Как всегда -- авторский, не в среду, но с душой.

*Потенциально живые группа вконтакте и телеграм-канал с количеством подписчиков чуть меньше численности населения Воркуты.

Бонус в комментариях.

Здравствуйте, уважаемые пикабушники. Есть у меня одна знакомая,которой нравится очень данный мультфильм. Решил ей нарисовать главных героев . Футболка изначально была вишнëвого цвета , решено было еë обесцветить местами раствором белизны,а затем покрасить в технике тай-дай. Это был одним из первых опытов в этом стиле. Обсудили,подобрали рисунок и я приступил к выполнению. Рисование заняло несколько вечеров. Профессионально этим не занимаюсь. Это лишь мой антистресс.На фото готовый результат. Заказчик доволен.

Получилось не идеально,но довольно неплохо,учитывая,что рисовать я не особо умею. Рисовал акриловыми красками по ткани Decola.

Всем спасибо за внимание.

Оригинал: https://wumo.com/wumo/2023/09/29

Обычно результаты своего рукожодства как-то неловко постить на широкую публику. Но сегодня можно.

2 вечера, один плед, москитная сетка, пенопласт, картон и дети готовы к Хэллоуину.

Запоздалая Хэллоинская тыковка

Оригинал: https://wumo.com/wumo/2022/10/28

Луна над тёмным пастбищем блуждала, а слева пёс стоял такой...

В прошлом году пёс был в другом образе: Дракулов пёс

Грядущему Хэллоуину посвящается. Начинал писать этот рассказ на прошлогодний конкурс "Тыквенные семечки", но тогда не закончил. А теперь представляю вашему вниманию.

Стрелка спидометра уже почти полчаса не опускалась ниже восьмидесяти километров в час. Сергею было плевать на ограничительные знаки, камеры и мелкие ямки на дороге. Если надо будет, штраф он заплатит, с кем надо договорится. Ему было важно не опоздать на встречу, а все остальное значения не имело.

Мимо проносились поля, деревья, реки, деревни и сёла, названий которых Сергей даже не успевал прочитать. Но почему-то подъезжая к Бугуевке, его взгляд зацепился за название на дорожном указателе. Невольно вспомнился одноклассник с фамилией Бугуев, от которого Сергей периодически отхватывал крепких тумаков.

Задумавшись, он не заметил, как на его пути вдруг возникла здоровенная рытвина. Сделать было уже ничего нельзя. Мерседес влетел в неё на большой скорости. Передняя ось с громким хрустом отломилась, автомобиль подпрыгнул и по инерции проехал вперед еще несколько метров. И только тогда сработала подушка безопасности.

Матерясь на чем свет стоит, Сергей не без труда вылез из машины и оценил масштабы аварии. Поняв, что всё очень и очень плохо, он схватился за голову и издал протяжный стон, полный отчаяния.

- Мил человек, а, мил человек!

Сергей сначала подумал, что ему померещилось. Но когда оклик повторился, он обернулся на голос и увидел неподалеку от себя сидящую на складном стульчике старушку. Перед ней стоял небольшой складной столик, на котором в ряд выстроились пластиковые стаканчики с тыквенными семечками. А рядом на земле лежала исполинских размеров тыква. Сергей на негнущихся ногах подошел к ней, намереваясь задать несколько вопросов, но старушка его опередила:

- Здравствуй, касатик! Не желаешь ли семачек тыквенных? Вкусные, свежие, толь…

- Ты что, бабка, в глаза долбишься или что? – взорвался Сергей и указал на мерседес. – Не видишь, что случилось, какие нахрен семечки? Ты ими предлагаешь все исправить?

Сергей хотел добавить еще пару «ласковых», но увидев, как испуганно старая женщина вжала голову в плечи, смягчился и сменил тон.

- Простите. Я просто на нервах… Понимаете, я опаздываю, сильно опаздываю, и эта поломка очень выбила меня из колеи. Надо понимать, в этой деревне вряд ли есть автосервис? Может, хотя бы просто какой-нибудь механик сыщется?

- Ничего, ничего, я понимаю, – слегка улыбнулась старушка. – Только вот отродясь не было здеся ничего подобного…

- Да они бы, впрочем, все равно не спасли положение... Ну а телефон? Телефон-то хотя бы здесь есть?

- Телефон есть, вестимо. У меня в доме, прям на крыльце. Как зайдешь – сразу заприметишь. Там рядом на стене бумажонка булавкой приколота – это я номер службы ентой… аварийной записала. У нас тут частенько тарантайки ломаются. Прям проклятое место, не иначе…

Сергей лишь хмыкнул и направился в сторону крыльца. Вернулся через несколько минут и, встав рядом со старушкой, нервно закурил.

- Ты чавось скуксился? Телефон не работает? Али никто трубку не взял?

Сергей сделал длинную затяжку, медленно тонкой струйкой выдохнул дым и искоса посмотрел на женщину.

- Сказали, что эвакуатор приедет только часа через два, не раньше. А через час я должен присутствовать на важном собрании, где на повестке дня среди прочего – голосование о моем повышении. И если меня там не будет – а меня там не будет – то все, к чему я шел последние шесть лет пойдет коту под хвост. Будь проклята ваша долбаная Бугуевка и в первую очередь те, кто должен следить за состоянием дорог! Когда вообще тут последний раз ремонт делали?

- Ой, да я и не припомню даже… Давно, касатик, очень давно.

- И хоть бы предупреждали о ямах этих! В них же, блин, целый человек может поместиться в полный рост!

- Енто ты малясь загнул, мил человек, – усмехнулась старушка. – Но правда твоя, ямы что надо! Да и как же, я прям отсель вижу, знак стоит. Как там бишь его… Ог-ра-ни-чение скорости, во! Двадцать кило́метров. Если бы ты, касатик, не несся так, авось заприметил бы и знак, и яму.

Сергей нахмурился, но постарался сделать вид, что эти слова его никак не задели.

- А ведь это все-таки не какая-то проселочная дорога, целая, мать ее, трасса! И так кстати не только у вас, этим похоже вся область страдает. Вот выберусь отсюда, напишу кому следует, им потом вставят по самое не балуй, может тогда за ум возьмутся.

- Ох, и не говори. Дороги жуть какие. Я, бывает, в областной центр когда езжу, пенсию-то получать, цельных сорок минут трясусь в автобусе по ентим кочкам, ямам и ухабам. Хорошо, если сесть удается. А если народу битком, то хоть помирай…

Теперь завелась старушка и, войдя в раж, похоже замолкать не собиралась. Слушать эти причитания Сергею совсем не хотелось, поэтому он пару раз кашлянул, привлекая к себе внимание, и сказал:

- Знаете, я, наверное, пойду в машину, подожду эвакуатор там.

- Погоди минутку, мил человек. Вот, взгляни, какая тыква у нас давеча уродилась, – она похлопала лежащий рядом овощ.

- Так это настоящая? – удивился Сергей. – А я думал искусственная, так, для виду. Я такие здоровенные только в книге рекордов Гиннеса видел.

Тыква действительно была колоссальных размеров, сидящей старушке она доходила до уровня груди. Сергей, конечно, понимал, что женщина маленькая и сухонькая, но это не отменяло того факта, что овощ являлся настоящим исполином.

- Вот-вот, енто наш… как ты сказал?.. ри-хорд-смен, во! Такую даже резать жалко. А какие семачки у них вкусные… Возьми, касатик, всего пятьдесят рублёв стаканчик.

- Да что вы пристали, не хочу я ваших семечек.

- Хоть попробуй, уважь бабушку, – старушка протянула в трясущейся руке один из стаканчиков.

- Ну хорошо, давайте. Надеюсь, они не напичканы химикатами?

- Господь с тобой! Все натуральное, природой-матушкой даденное.

Сергей, недолго думая, взял несколько семечек, очистил от шелухи, закинул в рот, тщательно прожевал и вынес вердикт:

- Вроде недурно…

- Так, может, купишь тогда стаканчик? Все равно ведь ждать.

- Вот заладили-то! Не буду я ничего покупать и точка! Сами ешьте свои семечки! – Сергей топнул ногой, развернулся и широким шагом направился к машине. Он сел на водительское сидение и нарочито громко закрыл за собой дверь.

- И незачем так кричать, я просто предложила… – едва слышно сказала старушка и тяжело вздохнула.

На некоторое время в селе Бугуевка наступила тишина, прерываемая шелестом листвы деревьев, растущих по обе стороны шоссе. Через несколько минут Сергей, держась за живот и скрючившись в три погибели, вылез из машины и едва перебирая ногами направился к старушке.

- Что, касатик, передумал? Решил всё-таки…

- Бабка, сука… Ты… Что ты сделала?.. – сквозь зубы процедил Сергей.

- Чавось? Не слышу тебя.

- Семечки… Отравила?..

- Что ты, что ты! – запричитала старушка. – Какая отрава? Всё своё. Да что же с тобой такое?

Не дойдя нескольких метров до столика, Сергей упал как подкошенный и прилагая неимоверные усилия перевернулся на спину. Его живот так сильно вздулся, что рубашка выправилась из-под брюк, а пуговицы на ней готовы были оторваться в любой момент.

- С… Скорая… Звоните в… с-скорую… Прошу… Ско… рее!.. – с трудом смог выдавить из себя Сергей и сморщился от боли.

