В прошлой главе мы узнали о начале творческого пути Константина Оборотова и Сергея Есенина. В этой главе вас ждет разгадка величайшей трагедии поэтического мира - смерти Сергея Есенина.
*** Глава 2 (последняя). Раскрытие тайны смерти Сергея Есенина ***
Мы с Серегой разделили наши обязанности. Я взял на себя самую простую работу. Занимался хозяйством, вел учет финансам, проводил первичные переговоры с редакторами и писал стихи. Сергей взял на себя на самый трудный и вредный для здоровья участок. Он шлялся по ресторанам, заводил амурные знакомства и выступал с нашими стихами на творческих вечерах.
Наши произведения сначала мы подписывали по-разному. Пробовали варианты: "Аристон", "Монах", "Безбожник", "КОСЕ" или даже просто "Константин Оборотов и Сергей Есенин". Но затем выяснилось, что лучше всего заходит бренд "Сергей Есенин". На нем и зафиксились.
Наш успех был таким грандиозным, что чуть было не подорвал окончательно сельское хозяйство измученной войнами России. Из деревень массово уезжали крестьяне, стремясь устроиться в больших городах "поэтами". К нам на квартиру валом валили земляки из Константиновки, да и из других близлежащих деревень тоже. Они брали у нас консультации, просили протекции, и, хуже всего, норовили прочитать нам свои стихи.
Отказывать им мы не могли. Мы же трактовали себя как "народные поэты, которые любят Родину". Плевать при этом на народ никак было нельзя. Я занялся администрированием. Придумывал разные работы для этого потока новых поэтов. Тем, кто производил самое приятное впечатление, поручал мыть полы в наших комнатах. Те, что чуть похуже, драили сортир. Других, от которых сильно воняло навозом, ставил на охрану у входа. Я считал, что так они будут отпугивать посетителей видом и запахом. Самым умным "поэтам" поручал искать рифмы к словам "пакля" и "электрификация". А также найти слово, в котором было подряд три гласных буквы.
Короче, так или иначе, но все "поэты" в нашей команде были при деле. Никто не мучился от скуки.
Денег у нас было так много, что мы не успевали их тратить. Это нас и сгубило, в конце концов. Серега медленно, но верно спивался, благо теперь собутыльников у него было много. Я попытался лечить его от пьянства стихотерапией, даже сочинил специально для него лечебные стихи.
Друг мой, друг мой,
Ты очень и очень болен.
Но я знаю, откуда взялась эта боль.
В голове твоей пустым и безлюдным полем,
Осыпает мозги алкоголь.
Это частично помогло. Сергей бросил пить, но им овладела другая страсть. Он пошел по бабам! Трагедия заключалась в том, что его голубые глаза были столь обворожительны, а стихи, которые он читал, были столь прекрасны, что никакая женщина не могла устоять перед этими чарами.
Анна Изряднова, Лидия Кашина, Зинаида Райх, Надежда Вольпин, Айседора Дункан, Августа Миклашевская, Софья Толстая, Галина Бениславская – это только краткий список любимых женщин, short list, вершина айсберга!
Были еще сотни других женщин, никому не известных, кроме своих ревнивых мужей. Вот эти мужья, бешеные рогоносцы и устроили нам ловушку в "Англетере" 28 декабря 1925 года, куда заманили нас коварством и хитростью.
Там должно было состояться собрание поэтесс, почитательниц таланта Сергея. Мы рассчитывали на роли приглашенных звезд и на разные приятности, которые этим звездам светили.
Но, увы, на собрание пришли не прекрасные дамы, а их злые мужья в количестве пяти. И началось собрание вовсе не с пения дифирамб в нашу честь, а с критических речей в наш адрес. Им, видите ли, надоело воспитывать Серегиных детей, которые были кудрявыми, хулиганистыми, а разговаривали исключительно стихами. Прекрасных уточенных дам это сильно радовало, но приземленных простых мужиков ужасно раздражало.
В ответ мы возражали в том духе, что надо улучшать демографию страны, разоренной войнами, а заодно окультуриваться, но мы не были правильно поняты. Постепенно слова перешли в крики и оскорбления. А затем началась драка.
Мы с Сергеем, как гладиаторы, как Спартак и Крис, бились отчаянно, прикрывая спины друг друга. Но численный перевес рогоносцев в итоге все-таки сказался. Какая-та сволочь ударила Серегу металлической трубой по голове. Он упал, как подкошенный, а я сдался на милость победителей, поняв, что в одиночку против этих психов мне не удержаться.
Несчастного Сергея потащили имитировать самоубийство через повешение. А я уселся писать посмертные стихи. Негоже такому великому поэту уходить из жизни без предсмертных строк, обращенных к друзьям и потомкам!
До свиданья, друг мой, не надо тут ни слова,
Не печалься и не хмурь бровей,
В мире том ведь встретимся мы снова
Собирайся, приходи скорей.
Из разбитой губы капала кровь, поэтому я эти стихи написал красным цветом. Стихи оказались почти пророческими. Убийцы решили избавиться от меня, как от ненужного свидетеля. Меня связали, вывезли на лодке в Финский залив и бросили в воду, в надежде, что я утону. Вот когда мне пригодились уроки плаванья, которые еще в детстве преподал мне дядя Сергея!
Под водой я зубами перегрыз веревки, затем отплыл подальше от своих мучителей и незаметно вынырнул на поверхность, чтобы отдышаться. Было довольно темно. Убийцы меня не заметили и, выждав несколько минут, покинули место преступления.
Я успешно доплыл до берега, где высушил одежду и обдумал сложившуюся ситуацию.
Я понял, что преступники не отстанут от меня, если узнают, что я остался в живых. Поэтому я не стал нигде светиться, спокойно вернулся в родную деревню. Там никто не удивился моему прибытию. Все решили, что я вернулся с колчаковских фронтов.
С этого момента я решительно бросил написание стихов. Очень уж рисковое это занятие! Занимаюсь теперь исключительно сельским хозяйством. Тем и знаменит, в нашем колхозе "Красный пиит" я на очень хорошем счету. Кстати, это название предложил я. Народу название понравилось. Звучное. Все почему-то решили, что "пиит" это французский пролетарий. Я не стал разубеждать. Да и какая разница, какое название? Главное, план выполнять по заготовкам.
Теперь я ночью тайно пишу эти записки, свято веруя, что мои потомки их прочтут, и тайна смерти великого поэта и моего друга Сергея Есенина рано или поздно будет раскрыта.
Песня региона: 61 Рязанская область (Рязань). Стих "Я обманывать себя не стану..." поэт Сергей Есенин написал в 1922 году. В 1984 это стихотворение получило вторую жизнь. Композитор Сергей Сарычев и группа "Альфа" создали мировой хит - песню "Я московский озорной гуляка", используя текст поэта.
В прошлой главе мы узнали о начале творческого пути Константина Оборотова и Сергея Есенина. В этой главе вас ждет разгадка величайшей трагедии поэтического мира - смерти Сергея Есенина.
*** Глава 2 (последняя). Раскрытие тайны смерти Сергея Есенина ***
Мы с Серегой разделили наши обязанности. Я взял на себя самую простую работу. Занимался хозяйством, вел учет финансам, проводил первичные переговоры с редакторами и писал стихи. Сергей взял на себя на самый трудный и вредный для здоровья участок. Он шлялся по ресторанам, заводил амурные знакомства и выступал с нашими стихами на творческих вечерах.
Наши произведения сначала мы подписывали по-разному. Пробовали варианты: "Аристон", "Монах", "Безбожник", "КОСЕ" или даже просто "Константин Оборотов и Сергей Есенин". Но затем выяснилось, что лучше всего заходит бренд "Сергей Есенин". На нем и зафиксились.
