное кольцо и лижущего стены языками пламени. Да сколько же его там, в этой бочке, бензина?!

Завыв от ужаса, от навалившейся паники, от ощущения собственного бессилия и понимания неотвратимо наступающего и очень страшного для себя конца, Костя кинулся вдоль коридора и стал дергать все выходящие в него двери служебных кабинетов. Бесполезно, все заперты. Остался один путь — проскочить сквозь центральный очаг жара в другую часть коридора.

Раздумывать некогда и надеяться больше не на что. Костя решился, закрыл глаза согнутой в локте рукой, вдохнул воздуха сколько мог, задержал дыхание. Ладонью другой руки закрыл нижнюю часть лица на сколько смог. Затем побежал вперед, побежал так быстро, как только мог, как не бегал наверное никогда в жизни. Почти сразу почувствовал нестерпимый, доводящий до исступления жар по всей поверхности тела. Казалось что одежда на нем и волосы загорелись. Дико захотелось оторвать обе руки от лица и охлопать ими тело, сбить огонь, уменьшить боль.

Ноги делали очередные шаги но чудовищный жар все не спадал. Костя на какой-то миг решил что вторая половина коридора уже горит и он просто напросто вбежал в эту огненную трубу. Вот он, страшный и мучительный конец его жизни, наступления которого он так безумно боялся. И в этот самый момент жар исчез. Пробежав еще несколько шагов он наконец убрал от лица сильно покрасневшие и ставшие совершенно безволосыми руки. Эта часть коридора выглядела в точности так-же как и та, из которой он сюда проскочил. Те же двери служебных кабинетов. Так же запертые, сколько их не дергай. Такое же зарешеченное окно в конце коридора и замок на месте. Только у этого окна целые стекла — поэтому здесь значительно труднее дышать. А что там сбоку, возле окна?! Нет, этого просто не может быть! Костя отказывался верить своим глазам, хотя сам при этом бежал к своей последней надежде со всех ног.

Рядом с коридорным окном, на примыкающей к нему части стены, была смонтирована узкая металлическая лестница, самая простая, с трубками вместо ступеней, но ведущая прямо к люку в потолке. Буквально задыхаясь от забивающего легкие дыма, ни о чем больше не думая, даже в мыслях не допуская возможной неудачи, он вскарабкался на лестницу, приставил ладонь вытянутой руки к люку и всей силой своих ног подал тело вверх. Люк послушно откинулся внутрь чердака. Волна радости заглушила панику и страх. Не все потеряно! Уже залезая внутрь, Костя бросил последний взгляд в коридор и увидел настоящий фронт пламени, очень быстро распространяющегося вдоль стен и дверей, поверхность которых была сплошь покрыта какой то декоративной коричневой фанерой.

Выскочив на чердак, он сразу понял что и здесь ему задержаться не придется. Всё обширное пространство под скатами крыши было заполнено едким дымом. Дым попадал сюда из под свесов кровли, а больше всего валил из каких то керамических труб, оканчивающихся немного выше уровня пола чердака, сплошь усыпанного керамзитом. Трубки вентиляции, догадался Костя. Значит нужно лезть на саму крышу. Это хорошо, это правильно. Там, на свежем воздухе он уже не задохнется, там он сможет кричать и махать руками, сообщая что вот он, еще живой на этом здании и его надо спасать. Оттуда его легко снимут пожарные, просто приставив лестницу. Кстати, почему пожарные все еще не прибыли? Не могут жители соседних домов так крепко спать, что такой огромный пожар и взрывы бензовоза их не разбудили!

Одернув сам себя от праздных размышлений, он огляделся и нашел прямо над собой нижний край слухового окна. Схватился, ловко подтянулся и выбрался на довольно крутой скат крыши, находящийся с торца здания. Быстро сообразив, что удобнее всего будет сидеть и ждать спасения на самом гребне, развернулся и пополз вверх по листам шифера. Быстро добравшись до гребня крыши, идущего вдоль всего здания, уселся на него свесив ноги в стороны и стал ждать. Окрестных домов не было видно даже с самого верха крыши — настолько плотной была стена дыма по периметру здания. Впрочем и саму крышу волны горячего воздуха и дыма периодически накрывали целиком, но к счастью ненадолго и Косте удавалось, непрерывно вертя головой по сторонам, предугадывать этот момент и задерживать дыхание.

Спустя некоторый, совсем небольшой промежуток времени, Костя начал осознавать что долго высидеть на крыше ему не удастся. Во первых он видел языки пламени, все чаще и чаще вздымавшиеся по периметру скатов — видимо уже во всю силу горели кабинеты на втором этаже и мощное пламя вырывалось из окон. Во вторых он чувствовал листы шифера под ним с каждой минутой нагреваются все сильнее и сильнее. Значит огонь уже прямо под ним и вовсю лижет все эти деревянные конструкции, на которых шифер и лежит. Оглянувшись назад на то место, где располагалось окно, через которое он вылез, он увидел вовсю валящий из этого окна черный дым, на фоне которого иногда проскакивали языки пламени.

И снова жуткий страх. И снова парализующая волю паника. И снова мерзкое чувство бессилия что либо изменить. И снова спасительная мысль, сверкнувший лучик надежды!Какой же он дурак! Расселся тут, ноги свесил и ждет! На всех зданиях в нашей стране, в нашем Советском Союзе, устанавливаются пожарные лестницы, ведущие на крышу. Чтобы доблестным советским пожарникам было проще на эту крышу попадать а таким бедолагам как он, оказавшимся в плену огня, было просто с этой крыши спуститься. Разумеется, такие лесенки есть и на этом, уже целиком горящем, здании милиции.

Костя очередным, которым уже за сегодняшнюю ночь, волевым усилием поставил себя на ноги и заставил идти вдоль гребня крыши. Голова при этом у него вертелась чуть ли не на все триста шестьдесят градусов. Слезящиеся от дыма глаза из последних сил высматривали на краю крыши небольшую площадочку красного цвета с двумя дугами по краям. Перемещаться по гребню крыши было очень трудно, приходилось делать множество маленьких шажков, чтобы не соскользнуть и не покатиться кубарем по одному из скатов. А волнистые листы шифера уже были горячими, очень горячими.

Верхушку пожарной лестницы он заметил буквально чудом, пройдя почти всю крышу до противоположного конца довольно протяженного здания. К тому моменту он уже практически не мог дышать своими забитыми и обожженными легкими, он еле-еле мог видеть что-либо своими забитыми гарью глазами, он почти не мог переступать парализованными жуткой паникой ногами а окружившая его со всех сторон стена постоянно нарастающего жара буквально высушивала последние капли воли и мужества.

Костя остановился, затем сполз на скат и покатился по нему все ускоряясь, летя прямо на ту самую спасительную площадочку. Но его мечтам на спасение не суждено было сбыться. В тот самый момент, когда он находился на полпути, шифер под ним начал проваливаться, из-за чего траектория его движения изменилась и он оказался на самом краю крыши в нескольких метрах от своего последнего шанса на спасение. Его падение вниз остановил парапет, установленный на краю крыши. Но возможно зря, потому что падение с высоты было бы для него сегодня легкой и милосердной смертью.

Он оказался в огненном мешке. Снизу его тело лизало мощное пламя, вырывающееся из окна горящего кабинета на втором этаже. Сверху его тело лизало еще более мощное пламя, вырывающееся из огромного провала в крыше. Он ощущал невиданную, не поддающуюся описанию словами боль, самую сильную боль, которая только может существовать во вселенной. В безбрежном океане этой чудовищной боли его разум то растворялся на мелкие частицы, то почему-то собирался вместе вновь, не позволяя ему навсегда сбежать от жестоких мучений.

Внезапно, уже не своими глазами, а каким то внутренним зрением пульсирующего разума он увидел нечто. Прямо из стены огня, бушующего в провале крыши, появилась фигура человека, тоже окутанная пламенем, или правильнее сказать, сама состоявшая из этого самого пламени. Вокруг этой фигуры во всех направлениях непрерывно бегали сотни огненных змеек.

«Кто -о -о -о -о -о -о -о -о -о ты -ы -ы -ы -ы -ы -ы -ы?»

Голос, прозвучавший внутри сознания Кости, еще не растворившегося в бесконечной боли, был страшен. Хотя что может быть страшнее той боли, которую он сейчас испытывал. Голос казалось был соткан из самых жутких звуков завывания пламени и тяжелого гула горящих углей.

Все. С него хватит. Он хочет уйти. Он больше не вынесет ни секунды этого кошмара и боли.

«Ко -о -о -о -о -о стя ...» прозвучал в ответ его голос, жалкий и еле слышный по сравнению с голосом явившегося за ним чудовища.

В то же мгновение чудовище растворилось в бушующей стене огня а вместе с ним невесть куда исчез и океан боли. Весь рой юрких огненных змеек, тех самых что кружили вокруг чудовища, словно ища себе нового хозяина устремился к нему, к Косте, точнее к тому что от него еще осталось. И все они разом пронзили его тело, закружились в немыслимых траекториях, проходя сквозь него.

А Костя уже не боялся этих огненных змей, то струящихся вдоль его тела то пронзающих это самое тело насквозь. Все что они делали, было чрезвычайно приятно. Самое приятное, что он когда либо испытывал в жизни. Костя подумал о том что зря боялся огня, и другие люди зря боятся. Огонь он ведь не страшный, ему нужно просто довериться, подружиться с ним, полюбить его и огонь в ответ полюбит тебя. Дружба с огнем — высшее блаженство, какое только может быть.

Внезапно Костя подумал — он же лежит на краю крыши и удерживающий его парапет вот-вот прогнется от жара пламени и тогда он упадет и погибнет. Огненные змейки ничем не смогут ему помочь. Они хоть и гладят его тело, даря ему блаженство, хоть и превращают его тело в огонь, но удержать и спасти от падения не могут. Не стоит их винить за это, они не для этого созданы.

И тут на радость себе он почувствовал, как кто-то сильными руками схватил его за щиколотки и держит. Ну конечно, догадался Костя, сами-то змейки удержать его не могут, но они снова позвали на помощь то самое существо, которому раньше служили. Сейчас оно ему поможет. И действительно, существо начало дергать на себя Костино тело, уже полностью горящее таким красивым огнем, отодвигая его от края пропасти. Вот оно настоящее счастье, подумал Костя.

«Гражданин задержанный! Гражданин задержанный! Вы меня слышите?!» внезапно донеслось откуда то.

Затем тот же голос, уже ближе и отчетливей «Его пьяным что ли вчера доставили?»

Костя вдруг увидел как бесследно исчезают его новые друзья, его ласковые огненные змейки а вместо них в поле его зрения все отчетливей появляется мутно-зеленая стена и на её фоне два мужских лица в фуражках с кокардами. Один из них пристально смотрит ему в лицо а другой стоит возле ног и все еще держит его за щиколотки.

Он полностью открыл глаза и сел на своих нарах. Оба милиционера немного отошли и встали прямо перед ним. Некоторое время критически его осматривали. Потом один из них, видимо старший, спросил как он себя чувствует, не употреблял ли спиртное накануне. Попросил дыхнуть. Ничего не почуял. Сообщили Косте, что стали его будить в положенное время, а он на голос не просыпается. Мало того дергаться начал как припадочный. Еле вручную растормошили. Может он эпилепсией страдает? Ну нет так нет.

Костя, окончательно проснувшийся и ставший вдруг абсолютно спокойным и беззаботным, сообщил милиционерам, что ему просто снился плохой сон. Сам же про себя подумал, что вовсе не плохой этот сон был а даже совсем наоборот, самый лучший сон в его жизни, самый приятный. Вам таких снов, граждане советские милиционеры, во веки веков не видать!

Продолжение следует ...

Автор: 1100110011.

Сайт автора: 1100110011.ru

Задержание.

Следователь нервно постукивал пальцами по столу. Педагоги делали вид что смотрят в тетради и классные журналы, лежащие перед ними, однако время от времени поднимали головы, вопросительно переглядываясь друг с другом. Наконец в коридоре, протянувшемся прямо за одной из длинных стен учительской комнаты, послышались звуки шагов множества ног. Звонко и часто цокали каблучки, очевидно директорских туфель, но они тонули в резком и твердом клацании — тут ошибиться невозможно, издаваемыми форменными милицейскими ботинками. Все присутствующие в учительской комнате как один подняли головы и воззрились на источник звука поворачивая головы вслед за ним, как будто могли видеть сквозь стены.

Дверь в учительскую распахнулась, внутрь быстро зашла директриса, тут же остановилась и сделала рукой приглашающий жест, как будто хотела сказать дескать заходите гости дорогие. И гости эти конечно зашли, уверенно, по хозяйски и со строгими лицами. Милицейские товарищи очевидно посчитали, что объекты задержания находятся прямо в этом помещении а потому настроены были решительно. Следователь не дал им теряться в догадках, кого из присутствующих милых и интеллигентных женщин разных возрастов понадобилось «винтить». Он подошел к прибывшим сотрудникам и быстро пожал всем руки. Они же, здороваясь в ответ, быстро козыряли. Все друг друга конечно знали, как минимум в лицо, город ведь небольшой и за многие годы службы приходилось не раз пересекаться при случае то там то сям.

«Проводите!» - это следователь сказал предельно деловым тоном директору, стоящей на полюбившемся ей месте у двери. «За мной, товарищи!» - это уже милиционерам. Директор, морально уже полностью отдавшая себя в распоряжение товарищей из органов, чуть было сама не козырнула в ответ, но похоже вовремя сдержалась. Она молча повернулась и буквально помчалась сначала по коридору а потом по ступенькам лестницы в направлении интересующего следователя кабинета. Советским правоохранителям ничего не оставалось как припустить вслед за ней чтобы не отстать.

Невиданная процессия, летящая чуть ли не со скоростью поезда по школьным коридорам, привлекла внимание немалого количества учеников, почему то болтающихся по школе во время уроков. Директриса, возглавляющая мчащийся на всех парах отряд, не забывала впрочем о своем педагогическом амплуа, а потому завидев одиночек или целые группки малолетних оболтусов, успевала строить им грозные гримасы, что-то шипеть и грозить пальцем а то и целым кулаком, ничуть не стесняясь милиции. Впрочем, никакого эффекта её психологические эскапады в адрес учеников не имели — пораженные зрелищем, они только застывали на месте раскрыв рты а про себя похоже, клялись раз и навсегда, делать домашнее задание и хорошо вести себя на уроках, иначе и за ними вот так же милиция придет! Ну а зачем же она тут тогда? Конечно за этим! Это точно за двоечником и хулиганом Колькой из шестого «А» идут! Ну а за кем еще?

Однако с безобразником Колькой ребятки не угадали. В тот самый момент, когда прозвенел звонок, возвещающий о конце очередного урока, процессия остановилась у дверей кабинета математики, где сейчас занимались десятиклассники. Все малолетки, находящиеся в рекреации перед кабинетами, раскрыли глаза пошире, чтобы как можно лучше все видеть. Еще бы, милиция то с директрисой к старшакам похоже пожаловали. Ага! Допрыгались! И поделом им! А то пинаются на переменах, сумками своими могут грохнуть по чем не попадя, из туалетов младших прогоняют когда сами туда компанией покурить втихушку забурятся. Вот щас их всех милиция в тюрьму увезет, будут знать! Счастью школяров не было предела, некоторые аж подпрыгивали от нетерпения.

Директор, хотя как уже было сказано, самоподчинилась представителям государственных органов, но своего наработанного годами профессионализма совсем не утратила. Остановившись перед дверью в кабинет и услышав прозвеневший тут же звонок, она быстро сообразила как ей лучше поступить. Протянув одну руку с отогнутой вверх ладонью и пальцами по направлению к сопровождающим её мужчинам, она недвусмысленно дала понять, что они должны остановиться и не двигаться без команды. Те, уловив решительность в жесте главной школьной начальницы, не сговариваясь подчинились и встали как вкопанные. Директор же, убедившись что первая её команда в точности выполнена, другой рукой взялась за ручку двери кабинета, сквозь которую уже слышался звук множества сдвигаемых с места школьных стульев, веселые разговоры и смешки.

Открыв на себя дверь, она не стала сразу двигаться вперед. Вместо этого она несколько секунд молча и строго смотрела на группу школьников, уже было собиравшихся распахнуть эту саму дверь изнутри кабинета мощным толком, а то и пинком, тем самым который уже раз выполнив великую миссию освобождения пути к свободе своим одноклассникам и одноклассницам, уже собравшимися за спинами лидеров. Милиционеры и командовавший ими следователь услышали, как веселый гомон учеников в эти несколько секунд стих, сменившись недоуменным молчанием.

Директор выждала положенную паузу а затем спокойным, деловым, не вызывающим никаких подозрений голосом, попросила всех учеников снова занять свои места, так как ей необходимо сделать объявление. И только после того, как ученики развернулись и пошли по проходам к своим партам, она сама вошла в класс и снова, уже по выработавшейся сегодня традиции, встала прямо возле оставшейся открытой двери, словно хотела видеть одновременно и кабинет и коридор. Никакого удивления у школьников такое поведение не вызвало. Понятно же что она, по своей неистребимо директорской привычке, желает контролировать все доступное пространство вокруг.

Ученики, уже вернувшиеся на свои места за партами, снова загалдели. Им самим стало интересно, чего это такого опять удумала школьная администрация. Может субботник какой намечается. Дак это в принципе неплохо! Можно будет и по двести портвешка намахнуть, после того как сухую траву граблями поелозишь туда — сюда да в кучки скидаешь. Лишь бы дождика не было. Или общегородскую школьную дискотеку опять задумали. Дак это вообще здорово! Девчонки и пацаны с других школ придут, ну или мы к ним придем. Весело будет! Ну и опять же про двести а то и больше в этом случае портвешка не забываем. Правда перед такой дискотекой в этот день обязательно отчетный пионерско-комсомольский концерт положен, на котором не только зрителем в обязаловку придется сидеть но и того гляди в участники припрягут, кому не повезет. Без этого никак! Нельзя же советской молодежи просто так вот, за здорово живешь, веселиться. Не-е-е-е-т! Сначала нужно пройти правильную идеологическую пропитку речами и песнями про коммунизм, про всеобщее равенство и братство, про достижения социалистического общества и моральные принципы молодых строителей коммунизма. А потом, так уж и быть пляшите, юноши и девушки, теснее сплочайте ряды.