- Так, милок, даже если я её вызову, она ж все равно приедет только лишь для того, чтобы смерть твою… енто… коста… кон-ста-ти-ро-вать, во! – спокойным тоном произнесла старушка, даже не думая вставать со стульчика.

Сергей смотрел на неё расширенными не только от ужаса, но и неимоверного напряжения глазами. В какой-то момент его обильно вырвало смесью крови и не до конца непереваренного обеда и, так как он лежал на спине, эта смесь залила ему все лицо.

Мучаясь от боли, Сергей не заметил и не услышал, как к его мерседесу подъехал эвакуатор. Из него вышел широкоплечий крепкий мужчина под два метра ростом, посмотрел ничего не выражающим взглядом на хрипящего и стонущего бизнесмена и подошел к старушке.

- Надобно ему помочь, наверное…

- Сделай милость, надоели уже его корчи.

Мужчина достал из висящих на поясе ножен керамбит и, склонившись над Сергеем, легким отточенным движением аккуратно взрезал ему живот от груди до паха. Почуяв свободу, то, что находилось внутри, ринулось наружу. Здоровяк, не задумываясь, схватился обеими руками за края раны и развел их в разные стороны, и не без труда извлек на свет из чрева бедолаги гигантскую тыкву.

- Ух, здоровенная! – восхищенно цокнул языком мужчина. – Отменный экземпляр.

- Ага, - поддакнула старушка. – Теперь у нас новый … рихордсмен! Слышал, касатик, – она обратилась к Сергею, в котором на удивление еще теплилась жизнь, – можешь собой гордиться!

- Молодцом, – поддакнул мужчина и, поставив тыкву на землю, ударил своим ножом Сергея прямо в сердце, прекращая, наконец, его мучения. – Ладно, мам, дел ещё много. Труп надо спрятать, машину его отвезти в амбар, тыкву от крови отмыть и дорогу от его блевотины.

- Погоди ты, обыщи его сначала.

Мужчина повиновался. В карманах Сергея он обнаружил мобильный телефон, ключи от автомобиля и квартиры, флешку и кошелек.

- Ого! Да у него тут налички – хоть жопой жуй. Тысяч сто, наверное. И кредиток – раз, два, три… семь штук.

- Ишь, говна какая! – всплеснула руками старушка. – Пятьдесят рублей пожалел, а у самого вон, денег столько, что подтираться ими можно! Ну тем более поделом ему. Ладно, иди, работай, – сказала она сыну, а когда тот ушел в дом за мешком для трупа, добавила тихо сама про себя: – Теперь, значится, эту на пирог пустим, а его тыква будет со мной рядом стоять. Посмотрим, как долго продержится его… хе-хе… рихорд.

@bazil371/saved/1626023

Рисунок по моей вселенной "Космоскитальцы"

Оригинал

Пёс, проживающий в мрачном имении загадочного графа Дракулова, чьи предки родом из далекой Трансильвании.

Тыквы и страшный паук присутствуют.

Бу! Давайте бояться вместе. Это же так весело! В этом посте можно пугать всех как угодно: показать тыкву, которую вырезал сам или разместить страшный арт, которого боятся, даже ведьмы на шабаше, или рассказать историю, от которой волосы стынут в жилах.

А еще есть такая крутая фобия - Трипофобия. Это страх перед кластерными отверстиями Скопления небольших отверстий в органических объектах, такие как плоды лотоса или пузырьки в тесте, могут провоцировать нервную дрожь, кожный зуд, тошноту и общее ощущение дискомфорта. А как насчет дырок в плоти? Всех с понедельником!

А там где одна, идет следующая

А когда вообще ничего делать не хочется, после долбанной работы, можно просто так ковырять полимерку

обрезать

покрасить и повешать как очередной магнит на холодильник

моя инста https://www.instagram.com/lee_cin_sculpt

“Выбери мою награду”.

⠀

***

Пять лет назад на Хэллоуин я и мой лучший друг Джейк вышли из дома, чтобы убить человека.

Мы надели костюмы и, хотя обоим уже стукнуло шестнадцать, все еще могли сойти за тринадцатилетних под масками. Ни одна душа не видела наших нарядов до того дня. Мы заранее придумали себе алиби на следующие три часа, для тех немногих, кто мог бы заметить наше отсутствие. В то время я вообще-то еще не знал понятия “алиби”, но, пусть и интуитивно, по-детски неуклюже, мы его себе обеспечили.

Вы, наверное, подумали, что мы были этакими хладнокровными убийцами, бесчувственными подростками-социопатами, ищущими острых ощущений, которых нам уже не могли дать фильмы ужасов. Боюсь, это моя вина. Ведь я совсем не ввел вас в суть дела.

Убийство не будоражило нашу кровь. Мы не собирались нападать на первого встречного бедолагу. Мы собирались убить Питера Синклера, живущего на Морроу-стрит, 429. И не потому, что были сумасшедшими или одержимыми жаждой причинить боль кому-то, кто этого не заслуживал.

А потому, что Питер убил моего младшего брата.

⠀

***

Шесть лет назад на Хэллоуин, Джейк и я вместе с младшими братьями – Грейсоном и Энди – отправились собирать сладости. Энди было всего восемь, но Грейсону уже стукнуло двенадцать, и, если бы они не собирались отходить далеко, мы с ними бы не пошли. Но мальчики хотели съездить на другой конец города, где вдоль холмов выстроились большие особняки. Модный район был забит состоятельными парами, достаточно богатыми, чтобы сорить и деньгами, и конфетами. Мы с Джейком согласились отвезти их туда, но только если всю добычу потом поделим пополам. И после краткого сопротивления они согласились, что половина собранного там все-таки лучше, чем все из ближайшей дюжины домов.

Я до сих пор помню тот Хэллоуин до мельчайших подробностей. В ту ночь нам было очень весело – Грейсону оставалось еще чуть-чуть до придурошного подросткового возраста, но в целом он все еще был хорошим парнем, а Энди всегда был просто потрясающим. Джейк иногда так его и называл: Потрясный Энди – и говорил, что даст мне пятьдесят баксов, если соглашусь поменяться братьями. В шутку, конечно, но в этом была и доля правды. Энди всегда был добродушным, вежливым и заботливым. Просто… просто очень хорошим ребенком. И все его любили.

Около девяти мы сели в автобус и отправились обратно через весь город. Джейк хотел начать делить конфеты прямо там, но я убедил его подождать до дома, чтобы спокойно все разложить. Лучше повременить, чем заниматься этим в грязном автобусе, забитом под завязку. Неподалеку только что закончилась какая-то хэллоуинская вечеринка, и к тому времени, как мы сели, большинство мест уже было занято. Пару минут спустя в автобус вошел последний пассажир.

Он был высоким и худощавым и шел к нам шаркающей походкой, на которую было больно смотреть. Я еще подумал тогда, что он, возможно, пережил несчастный случай или чем-то болен. Но я не хотел, чтобы он подумал, что я пялюсь, поэтому уставился в окно, когда мужчина подошел ближе, и…

– Мистер, хотите сесть на мое место?

Я узнал голос Энди, обернулся и увидел, что он, задрав голову, смотрит на высокую фигуру, сгорбившуюся над нами. Первой реакцией было одернуть его, сказать, что незнакомец сам может найти себе место, но потом я вспомнил, насколько автобус был забит пассажирами, и испытал прилив гордости за своего доброго братишку. Мужчина улыбался, переводя взгляд с Энди на меня, склонив голову набок, словно прислушивался к отдаленному шепоту. А потом заговорил глубоким раскатистым голосом, смягченным неопределенным акцентом:

– Да, маленький сэр, я был бы вам очень признателен.

Я огляделся, вытянув шею из-за спинки сидения, но не увидел ни одного свободного местечка вокруг, так что пришлось с ворчанием перетянуть Энди себе на колени:

– Чувак, черт, ты тяжелый, как мешок с камнями. Может, мне стоит забрать все твои конфеты? – Я кивнул мужчине. – Присаживайтесь.

Незнакомец кивнул в ответ и медленно опустился на сидение. Тонкие ноги с острыми коленями сложились пополам, упираясь в пластиковую спинку сиденья перед нами. Он снова посмотрел на Энди:

– Вы хорошо провели Хэллоуин, маленький сэр?

– Ага! – Энди восторженно затряс головой прямо под моим подбородком. – Мы ходили к богатым людям и насобирали гору конфет.

– О да, – усмехнулся незнакомец. – Проницательный бизнесмен всегда знает места. – Он приподнял густую, черную с проседью бровь. – Вы шалили или просто собирали угощения?

– Только конфеты и все, – вступил я.

Незнакомец мельком взглянул на меня и снова сосредоточился на Энди.

– Хорошо. Это хорошо. – Он запустил длинные пальцы в карман. – И, раз вы такой хороший мальчик, я хочу кое-что добавить к вашей коллекции. – Размашисто взмахнув рукой, как фокусник, он достал маленькое яичко, завернутое в оранжевую фольгу. – Это яйцо – редкое и вкусное лакомство. Раньше я дарил его на каждый Хэллоуин своему мальчику, и он всегда ждал его с нетерпением. – Лицо мужчины на мгновение просветлело от приятных воспоминаний, но улыбка скоро исчезла с его губ. – Но больше ему это не интересно. А я все равно покупаю их, хоть и не знаю, зачем. – Мужчина взглянул на Энди и слегка кивнул. – Возможно, для того, чтобы вознаградить однажды такого вежливого джентльмена, как вы.

