Когда-то давно, когда старший фельдшер уходила на пенсию, заведующий отделением Скорой помощи спросил меня, не хочу ли я занять её место. Я не хотела. В первую очередь я не хотела ходить на работу каждый день. И вникать в дрязги коллектива тоже не хотела. Да и с наркотой дело иметь очень ответственно. Куча бумажкой работы. А ещё график составлять. Один сплошной геморрой. Вечно кто-нибудь недовольный ходит. Причин было много почему нет. Но я сформулировала по-другому:

- Не хочу. Я же начну порядок наводить, и меня все возненавидят.

- Так это же хорошо, что порядок наведёшь. Этого я и хочу.

- Но я не хочу, чтобы меня ненавидели.

В общем, отказалась я от этой должности. На должность старшего фельдшера метили две женщины, но заведующий на это место взял мужчину. Назову его Юрий Иванович. Честно говоря, до ухода старшего фельдшера порядок был на Скорой. Не идеальный, конечно. Но идеал недостижим. На то он и идеал. Юрий Иванович - спокойный, добродушный мужчина. Местами пофигист. Но мы его любили. В нужды наши вникал. График под каждого подстраивал. Да и премии он никого не лишал. Когда Юрий Иванович уходил в отпуск, его замещали те самые женщины, которые хотели эту должность. По очереди, разумеется. Они часто сетовали на то, как безответственно относится старший фельдшер к работе. Все косяки исправляли и жаловались на Юрия Ивановича заведующему Скорой. Но однажды на место старшего фельдшера посадили женщину, которая заняла потом его место. В последующем она всегда его замещала. Я не буду называть её имя. Обозначу буквой М.

Каждый раз, когда М. оказывалась на месте старшего фельдшера, тут же начинала наводить порядок. И жаловаться. Но жаловалась на него не только заведующему. Жаловалась она и в администрации больницы. Например, главной медсестре больницы. А когда М. заочно закончила какой-то ВУЗ и получила диплом психолога, стала не только порядок наводить и докладывать о проделанной работе начальству. Она стала просить, чтобы её на должности старшего фельдшера оставили совсем. Она ведь та хорошо порядок наводит. А ещё и высшее образование имеет. М. в открытую говорила:

- Я не я буду, если старшим фельдшером не стану.

И добилась своего. Женщины ей потом в лицо говорили:

- Да ты Юрика подсидела!

- Да, - соглашалась она, - подсидела. И что? Да ничего.

Я ничего по этому поводу не говорила, кроме того, что для Скорой это даже на благо пойдёт. Действительно - порядка стало больше. Появились медпрепараты, которых не хватало. В этом плане, безусловно стало лучше. Но несколько лет назад началось давление на коллектив. И даже выдавливание неугодных. Сказал что-то не то человек старшему фельдшеру, или отказал в просьбе. Готовься - будешь ездить на самой раздолбаной машине в смене, или водитель скандальный будет тебя возить. Если фельдшер, то будешь в одну каску до вечера работать, а в ночь помощника бестолкового дадут. Лишение премии за дело и без. Атмосфера в коллективе становилась всё хуже и хуже. Некоторые стали ходить друг на друга старшему фельдшеру жаловаться. Зато порядок в укладках и на Скорой появился.

М. порядок очень любит наводить не только на работе. Как её послушать, так порядок наводила она везде - в магазине, куда ходила за продуктами, в управляйке дома, где жила, в садике, куда дочь ходила, в школе, где сейчас учится ребёнок. Последние несколько лет М. ставят на должность главной медсестры больницы, когда та уходит в отпуск или на больничный. Так что М. наводит теперь порядок у главной медсестры и во всех отделениях нашей больницы. И рассказывает об этом на Скорой. Заодно жалуется на главную медсестру. Например, что она на самом деле не болеет, а в Турцию уехала или в Египет. Мол больничный не настоящий. А ей приходится теперь две работы делать. Однажды я сказала:

- Так тебя, наверное, скоро главной медсестрой назначат на постоянной основе.

- Нет, не назначат, - вздохнув ответила М. А потом добавила - Да я и не хочу.

Вполне может и не хочет. Власти уже той не будет. Да и с премиями в администрации по-другому. На Скорой из общего котла черпается она. Чем больше человек премии лишат, тем выше премия у оставшихся. А вот главной медсестре главный врач размер премии определяет, согласно проделанной работе.

Вот видите. На Скорой не только вызова. У нас интриги, заговоры, разоблачения тоже есть. Всё как у людей. Ещё любовь-морковь, ссоры, воровство и драки бывают. Как-нибудь потом расскажу некоторые истории.

И почему М. не остановилась на наведении порядка на Скорой? Зачем она хорошую атмосферу в коллективе разрушила?

На этом - всё.

Предыдущая история со Скорой здесь: Скоровские истории #246: Домашнее насилие

P. S. Всё, что не было написано мною, является домыслами. Не стоит свои домыслы выдавать за мои слова или мысли. Оставьте их при себе, пожалуйста.

Спать не хотите ещё? Я вот сейчас пойду.

С вами была Я - ваша .

А теперь стандартная приписка.

Для тех, кто ещё не знаком с творчеством этих людей я хочу представить: @AlexRadio, , @SallyKS,

Как оказалось, Горячим рулит Искусственный Интеллект. Ему дают какие-то параметры, а ИИ всё делает сам. Именно поэтому, наверное, посты авторов, чьи оригинальные публикации интересны читателям, теперь попадают в Лучшее, минуя Горячее, а потому стали недоступны для большинства пикабушников.

По поводу . Его заблокировали навсегда. Но посты доступны к прочтению. Кто не знаком с постами Камрада - зайдите и почитайте.

Книги есть на ЛитРес. Ссылка в профиле.

Из разных периодов жизни я крепко запомнила два бунда. Первый был, когда дети ещё учились в школе.

Первый бунд.
Для детей мы выбрали обычную среднеобразовательную школу с приятными учителями. Перегибы были и там, но база оставалась приемлемой - учатся дети нормально, вот и славненько. Но стена к стене с нашей школой стояла наипонтовейшая гимназия, в которой стремились покорять вершины и выжимать из своих рядов неугодных учеников куда-нибудь подальше, в менее престижные школы. Я считала, что наши деды и бабки учились в простой школе, родители тоже, да и мы гимназиев не заканчивали и выросли вполне приличными людьми.

Но гимназии хотелось размаха и масштабов. Через какое-то время она решила подгрести под себя нашу школу и тоже сделать её гимназией. Вернее, образовательным центром в сумме. Тут-то и поднялся бунд. "Нафиг вашу гимназию!" - барагозили родители на собраниях и около школы - "Поднимемся всем миром и отстоим! Жалобы будем писать!"
- Вы с нами? - все повернулись ко мне, я тихо стояла в стороне и смотрела на то, как яростно народ рвёт тельняшки до пупа и рвётся на баррикады. Я была категорически против слияния школ, потому что рассказы очевидцев о гимназии напрягали, а у одного из моих детей - синдром Аспергера и фиг бы мы там выжили. Что в результате и произошло.
- Я с вами, но нужно понимать, что или всем миром, или даже затевать не стоит. Потому что хорошо, если половина в процессе отвалится. Но отшпилятся, скорее всего, почти все.
Остальные родители рванули гармонь и поправили пулемётные ленты на груди.
- Всем миром пойдём. - выдохнули они.

Заявление, написанное на нескольких листах, украшало множество подписей. Всех бунтовщиков пригласили на беседу с руководством гимназии и ещё какой-то важной шишкой. Ко времени собрания я подтянулась вовремя и удивилась отсутствию людей вокруг. "Наверное, уже зашли." - подумала я и заглянула в зал. Педагогический коллектив был в полном составе и мрачно смотрел на меня.

"Заходите!" - я поняла, что опять влипла с верой в людей. Из родителей-бунтовщиков на стрелку подошёл только один и это была я. "Да и хрен с ними." - подумала я, крутясь как уж на сковороде и применяя все свои политически-психологические таланты. Попытка раскатать меня по асфальту провалилась с треском и расстались мы на вполне мирной волне. Я в весьма деликатной и обтекаемой форме рассказала, как мы дорожим нашей школой в нынешнем виде и почему не хотим в гимназию, они погрозили пальчиком и попросили так больше не делать. Родители-революционеры, встретившие меня на следующий день с вопросом "ну как там всё прошло?" были посланы нахуй в свою революцию. Образовательный центр был создан и ещё долго нам выговаривали, как мы должны быть благодарны, что они приютили таких дебилов простую обычною школу.

