Вы выбираете новый дом, изучаете планировку и готовитесь жить в нем новой счастливой жизнью, но не можете предусмотреть все. И вас может ждать... “сюрприз”. Мне он едва не стоил руки и до сих пор снится в кошмарах.
Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек
В доме, который мои родители купили летом 2009 года, было окно.
Конечно, там было много окон. Но одно не было отмечено в плане дома. Окно, которого не должно было быть.
Оно находилось в подвале. Сначала мы не догадывались о его существовании, потому что кто-то заколотил раму досками, но те прогнили от времени и стали постепенно отваливаться от стены. Дом требовал ремонта. Папа оторвал, что осталось, и так и обнаружил окно.
Овальное и выполненное из цельного куска гладкого стекла, оно открывало лишь кирпичную кладку позади себя.
Это было очень странно. Даже мама с папой были озадачены, а ведь они знали все – по крайней мере, мне тогда так казалось, – поэтому для них не знать ответа было чем-то экстраординарным.
Мой брат Адам, моя сестра Марго и я были очарованы этим маленьким окошком. Мы любили сидеть в недостроенном подвале и смотреть на него, придумывая истории о том, зачем оно здесь и что на самом деле за ним находится. Иногда это были фантастические истории о феях и волшебных далеких землях. Иногда – страшные истории о привидениях и гоблинах. Чаще всего – что-то среднее.
Шли недели в новом доме, и нам с Марго наскучили игры у окна. В конце концов, в доме были и другие вещи, которые стоило исследовать. Но Адам? Он был одержим. Он все время умолял нас поиграть с ним в подвале, придумывая новые и новые игры. Он нам надоедал, как это часто бывает с младшими братьями.
Так что, пока мы с Марго исследовали чердак, большую кладовую и ручей в лесу за домом, Адам оставался в подвале. Нам это казалось странным, но родители не находили поводов для беспокойства.
Однажды, примерно через месяц после нашего переезда, я спустилась в подвал, чтобы позвать Адама на ужин. Он сидел там с закрытыми глазами и считал вслух.
– Что ты делаешь? – спросила я.
Я посмотрела на окно, но ничего не увидела – только кирпичную стену за ним.
– Это потому, что она прячется, балда. Я же вожу!
Закончив считать, он повернулся, чтобы подняться наверх.
– Пора ужинать, разве нет?
– Да, но ты сказал, что вы играете.
– Это и есть игра. Я должен вернуться и попытаться поймать ее в окне. Если я буду просто стоять здесь и смотреть, она никогда не выйдет. Я должен застать ее врасплох.
– Ты ведешь себя странно! – сказала я ему.
Он только пожал плечами, и мы пошли есть. Но перед уходом я еще раз внимательно посмотрела на окно. Я по-прежнему ничего не видела и подумала, что Адам, должно быть, подшучивает надо мной.
В течение следующих нескольких недель я пару раз замечала Адама за игрой в прятки у окна. Он сказал, что теперь это его любимое занятие. Он пытался уговорить Марго тоже поиграть с ним, но она, как и я, никого не увидела и разочаровалась в этой идее. Ей хотелось поиграть в прятки по-настоящему, и мы иногда играли на улице, но Адаму не нравилось долго находиться вдали от окна.
К этому моменту родители, кажется, начали волноваться. Адам проводил в подвале ужасно много времени, а ребенку не следует так долго сидеть в темноте. Они хотели, чтобы он выходил на улицу и играл с нами и соседскими детьми.
В конце концов, они выпроводили его из подвала. Он немного поскандалил, но все же вышел на улицу и присоединился к нам. Казалось, постепенно и он стал забывать про окно.
Так продолжалось вплоть до одной ночи в конце июля. Все спали – мама и папа в своей спальне, Марго и я в нашей общей спальне напротив, а Адам в соседней с нами комнате.
Марго встала ночью, чтобы спуститься вниз и попить. Набирая воду, она увидела мужчину, стоящего у двери в подвал.
Потом она рассказывала нам, что он был высоким и долговязым, с редкими всклокоченными черными волосами. Он был весь мокрый, так, что даже вода капала на пол. Его опухшие, совершенно белые глаза, будто затянутые пленкой, казалось, лезли из орбит. Челюсть отвисала, открывая рот, полный гнилых зубов. Кожа была синевато-серой и обвислой.
Она кричала как резанная, пока мы все не сбежались к ней. Тогда она только и могла сказать, что видела мужчину у двери в подвал. И, как ни странно, дверь в подвал действительно оказалась открыта.
Мама отвела нас всех наверх в спальню, а папа вызвал полицию. Пока они обыскивали весь дом, мама тщетно пыталась утешить Марго, но та продолжала всхлипывать. Помню, что Адам был необычайно спокоен, только сильно побледнел. Я думала, что он просто расстроен из-за истерики сестры.
Но полиция ничего не нашла. Никаких следов взлома, никаких признаков того, что там кто-то был. Они поговорили с Марго, пытаясь получить от нее описание мужчины. Она была не в состоянии все подробно описать, но сказанного было достаточно, чтобы все решили, что она ходила во сне и видела кошмар.