Он протянул яйцо на раскрытой ладони, а Энди умоляюще посмотрел на меня:

– Можно, Ричи?

Я улыбнулся ему. Только Энди называл меня так, и еще эта печальная взволнованная мордашка…

Тем не менее, я задумался на секунду. С одной стороны, мы совершенно не знали этого странного человека. С другой стороны, мы только что два часа провели, собирая конфеты у таких же незнакомцев. Ведь деньги не делали их более достойными доверия, так ведь? Или хорошими людьми по умолчанию?

Да, конечно, все это было правдой. Но нисколько не меняло истинных причин, почему я тогда согласился: Энди очень хотел принять подарок, а я не хотел показаться грубым. Я кивнул, Энди тут же повернулся, осторожно взял яйцо и аккуратно уложил его в сумку с добычей.

– Спасибо, мистер.

Мужчина слегка улыбнулся:

– Нет, вам спасибо, маленький сэр.

Час спустя Энди был мертв.

⠀

***

Нам сказали, что его отравили. Чем-то похожим на стрихнин, но точно никто не знал – химический состав остался неизвестным. Но не так важно, что это было, как то, что оно натворило.

Вернувшись домой, мы сразу бросились делить конфеты. Джейк и Грейсон должны были остаться до полуночи, как раз тогда их и наши родители собирались вернуться с какой-то вечеринки. Уйма времени, чтобы смотреть фильмы ужасов, объедаться конфетами и…

– Энди, где яйцо? – Я оглянулся и сразу понял все, как только увидел его лицо. – Ты что, забрал его? Ты его уже съел?

– Прости… – В его широко раскрытых виноватых глазах заблестели слезы. – Я просто… ну, тот мужчина сказал, что яичко особенное и я не хотел его потерять. И съел… – Он сморщил нос. – А оно было даже не вкусным.

– Ты что, совсем? – нахмурился я. – А вдруг бы там было лезвие бритвы? А вдруг оно… Энди? Ты в порядке?

Все началось с мелочи. Его грудь вздрогнула, как от икоты. А потом я увидел, будто в замедленной съемке, как рука моего младшего брата начала дрожать. Сначала немного. Потом сильнее. А потом дрожь расползлась по всему его телу, по рукам, тянущимся ко мне, по испуганному лицу. Он пытался что-то сказать, но из побелевших губ вырывалось только шипение.

Он повалился на меня. Я перевернул Энди, проверил его рот, думая, что там могло что-то застрять, и крикнул Джейку позвонить в 911. Я не мог понять, что сделать, как помочь ему… А тело Энди стало сворачиваться, как горящий лист, крупная дрожь сменилась мелкими жесткими толчками, губы посинели, а глаза, до краев залитые страхом, закатились. Мой брат умирал, и я ничего не мог с этим сделать…

К моменту прибытия скорой его уже не было.

Полиция выследила мужчину по записям камеры в автобусе и проездному, которым он расплачивался. Питер Синклер. Он работал механиком в городе, никогда не привлекался за правонарушения и был очень удивлен, когда его начали расспрашивать о каком-то мертвом маленьком мальчике, встреченном им в автобусе на Хэллоуин.

Им просто не за что было зацепиться. Вскрытие не показало следов шоколадного яйца, переваренного или нет, в организме Энди. Хотя, если честно, никто и не знал, из чего оно на самом деле было сделано и что искать. Я тоже ничем не мог помочь, ведь видел его только в обертке. Детектив сказал, что, в зависимости от ингредиентов, организм мог расщепить конфету очень быстро, и ничего не осталось для исследования. Они искали хотя бы фольгу, но и ее не нашли. А больше ничего и не было, чтобы связать мужчину в автобусе с моим мертвым братом.

Но не для меня. Потому что я знал, какие конфеты мы набрали в ту ночь, и все они были на месте. А еще я знал, что Энди съел это яйцо, пусть даже Джейк и Грейсон были в другой комнате, спорили, какой фильм смотреть, и ничего не слышали.

А самое главное, я знал, что это была моя вина. Что если бы я поменьше боялся показаться невежливым или расстроить Энди, если бы я больше заботился о его безопасности, он все еще был бы жив. И поэтому, когда копы завели речь о том, что у них больше нет зацепок, что они не могут полагаться только на слова мальчишки о том, кто именно отравил Энди, я быстро перестал слушать. Замкнулся наедине со своими мыслями и начал думать, как заставить Питера Синклера заплатить.

⠀

***

В августе я рассказал Джейку о своем плане. И, к моему удивлению, он сразу согласился. Единственное, что его волновало, – практические моменты: как сделать так, чтобы мы не пострадали и не попались. Джейк считал, что, если мы не будем спешить и станем наблюдать за Питером в любое свободное время, все получится. Нужно узнать его распорядок дня, найти в нашем плане слабые места, предусмотреть опасности и все в этом роде.

У Синклера была довольно-таки скучная жизнь. Он редко выходил из дома – серого многоквартирного чудовища, – а если и выходил, то только для того, чтобы посетить магазин или местную библиотеку. Мы немного узнали к началу октября и не могли скрыть досаду от того, что и времени-то на слежку почти не было. Тем более, чтобы не вызывать подозрений. И тогда мы решили найти какой-то способ наблюдать за ним ночами.

Мы предположили, что он, возможно, был более активен вечерами, например, регулярно ходил куда-то, а это могло бы дать нам недостающий кусочек головоломки. Могло бы дать нам шанс застать его в одиночестве и вне безопасных стен жилища. Так что мы придумали прикрытие друг для друга и до полуночи засели в засаде у дома Питера Синклера.

Около половины одиннадцатого он снова вышел. Мы хотели было пойти за ним, но на улицах не было ни души, и не факт, что получилось бы преследовать его, не привлекая внимания. Поэтому мы просто остались на месте ждать его возвращения. Без четверти полночь Питер Синклер вновь вошел в дверь своего дома.

Всю следующую неделю мы каждую ночь по очереди приходили туда и наблюдали. И каждую ночь, где-то между десятью и одиннадцатью, он выходил за дверь, чтобы вернуться через час. Мы так и не выяснили, куда он ходил, но и этого было достаточно, чтобы составить план на Хэллоуин.

⠀

***

Планируя убийство кого-либо, вы так или иначе проходите через два этапа. Сначала представляете.

Фантазируете о том, как это произойдет, что вы почувствуете, сделаете или скажете напоследок, как потом будете себя ощущать. Например, мне было крайне важно, чтобы Синклер узнал, за что конкретно он умирает. Что его жизнь обрывается из-за того, что он сделал с Энди. И для того, чтобы больше он ни с кем не смог этого повторить. Я примерял разные версии фраз, проигрывал возможные сценарии развития событий, желая все сделать идеально. А прилив сил и воодушевления в эти моменты оправдывал лишь отчаянной жаждой облегчить страдания, снять с себя хотя бы часть вины и сделать что-то, что может ее искупить.

Второй этап – воплощение фантазий. В основном сложные практические аспекты: планирование, подготовка к ситуации, в которой все может с легкостью выйти из-под контроля и превратиться в кошмар наяву. Мы с Джейком не были дураками. Не строили иллюзий насчет общества: если хотя бы одного из нас поймают, тот факт, что мы мстили за смерть ребенка, не оправдает и не сделает нас героями в глазах некоторых людей. Возможно, даже большинства. Поэтому в то хэллоуинское утро пять лет назад мы договорились, что, если дела пойдут плохо и кто-то из нас решить выйти из игры, так тому и быть. Думаю, открытая дорога к отступлению была нашим способом не сойти с ума. Позволила преодолеть страх и отвращение к тому, что мы собирались сделать. Просто потому, что всегда можно было отказаться.

День пролетел стремительно, и в девять вечера мы уже сидели в темноте около заветного дома и ждали, когда Питер Синклер отправится на свою последнюю прогулку.

⠀

***

Джейк и я сжимали в руках по зазубренному охотничьему ножу, обхватывая рукоять через два слоя черных мусорных мешков. В теории, внутренний слой должен был помочь не оставить на ножах наших отпечатков и защитить одежду от крови (мешок был натянут чуть ли не до локтя). Внешний, не такой большой, скорее скрывал нож от чужих глаз. Мы оба были одеты в монашеские рясы, и, хоть и коричневого цвета, мне они представлялись одеяниями мрачных жнецов. Тускло поблескивающий пластик, скрывающий ножи, едва виднелся из-под длинных рукавов, а сами рясы мы намеревались уничтожить или спрятать после того, как закончим.

Итак, нам оставалось только дождаться появления Питера, последовать за ним, найти уединенное место, а потом… А потом сделать это.

Мы наблюдали за окнами его квартиры из переулка через улицу. В какой-то момент у меня перехватило дыхание: боже, это же безумие. В своих фантазиях мы заходили так далеко, как только могли, но никогда не шли до самого конца. А ведь даже попадись на глаза полиции сейчас, сидя в темноте переулка с ножами в руках, мы могли бы уже попасть в тюрьму.

– Черт. – Шепот Джейка разорвал тишину. – Неужели мы и правда это сделаем? Кажется, меня сейчас вырвет.