Примерно в этом русле текли мысли десятиклассников с интересом смотревших на директора школы. Учитель математики, в чьем кабинете до сего момента проходил урок, тоже сидел за своим столом и посматривал то на начальницу то на класс, периодически делая жесты, призывающие учеников успокоится и перестать шушукаться. Ни он сам со своего места, ни другие ученики, даже те из них, что некоторое время назад были у самой двери, не видели правоохранительного отряда, предусмотрительно остановленного директором на некотором расстоянии. Директор же, все так же не отходя от двери, дождалась общего внимания к себе и тишины в классе, вдруг сделала приглашающий жест и школьники увидели как в класс быстрым шагом вошли пятеро мужчин.

Шедший первым был одет в короткий плащ, темно-серый костюм с галстуком и имел при себе портфель а потому мог сойти за кого угодно, за любое лицо, которому по роду деятельности нужно выглядеть представительно и официально, так что никаких особых эмоций у учеников не вызвал. Зато профессиональная принадлежность остальных четырех мужчин, зашедших вслед за ним, не вызывала сомнений ни у кого. Форменную одежду советской милиции все советские дети знали как родную с малых лет, не смотря на то что совсем не часто видели её на улицах. Сначала из стихов про Дядю Степу, потом из букваря, потом из очень полезных занятий по правилам дорожного движения в младшей школе а также из множества кинофильмов и телепередач. А на этих еще были надеты портупеи и на ремнях висели кобуры с пистолетами, краешки рукояток которых, покрытые коричневыми рифлеными пластиковыми накладками и прикрепленные длинными свисающими ремешками к этим самым кобурам, были прекрасно видны сидевшим на первых партах. И еще какие то закрытые сумочки непонятного назначения на этих самых ремнях висели.

Появление столь серьезной группы сначала повергло школьников в состояние неимоверного удивления. Но тут же все догадались — ага, понятно, щас опять будет лекция о профилактике подростковых правонарушений, комсомольской бдительности, недопустимости пьянства и табакокурения среди пионеров и комсомольцев и прочее в том же духе. Знаем, проходили уже. Только в прошлый раз, пару лет назад, им обо всем об этом агитировала милая девушка, служащая в детской комнате милиции, как она сама представилась. Она была, если судить по виду, всего лет на пять — шесть старше, у неё было милое личико и приятный голос. Такая если и скомандует тебе, дескать а ну ка прекратить безобразия, то не только не испугаешься, а неудержимо захочется поцеловать её, ну или хотя бы до дома проводить. А уж как она время от времени сбивалась, запиналась и от того безудержно краснела — любо дорого было смотреть. И форма у нее была простая — юбка, китель с погонами без звездочек и пилотка на голове. Оружием при ней можно было признать разве что черную папку из кожзама и каблучки туфелек с железными подбойками, которыми она громко цокала по полу. Никакого пистолета у неё и близко не было. Школьники снова перешли в режим повышенного интереса, сосредоточив все свое внимание уже на стоящих рядком перед доской милиционерах.

И только два человека в классе сейчас покрывались потом и буквально стучали зубами от появившегося вдруг чувства озноба. Константин и Сергей всем своим нутром чувствовали, что пришли эти строгие и вооруженные товарищи по их души. Не бывает таких совпадений! Не бывает! Они сидели за разными партами и на разных рядах. Каждому из них безумно хотелось оглянуться на товарища, встретится с ним взглядом, получить друг от друга хоть какую то моральную поддержку. Но каждый из них боялся не то что голову повернуть, но и просто скосить глаза в сторону подельника, тем самым выдав себя. От нервного напряжения в голове у каждого из них что-то пульсировало, перед глазами плыли полупрозрачные радужные пятна а уши как будто заложило. Разум инстинктивно пытался погасить реакцию нервной системы, производя успокаивающие мысли. А может действительно пронесет! Может не за ними это! Может действительно лекция или в добровольную дружину вербовать пришли?! Совпало просто так и все! Но тут же, от пришедшей догадки, очередная волна противного озноба разлилась по всему телу а во рту мгновенно пересохло. Ванька! Он же в школу сегодня не пришел! Значит взяли его уже! А он их сдал! Вот сука!

Тем временем мужчина в штатском заговорил сухим и твердым голосом, не оставлявшим сомнений в его серьезности. Он поднял свое красное с золотым гербом удостоверение, чтобы видели все присутствующие, сообщил свою должность, место службы а также фамилию, имя и отчество. Так же, как ранее в учительской комнате, он потребовал от всех присутствующих оставаться на своих местах и не предпринимать никаких действий без его разрешения. Затем он раскрыл свою, папку глянул туда и заявил, что те, чьи имена и фамилии он сейчас назовет, должны встать но при этом оставаться на своих местах, по прежнему не предпринимать никаких действий и ждать когда к ним подойдут сотрудники милиции. Все данные интересующих его школьников он еще раньше выписал из личных дел, хранившихся в кабинете директора. Реакция всех учеников на эти слова была полностью аналогична реакции педагогов в учительской комнате. Если до этого момента они испытывали просто крайнюю степень удивления смешанную с интересом, то теперь все испуганно замерли от осознания чрезвычайной серьезности происходящих событий.

Сергей Н…ов, прошу вас встать и оставаться на месте! Все головы учеников медленно повернулись к тому, чье имя назвали. Сергей, не отрывая своего взгляда от лица следователя, помедлил несколько секунд, затем медленно и неуверенно поднялся. Двое из милиционеров сразу же направились к нему. Подойдя, один из них аккуратно но твердо взял школьника за плечо и выдвинул в проход между партами. Второй из подошедших милиционеров при этом оказался за спиной у подростка, контролируя его со спины. А вдруг у него ножик за ремень сзади заложен? То-то же, понимать надо! Тот милиционер, что стоял перед Сергеем, обыскал его — тщательно прощупал руки под рукавами пиджака, корпус, область ремня, левую и правую ноги под штанинами. Ничего подозрительного нащупать не удалось. Тогда он, чуть повернув голову к его соседке по парте, потребовал чтобы она встала и пересела к другим школьникам. Девушка же, по видимому испытывающая сильнейший шок и от происходящего и от нескольких десятков глаз, направленных сейчас на неё, казалось не слышала этой команды. Он сидела совершенно неподвижно, её глаза смотрели в одну точку перед собой. Тогда милиционер слегка наклонился к ней и тронул её за предплечье. Девушка вдруг очнулась и посмотрела на него. Пересядьте — новая просьба прозвучала более мягко, не таким официальным тоном. Она закивала а затем вдруг резко встала и вместо того, чтобы попросить соседок поделится с ней стулом, отбежала за задние парты к подоконнику, где остановилась и закрыла рот обеими ладошками, неотрывно глядя на Сергея. Из глаз у неё текли слезы.

Константин А...ев, прошу вас встать и оставаться на месте! И снова все головы учеников, в едином синхронном движении, развернулись уже в сторону Константина. Он так же медленно встал, когда к нему уже подходила другая пара милиционеров. Дальше повторилось все тоже самое — и взятие в клещи с двух сторон, и последующий обыск и настоятельная просьба к соседке по парте освободить место. Она тоже не стала ни к кому подсаживаться а выглядя на удивление спокойной, прошла к уже стоящей у окна девушке и встала рядом с ней, сразу полуобняв за плечи одноклассницу, еле сдерживающую рыдания.

Следователь, убедившись что оба подозреваемых обысканы и находятся под контролем милиционеров, приступил к стандартной процедуре, для чего подошел сначала к одному затем к другому. И там и там происходила одна и та-же история. Он представлялся, показывал удостоверение и сообщал задержанному о том что данный гражданин задержан по подозрению в совершении такого то преступления. В связи с чем опять же этот самый гражданин будет доставлен в городской отдел внутренних дел. Его родители или опекуны или иные законные представители будут уведомлены о факте и причине задержания, а также о месте содержания под стражей в установленном законом порядке. Затем поинтересовался, есть ли в школьных сумках холодное или огнестрельное оружие, боеприпасы, горючие или химически активные жидкости. А может деньги или ценные вещи? Получив отрицательный ответ, предлагал добровольно показать содержимое сумок. Удовлетворившись осмотром, подзывал директрису и по быстрому составлял акт о передаче ей сумки школьника на ответственное хранение.

Для следователя очень важен был этап демонстрации учениками содержимого своих школьных сумок. Нет, он вовсе не надеялся увидеть внутри что-то интересное для себя или незаконное. Он был уверен, что в этих сумках нет ничего кроме тетрадок, учебников ну еще любовных записок может быть. Ему было важно хорошо разглядеть руки задержанных, а точнее говоря кисти их рук. И как раз тут он увидел именно то, что надеялся увидеть. Заметно припухшие у основания пальцы, припухшие костяшки и заметные припухлости на наружных сторонах кистей. Причем у обоих. И он точно знал, что в боксерской секции, когда на руках у спортсменов надеты большие и мягкие боксерские перчатки, таких повреждений не получить. Кулаки опухают только если лупишь ими по чему нибудь твердому, например по голове другого человека ну или по гаражной двери попадаешь время от времени.

Кроме того, само за себя говорило поведение задержанных подростков, их пассивность, подавленность, их глаза наконец — он немало за свою службу повидал таких глаз, трусливо бегающих, не желающих смотреть тебе в лицо. Если бы на месте любого из них был бы действительно не знающий за собой вины современный подросток, то он бы сейчас обязательно стал шумно возмущаться, кричать, спорить, просить учителей помочь ему. Но эти нет. Они знают за собой вину, они сейчас обескуражены тем что их быстро нашли, они подавлены и от неопытности в таких делах даже не догадываются имитировать праведное возмущение, как поступают обычно опытные урки.

Вот наконец, под неотрывными взглядами почти тридцати одноклассников, все положенные формальности процесса были выполнены, на школьников надели наручники, оставив руки перед собой, затем повели. Следователь, как и положено главному, шел впереди. За ним шли задержанные, причем каждого с обоих сторон сопровождало по милиционеру, твердо держащих их за плечи. Директриса же в этой процессии не пожелала принимать участия, но не только потому что в ней уже не было необходимости — дорогу из школы милиция и сама найдет. Нет, за сегодняшний день она просто напросто исчерпала весь запас имевшихся у неё душевных сил. Как только учеников с надетыми на них наручниками провели мимо, она постояла еще секунду-другую а затем медленно сползла вниз по стене, возле которой стояла. Усевшись прямо на пол, подтянув колени к себе, она закрыла лицо руками и её тело затряслось от рыданий.

Следователь же, как только вывел возглавляемую им процессию из дверей кабинета в большую школьную рекреацию чуть не выругался с досады вслух, причем самыми неприличными словами, которые только мог знать профессиональный советский юрист. Он отчетливо понял что достаточно длинный путь до выхода из школы это будет, цензурно выражаясь, тот еще путь, ну вы поняли. Как назло, сейчас как раз была большая перемена и слух о том, что отряд милиции пришел арестовывать всех десятиклассников за то что курили в туалете, с легкой руки видевших этот самый отряд учеников младших классов разлетелся по всей школе чуть ли не со скоростью звука.

Конвой шел сквозь плотную стену советских школьников, глядевших на участников процессии кто с испугом, кто с восторгом а кто просто открыв рот и тараща глаза от удивления. Среди школьников были и учителя — те смотрели или с крайним удивлением или со страхом. Хорошего тут было лишь то, что вся школьная братия разумно держалась на расстоянии, так что у конвоя был своеобразный фарватер шириной метров пять, проложенный в море синей школьной формы и красных пионерских галстуков.

Впрочем когда подошли к лестничному пролету, возникла заминка. Вся лестница наглухо была забита теми, кто не успел, образно выражаясь, занять места в первых рядах возле сцены. Следователь остановил конвой, оглянулся назад, ища глазами директрису, ставшую сегодня его верной соратницей и чуть ли не правой рукой. Не найдя её, он тем не менее быстро и решительно, без всяких церемоний вежливости, указал пальцем на двух учительниц, стоящих неподалеку в толпе учеников младших классов, и затем так же, без всякой вежливости, характерным сгибанием пальца поманил их к себе. Повторять не пришлось, учительницы, быстро но профессионально аккуратно стали пробираться через ораву школьников.

Вверенные им школьники начальных классов смотрели на них с самыми разными мыслями. Одни, в основном девчонки, смотрели на любимых учительниц с жалостью и готовы были заплакать, решив что злой дядька в костюме, который очевидно руководил милиционерами, почему то решил забрать обеих женщин с собой, что им сейчас тоже наденут наручники и поведут, таких несчастных, неизвестно куда. Другие же, в основном конечно пацаны, наоборот, решили что милицейский командир решил позвать смелых учительниц на помощь, что сейчас им даже пистолеты дадут и они будут помогать советской милиции ловить хулиганов. Интересно, а они пистолеты потом на уроки с собой принесут? А если попросить, дадут их позырить? А может и стрельнуть разок дадут, если очень — очень попросить?

Когда обе учительницы наконец подошли к следователю, тот поспешил извинится за столь экстравагантное приглашение и немедленно дал им задание - как можно быстрее расчистить лестничный пролет вплоть до первого этажа. Новые помощницы оказались на редкость эффективными в обращении с множеством детей. Действуя строго и решительно они буквально волной погнали перед собой школяров вниз по ступенькам лестниц, умудряясь при этом следить за тем, чтобы никто из них не упал и не расшиб себе лоб или не был затоптанным. Спускаясь до очередного этажа, они запихивали часть учеников в проем дверей этого самого этажа а затем громко выкрикивали одни им известные имена и отчества других педагогов, кабинеты которых находились на этом этаже. Услышав ответ и считая, что милицейский товарищ наделил их какой — никакой властью, буквально приказывали откликнувшимся встать в проходе и не выпускать ни одного школьника на лестницу, пока все не закончится.

Молодые учительницы управились в несколько минут, расчистив весь лестничный пролет до первого этажа. Конвой двинулся дальше, вниз по лестницам, затем прошел по длинному переходу вдоль школьных раздевалок и наконец миновал главный вестибюль. Когда проходили этот самый вестибюль, следователя даже позабавило присутствие среди школьников целого отряда тетушек, одетых в белые халаты и белые фартуки. Ну еще бы, доблестные работники школьной столовой никак не могли пропустить такое событие. Тем более что заполнившаяся было детьми, как и положено на большой перемене, столовая вдруг быстро опустела, оставив их пребывать в недоумении ровно до тех пор, пока один из пойманных на ходу школьников не просветил их о неожиданно наметившемся культурно — зрелищном мероприятии.

Наконец все вышли на свежий воздух. Патрульный УАЗик стоял прямо возле крыльца, развернувшись к нему кормой в которой находилась дверь в маленькую камеру для перевозимых задержанных. Этих самых задержанных, которые вели себя очень тихо и послушно, смотрели только себе под ноги, аккуратно усадили на положенные места и закрыли за ними дверцу с маленьким зарешеченным оконцем. Кое - кто из зрителей, высыпавших в немалом количестве за ними на школьное крыльцо, решил что настало самое время всплакнуть в голос от такого душераздирающего зрелища.

Следователь недовольно оглядел школьное крыльцо и площадку перед ним, заполненные учениками и учителями. Хмыкнул себе в усы, представив что начнется в городе буквально в течении ближайших минут. Ой что начнется -я -я -я -я -я! Информация о сегодняшних событиях в школе номер три немедленно, как только они отсюда уедут, разнесется со скоростью сигналов телефонных линий и резвости детских ног. И по дороге непременно обрастет такими домыслами, что даже представлять пока страшно, не готов он пока к этому морально. Буквально все на ушах стоять будут! А ну и пусть стоят, раз им так хочется. А он будет продолжать делать свою работу, у него, как и у всякого строителя коммунизма, планов громадье. Точнее говоря есть один, но четкий план следственных мероприятий.

Но кое-какие обстоятельства все же внесли коррективы в его планы. Только хотел разрешить милицейской группе вместе с задержанными отбыть куда положено, как его позвал в машину милиционер — водитель. Когда он подошел, тот протянул трубку рации. Докладывала группа, направленная на квартиру третьего подозреваемого, того самого Ивана. Как выходило со слов командира, они уже полчаса не могут достучаться в квартиру из за двери которой доносятся очень громкие звуки а во всех комнатах горит свет, что хорошо заметно снаружи. Командир запрашивал распоряжение что им делать дальше — ломать дверь или вызывать на себя пожарных, чтобы проникнуть внутрь через окна. Ответственным квартиросъемщикам по месту их работы на предприятия уже отправили телефонограммы, но когда они приедут домой неизвестно. Следователь, в свою очередь прокрутив в голове разные варианты и возможные последствия, распорядился ничего не предпринимать, оставаться на месте и ждать его самоличного прибытия. Командир группы с явно слышимым облегчением в голосе рявкнул «Есть!» потом «Конец связи!».

Следователь, немало озадаченный возникшей ситуацией, буквально побежал к своему жигуленку, припаркованному недалеко, прямо у ворот школы. Стоит ли говорить, что такой спринтерский забег солидного милицейского дяденьки в костюме, принес немало радости несознательной части пионеров, которые не пожелали проникнуться всей тяжестью несмываемого позора, упавшего сегодня на всю пионерскую дружину и всех комсомольцев их любимой школы номер три.

Квартира.

По прибытии на адрес квартиры, где проживал третий подозреваемый, многоопытный следователь подумал о том, что как бы сюда бригаду психиатров не пришлось вызывать. Возле нужного подъезда стоял милицейский УАЗик, стопроцентный брат близнец того, что был возле школы. А вокруг него, таращась то на дверь подъезда то на окна квартиры, откуда доносилась хорошо слышимая даже здесь музыка, стоял почти весь списочный состав местных пенсионеров. Дорогу в подъезд сквозь частокол пожилых людей ему проложил милиционер — водитель, заметивший начальство и зычно гаркнувший «Пропустите товарищи!».