Марго настаивала, что не спала, и была так напугана, что отказывалась возвращаться со мной в нашу комнату – она настояла на том, чтобы спать в родительской кровати. Мама и папа просто были рады, что в дом на самом деле никто не вламывался, и, позволив выпить горячего шоколада и посмотреть несколько глупых мультфильмов, уложили нас обратно в постель.
В ту ночь я плохо спала. Ранним утром Адам пришел ко мне в комнату, и по его усталым глазам я поняла, что он тоже не спал.
– Мне нужно поговорить с тобой… – прошептал он.
Я села и призывно похлопала рукой по кровати. Он присел рядом со мной.
– Я знаю этого человека, – сказал он.
– Того человека, которого видела Марго? – Я широко распахнула глаза от удивления. – Почему ты ничего не сказал?
– Потому что он из окна. Как и девочка. Она там не одна. Мужчина, женщина, девочка, младенец, мальчик, и... ну... просто их там очень много...
– Ты хочешь сказать, что они могут вылезать из окна? – спросила я.
– Я не знал, что они могут. – Он выглядел встревоженным. – Девочка сказала мне, что они застряли там. Мне кажется, они пришли искать меня, потому что я перестал с ними играть.
Я заметила, что дрожу, и попыталась отмахнуться от его заявления:
– Это не игра, Адам, Марго действительно испугалась!
– Я не шучу! – сказал он громче, чем следовало – Я серьезно, они настоящие! Я их вижу!
Он практически кричал, и я шикнула на него:
– Хорошо, тогда давай попросим маму и папу снова заколотить окно. Тогда они не смогут выбраться, да?
– Хорошо. И мы все пообещаем больше не спускаться в подвал. Согласен?
– Согласен. Можно мне... поспать здесь? До утра?
Утро уже почти наступило, но я согласилась.
– Ложись на постель Марго.
Он облегченно вздохнул и забрался на ее кровать. Через несколько минут он уже крепко спал, но я заснуть так и не смогла и до рассвета наблюдала за ним.
На следующий день мы все трое потребовали у родителей, чтобы они заколотили окно. Я наказала Адаму не рассказывать маме и папе о людях по ту сторону, потому что знала, что они нам не поверят. Взрослые никогда не верят детям в таких ситуациях. Вместо этого мы просто пожаловались, что окно нас пугает, что оно нам не нравится и что мы хотим, чтобы оно снова было заколочено.
Родители удивились, но мы убедили Марго сказать им, что она тоже боится его. Они решили, что именно это было причиной ее ночного кошмара, и сразу же заколотили проем. Нас позвали посмотреть, когда все сделали, и я уверена, что мне не померещилось, будто Адам вздохнул с облегчением.
Мы думали, что на этом все закончится.
Прошло несколько дней. Марго больше не мучили кошмары, и Адам почувствовал себя лучше, расслабился. Правда, он избегал подвала, как чумы, но, с другой стороны, мы все его избегали.
Все случилось в середине августа, ночью.
Я проснулась от толчка и сначала не поняла, что меня разбудило, но потом увидела Марго и Адама, стоящих рядом с моей кроватью. Марго была вся в слезах, Адам тоже.
– В подвале кто-то есть! – сказал Адам.
– О чем ты? Откуда ты знаешь? Вы туда спускались? – спросила я.
– Я пошел в ванную и услышал что-то. Пожалуйста, ты должна пойти посмотреть!
Классно быть старшей сестрой, да?
Следовало бы разбудить родителей, но мне было всего десять лет. Я боялась, что если разбужу их без серьезного повода, то они разозлятся на нас. Так что вместо этого я схватила свой маленький фонарик с Винни-Пухом, и мы пошли вниз по лестнице к двери в подвал.
Адам был прав – внизу раздавался какой-то звук. Как будто кто-то скребся, и звук каким-то образом разносился до подвальной лестницы и был слышен через дверь.
– Думаешь, это они? – прошептал Адам. Я почувствовала, как Марго вцепилась в мою ночную рубашку, спрятавшись у меня за спиной.
– Нет, не может быть! Мама с папой заколотили окно! Должно быть, это какое-то животное забралось внутрь. Енот!
– Мне страшно… – прошептала Марго.
– Вы двое, ждите здесь, а я спущусь и посмотрю!
– Нет! – закричала Марго, и мы с Адамом отчаянно зашикали на нее. – Я не хочу, чтобы ты ходила одна, я не хочу ждать здесь, пожалуйста, не оставляй нас!
Я помню, что рассердилась и резко спросила ее:
– Разве тебе не будет лучше остаться здесь?
Она покачала головой и еще сильнее прижалась ко мне.
– Прекрасно. Пойдем вниз. Все будет хорошо, я обещаю – я защищу вас.
Я включила свет в подвале и стала медленно спускаться вниз по лестнице, ведя за собой своих маленьких брата и сестру.