Я собирался сказать ему “нет”. Потому что мы не могли этого сделать. Конечно, не могли. Нужно было вставать и убираться оттуда, пока не произошло чего-нибудь непоправимого, и я не винил его за то, что он терял самообладание, я и сам…

Образ Энди встал перед моими глазами. Он задыхался, не в силах расправить предательски сжавшиеся легкие, тянулся ко мне, не понимая, что происходит, и надеясь, что я спасу его… ведь так делают все старшие братья. А я был его старшим братом. И должен был его оберегать.

И не смог...

Движение на той стороне улицы привлекло мое внимание. Синклер вышел на тротуар и стремительно пошел прочь. Я повернулся к Джейку и сказал:

– Да, блять, мы сделаем это.

⠀

***

Три квартала мы следовали за ним, держась чуть поодаль. На улицах тут и там еще встречались редкие прохожие, но он направлялся в тихую, безлюдную часть города. Мы завернули за очередной угол, и я уже хотел сказать Джейку, что пора подыскивать укромное местечко… когда вдруг понял, что Синклер исчез.

Джейк тихо выругался.

– Куда он делся? – спросил он высоким дрожащим голосом.

Я покачал головой. Мы ускорили шаг.

– Не знаю. Может, нырнул в переулок или в одно из этих зданий…

Мы всматривались в каждый темный закуток, но не находили никаких признаков мужчины. Но, хотя большинство зданий здесь выглядели ветхими и заброшенными, это не значило, что он…

– Добрый вечер, молодые сэры, – прогремел глубокий голос позади нас.

И прежде, чем мы успели среагировать, Синклер схватил нас обоих и с силой швырнул в ближайший переулок. Я впечатался в угол металлического контейнера для мусора и почувствовал, как жалобно хрустнули ребра. Корчась от боли, я упал на мокрый разбитый асфальт. Джейк кричал где-то сзади. Я оглянулся и увидел, что половина его лица вся разодрана и окровавлена – очевидно, он ударился о стену и так и сполз по ней, оставляя кусочки кожи на шершавом старом кирпиче. А над нами возвышался на фоне темного неба огромный силуэт Питера Синклера, полностью перекрывающий единственный путь к бегству. Наполовину моля о пощаде, наполовину обвиняя, я пронзительно выкрикнул ему в лицо:

– Ты! Ты убил Энди!

Я не мог оторвать от него глаз и почти не чувствовал огня в сломанных ребрах.

Мужчина склонил голову набок, будто раздумывая, прежде чем ответить.

– Да. Я убил его. – Его голос и интонация был таким же странно-мягкими, как приторный привкус разлагающегося мяса. – Это было необходимо.

– Чушь собачья! – Я с трудом сел. – Он был всего лишь маленьким мальчиком… Он просто… Он просто уступил тебе место! – Часть меня понимала, что я говорю как ребенок, но было уже все равно. Рыдания сотрясали меня, я едва мог разговаривать, не говоря уже о том, чтобы ясно мыслить… А от растущей уверенности, что мы сейчас умрем в этом загаженном переулке, слова пулеметными очередями вылетали изо рта. – Тебе он понравился! Ты, блять, говорил с ним! Видел, какой он хороший мальчик, и… ты все равно убил его, мать твою!!!

Мужчина снова помолчал пару секунд, а затем кивнул:

–Да, я так и сделал. Мне не очень это нравится, но со временем я пришел к выводу, что все же нравится. Из-за нее я стал… довольно странным, думаю.

Я стиснул зубы с мерзким скрипом.

– Ты ебаный псих!!!

– Пожалуйста… – Джейк позади меня перестал стонать и теперь тихо молил: – Пожалуйста... отпустите нас…

– О да, думаю, так и есть, – гортанно усмехнулся Синклер. – И нет, я вас не отпущу просто так. Сначала она должна быть удовлетворена. – Я уже успел привыкнуть к темноте, царящей в переулке, и теперь видел, как он стоит над нами и переводит взгляд с Джейка на меня. На мгновение мужчина задумчиво поднял глаза, кивнул, а потом снова уставился на меня. – Тебе решать. Ты ей понравился, она хочет сделать тебе особый подарок. Предложение не будет действовать вечно, так что подумай хорошенько.

Я шмыгнул носом, чувствуя, как стыд и страх разливаются по животу. Я хотел вскочить, кинуться на него, ударить ножом, бороться, мстить… но нет. Это ложь. Возможно, где-то там, какой-то абстрактной, обособленной частью своего я, все еще заботящейся о гордости, мужестве и чести, я этого и хотел. Хотел мести и возмездия. Но тогда я, реальный я из плоти и крови, сидел в холодном мокром переулке на грязном асфальте, заваленном мусором, а он стоял надо мной и улыбался сверху вниз… тогда я просто хотел сбежать. Сбежать, спрятаться, забиться в безопасную нору и больше никогда его не видеть.

– Боже… Моя нога…

Я обернулся. Джейк перестал баюкать лицо в ладонях и, повернувшись на бок, рассматривал рукоять ножа, торчащую из бедра. Кровь уже пропитала низ его рясы и джинсы.

– Я… я умираю.

– И в этом-то и смысл, молодые сэры, – продолжил Синклер, сверля меня глазами. – Твоему другу не уйти из этого переулка живым. Не из-за этой царапины, конечно. Это сущий пустяк. Но живым ему не уйти, не сомневайся. – Он указал на меня длинным скрюченным пальцем. – А вот ты мог бы. Если сделаешь две вещи. Во-первых, попросишь нас забрать его, а не тебя...

– Пошел ты, я не… – Я замолк на полуслове под его взглядом.

– Я предупреждал, что не стоит торопиться с ответом. И следующие слова я приму как твои последние. Так что придержи их пока. – Он дождался моего согласного кивка и продолжил. – Во-вторых, ты примешь то, что я дам.

Позади Джейк пытался подползти ко мне:

– Не надо… мы попробуем позвать на помощь или… не делай этого, пожалуйста… – Он коснулся моей спины, и я весь дернулся, скидывая его руку. Не мог я больше его слушать! Больше не мог так бояться. И, если бы он добрался до меня и обвился, как паук, как утопающий, тянущий за собой на дно, я бы начал кричать, кричать и не остановился бы, пока…

– Да. Да. Возьми его, а не меня. П-пожалуйста.

Синклер кивнул, перевел наконец глаза с меня на Джейка и шагнул вперед. Джейк крепко сжимал мою рубашку, стараясь подтянуться поближе и удержаться, но тщетно. Синклер прошел мимо меня, съежившегося на земле, схватил его, как ястреб кролика, и оттащил прочь. Джейк успел только коротко взвизгнуть, а затем его тело гулко ударилось о стену в нескольких метрах позади. Я крепко зажмурился, но, к сожалению, все еще продолжал слышать… Синклер затоптал моего лучшего друга насмерть в паре метров от меня.

И вот тогда я захотел умереть. Или, по крайней мере, провалиться в блаженную тьму, которая унесла бы все ужасы этого вечера. Потерять сознание и очнуться в больнице или… Поток воздуха пронесся перед мои лицом, заставив открыть глаза. На раскрытой ладони, залитой кровью моего друга, сияло черной фольгой шоколадное яичко. Оно было совершенно нетронутым и почти мерцало в тусклом свете луны. Но я не хотел даже касаться его.

– Это яд. Ты говорил, что отпустишь меня.

Мужчина присел на корточки позади меня, наклонился вперед и впился острыми коленками мне в спину.

– Это не яд. И я так и сделаю. Но ты должен взять его и съесть здесь и сейчас или, боюсь, я покину эту дыру, унося на ботинках часть содержимого и твоей черепушки.

Я оглянулся. Два тонких кольца желтого света смотрели на меня из темноты. Боже, его глаза светились. Но голова… она была склонена на бок. О. Господи. На меня смотрели не его глаза. Что-то висело у него на спине, на его спине, смотрело на меня и тихо шептало на ухо слова, которые я не мог разобрать.

– Ешьте, молодой сэр. Она говорит… ты должен съесть это прямо сейчас.

Содрогнувшись, я принял яйцо. Конечно, он лгал, что это не яд. И, конечно, эта штука убьет меня. Но по крайней мере кошмар закончится. И заслуживал ли я другого после того, что сделал с Энди, а теперь и с Джейком?..

Насыщенный коричневый цвет прекрасного молочного шоколада встретил меня под фольгой. Мелькнула странная мысль, что это угощение больше подходит для Пасхи, чем для Хэллоуина… а потом я просто сунул его в рот прежде, чем успел отговорить себя.

Из-под приторной сладости шоколада в рот мне выплеснулась мерзкая горькая слизь, затапливая язык и горло. Я чуть не задохнулся – не только от вкуса, запаха или гадостного ощущения, но и потому, что внутри яйца скрывалось что-то маленькое и твердое, и оно дрейфовало у меня во рту в отвратительном месиве. Я судорожно сглотнул, подавился, несколько мгновений пытался откашляться… А потом огляделся и понял, что остался один.

⠀

***

Единственным моим желанием сейчас было позвонить родителям, чтобы они отвезли меня домой или в больницу, но это было невозможно. Сначала нужно было избавиться от мусорных мешков и ножей. Легкая задача: нож Джейка валялся на земле, и я смог поднять его рукой в мешке, не оставляя следов. Я завернул ножи в черный пластик и, пряча под рясой, донес их до мусорного контейнера. Ножи я скинул сразу, а мешки выбросил в другой контейнер у остановки.