Поднявшись на нужный этаж и оказавшись перед нужной дверью, следователь только укрепился в мысли о психиатричке. И очень ему не хотелось такого поворота событий, ведь подозреваемых нужно допрашивать и изобличать, а психические эскулапы, стоит их сюда впутать, могут упечь в свои хоромы на обследование минимум на две недели. А столько времени у следствия нет — в этом деле либо по горячим следам либо никак.

Из за двери квартиры действительно доносились очень громкие звуки и было понятно, что состоят они из звуков какой то телепередачи накладывающихся на звуки концерта из радиоприемника. Он решил сам, для очистки совести, достучатся до предположительно находящегося в квартире школьника. Забарабанив кулаком в дверь, он в перерывах между сериями ударов зычно кричал «Ваня! Открой! Это я, твой папа!». Его расчет был на то, что находящийся, опять же предположительно, в квартире подросток, на фоне всей этой звуковой какофонии обманется, примет его голос за голос отца и откроет дверь.

Очередной раз постучав в дверь и прокричав в неё заявление о своем мнимом отцовстве, следователь вдруг почувствовал, как кто-то дергает его за рукав. Он возмущенно оглянулся, но стоящий прямо за ним милиционер показал рукой на лестницу. Там, не доходя несколько ступенек до площадки, стояла женщина средних лет, прижимающая руки к груди и глядящая на следователя очень удивленными и одновременно испуганными глазами. Как тут же выяснилось, это была мама Ивана. Её повезли домой на служебной машине организации где она работала, как только получили телефонограмму из милиции.

Следователь решил что хватит с него на сегодня светских церемоний и буквально приказал женщине открыть квартиру. Она, ошарашенная всем происходящим, ничего толком не понимая, но в силу материнского инстинкта беспокоящаяся о своем сыне, немедленно подчинилась и все буквально ввалились в небольшую прихожую. Мать сначала побежала в комнату сына но очевидно никого там не нашла. После она метнулась в большую комнату и оттуда раздался её вскрик «Ваня!». Следователь заподозрил недоброе и быстро прошел туда же. Однако ничего страшного, как оказалось, не случилось. Войдя в комнату он увидел как в кресле, приставленному почти вплотную к орущему во всю мощь своего динамика телевизору, сидит молодой человек и удивленно смотрит на неожиданно возникшую в квартире мать и незнакомых людей в милицейской форме. Поразглядывав их несколько секунд, подросток спокойно протянул руку к телеприемнику и выключил его. Затем умолк и радиоприемник, располагавшийся на кухне, очевидно один из милиционеров догадался выключить его.

Следователь, уже который раз за сегодня, официально представился, показал Ивану и его матери свое служебное удостоверение. Затем уже персонально Ивану сообщил о том, что сейчас он будет задержан на основании того то как подозреваемый в совершении преступления такого то и затем доставлен в местный отдел МВД для содержания под стражей и дальнейших процессуальных действий. Повернувшись к матери Ивана сообщил ей о том что она имеет право ходатайствовать о разрешении для участия в этих самых действиях как законный представитель несовершеннолетнего.

Иван вдруг встал с кресла, спокойно посмотрел следователю прямо в глаза и заявил, что он ни в чем не виноват, но раз гражданин милиционер считает иначе, то спорить он не будет и пусть его арестовывают, после чего вытянул вперед руки. Кисти его рук имели те же характерные особенности, что и кисти рук его товарищей, задержанных в школе.

Следователь отошел в сторону и коротко кивнул старшему из милиционеров. Тот в свою очередь подошел, ловко застегнул наручники и учитывая тот факт, что подросток уже был одет по уличному, даже кеды на ногах имелись, сразу повел его к выходу.

Мать Ивана бессильно опустилась в кресло, где только что сидел её сын и заплакала. Все таки материнское чутье её не подвело вчера.

Выйдя наконец из затхлого и мрачного подъезда панельки на свежий воздух, следователь с огромным удовольствием посмотрел на чистое голубое небо, на безмятежно плывшее по нему яркое, по осеннему чуть красноватое солнце. И тут же волевым усилием вернул свои мысли в рабочее русло. Ему нужно как можно быстрее и во всех подробностях поставить в известность начальника следственного отдела обо всех деталях произошедших сегодня событий. Шутка ли сказать — у всех на глазах, средь бела дня советская милиция арестовала трех советских школьников.

Продолжение следует ...

Автор: 1100110011.

Сайт автора: 1100110011.ru

Иван.

Утром Иван в школу не пошел. Он просто физически не смог заставить себя выйти из квартиры, в которой сейчас на полную громкость включены телевизор и радио. Был бы у его семьи в собственности магнитофон или проигрыватель грампластинок — они бы тоже гремели на всю катушку. Во всех комнатах был включен свет. Шторы всех комнат и даже занавески на кухне были раскрыты настежь. Вся квартира была буквально залита светом и звуком.

Иван боялся заснуть. Сейчас его уже не так сильно тяготил страх перед последствиями совершенного накануне. Нет, он прекрасно помнил и осознавал все что он сделал. И это осознание по прежнему наполняло его душу страхом. Но вот перспектива нечаянно заснуть — нет, это был уже не просто страх. Сама мысль о том что он сейчас возьмет, да и заснет, внушала ему иррациональный ужас. Весь балаган, устроенный Иваном в собственной квартире, как раз и имел своей целью не допустить этого. Как отреагируют на такую выходку его родители, вернувшись с работы, Ивана сейчас совершенно не волновало.

Вчерашним вечером, когда Иван вышел вышел из квартиры товарища и направился к себе домой, он впервые в жизни, понял что такое настоящее отчаяние. Он видел людей вокруг себя но понимал, что их жизнь, обычная человеческая жизнь со своими горестями и радостями, частью которой он сам был совсем недавно, сейчас уже не для него. Несколько часов назад он, в буквальном смысле своими руками, вычеркнул себя из этой жизни.

Ему казалось, что ноги были увешаны железными чушками, настолько трудно удавалось переставлять их. Он буквально считал каждый сделанный шаг на пути к своей квартире, которая казалось ему единственным убежищем, где он может спрятаться от всего, закрыться как улитка в своей ракушке. Ведь вот только что они с пацанами, отсиживаясь в квартире одного из них, почти смогли уверить друг друга что их преступная выходка сойдет им с рук. Непрерывно разговаривая, они приводили друг другу разные доводы в пользу того что им удастся выйти, как говорится, сухими из воды. В своем маленьком коллективе они создали общую волну, с которой хорошо резонировали их души.

А сейчас он один и не ловится больше в его голове эта самая волна, на которой в последние несколько часов их совместными усилиями крутилась передача «Как избежать ответственности за преступление. Пособие для начинающих.» И как назло, словно обухом, по той самой голове ударила новая мыслишка — а не сдадут ли его самого его же подельники как организатора. Ведь как не крути, он организатор и есть. И кулаками махать он начал первый, ослепленный иррациональной злобой на храброго восьмиклашку. Иван сжал зубы и буквально застонал. Да будь она проклята эта Машка! Сдалась она ему! И чего он повелся как последний придурок? Заступник хренов выискался! Было бы из за чего! А теперь всё! Жизнь накрылась!

Он поднял глаза и идти ему стало чуть легче. Он увидел угол своей панельной пятиэтажки. Еще метров пятьдесят по аллейке между домами, потом повернуть и останется совсем чуток до его второго подъезда. Еще никогда в жизни ему так сильно не хотелось оказаться в своем подъезде — том самом, где противно скрипит возвратной пружиной подъездная дверь, где на стенах во многих местах висит бахрома облупившейся эмали, где на подоконниках подъездных окон стоят жестяные банки с воняющими горками окурков, где у лестниц ступеньки с еле заметными остатками вытертой краски по краям, где перед дверями квартир лежат разномастные и насквозь пропитанные кошачьей мочой коврики, где из за этих самых дверей доносится весь спектр запахов готовящейся еды — начиная от тошнотворного вареной селедки и заканчивая приятным запахом говяже-свиных котлет.

Его вдруг кто-то окликнул. Иван с большим усилием придал себе беззаботный вид и приветственно помахал рукой в ответ. Оказалось это мужичок из соседней квартиры, стоящий в кругу таких же ровесников его отца возле нового ИЖака, по видимому купленного одним из них.

Последние пару десятков метров Иван шел уже совершенно не замечая ничего вокруг, плевать ему было на всё и на всех. Дверь в подъезд, ступеньки, дверь квартиры, поворот ключа, вошел, закрыл, разулся — все действия на автомате, на краю сознания. Так, стоп! Иван отчетливо понял, что сейчас нужно очень напрячься, дабы в ближайшие полчаса выглядеть спокойным и вести себя как обычно. Хоть из последних сил, как будто ты уже на ринге два раунда выстоял против чемпиона города и тебе только третий на ногах продержаться. А потом уже можно упасть без сил — никто не осудит. И вот сейчас, образно выражаясь, тот самый третий раунд и есть — дежурное вечернее общение с родителями.

В большой комнате, откуда вышла мама, работал телевизор. Доносились реплики футбольного комментатора — значит и отец дома. Поздоровавшись с ней и прокричав привет отцу, Иван направился было прямо в свою комнату, но мама, будто бы ненароком, преградила ему дорогу. Все таки кто бы что не говорил, но материнская душа чувствует души своих детей. Вот и сейчас она ощущала легкое беспокойство но сама не могла понять его причину. Вслух же удивилась, дескать чего это сынок, по своему обыкновению, не бежит на кухню с целью уполовинить запас готовой еды, стоящей в кастрюлях на плите. Иван в ответ заявил чтоб она не волновалась за его желудок, что он сытый дальше некуда, что был он вместе с Серегой на квартире у Костяна, где они втроем сначала разучивали новые для себя боксерские финты а потом поужинали супом, оставленным костяновой мамой для сыночки. Такой ответ выглядел абсолютно логично и её успокоил. Тем более что унюхать запах алкоголя или сигарет от стоящего буквально в двадцати сантиметрах сына ей не удалось, а в этом деле она дала бы фору любой трубочке-алкотестеру.

Иван наконец то прикрыл дверь в свою комнату, разделся и буквально упал в свою постель. У него больше не было сил ни делать что-то ни думать о чем-то. Стоило только его голове ощутить мягкость подушки, как он сразу же стал проваливаться в спасительные глубины сна.

Аритравк.

Проснулся Иван посреди ночи от нестерпимой жажды. Казалось что и рот и горло не просто сухие а покрыты самым настоящим песком, да еще и горячим. Он встал и направился в сторону кухни. В квартире темно и тихо, как собственно и должно быть по ночам в квартирах добропорядочных советских граждан, отдыхающих после тяжелого трудового дня.

На подоконнике под кухонным окном всегда, сколько Иван себя помнил, стояла трехлитровая банка а в этой банке жил чайный гриб. Гриб очень любил когда ему в банку подливали охлажденную кипяченую водичку и подкидывали немного сахарка. А все члены ивановой семьи в свою очередь очень любили время от времени сцеживать через марлечку мутноватую жидкость, которая являлась средой обитания этого самого гриба и с удовольствием пили её. Грибковая жидкость была очень вкусной — вкуснее магазинного кваса и конечно ни в какое сравнение не шла с приторной газировкой.

Вот и сейчас Иван решил нацедить себе живительной влаги из банки. В процессе наполнения граненого стакана его взгляд упал на видимый из окна участок двора. На улице было темно, только слабые отсветы далекого фонаря еле пробивались сквозь листву дворовых деревьев и слабый свет луны чуть помогал ему. На земле лежал белесый слой тумана, верхний край которого достигал сидений скамеек, расположенных на детской площадке. Иван напился, поставил стакан на подоконник и хотел уже было развернуться и идти в свою кровать — жажда исчезла но желание отрешиться от всего и забыться сном никуда не делось.

Кое что необычное во дворе на детской площадке привлекло его внимание. Прямо посреди песочницы, вполне различимый, возвышался столб, состоящий как казалось из того же тумана. Иван удивленно пригляделся. Нет, это не столб, это как будто бы очертания человеческой фигуры, очень похожее на то, когда на человека полностью накинули большую простынку. Все детали при этом скрыты но бугор головы и очертания плеч вполне отчетливы. Чем дольше Иван смотрел на непонятное явление, тем сильнее оно притягивало взгляд.

Наконец Иван решительно мотнул головой освобождаясь от наваждения. Пробормотал что то про чертовщину, которая привиделась и развернувшись вышел из кухни в коридор квартиры. В слабом, очень слабом свете, влетавшем в кухню через окно, ему привиделось что будто бы и на полу его квартиры расплылось что то белесое, похожее на туман. Задумываться над увиденным он не стал, все его естество жаждало одного — снова упасть в спасительное тепло и мягкость кровати и провалиться в сон.

Он уже было собирался шагнуть из коридора в свою комнату как вдруг …

«Дз -з -з -з -з -з -з -з -з -з -з -з -з -з -з -и -и -и -и -и -и -и -и -и -и -и -и -нь!»

Громкий! Резкий! Неожиданный! Звук дверного звонка буквально разрубил пополам абсолютную тишину ночи. Тело Ивана буквально облило холодом, будто его абсолютно голого выкинули зимой из бани в сугроб, усыпало мурашками а в затылке отчетливо запульсировало. Шок от неожиданно произошедшего был настолько сильным, что он на несколько секунд потерял способность двигаться и даже мыслить. Впрочем быстро оправившись от шока, Иван очень удивился тому факту, что его родители не проснулись, ведь этот трезвон неминуемо должен был разбудить их. Да что там говорить, дверной звонок в их квартире был ого-го какой мощи, ночью его должны были услышать даже соседи в своих квартирах за стенами и закрытыми дверями. Однако после того как звук звонка стих снова установилась абсолютная тишина. Из спальни родителей не доносилось ни одного движения и ни одного звука.

Иван развернулся и уставился на входную дверь. Его окатила очередная волна мурашек и липкого холода. Он вдруг понял — звонок ведь не звонит сам по себе, для этого обязательно нужно нажать на кнопку, расположенную с той стороны двери. И кто-то нажал на эту кнопку. И он был абсолютно уверен, что не слышал топанья ног убегающих детишек, которые почему то оказались ночью вне своих квартир, без присмотра родителей и забрались в их подъезд похулиганить. Значит тот, кто нажал на кнопку звонка, по прежнему там! Стоит! Прямо за дверью!

Иван осторожно, стараясь ступать как можно тише, двинулся к входной двери. Осознание того факта, что он находится в своей квартире, придавало ему уверенности в себе. Тем более что открывать входную дверь, с целью узнать кто за ней находится, не было никакой необходимости. Есть такая отличная штука, простенький оптический прибор, дверной глазок называется, который услужливо покажет стоящего перед дверью во весь его рост. Вот наконец он аккуратно оперся обеими руками на дверь, приблизил к ней лицо и заглянул в отверстие глазка.

На темной лестничной площадке, прямо перед его дверью, стоял человек, с головы до ног накрытый какой то светлой, может быть белой тканью. Так Ивану показалось сначала. Он на какие то секунды уверился, что происходящее сейчас действительно чья то глупая шутка и шутник вот он, собственной персоной, стоит перед дверью и нарывается на нецензурные эпитеты в свой адрес. Но приглядевшись внимательней он вдруг начал осознавать, что уже который раз за эту злосчастную ночь, буквально тонет в охватывающем его страхе. Сердце вдруг застучало так быстро и сильно, что при каждом своем расширении перед ударом буквально распирало грудную клетку и не давало вздохнуть. В противоположность мечущемуся горячему сердцу, позвоночник стал словно ледяной столб. Холодный паралич от позвоночника мгновенно распространился в руки, ноги и даже глаза, ставшие неподвижными. Разум Ивана оказался словно запертым в тюрьме тела и сейчас бился в одиночной камере мозга, будучи не в силах осознать увиденное.

Это был не саван. То что облегало человеческую фигуру было похоже на множество струек светящегося серебристым дыма или тумана. Эти струйки, непрерывно двигаясь и переплетаясь между собой, образовывали полотно, надежно скрывающее то, что под ним находилось. Весь пол подъезда был покрыт слоем того же белого тумана. У подножия фигуры этот туман поднимался и клокотал, словно хотел забраться по ней по выше но у него этого не получалось.

Лицо. Там где у человека должно быть лицо — у фигуры было лишь плоское подобие овальной маски, контурами и размерами похожими на человеческое лицо, но без всех выступающих элементов, присущих этому самому лицу. Такого же серебристого цвета как и остальное обличье фигуры, только заметно ярче. Маска эта непрерывно пузырилась, словно кипела изнутри. Так выглядит закипающее молоко в кастрюле, если смотреть на нее сверху. И каждый раз, когда очередной пузырь вспухал и лопался, из него выбрасывалась и начинала расти тонкая белая нить. Было очень похоже на то, как молодой корень какого нибудь растения выбрасывает тонкие белые нити во все стороны, стремясь проникнуть в толщу грунта и собрать с их помощью питательные вещества для дальнейшего роста. Иван краем своего измученного сознания вдруг некстати вспомнил, что биологичка на одном из уроков крутила им кино про это на кинопроекторе.

Вот только нити, исходившие из лица ужасной фигуры, росли не вниз, как корни растения, и даже не в стороны. Они росли вперед, прямо в направлении двери квартиры Ивана. Они ощупывали поверхность обитой дерматином двери, искали любую возможность просочиться внутрь. И они нашли путь. Иван, по прежнему стоящий возле двери, упершийся в нее руками и смотрящий одним глазом в отверстие дверного глазка, другим же своим глазом увидел, как множество нитей со всех сторон пробираются в квартиру сквозь щели между полотном входной двери и самой дверной коробкой. Попав внутрь квартиры, нити сначала колебались, будто ощупывая пространство а затем все более и более уверенно продолжали свой рост по направлению к голове человека. С появлением нитей слой тумана, тот самый который стелился по полу квартиры и которому Иван сначала не придал значения, подумавши что ему показалось, вдруг вырос в высоту почти до уровня его колен.