Поначалу все выглядело нормально. Но скрежет определенно стал громче. И только через мгновение я поняла, что он определенно доносится от окна.
Я подкралась поближе, чтобы посмотреть, что же там происходит.
Доски дрожали. Только слегка, как будто что-то давило на них с другой стороны.
Дальше все произошло очень быстро.
Во-первых, особенно громкий треск и сильный удар изнутри по доскам наконец окончательно дали понять, что что-то с другой стороны пытается проскрести себе путь наружу.
Во-вторых, я увидела, как разлетается древесная пыль с досок, и поняла: что бы это ни было, оно вот-вот прорвется.
В-третьих, я крикнула Адаму и Марго:
– Бегите наверх и зовите маму и папу!
Едва я успела произнести последнее слово, как одна из досок треснула и отвалилась от стены. У меня было лишь мгновение, чтобы заметить бледную голубовато-серую руку с окровавленными кончиками пальцев, тянущуюся ко мне из прямо из стекла, вот только стекло, казалось, стало жидким, как поверхность озера.
Рука схватила меня за правое запястье и дернула к окну. Я была в шоке.
У меня вырвался пронзительный крик, когда вся моя правая рука погрузилась в окно. Я едва слышала, как Марго и Адам зовут наших родителей, руку пронзала ледяная, колющая боль. Казалось, будто сосульки растут на моих костях и разрывают мою плоть изнутри. Холод поднялся по моей руке и добрался до груди, я затряслась, не в силах вздохнуть или позвать на помощь.
Тварь, вцепившаяся в меня, дергала и дергала, но меня удерживали доски, все еще закрывающие большую часть окна. Я слышала, как дерево скрипит и стонет, а эта штука тянула все сильнее и сильнее. Я скорее почувствовала, чем услышала, странный хлопающий звук, а боль в руке внезапно стала в десять раз сильнее.
Голос вернулся ко мне, и я кричала, кричала и кричала. Я не остановилась, даже когда почувствовала, как папа обхватил меня за талию и стал оттаскивать от окна. Я не остановилась, даже когда ему наконец удалось заставить эту тварь отпустить меня, и мы оба тяжело упали на цементный пол. Я не переставала кричать все время, пока меня везли в больницу. И умолкла, только когда мне дали успокоительное.
Я до сих пор не могу забыть, как выглядела тогда моя рука. Запястье было сломано и представляло собой один большой глубокий синяк. Рука была выдернута из сустава и вся покрыта рваными ранами, некоторые из которых даже пришлось зашивать.
Естественно, вызвали полицию. Мои родители были в отчаянии. Я даже не помню, что они им сказали. Неужели они действительно рассказали полицейским об окне? Или просто сказали, что это был вломившийся в дом похититель, пытавшийся выкрасть меня? Что бы там ни было, в результате все равно началось расследование. Привлекли даже социальные службы, и мне пришлось поговорить с большим количеством разных людей. Я повторяла им одно и то же снова и снова. Тварь в окне пыталась меня убить. Именно этого она добивалась, и у нее почти получилось.
Вскоре мы переехали, но сначала отец накрепко забрал окно железной решеткой.
С тех пор прошло больше десяти лет. Родители никогда не обсуждали то, что произошло с нами.
Адам все помнит, но предпочитает не говорить об этом. Только однажды, когда я вернулась из колледжа на свои первые зимние каникулы, он поднял эту тему. Мы сидели в гостиной, болтали до поздней ночи, и он ненадолго притих, прежде чем, наконец, спросить меня:
– Ты помнишь то окно в подвале?
Я с трудом сглотнула и уставилась в свой горячий шоколад, не желая встречаться с ним взглядом.
Последовало несколько долгих минут молчания, прежде чем он произнес:
– Спасибо. За то, что спасла меня. За то, что защитила нас, как и обещала.
Больше мы об этом не говорили.
Не думаю, что Марго помнит. Она была еще такая маленькая, и после она никогда не упоминала о произошедшем. Правда, иногда ей снятся кошмары о жутком мужчине, стоящем у двери, и о том, как я кричу. Никто из нас никогда не говорил ей, из-за чего появились эти кошмары.
А что я? У меня все хорошо.
Моя рука зажила почти полностью – осталось лишь несколько шрамов от особенно глубоких ран. Конечно, мне много лет снились кошмары и до сих пор иногда снятся. Но я... ну, вы понимаете. В основном я в порядке.
Только одно меня беспокоит.
После той ночи я чувствую то, чего не могла раньше. Иногда я ощущаю эту холодную, колющую боль в руке и, оглянувшись, замечаю кого-то. Кто-то, кого больше нет в живых, кого-то с обвисшей синевато-серой кожей, опухшими глазами и гнилыми зубами. А иногда я закрываю глаза и вижу заброшенное место, полное вопящих фигур, спотыкающихся в темноте и умоляющих о помощи, жаждущих, чтобы кто-нибудь их услышал.
Я боюсь того дня, когда они поймут, что кто-то живой может к ним заглянуть.
Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК
Перевела Юлия Криницкая специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
