Очередное бессознательное осознанное, что бы это ни было. Немного переработал свою позапрошлую работу, добавил вены, бубончики:)

А мне нравится такая осенняя мглистость.

Сегодня я задумался о том, что, вероятно, обладаю некоторой известностью...

В сентябре в рубрике "Что меня бесит" в сети городских порталов Shkulev Media Holding я увидел предложение поделиться спецификой своей профессии... я подумал - а почему бы и нет? Писать-то я, вроде как, умею! Дело нехитрое - берешь клавиатуру, ставишь пепельницу, кружку кофе - и давай по клавишам стучать!

Где-то в начале октября я написал текст, отправил в СМИ... и начал ждать. Когда же опубликуют? Прошла неделя. Другая. Никакой обратной связи! Я пожаловался знакомой журналистке, она ответила:

- Ха! Твои истории и так все знают! Хочешь, чтобы они тебя бесплатно пиарили?

С одной стороны - вроде как, похвала, что меня все знают. А с другой стороны... посмотрел я охват их статей - там порядка 30к просмотров. Посмотрел охват своих постов - только на Пикабу, в среднем, около 70к просмотров. Тут у меня возник закономерный вопрос - это называется, кто кого пиарить будет? Я даже решил немного обидеться...

Но на этой неделе мне позвонили из издания, попросили накинуть им еще несколько примеров. А сегодня статья была опубликована! Вот она - https://www.e1.ru/text/education/2021/11/12/70247393/

Заранее отмечу - журналистка по-своему расставила акценты, у меня был несколько иной взгляд. Но ладно.

Я зашел в комментарии, посмотреть - интересно, узнал ли кто-то меня по историям, стилю изложения? И что бы вы думали?

Вижу в комментариях историю, которую я рассказывал около 3х лет назад! В сильно сокращенном виде... но я рассказывал эту историю 3 года назад, а человек до сих пор помнит!

И если человек под моей статьей, пусть и не поняв, кто автор, отвечает моей же историей... черт, видимо, я в самом деле обладаю некоторой долей известности!

Последние тайны готовы пасть… Я не смог уйти от музея, но теперь беспокоюсь только об одном: как бы не потерять самого себя.

⠀

Главы: 1 • 2 • 3 • 4

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

⠀

~

Я выбираюсь из туннеля Эрни, отплевываясь от грязи. Привкус земли покрывает язык и горло, исцарапанные локти запеклись коричневой коркой.

Подхожу к Эрни и глажу его курносый нос, купаясь в свете звезд, льющимся со стеклянного потолка. Мохнатый гигант фыркает и сопит, принимая ласку.

Напыщенное мелкое кудахтанье доносится из коридора. Знаете, как будто очень богатая задница смеется, откинув назад глупую голову с непомерной короной. Я вытираю землю с циферблата часов: уже девять. Три часа презренные гости бродят по музею без присмотра.

Не хочу даже думать, что они успели натворить.

Я готов. Сейчас я выйду в коридор и направлюсь прямо к запертой двери…

Что это? Что происходит? Сердце сейчас разорвется.

Одна за другой каждая витрина в музее взрывается осколками в жуткой симфонии битого стекла. Оглушительный грохот проносится по этажам, коридорам, галерее над оранжереей… Какофония марша надвигающегося безумия.

Воздух в музее обжигает, как раскаленный пар. Гид – глаза и уши этого места – попытался навсегда оставить пост, и здание взорвалось горячей вспышкой ответной яростью. Музей возненавидел меня за побег. И высвободил все экспонаты.

Гости стали разменной монетой. Высокомерные смешки сменяются нерешительным замешательством… А тишина быстро уступает крикам, полным душераздирающего страха. Стеклянные витрины продолжают лопаться, осыпая мрамор осколками, как градом.

Среди разгулья хаоса мне вдруг думается, что и сам музей всего лишь своеобразный экспонат. Ящик пандоры для богачей. И теперь, когда вокруг меня все взрывается и рушится, выплескивая в мир драгоценные артефакты, послание музея звучит предельно ясно: если он не может заполучить меня, пусть не сможет никто.

Двое мужчин врываются на выставку животных и эволюции, унося ноги от незримого ужаса. Их лица как две греческих маски – выражают совершенно противоположные эмоции: у одного под нахмуренными бровями гнездится страх, другой стискивает челюсти, будто скрученные болтами презрения. Мистер Страх и Мистер Ярость. Явление жесткой дихотомии человеческой природы перед лицом смерти. Они знают, что умрут на этом помпезном кладбище богачей. Слышат, как музей зачитывает им смертный приговор с каждым новым звоном стекла.

– Что происходит? – жалобно блеет мистер Страх. – Где ты был?

– Я… – Я замолкаю на полуслове.

В мнимой безопасности скучной экспозиции животных они снова чувствуют себя увереннее. Непринужденное высокомерие падает на разум богатых гостей, как накинутое привычным жестом покрывало. Я бы разделил их нарастающее спокойствие, если бы не увидел Хамелеона, длиной не больше пальца, ползущего по запястью мистера Ярость.