«Кто-о -о -о -о -о -о -о -о -о ты -ы -ы -ы -ы -ы -ы -ы -ы -ы?!»

Раздавшийся голос был для Ивана словно удар молотом, который будто бы еще больше смял живое пространство его мозга, оставив еще меньше места для мечущихся внутри остатков разума. Это не был голос какого то одного человека. Этот голос был словно собран из злобного шипения, бормотания и визга людей разных возрастов — начиная от грудных детей и заканчивая глубокими стариками. Этот голос звучал так, будто он непрерывно то распадался на тысячи отдельных звучащих по своему осколков то снова собирался в одно целое. Он был сюрреалистичный, иррациональный, страшный. Иван вдруг понял, что голос исходит от той самой фигуры за дверью. А еще он понял что ни в коем случае нельзя отвечать на этот вопрос. Как бы ни хотелось этого сделать, чтобы прекратить мучения. Нельзя отвечать! Молчать, молчать, чего бы это не стоило! Иначе всё, смерть, вечное ничто!

Возможно именно это осознание близкого и страшного финала, противоестественного для всего живого и отвергаемого всем живым, придало Ивану сил. Возможно это понимание послужило тем самым катализатором глубинных природных сил, заложенных во всем живом. Бившийся в агонии ужаса разум человека, лишенного возможности двигаться, вдруг породил кратковременный но чрезвычайно мощный выброс невиданных жизненных сил, перед которыми пал наведенный морок.

А еще Ивану помогло то, что обе его руки упирались в дверь с того самого момента, как он посмотрел в дверной глазок. И как только его тело вновь обрело способность двигаться, он инстинктивно, из последних сил, оттолкнулся от двери обеими руками и буквально отлетел вглубь квартиры, подальше от двери и стоящей прямо за ней страшной фигурой.

Он упал на пол в белесый туман и лежал там несколько секунд, пытаясь восстановить хоть капельку сил. В освободившийся из сжимающейся коробки ужаса разум пришла одна но единственно правильная, как казалось Ивану, мысль. Нужно бежать в комнату к родителям! К родителям, к маме и папе, быстрей! Это же они дали ему жизнь! Они же его и спасут! Точно! Они знают что делать, они не могут не знать! Сам же он исчерпал собственные силы сопротивляться тому ужасу который пришел за ним. Теперь его единственная надежда спрятаться от всего плохого за теми, кто дал ему жизнь, чьи руки согревали его в младенчестве, кто в детстве ограждал его от всех напастей, кто утешал при боли и обидах. Бежать сейчас же! Встать и рвануть! Давай!

Алокш.

Иван поднял голову, оперся руками, оттолкнулся ногами, рванулся вперед и почти сразу снова упал. На асфальт. Не было под ним больше никакого пола квартиры, покрытого линолеумом. Был только он, все так же одетый только в трусы и футболку. Был только асфальт, покрывающий площадку перед каким то зданием. Зданием! Почему? Ведь только что, буквально секунду назад, он был у себя в квартире! Подняв голову и посмотрев выше Иван узнал крыльцо и фасад своей школы. Только вот козырек над крыльцом украшала странная надпись «АЛОКШ». Он не стал раздумывать что здесь делает эта странная надпись и что она означает. Вместо этого решил внимательно осмотреться по сторонам — ну да, вот он еле видимый в призрачном свете луны школьный стадион, вот сбоку от него школьная теплица, вот дорожка, ведущая от ворот к школьному крыльцу, обсаженная густыми стенами кустов акации по обеим сторонам с возвышающими над ними агитационными стендами. А в дальнем конце этой дорожки он увидел …

Удар жути снова настиг Ивана, он чуть не заорал в голос. Там была она, или оно или как это назвать вообще. Та самая жуткая фигура из дыма, тумана или чего еще там, от которой расползаются белые змеи и которая еще минуту назад там, в квартире, чуть было не убила его. И она медленно плыла к нему, вместе со своим проклятым туманом, стелившимся по земле перед ней и как будто бы расчищающему дорогу этому чудовищу.

Иван, уже немного оклемавшийся от потрясения, почувствовал что то вроде прилива сил. Он понял — надо бежать. Бежать пока может. Бежать от этой фигуры, несущей смерть! А куда бежать? Конечно в школу! Там он спрячется. Там страшная фигура его не найдет!

Он последний раз оглянулся на преследовавший его ужас а затем изо всех сил рванул вперед, к школьному крыльцу. Взбежал на крыльцо, рванул за ручку одной из школьных дверей, через которую ученики обычно и попадали в школу. В последний момент кольнула мысль о том что сейчас же ночь и эта дверь по всем правилам должна быть заперта. Но та почему то легко открылась и он больше не раздумывая заскочил внутрь. Затем пробежав еще несколько метров и толкнув еще одну, уже внутреннюю дверь, оказался в темном и пустом школьном вестибюле.

Судорожно огляделся по сторонам. Справа черным провалом зиял вход в школьный спортзал. Нет туда ему не надо, там прятаться совершенно негде. Слева была большая стеклянная стена школьной столовой, за которой в слабом лунном свете, падающим под углом из больших окон, виднелись ряды множества обеденных столов вместе со стульями, аккуратно установленными на столы в перевернутом виде. Все это нагромождение отбрасывало мешанину причудливых теней на пол и противоположную от окон стену, смешиваясь в жуткую какофонию с нарисованным на этой самой стене панно с упитанными пионерами и комсомольцами. Еще дальше, за рядами столов, были видны полки раздачи и столовские плиты. Туда тоже нельзя, там тоже не спрячешься. Не в плиту же лезть!

Спину лизнул ледяной озноб. Иван обругал себя придурком, ведь тварь наверняка уже близко, может она в этот самый момент уже поднимается по ступенькам школьного крыльца. Бежать! И он помчался вперед по коридору, по освещаемому луной полу, мимо школьных раздевалок, прямо в главный учебный корпус.

На первом этаже оставаться не стал. Сразу повернул на лестницу и перепрыгивая через ступеньки устремился вверх. Второй этаж тоже по какой то причине показался Ивану не слишком надежным. Проскочил выше на третий этаж и забежал в рекреацию. Сам толком не зная что именно он ищет, в панике рвал на себя двери учебных кабинетов и заглядывал внутрь. В некоторых кабинетах, слабо освещенных струящимся из окон лунным светом, он видел такой же образцовый порядок как и в школьной столовке — перевернутые стулья на партах, чистые школьные доски, чистый пол. В других же кабинетах почему то царил полный хаос — парты и стулья были перевернуты и разбросаны как попало, на полу почти сплошным слоем лежали какие то бумаги и пара-тройка упавших потолочных светильников, на досках мелом нарисованы разные непристойности и написаны неприличные слова.

Очередной раз открыв дверь в один из таких разгромленных кабинетов Иван чуть не потерял сознание от страха и решил что вот он, конец всему. Попался. В этом кабинете было почему то разбито окно и белая штора, опять же освещенная вездесущим в эту проклятую ночь лунным светом, колыхалась на слабом ветерке. Но нет худа без добра! Шок подействовал отрезвляюще, перебил панику и подарил дельную мысль. Свет! Ну конечно, свет! Может преследующая его жуткая тварь боится света? Заглянул внутрь. Вот они кнопочки выключателей. Он с надеждой вдавил оба одновременно. И ничего. Кнопки щелкали но электрические лампы под потолком оставались предательски пусты. Ни одной искорки не проскочило в этих лампах. Иван завыл от злости и отчаяния. Значит надо бежать еще выше, на последний, четвертый этаж. А там … А там … А там будь что будет.

Быстро вернувшись ко входу на лестничную секцию он остановился у края площадки третьего этажа, осторожно перегнулся через перила и посмотрел вниз. Сердце ёкнуло и судорожно заколотилось рваным ритмом, пропуская удары. Снова, уже знакомый, но от этого не менее мерзкий и липкий озноб прошиб тело. Внизу, в районе первого этажа, отчетливо виднелся белесый слой тумана, услужливо подсвеченный все тем же, будь он не ладен, лунным светом. Значит тварь уже там, значит она продолжает неумолимо идти за ним. Иван почувствовал, что начинает плакать. Да что ты такое?! Что тебе от меня нужно?! Чего привязалась?! Он давно уже не плакал, последний раз уже и не помнил когда это было. Наверное когда был ребенком, может в детском садике или когда учился в первом классе. Потом его отдали в секцию бокса где его быстро научили терпеть боль, скрывать обиду и эмоции. Поэтому заплакать у Ивана не получилось, получилось только несколько раз судорожно всхлипнуть и все. Тем не менее помогло. Снова вернулась способность соображать.

Первым делом Иван несколько раз ритмично вздохнул чтобы восстановить свой сердечный ритм. Потом большими прыжками побежал вверх по ступенькам последнего пролета лестничной секции на последний же четвертый школьный этаж. Он уже ни на что не надеялся. Он уже смирился с мыслью, что ему все таки не удастся спастись от зла, преследующего его и буквально загнавшего его в угол. Он решил что будет убегать, пока хватит сил и тем самым хоть немного продлит свою жизнь. Но когда он выскочил в рекреацию четвертого этажа и оглянулся по сторонам, то сердце его снова бешено заколотилось но уже от нахлынувшей радости.

Там, в самом дальнем конце большого пространства, там где на каждом этаже находились туалеты, там же находился и чуланчик для уборщицы, где она хранила свои ведра, тряпки и швабры, чтобы не приходилось таскать все это хозяйство с собой с этажа на этаж. И в этом чуланчике горел свет, четким пятном падая из двери чуланчика на примыкающие стены и пол. И о чудо, сама уборщица тоже была тут. Она стояла возле входа в свой чуланчик, сейчас повернувшись к Ивану спиной, и ковырялась в каком то своем оборудовании. Наверное пришла пораньше, чтобы успеть помыть полы до того, как утром явится толпа жаждущих знаний пионеров и комсомольцев, которые все равно эти полы быстро испоганят своими обувками.

Иван подпрыгнул на месте и припустил что было сил по направлению к труженице швабры и веника. Он еще никогда в жизни не был так рад её видеть. Раньше он её просто не замечал, она была и для него, да и что греха таить, для большинства других учеников и сотрудников школы, абсолютно пустым местом. Представительница самой низшей школьной касты, которую уважали и боялись разве что неопытные первоклашки, да и то не все. Но сейчас она была для него самым настоящим спасением. Он бежал, приближаясь к ней и удивлялся что она даже не обернулась на звук его шагов. Ну конечно, все просто, ведь он сейчас босой и шлепанье ступней его ног о мрамор пола почти не слышен. А она все таки пожилая уже.

Сейчас он добежит и все ей расскажет. Она конечно удивится сначала но потом обязательно что нибудь дельное присоветует. Иначе и быть не может. Иван был в этом совершенно уверен. Кроме того, когда вдвоем — уже не страшно, особенно когда со светом. Да и тварь сюда может уже не сунется. Может она действительно света боится! А может она на людей только по одиночке охотится. С этими мыслями Иван наконец то преодолел длинный вестибюль, остановился возле двери каморки и собрался протянуть вперед руку чтобы аккуратно похлопать по плечу уборщицу, по прежнему копошившуюся с чем то возле стены и так и не услышавшую его приближение.

Время вдруг потекло медленно — медленно а окружающий воздух как будто превратился в густой прозрачный и очень холодный сироп, в котором даже лунный свет сам колыхался какими то волнами. Иван увидел, как его рука бесконечно долго распрямляется в направлении женщины. А сама уборщица, одетая в свой завсегдашний синий халат, с повязанной на голове цветастой косынкой, словно что то наконец услышав, вдруг развернулась лицом к нему одним плавным и непонятным движением, как будто вывернулась сама сквозь себя. На месте лица у нее был абсолютно черный провал.

Иван удивленно смотрел на свои руки, которыми он пытался оттолкнуть вдруг появившееся новое чудовище - руки эти двигались медленно, с трудом продираясь сквозь густой сироп воздуха. То же самое можно было сказать и о его ногах, с помощью которых он пытался отпрыгнуть назад, но ноги сейчас действовали нисколько не быстрее рук.

А вот чему этот густой воздух нисколько не мешал, так это внезапно появившемуся под ногами Ивана белесому туману и белым тонким нитям, которые он сегодня уже видел и которые все так же начали опутывать пространство вокруг него, стремясь создать что то вроде кокона. Он уже знал что это за ниточки такие и откуда они берутся. Он отчетливо понимал что распускающее их непонятное и страшное существо находится прямо за его спиной. И сейчас между ними нет даже той хлипенькой преграды в виде деревянной квартирной двери. В следующее мгновение он почувствовал, как очень холодная и очень сильная рука, словно тисками схватила его сзади за шею. И опять он услышал …

«Кто-о -о -о -о -о -о -о -о -о ты -ы -ы -ы -ы -ы -ы -ы -ы -ы?!»

Уже знакомый, мерзкий и абсолютно нереальный голос задал уже знакомый вопрос. Вопрос на который, как он уже понял, нельзя было отвечать. Ответишь и вроде как пропуск себе выпишешь на тот свет. А не ответишь? Похоже тот же результат будет. От осознания этого факта смертельная апатия овладела Иваном. Последняя его мысль, как ни странно, была о том, как он глупо и обидно попался в ловушку с уборщицей, устроенной несомненно этим самым чудовищем. Повелся на свет из каморки. А свет то между прочим, как он сейчас только осознал был не белым и не желтым и даже не синим или каким другим человеческим светом. Свет этот был светло - серебристый, как свет самой луны только во много раз ярче. Не бывает такого света у нормальных людей. Не выпускает наша советская промышленность лампочек, дающих такой свет. И выпускать не может в принципе. Потому что свет этот потусторонний.

Он видел как кокон из белых нитей становится все плотнее и все ближе сжимается вокруг него. Он чувствовал, как нерушимо крепко держит его шею рука чудовища. Нечего и думать вырваться. Он чувствовал как эта самая рука рывками, то назад то в стороны пытается раскачивать его тело и увлечь его за собой. Утащить туда, откуда никто и никогда не возвращался. Плевать. Все кончено. Он решил напоследок хоть как то напомнить всему сущему о себе, что был дескать на свете такой человек Ваня. И он закричал что было мочи …

Как вдруг ...

«Ваня … Ванюша … Слышишь меня? Ваня!»

Иван, уже приготовившийся сгинуть в небытие, вдруг с удивлением почувствовал что рука, сжимавшая его шею, вдруг стала теплой и мягкой. И рука эта вовсе не рвала его и не швыряла из стороны в сторону а нежно тормошила, одновременно поглаживая и эту самую шею и затылок. И голос, звавший его по имени, вовсе не был похож на голос чудовища, зато был очень похож на голос его мамы. Сознание медленно возвращалось. Он явственно ощутил себя лежащим на животе на кровати, накрытым одеялом и уткнувшимся лицом в подушку. Наволочка на подушке была вся мокрая то ли от пота то ли от слез.

Мама Ивана, увидев что сын зашевелился и просыпается, прекратила его тормошить. Зато уже выходя из комнаты потребовала чтобы он немедленно начинал подниматься и собираться в школу. Они с отцом выходили утром гораздо раньше Ивана, ведь каждому из них приходилось еще немало времени добираться до мест своей трудовой деятельности. По этой причине ни он ни она не заметили странностей в утреннем поведении сына. Когда Иван, сидя на своей кровати и закутавшись в одеяло, озирался испуганными глазами по сторонам, силясь понять закончился уже его кошмар или еще нет, родители вышли из подъезда и со всех ног зашагали к остановке автобуса.

На горизонте вовсю разгорался рассвет нового дня, обещавшего быть теплым и солнечным.

Продолжение следует …

Автор: 1100110011.

Сайт автора: 1100110011.ru

Следователь.

Происшествие с Андреем для города Энск было случаем экстраординарным. Конечно в городе совершались время от времени разные преступления. Не часто но бывало такое. Все же люди есть люди — у каждого человека своя душа имеется и душа эта, как известно, для чужих людей является потемками. Бывает, даже в душах образцовых строителей коммунизма время от времени кипят нешуточные страсти. И никуда от этого не деться.

Вот и энчане шалили: кто со злости чужое имущество попортит, кто из корысти чужое имущество а то и социалистическую собственность умыкнет, когда бывает муж жену побьет или наоборот жена отоварит мужа чугунной сковородью, бывает из ревности в кого нибудь ножиком тыкнут, бывает кто за руль автомобиля или мотоцикла пьяным заберется и учудит последствий каких нехороших. Но все эти правонарушения происходили по причине нравственных недостатков отдельных советских граждан или на почве злоупотребления спиртным. Особого удивления и резонанса ни у общества в целом ни у правоохранительных органов в частности такие случаи не вызывали. Норма жизни, неприятная конечно, но все таки норма, чего тут скажешь.

Избиение Андрея было воспринято правоохранительной системой города Энск как особый случай, требующий соответственно особого внимания. Здесь явно просматривалось существование организованной группы. Группы, которая среди белого дня совершила жестокое преступление против несовершеннолетнего. Все ответственные лица этой самой системы понимали, что расследование такого резонансного преступления будет находиться под пристальным вниманием областного начальства а может и кого повыше. И по результатам несомненно будут сделаны оргвыводы. Тут, как говорится, или грудь в крестах, тьфу ты, в смысле в звездах конечно, или голова так сказать в кустах.

Следствие началось. Дежурный следователь, которому передали материалы от опергруппы, работавшей на месте происшествия, расписал это дело себе, его начальство такой порыв естественно одобрило.

Еще вечером того же дня он начал вести следствие с внимательного изучения протокола обследования места происшествия. Затем по очереди вызвал и официально допросил каждого из доставленных в отдел мужичков-работяг. Ничего нового от них не узнал. Мужички хоть и робели в незнакомой и весьма специфичной обстановке, но в показаниях своих не путались, друг другу не противоречили, твердо стояли на своей невиновности и вообще требовали признания их заслуг в деле спасения жертвы, ибо если бы они не поперлись через гаражи на объект — кто его знает сколько бы парнишка там еще пролежал и остался бы жив вообще. Следователь склонен был верить их показаниям, однако решил перестраховаться и продлил мужичкам срок задержания до сорока восьми часов без санкции прокурора, на что имел по закону полное право.