Наш успех был таким грандиозным, что чуть было не подорвал окончательно сельское хозяйство измученной войнами России. Из деревень массово уезжали крестьяне, стремясь устроиться в больших городах "поэтами". К нам на квартиру валом валили земляки из Константиновки, да и из других близлежащих деревень тоже. Они брали у нас консультации, просили протекции, и, хуже всего, норовили прочитать нам свои стихи.
Отказывать им мы не могли. Мы же трактовали себя как "народные поэты, которые любят Родину". Плевать при этом на народ никак было нельзя. Я занялся администрированием. Придумывал разные работы для этого потока новых поэтов. Тем, кто производил самое приятное впечатление, поручал мыть полы в наших комнатах. Те, что чуть похуже, драили сортир. Других, от которых сильно воняло навозом, ставил на охрану у входа. Я считал, что так они будут отпугивать посетителей видом и запахом. Самым умным "поэтам" поручал искать рифмы к словам "пакля" и "электрификация". А также найти слово, в котором было подряд три гласных буквы.
Короче, так или иначе, но все "поэты" в нашей команде были при деле. Никто не мучился от скуки.
Денег у нас было так много, что мы не успевали их тратить. Это нас и сгубило, в конце концов. Серега медленно, но верно спивался, благо теперь собутыльников у него было много. Я попытался лечить его от пьянства стихотерапией, даже сочинил специально для него лечебные стихи.
Друг мой, друг мой,
Ты очень и очень болен.
Но я знаю, откуда взялась эта боль.
В голове твоей пустым и безлюдным полем,
Осыпает мозги алкоголь.
Это частично помогло. Сергей бросил пить, но им овладела другая страсть. Он пошел по бабам! Трагедия заключалась в том, что его голубые глаза были столь обворожительны, а стихи, которые он читал, были столь прекрасны, что никакая женщина не могла устоять перед этими чарами.
Анна Изряднова, Лидия Кашина, Зинаида Райх, Надежда Вольпин, Айседора Дункан, Августа Миклашевская, Софья Толстая, Галина Бениславская – это только краткий список любимых женщин, short list, вершина айсберга!
Были еще сотни других женщин, никому не известных, кроме своих ревнивых мужей. Вот эти мужья, бешеные рогоносцы и устроили нам ловушку в "Англетере" 28 декабря 1925 года, куда заманили нас коварством и хитростью.
Там должно было состояться собрание поэтесс, почитательниц таланта Сергея. Мы рассчитывали на роли приглашенных звезд и на разные приятности, которые этим звездам светили.
Но, увы, на собрание пришли не прекрасные дамы, а их злые мужья в количестве пяти. И началось собрание вовсе не с пения дифирамб в нашу честь, а с критических речей в наш адрес. Им, видите ли, надоело воспитывать Серегиных детей, которые были кудрявыми, хулиганистыми, а разговаривали исключительно стихами. Прекрасных уточенных дам это сильно радовало, но приземленных простых мужиков ужасно раздражало.
В ответ мы возражали в том духе, что надо улучшать демографию страны, разоренной войнами, а заодно окультуриваться, но мы не были правильно поняты. Постепенно слова перешли в крики и оскорбления. А затем началась драка.
Мы с Сергеем, как гладиаторы, как Спартак и Крис, бились отчаянно, прикрывая спины друг друга. Но численный перевес рогоносцев в итоге все-таки сказался. Какая-та сволочь ударила Серегу металлической трубой по голове. Он упал, как подкошенный, а я сдался на милость победителей, поняв, что в одиночку против этих психов мне не удержаться.
Несчастного Сергея потащили имитировать самоубийство через повешение. А я уселся писать посмертные стихи. Негоже такому великому поэту уходить из жизни без предсмертных строк, обращенных к друзьям и потомкам!
До свиданья, друг мой, не надо тут ни слова,
Не печалься и не хмурь бровей,
В мире том ведь встретимся мы снова
Собирайся, приходи скорей.
Из разбитой губы капала кровь, поэтому я эти стихи написал красным цветом. Стихи оказались почти пророческими. Убийцы решили избавиться от меня, как от ненужного свидетеля. Меня связали, вывезли на лодке в Финский залив и бросили в воду, в надежде, что я утону. Вот когда мне пригодились уроки плаванья, которые еще в детстве преподал мне дядя Сергея!
Под водой я зубами перегрыз веревки, затем отплыл подальше от своих мучителей и незаметно вынырнул на поверхность, чтобы отдышаться. Было довольно темно. Убийцы меня не заметили и, выждав несколько минут, покинули место преступления.
Я успешно доплыл до берега, где высушил одежду и обдумал сложившуюся ситуацию.
Я понял, что преступники не отстанут от меня, если узнают, что я остался в живых. Поэтому я не стал нигде светиться, спокойно вернулся в родную деревню. Там никто не удивился моему прибытию. Все решили, что я вернулся с колчаковских фронтов.
С этого момента я решительно бросил написание стихов. Очень уж рисковое это занятие! Занимаюсь теперь исключительно сельским хозяйством. Тем и знаменит, в нашем колхозе "Красный пиит" я на очень хорошем счету. Кстати, это название предложил я. Народу название понравилось. Звучное. Все почему-то решили, что "пиит" это французский пролетарий. Я не стал разубеждать. Да и какая разница, какое название? Главное, план выполнять по заготовкам.
Теперь я ночью тайно пишу эти записки, свято веруя, что мои потомки их прочтут, и тайна смерти великого поэта и моего друга Сергея Есенина рано или поздно будет раскрыта.
Песня региона: 61 Рязанская область (Рязань). Стих "Я обманывать себя не стану..." поэт Сергей Есенин написал в 1922 году. В 1984 это стихотворение получило вторую жизнь. Композитор Сергей Сарычев и группа "Альфа" создали мировой хит - песню "Я московский озорной гуляка", используя текст поэта.
Гараж у меня хороший, большой. Помимо транспортных средств есть также в нем склад старых семейных вещей. Время от времени я провожу строгие ревизии этих артефактов, стараясь сделать быструю выборку предметов для утилизации. Задумываться нельзя! Иначе нахлынут воспоминания, которые будут мешать процессу уничтожения старья. В прошлый раз я нашел свои школьные предметы (тетрадки, книжки, самодельные кастеты и прочий хлам). Перед тем как их уничтожить пришлось написать роман воспоминание "Гузель, или Двойное слово пацана". Иначе что-то мне мешало провести процесс очистки. На этот раз я отрыл большой старинный сундук столетней давности, в котором с изумлением обнаружил вещи своего прадеда и тезки Константина Оборотова, включая его личные дневники. Оказывается, мой предок дружил с самим Сергеем Есениным. Кое-что из записей мне удалось разобрать, я сделал литературную обработку и кое-какие отрывки предлагаю вашему вниманию. Я не ручаюсь за правдивость этих материалов. Мой прадед был тот еще фантазер!
С Серегой я дружил с самого раннего детства. Судьба у нас была схожей. Оба мы рано потеряли родителей, а также многих братьев и сестер. На воспитание нас взял дядя Сергея, мы росли с Серегой как родные братья. В семье этого дяди был на воспитании еще один приемыш, мой родной младший брат. Его тоже звали Костик, как и меня. В нашей деревне Карловке большинство мужиков звались Константинами, потому и переименовали нашу деревеньку в 1914 году в Константиновку.
Воспитание у дяди было простое и суровое. Взял он как-то нас, троих пацанов в возрасте примерно семи-восьми лет, да отвез на лодке далеко от берега. Там выбросил всех нас в воду и сказал, "кто доплывет до берега, будет жить". Доплыли только Серега и один Костя. Я был в таком шоке, что даже не понял сразу, кто доплыл я или брат. Короче, осталось нас только двое иждивенцев.
Дядя сказал, что на все воля Бога, и теперь прокормить оставшихся парней будет гораздо проще.
Мы с Серегой уже тогда задумались, как снискать хлеб насущный. Крестьянский труд был нами сразу и решительно отвергнут. Он нам показался скучным, тупым и малодоходным. Решили сделать ставку на бокс и стихосложение. Благодаря дяде, мы также научились хорошо плавать. Но сам процесс плаванья был нам крайне неприятен. Вспоминался мой утонувший брат. Нам было его очень жалко. Мы же не звери, как дядя.
А вот боксом и стихами занимались с удовольствием. Бывало, сходим в соседнюю деревеньку, начистим там кому-нибудь морды и довольные идем домой, по ходу сочиняя разные стишки. Народное влияние на нас было колоссальное. Мы очень любили слушать частушки, включая матерные. А затем пробовали сами что-то сочинить в этом духе.
Свои первые стихи мы читали друг другу. Мы были друг у друга и первыми читателями, и первыми критиками.
- Слушай, Серега, я тут накалякал несколько строк, как думаешь, это можно будет опубликовать? – спросил я как-то Сергея и продекларировал следующий стих.
Член ты мой упавший, член заледенелый,
Что грустишь, болтаясь, ты в штанине левой?
На это мое творчество сильнейшее влияние оказала тетушка Сергея, которая часто, не стесняясь детей, ругала дядю за плохое выполнение супружеских обязанностей.
- Сильно! – похвалил меня Серега, - в таком виде, правда, не пойдет, слишком пошло. Но если чуток переработать, то получатся вполне нормальные стихи. Чую, народу понравится.
Но в редакциях все наши стихи, которые мы посылали почтой или с оказией, стабильно отвергались.
- Надо явиться в редакцию лично, - предложил я, - может нам повезет и там будет дама главным редактором? Сияние твоих голубых глаз должны действовать не только на наших деревенских девчушек, но и на московских чик тоже. Лучше бы, конечно, сразу рвануть в Петербург, но чую, не доедем. Денег мало.
- Возьмем еще на всякий случай боксерские перчатки, - предложил Серега, - дело такое, не понятно, что и как сыграет к нашей пользе.
Серега оказался прав. Чтобы пробиться к редактору, нам пришлось послать в нокаут человек пять охранников, а Серега еще взасос поцеловал секретаршу.
- Что за безобразие, я сейчас полицию вызову, - заявил главный редактор, когда мы ворвались в его кабинет, - графоманов я принимаю строго по записи!
- Мы пришли с миром! – заявил я, - просто прослушайте наши стихи. Если Вы скажете, что они плохие, мы немедленно уедем в нашу деревню собирать урожай.
- Черт с вами, читайте! Только быстро! – махнул рукой главред, - как называются стихи? Кто автор?
- Стихи называются "Березка", - сказал Сергей, - автор он – Константин Оборотов.
- Мы вместе сочинили, - поспешил добавить я, - декламировать будет Сергей Есенин.
Серега прочитал стихи так замечательно, что даже я чуть было не заплакал от умиления.
Белая березка за моим окном
Чуть прикрылась снегом, словно серебром.
На пушистых ветках нежною каймой
Распустились кисти снежной бахромой.
А главреда и вовсе охватил культурный шок.
- Это гениально, - прошептал он, вытирая глаза большим платком, - конечно, надо сначала утвердить у Владимира Владимировича. Но я уверен, ему тоже очень понравится.
- А кто такой этот Владимир Владимирович? - наивно спросил я.
- Вы, ребятки, из какой глуши прибыли? – поинтересовался главред, - впрочем, теперь это неважно. Сбор урожая отменяется. Квартиру в Москве или в Санкт-Петербурге я вам устрою. А Владимир Владимирович, это Маяковский, конечно. Какие тут могут быть варианты?
Так начался наш стремительный взлет, который не смогли прервать ни мировая война, ни революция, ни гражданская война.
Гараж у меня хороший, большой. Помимо транспортных средств есть также в нем склад старых семейных вещей. Время от времени я провожу строгие ревизии этих артефактов, стараясь сделать быструю выборку предметов для утилизации. Задумываться нельзя! Иначе нахлынут воспоминания, которые будут мешать процессу уничтожения старья. В прошлый раз я нашел свои школьные предметы (тетрадки, книжки, самодельные кастеты и прочий хлам). Перед тем как их уничтожить пришлось написать роман воспоминание "Гузель, или Двойное слово пацана". Иначе что-то мне мешало провести процесс очистки. На этот раз я отрыл большой старинный сундук столетней давности, в котором с изумлением обнаружил вещи своего прадеда и тезки Константина Оборотова, включая его личные дневники. Оказывается, мой предок дружил с самим Сергеем Есениным. Кое-что из записей мне удалось разобрать, я сделал литературную обработку и кое-какие отрывки предлагаю вашему вниманию. Я не ручаюсь за правдивость этих материалов. Мой прадед был тот еще фантазер!
С Серегой я дружил с самого раннего детства. Судьба у нас была схожей. Оба мы рано потеряли родителей, а также многих братьев и сестер. На воспитание нас взял дядя Сергея, мы росли с Серегой как родные братья. В семье этого дяди был на воспитании еще один приемыш, мой родной младший брат. Его тоже звали Костик, как и меня. В нашей деревне Карловке большинство мужиков звались Константинами, потому и переименовали нашу деревеньку в 1914 году в Константиновку.
Воспитание у дяди было простое и суровое. Взял он как-то нас, троих пацанов в возрасте примерно семи-восьми лет, да отвез на лодке далеко от берега. Там выбросил всех нас в воду и сказал, "кто доплывет до берега, будет жить". Доплыли только Серега и один Костя. Я был в таком шоке, что даже не понял сразу, кто доплыл я или брат. Короче, осталось нас только двое иждивенцев.
Дядя сказал, что на все воля Бога, и теперь прокормить оставшихся парней будет гораздо проще.
Мы с Серегой уже тогда задумались, как снискать хлеб насущный. Крестьянский труд был нами сразу и решительно отвергнут. Он нам показался скучным, тупым и малодоходным. Решили сделать ставку на бокс и стихосложение. Благодаря дяде, мы также научились хорошо плавать. Но сам процесс плаванья был нам крайне неприятен. Вспоминался мой утонувший брат. Нам было его очень жалко. Мы же не звери, как дядя.
А вот боксом и стихами занимались с удовольствием. Бывало, сходим в соседнюю деревеньку, начистим там кому-нибудь морды и довольные идем домой, по ходу сочиняя разные стишки. Народное влияние на нас было колоссальное. Мы очень любили слушать частушки, включая матерные. А затем пробовали сами что-то сочинить в этом духе.
Свои первые стихи мы читали друг другу. Мы были друг у друга и первыми читателями, и первыми критиками.
- Слушай, Серега, я тут накалякал несколько строк, как думаешь, это можно будет опубликовать? – спросил я как-то Сергея и продекларировал следующий стих.
Член ты мой упавший, член заледенелый,
Что грустишь, болтаясь, ты в штанине левой?
На это мое творчество сильнейшее влияние оказала тетушка Сергея, которая часто, не стесняясь детей, ругала дядю за плохое выполнение супружеских обязанностей.
- Сильно! – похвалил меня Серега, - в таком виде, правда, не пойдет, слишком пошло. Но если чуток переработать, то получатся вполне нормальные стихи. Чую, народу понравится.
Но в редакциях все наши стихи, которые мы посылали почтой или с оказией, стабильно отвергались.
- Надо явиться в редакцию лично, - предложил я, - может нам повезет и там будет дама главным редактором? Сияние твоих голубых глаз должны действовать не только на наших деревенских девчушек, но и на московских чик тоже. Лучше бы, конечно, сразу рвануть в Петербург, но чую, не доедем. Денег мало.
- Возьмем еще на всякий случай боксерские перчатки, - предложил Серега, - дело такое, не понятно, что и как сыграет к нашей пользе.
Серега оказался прав. Чтобы пробиться к редактору, нам пришлось послать в нокаут человек пять охранников, а Серега еще взасос поцеловал секретаршу.
- Что за безобразие, я сейчас полицию вызову, - заявил главный редактор, когда мы ворвались в его кабинет, - графоманов я принимаю строго по записи!
- Мы пришли с миром! – заявил я, - просто прослушайте наши стихи. Если Вы скажете, что они плохие, мы немедленно уедем в нашу деревню собирать урожай.
- Черт с вами, читайте! Только быстро! – махнул рукой главред, - как называются стихи? Кто автор?
- Стихи называются "Березка", - сказал Сергей, - автор он – Константин Оборотов.
- Мы вместе сочинили, - поспешил добавить я, - декламировать будет Сергей Есенин.
Серега прочитал стихи так замечательно, что даже я чуть было не заплакал от умиления.
Белая березка за моим окном
Чуть прикрылась снегом, словно серебром.
На пушистых ветках нежною каймой
Распустились кисти снежной бахромой.
А главреда и вовсе охватил культурный шок.
- Это гениально, - прошептал он, вытирая глаза большим платком, - конечно, надо сначала утвердить у Владимира Владимировича. Но я уверен, ему тоже очень понравится.
- А кто такой этот Владимир Владимирович? - наивно спросил я.
- Вы, ребятки, из какой глуши прибыли? – поинтересовался главред, - впрочем, теперь это неважно. Сбор урожая отменяется. Квартиру в Москве или в Санкт-Петербурге я вам устрою. А Владимир Владимирович, это Маяковский, конечно. Какие тут могут быть варианты?
Так начался наш стремительный взлет, который не смогли прервать ни мировая война, ни революция, ни гражданская война.
Я сегодня влюблен в этот вечер, Близок сердцу желтеющий дол. Отрок-ветер по самые плечи Заголил на березке подол.
Сергей Есенин
Не совсем точно передаёт настроение, но я выбрал русского поэта не просто так. Привет, Я NoAdO и я пишу авторские посты о мотоциклах =) А сегодня я провожу вас в Константиново! Это цикл “Три шага от дома”, о поездках из Москвы одним днём.
Думая над тем, как рассказать об этой поездке, я решил, что у поездки нет темы. Я не задаю задачу на подумать, точки не объединены логически, нет какого-то высшего смысла или числовой цели. Есть последний день сентября 2023го года с +24 в пике и эта осень ещё слишком похожа на лето. Завтра месяц перещёлкнет на октябрь, включится зябкий холод, дождь и типичная осенняя мерзость, но сейчас мы хапаем последний действительно тёплый день в этом году, выгребая его ложкой со дна кастрюли.
Хотя сперва, конечно же, пришлось хлебнуть заМКАДных пробок. Никак не достроят Новую Рязанку, из-за чего пробки в обе стороны и деться нам особо некуда, а на крюк по А-108 времени нет, осень и темнеет рано. Первая остановка – Луховицы. Но я про них уже рассказывал, а мы ищем новые точки и пути. Поэтому наш маршут от Луховиц в Константиново пролегает вовсе не по прямой:
За увеличение дистанции мы вознаграждены сполна: дороги хорошие по качеству и почти без машин. В Москве и окрестностях аттракцион “я на дороге один” – штука редкая, тем и ценная. Если будете ехать такой маршрут весной-летом, загляните в Зарайск. Там из интересного водонапорная башня и Кремль и я не делал пост. Так что я покажу немного фото оттуда и вернусь к основному рассказу.
Башня 1916го года постройки – не слишком древнее, но интересное сооружение. По прямому назначению уже не работает, но можно посмотреть не только инженерные решения внутри, но и подняться на смотровую площадку. 29 метров это немного, как 9-этажный дом, вот только зданий такой высоты близко нет, а башня – в центре города. Виды хорошие, вот. Но, вернусь к рассказу.
А вот и весь состав нашей группы. Три-четыре мотоцикла, кажется, оптимальный формат. Не следишь за большой группой, не боишься потерять хвост. Мы едем малым составом, но не могу сказать этого о других. И в Луховицах и в Константиново мы встретили группы побольше, тоже катаются, пока хорошая погода.
Приехали мы, кхм, не вовремя. В эти дни в Константиново проходит “Всероссийский Есенинский праздник поэзии «на земле, мне близкой и любимой…»”, очень много людей, автобусов, машин. Инспектор ДПС жезлом показывает нам парковаться на газон, к уже стоящим там мотоциклам. Интересный подход. Идём внутрь, вход до 15 часов бесплатный, успеваем.
Со сцены декламируют стихи. Не покидает ощущение похожести на Елизавету Вячеславскую, да и в целом постоянно кажется что я попал куда-то не туда. Неожиданно подходит МЧСник и просит фото с нами.. в смысле дать нам брошюрки и для отчёта сфотографировать что они их раздают. Брошюрки обычные, противопожарные, а вот почему мы – без понятия. Забавно.
Если отсеять из внимания других людей, то вот вам красивый вид на реку. Спуск туда вроде и плавный, но суммарная высота лестниц приличная. Закончив с Константиново, выдвигаемся в сторону Пощупово, но не доезжаем. Хихикая и вооружившись телефонами мы, как стая школьниц-инстаграмщиц, атакуем.. сено!
“А сфоткай меня вот так”, “Нет, с вот этого ракурса”, “Подожди, пока машина проедет”, “Встань вот так”, “Раскинь руки”. Мы действительно устроили бездарную в своей вульгарности фотосессию, достойную Инстахлама. И знаете, что? Мне не стыдно. Потому что мы сделали, что хотели. Потому что мы отлично провели время, дурачась и развлекаясь. И потому что это – тоже воспоминания.
Не обошлось и без технических моментов. Ещё в утренней пробке владелец Хонды обнаружил температуру выше нормы. На каждой остановке мы подливали в расширительный бачок антифриза, пока его, наконец, не перестало всасывать в систему. Хорошо иметь хотя бы минимальные технические знания о технике, которой пользуешься.
Само Пощупово представляет из себя классический форт-монастырь с холмами вокруг. И снаружи больше интересного, чем внутри. Владелец Хонды сравнил окружающую действительность с запасной “сценой” разрабатываемой игры, куда навалили разных объектов без причины и связи их друг с другом. И знаете, с ним тяжело не согласиться.
Например, вот стоит домик. С участком, с огородом. В пределах его забора – всё логично. Но другие участки сильно в стороне, этот в низине, дороги нормальной к нему нет, что он тут делает?
Или вот тропинка к местному источнику. Обычная тропинка в лесу. Потом внезапно сбоку появляется каменный забор, а через несколько десятков метров пропадает. Какие-то деревья замотаны в сетку.. три или пять, остальные – нет. Из земли появляется кабель. Хороший, современный. И исчезает через несколько шагов. Около источника пара зданий, но никаких толковых границ участка, как будто их и правда вырезали с территории монастыря да вставили в сторонке, чтобы не мешали. На холме – чисто крыша от домика, будто его “утопили” в текстурах. Или валяется там ножка куриная в кляре, метр длиной. Камень такой. Впрочем, уже не валяется, убрали, но фото осталось.
А ещё в Пощупово, по слухам, отличные пельмени в кафе. Вот только кафе работает до 17:00. Смешно, остаёмся без пельменей. Выезжаем обратно, ужинаем снова в Луховицах, снова пробка, дом. Поездки из Москвы они такие, да. Приходится порой кромсать целые часы повествования, потому что ничего кроме пилилова по трассе или прокрадывания по пробке там и нет. Так что я просто напомню, что это тоже часть поездки.
Наверно, под конец этого текста я всё же нашёл тему этой поездки. Она странная но приятная. Неожиданная толпа в Константиново, хотя там было что посмотреть. Неожиданный, но удачный кружной маршрут через Зарайск. Странные предметы в Пощупово, но приятный источник. Да и 30е сентября с +24 это странно, но приятно, да.
Другие поездки можно найти по тегу 3шагаотдома, на сайте или в профиле. Спасибо за внимание, всё.