В тот вечер в автобусе было всего несколько человек. Близилась полночь. Если кто-то и заметил мой потрепанный вид, они просто решили, что это часть костюма. А вот родителей мое лицо ввело почти в панику, они суетливо собирали меня в больницу, попутно набирая 911. Я уже решил, что скажу им. Мы пошли за конфетами. Какие-то парни в масках напали на нас, и, когда Джейк решил дать им отпор, один из них убил его.

К тому времени, как меня устроили в палате, тело Джейка уже обнаружили. Разные люди говорили со мной еще несколько раз в следующие дни, но это ничего не дало. Я был единственным, кто знал правду, и открывать ее не собирался. Я бы никогда не рискнул еще раз столкнуться с этим человеком и существом, которое его оседлало.

Вскоре меня отправили домой. Но со сломанными ребрами мало что можно было поделать, поэтому я в основном оставался в постели, предоставляя времени сделать свое дело. Не хотел никуда идти. Не хотел никого видеть. Через неделю родители предложили свозить меня на похороны Джейка, но я сказал, что мне все еще больно.

И так и было. В некотором смысле. Так что я уставился на дождь, барабанящий в окно, и вскоре заснул.

⠀

***

Через толстое одеяло я даже не сразу заметил, как что-то начало ползти вверх по моему телу. Оно было таким легким… Когда я наконец смог разделить сон и реальность и осознать, что на мне действительно что-то есть, маленькие ручки уже легли мне на плечи, а тонкие ножки обвили талию. Оно прильнуло к моей спине. С диким криком я свалился с кровати и заметался, ударяясь спиной об пол, кровать и стену, пытаясь сбросить зловещего наездника…

Но ничего не помогало. Ощущение невесомой тяжести на спине не покидало меня и больше ни на мгновение не прерывалось, что бы я ни делал. Полчаса спустя, измученный и рыдающий, я лежал, свернувшись в клубочек на полу. Я не мог ничего нащупать на спине, но все же ощущал его. Чувствовал касание тщедушного тельца, почти незаметную тяжесть, и понимал, что вот-вот сойду с ума. И тут оно слегка сдвинулось, и тихий шепот коснулся моего уха:

– Все хорошо, Ричи. Я никогда не оставлю тебя.

Широко раскрыв глаза от ужаса, я медленно обернулся через плечо на гнездящийся там рой теней, неторопливо кружащихся вокруг двух тонких светящихся зеленых колец. Под моим пораженным взглядом тьма сгустилась, принимая очертания лица. Он улыбнулся мне улыбкой моего брата.

Энди.

⠀

***

Лишь несколько недель спустя родители рассказали, что могилу Энди осквернили, а его тело похитили. Это случилось за два дня до Хэллоуина, но полиция сообщила им только утром того дня, когда мы с Джейком примеряли костюмы и нервно шутили о предстоящей ночи. Быть может, если бы мы тогда узнали об этом, если бы отвлеклись от своего плана и остались дома… Может быть, тогда Джейк был бы все еще жив.

Конечно, сейчас это уже не имеет значения. За последние пять лет я пришел к пониманию, насколько бесполезны наши сожаления. Большая часть того, что мы делаем и говорим в своей жизни, это просто… чушь. И я мог бы винить во всем ребенка с птичьими костями, притворяющегося Энди, оседлавшего мою спину и шепчущего мне на ухо. Мог бы сказать, что это из-за него растет во мне равнодушие к чужой боли, растет жажда причинять боль самому. Из-за того, что он проникает в мой разум, мое сердце, мою душу…

Но честность – самая жестокая вещь в мире, и я не могу, положа руку на сердце, сказать, где заканчивается он и начинаюсь я. Но знаю наверняка, что все это не имеет никакого значения.

Мы заключили соглашение. Между существом, иногда напоминающим ребенка с птичьими костями и твердыми холодными пальцами, не знающими нежности, и молодым сэром, который больше не чувствует себя молодым. Да и не выглядит.

Джентельменское соглашение.

Большую часть времени он меня не трогает. Молча висит на моей спине и наблюдает, как я ношу его с места на место. Невидимый. Неосязаемый ни для кого и ни для чего, кроме меня. Иногда он шепчет и комментирует, но это случается редко, а я хорошо научился его игнорировать.

Но раз в год он получает награду. Всегда на Хэллоуин. Не знаю, влияет ли на это сам праздник или так происходит потому, что я съел яйцо и проглотил гнилой молочный зуб, вырванный из черепа моего настоящего мертвого брата на Хэллоуин. А, как утверждает мой жокей, именно это тогда и произошло. В любом случае, у меня есть определенные обязательства, которые необходимо выполнять каждый год.

Поэтому каждый Хэллоуин я выхожу из дома, чтобы найти подходящий подарок. И купить себе еще год относительного покоя.

⠀

***

Сегодня вечером я сижу около школьного спортзала. У меня нет детей, которые могли бы ходить в эту школу, конечно. Но сегодня ночь Хэллоуина и школьный Осенний бал, поэтому двор кишит людьми, и никто не обращает внимания на незнакомца, давно научившегося быть незаметным. То, что сейчас произойдет, меня никак не трогает. Но я все равно тяну время и наконец ощущаю, как он нетерпеливо ворочается на моей спине. Я знаю, что будет дальше.

Голос Энди шепчет мне на ухо:

– Выбери мою награду.

Сглотнув, я киваю. Неподалеку совсем одна на скамейке сидит девочка лет десяти. Она печальная и одинокая – ребенок, у которого наверняка нет друзей. А, судя по моему растущему опыту, таких, доверчивых и истосковавшихся по любви, легче всего обмануть.

Я подхожу и спрашиваю ее, учится ли она в классе миссис Дарси. Миссис Дарси – учитель пятых классов, как сказал мне сайт этой школы. Так что велика вероятность, что девочка знает ее. И я сразу понимаю, что оказался прав: настороженность от приближения незнакомца исчезает из ее глаз.

– Нет, я учусь в классе миссис Сингер. Жаль, что не получилось попасть к миссис Дарси.

– О да, – киваю я, – она отличный учитель. Мы познакомились только на прошлой неделе. Мы с моей дочуркой недавно переехали, и она придет на занятия в понедельник… – Я стараюсь принять слегка обеспокоенный вид. – Надеюсь, здоровье позволит. – Я на секунду замолкаю, готовый продолжить забалтывать ее, если понадобится, но девочка уже на крючке.

– Что с вашей дочкой?

– Сильный грипп, – вздыхаю я. – Пару дней как подхватила. И это ужасно несправедливо, она так ждала сегодняшнюю ночь. Надеялась прийти на бал и с кем-нибудь подружиться. – Я усмехаюсь и качаю головой. – Она даже выпросила у меня особые конфеты. Шоколадные яички прямиком из Европы. Я принес их сегодня и отдал миссис Дарси, чтобы та раздала классу. Но, может, у меня где-то завалялась лишняя? Ах да, эта должна была достаться Монике… Моей дочке. Но она дома, болеет и совсем ничего не хочет. И вот я думаю, может, отдать яичко кому-нибудь здесь? Как подарок от дочки. – Я улыбаюсь девочке. – Может быть, будущему другу.

Девочка радостно улыбается, ее глаза широко распахиваются в предвкушении.

– Это прямо из Европы?

Я киваю и вытаскиваю из кармана маленькое яичко, завернутое в оранжевую фольгу.

– Да. Очень дорогая и редкая конфетка. И если вы ее хотите, сначала пообещайте, что никому об этом не расскажете. Не хочу, чтобы остальные завидовали или злились на Монику за то, что никому, кроме ее класса, такие не достались. Хорошо?

Девочка быстро хватает яйцо, нетерпеливо смотрит на него, загипнотизированная оранжевыми бликами, а потом спохватывается и смущенно глядит на меня:

– Ой, простите. Спасибо, мистер.

Я на мгновение склоняю голову набок, прислушиваясь к хихиканью зловещего жокея на моей спине, и с трудом сдерживаю собственный смех. И киваю девочке.

– Нет, вам спасибо, маленькая мисс.

~

Оригинал (с) Verastahl

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Хэллоуин всегда был большим событием для моей семьи.

Родители его обожали. Наш дом был одним из этих, ну, вы понимаете, о чем я, тот самый дом с кучей украшений, сложных декораций, которые надо сначала ставить несколько дней, а потом столько же убирать. Мама всегда шила нам с братом костюмы вручную. Мы могли превратиться в кого угодно – надо было только попросить. Помню, как однажды она сделала мне костюм черепашки-ниндзя, и на это ушла просто уйма времени.

– Таково правило Хэллоуина, ребятки, – говорила она нам с Сэмми. – Всего на один день вы можете стать теми, кем хотите. Это дар. Убедитесь, что не потратите его впустую.

Поэтому было дико странно представить, что родители позволят нам встретить Хэллоуин где-нибудь вдали от дома. Я не знаю, что заставило их тогда принять такое решение. Они до сих пор отнекиваются, но подозреваю, что у них было не все ладно в браке в тот год. И они просто хотели выяснить отношения спокойно без детей. Не знаю. Да это и не важно.

Вот в чем дело: в пятницу 29 октября 1999 года родители собрали наши рюкзачки вместе с парой сделанных вручную костюмов и отправили нас на Хэллоуин в лагерь.

Да, вы правильно прочитали.

Что вы представляете, когда думаете о детском лагере? Летние развлечения, так ведь? Ну какой ребенок в здравом уме пойдет в поход в конце октября? Даже если в вашем регионе теплый климат, школу-то никто не отменял.