Мистер Страх следит за моим взглядом. Смотрит вниз на предплечье своего спутника так пораженно, что глаза лезут из орбит.

– Боже. – Голос мистера Ярость дрожит. – Я читал об этом. На афише. Как так вышло…

Я вытираю потную ладонь о штанину и пячусь назад. Это… Меня это не касается. Я должен покинуть музей. Должен узнать, что находится за стальной дверью.

– Он укусит меня, д-да? Он ядовитый, так ведь, гид? Черт тебя дери, убери эту тварь от меня!!!

Я отхожу шаг за шагом:

– Нет, хотя…

Внезапно мужчина снимает хамелеона со своей руки, давит ему на шею, чтобы крошечный рот открылся и обнажил клыки… и с размаху швыряет рептилию в своего спутника, как дротик. Попадает. И смеется.

Богатые и знаменитые, приезжающие сюда, всегда одинаковые.

Мистер Страх корчится, стараясь зажать тонкие струйки крови, сочащиеся из свежих ран на шее.

Одинаковые.

Метаморфозы начинаются. Кожа мужчины вокруг раны расцветает волнами оранжевого и фиолетового цвета. Чешуя поднимается от крошечных дырочек вверх к челюсти, переливаясь в лунном свете. Человеческие клетки не предназначены для мимикрии, и богач передо мной подтверждение тому. Мистер Страх не издает ни звука, только лицо его застывает в страдальческой гримасе боли. Кожа пульсирует зеленым цветом, по ней прокатываются волны океанской синевы… А вместе с ними по телу расходится и агония. Достаточная, чтобы вмиг потерять рассудок. Достаточная, чтобы захотеть выскрести налитые кровью глаза из орбит. Но худшее еще впереди.

Хамелеон не ядовит. Но он меняет человека. Запускает мутацию. Человеческая оболочка не может долго выдерживать ускоренной эволюции. Пятна чешуи, тут и там покрывающие плоть богача, вскоре становятся прозрачными, как стекло. Пустота расширяется слабыми импульсами, как круги на воде.

Мистер Страх неровной походкой бредет к лестнице, пытаясь схватиться за перила ставшей уже полностью прозрачной рукой… но он не знает, что мутация меняет его кожу. Делает ее хрупкой, как бумага. Стоит ему попытаться сомкнуть ладонь на перилах, заостренные кости пальцев прорывают бумажную плоть, впиваясь в дерево, как колючие белые скобы. Мистер Страх падает на колено единственной ноги, все еще нетронутой мутацией…

Я отчетливо вижу его печень и сердце. Все органы и сосуды открыты передо мной через его прозрачную спину, будто у огромной медузы.

Метаморфозы распространяются дальше, поднимаются по шейному отделу к черепу, и я вижу, как плоть тает, обнажая кости. Мужчина силится выдавить последний крик, но не издает ни звука.

Только сухо трещит прозрачная шея, ломаясь под тяжестью мозга.

Голова богача падает на мраморный пол. Кожа лица постепенно отслаивается, на ходу превращается в полупрозрачную пыль. Как похоже на Стеклянных бабочек с выставки насекомых… Не удивлюсь, если именно так они и появились на свет.

⠀

***

Кончина богача дает мне краткую приятную передышку. Когда сердце замедляет лихорадочный стук, когда вставшие дыбом волосы успокаиваются, тогда я вспоминаю, каким уязвимым он выглядел с обнаженными внутренностями, каким он был охвачен страхом за мгновение до того, как распрощался с головой. Его воспоминания, надежды, страхи, его раздутое богатством эго – все это разбилось о мраморный пол, вместе с нелепым, мясистым вместилищем его “я”.

Как отрадно.

Мистер Ярость вырывает меня из мгновения экстаза. Он выпрыгивает, как черт из табакерки, дико размахивая молотком перед моим лицом и чуть не снося переносицу.

– Мы все тут в полной заднице из-за тебя! – Он хлещет меня не словами, а раскаленным бичом вины. Снова замахивается, но рассекает лишь воздух.

Я бросаюсь к двери. Балансирую на скользком полу, огибая углы. Я бегу в фойе.

Разгневанные гости, взрывающиеся витрины… Это слишком, София. Я знаю, что ты наблюдаешь за мной, дорогая. Я буду свободен.

Неохотно я проскакиваю поворот к стальной двери и поднимаюсь по парадной лестнице. Я открою ее, как и говорил Джонни, но позже. А сначала отвяжусь от богатого придурка.

Пол на выставке Искусств и Музыки усеян осколками стекла. Все экспонаты теперь разгуливают по музею. Но я иду к задней стене. Туда, где сверкает золотом табличка с надписью “Зубная Фея”.

Мистер Ярость влетает в двери вслед за мной в тускло освещенную комнату, небрежно держа молоток на плече.