Второй бунд.
- Дизайнеры должны править миром! - громогласно заявлял начальник дизайнерского отдела в айтишной конторе и набирал дизайнерский отдел побольше.
Все были прекрасны, талантливы и каждый креативен в своей области.
- Мы знаем, как надо и будем рулить процессом создания программы. Все будут слушаться нас. - он хотел независимости и власти.
Выйдя на перекурить, я отвела его в сторонку и посмотрела в его пламенно горящие глаза.
- Маленькое государство, решившее взять власть в свои руки и сепарироваться внутри большого государства, обычно очень плохо заканчивает. - это были чисто мои предположения, но как выяснилось, они оказались верными. Начальника быстренько уволили, а отдел разогнали. Бунт дизайнеров был подавлен.

Курить я бросила, а к бунтам с тех пор отношусь с подозрением. Как, в общем-то и всегда.

Как-то раз, ещё во времена работы дизайнером, я порекомендовала знакомую на должность весьма номинального начальника. Ну как порекомендовала, упомянула про пробивную и весьма энергичную даму, которую я знала весьма шапочно. Внезапно на работу её взяли и даже выдали бразды правления. Рулить она принялась с энтузиазмом, не сильно разбираясь в происходящем, но требуя полного и беспрекословного подчинения, с её приходом задумчивый и неспешный коллектив программистов взбодрился и стремительно начал звереть.

Программисты плохо переносят развязную фамильярность от людей особо умных и превышающих полномочия. Обращение в духе "эй, ну ты чё там, блин" вызывает у них ярость и желание убивать. В отместку нас посадили в одну комнату, тут звереть начала уже я. Этот не знающий границ фонтан красноречия не замолкал ни на секунду, жалуясь и вещая что-то на полной громкости. Моя деликатность убывала с космической скоростью.

- Они меня не слушаются! - ворвалась знакомая в кабинет, плюясь ядом от ярости.
- Так понятное дело, ты же начальник? - я была полна сарказма, стараясь не палиться.
- Начальник!
- А какой же ты начальник, если у тебя стул такой? - я философски откинулась на спинку и отпила чай из кружки.
- Какой стул? - не поняла знакомая.
- Как у всех. У начальников какой стул? Кожаное кресло, с высокой спинкой, чтобы видно было кто тут босс. А ты как все. - кто мог поверить в такую ерунду я не знала, но деликатность уже ушла в минус.
Она, замерев на минуту, молча смотрела на меня, потом вылетела, хлопнув дверью. Я выдохнула и села работать дальше, ожидая скорой развязки. Предчувствие меня не обмануло - продолжение настигло примерно через неделю.

В кабинет ворвался в край озверевший директор.
- Что происходит? - он хватал ртом воздух и пучил глаза.
- А что происходит? - я философски потянулась за чашкой с чаем.
- Она от меня кресло неделю уже требует! Кожаное, чтобы самое большое было!
Я старалась не ржать, получалось плохо. В его глазах было недоумение и отчаяние.
- У тебя один выход - купить ей кресло, она не отстанет.
Начальник вылетел из кабинета, хлопнув на прощание дверью, это становилось традицией.

Через пару дней номинальная начальница влетела в кабинет, дымясь от негодования.
- Он отказывается покупать мне кресло! Кто признает меня начальником, если у меня рабочий стул как у всех?
Я поперхнулась чаем, пытаясь сдержать хохот.
- А что, в обычный попа не влезает? - я невинно смотрела на неё, всем лицом выражая искреннее участие.
Хватая ртом воздух, она замерла на минуту и вылетела за дверь, от души хлобыстнув ей на максимальной громкости. Корма у дамы была и правда весьма выдающихся масштабов.

Кордебалет с креслом добил всех окончательно, после чего её уволили и мы наконец-то выдохнули всем коллективом, вернувшись к нормальной унылой жизни. Прививка от упоминаний знакомых при просьбе порекомендовать кого-нибудь была поставлена.

Разговор двух пилотов в кабине похож на диалог таксистов в одном купе.

Сперва нужно обсудить кто куда летал, затем пожаловаться на зарплаты.

Часто капитан и второй на одном рейсе не знают друг друга, даже если работают в одной компании. Но имеют кучу общих знакомых!

Авиация-это большое село. Пилоты всего мира знают друг-друга если не лично, то через кого-то.

Например, стоит в Бангкоке зайти в бар где отдыхают пилоты, и там все друг друга знают! Кто-то учился в одном училище, кто-то летал в одной компании или переучивался на новый самолёт в одном экипаже.

Если разговор в кабине не идет, то достаточно громко вздохнуть и на выдохе произнести: "Развалили страну бл...", и диалог пошел!

После набора высоты и обеда можно поболтать о житейском.

Смотришь, порой, в окно на закат, такие яркие воспоминания всплывают! Поделишься ими с коллегой. Он в ответ расскажет свои житейские проблемы, истории. Про то, как жена бросила, как на алименты попал. Про детство и про то, как попал в авиацию...

Если в экипаже два легких в общении пилота-полет удался! Можно все 10 часов поболтать. Смеяться до слез!

Связи нет, да и не хочется в телефон смотреть, надоел он на земле.

Правило "Стерильной кабины"

От начала руления до высоты 3000 метров на взлете и с высоты 3000м до стоянки на посадке запрещено вести разговоры не связанные с полётом.

Но это правило соблюдают только самые педантичные и нудные пилоты, которых знаю в лицо и терпеть не могут в авиации.

После училища я попал к командиру, который травил анекдоты и байки до самой земли. И только перед касанием он замолкал на несколько секунд, самолет мягко касался полосы, он вскрикивал: «Эх надо было еще подтянуть!», и опять шел разговор.

Конфликты и несовместимость пилотов.

За атмосферу в кабине отвечает капитан. Его задача обеспечить комфортную работу экипажа. Но все мы люди, все разные, и без конфликтов не обходится.

Иногда в один экипаж попадают люди неприятные друг-другу.

Сколько катастроф было из-за недомолвок, отсутствия контакта и коммуникации в экипаже!

Общение в кабине-залог безопасности. Нужно сообщать друг-другу всю информацию касающуюся полета. Любые мысли, замечания, опасения.

Видишь, что догоняем впередиидущий борт-скажи.

Слышишь посторонний звук-скажи.

Чувствуешь недомогание-скажи, передай управление!

Но как мы, русские, обычно ведем себя с неприятными нам людьми?Мы замыкаемся, бурчим под нос.

Так мы въехали в инверсионный след от пролетевшего выше А380.

Тряхнуло сильно, выбило автопилот, стюардессы попадали в салоне.

Один не заметил летящий навстречу борт, другой заметил, но не сказал.

Сидит обиженный и думает: "Щас я посмотрю, как ты обосрешься"

Даже драки в кабине бывают

В зарубежной компании, где я работал, японцы капитаны дрались со вторыми китайцами.

Да и в каждой российской компании есть истории, когда пилоты били друг другу морды прям в воздухе.

Земные конфликты надо оставлять на земле. Или не лететь вовсе.

Можно отказаться от работы с конкретным человеком, если работать очень некомфортно.

Служба планирования пометит этих пилотов как "Несовместимые" и не будет ставить в один экипаж. Говорят: "У них нет CRM"

Экипаж и CRM

CRM-Crew Resources Management (управление ресурсами экипажа)

Это методическая программа, которая учит пилотов:

• Управлять силами экипажа

• Принимать верные решения. Учитывать все факторы риска: погоду, усталость, отказы техники.

• Равномерно распределять нагрузку. Например готовиться к заходу на посадку заранее, на эшелоне. Или считать посадочную дистанцию еще на земле.

• Она учит налаживать контакт между пилотами.

Все пилоты регулярно проходят обучение по CRM. Это очень серьезная штука, потому что большинство катастроф происходит из-за недостка слаженности в работе в экипажа.

Например командир чувствует усталость, но не передает управление. Второй видит, что скорость падает, но не говорит капитану, т.к в обиде на его резкое замечание. Третий, начальник проверяющий-учит как надо летать, отвлекает и раздражает пилотов. Так и происходят катастрофы.

По той же причине расстаются люди, распадаются семьи. Родители не находят общего языка с детьми. Из-за недосказанности, обид... Что-то я опять не туда полетел...

Главнее всего-погода в кабине

Помоги старенькому капитану затащить тяжеленный чемодан на 9 метровую высоту в кабину и он будет благодарен тебе весь полет. Будет добр, как отец.

Скажи второму пилоту, который старше тебя вдвое: "Саша, подсказывай пожалуйста если что, у тебя больше опыта на этом самолете", и он будет помогать тебе с удовольствием.

В кабине особая атмосфера. Экипаж в замкнутом пространстве на расстоянии 40 сантиметров друг от друга. Работает, ест, спит бок о бок. На остановке не выйдешь, если что не так. Надо найти общий язык до посадки, а там хоть трава не расти!

Помню, мы выполняли тяжелый ночной рейс Мск-Кемерово-Мск, с уходом на запасной аэродром.

На парковке в Домодедово второй пилот пожал мне руку сказал: "Надеюсь, что больше не увидимся"

Ну а с вами, дорогие друзья, мы еще увидимся! Подписывайтесь!

Летчик Миша из рок-группы SAHALIN

Детский сад - отдельный этап в жизни каждого родителя и мамский промежуточный этап между охреневанием от круглосуточной беготни по дому и беспощадной встречей со школой. Воспитатель группы ходила между родителями и ставила стратегические задачи, одной из главных была необходимость горки. На лицах мам боролись мечты о румяных детях со способами загнать папу на трудотерапию в выходной день.

- А зачем нам загонять пап? Давайте соберёмся все, вместе с детьми, купим печенек и после строительства горки попьём чай? - мой внутренний енот рвался наружу всеми лапами. Родители были ещё не в курсе, что в их ряды внедрился оптимист.

В выходной мы расходились, усыпанные снегом и оглядываясь на свежепостроенную горку. Дети напоминали плотно укатанные комки снега, термосы с чаем опустели, печеньки были съедены.

***

После прихода новой заведующей все воспитатели куда-то делись. Две группы собрали в одну, периодически подгоняя третью. Выводить такой колхоз на прогулку или заниматься с ними стало невозможно физически. Неумытые дети шмыгали невытертыми соплями и дичали на глазах. Оставшаяся воспитательница меряла шагами пространство в центре родительского собрания, родители возмущались. Нужно было что-то делать, в остальных садиках мест решительно не было.

- А нас тут много, давайте каждый по очереди будет брать день на работе и помогать воспитателю? - все лица медленно повернулись ко мне, в глазах читался вопрос кто тут самый умный. В глазах замаячили призраки кляпа и закопать где-нибудь. Дети продолжали дичать по углам в толпе.

***

- Дворника у нас сейчас нет, нужно решать вопрос. - воспитатель рассказывала о замусоренных площадках с утра, родители возмущались из-за найденного шприца. Я героически боролась с желанием открыть рот, но битва была проиграна.

- Где тут у вас инвентарь? - прохладными летними утрами, перед работой, я с энтузиазмом размахивала метлой под испепеляющими взглядами проходящих мимо родителей. Полчаса времени на свежем воздухе только радовали. Через пару недель нашёлся дворник, а мы расстались с этим детским садом навсегда.

Впереди маячила школа.

P.S. Дело было в начала двухтысячных, вокруг был некоторый хаос, если это важно.

Мужчина 32 года

— Я работаю геймдизайнером, наверное, уже лет семь как, - начал он, сняв очки и положив их в футляр. – Начинал в маленькой студии в Новосибирске, потом перебрался в Москву, там еще пару лет проработал и, наконец, добрался до Питера.

— Вы делаете компьютерные игры, насколько я понимаю, - спросила я, внимательно рассматривая татуировку в виде змеи у него на предплечье. – Какие?

— Разные: от с казуальных мобилочек до более крупных проектов под PC, - отозвался Александр и, заметив мой интерес, добавил. – Это я сделал на спор – проиграл, когда игра, в которую я верил, с треском провалилась.

— И многие из ваших игр не стали популярными?

— Многие, но в мобильном геймдеве – это нормально. Мы каждые две недели штамповали очередную поделку. Какие-то заходят, какие-то нет, - хмыкнул мужчина. – Правда, сейчас я по-другому отношусь к текущему проекту – провал недопустим. Собственно говоря, с ним и связана моя проблема.

— Слушаю вас.

— Создание игр – это коллективное творчество. Конечно, бывают умельцы, способные годами что-то создавать в одиночку, но такое случается не так уж и часто, плюс многие из таких работ не взлетают… Моя задача, как геймдизайнера и, по совместительству, руководителя проекта – наладить командную работу, научить людей взаимодействовать друг с другом и следить за тем, чтобы задачи выполнялись так, как я их вижу. Но чем серьезнее проект, тем сложнее требования к нему, больше трудится людей, и соответственно выполнять свою работу мне становится труднее. И если раньше я как-то с этим справлялся, то сейчас чувствую, что уже не тяну.

— В чем, по-вашему, проблема? В коммуникациях с людьми, в тяжести принятия решения или еще в чем-то?

— Я пытался анализировать, но складывается ощущения будто проблемы лежат повсюду. Начнем с художников – раньше, когда мне приходилось работать с более-менее простой 2D графикой, я мог на пальцах объяснить специалисту что я от него хочу, ну или в крайнем случае взять карандаш и грубо набросать что имею ввиду, то теперь, когда у нас повсюду крутые высокополигональные модели – это дается с ужасным трудом. Причем плохо не только мне, но и людям, которые эту работу выполняют – им приходится выслушивать мои слова и вносить правки по нескольку раз за неделю. Это кого угодно может довести, а самое меньшее чего мне бы хотелось достичь – это получить с десяток выгоревших дотла художников.

— С кем еще у вас проблемы?

— Да со всеми – с программистами, например. Я им говорю какую фичу хочу иметь в данной сцене. Они такие: «Окей, глянем, что там можно сделать», - проходит два дня и они смотрят на меня как баран на новые ворота, и это при том, что у нас стоит система отслеживания задач, есть Эджайл-спринты и прочая фигня. Тут или они тупые, или я не очень, либо это вообще - сознательный саботаж. Дело в том, что я совсем недавно пришел в коллектив на смену человеку, с которым они достаточно долго проработали вместе и еще не успел со всеми сблизиться. Собственно говоря, вот так у меня появилась еще и мания преследования – говорю с сотрудником, а сам думаю о том, что он меня точно подведет.

— Вы пытались как-то наладить работу, говорили с коллегами? Может быть, у них есть мнение на этот счет?

— Говорил, они все, как один, отвечают то же самое – что во время созвона они все вроде как понимают, но стоит только уйти, как задачи становятся какими-то непонятными и несвязными. Ей богу, это звучит так, будто они все дружно накуриваются чем-то, разговаривают, а потом возвращаются по рабочим местам и забывают все что произошло.

— Вы сказали созвоны - это значит, что вы работаете на удаленке?

— Тут так принято - года, наверное, с семнадцатого. Мне, если честно, так работать не очень привычно – нет ничего лучше, чем старое-доброе совещание с доской и стикерами, когда можно дружно побрейнштормить, а потом донести мысль до всех сразу. Но и у удаленки есть свои преимущества – люди чаще выдают интересные мысли, просто потому что находятся в зоне комфорта, плюс, что очень нравится начальству – частенько перерабатывают.

— То есть сотрудники сидят у себя дома, слушают вас, получают задачи, а потом, все вместе, не могут по ним работать? Я правильно поняла?

— В точку! – едва заметно усмехнулся он. – Не все, конечно, и не сто процентов времени, но все же. Проект погрузился в самый настоящий производственный ад, причем так было еще при моем предшественнике. Он потому и ушел, точнее его вежливо попросили, что дело совсем застопорилось – хозяева полагали будто мое появление сможет исправить ситуацию. И самое интересное – в начале все было на мази, задачи исполнялись влет, идеи появлялись и претворялись в жизнь, а спустя пару месяцев мы начали все глубже и глубже проваливаться в болото. Такими темпами мне тоже недолго останется там работать… Как думаете - вы сможете помочь мне?

Когда-то давно, когда я была молодой, наивной и неопытной, довелось мне параллельно с обучением поработать в государственной конторе. До этого я только периодически подрабатывала на рынке и месяц подменяла художницу афиш в кинотеатре, и ещё не была знакома с таким замечательным явлением, как дружный женский коллектив за сорок. Пикантности добавляло то, что главным бухгалтером там работала мать моего 'тогдашнего' ухажера, с которой мы проживали в одной квартире.

Мамаша была женщиной амебной и непрактичной. Дальше нытья и жалоб дело у неё обычно не шло. Как следствие, за четыре года проживания в том доме я поучаствовала только в ремонте кухни, хотя по-хорошему ремонтировать надо было все, начиная с проводки и канализации.

В той комнате, в которой я жила со своим мужчиной, места было мало. Но был балкон, который можно было бы утеплить и присоединить к комнате. Поскольку на тот момент, где-то в 20 лет, опыта в стройке и ремонте у меня ещё не было, нужно было проконсультироваться. Водитель в конторе, как оказалось, в свободное время шабашил по внутрянке, причём довольно серьёзно, так что этот вопрос я обсуждала с ним. Но скрытно от мамаши, потому как, напомню, у неё сил и воображения хватало только на постонать, а перспективы начать что-то делать обычно поддержки не вызывали.

И вот человек, с которым я каждый день на одной маршрутке еду на работу и домой, который каждый день наблюдает меня на кухне со своим сыном, который знает, что я всегда ночую дома, да и в принципе редко хожу куда-то одна, ну, если только в магазин, открывает дверь в мой кабинет, видит, что мы с водителем сидим на разных стульях, между нами рабочий стол, что-то сама себе хмыкает и закрывает дверь. А вечером, уже дома, начинает при мне рассказывать своему сыну, как я ставлю ему рога, и как это обсуждают уже все департаменты во время перекуров. Что самое интересное, как оказалось, реально обсуждают.

Благо, сын адекватнее мамы, да и знал он, что я собиралась выяснить у водителя нюансы переноса батареи из комнаты на балкон, так что с рогами не выгорело. Правда, был знатный скандал о том, что мы, твари такие, в своей комнате и за свои деньги решили что-то делать без её одобрения.

И история эта так её зацепила, что примерно через два года, когда я уходила от её сына (из-за его проблем с алкоголем, а не из-за водителя), она требовала с меня деньги за проживание в их квартире, потому что я туда приходила только ночевать, а трахалась сексом в другом месте.

От така херня, малята) Берегите голову

Была вторая половина рабочего дня.

Я вернулся из магазина, зашел в кабинет, где располагался наш отдел и принялся стряхивать снег с пальто.

- Нааасть, - капризным голосом протянула моя коллега Ирина, - у тебя есть чего-нибудь вкусненькое пожевать?

- Нет, - лениво ответила Настя, покопавшись в недрах своего стола. - Банан есть. Яблоко. Будешь?

- Нет. - Надула губы Ирина. - Я вкусного и вредного хочу.

К тому времени я успел повесить пальто на общую вешалку и поставить на стол для совещаний принесенный из магазина пакет.

- Коллеги, - обратился я в окружающее пространство. - Если кто-нибудь хочет чаю с зефиркой, то зефирки лежат на столе.

Отдел тут же оживился. Люди потянулись к столу. Зашкворчала кофеварка. Мне несколько раз сказали “спасибо”. А Ирина даже приобняла и ласково назвала кормильцем.

- Ммм. С черничкой. Вкусненький. - Сказал мой сосед по рабочему столу Сергей, после того как разлил по по нашим с ним кружкам свежесваренный кофе и откусил хороший кусок зефира. - Ответь пожалуйста на один вопрос. Мне просто интересно. Ты уже полгода где-то раз или два в неделю покупаешь на всех вкусняшки. При том, что больше так никто не делает. В чем тут главный смысл?

Я подумал, откусил кусочек печенья и запил его кофе.

- Я просто пытаюсь проверить одну теорию.

- Что за теория?

- Теория немотивированного добра.

- Полагаю, пока я не попрошу рассказать суть твоей теории - ты сам этого не сделаешь?

- Нет.

- Из тебя лишнего слова клещами не вытянешь. Ты не очень-то приятный собеседник. Ты в курсе?

- Да.

- Ладно, - тяжело вздохнув и потерев переносицу, сказал Сергей. - В чем суть твоей теории?