Но этот лагерь был чем-то совсем новым. Он располагался примерно в трех часах езды от моего города. Реклама обещала веселую Хэллоуинскую феерию для детей (и спокойные выходные для родителей). И мы были рады поехать туда. Знаю, знаю, мы уже тогда были парочкой гиков. Но целые выходные в мире Хэллоуина, без пристального наблюдения чрезмерно (патологически, если сказать точнее) заботливых родителей? Мы в деле!

Так что в ту пятницу нас забрали пораньше из школы, – как раз перед обедом – и мы отправились в долгую поездку на юг штата. Мы с Сэмми, не умолкая, обсуждали грядущие потрясные (да-да, потрясные!) выходные. Мама и папа еще и купили нам обед в Макдональдс, чего они НИКОГДА раньше не делали. О, это было чудесно.

Сэмми было весело, пока мы не подъехали к воротам.

– Что если нам надо будет позвонить вам зачем-нибудь? – нервно спросил он. Даже я почувствовал беспокойство в его голосе. Он хотел спросить: “Что если он захочет позвонить, потому что скучает по дому”. Приедут ли они за нами, если он не захочет оставаться? Вот что он хотел НА САМОМ ДЕЛЕ знать. В таких вещах он вел себя как маленький ребенок, хотя ему уже было восемь. Ненавидел оставаться вдали от дома.

– Все будет в порядке, чемпион. Вы двое бомбически проведете время, а если тебе что-то понадобится, Рон будет рядом и поможет. Вы же братья, – ответил папа. Я сжал руку Сэмми, чтобы успокоить его. Не потому, что я образцовый старший брат, нет, просто я не хотел, чтобы он там разревелся и испортил все выходные: мы подъезжали к воротам лагеря, а я уже подпрыгивал от радости.

Ворота старого дерева были выкрашены в черный цвет, по бокам покачивались скелеты. Вывеска с красными, истекающими кровью буквами гласила: “Добро пожаловать в лагерь Хэллоуин!” С нее свисали летучие мыши и пауки, болтаясь на ветру, будто приветствуя нас. Я улыбнулся при виде этого зрелища. Сэмми вздрогнул.

Родители выгрузили рюкзаки и проводили нас на территорию. Там, неподалеку от ворот, стоял небольшой столик с аккуратной табличкой “Регистрация”. За ним сидели двое вожатых в черных футболках с надписью “ЛАГЕРЬ ХЭЛЛОУИН”, вышитой красным на нагрудных кармашках.

– Привет! Добро пожаловать в Лагерь Хэллоуин, где праздничное веселье никогда не утихает! Под каким именем вы записывались? – Красивая высокая брюнетка поприветствовала нас. Ей, наверное, было не больше девятнадцати. Мое двенадцатилетнее сердце сладко сжалось, когда она улыбнулась мне, сверкнув в солнечном свете бездонной зеленью глаз.

Пока она вручала нашим родителям регистрационные формы, второй вожатый тоже приветствовал новеньких:

– Мда, добро пожаловать в лагерь Хэллоуин, где мы празднуем день рождения сатаны. Чего вам надо?

Мои родители посмотрели на него с отвращением. Это был огромный парень, выше и крупнее всех, с кем я был знаком. Серьезно, в нем, наверное, было больше двух метров роста, и он определенно весил как оба моих родителя вместе взятых. Он выглядел так, будто мог бы взять меня двумя пальцами и раздавить к чертям, если бы захотел. Лохматые черные волосы и густая борода довершали образ. Он со скучающим видом уставился на пару, с которой общался, и от этого меня охватило брезгливое чувство, хотя я и не смог бы сказать, почему.

– О, не обращайте внимания, он просто сегодня немного… раздражительный, – рассмеялась девушка. – Это Симус, а меня зовут Лизи. Не волнуйтесь, мы хорошо присмотрим за вашими детьми, и они получат здесь массу удовольствия! Правда, ребята?

–Да, мисс Лизи! – Я одарил ее ослепительной улыбкой. Лизи рассмеялась в ответ, услышав титул, которым ее наградили, как я и предполагал. Сэмми рядом пробормотал что-то в знак согласия. Он так и не поднимал глаз с тех пор, как мы приехали. Я знал, что он сильно нервничает.

– Эй, как тебя зовут? – спросила она моего брата. Он посмотрел на нее и ответил тихим бормотанием, так что я еле расслышал.

– Сэмми? Замечательное имя! Ты немножко нервничаешь так далеко от дома, да?

Он сначала взглянул на меня, ища поддержки, потом утвердительно кивнул.

– Все хорошо. Я иногда тоже пугаюсь вдали от дома. Но знаешь, что? Раз уж вы остаетесь, у меня есть кое-что особенное для тебя и твоего брата!

Это привлекло внимание Сэмми:

– Что?

Она порылась за столиком и вытащила два печенья орео на палочках. Их обмакнули в шоколад и приделали шоколадные же крылышки, так что получились две небольшие летучие мышки.

– Вот, держите! И поверь мне, там таких еще много!

Сэмми разулыбался и схватил угощение. То, как Лизи мастерски управилась с моим младшим братом, только заставило меня влюбиться в нее еще больше. И, пока мы там стояли, я мысленно подсчитывал нашу разницу в возрасте, задаваясь вопросом, согласится ли она встречаться с парнем помоложе.

Мои родители заполнили формы, и Лизи сообщила, что мы будем жить в домике номер четыре. Мама и папа пошли с нами, чтобы помочь устроиться на новом месте. Сначала вообще-то Сэмми отправили в четвертый домик, а меня в восьмой, но Лизи сделала так, чтобы мы могли остаться вместе. Я бы, конечно, не возражал пожить отдельно от младшего брата-прилипалы, но он все равно приходил бы весь в слезах ко мне каждую ночь, и все это понимали.

Мы выбрали двухъярусную кровать у восточной стены. Всего в домике стояло четыре таких кровати на восемь человек. А у западной стены разместили односпальную – это для нашего вожатого.

– В каждом домике свой вожатый, чтобы дети оставались под присмотром 24/7. Безопасность – наш главный приоритет. – Лизи сверкнула нашим родителям своей лучезарной улыбкой.

Итак, мы с Сэмми расположились в домике номер четыре, родители простились с нами со слезами на глазах, и мы очень скоро присоединились к другим детям на уже начавшихся веселых Хэллоуинских гуляниях.

⠀

***

Сначала и правда было очень здорово. Мы все время были заняты чем-нибудь интересным: вырезали тыквы, делали бумажных летучих мышей, украшали домики. Субботним вечером все смотрели кино: малышам показывали Фокус-Покус, а старшим детям (включая меня) – фильм ужасов.

Мы прекрасно проводили время. Единственное, что омрачало те дни, – домик номер 4 и наш вожатый Симус.

Красотка Лизи вроде бы хорошо относилась к Симусу, поэтому и я решил дать ему шанс, тем более что нам все равно приходилось делить один домик. Честно говоря, я понимаю, почему она считала его милым. Рядом с ней он улыбался, шутил и играл с детишками. Но, как только двери нашего домика закрывались, становился другим человеком.

В первую ночь Сэмми расплакался. Он не рыдал в голос или что-то типа того, просто скучал по дому. В этом не было ничего особенного для меня, поэтому я слез с верхней койки, чтобы лечь вместе с ним.

И даже не заметил, что Симус стоит у своей кровати и наблюдает за нами.

– Какого хрена ты делаешь? – рявкнул он, включая свет.

Никто еще не успел уснуть, и теперь все пялились на меня, напуганного, стоящего у кровати Сэмми.

– Эм, ну… Сэмми немножко скучает по дому, поэтому я подумал…

– Ты подумал что? – Голос Симуса был низким и тихим. Мне это не понравилось. Совсем.

– Ну, я подумал, что полежу с ним немного, пока он не заснет.

– Да что ты. Об этом ты подумал?

Я взглянул на Сэмми. В его глазах стояли слезы, дыхание прерывалось. Бедняга так испугался.

– Да, – ответил я.

И тогда Симус подошел, поднял меня и швырнул обратно на верхнюю койку с такой силой, что я врезался в стену.

Еще не придя в себя, я перегнулся через край кровати. Теперь вожатый склонился над моим младшим братом:

– А ну слушай сюда, маленький говнюк. Либо ты сейчас заткнешься нахрен и уснешь, либо я разрушу всю твою гребанную жизнь. Уяснил?

Сэмми кивнул. Он вцепился в одеяло так, что костяшки пальцев побелели. И весь дрожал. Я очень хотел спуститься и утешить его, но слишком боялся Симуса. Я оцепенел.

Симус отошел от нас и выключил свет.

– А теперь всем спать!

До самого утра ни один человек не решился шевельнуться.

⠀

***

Чем дальше, тем хуже Симус к нам относился, если такое вообще может быть. Каждый раз, когда мы собирались в домике, он орал на нас и проклинал, швырял вещи в стены. Он говорил такие ужасные вещи, что я не буду повторять их здесь. Не только ради вас, но и ради себя.

В субботу вечером я оказался в его черном списке.

Мы смотрели фильм ужасов, насколько я помню, “Пятница 13-е”, и я занял место рядом с Лизи. Сидеть рядом с ней весь фильм – боже, это было как во сне. Я упорно делал вид, что мне совсем не страшно, хотя был напуган до усрачки. И в конце она сказала, что очень впечатлена тем, каким храбрым я был.