Позвонил в больницу, справился у дежурного врача о состоянии потерпевшего. Узнав что возле него дежурит его единственная родственница, попросил её к телефону. Велел завтра с утра, как судмедэксперт осмотрит его внука, вместе с экспертом же прибыть к нему на допрос. И документы на внука прихватить обязательно. Снова поговорил с врачом, дал свой прямой телефон и настоятельно попросил звонить в любое время в случае существенных изменений в состоянии пацана, особенно если он очнется.

Пока занимался первоочередными задачами, в дверь кабинета постучался и затем вошел фотограф, положил на стол конверт со свежеотпечатанными фотографиями. Взяв их в руки и внимательно рассмотрев, следователь не увидел ничего необычного — гаражи как гаражи, он даже знал где этот массив примерно находится. Никаких следов борьбы ни на земле ни на строениях, нигде никаких следов крови, эксперт — криминалист в протоколе подтверждает. Одинаковые отпечатки пальцев, как написал в заключении тот же эксперт, нашлись только на обоих замках да по центральному краю обеих створок ворот — именно там где человек их и должен оставлять, когда ворота своего гаража открывает или закрывает. Хозяина гаража установить и вызвать на допрос и дактилоскопию, эксперту установить принадлежность «пальчиков» — это он в листок плана следственных действий записал.

Особенно заинтересовали его пара снимков, сделанных с точки, где непосредственно находился потерпевший и показывающих панораму окружающей местности и примыкающих строений. Окна квартир четвертых и пятых этажей у двух пятиэтажек были видимы с места преступления а значит и само это пресловутое место из этих окон тоже видимо было. И есть вероятность, что кто-то из жильцов в нужное время решил посмотреть в нужное окно. Хотя конечно оба этих дома далековато отстоят, но будем, как говорится, надеяться. Снова запись в листок мероприятий — с самого утра отправить участковых на поквартирный обход и опрос жильцов интересующих квартир, пока граждане не разбежались по своим делам кто куда.

Убедившись, что все необходимые и срочные действия сделаны, следователь вынул из стенного шкафа раскладушку и постельное белье, соорудил себе походную постель в которую и лег, постаравшись как можно быстрее уснуть, чтобы захватить сном хотя бы пяток часов. Он точно знал — завтра будет такой насыщенный день, мало не покажется никому.

Свидетели.

С самого раннего утра механизм следствия заработал с просто сумасшедшей интенсивностью. Следственное и милицейское начальство было подробно проинформировано по ситуации, после чего как ему и полагалось, держало так сказать руку на пульсе. Шестеренки среднего и низшего звена крутились с максимально возможной скоростью.

Участковый, закрепленный за кварталом, в котором было совершено преступление, получивший от своего начальства приказ совершить поквартирный обход, проинструктированный по телефону следователем на предмет что именно он должен выяснить у граждан, с самого раннего утра приступил к своим обязанностям. И результат не заставил себя ждать! Первая же неотложная мера, распланированная следователем, дала положительный эффект. Конечно, в подавляющем большинстве интересующих следствие квартир никто ничего не видел и видеть не мог, не было вчера днем ни одной живой души в этих квартирах. Их жильцы в рабочее время находились, как и положено всем сознательным советским гражданам, на работе.

Но вот в паре квартир, проживающие там граждане не только находились по месту своего жительства в рабочее время на законных основаниях, но и совершенно случайно, по счастливому для органов следствия стечению обстоятельств, кое что нужное видели из своих окон. Выявленных предполагаемых свидетелей преступления в лице молодой мамаши, находящейся в декретном отпуске и бабули, освобожденной от обязанности трудиться по причине достижения пенсионного возраста, участковый усадил в вызванный патрульный автомобиль и отправил прямиком в следственный отдел. Выполнив в точности инструкции, полученные ранее от следователя, отправился на обход территории, для проформы уделив повышенное внимание печально прославившемуся гаражному массиву.

Следователь в первую очередь побеседовал с доставленной к нему на допрос бабушкой-пенсионеркой. Человек пожилой, негоже такого в коридоре в ожидании томить. Бабушка в своих показаниях сообщила, что прошлым днем видела из окна своей кухни, как несколько человек толклись в одном из гаражных проездов прямо перед воротами одного из гаражей. Сколько точно человек там было она сказать не может - зрением слабовата давным давно. Во что конкретно были одеты тоже сказать не может, по той же причине. По летнему были одеты, как же еще, не в тулупах же? А вот на вопрос в какое время она наблюдала неизвестных старушка дала на удивление точный и поэтому очень полезный ответ.

Дело в том что понаблюдать за горсткой еле различимых с её зрением людей, стоящих возле ворот одного из гаражей, она решила из соображений собственного чувства стремления к порядку и общественной безопасности. Ну а как же? Порядок он во всем должен быть! А то в последнее время распустились, Сталина на них нет! Вот и эти поганцы! Стоят себе явно возле чужого гаража и что-то замышляют! Может с огнем балуются а может и замки тама ковыряют! Ну а как иначе? Был бы с ними хозяин, дак он бы ворота гаража открыл а не торчал бы перед ними как нищий перед папертью!

Пропустив мимо ушей социально — политические измышления старушки и конечно не став записывать их в протокол, следователь снова спросил, может ли она назвать точное время? Старушка ответила, что на часы при этом не глядела, но аккурат в процессе наблюдения за безобразниками, по телевизору началась интересующая её передача — она звуки начальной музыкальной заставки услыхала. Узнав название телепередачи, следователь тут же накрутил на диске телефона трехзначный внутренний номер и в трубку спросил, нет ли у его собеседника под рукой программы телепередач. Услышав, по видимому положительный ответ на первый вопрос, попросил сообщить ему а в какое именно время вчера, такого-то числа такого-то месяца должна была начаться телепередача с таким то названием. Получив ответ и на этот вопрос положил трубку и дополнил протокол допроса соответствующей записью. Больше от старушки полезной информации получить не удалось, вчера она сразу ушла в комнату смотреть телевизор и в окно больше не выглядывала.

Расписавшись в протоколе и снова вполголоса поминая Сталина, бабуля отправилась в коридор, ожидать когда допросят молодую мамочку и их обеих наконец отвезут обратно по домам, откуда взяли. Молодая же мамаша была немного недовольна, притомилась ожидаючи в коридоре а у нее дитя на попечение соседки оставлено, волнуется она. Следователь поспешил извиниться и попросил понять, что беседы с пожилыми людьми - дело не быстрое. Не зря извинялся. Смягчившаяся молодая женщина оказалась очень толковым свидетелем с очень хорошим зрением.

Точное время, в которое она видела эту троицу, она не заметила. Зачем ей это тогда было, разве же она знала? Следователя эта информация тоже не особо интересовала — показания двух мужичков, все еще томившихся в камере для временно задержанных, и допрошенной только что старушки, позволяли установить время непосредственно совершения преступления в получасовом интервале.

Зато она, стоя на своем балконе возле только что развешанного белья и любуясь окрестностями, хорошо разглядела привлекшую не надолго её внимание троицу. Она со всей уверенностью заявила, что судя по росту и по телосложению это были подростки старшего возраста. Годков не менее шестнадцати. Все были нормального телосложения, толстяков среди них не было. Цвет волос у всех был русый или около того, по крайней мере ярко выраженных шатенов или брюнетов среди них не было. Нет, патлатых тоже не было вроде бы, не заметила она такого. Одеты все трое были во что то похожее на джинсы или брюки голубого или серого цвета а также в светлые рубашки или футболки. Нет, кепки или другого головного убора на голове ни у кого не было, точно. Что делали? Да просто стояли сгрудившись, лицом к гаражу. Нет руками не размахивали. Нет, не бегали и не прыгали. Стояли себе и стояли, головами своими изредка по сторонам вертели. Вот и все что она видела. Заплакавший в кроватке ребенок вынудил её оторваться от любования индустриально — бытовым пейзажем и вернуться к исполнению материнских обязанностей.

Довольный результатом беседы, следователь попросил её прочитать и подписать протокол допроса. Потом проводил до двери кабинета а затем они, не забыв прихватить с собой старушку, ожидавшую их в коридоре и с интересом вертевшую головой по сторонам, спустились к проходной. Проинструктированный начальством дежурный немедленно повел женщин к ожидавшей их милицейской машине, на этот раз почему то ГАИ-шной.

Вернувшись назад к своему кабинету, он столкнулся нос к носу с посланным ранее в больницу к Андрею судмедэкспертом, державшим уже готовое заключение и еще какие то бумаги. Уже в кабинете следователь наискось пробежал глазами заключение и решил оставить подробное чтение на потом. Попросил эксперта своими словами поделиться выводами. Эксперт ответил что по его профессиональному мнению, формализованному в лежащем на столе заключении экспертизы, парнишку били по голове. Били сильно и умело. Били скорее всего кулаками. Нет, твердые металлические или иного материала предметы он отвергает, там характерные раны были бы и неминуемо разрывы кожного покрова. Шутка сказать — сильнейшее сотрясение головного мозга, развившийся отек мозга, несколько кровоизлияний, обширные наружные гематомы и при этом при всем не сломаны ни нос ни челюсть! Каково а? Чтобы так ловко бить надо уметь! Парнишка до сих пор без сознания и останется таким пока мозговой отек не спадет.

А вот его бабушка категорически отказалась ехать с ним к следователю. Очень твердая и волевая старушка оказалась, железная бабка. Заявила что сейчас она внуку нужна как никто другой. А если следователю надо, пускай сюда приезжает и тут свои бумажки пишет, не старый поди еще, не развалится.

На этом эксперт раскланялся и ушел. Следователь задумался. Потом посмотрел на часы. Времени было еще всего ничего — только полдесятого утра. Настала пора внимательно изучить окружение жертвы преступления. А раз жертва — советский школьник, то необходимо срочно направится туда, где и должны находиться сейчас советские школьники.

Школа.

В этот день ни одноклассники Андрея, ни другие школьники, исключая конечно троицу малолетних преступников, ни учителя еще ничего не знали о случившемся накануне с одним из учеников. Школьная жизнь шла своим чередом подчиняясь расписанию уроков.

Классный руководитель 8А класса, не обнаружив Андрея на утреннем сборе в классном кабинете, решила что тот, вероятно, приболел и через пару тройку дней появится на уроках со справкой от врача. А Лидия Александровна, его бабушка, сама днем позвонит в учительскую и попросит передать для нее записку с информацией. Обычное дело.

Тем сильнее она удивилась, когда почти сразу после начала третьего урока, в дверь заглянула директор школы и попросила выйти на разговор. Оставив класс, она увидела в коридоре стоящего рядом с директором мужчину в костюме и коротком плаще. Мужчина поздоровался и представился с предъявлением красной книжечки, с оттисненым золотом на обложке советским гербом и напечатанными словами «следователь прокуратуры» внутри разворота, отчего ёкнуло и сильно забилось сердце.

Следователь кратко но доходчиво объяснил учителю ситуацию и сообщил план дальнейших действий. Классный руководитель, под предлогом проведения осмотра на педикулез в школьном медкабинете, должна была по одному доставлять мальчиков того класса, где учился Андрей, прямо к следователю для беседы. В соответствии с планом, на самом деле опрос будет проводиться в кабинете директора. При этом уже опрошенные ученики будут направляться в расположенный недалеко и пустующий в настоящее время кабинет, где им придется находиться под присмотром школьного завуча до того момента, пока следователь не побеседует со всеми мальчиками их класса. Делалось это для того, чтобы уже опрошенные не делились ненужной информацией с остальными и не могли предупредить кого либо о чем либо.

Сказано - сделано. Пацаны, выдернутые «классухой» с урока, оказавшись вместо обещанного школьного медкабинета в кабинете самого директора школы, напрягались и судорожно пытались вспомнить все свои школьные грешки. Однако, увидев рядом с директором мужчину хоть и официальной костюмной наружности но при этом обладающего вполне приятной и доброй физиономией, немало удивлялись и на фоне возникшего интереса расслаблялись. Очевидно, песочить за разные школьные проделки и прегрешения не будут — здесь похоже что то другое.

Каждый школьник садился за стол перед следователем. Директор школы сообщала очередному ученику, что вот дескать, товарищ в костюме аж из самой милиции, но ты дескать не пугайся, он не по твою душу, он просто хочет побеседовать с тобой кое о чем. Следователь же, в свою очередь, профессионально спокойным и мягким голосом говорил ребенку о том, что его одноклассника Андрея вчера вечером сильно побили. И опрашиваемый школьник, как настоящий пионер и хороший товарищ, должен рассказать дяде милиционеру были ли у Андрюши враги, может быть ему кто-то угрожал, может быть Андрюша жаловался на кого-то в последнее время? И прочие вопросы в таком духе. Следователю нужно было одно — как можно скорее понять остановку, сложившуюся в подростковом коллективе вокруг жертвы, его социальные связи и уже на основании этой информации наметить дальнейшие направления поиска.

Кое-что интересное всплыло сразу после начала расспросов. Все ребята, как один утверждали, что врагов у Андрея не было, угрожать ему некто не угрожал, жалоб от него не было и вообще Андрюха был нормальный пацан, со всеми остальными пацанами в ровных отношениях был, хотя друзей не имел. Всплыл конечно конфликт с соседкой по парте Машей. Следователь информацию в блокнотик конечно записал но особого значения ей пока не придал. Побеседовав уже с семью школьниками он начал склонятся к мысли, что ничего нового больше не услышит.

Однако госпожа сыщицкая удача, стоявшая до сего момента где то за уголком, решила больше не прятаться и показать себя во всей так сказать красе.

Ревность.

Не зря говорят что любовь и ревность — неразлучная пара и одна без другой просто быть не может, как дым без огня. А еще говорят, что любви все возрасты покорны — и стар и млад. Ну раз любви покорны, значит должны быть покорны и ревности. Логично? Логично.

Восьмым по счету в кабинет к директору вошел школьник, внешне и поведением по началу не отличавшийся от остальных. Давайте и ему придумаем персональное имя, раз уж ему довелось сыграть в нашей истории более — менее заметную роль. Пусть он будет Александр. По началу беседа следователя с Сашей шла по уже проторенной дорожке. Та же реакция на информацию о несчастье, произошедшем с Андреем, те же ответы на те же вопросы. Уже собираясь отпустить ученика к его ранее опрошенным товарищам, томившимся под присмотром завуча в соседнем классе, следователь напоследок вдруг спросил того о ссоре с одноклассницей. Спросил больше для проформы, не надеясь на результат.

И вот оно! Опытному сыщику тут же стало понятно, что беседовал он со школярами не зря. Все было ради этого момента. Только услышав от него вопрос о ссоре Андрея и Маши, парнишка, сидевший перед следователем, посмотрел тому прямо в глаза таким долгим взглядом и выражение его лица стало таким напряженным, что не нужно быть великим физиономистом дабы понять — ему есть что сказать по существу заданного вопроса. Резкую перемену в поведении школьника заметила и присутствующая при разговоре директриса — она заметала взгляд с одного на другого, силясь сообразить, насколько все серьезно с этой, всплывшей вдруг, ссорой школьников и какие последствия могут быть персонально для нее.

Дело в том что Сашка давно и безответно был влюблен в свою одноклассницу Машу. Влюблен той самой искренней и отчаянной любовью, на которую способны только подростки, движимые юношеским максимализмом. А еще Саша Машу ревновал. Ревновал так же сильно и отчаянно, как любил. Вы, дорогие читатели возможно решили, что ревновал он к Андрею. А вот и нет! К нему то как раз у Сашки претензий никаких и не было, только легкая зависть. Он видел, что Андрей относится к соседке по парте ровно, уделяет ей внимания не меньше но и не больше чем другим одноклассницам, во внешкольное время никаких отношений с ней не поддерживает и даже не видится. Сидят же они за одной партой только потому, что классуха их вместе посадила, а вовсе не из за какой то там взаимной симпатии.

Сжигающая ревность Александра была направлена на десятиклассника Ивана. Да-да. Того самого Ивана, который, как мы с вами знаем, подкараулил и вместе со своими дружками зверски избил ни в чем не повинного Андрея. Александр жил в том же доме что и Маша и Иван. Тусовался после уроков до позднего вечера в той же самой разновозрастной дворовой компании. И почти каждый день имел сомнительное удовольствие наблюдать разнообразные ивановы подкаты к предмету своего обожания. Как уже было сказано ранее, Маша все поползновения в свою сторону аккуратно и вежливо отвергала. Становиться подругой Ивана она явно не собиралась. Сдержанная реакция девушки каждый раз немного тушила огонь ревности тайного обожателя, одновременно добавляя ему оптимизма.

А еще Саша боялся Ивана в самом прямом, физическом смысле. Он боялся, что однажды Иван каким то образом вдруг заметит или догадается о Сашкиных чувствах. Свяжет холодность Маши с притязаниями малолетки. И просто побьет его. Он умеет это делать. Саша боялся боли. Саша был зол сам на себя за эту трусость, но ничего не мог поделать. Саша был обижен на свою подростковую судьбу, непонятно зачем подсунувшую в его жизнь наглого и сильного Ивана. Злость вместе с обидой были неразлучными спутницами его ревности.

И сейчас, сидя в кабинете директора, он вдруг понял — вот он шанс отомстить за все свои страдания, за свой страх. Надежный и безопасный для него шанс попортить жизнь своему обидчику. Мысли в его голове вдруг сами по себе сложились в ясную и выгодную для него схему. И Александр рассказал следователю все что знал. Нет, он нигде не соврал и не говорил того, чего не было на самом деле. Он всего лишь правильно расставил акценты в своем рассказе.

Следователь узнал от Саши о том, что Маша была очень сильно обижена на Андрея после случившейся ссоры и считала себя оскорбленной до глубины души. Узнал о том, что она вечером того же дня слезно жаловалась на Андрея подросткам со своего двора. И что вместе с ней, Саша нарочно сформулировал именно таким образом, был её ухажер десятиклассник Иван, который как мог утешал девушку словесно. На вопрос следователя почему он считает Ивана ухажером Маши, Александр ответил что это все знают — конфетами её угощает персонально, в кино сходить зовет, всегда смеется над её шутками.

Сказал и тут же понял — сработало. Беседовавший с ним милиционер вдруг живо заинтересовался персоной Ивана. Сашка же в душе ликовал от осознания того что хоть немного смог досадить своему необъявленному противнику. Еще бы, вон как гражданин советский милиционер в свой блокнотик строчит, записывая его рассказ. Высказавшись и замолчав он почувствовал небывалую легкость и на его лице проступила легкая улыбка. Милиционер поблагодарил его за столь содержательный и честный рассказ. Директор сказала что он поступил как настоящий пионер и очень помог не только милиции но и своему товарищу Андрею.

Наконец Сашу отпустили досиживать урок вместе с уже пропущенными через директорский кабинет одноклассниками, которые, надо сказать, выглядели ничуть не огорченными а совсем наоборот, радовались тому что удалось, пусть и не по своей воле, спетлять со скучного и нудного урока географии. Андрея уже обсудили но без особого фанатизма. Они ведь даже близко не знали реальной тяжести последствий избиения. Милиционер, беседовавший с ними, описал произошедшее с их одноклассником достаточно скупо и в мягких красках. От этого у пацанов сложилось впечатление, что Андрюхе просто кто-то нос расквасил или фингал поставил. А может его по земле поваляли и он ссадины получил, так что сейчас его телеса доктора обильно зеленкой поливают. Придет потом в школу и будет целый месяц ходить зеленый, как известный всем по мультику крокодил Гена. Вот умора будет!

Саша вошел в полупустой класс и скупо ответил на дежурные вопросы товарищей из серии «Ну чо там? Чо спрашивали?». Разумеется о своем подробном рассказе следователю он никому из присутствующих благоразумно рассказывать не стал. У него было прекрасное настроение и он с удовольствием присоединился к веселой болтовне одноклассников.

След.

Как только за школьником закрылась дверь, следователь повернул голову к сидевшей рядом и внимательно смотревшей на него директору школы. Ей было понятно, что рассказанная только что история очень заинтересовала работника правоохранительных органов и она готова была оказать любое содействие дабы ситуация разрешилась как можно быстрее и желательно без негативных для нее самой последствий. Нужно отметить, что педагоги тоже не знали всей информации о тяжести состоянии Андрея, следователь намеренно не стал информировать их. Поэтому сложившаяся в голове директора картина о произошедшем накануне и состоянии здоровья Андрея практически не отличалась от той, которую с таким весельем обсуждали сейчас его одноклассники. Ну разве что без участия в ней крокодила Гены.

В ответ на вопросительный взгляд директора, следователь поинтересовался, как бы ему немедленно побеседовать с упомянутым десятиклассником Иваном. Как его фамилия кстати? Где живет? Кто родители? Он вообще в школе сейчас? В ответ директриса пододвинула к себе журнал с расписанием уроков всех классов, перелистнула несколько страниц и сообщила что таки да, Иван должен быть в школе сейчас, на таком то уроке, на таком то этаже, в таком то кабинете. Опробованную ранее схему доставки советских школьников на беседу в кабинет директора решили радикально упростить. Директор вызвалась сама сходить и препроводить школьника в свой кабинет для беседы, надеясь что её деятельная помощь будет где надо зафиксирована и по достоинству оценена органами.

Отсутствовала она не долго. Вернулась с растерянным видом. Как выяснилось, Ивана сегодня в школе никто не видел с самого утра. Директор пока еще не понимала что значит этот факт, но интуиция подсказывала ей — ничего хорошего. Неприятное чувство тревожности овладевало ей все сильнее. Следователь же в свою очередь поинтересовался, а как можно узнать где Иван и что с ним? Может быть домой ему позвонить? На что сразу получил ответ от все еще стоящей перед своим же столом директрисы что не установлен в квартире Ивана телефон. Но тут же сама предложила вариант: сейчас она снова сбегает в класс и приведет к нему двух одноклассников Ивана и по совместительству его закадычных дружков, Костю и Сергея. Означенные юные советские граждане, без пяти минут комсомольцы, несомненно все расскажут товарищу милицейскому следователю. Уж они то точно должны знать почему их товарищ школу прогуливает. Не могут не знать. Они же у нас неразлучная троица — один без других никуда не ходит. И даже в секции бокса вместе занимаются, молодцы какие!

Еще не успев до конца озвучить свою мысль, она увидела как следователь вдруг метнул на нее жесткий, буквально разящий железом взгляд и начал подниматься из за стола. А она сама, испугавшись такой реакции, ничего не понимая и лишь подчиняясь неведомой силе, опустилась на стул для посетителей не устояв на ставших вдруг ватными ногах.

Трое! Всегда вместе! Похожие на старших школьников! Умело нанесенные жертве удары! Секция бокса! И один из них точно знаком с потерпевшим и даже, как только что выяснилось, имеет основания быть замешанным в конфликт с ним! Вот он явный след обрисовывался! Эти мысли одна за другой пролетали в голове следователя, пока он сверлил взглядом директора школы, скромно сидящую на стуле у самого входа в свой же кабинет и глядящую на него в ответ испуганными глазами, как кролик на удава. Образ доброго и мягкого в общении дяденьки, который ранее помогал ему в общении с восьмиклассниками слетел, как будто его и не было. Он снова стал тем, кем он и являлся на самом деле — неумолимой ищейкой, стоящей на страже социалистической законности! Причем взявшей свежий и четкий след ищейкой!

Следователь потребовал немедленно предоставить ему телефон. Директриса ответила что единственный телефон на всю школу у них в учительской установлен, чтобы все могли им пользоваться по необходимости. Он приказал провести его. Когда они вдвоем буквально влетели в помещение учительской комнаты, там находилось несколько педагогов, свободных на данный момент от уроков. Директор, не зная что её делать дальше, в нерешительности остановилась у двери.

Следователь прошел на середину комнаты, продемонстрировал всем находящимся там свое грозное красное удостоверение с гербом, представился и сообщил что на ближайшее время запрещает кому либо покидать помещение. Учителя недоуменно посмотрели на скромно стоящую у входа начальницу, но та лишь злобной мимикой дала понять, что те должны беспрекословно подчиняться товарищу и не возражать.

Тем временем следователь уже подсел к телефонному аппарату и накручивал на диске известный ему номер. Звонил он своему непосредственному начальнику, руководителю следственного отдела, который, если честно, очень ждал этого звонка. Утаить разговор от учителей, которым было запрещено покидать помещение, не было естественно никакой возможности. И они, глядя на следователя все более и более округляющимися глазами и не веря своим ушам, жадно впитывали его скупые инструкции, которые он быстро и четко передавал невидимому собеседнику.

Всех присутствующих, даже морально в некотором роде уже подготовленную директрису, до глубины души потрясли обрывки фраз вроде «Срочно наряд в школу номер три для задержания двух подозреваемых, я здесь на месте, наряд встретит директор на входе и проводит!», «Направить наряд для задержания подозреваемого, находящегося в квартире по адресу такому то, основание - дело такое то!». Под конец разговора, следователь сообщил что в ближайшее время связаться с ним можно по такому то номеру телефона, прочитав его с плашки, укрепленной в центре наборного диска аппарата. Положив наконец трубку, он выразительно взглянул на директора. Та в ответ понятливо кивнула и буквально выскочила за дверь с резвостью, сделавшей бы честь и восемнадцатилетней девице.

В учительской воцарилась просто оглушающая тишина. Педагоги пребывали в полнейшем шоке. Все они как один буквально замерли, словно каменные истуканы. Такого в их школе не случалось с самого дня её постройки, и даже близко похожего. Разум советского человека, к тому же призванного сеять умное, доброе, вечное, просто напросто отказывался воспринимать в одном ряду слова «наряд», «в школу», «задержание», «подозреваемые». Да что там говорить, этот советский разум вообще оказывался верить во все происходящее сегодня в этих школьных стенах.

Все напряженно ждали, думая каждый о своем ...

Продолжение следует ...

Автор: 1100110011.

Сайт автора: 1100110011.ru

Предыстория.

  Сегодня расскажу я вам, друзья мои, одну интересную и очень необычную историю.

  Но начну я, с вашего позволения, немного издалека. Моя студенческая молодость пришлась на самый излет эпохи так называемого развитого социализма. Учился я в одном из достаточно известных тогда учебных заведений по направлению административно - хозяйственного управления. И был у нас в учебном плане очень интересный и важный для каждого будущего советского хозяйственника и управленца предмет под названием «Правоведение». Почему важный? А потому что каждый советский управленец должен был заранее знать за что и на сколько его посадят как только повод будет. Да, друзья мои, такие в социалистическом обществе «волчьи» нравы были. Не то что сейчас, правда?

Бормотун.

   Предмет этот вел преподаватель по кличке «Бормотун». Нет, вообще мы, студенты, называли его так отнюдь не со зла. В миру его звали Александр Игоревич, мужик он был хороший, правильный, и как преподаватель тоже был очень даже хорош. Сам из бывших прокурорских. Почему оттудова ушел - не знаю. Сам же он никогда нам об этом не рассказывал, на судьбу и на карьеру свою не жаловался, нам студентам по крайней мере. Зато могу побожиться, что он один из немногих преподов, кто за все курсы хоть что-то полезного умудрился вложить в наши бестолковые головы. И кстати неподкупный был, взяток за зачеты и экзамены не брал а взяточников демонстративно высмеивал. Дескать мне вашего не надо, у меня свои гроши водятся, да такие что вам и не снилось.

  Бормотун получил свою, выражаясь неформальной терминологией его предмета, «погремуху» потому, что читая лекцию для большой аудитории или же общаясь персонально со студентом, периодически скатывался с нормальной человеческой речи на самое натуральное еле слышимое бормотание. Причем сам он этого перехода не замечал. Такой вот у него своеобразный психиатрический бзик был. Для того чтобы вывести его из состояния бормотания нужно было всего лишь громко и отчетливо задать ему вопрос о только что сказанном им самим, например: «Александр Игоревич, дак вы говорите ружье на стене само выстрелило?». Тогда он мгновенно перезагружался, отматывал пластинку чуть назад и уже в нормальном режиме продолжал диалог.

  Однажды, в погожий майский денек, наш поток, как и положено по расписанию, сидел на лекции у Бормотуна. Лекции как таковой в сущности и не было. Все заинтересованные студенты в порядке живой очереди прямо со своего места в аудитории запросто общались с преподавателем по вопросам предстоящего экзамена. Кто выяснял как досдать хвосты по семинарам, кто уточнял разные непонятные вещи в экзаменационных билетах. А некоторые из студентов, как например ваш покорный слуга, просто балду пинали, смотрели в окно на залитую светом зелень институтского сквера и предвкушали скорый поход к пивному киоску.

  А ведь я вовсе не был таким уж раздолбаем. Дело в том что Бормотун умел очень грамотно и эффективно выстроить учебный процесс. Он категорически отвергал широко распространенный принцип проведения экзамена: «Билет - это всего лишь повод для разговора.» Его же принципом был: «Экзамен - это повод для подведения итогов работы.»

  Если студент посещал все его лекции, тщательно их конспектировал (Конспекты он требовал предъявлять. - Прим. автора.), посещал его семинары да хоть пару - тройку раз на них о чем то высказался, если сдавал все письменные самостоятельные работы - тогда студент точно знал, что четверка на экзамене у него в кармане. Гарантированно! Нужно было хоть что нибудь вразумительное на оба вопроса в билете выдать и Бормотун, проверив в своей тетрадочке отметки о прилежности испытуемого в течении семестра, без лишнего мозгоклюйства выводил «хорошо».

  И вот теперь, друзья мои, давайте-ка наконец переходить уже к сути. Для этого вернемся, в моем молодом тогда еще лице, в наш прекрасный майский день на лекцию к Бормотуну. К концу занятия вопросы от студентов иссякли а времени до конца пары оставалось еще минут двадцать. Последним из обсуждаемых с одним из студентов вопросом был что-то вроде: «Невозможность привлечения к ответственности в связи с неустановлением и недоказанностью и тыры-пыры...». Точную формулировку за данностью лет я уже не помню, уж простите меня, мои читатели. Памятуя только что завершившуюся дискуссию и пользуясь случаем, Бормотун, глянув на часы, перешел к одному из своих любимых занятий - травить поучительные истории.

  Усевшись поудобнее на стул, стоящий рядом с кафедрой, Бормотун начал свой рассказ, насколько я сейчас помню, примерно так: «А вот ребята и девчата, расскажу я сегодня вам абсолютно правдивую историю, настолько правдивую, что даже готов положить на заклад свой табельный пистолет, если бы мне его кто-нибудь дал. (Смешки в аудитории. - Прим. автора). История эта про то, как порой бывает совершенно невозможно ни доказательно установить виновного в совершении преступления ни привлечь оного к законной ответственности. Хотя и жертвы многочисленные есть и подозреваемые известны и не скрывались от следствия. А вот невозможно и весь разговор. Так вот. Случилась эта история в городе … ».

  Далее, уважаемые читатели, я позволю себе изложить рассказ Бормотуна от своего лица, дабы не мучить себя и вас всеми этими, образно выражаясь, «ерами» и «ятями», применяемыми для обособления прямой речи при письме. Также прошу принять во внимание, что в данной истории факты, установленные органами следствия, густо переплетены с бормотуновыми домыслами, гипотезами а также художественными приукрашениями и прочим подобным, что тот посчитал нужным добавить для гладкости и связности повествования.

  Итак …

Ссора.

   Случилась эта история в городе Энск в самом начале восьмидесятых годов. Городок этот был районным центром с населением около ста тысяч душ. По меркам Советского Союза данный населенный пункт был достаточно развитым: пара - тройка заводов имелась, один из них даже союзного значения, да пяток разного профиля фабрик. Сельское хозяйство в районе развито было, не без этого.

  В общем жили в тех местах люди вполне себе в достатке по советским меркам, благодаря как централизованному товарному снабжению так и успехам местечковой потребкооперации. Озлобленными на советскую власть они не были, даже плохого про нее не думали, в подавляющем большинстве были законопослушными, к криминальной среде пиитета не питающими и к злодействам, хоть сознательным а хоть и бессознательным, опять же в массе своей не склонные.

  Милиция и КГБ города Энска укомплектованы были как положено, раз город весь из себя такой благополучный и труженик. Как говорится, не городок а мечта прокурора или следака - перевестись бы сюда и все последние годы до заслуженной пенсии в тишине и спокойствии досиживать. Эх, благода-а-а-а-ть!

  И вот однажды, в одной из средних школ города Энска, поссорились два ученика восьмого класса. (Тогда школьное образование десять лет длилось, по десятый класс соответственно. - Прим. автора.) Точнее говоря, поссорились друг с другом ученик и ученица, уже несколько лет сидевшие вместе за одной партой. То ли он её дурой назвал, то ли она его дураком. То ли она сказала что у него нос картошкой, то ли он сказал что у неё уши лопухами. В общем, слово за слово, разругались они что называется в пух и прах. С криками и обзывательствами. Да еще при одноклассниках все это безобразие случилось. Чуть даже до взаимного рукоприкладства не дошло. Ну а что вы хотели? Пубертатный период! Гормоны - они и при царе гормоны были, они и при советской власти гормонами остались. Бурлят себе, невзирая на завещания дедушки Ленина и постановления очередного съезда КПСС и все тут.

  Казалось бы, ну подростки, ну поссорились, ну покричали друг на друга. Ничего страшного! Со всеми бывает. Недельку подуются друг на друга. На следующей недельке глядишь перейдут к скупому обмену фразами по необходимости. А потом им самим надоест партизанить, плюнут на прошлые обиды и помирятся. А то и подростковую любовь закрутят, чтоб родителям ихним жизнь медом не казалась а стала с привкусом валидола.

  Однако, изложенный выше, стандартный ход развития событий дал сбой и история эта пошла совершенно по другому, весьма трагичному, пути.

  Дело в том, что та самая девочка - восьмиклассница, участница конфликта, вечером на лавочке у подъезда, в присутствии компании из подростков разных возрастов, рассказала о произошедшем в школе и пожаловалась на своего одноклассника.

  Нет, вы не подумайте, она никого ни к чему не призывала, никого ни о чем не просила - и это было достоверно установлено в ходе следствия на основании многочисленных свидетельских показаний. Она просто напросто пожаловалась в пространство на свою горемычную, по её девичьему мнению, судьбу. Только и всего.

  И казалось бы, все присутствующие её выслушали, девчонки солидарно повздыхали, пацаны сделали нейтральные лица а про себя подумали что то вроде: «Тоже мне фифа! А так то она ничё из себя, через пару лет нормальная лялька будет!». Да и разошлись бы подростки по своим квартирам кушать, уроки делать и спать.

Мститель.

    И тут опять предполагаемый стандартный ход событий дал сбой. В компании подростков, слушавшей жалобы на судьбу от нашей маленькой скандалистки, был один десятиклассник, назовем его Иван, учившийся в той же школе и живший в том же доме.

  Иван, судя по всему, с некоторого времени питал нежные чувства к жалобщице, давайте назовем её Маша. Однако наша Маша, хоть и частенько бывала с Иваном в одной подростковой компании, никаких симпатий к нему не выказывала, разговоров с ним не поддерживала и вообще вела себя с ним так ровно, что дальше некуда. Может ей Иван персонально в чем-то не нравился, может она своей юной, но уже вполне себе женской душой, ощущала исходящие от Вани любовные флюиды но еще не была готова и боялась принять их.

  Услышав слезную исповедь предмета своего обожания, Ваня решил что вот он, его шанс. Судьба сама дала ему возможность проявить себя и навеки покорить свою принцессу. Тут еще надо сказать, что Иван класса с седьмого занимался в секции бокса и даже делал какие-никакие успехи на уровне городских соревнований.

  План его был прост как копеечная монета: он сам и два его друга, такие же боксеры из секции, встретят обидчика его принцесски в укромном месте и поговорят с ним «по мужски». Он грозно потребует от оппонента, чтоб тот принес девушке публичные извинения, пообещал так больше не поступать и вообще отсел от неё за другую парту. А затем наш Иван, при первом удобном случае, лично даст прекрасной Марии понять, кому именно она обязана таким социальным триумфом и ублажением её эго.

  Друзья - мстители вовсе не собирались распускать кулаки, не собирались даже «хватать за шкирняк» для убедительности, не говоря уж о том чтобы избить, пользуясь своими навыками. Они все таки были здравые пацаны, далеко не дураки, понимали что за рукоприкладство как минимум отчисление навсегда из боксерской секции светит с волчьим билетом на высшее образование (В те годы непреодолимым препятствием для поступления в ВУЗ могла стать отрицательная характеристика даже от местечкового комитета ВЛКСМ - Прим. автора.), а как максимум можно было и путевкой на зону для малолеток отовариться.

  Расчет Ивана и его друзей был на то, что несчастный восьмиклассник, столкнувшись с ними лицом к лицу в тихом месте без свидетелей, зная естественно кто они такие, увидев их грозные лица и сжатые кулаки, услышав иванов грозный голос, струсит и безоговорочно согласится исполнить все их требования.

Битва.

    Однако этим, формально мирным планам, не суждено было сбыться. Ход нашей истории снова сделал нелогичный поворот.

  Сперва конечно все шло так, как Иван и планировал. В один из дней, как только у восьмиклассников окончились уроки, они выследили свою жертву на школьном крыльце и на некотором расстоянии увязались за ней по дороге домой. Жертва, давайте уже дадим ему имя, например Андрей, естественно ничего не подозревал. Более того, у него были все основания считать, что отношения с его соседкой по парте Машей уверенно взяли курс в мирную гавань и скоро все будет как и прежде. Возникший на пустом месте конфликт тяготил обоих.

  Андрей сильно удивился, когда на его пути, пролегающем через небольшой гаражный массив, возникли три известные нам персонажа и когда Иван с грозным видом и не менее грозным голосом озвучил свои требования к нему а также возможные кары за неподчинение.

  Парень оказался не из робкого десятка. Напротив, очень даже дерзким оказался наш Андрей, несмотря на свой относительно юный возраст. На психологическое давление он не поддался, численного превосходства противника не испугался. В ответ на озвученные претензии заявил, что его взаимоотношения с одноклассницей никого не касаются. И уж тем более это не его, иваново, собачье дело. Описывать дальнейшую перепалку смысла нет. В ходе дальнейшего обмена любезностями Андрей, в ответ на оскорбления в свой адрес, также предельно недипломатично высказался в сторону Ивана и его спутников.

  «Планку сорвало» у всех четверых. Начался «махач». Очевидно силы были не равны. Хоть Андрей и был для своего возраста хорошо физически развитым молодым человеком, но все таки против троих противников, каждый из которых старше его на два года, да еще обладающих навыками бокса …

  Прижатый к стальным воротам одного из гаражей, он сопротивлялся отчаянно, как загнанный в угол волчонок, отбивающийся от своры волкодавов. До того момента, когда кровавая пелена окончательно не затянула ему глаза и сознание не провалилось в красно-черную зыбь, он отбивался как мог, тщетно пытаясь ответными ударами прервать настоящий поток летящих в его лицо кулаков.

  Его противники, разъяренные словесным и физическим сопротивлением жертвы, сгрудились в кучу, торопясь каждый нанести очередной удар, чем существенно мешали друг другу. Несколько раз каждый из них промазал мимо головы или туловища Андрея и тогда их кулаки, со смачным «бумс!», сопровождаемым матерным вскриком бьющего, врезались в стальное полотно гаражных ворот.

  Остановились они только когда увидели что Андрей, потеряв сознание, кулем сполз на землю вдоль стены. Его голова и лицо были опухшими, почти полностью покрытые большими буграми гематом, уже наливающимися фиолетовым.

  Отрезвление от бешенства пришло быстро. Взамен пришел страх от осознания содеянного. Не раздумывая больше, ни слова друг другу не говоря, все трое развернулись и побежали вглубь гаражного массива подальше от места преступления.

Подлецы.

    Они прекрасно понимали необходимость замести свои следы. Из некоторых пятиэтажек, окружавших гаражный массив, с пятых этажей, не вовремя оказавшиеся возле окон жильцы могли видеть весь ход расправы и её участников. Петляя через закоулки, выбежали на одну из отдаленных улиц. Там разделились по одному. Затем каждый из них, как и договаривались ранее на бегу, стараясь идти спокойно и не привлекать к себе внимания, своим путем направился на квартиру к одному из друзей Ивана, отец и мать которого работали на заводе вместе, во вторую смену, и поэтому приходили домой только заполночь.

  Оказавшись одни в нужной квартире, злоумышленники с трудом отдышались. Всех трясло от начинавшегося «адреналинового отходняка». И только по прошествии примерно получаса начали осознавать, что же именно они натворили.

  Сначала пытались вспомнить или понять, живой ли осталась их жертва. К определенным выводам по этому вопросу прийти не удалось. Потом стали осматривать друг друга. На лицах и головах открытых ран не нашлось ни у кого из них. Только припухлости появились да скорее всего пара не слишком обширных фингалов будет. Андрей, к его чести, все же успел несколько раз зацепить своим кулаком лица обидчиков. Но на этот случай боксеры прекрасно знали что нужно делать. Так называемая «противофингальная» мазь - неотъемлемый спутник по жизни любого, кто занимается боксом.

  Затем, также внимательно, все трое осмотрели свои кулаки, которые они еще на выходе из гаражного массива, на стоящей в закутке колонке, тщательно отмыли на всякий случай. На кулаках открытых ран тоже не было.

  В конспиративной квартире вся троица, обмазанная во всех нужных местах живительной мазью против синяков, пробыла до десяти вечера. Все это время, несколько часов, обмозговывали свою легенду, дальнейшие действия и возможные последствия.

  Они прекрасно понимали, что разглядеть их лица из окон пятиэтажек было невозможно из за расстояния даже человеку с отменным зрением. По одежде их не опознать - в такой больше половины пацанов города летом ходит, как никак в одном универсаме все отовариваются. По следам от обуви в пыльной дороге тоже, ну вы помните про единственный универсам. Вещей там никто не терял - на момент начала слежки за жертвой все были уже без школьных сумок. Как они следили - тоже никто не должен видеть. Они издалека опознали Андрея, спускавшегося со школьного крыльца а потом, зная что он срезает свой путь до дома через гаражный массив, пошли намеченным маршрутом на точку, так сказать, «перехвата».

  В результате дебатов, сошлись во мнении, и не безосновательно, что притянуть их к истории с избиением Андрея на основании улик или свидетельских показаний нет никакой возможности. В качестве легенды придумали самостоятельную боксерскую тренировку на троих в квартире, где сейчас находились. Дескать в секции сегодня тренировки не было по графику, так они, чтоб поддерживать спортивную форму, в инициативном порядке, сами себе её устроили. Боксировали без перчаток - оттуда и синяки и разбитые кулаки. Легенда конечно так себе, очень и очень с душком, однако при отсутствии прямых улик и свидетельских показаний могла и сработать. А почему нет?

  И в то же самое время, каждый из них, окутываясь мурашками от страха, понимал: обвинить их может только сам Андрей. Если выживет. Если сохранит память. Как боксеры они знали, что даже после одного очень удачного прилета в голову и последующего нокаута, иногда можно совсем не помнить весь предшествующий бой и очнувшись от едкого запаха нашатыря, лежа на ринге, с удивлением подумать: «А чего это я тут делаю и почему все вокруг орут?». А еще они прекрасно понимали, что Андрею в голову прилетело с десяток таких нокаутирующих ударов. Кроме того он ведь головой об ворота гаража бился - опухшая голова избитого у всех стояла перед глазами. А в самой глубине души у каждого из троицы крутилась невысказанная трусливая мысль: «Чтоб он сдох! Лучше пусть он сдохнет! Пожалуйста-а-а-а-а ...».

  Чтобы не давать своим родителям повода для беспокойства и тем более для подозрений, решили не запаздывать с возвращением домой. В нужное время Иван и один из его подельников, друг за другом, с интервалом в несколько минут, направились к себе разными маршрутами.

  Каждый из троицы, расходясь в тот вечер, прекрасно понимал, что несколько последующих дней и ночей будут для них временем изводящего страха за свою дальнейшую судьбу. Пока все не разрешится в ту или иную сторону. Или они проскочат или ...

Милиция.

    В тот самый момент, когда нападавшие двигались на квартиру одного из них, в проходе гаражного массива появились два мужичка. Это были обычные работяги то ли местного ЖЭКа то ли другой подобной организации. Оба жили в окрестных домах и возвращались на работу после того как ненадолго заскочили к себе на квартиры с целью перекусить. Увидев Андрея, лежавшего на земле возле одного из гаражей оба оторопели и остановились. Все таки во времена Советского Союза лежащие средь бела дня на земле подростки были большой редкостью. Работяги подошли ближе и сразу увидели бугристый багрово - лиловый шар, в который превратилась голова мальчика.

  Соображали они быстро и сразу поняли в чем тут дело. Один из них, тот что жил ближе, развернулся и побежал по направлению к своему дому. Своего телефона в квартире у него не было, зато таковой имелся в квартире у пожилой соседки и она сейчас была дома, он это точно знал.

  Второй мужик остался возле, Андрея, по прежнему находившемуся в бессознательном состоянии и пытался аккуратно тормошить его приговаривая: «Эй! Паря! Ты чо? Эй, слышишь меня?». Через пару минут к нему вернулся его товарищ а еще примерно через 10 минут примчалась скорая. Почти сразу за скорой появился УАЗик с милицейским нарядом на борту.

  Медики со скорой быстро и аккуратно осмотрели лежащего подростка, определили тот факт, что он еще живой и сообщили милиции, что немедленно забирают его в больницу, так как по их мнению у пацана в наличии так называемые «тяжкие телесные повреждения», причем относящиеся к головному мозгу и угрожающие жизни. Медлить в такой ситуации нельзя ни секунды. Медики и милиционеры совместными усилиями уложили Андрея на носилки и скорая, сверкая своими мигалками и завывая сиреной, умчалась по направлению к центральной городской больнице.

  На месте преступления остались дожидаться опергруппу с экспертом наряд милиции и оба работяги, которых этот самый наряд задержал до выяснения обстоятельств. Мужички, естественно, не слабо струхнули от такого поворота событий. Кроме того, к месту происшествия потихоньку начали подтягиваться местные жители, в основном пенсионеры и несколько молодых мамочек, сидящих дома с детьми в декретном отпуске. Та самая соседка, с телефона которой один из обнаруживших Андрея мужиков звонил в скорую и милицию и которая, естественно, слышала весь разговор, немедленно оповестила о происшествии всех, кого только смогла.

  Наконец прибыла опергруппа. Мужичков взяли в оборот. Детально расспросили под протокол обо всем - кто такие, почему и зачем шли тут, что увидели, что делали, где лежал пострадавший, что он делал, что говорил. Эксперт сначала мазал черным порошком отдельные места гаражных ворот, потом прикладывал к этим местам прозрачные пеночки, которые тут же отдирал и убирал в бумажные конвертики. Потом ходил с линейкой - рулеткой туда и сюда, измерял всякие интересующие его расстояния. Потом специальным совочком с сеточкой, как заправский садовод, просеивал землю и пыль перед воротами гаража. Фотограф все это время тщательно фотографировал с разных ракурсов непосредственно место происшествия и окружающие его антураж.

  Милицейские товарищи добросовестно делали свою работу. Оба задержанных «до выяснения» мужичка понуро стояли чуть в стороне, возле патрульного УАЗа, под присмотром милиционера - водителя. Собравшиеся к этому моменту, в количестве пары десятков человек жители соседних домов, стояли полукругом, близко не подходили, молчаливо наблюдая за происходящим.

  Им было совсем непонятно что же именно тут случилось - бессознательного Андрея давно увезли и никто из них его не видел. Поэтому в небольшой горстке людей тут и там пролетали сказанные вполголоса фразы вроде «Вроде парня тут зарезали!» или «Гараж вскрыли и утащили чего-то!». Особое недоумение у зрителей вызывал факт нахождения под охраной обоих мужиков, которых все соседи давно знали как вполне себе приличных и работящих, женатых и с детьми, не замеченных раньше в безобразиях, хоть даже если и выпимши когда бывают.

  Наконец опергруппа закончила свою работу, старший скомандовал милицейским грузить мужиков в патрульный «бобик» и вести за ними в отдел. Глядя на такой поворот дела у зрителей рты пооткрывались от удивления. Но ничего странного не было. Руководитель опергруппы, ввиду предполагаемой тяжести преступления да еще с участием несовершеннолетнего, решил действовать превентивно и доставить задержанных прямо к дежурному следователю - а там пусть уж он сам допрашивает их по всей форме и решает с мерой пресечения.

Андрей.

    Машина скорой помощи подскочила к воротам приемного покоя центральной городской больницы города Энск. Дежурившие санитары вытащили носилки с Андреем, который так и не приходил в себя. На лифте подняли в приемный покой, куда после первичного осмотра пострадавшего были срочно вызваны все врачи требуемой в данной ситуации специализации для более подробного исследования и проведения консилиума.

  Одновременно с осмотром Андрею, уже переложенному санитарами на кровать - каталку, вкололи в вену иглу и взяли кровь на анализ, тут же не мешкая в эту же вену всадили по очереди несколько шприцов с какими то лекарствами, затем поставили капельницу. Прямо на кровати - каталке свозили в рентген-кабинет, где сделали несколько снимков черепа и грудной клетки.

  Несмотря на все предпринятые меры и влитые в организм лекарственные препараты, Андрей в сознание так и не пришел. Но сердце билось и дышал он самостоятельно, поэтому аппарат для искусственной вентиляции легких решили пока не подключать. Ограничились простым кардиомонитором - сигнализатором сердечной активности.

  В таком состоянии он и остался в палате интенсивной терапии под наблюдением дежурного врача.

Лидия Александровна.

  Лидия Александровна доводилась Андрею родной бабушкой по материнской линии и жили они вдвоем в её квартире. Родителей у Андрея на момент описываемых событий не было в живых. Почему не было - история умалчивает. Факт состоял в том, что Лидия Александровна уже много лет воспитывала внука одна. В материальном плане они особо не нуждались, она получала пенсию плюс на сберкнижке денежки какие-никакие имелись. Так что взрослел единственный внук в разумном достатке и был ничем не хуже большинства своих ровесников с полными семьями - ни в еде, ни в игрушках когда был маленький, ни в одежде когда стал школьником, ни в чем другом. На путевки и на туристические поездки с классом деньги для внука у нее всегда находились. Год назад вот даже кассетный магнитофон ему купили, не самый дорогой конечно, но как сказал довольный внук «клевый». Клевый дак клевый, пусть будет так. В своем Андрюшеньке Баба Лида души не чаяла, безоговорочно считала его лучиком света и продолжением своей жизни, так что раз он был счастлив то и она тоже. Справедливости ради нужно сказать, что внук платил любимой бабушке тем же - вполне себе хорошо учился и не проказничал сверх меры.

  Когда Лидия Александровна открыла дверь на звонок и увидела на лестничной площадке участкового милиционера и стоящую за ним соседку, она буквально остолбенела. Единственная мысль как страшная догадка пронеслась: «Андрюшенька!». Хорошо знакомый ей участковый попросил разрешения войти, за ним вошла и соседка. От него она узнала что с её внуком Андреем произошел несчастный случай и сейчас он находится в больнице. Если она хочет, то участковый на своей машине отвезет Лидию Александровну прямо к нему. Тяжелое известие она выдержала стоически. Помощь соседки не понадобилась. Еле слышно сказав «Сейчас соберусь» ушла к себе в комнату, откуда вскоре вернулась одетая по уличному и готовая ехать.

  В больнице она сначала поговорила с дежурным ПИТ-овским врачом. От него узнала что внука привезли на скорой сильно избитого, особенно сильно пострадала голова. Развился отек мозга, есть очаги кровоизлияний. Дышит самостоятельно - и то хорошо, есть надежда. Сейчас ее внук лежит под капельницей, по прежнему без сознания. Да, в палату можно пройти. Да, можно остаться на ночь и ухаживать за ним, нужно только слушаться во всем дежурную медсестру. Если вдруг ей самой понадобится помощь - не терпеть, сразу сообщить сестре.

  Поздним вечером того же дня дежурный врач закончил плановый обход нескольких палат вверенного ему отделения интенсивной терапии. Проходя мимо палаты с доставленным сегодня страшно избитым подростком, в открытую дверь при слабом свете ночной лампы он увидел худенькую старушку, сидящую на стуле возле кровати. Она полностью наклонилась вперед верхней частью тела почти до горизонтального положения и обеими руками держала руку несчастного пацана, прижатую к своему лбу.

Продолжение следует ...

Автор: 1100110011.

Сайт автора: 1100110011.ru

Краснодар, 26 мая. Сейчас зачем-то разыскивают родителей этих идиотов. 

Современные подростки, по-видимому, никогда не видели таких устройств, как пейджер или тамагочи, разве что на старых фотографиях. Их старшие братья и родители хорошо помнят времена, когда эти нехитрые аппараты казались настоящим чудом техники. В некоторых странах, таких как Великобритания, подростки не умеют пользоваться даже стрелочными часами.

Со временем изобретения, аппараты и технологии устаревают и становятся достояниями музеев, и это нормально. Но иной раз кажется, что ту или иную "старинную" реалию слишком рано списали в утиль - она ещё может пригодиться.

В качестве примера лично я хочу привести телефонную будку. В современных городах такие постройки были бы незаменимы. Конечно, никакого таксофона внутри не будет, а сама будка должна быть изготовлена из герметичного материала, не пропускающего звуки извне.

Даже в нашей деревне, находясь на центральной улице, порой невозможно позвонить по телефону, в том числе на громкой связи: шум бесконечного потока машин (наш населённый пункт расположен вдоль федеральной трассы) перекрывает все остальные звуки. Приходится забегать в магазины, причём продавцы не всегда рады тому, что посетитель зашёл "просто позвонить".

А для тех, кого заинтересовала тема, могу порекомендовать свою статью, описывающую противоположный пример - изобретение (причём российское), слишком сильно опередившее своё время:

• Цветной телевизор... в конце XIX века?

Я проводил ревизию старых вещей в гараже с целью выбросить некоторые из них по причине полной ненадобности. Как любопытствующий археолог я увлекся процессом и постепенно добрался до артефактов добрых старых школьных времен. Вот набалдашник для технического водного крана. Удобные дырки для пальцев позволяли сантехнику туго закрыть кран или, наоборот, открыть туго закрытый кран. Но я использовал эту полезную вещь немного в других целях. Вот кожаные перчатки, все изорванные, из некоторых мест предательски торчат металлические пластины, выдавая суть этих перчаток. Тетрадка по биологии за восьмой класс. Одна из страниц покрыта бурыми, как будто ржавыми, пятнами. Эта страница была залита кровью на уроке биологии. Теперь, много лет спустя, мы видим, что со временем кровь меняет красный цвет на коричневый. И в таком виде может храниться очень долго. А вот мой дневник из тех далеких времен с краткими записями типа "теперь мне точно 3,1415". Я полистал этот дневник и постепенно вспомнил все.

*** Бить или терпеть? Вот в чем вопрос! ***

Шел урок математики. Петр Иванович вдохновленно рассказывал нам о предстоящей республиканской математической олимпиаде, о том, как важно выступить достойно, чтобы поддержать честь класса и школы в целом.

Класс слушал внимательно и сочувственно. Петр Иванович был математиком от Бога. Он был очень влюблен в математику, да и в нас, бестолковых учеников тоже. У него была своя система оценки учеников. Если парень или девчонка хоть что-то соображали, он ставил пятерки. Если ученики ничего не поняли, ставил четверки. Система гуманная, но опасная для самого преподавателя. Однажды проверочная комиссия обнаружила, что один из учеников, некий Ильдар, имел в аттестате четверку, а по факту не знал даже таблицу умножения. Крепко досталось тогда доброму Петру Ивановичу! Но своей системе он почти не изменил. Поставил несколько троек совсем уж тупоголовым и только тем, кому четверки были без надобности. Затем, когда скандал утих, математик тихо откатился к своей любимой двухбалльной системе.

Мы все любили Петра Ивановича, даже те, кто не любил математику. Мы заканчивали восьмой класс, предстояли экзамены. Единственным предметом, который ни у кого не вызывал волнений, была математика. Кроме доброты, у Петра Ивановича было еще одно ценное качество. Он был по-настоящему талантливым преподавателем. Его уроки по математики были увлекательными путешествиями в загадочный абстрактный мир. Эти путешествия были интересны даже тем, кто не имел склонности к абстракции.

- Тебе не стыдно? – прошипела моя соседка по парте Гузель и ткнула меня локтем, - позор, я чуть со стыда не сгорела.

Я сразу понял, что она имела в виду. Речь шла вовсе не о математике. На перемене ко мне подошел бывший ученик нашей школы Вовка Воронин. Он был на год старше меня и учился в ПТУ неподалеку. Ему, вероятно, было скучновато в этом своем ПТУ, поэтому Вовка часто посещал свою старую школу, проверяя, как тут дела и не нужна ли кому его помощь. На этот раз он решил почему-то заняться моим воспитанием. Он подошел ко мне и, приветливо улыбаясь, дружелюбно протянул правую руку. Я удивился и попытался ее пожать. Но он вдруг резко отдернул ее назад, а левой рукой неожиданно ударил меня в солнечное сплетение. От неожиданности я прохрипел что-то неразборчивое и согнулся в три погибели.

- Больно? - сочувственно спросил Вовка и ласково похлопал меня по плечу.

- Больно, - честно ответил я, с трудом приходя в себя. Было не только больно, но и обидно. Делом чести было как-то среагировать, но я боялся Воронина, решил стерпеть. Выполнив свою воспитательно-карательную миссию, Вовка вернулся в свое ПТУ.

А я отправился на урок математики. Да, было очень обидно. А хуже всего, как выяснилось, этот мой позор видела Гузель. Что-то надо делать. Но что конкретно? Драться с Ворониным? Это был большой риск испортить свое здоровье. Оставаться робким терпилой тоже плохо. Патовая ситуация, что не делай, все плохо.

- Ребятки, нам нужно назначить в олимпийскую команду от вашего класса, как минимум, трех человек, - продолжал речь математик, - первым номером пойдет Костик Оборотов, тут я думаю, никто не будет против. Еще 2 кандидатуры нужны. Какие будут предложения?

Тут Гузель подняла руку.

- Давай, предлагай, - кивнул ей Петр Иванович.

- А можно, Оборотов подтянет меня по математике? - неожиданно даже для меня спросила Гузель, не вставая с места. - В свободное от учебы время. У меня дома.

Кто-то захихикал. Я засмущался.

- Конечно, конечно, Гулечка, какие вопросы, - замахал руками математик, - это ваша личная жизнь, тут разрешения спрашивать не надо. Только я не понял, ты на Олимпиаде хочешь выступить или просто в рамках школьной программы хочешь подтянуться?

- Буду выступать на Олимпиаде, - твердо заявила Гузель.

- Так, так, так, - задумался Петр Иванович, - честно говоря, как математик, ты так себе. Не очень. С другой стороны, ты, Гузель, девочка-сюрприз. Такие девчонки нужны на олимпиадах. Опять же, лучше тебя все равно никого нет. Разве что Лена Шамина? А может вы втроем будете собираться и готовиться к Олимпиаде? Хорошая команда получается!

Мы с Гузель аж рты открыли от такого предложения. Я почувствовал, что Гузель сборы в таком составе не очень радовали. А возражать и спорить было как-то неудобно. Но чуткая Ленка правильно оценила ситуацию и проблему решила.

- Я не хочу с ними заниматься, - твердо заявила она, - самостоятельно подготовлюсь.

- Ну и ладно, - обрадовался математик, - команда от вашего класса сформирована. Готовьтесь!

...

Первоисточник:

https://wpvi.ru/pages/story/00051/

#############

### Конец ###

#############

Недавно (14 апреля) моя младшая (13 лет) поехала с другом (14 лет) в другой район, посмотреть на место гибели какого-то музыканта. У её друга на толстовке рисунок паука. Как я узнала, это один из атрибутов некоего чвк редан. Своя тусовка у них, скажем так, интернациональная (а куда денешься - вся школа как дружба народов). К этому пауку на толстовке в Московском районе прицепились три мигранта. Хотели "предъявить за одежду". Преследовали их и что-то там постоянно требовали. Моя испугалась и сначала говорила другу - игнорируй. Но те не унимались и "дети" обсыпали друг друга матюками, после чего моя с другом побежала, чтобы оторваться от преследователей. Во дворе она увидела женщину и попросила её о помощи. Женщина согласилась. Просто взяла под руку мою дочь, а друг дочки шёл рядом. На выходе из дворов преследователи догнали их и опять что-то потребовали. Женщина с ними несколько минут говорила, а потом вызвала полицию. Полиция не стала забирать самого младшего мигранта (его, как я поняла, сдали родителям сразу же) и женщину. Остальные поехали в отделение.

Я, конечно, была в шоке, когда моя дочь написала мне, что она в отделении милиции и надо, чтобы я за ней приехала. Я с мужем, подхватились, конечно, по ЗСД (платная дорога) быстро приехали в отделение, дочка дала при мне показания и мы уехали. Я безумно благодарна той женщине, потому что я уже ожидала как минимум побитыми детей увидеть. А так все целы, живы и здоровы. Но это оказалось ещё не всё.

Вчера вечером эта женщина написала моей дочке (телефонами они тогда обменялись на всякий случай, как оказалось), что родители мелкого мигранта написали на неё заявление, о нанесении побоев их выпрыску (можете вставить любое ругательное слово на выбор). Женщина уже обратилась к адвокату и попросила согласие на помощь с нашей стороны. Мы, конечно же, согласились. Пока что ничего от нас не требуется.

Но ситуация, когда ты помогаешь, а потом тебе же и прилетает, на мой взгляд, набирает новые обороты. Я не нацистка, не фашистка, у меня мужья дикие помеси из разных национальностей. Моя дочь точно также ровно ко всем относится. У нас соседи таджики и мы с ними нормально общаемся. Но вот тех вот, которые "предъявляют за одежду", я бы предпочла не видеть в своей стране никогда. Буду надеяться, что нам не придётся прибегать к тяжёлой артиллерии для разрешения этого конфликта.

Я бы опасался этого подростка на месте его родителей.

Знаменитая на весь мир Пушкинская Московская школа 345, корпуса 2, 3, 4 по адресам Москва, ЦАО, Басманный район, ул. Бауманская 40 и Елоховский проезд 1 строение 5 и строение 6 закрыты на абсолютно неопределённый срок! Ибо в трёх корпусах в 2019 году обвалились потолки, провалились полы и перекрытия и возникла угроза жизни и здоровью детей. С 2020 года в 3х корпусах не проводилось никаких работ и только сейчас в корпусе номер 2 по Бауманская 40 специалисты лазерными линейками вымеряют размеры до нанометров и потом будут создавать 3D схему здания в Автокаде которого больше в стране официально нет, потом план ремонта и потом неизвестно когда ремонт. Срочно нужно требовать выхода замерщиков с металлическими линейками и чтобы немедленно рисовали бумажные чертежи и приступали к ремонту трёх крупнейших корпусов! Иначе мы потеряем эти здания как аварийные и в будущем 3 крупнейших здания с огромной придомовой территорией, когда родители района привыкнут что здания не используются под корпуса школы и просто закрыты, все три здания возможно перестроят под бизнес центры. По такому же принципу закрывают логопедический детский сад из за безумно дорогой земли и выгодности под застройку, сад принадлежит уже Карбышевской школе 354 по адресу Денисовский переулок 15 в Москве, Логопедов из специализированного сада увольняют, в сад направляют детей с органическими поражениями головного мозга с которыми воспитатели не могут ничего сделать, а родителей на комиссиях по зачислению детей запугивают что данный сад для клинических идиотов, в итоге родители детей которым воспитатели и логопеды детского сада с Денисовский переулок 15 могут реально помочь с постановкой речи не получили достаточного количества детей в этом году и уже одна группа закрыта и остальные группы недокомплектованы. По такому же принципу закрыли круглосуточный детский сад (бывший сад для детей работников в РЖД) интернатного типа по адресу Новорязанская улица дом 32 в Басманный район, тоже от 354 Карбышевской школы, родителей запугали что из за круглосуточного графика работы в детском саду Новорязанская улица дом 32 дети только мигрантов и через месяц дети москвичей начинают разговаривать на языках СНГ забывая русский, родители испугались и перестали отдавать детей в сад на Новорязанская улица дом 32 в итоге сад закрыт насовсем и что там будет неизвестно.

Мои телеги: озвучки видео, аудиокниги, своё творчество.

Больше этих обаятельных ирландцев можно увидеть по нажатию на тег Foil Arms and Hog под постом. Кто хочет скинуться мне на вкусные антидепрессанты для новогоднего настроения, это можно сделать тут (в комментарии к донату желательно указать ваше имя или ник, чтобы я мог внести вас в благодарственные субтитры).

Дело было в Хабаровске. Самолет на стоянке, мы готовимся к вылету и ждем пассажиров. В кабину заходит представитель: «Товарищ командир, у нас на борту будет заключенный и два сопровождающих, разрешите посадку начать?».

Вместо привычного пассажирского автобуса к трапу подъезжает автозак и несколько машин ФСИН. Открывается дверь грузовика, под лай собак выходит уголовник, двое конвойных ведут его вверх по трапу. Стюардессы вышли встречать честно’го бродягу, им положено. Мы со вторым стоим на трапе.

Обычно, когда этапируемого проводят мимо, он либо смотрит в пол, либо окидывает стюардесс неприличным взглядом.

Но этот, мужчина лет 40, поднял глаза и спокойным приятным баритоном сказал: «Доброе утро», вызвав удивление и интерес у всего экипажа.

Оказалось, что это рецидивист, 4-я ходка, на этот раз надолго, женщину топором зарубил во время кражи в частном доме.

Перевозка этапируемых на самолете вместе с пассажирами-это норма. По закону преступник должен отбывать наказание как можно ближе к дому. Но из-за того, что тюрьмы/колонии расположены неравномерно по России, приходится перевозить преступников на большие расстояния. Для этого ФСИН заключает контракты с авиакомпаниями. Этапируемых помещают на последний ряд на среднее кресло, по краям распологаются двое конвойных.

Шел второй час задержки, ждали высокоставленного чиновника, он должен был лететь на нашем борту в бизнес-классе. Как символично получилось... Экипаж слоняется по самолету, скучно...

Я подошел к конвою в хвосте: "Мужики, может вам чаю налить?" Они с удовольствием согласились. Я принес 3 стакана и пачку печенья. Хотел раздать каждому, но сотрудник ФСИН, сидящий с краю, выдвинул столик: "Поставьте сюда, пожалуйста".

Я посмотрел на уголовника, он поймал мой взгляд и, как будто стесняясь своего положения и оправдываясь, пожал плечами и с улыбкой сказал: "Вот, Бригаду в юности насмотрелся и пошел воровать...".

Слово пацана

Я вспомнил этот случай вчера, когда смотрел сериал "Слово пацана". Смотрел как и многие, из-за интереса-что же там такого, что наделало столько шума?

А сегодня увидел новость, о массовом подражании подростками бандам и героям из сериала и всплеске подростковой преступности в стране.

Я рос среди таких же беспринципных сволочей как в сериале, на окраине города. Им ничего не стоило толпой избить до полусмерти мужичка, который шел с завода, просто ради забавы. Или ударить палкой по голове женщину и сорвать сережки. Они регулярно избивали, "опускали" парней из своей же компании, часто это делалось с элементами гомосексуализма. Например из-за того, что тот общался с девушкой, которая делала кому-то когда-то минет. Хотя их девушкиходили по рукам внутри компании от парня к парню.

Они не были беспризорниками, у большинства были работящие родители, хорошая квартира.

Но они угоняли машины у пенсионеров, разбивали их за вечер и сжигали. Они довели нескольких парней с района до самоубийства.

Этих сволочей ромпнтизируют и снимают сериал "Слово пацана".

Да, снят хорошо: красивые актеры, забойная музычка, драки-дешевые, но действенные на массы режиссерские приемы. Сериал косвенно пропогандирует массовые драки, воровство, агрессию, отсутствие принципов. Бабла подняли нехило, хайп получили.

Естественно, сериал тут же залетает в пустые головы и души зуммеров. Свято место пусто не бывает.

Результат: по всей стране подростки подражают бандитам из сериала. Да, многие наиграются и пойдут дальше сосать "парилки".

Но есть и такие, которые ловят блотную романтику по полной. От этого будут страдать нормальные люди.

Избитый мужчина, который просто шел со смены, ограбленная женщина-это ведь чьи то матери и отцы. Избитый толпой парень-чей то сын.

Но отморозки не будут об этом думать, им чуждо человеческое.

Кто рос в 90-е меня прекрасно поймет.

Возможно, режиссеры заложили глубокий смысл в сюжет сериала. Но молодежь его не поймет, даже задумываться не будет. Будут лишь воспринимать то, что избивать, воровать-это нормально. Что надо быть агрессивным и дерзким.

Зная, как наша молодежь восприимчива к плохому влиянию, какая сложная сейчас обстановка в стране, правительство допускает сериал в прокат.

Запрещать уже поздно, нет смысла.

Недавно шел по городу и увидел плакат с рекламой секции ММА, на ней 4-5 летний ребенок с грозным выражением лица сидит на поверженном противнике с занесенным забинтованным кулаком. Детей учат жестокости, учат бить лежачего, бить до потери сознания.

Кто-то скажет: "Пусть, мужиков делают". Но не спортивные секции делают из мальчика мужчину. Спортивные секции могут научить лишь дисциплине и исполнять чужие команды.

Но, чтоб стать мужчиной-надо прежде всего уметь брать ответственность за себя, за родных и за то, что ты делаешь и даешь окружающим людям. А этому могут научить родители, прививая правильные ценности своим детям.

Мы тоже дрались в детстве, но это было честно и до первой крови. Нас так учили. Я занимался боксом много лет, выигрывал чемпионаты Сибири, но ни разу никого не избивал ни во дворе ни в училище, где была жуткая дедовщина.

Сериал "Слово пацана" не порождает преступников сам по себе, но он помогает подросткам свернуть не туда. Это факт.

Единственное, что сейчас можно сделать-это следить за своими детьми. Стараться привить им правильные ценности в жизни, словом и примером. Чтоб потом ребенок не оказался на заднем ряду самолета в наручниках, в окружении конвоя.

Ещё одна любимая моими подписчиками серия. Ошин Фланаган — младший сын в семье, обычный нормальный подросток со всеми типичными подростковыми заботами, интересами и проблемами. Он старшеклассник и скоро закончит школу, а пока учится, готовится к экзаменам и ездит на языковую практику за рубеж. У него есть гиперопекающая и гиперконтролирующая, но любящая и заботливая мама Анна, которая искренне желает сыну добра в том виде, как она сама понимает добро. Ещё у Ошина есть друг-сосед-одноклассник Барри, который любит вкусно есть и тусить дома у Фланаганов. Если вы ещё не знакомы с этими тремя персонажами, то я уверен, вы их полюбите. Также у Ошина есть старший брат Дэниел, который уехал в учиться в университет (и поэтому ни разу не появляется в сюжетах, только упоминается на словах) и отец, который постоянно на работе, поэтому тоже пока ни разу не появлялся, но FAH обещают со временем показать его.