- Вот представь ситуацию. Ты рано утром приходишь на работу. А на проходной бабка-уборщица злобно шипит на тебя за то, что ты наследил на мытом полу. Обижаться на это глупо, но настроение подпорчено. Ты приходишь на работу и едко комментируешь косяк офис-менеджера, хотя в любой другой день даже не обратил бы на него внимания. Та срывается на ком-то еще. И так это передается от человека к человеку. Немотивированное зло. Ни у кого нет обьективных причин так себя вести, и тем не менее это происходит. Как вспышка вируса.

- Понятно, - кивнул Сергей, - но зефир-то тут при чем?

- Я верю, что немотивированное зло нельзя остановить. Но можно уравновесить немотивированным добром. Вот ты только что получил зефирку. Ты за нее никому ничего не должен и не обязан. С тобой безо всяких на то причин произошло что-то хорошее. Возможно это сподвигнет тебя на такой же бескорыстный жест. И если это распространится дальше, то возможно плохое и хорошее окажется в точке равновесия и на какое-то время наш мир станет неплохим местом.

В отделе стало тихо. Сергей задумчиво вглядывался в пучины кофейной кружки. Я хрустел печеньем.

- Ну, - наконец сказал Сергей, - в этом есть здравое зерно. Идея неплохая. Спасибо тебе.

- А еще, - добавил я, отправляя в мусорную корзину пакетик из-под печенья, - пока весь отдел отвлекается на акционный зефир - я могу спокойно есть свои любимые медовые печеньки с орешками и ни с кем не делиться.

Однажды я работал в чисто женском коллективе.
Держался я там скромно. Во времена чужих затяжных конфликтов соблюдал нейтралитет. В сплетни не лез. Отношения со всеми старался поддерживать профессионально-дружелюбные.
И все равно умудрился нажить себе врага. До меня стала докапываться сотрудница из соседнего отдела. Звали ее Алина. Человек она была неплохой. Мало того - у нее было отличное чувство юмора. Но в какой-то момент я заметил, что какой бы разговор у нас не завязался, он неизменно перерастал в длительную перепалку. До серьезных ссор не доходило. Но определенное напряжение было. Так мы и жили. То в худом мире. То в доброй ссоре.
Как-то раз к нам пришла новая сотрудница. Элеонора Трофимовна. Ей было слегка за шестьдесят, но она старалась следить за собой. Элеонора Трофимовна все время улыбалась. Со всеми соглашалась. И часто повторяла за собеседником окончание его фразы.
Однажды за обедом я рассказывал нескольким коллегам случай с одной из своих прошлых работ. Элеонора Трофимовна сидела за соседним столом и ела какие-то огурцы. Алина мучила кофеварку.
История, которую я рассказывал, была про довольно известную компанию. У них там была очень специфичная практика собеседований.
- А сколько тебе там платили? – Вдруг с вежливой улыбкой перебила меня Элеонора Трофимовна.
- По тем временам нормально. – Уклончиво ответил я. – Так вот…
- Нормально… Да. Ну, все-таки - сколько? – глаза у Элеоноры прямо таки лучились дружелюбием. – Мне просто интересно.
Я назвал сумму.
- Ой, - округлила глаза Элеонора Трофимовна. – Ты кем же там работал, если не секрет?
Работал я там курьером. И по тем временам для курьера это правда, были неплохие деньги. Особенно, если учесть, что я был студентом. Я вдруг понял, что звучит это как оправдание. И самое главное – не имеет ни малейшего отношения к истории, которую я рассказывал. Мне совершенно перестало нравиться, куда дует этот разговор.
- Элеонора Трофимовна, а как там обстоит дело с ассортиментными матрицами? - Вдруг вмешалась в разговор Алина. - Мне их когда ждать? Договаривались вообще-то на вчера.
- На вчера. Да. Ну я уже сделала половину… Ну нагрузка просто большая…. У меня еще столько дел было… Думаю сегодня закончу. Просто эффектив…
- А не надо думать Элеонора Трофимовна. Надо закончить. Кострома к вечеру ждет от нас результатов.
Элеонора Трофимовна молча собрала остатки огурцов и засеменила к своему столу. Все потихоньку разбрелись. Остались только мы с Алиной.
- Спасибо. Не ожидал. – Наконец сказал я.
- Да ладно. – Мрачно ответила Алина. - Пусть себе своих врагов заведет. А то уж больно шустрая. Кофе будешь?