И, воодушевленный этими событиями, я на крыльях летел в свой домик. И уже хотел открыть дверь, когда почувствовал, что меня схватили за воротник и потащили прочь.

– Какого хрена ты творишь, говнюк? – Симус. Он прижал меня к стенке и склонился надо мной, дыша прямо в ухо.

– Что?! Я ничего не делал!

– Хорошая попытка, маленький кусок дерьма. Думаешь, у тебя что-то получится с Лизи? Думаешь, сможешь трахнуть ее? Хочешь попробовать ее киску, да?

Вся кровь отхлынула от моего лица. Страх и отвращение захлестнули меня. С одной стороны меня пугало то, что происходило… а с другой я был в ярости. Как он смеет так говорить о ней!

– Слушай меня, ты, держись от нее подальше, мать твою. Эта девка принадлежит мне. Она никогда не прикоснулась бы к такому мелкому девственнику, как ты.

И еще несколько секунд он держал меня пригвожденным к стене в темноте. Молча. Наверное, это самое страшное – просто висеть и ждать, что будет дальше.

А потом он отпустил меня. Он отошел на шаг, и я в ужасе вбежал в хижину. Забрался на кровать и забился вглубь, к самой стенке, стараясь сжаться до размеров горошины. Через полчаса явился Симус и выключил свет.

В ту ночь я так и не заснул.

⠀

***

Хэллоуин наступил. Я весь день был на взводе, то и дело оглядывался через плечо, ожидая, что Симус вдруг выскочит из ниоткуда и решит выбить из меня все дерьмо. Я беспокоился и о Сэмми, старался не отходить от него. Что-то с этим парнем было не так. И если бы я был тогда хоть чуточку умнее, то рассказал бы о произошедшем другим вожатым. Но тогда я испугался. Испугался, что они расскажут ему, что я жалуюсь, что он сделает мне больно. Или еще хуже.

Хотя, может быть, и хорошо, что я промолчал. Есть вероятность, что они и не смогли бы нам помочь. Все остальные считали его безобидным. Или достаточно безобидным. В конце концов, как-то же он получил эту работу. И, хотя все наверняка слышали, как он орет на нас по ночам, все равно никто ничего не делал.

Никто.

В тот день мы с Сэмми держались подальше от Лизи. И в этом был смысл, потому что Симус от нее не отлипал. Они смеялись и шутили, но я готов поклясться, что иногда ей было неловко. Но я просто отмахнулся от этого ощущения. Я видел то, что хотел, вот и все. Не мне вмешиваться в их отношения.

День прошел как обычно. Мы играли в Хэллоуинские игры, делали поделки, все такое. Но вот ночь планировалась совсем другой.

Той ночью начинались Хэллоуинские танцы.

Понимаете, мы были просто кучкой детей в лагере посреди леса, так что некуда было идти выпрашивать конфеты. Поэтому мы должны были нарядиться в костюмы и собраться на вечеринку-маскарад. Там должен был быть пунш, танцы и соревнования на ловлю яблок в кадушках с водой. Каждый получил бы по небольшому пакетику конфет. И вроде бы даже ходили слухи, что всем выдадут по яблоку в карамели.

Около семи вечера мы разошлись по домикам, чтобы переодеться в костюмы. И с девяти до полуночи потом веселиться на вечеринке. Все были так взволнованы. Я помог Сэмми надеть костюм. Он решил быть Суперменом. Я тогда подумал, что выбор так себе, ну потому что разве на Хэллоуин не надо переодеваться в кого-то страшного? Но он был моим младшим братом, поэтому что уж там. Мама даже положила в его рюкзак немного геля для волос, чтобы я сделал ему завитушку. Сэмми так разволновался, что все время подпрыгивал на месте и совсем не мог постоять смирно хотя бы минутку.

Я в тот Хэллоуин был Майклом Майерсом. Самым крутым злодеем, на мой двенадцатилетний вкус. Мама сшила комбинезон и разбрызгала по нему пятна фальшивой крови, купила маску. А мясницкий нож мы делали вместе. Я как раз собирался надеть маску, когда услышал, что Симус у дверей.

Ужасное чувство скрутило мои внутренности. Знаете, как бывает, когда понимаешь, что очень-очень крупно провинился, и ждешь прихода родителей, которые все узнают. Ужасное ощущение безнадежности и страха. Не знаю, почему так произошло. Может быть, сработал инстинкт или какое-то “шестое чувство”... Не знаю. Но я сразу понял, что сейчас что-то будет.

– Сэмми, под кровать, быстро.

– Что? – Сэмми в замешательстве уставился на меня. Другие дети были слишком увлечены своими костюмами, и никто не заметил, как я повалил его на пол.

– Сэмми, я не шучу, прячься под кроватью. И не выходи, пока я не скажу, что все в порядке. Обещаешь?

Сэмми так и не смог понять, что со мной такое, но послушно залез под кровать. Кивнул и сказал:

– Обещаю.

Я успел выпрямиться как раз к моменту, когда Симус открыл дверь.

Все замолчали, когда увидели его.

Он так смотрел на нас… Не знаю, как сказать. Будто он больше не был человеком. Будто все то немногое человеческое, что в нем было, утекло из его глаз, оставив их стеклянными, как у зловещей куклы. Сейчас, с высоты прожитых лет, я думаю, что он, возможно, был под чем-то. Вообще-то я могу посмотреть полицейский отчет, но, если честно, не хочу.

Симус вошел и закрыл дверь. Он уставился на нас, а мы на него в ответ. Никто не двигался.

Он ткнул пальцем в мальчика с соседней с нами кровати.

– Эй, придурок. Иди сюда. Я хочу с тобой поговорить.

Я совсем не помню его имени. А ведь тогда оно было во всех новостях.

Мальчик колебался, но уже успел усвоить, что лучше не перечить прямому приказу Симуса. Он осторожно подошел и встал рядом с психом, горой возвышающимся над ним.

Симус положил руку на плечо мальчика, в жуткой имитации успокаивающего жеста. Вот только он впился в него пальцами, чтобы ребенок не смог сбежать.

– Волнуешься перед танцами?

– Эм.. да.

– Хочешь потанцевать с симпатичной девчонкой?

– Я, э-э… да, наверное.

– Да, держу пари, ты именно этого и хочешь, гребаный ботаник, – усмехнулся Симус. – И что, думаешь, хоть одна из них согласится иметь дело с таким жалким ублюдком?

– Я… я… – Теперь мальчик заикался, весь красный, как свекла. Я молился, чтобы он сумел подобрать ответ, который удовлетворил бы Симуса. Какой угодно, только чтобы все это прекратилось.

– Знаешь, тебе бы могло больше повезти, если бы твое лицо не напоминало задницу. Ты когда-нибудь думал об этом? Хотел поправить свою мордашку?

На этот раз мальчик ничего не ответил. Он просто стоял, смотрел на Симуса и дрожал так сильно, что зубы выстукивали дробь. Симус улыбнулся.

– А давай-ка я тебе помогу. Поправлю твое личико.

Я понял, что произойдет, за секунду до того, как Симус напряг хоть мускул. Но какая разница. Я все равно ничего не смог бы изменить.

Ублюдок схватил парнишку за руку и со всей силы впечатал лицом в стену. Удар был таким, что мы отчетливо услышали хруст костей. Мальчик даже не успел закричать. Он мешком упал на пол. Очки разбились и впились в его лицо… точнее сказать, в то, что осталось от его лица. Просто изуродованная плоская маска кровавой плоти. Осколки линз застряли в кости. Он не дышал.

Кто-то на другой стороне домика закричал. Я бы присоединился к нему, если б только мог вздохнуть.

– Заткнись нахуй! – проревел Симус так громко, что весь лагерь должен был это слышать. Но я не питал иллюзий, что хоть кто-то придет нам на помощь.

Симус подлетел к кричавшему ребенку и стал душить его, размахивая им на весу, как тряпичной куклой, и не переставая вопить. Теперь он отошел от двери на несколько шагов. Я, не отрываясь, смотрел на просвет между психопатом и спасительным выходом и думал, что, может быть, если буду бежать достаточно быстро…

Но мой брат. Я мысленно застонал. Сэмми умрет, точно умрет, если я оставлю его здесь одного. И хоть иногда он был занозой в заднице, он все еще мой брат. И я люблю его. И не собираюсь оставлять его одного на смерть.

– Пс-с, Рон! Эй, Рон! – Сэмми высунулся из-под кровати, и мое сердце остановилось.

– Сэмми! – Я отчаянно шипел, стараясь не привлекать внимания. – Что я говорил? Скройся! – Симус ничего не заметил. Он все еще сжимал руку на горле парнишки. Лицо ребенка синело, а попытки защититься становились все слабее.

– Рон, иди сюда, я кое-что нашел. Пожалуйста, Рон, пожалуйста!!!

Я стоял и думал, стоит ли рисковать, но не все мы были способны трезво мыслить тем вечером. Сосед кричавшего мальчика не выдержал и кинулся к двери. Но не успел пройти и четырех шагов. Свободной рукой Симус поймал его за черепушку. Он вдавил большой палец в левую глазницу мальчика, и кровавый поток полился в разинутый в крике рот.