– Некуда бежать, гид. – Он смотрит налево, потом направо.– Что, и тут не осталось мерзких уродцев, чтобы выполнять твои приказы, а? – Он осматривает пол в поисках осколков – всего, что осталось от сбежавших экспонатов.

Но Зубная Фея никогда не выполнял моих приказов. И ему не нужно бить стекло, чтобы освободиться. Только глубокий тошнотворный голод, гнездящийся в глубинах холста, требующий, немедленно требующий вгрызться в зубы незваного гостя, нужен, чтобы пробудить картину. Рука, покрытая пепельной кожей отрывается от холста неподалеку от меня. Жадно протягивается, искореженная и костлявая… За ней подергивающаяся грудь… шея… Нити красной масляной краски, похожие на кровавый сироп, свисают с обожженной кожи. Он выгибается с картины, наполовину показывая лицо: только челюсть, рот и щеки под неровным контуром, отделяющим плоское от объемного.

Богач поворачивается, чтобы бежать, но пальцы Зубной Феи длинные, а голод простирается бесконечно. Рука бросается к богачу, как кобра, крепко прижимая его к стене. Молоток выскальзывает из онемевших пальцев.

Я едва стою от потоков адреналина, которые бешено бьющееся сердце качает по венам. Кожа вся покрылась мурашками. Но это зрелище… то, как ожившая картина один за другим вырывает зубы богатому ублюдку… Боже, как это опьяняет! Мерзкая радость наполняет мое нутро, с каждым новым зубом, хрустящим в десне, пока мольбы богача не тонут во влажных липких стонах… Я считаю их. Шесть, семь… Почти как секунды перед Новым Годом.

Когда кончаются зубы, в дело идут губы гостя – розовые пиявки, болтающиеся теперь на нитях нервов и кровавого сиропа.

– П’моги мне, ‘жалуйста…

Я лишь улыбаюсь в ответ. Не в замученном гиде следует ему искать спасения. Поднимаю молоток и оставляю ублюдка захлебываться собственной кровью. Обескровлен.

***

Фойе музея встречает меня в неизменном порядке. Богато украшенное и величественное. Я смотрю на витражный потолок и посмеиваюсь, спускаясь по лестнице в его шикарную утробу. Под оркестр взрывающегося стекла, отдаленных криков и воплей, под рев бурлящего потока хаоса, как под фанфары. Ужасающий Музей для богатых и знаменитых оказался просто театром абсурда, и он съел меня целиком. Раскинув руки под светом созвездий, я вплетаю в его голос свой смех.

В моих руках ключ от стальной двери. И скоро страданиям придет конец. Я чувствую твою улыбку, София. Папа уходит.

Отсюда совсем недалеко до заветного коридора. До заветной двери. Уже скоро, София. Ты будешь гордиться мной.

***

Желудок болезненно сжимается.

Я не ожидал увидеть его здесь у стальной двери. Неимоверно толстого коротышку, чуть не трещащего по швам, едва стоящего на двух коротких ногах.

– Майкл, – строго говорит Куратор, загораживая дверь. – Не делай этого, пожалуйста.

Металлическая головка молотка сияет в моей твердой руке. Я иду к двери.

– Ох, дружок, да ты сошел с ума! Эта ухмылка… – Он качает головой. – Музей завладел тобой, верно?

Я поднимаю руку и нащупываю будто не свои губы… Господи, как давно я улыбаюсь? Как давно…

– Если ты сейчас развернешься и уйдешь, – хриплый голос толстяка дрожит, – тебя больше никто не потревожит. У тебя есть выбор, Майки.

Я молчу и думаю. Ледяной ветер, врываясь через разбитые окна, пробирает до костей. Дыхание паром вырывается изо рта.

– Отправляйся на пенсию, будь свободен. Проживи те годы, что тебе отпущены. Ну или войди в дверь и оставь надежду покинуть это место. То, что внутри, сломает тебя, мой мальчик. Сломает… ее. – Он поднимает руки вверх. – Пожалуйста, Майкл. Ты хочешь уйти?

Я хочу ответить.

Хочу сказать “Да”, но Музей контролирует мой язык. И мою руку.

И головка молотка снова и снова сверкает красным.

Каждый удар наполовину принадлежит мне, наполовину Музею. Но каждый треск его черепа, каждый всплеск мозга Куратора под молотком – плата за пятнадцать лет мучений.

Превратить его голову в булькающий фонтан крови в крошеве костей оказалось удивительно легко. Красное пятно свободно растекается по шикарному белому мрамору пола, расползаясь ветвистыми струйками, похожими на багровых червей. В сером вечернем мире ярко-алая кровь Куратора горит огнем.

Я с трудом выдыхаю через плотно сжатые в улыбке чеширского кота зубы, запятнанные красными пятнами. Он мертв. Он действительно мертв.

Сердце стучит, и нужно немного времени, чтобы отдышаться. Я успокаиваюсь и рыскаю по карманам в поисках ключа. Он легко проворачивается в замке. Так легко, будто дверь регулярно открывали.

Но это невозможно. Раз в неделю я работаю здесь, и она всегда заперта.

Стальная дверь открывается с протяжным стоном. Круглые лампочки пунктиром ведут вглубь короткого коридора с металлическими стенами. В конце деревянная дверь. А над ней… над ней золотая табличка, гласящая:

Следующий…

Сердце снова колотится.

Следующий Гид.

***

Я неохотно тяну за ручку. Если улыбка все еще и приклеена к моему лицу, теперь она исчезает.

Внутри комната оклеена розовыми обоями, они поистрепались от старости и кое-где отходят от стен, свисая скрученными клоками. За исключением одной стены, сплошь заклеенной полароидными фотографиями. Полки завалены плюшевыми мишками. Пол – одеждой. С потолка свисают тенеты светящихся гирлянд.

Я подхожу к стене с фото и опираюсь на нее рукой, вглядываясь в снимки. Беру один из них, и улавливаю острый железный запах от засыхающей крови на пальцах.

Фото датировано тремя годами ранее. В кадре стоит Куратор, еще не такой круглый, рядом с девочкой-подростком с аккуратным светлым хвостиком на голове. Они улыбаются.

Еще один снимок слетает со стены. На белой полосе надпись: “ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ МУХОЛОВКИ”. В кадре Куратор и та же девушка, на этот раз помладше. Снимок датирован еще двумя годами ранее. Они стоят в музее рядом с нашей гигантской Венериной мухоловкой. Я был в тот день в музее. Работал.

Что это за комната?

Я иду к углу стены и беру самую раннюю фотографию. Снято пятнадцать лет назад. Подтянутый Куратор с пышной шевелюрой сидит рядом с больничной койкой. На белой полосе надпись, накорябаная яркой ручкой: “БЕЗ РАКА!” Рядом с Куратором на кровати сидит все та же девочка. Лет пяти-шести. Ярко-голубые глаза и…

София.

Розовые стены кружатся в сумасшедшем вальсе. Меня ужасно тошнит.

Не может быть. Этого не может быть. Куратор был прав, я просто схожу здесь с ума. Я просто…

– Папа? – Голос тихий, далекий, такой испуганный…

Этот голос рвет меня надвое.

Я оборачиваюсь.

Те же глаза. Та же улыбка. Мое счастье выросло, ей теперь чуть за двадцать. Пятнадцать лет прошло с того дня, когда я в последний раз слушал ее голос.

– София?..

Она обнимает меня, и я не могу сдержать слезы. Думаю о том, как Куратор подделал то уведомление о смерти. О том, как София все это время была заперта у меня под боком, как животное в клетке, как очередной экспонат, взращиваемый для игр богатых и знаменитых… А потом думаю только о ее улыбке.

***

Когда объятия распадаются, она отстраняется от меня и вдруг замечает осколки черепа на темно-бордовом жилете. Нам еще нужно наверстать упущенное. Нам есть еще о чем поговорить… Но после того, как она видит кровь на моих руках, ее улыбка гаснет. Гаснут и глаза.

Вся в слезах от долгожданной встречи, София садится на кровать.

– Где ты был?

– Здесь, в музее, дорогая. Раз в неделю, каждую неделю. Все остальное время жил в коттедже неподалеку. Мне не разрешают посещать музей в выходные, говорят, тут много уборки.

Она задыхается, проходит немного времени, прежде чем Софи справляется с эмоциями.

– Неправда. Папа, в оставшиеся шесть дней Куратор мне все здесь показывает и рассказывает. – Она указывает тонким пальцем на фото на стене. – Он говорит, что я стану супер-гидом и буду наслаждаться каждым мгновением этой работы, как и ты.

“Следующий Гид”, – гласит табличка. Я помню.

Мне кажется, что сердце не выдержит. Что оно разорвется от любви, жалости и ужасов этого вечера.

Этот мир проклят. Он безумно жесток.

– Дорогая, не важно, что говорил тебе этот ужасный человек. Он растил тебя, чтобы сделать… – Я крепко зажмуриваюсь и глубоко вдыхаю. Как же не хочется говорить ей, кто он такой. Как же не хочется говорить моей девочке, что вся ее жизнь – ложь, а наставник – монстр. – Он растил тебя, как растят скот на убой. Чтобы сделать пешкой в руках богачей, такой же, как я.

Она мотает головой и шмыгает носом:

– Нет! Это неправда! Это не так! – Софи вскакивает с кровати и мчится к двери. – Куратор – мой друг! Он никогда не поступил бы так со мной.

– Он такой же мерзавец, как и остальные! – Я срываюсь на крик. – Послушай меня, послушай: они все монстры, все они. Все те, кто посещает этот богом забытый Дом Ужасов!

Она ведь даже никогда не видела здесь богачей. Пряталась за дверью своей тюрьмы в те ночи, когда я проводил экскурсии. Она мало что понимает из моих воплей и просто рыдает, потерянная и жалкая.

Я подхожу к ней, чтобы взять за руку, чтобы успокоить…

– Не трогай меня! – кричит моя дочь.

Я не знаю, что делать.

– Пожалуйста, послушай меня. Богачи достойны презрения. Они бывают здесь раз в неделю, а ты просто никогда не видела их, потому что сидишь…

Она выскакивает за дверь.

– София, не надо…

Маленькая ножка оскальзывается на бордовой луже, собравшейся за дверью.

София падает и кричит, кричит так, что у меня кровь стынет в жилах! Она лежит беспомощной кучей, лицом к лицу с разбитой головой Куратора, превратившейся в кровавую кашу из костей и плоти под моей рукой. И кричит потому, что узнает своего друга и наставника. А еще, возможно, потому, что уже знает, что ее отец…

– Монстр… – Слова слетают с дрожащих губ Софии. – Ты… Ты м… монстр, папа!

Я хочу схватить ее за руку, сказать, что все в порядке, что теперь мы свободны, но она отбивается от меня, отчаянно визжа.

– Я не монстр, милая, я… – тихо, умоляюще начинаю я.

Она отступает шаг за шагом, как от бешенной собаки. Бледный лунный свет отблескивает на ее кровавых следах.

Внизу на мраморном полу она видит не отвратительного человека, пятнадцать лет смеющегося над моими мучениями, не человека, который похитил ее от матери и воспитывал в своей извращенной манере, нет. В безжизненном теле Куратора она видит честного малого, человека, который заменил ей отца. А я тот, кто размазал его мозг по стенам.

Она бросается бежать. По коридору, за угол, вниз по ступенькам, по которым столько раз ходила прежде.

Я кричу ее имя и пускаюсь в погоню. И вот наконец снова вижу свою дочь. Застывшую в нескольких шагах от парадной двери посреди фойе.

Вельзевул и Зубная Фея выползают из коридоров, медленно приближаясь. Мерзости музея не бродят бесцельно. Они ищут меня. Музей меня не отпустит.

София оглядывается, как затравленный зверек, и безуспешно борется с замками. Светлый хвостик трепещет на макушке. Я подхожу. Она оглядывается и кричит. Прохожу мимо, вставляю в замок свой мастер-ключ, поворачиваю...

И весь холодею. Ключ, безотказно служивший мне пятнадцать лет, не поворачивается. Я в панике трясу ручку, кручу и кручу, но тщетно! Экспонаты приближаются к нам со всех сторон.

Конечно, дверь не откроется. Этим вечером нет.

Ведь кое-что сегодня не так.

В музее нет гида.

***

Вельзевул машет сломанным крылом в дальнем углу фойе. Отвратительный хоботок закручивается и снова вытягивается, пульсируя.

Они высосут мою плоть и выдернут зубы так же легко, как богач в ресторане срывает мясо с разваренной кости. София будет следующей.

Нет, она будет свободна.

Вельзевул тащит разъезжающиеся ноги по мраморному полу. Все ближе. Ближе.

И я понимаю, что должен делать.

Я раскидываю руки и вещаю в пустоту стен:

– Экскурсия начнется в десять часов. Слева от вас гардероб, можете оставить там личные вещи.

Звон прекращается.

– Это ты хочешь услышать? – кричу я в недра Музея. Экспонаты замирают. – Это ты хочешь?.. – Я замолкаю, падая на колени. Слезы льются по щекам, лужицами собираясь на роскошном полу.

Музей принял бы и Софию в качестве гида, но это моя ноша.

Позади раздается механический щелчок. Мы с Софией оборачиваемся.

Снег медленно падает на землю по ту сторону огромного дверного портала. Я вижу черный блеск – машина Куратора припаркована у крыльца.

– Видишь? – Я беру холодную ладошку Софии и крепко сжимаю ее своей. – Этот музей проклят. Как и все его гости. – Быстро тянусь к ее щеке, пока она не успела увернуться. – Посмотри, во что я превратился. Посмотри на меня.

Я не могу на нее наглядеться. Моя любовь, мой мир, мое все. София здесь, она настоящая. Живая.

– Посмотри на меня, дорогая. – Слезы текут по моему лицу, стекают за воротник. – Пусть я больше не твой отец. Пусть для тебя будет так. – Я убираю волосы с ее лба. – Но я хочу, чтобы ты знала. Я люблю тебя, София.

Она наконец поднимает на меня заплаканные глаза, и в этот момент я отчетливо понимаю, что она видит не меня. А Музей. И хорошо, что так. Ведь если бы было иначе, она могла бы решить остаться.

– Я всегда буду любить тебя, девочка моя.

Мне нравится думать, что она улыбается мне в ответ. Но, возможно, это просто уловка разума. Я отпускаю ее руку, оставляя связку ключей, снятую с Куратора, в ее ладони.

– Сейчас ты сядешь в эту машину и уедешь.

Она шмыгает носом и кивает.

– И будешь ехать до тех пор, пока не окажешься в безопасности, милая.

Джонни не соврал, что свобода ждет за стальной дверью. Только не меня. Музей поглотил меня, как когда-то Мариэтту. И мне отсюда не уйти.

Но София еще может.

– До свидания, папа.

И второй раз за много лет я улыбаюсь искренне.

Я смотрю ей вслед, будто проживая ее жизнь, ее будущее. Первый день на первой настоящей работе. Ее лучезарная улыбка на свадьбе. Лица ее детей, впервые идущих в школу…

Я смотрю вслед дочери, пока черная машина не исчезает из виду.

***

Когда я возвращаюсь в музей, вокруг царит тишина. Экспонаты разошлись по своим местам.

Ставлю пластинку с вальсом на полную громкость и иду подметать стекло с холодных одиноких полов музея. Таких же холодных, как я.

Экспонаты все еще на свободе, но вряд ли от вас уклонилось то, как я все пятнадцать лет оставался цел и невредим. Музей всегда защищал меня от них, потому что я здесь Гид.

Обходя первый этаж здания, я нахожу одну витрину, оставшуюся целой в этот суматошный вечер. Наверняка единственную. Я вижу ее, проходя мимо крыла паранормальной выставки.

Она упирается рукой в стекло. Пальцы со скрежетом скользят вниз.

– Идем же, Мариэтта, – говорю я, вставляя ключ в замок до упора.

Из патефона льется божественная мелодия единения струн и души. Под эту музыку нужно танцевать. Я крепко держу свою даму. Моя походка пружинистая и статная, и мы рука об руку идем в шикарное фойе.

Великолепное небо, усеянное звездами, льет лазурный свет через витражи потолка. Мы беремся за руки под вечным пологом. У нее блестящее кукольное лицо, но какое это имеет значение? За ним – душа молодой женщины, когда-то ходившей по гулким залам. И она потрясающая. Сегодня она снова может почувствовать себя юной и живой.

Я веду в летящем вальсе. Мы с ней прекрасная пара, кружащаяся в лунном свете.

– Марриэтта, моя дочь свободна. София свободна! Она где-то там и готова начать новую жизнь.

Луна, мрамор музея и мое сердце. Холодные губы.

Мы кружимся в вальсе с прошлым гидом налево, потом направо.

– Разве это не прекрасно, Мариэтта?

Кружимся под звездами.

– Мариэтта?..

~

Оригинал (с) lcsimpson

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны

Юмани / Патреон / Boosty / QIWI / PayPal

⠀

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

В нашей республике Марий Эл, для посещения ТЦ и разных обслуживающих предприятий, требуется: наличие куар кода вакцинации, или отрицательного ПЦР теста на ковид, или справки медотвода от прививки. Иначе "а-та-та" юрлицу до 500к. Поэтому исполняем как можем, извиняемся и спрашиваем у покупателей эти доки. Многие спокойно предъявляют, кто-то недоволен... - конституционные права и всё такое. Но пока было все спокойно, без нервов и повышения голоса. Никуда не денешься, для нас придумали, приходится выполнять, все претензии к тем, кто придумал.

Но сегодня появился "первый", мужичок 30-50+ лет... Просто щас непонятно, то ли он толстый бородатый мальчик, потрепанный жизнью, то ли ему 50 лет. Так вот, с первого же вопроса продавца про куар код, он завелся и начал голосить на всю ОООшку, - да какое вы имеете право, да вы прогнулись, да вы..... да вы.. да вы...

Голосил минут 5 или больше, достал телефон, начал что-то снимать, - Эх вы щас узнаете, вы щас.. вот я щас выложу.. вот-вот-вот щас.. Но продавец была неумолима. И в итоге мужичок, весь на нервяке, с по́том на багровом лице, сдался и достал трясущимися ручками QR, мать его, код и удостоверение, что он - это он и код его, а не левого человека.

Спрашивается, нахуя весь этот цирк, ну есть у тебя нужный документ, ну покажи и общение продолжится.

Когда первый акт (демонстрация QR) был выполнен, начался второй акт:

- Где у вас тут рамы 85х58?

- Вот, выбирайте багет (да-да, дежурная шутка про батон), посчитаем.

Он тыкнул в первый попавшийся, я рассчитал цену, а мужик закатив глаза и махнув рукой крикнул, - ОЙ ВСЁ! (что бы это не значило) и быстрым шагом вышел из магазина. Напоследок попытался хлопнуть дверью, но доводчик сдержал напор.

Блять! Ты потратил больше 5 минут своего времени на споры, нервы и ругань, нихуя не добился, потом еще пару минут по делу.... и всё РАДИ ЧЕГО?

Поменьше всем нам таких истеричек и не будьте как это мужик, относитесь с пониманием к работникам торговли и услуг, не они эти ограничения придумали....

А мы однажды наоборот, таксиста напугали.

Поехали мы в начале этого века веселой компанией из меня и трёх девушек-подружек на какую-то базу отдыха рядом с подмосковным Можайском. Были все ещё молодые, бедные и безлошадные, поэтому приехали на электричке в Можайск, накидались там пивом, нашли на вокзале бомбилу и загрузившись в машину направились к цели.

Я сел впереди, а девушки втроем сзади. Все были очень ничего, а одна особенно привлекала взгляды мужского пола - яркая натуральная блондинка с вечно приоткрытым алым ротиком и длинными ресницами. Почти Мерилин Монро с картинки.

Таксист, типичный такой, неопределённого возраста жуликоватый мужичок, увидев эту картину расцвёл, распустил перья и озираясь на меня начал осторожно подкатывать. - Ща, - говорит, - я вам про наш город расскажу. Я тут всё знаю, хотите экскурсию проведу. Девушки говорят, - хотим! Ну поехали.

- Вот тут, - говорит, - собор, вот здесь был можайский кремль, а это знаете, что, девушки? - Это тюрьма!

- Это не тюрьма, - отвечает блондинка, это СИЗО номер четыре.

Мужичок поперхнулся от таких знаний, но продолжил.

- А вот тут у нас монастырь, а тут знаете что такое, девушки? Тоже тюрьма!

- Это не тюрьма, отвечает, блондинка, а женская колония номер пять.

- А вы откуда всё знаете? - спрашивает мужичок.

- А я там везде была, - отвечает наша блондинка. И Катька, - кивает на соседку, - была. Помнишь, Катька?

- Ещё бы, - отвечает соседка.

Дальше мужичок вёз нас молча.

- Слушай, Ань, - спрашиваю спутницу, вылезая из такси, - ты чего таксистов пугаешь? Про колонию?

- А чего он такой пугливый, - отвечает, - я там правда была сто раз. Мы с Катькой когда практику проходили, туда через день мотались. Бумажки из суда возили. Мы ж юрфак заканчивали, по уголовке.

Прокатились по полям в Слободском районе Кировской области, искупались в озере имени Виктора Цоя. Вятские Мальдивы)

Отличное место для отдыха - пруд с прозрачной бирюзовой водой. Это пруд имени Виктора Цоя в Слободском районе Кировской области. Кто-то называет его маленьким морем, кто-то - озером Байкал.

Отправляйтесь сюда в сухую погоду, поскольку ехать понадобится по грунтовой дороге. Пруд образовался недалеко от посёлка Первомайского в карьере, где добывали известняк. Цвет воды напоминает морской и радует глаз. Она чистая и тёплая. Летом здесь купаются отдыхающие.

Вокруг пруда россыпи камней, на которых живописно смотрятся сосны и ели. На одной из стен карьера, по рассказам очевидцев, видно обнажение геологических слоёв, так что можно буквально прикоснуться к истории.

Как найти: трасса Киров - Слободской. Поворот по указателю «Первомайский 7 км». У склада пиломатериалов - направо.

Координаты: 58.665310, 50.112042.

За пьяную езду с ребенком в салоне автомобиля Минюст предлагает штрафовать на 50 тыс. рублей и лишать прав до трех лет (сейчас штраф 30 тыс. рублей). За повторное управление автомобилем с нечитаемым грязным номером придется выложить 5 тыс. рублей (сейчас 500 рублей), также за это предусмотрено лишение прав до трех месяцев. Повторное управление машиной с чрезмерной тонировкой предложено наказывать штрафом в 3 тыс. рублей (сейчас 500 рублей). За управление транспортным средством без прав может быть введен штраф в 20-30 тыс. рублей (вместо 5-15 тыс. в действующем КоАП) или обязательные работы. За опасное вождение предлагается штрафовать на 3 тыс. рублей.

Среди других новелл: стоянка вне отведенных «карманов» на автомагистралях и дорогах для автомобилей — штраф 3 тыс. рублей; выезд на дороги общего пользования на снегоходе, мотоблоке и подобной технике — штраф 1-2 тыс. рублей, перевозка детей без автокресла —штраф увеличивается с 3 тыс. до 5 тыс. рублей.

Наказанием за три грубых нарушения правил в год станет лишение прав или штраф в 10-30 тыс. рублей. Кроме того, предложено временно ограничивать право управления автомобилем. К примеру, до решения суда по делу о грубом нарушении ПДД.

Статья полностью.

Я поддерживаю.

Для тех кто считает, что "Им бы толька штрафы паднимать...": вы не нарушайте и все будет ОК.

Наконец-то за тонировку нормальный штраф и за систематические нарушения. Задолбали эти гонщики на тонированных ведрах.

Вот такая хреновина. Стоит в школе, знакомая фото скинула.

Типа надо туда кидать пластиковые бутылки, за это школьнику дадут чек, он должен вбить номер с чека на сайте https://eco-punkt.ru и если соберет больше всех баллов, то получит какой-то приз. Вот тут так написано http://rt-invest.com/news/416/.

Это понятно все, типа мотивация, хотя в Европе подобные автоматы сразу деньги выдают, или какую-то скидку на покупку в магазинах.

У меня несколько вопросов, на которые я не нашел ответа
1) сколько стоит такой аппарат

2) сколько электричества такой аппарат съедает

3) ЧЕМ ПЛОХИ ОБЫЧНЫЕ МУСОРНЫЕ БАКИ???

_____________________________________

РТ-Инвест пишет:

...«Мы инвестируем порядка 200 млрд рублей в комплексную систему переработки отходов, которая включает раздельный сбор тары через фандоматы.

Гуглю что за РТ-Инвест и откуда у них 200 млрд.

РТ-Инвест — российская компания, созданная при участии госкорпорации «Ростех» в 2012 году.

Ну короче, опять государство спонсирует и что-то мне кажется из 200 млрд руб, выделенных на эту ...уйню, пару десятков попилили и опять без меня😒

_____________________________________

Кстати про призы. Зарегистрировался я на сайте и уверенное лидерство держит некий Игнат И.

Думаю, фигасе молодец, с таким отрывом ушел, ходит наверное по округе собирает банки сдает.

А потом к аватарке Игната присмотрелся

Ссыль

Что-то не особо он похож на школьника. Физрук или трудовик наверное 🤣

Всем привет!

Простой рецепт соления и копчения сала в домашних условиях!

На 2.5 кг. свиной грудинки брал около 500 гр. соли( у меня Адыгейская сразу с приправами).

По столовой ложке копченой и обычной молотой паприки. 2 Головки чеснока. Черный\душистый перец, гвоздику лавровый лист по вкусу.

Соль, перец, гвоздику, обе паприки и тертый\давленый чеснок смешиваем до однородной массы, грудинку нарезаем на порционные куски(около 300-400 гр.). Полученной смесью натираем куски. Укладываем грудинку в ёмкость\кастрюлю с крышкой предварительно насыпав на дно соль, пересыпаем слои остатками соли со специями, по желанию добавляем лавровый лист и черный\душистый перец для аромата. Убираем в холодильник и ждем 2-3 дня периодически перекладывая куски. Лишнюю жидкость, образовавшуюся на дне можно слить.

Через 2-3 дня обмываем, сушим и убираем в морозилку или сразу в коптильню.

2 куска(около 600гр)коптил при 70-80 градусов на вишневой щепе около часа. Если желаете плотную и хрустящую корочку, то ставим огонь на максимуму в последние 10 минут.

Напомнило.
Жила одно время в коммуналке. Незадолго до моего въезда, в соседнюю комнату вселилась очень активная женщина. Тут же взялась за ремонт старой ванной. Не буду сильно вдаваться в подробности, но мало того, что шикарную чугунную ванну, на дне которой я помещалась полностью заменили пластмассовым укороченным вариантом, помещение стало каким-то кривым и на четверть меньше, так ещё и горе-мастера, нанятые "от знакомых", содрали весь пол до бетона, положили новую плитку ровно до края ванны, а саму ванну просто бахнули на голый бетон, ни гидроизоляции, нихуа. Более того, если боковые "ножки" хоть как-то стояли на полу, то середина ванны была подперта деревянными обрубками, которые потихоньку гнили от влажности, разрушались и ванна в итоге стала прогибаться по цетру, по краю отошла от стены и вся вода во время принятия душа весело лилась куда то за пределы... Конечно же, к соседям. Сперва потихоньку, незаметно. Я в этой сфере не очень разбираюсь и слабо представляла масштабы катастрофы, хотя и пыталась деликатно обратить внимание остальных жителей квартиры, что новый ремонт не есть норма и рабочие, по ходу, какую-то херню наворотили. Слушали меня в полуха, до одного момента.
Мы съездили в лес за грибами, а по возвращению обнаружили в одном из пакетов лягуху. Ну, делать нечего, не выкидывать же её на смерть посреди города! Посадила я её в банку, благо, планировали на днях ещё один выезд, решила, что там и отпущу. На утро банка оказалась пуста. Прикинув, что в комнате живёт кошка и галка, подумала, что лягух пал смертью храбрых. Вечером - звонок в дверь. Соседка снизу.
- извините, но от вас у нас весь верх в ванной сыплется, мокрый угол, а сегодня днём в ванну выпала лягушка с потолка! Откуда в городе лягушки на четвёртом этаже?!
Я одновременно борола в себе ржач от абсурдности ситуации и стыд. Эта зараза преодолела немалое расстояние, миновав двух хищников, коридор, подошвы соседей, нашла влажное место и пролезла в квартиру снизу! Боец, каких поискать. Тем временем подтянулись остальные соседи. Все охали и ахали, мол, такая влажность, что аж лягушки завелись!
Ага, конечно, от влажности!
Пойдёмте, говорю, посмотрим, а заодно я у вас заберу зверюгу, всё равно на днях в лес еду. Решила, ни за что не признаюсь, что земноводное от меня слиняло! Пусть думают, что хотят.
Зато, удалось таки убедить остальных жителей коммуналки, что новый ремонт в ванной - полный пиздец и надо таки всё менять.
А судьбоносная лягуха была через пару дней возвращена в родные места и выпущена на волю.