Я воспользовался шансом. Скользнул под кровать, слыша только громовой стук сердца в ушах. И теперь оставалось только молиться, чтобы Симус ничего не заметил.

– Рон, смотри!

Сэмми забился далеко, в самый угол у стены. Я понимал, почему. В стене не хватало внушительного куска. Я был уверен, что Сэмми сможет пролезть в отверстие. Но не мог того же сказать про себя.

– Сэмми, вылазь и жди меня!

Он кивнул и протиснулся в дыру. И почти сразу вывалился с той стороны, даже не поцарапавшись. Хотел бы я быть таким маленьким.

Я полез вслед за ним. Сердце колотилось, меня накрыла паника, и хотелось вопить и бежать куда глаза глядят, но нужно было двигаться спокойно и тихо, и я это знал. Пришлось немного повозиться, я постоянно цеплялся за какие-то щепки и занозы, но в конце концов мы оба выбрались.

Схватив Сэмми за руку, я побежал к главному офису. Он стоял неподалеку от ворот лагеря, а внутри был телефон. И если бы нам повезло, там мог бы оказаться кто-то, способный помочь. Весь лагерь в тот вечер будто вымер – дети надевали костюмы в своих домиках. А вожатых нигде не было видно.

Дверь четвертого домика с грохотом распахнулась.

– Куда вы, блядь, подевались, мелкие ублюдки?? – взревел Симус. Впрочем, он быстро заметил нас, мы же не успели уйти далеко. Он пустился в погоню, и, несмотря на то, что он был просто зверски огромным, в скорости ему было не отказать.

Но нам повезло. Лизи вышла из офиса как раз вовремя. Она бросилась к нам, а мы – к ней, ища укрытия. Сложно передать мое облегчение. Она нравилась Симусу, он не причинил бы ей вреда. Все теперь будет хорошо.

– Симус, какого черта? Что ты делаешь? – Она увидела его левую руку и изменилась в лице. Я проследил за ее взглядом: боже, да он весь в крови.

Симус даже не понял, что она все видит.

– Я поймал этих двух засранцев подглядывающими за переодевающимися девчонками. Надо с ними поговорить по душам.

Прежде, чем Лизи хоть что-то сказала, Сэмми закричал:

– Неправда! Мы ничего не делали! И те другие мальчики тоже!

– Какие другие мальчики? – ахнула Лизи. Но всем было ясно, что она поняла. Или догадалась, по крайней мере. Кровь выдала Симуса. – Не знаю, какого черта тут происходит, но я это закончу. Я звоню в полицию! – Лизи начала пятиться в сторону офиса, прикрывая нас. Мы были совсем рядом с дверями. Я не сомневался, что все получится.

Но все надежды рухнули, когда Симус бросился к нам и схватил ее за шею. Он поднял ее за горло и прошипел в лицо:

– Слушай сюда, заносчивая маленькая сучка. Я, блядь, выпотрошу тебя живьем, поняла? Я так тебя оттрахаю, что родная мать не опознает то, что от тебя…

Я должен был оставить их там. Должен был схватить Сэмми и бежать к телефону. Должен был бросить Лизи на произвол судьбы. Черт, да мне же было всего двенадцать! Но во мне отлично уживались слабоумие и отвага, по крайней мере, в тот момент точно, и я обнаружил, что делаю самую большую глупость в жизни, когда было уже поздно.

– Сэмми, беги!

Я взглянул на брата, чтобы он понял, что я серьезно. Сэми рванул в сторону леса, не оглядываясь, а я побежал к Симусу. И изо всех сил пнул его по голени, чтобы освободить Лизи.

Я будто впечатался ногой в огромный ствол дерева. Он даже не вздрогнул. Просто посмотрел на меня сверху вниз, и я понял, что лишь разозлил его.

Но он отпустил Лизи. Она рухнула на землю, хватая воздух ртом и хрипя. Хотя бы живая.

Моя очередь. Он дернул меня к себе и впился пальцами в нижнюю челюсть. Его рука была огромной – охватывала половину моего лица. Симус так сжал мою челюсть, что стало ясно: он хочет ее сломать.

– Как же ты меня бесишь, мелкий засранец, знаешь? – прошипел он, дыша мне в лицо. Его дыхание пахло яростью. – Но больше ты не сможешь раздражать людей. Сейчас я оторву твою гребаную челюсть, а потом вырву и язык. Я сделаю это так быстро, что ты даже не потеряешь сознание и будешь захлебываться собственной кровью. Как тебе это, кусок дерьма? Нравится? Как…

– ПОЛИЦИЯ! ПОДНИМИТЕ РУКИ ТАК, ЧТОБЫ Я ИХ ВИДЕЛ!

В пылу момента, я даже не услышал, как они подъехали. Не видел мигающих красно-синих огней. И по выражению глаз Симуса было ясно, что и он тоже. Он был слишком увлечен, убивая меня, а я был слишком занят, готовясь к смерти.

Он поднял голову и зарычал. Реально зарычал. Как настоящий гребаный оборотень. Он не отступил. Не отпустил меня. Не испугался. Лишь сильнее разозлился.

– Отпусти ребенка и подними руки!

Их было как минимум двое. Полицейских. Может быть, больше, обернуться и посмотреть не получалось.

– Симус, отпусти ребенка. Я серьезно. Иначе мне придется застрелить тебя.

Все происходило быстро… и быстро выходило из-под контроля. Я безумно хотел, чтобы это поскорее кончилось, и стал бороться. Глаза Симуса потемнели. Рука напряглась. Он так сильно сжимал мою челюсть, что уже был готов вырвать ее.

Внезапно мои уши наполнились грохотом. Симус отшатнулся от меня, как от огня. Я упал на землю, зажимая уши и крича, а он покачнулся. Еще два выстрела. Симус рухнул.

И только через некоторое время до меня дошло, что его застрелили. Убили. Прямо на моих глазах.

Я, не отрываясь, смотрел на него, готовый к тому, что он сейчас встанет и нападет на меня. Лизи подползла сзади и обхватила меня руками, прижимая к себе:

– Ты в порядке? Рон? Ты в порядке? Боже мой, как же так, как же так…

Я едва слышал ее. Шок – вот все, что мне тогда осталось. И, проваливаясь в беспамятство, я видел только его тело.

***

Симус Поммье убил четверых в ту ночь.

Троих детей в нашем домике. И одного вожатого. Его тело нашли в лесу на следующий день. В том же лесу нашли и Сэмми.

Шесть часов поисковые группы бродили среди деревьев. Я умолял взять меня с собой. Говорил, – и весьма справедливо, хочу отметить, – что Сэмми не выйдет, если я не позову его. Но никто не хотел рисковать, и меня отправили в больницу. И вот, шесть часов спустя, они нашли его, скрючившегося на земле под старым пнем. Плачущего. И он не успокаивался, пока мы не оказались снова вместе.

Первые часы после инцидента прошли как в тумане. Да и в принципе первые дни. Гораздо, гораздо позже мы смогли как-то восстановить ту историю по частям.

Симуса нанял управляющий лагерем, по совместительству его дядя. Сделал одолжение своему брату. Управляющий знал о беспокойном прошлом Симуса. О его стычках с законом. Об инцидентах с истязаниями животных. О том, что он провел какое-то время в “школе для мальчиков” неподалеку. Но он все равно нанял его. Чтобы не потерять лица перед семьей.

На этого человека подал в суд каждый родитель, чьи дети были в том лагере. В том числе и мои.

Как оказалось, это он запрещал вожатым вмешиваться, когда Симус начал орать на нас. И он в ту ночь не позволял никому вызвать полицию по телефону в офисе. Копы приехали только потому, что один из вожатых, на счастье, привез свой мобильный и позвонил по нему (1999, помните?) Если бы не это, я был бы мертв.

Халатность управляющего стоила ему тюрьмы. Не знаю, выйдет ли он когда-нибудь.

Полицейских тоже опрашивали. Кое-кто был возмущен тем, что Симуса пристрелили, когда он фактически держал меня в заложниках. Копы утверждали, что стреляли четко ему в грудь, поверх моей головы. Лично я рад, что они сделали это. Ублюдок не заслуживал жизни.

Не знаю, что было дальше с другими детьми из домика. Или с Лизи. Иногда так хочется узнать, все ли с ней хорошо, кем она в итоге стала, но я не могу себя заставить. Слишком боюсь, что не обрадуюсь тому, что увижу.

А что до нас с Сэмми… Могло быть и хуже.

Мы оба стали меньше доверять людям, стали пугливее. До сих пор мне снятся кошмары о том дне, уверен, что и ему тоже. Но родители хорошо постарались, помогая нам справиться с… травмой. Мы ходили к психотерапевту. Продолжали праздновать Хэллоуин и снова научились ему радоваться. И вообще-то до сих пор каждый год справляем этот праздник, хотя я больше не смотрю слэшеры с наступлением октября.

Мы оба выбрались. Мы оба в порядке.

За одним исключением.

Видите ли, время от времени я будто вижу его. Кого-то высокого и крупного, с клочковатой бородой. В случайных местах. На прогулках, в метро, в магазинах. Да, я видел, как умер Симус. И я знаю, что тело его сгнило в земле. Но я всегда оглядываюсь. Я всегда боюсь.

Потому что если кто-то и мог бы вернуться из мертвых – это он.

~

Оригинал (с) sleepyhollow_101

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны

Юмани / Патреон / Boosty / QIWI / PayPal

⠀

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны