Его редко называли по имени. Даже при знакомстве с новыми людьми он представлялся по прозвищу, и никто никогда не уточнял, откуда оно взялось – достаточно было взглянуть на собеседника.
На коротких ногах возвышалось могучее туловище конической формы: с узкой талией и массивными плечами. Трапеции были «накачаны» до гротескных размеров, и сложно было определить, где кончается шея и начинается голова. Из-за плоского затылка спуск от макушки до загривка был плавным и придавал телу обтекаемую форму.
«Акула», - улыбался он при знакомстве, и неровные белые зубы, выныривающие из-под тонких губ, подкрепляли его слова. Как только улыбка исчезала, уголки губ низко опускались, и лицо принимало характерный для хищных рыб «грустный оскал».
Сегодня «оскал» был особенно унылым. Акула утопал в мягком диване посреди гостиной и буравил взглядом спортивный кубок, безобидно стоявший на журнальном столике. Из окна тянулись теплые лучи вечернего солнца, оранжевыми пальцами лапали позолоченные бока кубка. «Это не просто закат, а закат моей спортивной карьеры», - подумал Акула и поджал губы.
Чудесная погода уходящего лета не могла побороть мрачные раздумья, свежий ветер, струящийся в распахнутое окно, не в силах был разогнать противную слабость, что делила тело пополам с апатией.
В ноздри настойчиво вторгся кофейный аромат — крепкий и сладкий напиток ждал своего шанса помочь в трудное время. Акула поднес ко рту исходящую паром кружку и осторожно отхлебнул. Кофе обжигал, но был настолько вкусный, что Акула уже не смог остановиться. Капля радости в море меланхолии.
Поставив пустую кружку рядом со злополучным кубком, он медленно лег. По всему телу прошла волна тупой боли – и отдалась в голову. Акула зажмурился, как если бы ударился темечком в дверном проеме.
Решив не открывать глаза, он расслабился и уже через пару минут погрузился в дремоту, устремился туда, где по-прежнему здоров и полон сил. Багровая темнота закрытых век подернулась неясными образами подкрадывающихся снов. Суетливым калейдоскопом промчались фрагменты последней схватки: потные мускулистые тела, сцепленные в захвате на ковре – концентрированный клубок силы красно-синего цвета. Акула – в красной форме, оппонент, прижатый к ковру лопатками – в синей. Восторженные лица в колыхающейся толпе впиваются в борцов взглядами, словно рой комаров. Резкие возгласы сотрясают зал. Объявление победы, сияющие улыбки вокруг, и неожиданный фонтан боли. А тут еще огромный шмель с мохнатыми боками и блестящими лапками завис перед самым лицом, зажужжал сердито и настойчиво.
Проснувшись от вибрирующего мобильника, Акула снова почувствовал ломоту в костях, сморщился — скорее от досады, чем от боли. Волосатая рука сгребла мобильник и неторопливо поднесла к уху:
- Алло.
- Здорово, Акула, как ты себя чувствуешь? – спросила трубка зычным баритоном Леонида Ивановича.
- Хорошо.
- Я знаю, что дерьмово, спрашиваю, как ты справляешься.
Не дождавшись ответа, Леонид Иванович продолжил:
- Нельзя просто лежать, как куча кирпичей на даче...
- Судя по ощущениям, я и есть куча. Развалился в хлам.
- Знаешь, что? Не строй из себя... - Леонид Иванович выругался, - я тренировал кучу парней, которые рвали внутренний мениск — и поправлялись, один даже после разрыва крестовидной связки хорохорился и выступал, тот еще мутант. А ты — целее девственницы, ничего не покалечено. Может, психосоматика? Как думаешь?
- Может быть.
- Я тебе скажу, кто твои кирпичи соберет, - сказал тренер тоном персонажей рекламы, - я поворошил старые связи, и добыл контакты нашего старого терапевта. Мужик он странный, но как врач – очень крут. Народный врач СССР!
- Мануальный терапевт? – спросил Акула.
- Ты не подумай! - воскликнул Леонид Иванович, - это не какой-то индийский криворукий плут. В свое время он лечил советских космонавтов, сам понимаешь – человек для него, как детский конструктор.
Акула приподнялся на локтях, глянул исподлобья на кубок и на затухающий огонек солнца на западе.
- Действительно, интересно, - сказал он.
- Ну конечно! Я тебе об этом и толкую, - сказал тренер, - зовут его Вальтер Крюгер, немецкое качество, хе-хе. Я тебя записал на завтра.
- Чего-о?
- Не «чего», а «спасибо, Леонид Иванович». Я все-таки тренер, а значит, твое здоровье – моя забота. Как говорится, чтоб ты сдох, но поправился, хе-хе! Добираться будешь на электричке, ни одна машина в это дыру не проедет. Завтра в полдень тебе назначено, записывай адрес…
Погода испортилась. Еще с самого утра на горизонте сгрудилось стадо беременных туч, и когда Акула выходил из электрички, оно уже разбрелось по всему небу, здесь и там атакуя землю потоками ливня. Сразу за остановкой, обозначенной одиноким полосатым столбом, начинался жидкий осиновый лес. Дождь заливал лицо, водопадом струился по желтому дождевику.
Электричка завыла и унеслась по путям, проводив Акулу пристальным взглядом зелено-оранжевой морды на последнем вагоне. Через лесопосадку, спортсмен вышел на отданное зарослям иван-чая поле: ветер истерично лохматил зеленые стебли, под необузданным натиском зеленое море исходило волнами. В траве сиротливой трещиной пробегала тропинка – неровная, не знавшая автомобильных колес.
Акула нахлобучил капюшон, стараясь не смотреть по сторонам и не ловить лицом хлесткие капли. На самом краю видимости, теряясь в пелене дождя, маячила горстка вожделенных домиков. Сгорбленный и насупленный, шедший быстрым шагом, он смахивал на громадного сказочного огра, совершающего набег на деревеньку.
Жители попрятались в теплых сухих жилищах, из некоторых труб курился дымок затопленных печек. Приглядываясь к номерам домов, Акула двинулся вдоль главной улицы. Собственно, вся деревня и состояла из одной улицы и насчитывала от силы полсотни домов. Ветер хаотично смешивал уютный запах дыма с душком влажного навоза, ароматы цветов, заботливо рассаженных по клумбам, с запахом сосновой смолы.
В хлевах, оглушенная горохом дождя, тревожно блеяла скотина. Проходя мимо одного из дворов, Акула услышал металлическое бряцанье – остановленная короткой цепью псина вперила в него строгий взгляд и глухо прогавкала нечто похожее на «Гуф! Гуф!». С минуту черные глаза провожали его, затем собака раздраженно отряхнулась и с чувством выполненного долга отправилась в конуру.
Словно брезгуя обществом деревенских изб, на отшибе расположился аккуратный двухэтажный коттедж из красного кирпича. «А вот и ты, доктор-буржуй!» - обрадовался Акула.
Дом Вальтера Крюгера и его земельный участок величиной с половину футбольного поля окружал двухметровый забор без единого просвета между досками. По периметру с внутренней стороны забора столпились молодые тополя, густая крона влажно блестела, листья под каплями копошились, будто зеленые крабы. Тронутая ржавчиной калитка оказалась незапертой и скрипела под порывами ветра.
Дорожка перед входом в коттедж превратилась в месиво из мелкого гравия и грязи. Образовавшиеся повсюду вязкие лужицы цвета кофе с молоком пузырились под крупными каплями. Уже не стараясь избегать грязи и луж, заляпанный до колен Акула проследовал напрямик, глубокие следы тут же заполнились грязной водой. «Не шоколад, конечно, но и не дерьмо», - подбодрил себя Акула.
Темные от влаги деревянные доски удивленно скрипнули под центнером спортсмена, и Акула оказался под козырьком крыльца – внутри водной тюрьмы из журчащих струек, непрерывным потоком текущих по шиферу и ниспадающих на землю за его спиной.
Акула посмотрел на часы и надавил кнопку звонка. Вокруг спокойно булькал затихающий дождь, но звонок остался нем. Акула пощелкал на кнопочку, зажал ее указательным пальцем... Дверь распахнулась, а вместе с тем на спортсмена обрушилось оглушительное «та-дам!», издаваемое звонком.
Спохватившись, Акула отпустил звонок. Перед ним стоял очень пожилой мужчина - нельзя было назвать его стариком при такой прямой осанке и ясном взгляде – в черном отглаженном костюме (для кого, спрашивается, эти стрелки на брюках?) и элегантных, хоть и старомодных, очках в золотой оправе.
- Извините, я думал, звонок не работает, - сказал Акула, - здравствуйте.
- Здравствуйте, юноша. Ничего страшного, это вина звукоизоляции, – Крюгер окинул Акулу цепким взглядом. – Борец, полагаю?
- Да, меня записал на прием Леонид Иванович.
Акула стоял у порога, промокший, грязный, замерзший. С дождевика струилась вода, под ногами натекла приличная лужа. Казалось, Крюгер не замечал его положения – с бесстрастным лицом рассматривал крупную фигуру, словно перед ним был тривиальный музейный экспонат. Наконец, произнес:
- Вы весь мокрый, скорее проходите в дом. Могу я предложить вам чашку горячего шоколада?
- Спасибо, - пробормотал Акула и вдвинулся в дверной проем.
Первое, что он увидел – ленты. Одна, две, пять – несколько десятков липких лент от мух свисали с потолка и вдоль углов. Их желтые блестящие языки были усыпаны сотнями и тысячами мух, в основном дохлых, но некоторые еще отчаянно жужжали, утопая лапками в липком месиве. «Фумитокс», – прочитал Акула на фиолетовом цилиндрике одной из лент и наклонился, уберегая шевелюру.
Крюгер проводил спортсмена в просторную ясную кухню. Пол был устлан бежевым ламинатом под паркет, вдоль стены стояла кухонная комбинация «IKEA», выполненная в белой гамме. Столешницы и дверцы шкафчиков поражали безукоризненной чистотой, смеситель на раковине сиял хромом. Вместе с тем, обстановка не создавала уюта, а скорее ассоциировалась с хирургическим кабинетом или операционной. Лампы дневного света усиливали неприятное сходство. И, конечно, в каждом углу висело по липкой ленте ядовито-желтого цвета, время от времени доносилось жужжание умирающих насекомых.
- Итак, юноша, - сказал Крюгер, - позвольте узнать, на что вы жалуетесь?
Сам он отошел к плите и занялся готовкой обещанного шоколада.
- Боль, - ответил Акула, - тупая, ноющая, не сильная, но очень навязчивая. Отдается в голову. Слабость, как будто весь день валялся на жаре. Никогда такого не было, появилось на последнем соревновании. Прошел обследование, но тесты говорят, что я здоров.
От плиты распространился запах какао с корицей. Крюгер достал крохотную чашечку на блюдце, одним движением вылил в нее содержимое ковшика – количество напитка совпало до последней капли.
- Горячий шоколад, - объявил Вальтер Крюгер, поставив перед Акулой чашечку, и сел напротив.
Установилась тишина, изредка нарушаемая звуками мушиной агонии. Крюгер, не двигаясь, смотрел на гостя, руки покоились на столе одна под другой, как у прилежного школьника. Акула еще раз подивился педантичности своего визави: гладко выбритое лицо, тугой узел галстука, на манжетах черной рубашки холодными звездами блестят золотые запонки. И это при том, что терапевту никак не меньше семидесяти.
Акула прочистил горло и отхлебнул какао. Изумительный вкус наполнил рот, и в груди растеклись теплые волны. Словно мутная пленка упала с глаз, и в мире добавилось красок.
- Очень вкусно! – сказал Акула, осушив кружку в три глотка. – Я никогда такого не пробовал.
- И не попробуете, - чуть улыбнулся терапевт, - это авторский рецепт. Процедура уже началась. Прошу за мной, юноша.
Крюгер вернулся в прихожую и спустился по бетонной лестнице, какие обычно ведут в погреб или подвал. У стальной двери, покрытой заклепками, словно люк на военной технике, терапевт приложил палец к биометрической панели – раздался электронный писк и дверь отворилась.
Подвал представлял собой медицинскую лабораторию. Помещение оказалось сухим и чуть прохладным, по периметру потолка горели матовые лампы, освещая каждый уголок. У стены в центре располагалось шикарно оборудованное рабочее место: крутящееся кожаное кресло, достойное директора крупной компании, было окружено полукругом массивного стола, где стоял компьютер с тремя дисплеями. На одном пульсировали разноцветные графики, другой был испещрен наборами цифр в табличных столбиках, на третьем крутилась трехмерная модель головного мозга.
На кирпичной стене висели яркие пластиковые плакаты — разного рода анатомические атласы человека в полный рост: классические — с обнаженными мышцами и внутренними органами, экзотические — со схемами чакр и картами точек для иглоукалывания. Далее следовали многовариантные изображения головного мозга: опутанного магнитными линиями, расчетными графикам, витиеватыми проекциями. Вдоль оставшихся застыли книжные шкафы, плотно набитые научными пособиями на разных языках. В дальнем углу была дверь с надписью «Das Operationsraum».
- Грандиозно, - прошептал Акула.
Крюгер сдержанно улыбнулся:
- Ближайшее время вы проведете не здесь.
Едва Акула вошел в следующую дверь — в нос ударил запах разложения, мерзкий и сладковатый, вонь как будто скопилась под кадыком липким шариком, и спортсмен согнулся в позыве рвоты. Тут же примешался резкий металлический запах крови. Акула развернулся — как раз для того, чтобы в лицо ударила струя из баллончика.
Очнулся Акула на кушетке в полусидячем положении: руки и ноги прижаты пластиковыми браслетами, голова надежно зафиксирована тисками. Он заорал. Громко, нечленораздельно, перемежая крик ругательствами и призывами о помощи. Мышцы вздулись, тело затряслось в отчаянном напряжении, но фиксаторы лишь глубже врезались в кожу. Вальтер Крюгер стоял в ногах кушетки и, не моргая, смотрел на пациента, пальцы сжимали микрофон — незаменимый аппарат при проведении ответственных процедур. Акула замолк, переводя дыхание.
- Звукоизоляция, - напомнил Вальтер.
- Зачем это?! Что тебе надо?!
Лихорадочно оглядевшись, насколько это позволяли тиски, Акула увидел вокруг белые виниловые шторы, справа стояла тумбочка с медицинским оборудованием непонятного назначения, а слева замер передвижной столик с блестящими хирургическими инструментами, шприцами и ванночками для растворов.
- Где я?
В операционной, - ответил Крюгер. - Сегодня вы мой пациент.
- Иваныч, мудак, насоветовал!
- Что вы! Леонид Иванович работает на благо человечества и предоставил мне уже не один десяток качественных образцов.
- Что ты несешь, гнида?
- Юноша. Если вы не прекратите хамить, я буду вынужден дать вам дозу транквилизатора. Идет научная запись, - Крюгер выразительно посмотрел на микрофон.
Акула засопел, но счел благоразумным прислушаться к словам своего мучителя. Постаравшись взять себя в руки, он выдавил:
- Ничего не понимаю, я приехал к терапевту...
- О, я сейчас все поясню. Во-первых, терапия вам не требуется — болевые симптомы вызваны препаратом, который Леонид Иванович дал вам по моей просьбе. Мне был нужен физически закаленный образец, а без причины вы бы сюда не пожаловали.
- Иваныч? Но почему?!
- Во-вторых, теперь вы участвуете в моей программе по гуманизации населения.
- Что еще за программа? А мое мнение? Это секта?
- Вы задаете слишком много неправильных вопросов, юноша, поэтому я изложу ситуацию сам. Человечество — это великий механизм, и его путь складывается из поступков каждого человека, живущего на этой планете. Благочестие и ответственность ведут человечество к цивилизации и прогрессу, а беспринципность и эгоизм — к упадку и прозябанию. Но люди не заботятся о процветании, а преследуют лишь сиюминутную выгоду, не чувствуют себя единым родом. Что остается делать немногим сознательным людям, когда общество неосознанно служит злу и тянет нас в пропасть? Как этому противостоять? Как можно исправить человека?
Вальтер Крюгер замолчал и опустил голову. Откуда-то из-за штор доносилось тонкое жужжание умирающих мух. По воздуху волнами гулял гадостный запах.
- Решение есть, - как ни в чем не бывало продолжил терапевт, подняв голову. - Путем экспериментов я открыл способ блокировать негативные свойства личности операционным вмешательством. Продукт операции я назвал Homo Perfectus. Человек совершенный не испытывает жадность, зависть, тщеславие, алчность, он не знает воровства, коррупции, грабежа или убийства. Он – идеальный представитель цивилизации, надежная опора здорового общества.
Крюгер вскинул голову и расправил плечи.
- Из этого кабинета вышло триста восемьдесят семь совершенных людей!
***
Баба Рита возвращалась из сада на вечерней электричке. Зайдя в вагон, она тяжело вздохнула и отметила, что свободных мест нет. Люди с готовностью уступают или молодым девушкам, или пенсионерам дряхлого вида. Рита не относилась к этим категориям (хотя приближалась ко второй), и на нее, устало прислонившуюся к стене, никто не обращал внимания.
Внезапно поднялся рослый парень с массивными плечами, его мясистая шея как будто срослась с затылком. Рита насторожилась: раньше такие молодчики вытрясали деньги со всего вагона.
Парень улыбнулся, обнажая неровные зубы.
– Садитесь на мое место, – сказал он и деликатно отошел в сторону.
– Ой, спасибо, – сказала Рита. – Как неожиданно! Не перевелись, так сказать, джентльмены в русских селениях.
– Просто я не могу иначе, – снова улыбнулся парень.
День палочек
для еды отмечается по всему миру 6 февраля. История возникновения
праздника неизвестна, можно лишь отметить возросшую популярность в
последние годы азиатской кухни, неотъемлемой частью которой является это
приспособление для приема пищи. Палочки для еды впервые стали использовать в Восточной Азии более трёх тысяч лет назад. Официальной родиной этих приборов считается Китай. Историки утверждают, что сначала люди стали использовать палочки, чтобы было удобно доставать горячую еду из большой кастрюли. Позже приборы полностью заменили вилки и ножи. К четырем странам, где преимущественно
используют палочки, относятся Китай, Япония, Корея и Вьетнам. В
Таиланде, с введением в обращение в XIX веке королем Рамой V европейских
столовых приборов, палочками едят только лапшу или супы. Палочки обычно
изготавливают из дерева, металла, кости, слоновой кости, а в настоящее
время также из пластика. Считалось, что в императорском дворце Китая для
выявления ядов в пище использовались серебряные палочки. Столовый прибор представляет собой две одинаковые по размеру палочки, которые держат в одной руке. Ими захватывают небольшой кусочек пищи, чтобы сразу положить его в рот. Палочки делают из дерева, пластмассы, бамбука, металла, слоновой кости, фарфора, керамики. В настоящее
время в большинстве ресторанов подают палочки одноразового использования
варибаси, сделанные из пластмассы или дерева. Обычно они выпускаются не
до расщепленными, верхние концы палочек не распилены, как свидетельство
того, что ими не пользовались.
Принцип удержания палочек для еды:
- Безымянный палец и мизинец необходимо прижать друг к другу, указательный и средний - слегка вытянуть вперед.
- Нижняя палочка кладется в ложбинку между кистью руки и большим пальцем, при этом ее нижний, тонкий конец опирается на третью фалангу безымянного пальца, а толстый конец примерно на четверть выступает за пределы ладони.
- Затем верхняя палочка кладется на третью фалангу среднего пальца, первую фалангу указательного, и придерживается кончиком большого, палочку нужно держать примерно как карандаш.
- Нижняя палочка при еде остается неподвижной, все манипуляции выполняются с помощью верхней: когда распрямляются средний и указательный пальцы, палочки раздвигаются. Соответственно, сгибая средний и указательный пальцы, сводят палочки вместе, захватывая куски пищи.
Главное условие, гарантирующее успешное пользование палочками - не напрягать руку. Кисть руки должна быть расслаблена, а движения - легкими. Для развития навыков обращения с палочками рекомендуется потренироваться на мелких предметах - горошинах, зернах кукурузы.
Как отметить:
У тех, кто раньше никогда не пробовал пользоваться палочками для еды,
сегодня есть отличный шанс научиться это делать. И вы им можете помочь. Конечно, при условии, что сами владеете этими навыками.
Пригласите сегодня вечером друзей к себе в гости. Обязательно приготовьте для праздничного стола несколько блюд
азиатской кухни: суши, рис, роллы, лапшу. Используйте в этот день
палочки не только для того, чтобы есть, но и для приготовления и
перемешивания пищи.
Предложите участникам мероприятия попробовать свои силы в весёлых конкурсах с использованием этих приборов. Например, возьмите по две тарелки для каждой из команд. На одну из
них положите несколько небольших предметов, а другую оставьте пустой.
Каждый участник должен держать палочки одной рукой и перекладывать
предметы из одной ёмкости в другую. Кто сделает это быстрее, тот
победил. Можно посоревноваться в скорости поедания еды. Чтобы игра была интереснее, еда должна быть мелкая.
В статье использовалась информация, взятая в интернете из открытых источников.
Приветствую вас, дорогие друзья! Хочу поделиться радостью: я завершил создание основания для подарка к 8 Марта. На нём есть символика и геометрический рисунок.
Особенно горжусь тем, что это моя первая работа в качестве резчика. Конечно, она не идеальна, ведь тогда у меня ещё не было опыта и знаний о работе с деревом и геометрией. Да и первый резец по дереву, которым я пользовался, был не самый удобный. Но я уверен, что это только начало моего пути в мире резьбы по дереву.
На моём канале есть статья, где я рассказываю о своём опыте и ошибках. Если вам интересно, можете почитать.
На сегодня у меня всё, но я уверен, что мы ещё встретимся! До новых встреч, друзья!🤣
Обязан сказать, продуктивно. В плане семьи, не машин. Хотя, отмытый и приободрённый пикап — это уже очень продуктивно.
Итак. Прожив гражданским браком два года, заработав оплачиваемый проезд на материк, я как-то призадумался, что проезд-то на супругу мою неофициальную не распространяется… Проблема. Решаемо! Уведомил государство (и нанимателя) о том, что давно уже всё делю всё с Sib0 и в отпуск она полетит со мной.
Ну, там "трам-пам-парам-пам-пам-пам-пам-пам-пам-парам!", "согласен", "согласна", "спасибо родителям за нас", "я вам сейчас сахару в бокал насыплю!" и тд.
Сначала хотели полететь на Канарские острова. Потому что там красиво, не особо жарко, нет беженцев и очень мало "ТАГИИИИЕЕЕЕЕЕЕЕЕЛЛ!". Но не судьба — форс-мажор вмешался и пришлось в срочном порядке менять направление. И был выбран Кипр. Ну, Кипр и Кипр. Беженцев нет, местные приветливые, тагильчане были только в самолёте туда и обратно; было много детей (чуть меньше было орущих детей); ну и на экскурсиях русскей Вася и Света себя тщательно дискридитировали. Дегустация вина им всем очень понравилась, бряцанье бутылок и явное предвкушение возлияний на лицах и мужей и жён. Но не будем о грустном! О грустном в свою очередь.
КИПР ! ! !
28 августа. Погрузились в Боеинг 777-300 а/к Россея, пристегнулись и поехали на взлётку. Встали на стартовом пятаке. Стоим. "Дорогие наши любимые пассажиры, ждите 20 минут — нам провериться надо". ОК, подождём. В это время Ваня уже строчит Олегу Tekram "Олег, мля, чо ниедем?". Олег спокойно буднично ответил — "Да у вас аккумуляторы ВСУ отхрясли. Или совсем или только диагностика — разбираются". Ну, а через пару минут мы поехали доливать ещё 2 тонны керосина чтобы ВСУ весь полёт не глушить. Дабы не рисковать во Внуково (ойфу это внуково!) незапуском "динамки". Заправлялись почти 2 часа.
Да, павербанк на 24 А/ч очень выручал. ТАК я прежде ещё никогда не парился. Т.е. вовсе не парился и не искал розетки ибо и телефоны, и гопник (камера гопро) были со своей розеткой.
Ну, с горем пополам полетели. Долетели. Высадились. Араэкспрессом добрались до бералусского вокзала. Оттуда пешком по закоулкам и очкурам до мини-отеля "на Тишинском". НЕ рекомендую. Крайне эконом-вариант за неэконом-деньги.
Ежедневная приборка.
Спали одетые — на простыни волос чьих-то полно было.
Просторно, да. 8м^2 всёпровсё.
Санузел. Ни крючков, ни полочек.
У меня в децсаду раковины были больше.
Гопро очень преувеличивает объём помещения.
Шикарный вид из свежепомытого окна.
Плюс никакая звукоизоляция, дым с соседней комнаты активно пёр к нам.
Из плюсов — администратор. Нормальный адекватный администратор. К нему вопросов нет. :-)
Короче, приползли по темноте, в душ и спать.
29 августа. Пошли гулять по Нерезиновску, будь он неладен. Магазины, там, ТЦ всякие. Приобулись, приоделись чутка — экипировались одним словом.
Иди за мной — по пути сориентируемся.
На Арбате новом покушали. Ничего особенного.
Обычно я всё за Мариной доедал.
На старом Арбате куча студентов-бездельников-попрошаек. Даже не знаешь кому первому отказать. Хотя, вроде как, культура там. Художники, туристы, сувенирка.
Продолжаем криптологический анализ советских мультфильмов мультивселенной Союзмультфильм.
Сегодня прищуренным взглядом рассмотрим Фунтика.
На первый взгляд нам повествуют о победе добра над злом, вспомним сюжет. У местного олигарха (госпожи Беладонны) сбегает сотрудник. Менеджер по рекламе, антропоморфный поросенок по имени Фунтик. Госпожа Беладонна прямо по Марксу демонстрируя сращивание капиталла и властных структур, привлекает к поискам сбежавшего сотрудника, обладаеющего стратегическими сведениями о ее бизнесе, полицейский департамент.
В это время Фунтик якобы случайно встречает цирковой автомобиль с иллюзионистом Мокусом на борту. Первоначально поросенок пытается бежать от Мокуса, однако, наличие антропоморфной мартышки Бамбино резко меняет его отношение к престарелому клоуну. Поросенок сливает компромат на своего работодателя.
После чего Мокус, воспользовавшись цирковым реквизитом и несомненным талантом, совершает уголовное преступление по статье 393 УК: Побег из места лишения свободы или из-под стражи (...) наказывается лишением свободы на срок от пяти до восьми лет.
Впрочем, толкование какую именно статью УК нарушил Мокус и УК какой именно страны могут быть разными. Поскольку дело происходит в Швеции (позже я обьясню, почему), то тут вполне уместно применеие Закона 1993:207, который гласит: Лицо, которое помогает кому-либо, кто отбывает тюремное заключение или заключен под стражу или под арест, или иным образом законно лишен свободы, получить свободу, или после такого побега содействует ему, укрывая его, или другим подобным действием, должно быть приговорено за содействие побегу к штрафу или к тюремному заключению на срок не более одного года...
К дискуссиям располагает также юридический статус антропоморфного поросенка. Если закон идентифицирует его, как животное - то есть объект права, то налицо завладение чужим имуществом. Если же поросенок является гражданином и резидентом - то есть субъектом права, то тут способствование побегу, совершенного группой лиц по предварительному сговору.
После вышеописанных событий Мокус вместо того, чтобы взять ноги в руки, туфли в зубы и направиться на все четыре стороны - едет в город, откуда злощасный поросенок сбежал. Кажеться, не самое умное решение для опытного циркача, который по его же словам 40 лет на арене. Однако, если принять как гипотезу, что Мокус имеет в городе свои интересы - то многое становится ясным. По пути следования к группе Мокуса присоединяется антропоморфный гипопотам, в рамках рассматриваемой парадигмы ну просто идеально ложащийся на роль силового прикрытия разведывательно-диверсионной группы.
Обращаю ваше внимание на тот факт, что кроме Фунтика, обезьяны Бамбино и гипопотама никаких антропоморфных животных в мультфильме не показано. В цирке сидят разнополые горожане разных возрастов вполне человеческого вида. Таким образом, говорить о том, что повествование идет о людях, а изоражение антропоморфных животных - всего лишь художественный прием для лучшего восприятия детьми, не приходится. В мультфильме говорится именно о том, о чем в нем говорится. О блестяще проведенной диверсионной операции, направленной на дискредитацию и лишение финансового базиса представителя крупного капиталла - госпожу Беладонну.
Чья именно разведгруппа отличилась в данной операции? Для ответа на этот вопрос взгляните на портреты Мокуса и не менее одиозного и известного персонажа. Уберите усы, наложите грим. Узнаете? Да! Несомненно, Фокус Мокус - это не кто иной, как капитан первого ранга ОО КГБ по Балтийскому флоту, Христофор Бонифатьевич Врунгель.
Восстановим хронологию событий.
Как мы уже знаем из предыдущих обзоров, в Швеции, начиная с 50-х годов действовал научно-исследовательский центр Юлиуса Янссена (он же Дядя Юлиус),
специализировавшийся на фоорсировании разума у животных. В частности, в этом направлении работал Дитрих Свантесон, позже известный нам как Дмитрий Свекольников - папа дяди Федора из Простоквашино. В результате деятельнсти данного центра антропоморфные животные стали поступать в армию, спецслужбы и богатым заказчикам. После того, как Дитрих Свантессон бежал в СССР, там также начались работы в этом направлении. Вспомним о каких годах идет речь. Холодная война в самом разгаре. Наличие разумных животных у противника резко увеличивает его преимущество в разведывательно -диверсионной деятельности. Таким образом, для отдела "Н" пятого управления КГБ СССР вопрос ликвидации Центра Янссена стоял достаточно остро. В первую очередь следовало лишить Центр спонсоров, поскольку, как не странно, Центр Янссена был коммерческой организацией, слабо связанной с государственными департаментами. Одной из самых влиятельных особ, финансирующих исследовательский программы - была Фрида Беладонна (в девичестве - Бок).
К операции был привлечен опытнейший полевой агент Христофор Бонифатьевич Врунгель, который только-только провернул блестящую оперативную комбинацию по возвращению похищенной статуи Венеры. Для Христофора Бонифатьевича работать под прикрытием артистом не являлось чем-то эдаким. Вспомнить его знаменитые "Гавайские частушки". В диверсионную группу был придан специалист по взлому и проникновению - антропоморфная обезьяна Бамбино и силовое прикрытие - антропоморфный гипопотам Шоколад.
План был достаточно прост и в то же время требовал недюжинной способности к импровизации. Согласно плану, необходимо было завербовать бухгалтера госпожи Беладонны, который был в курсе всех ее теневых схем и с помощью его обнародовать компромат, который приведет к расследованию и соответственно, разорению Фриды Беладонны. Таким ключевым сотрудником и был поросенок Фунтик. Вспомним, что он сам говорил "Перед вами маленький поросенок, но большой обманщик. Я рассказывал сказку о трех поросятах, а потом говорил: Подайте на домики для бездомных поросят..." Для тех кто в теме - это дословное описание технологии создания трастового жилищного фонда с фиктивной ликвидностью.
Естественно, Мокус на пути Фунтика случился совершенно не случайно. Попробуйте вычислить вероятность случайной встречи и она окажется околонулевой.
Затем, мастерски играя на психологии, Мокус перевербовывает Фунтика "Нет, не говори так! Ты не мог быть обманщиком".
Как тут не вспомнить папашу Мюллера
"Ну, Штирлиц, подумайте над моими словами и отдайте себе отчет, как я вас перевербовал, а? За пять минут и без всяких фокусов".
В общем, высочайший класс вербовки. Снимаю шляпу.
Ну, а дальше все прошло практически по сценарию. Компромат слит. Беладонна разорена. Финансирование Центра Янссена сильно пошатнулось. Полный успех.
Да. Возвращаясь к факту о том, почему именно Швеция.
Обратите внимание на совершенно явное портретное сходство детективов Добера и Пинчера из Фунтика и жуликов, которые "совершают страшные преступления на крыше... уууу.. Тебе страшно? Мне нет..." из Карлсона. Одни и те же лица, не правда ли? Следует понимать, что после краха Беладонны и коррупционера - начальника полиции, кормившегося с ее руки, детективы Добер и Пинчер вылетели с работы в волчьим билетом, покатились по наклонной и в Карлсоне пробиваются воровством белья с чердаков в Стокгольме.
Продолжаем препарировать мультивселеннную "Союзмультфильм" как наш ответ мультивселенной "Марвел"
Просмотр всеми любимого мультфильма оставляет после себя массу вопросов.
Самый главный из них - а почему это Алиса Селезнёва ни разу не похожа на своего отца? Ни лицом, ни конституцией. И при том, при всем с капитаном Зеленым - ну просто одно лицо.
Почему не профессор Селезнёв, а именно Зеленый проявляет заботу о ребенке? Вспомним, именно он, не раздумывая, бросился на Громозеку, думая, что Алиса в опасности.
Именно он просил ушанов "прекратить сквозняк, а то ребенка простудите".
Именно с Зеленым у Алисы плотный физический контакт.
В то время, как профессор Селезнёв проявляет к Алисе эдакое дружелюбное равнодушие. Такое поведение характерно для отчимов, а не для родных отцов.
Вобщем, есть мнение, что Зеленый - биологический отец Алисы, тогда как Селезнёв - отчим. Естественно, профессор - гораздо более выгодная партия, чем скромный капитан каботажного звездолета. Этот факт выставляет мать Алисы в не совсем том свете, к которому мы подсознательно привыкли.
Интересный факты, не правда ли?
Сюжет же с тортиком для мальчика Коли (см. выше) также немножечко меняет представление о жизни во вселенной "Тайны третьей планеты" в сторону от приторной слащавой правильности в сторону темной и местами неприглядной реальности жизни.
Но самый инетересный персонаж - это, несомненно, Громозека.
Не кажется ли вам, что простой "профессор археологии" слишком уж хорошо вооружен? Да и вообще, с оружием тут немало странностей. Вот откуда, скажите мне на милость, у простого гражданского извозчика (Зеленого) во владении боевой бластер, коим он не замедлил воспользоваться, когда Алису схватил хищный птиц?
Даже если предположить, что свободное владение короткостволом в то время разрешено, то наличие автоматического оружия с оптикой (!!!) у Громозеки легальным образом объяснить трудновато. Причем, ясно видим, что для Громозеки владение оружием вполне привычно.
Странный "археолог", не находите?
Следующий кирпичик - Громозека - киборг с встроенной системой полета. То есть, ему не нужны транспорные средства - привод встроен в тело. Причем, нет реактивных факелов - значит, привод (анти)гравитационный.
Вспомним-ка, а что нам известно о киборгах с встроенным в организм антигравитационным приводом, который позволяет свободное маневрирование в пространстве?
Вот пазл и сложился!
Громозека - не кто иной, как серъезно проапгредженный Карлсон!!
Вспомним, что нам известно о Карлсоне? Ребенок, страдающий от гипофизарного нанизма после смерти родителей попадает в исследовательскую программу Центра Янссена. (см. Дядя Юлиус Янссен)
Там ему в ЦНС встраивают киберсимбионита, который позволяет осуществлять локальное изменение гравитационного поля, таким образом осуществлять левитацию. Почему именно Карлсон? Почему мальчик, страдающий от карликовости?
Дело в том, что симбионит не приживался в организмах с нормальным уровнем гормона роста -соматотропина, который вырабатывается у человека в передней доле гипофиза.
Карлсон же, у которого наблюдается нарушение синтеза этого самого соматотропина в результате болезни, оказался практически идеальным рецепиентом.
Откуда в распоряжении ученых Центра Янссена оказался киберсимбионит со столь экзотическими свойствами? Четкого ответа нет. Но есть гипотезы и предположения.
Зона 51. Невада.
Что именно представляет собой киберсимбионит, вживленный в позвоночный столб Карлсона пока не ясно. Возможно, дальнейшие архивные исследования прольют свет на этот вопрос.
Известно лишь, что при активации симбионить выделяет много тепла. Посему пришлось имплантировать в оранизм Карлсона систему воздушного охлаждения в виде "пропеллера".
Ведь совершенно очевидно, что летные качества К. никак не зависят от работы пропеллера за спиной. Вспомнить полеты в простыне, зависание в перпендикулрной плоскости, высочайшую маневренность.
Очевидно, что К. может отключать систему охлаждения и кратковременно левитировать без нее. Иначе во-первых: простыня намоталась бы на винт, а Малышу отрубило бы к чертям задницу.
Следы Карсона после 70-х годов 20-го века в архивах теряются. И появляется Карлсон в виде проапгрейдженной версии самого себя только в 22 веке под именем Громозека.
Как обычный мальчик смог прожить столь долгий срок - ответ скорее всего в свойствах его киберсимбионита.
Налбандян Карен Эдуардович предположил, что третья мировая война все-таки произошла. И Алиса Селезнева - это первое послевоенное поколение землян.
Война же, как известно, активно стимулирует научные разработки. Так что, вполне вероятно, что Карлсона апгрейдили до Громозеки как штурмовика. Кто же занимался запрещенными биотехнологиями, опытами на людях и созданием военных биомехов?
А теперь немножко серьёзней: почему у котиков в темноте светятся глаза?
Потому что у них в глазах, под сетчаткой, расположена особая ткань – тапетум. Эта ткань содержит очень много кристаллов гуанина, которые и отражают свет обратно в сетчатку. Но часть его покидает глаз, поэтому создаётся ощущение, что глаза котеек светятся.
Тапетум есть у всех млекопитающих, но у нас с вами он очень тонкий и лишь едва улучшает ночное зрение. А вот полагающиеся на глаза обитатели ночи отрастили себе очень мощный тапетум..
Дубайский шоколад, который в последнее время набирает популярность во всем мире, будут выпускать в Беларуси, сообщает БЕЛТА.
Шоколадные
конфеты по дубайской рецептуре планирует представить потребителю
хорошо известная и в России фабрика "Коммунарка" уже весной текущего года. Эти изделия будут
производиться вручную из молочного шоколада, фисташковой пасты на основе
белого шоколада, теста катаифа, зеленого чая матча и сливочного масла.
Заместитель главного технолога фабрики Ирина Адарченко отметила,
что рецептур дубайского шоколада очень много. Вариант, который будет
производить "Коммунарка", - наиболее приближен к классическому. Сладость
интересна своей игрой текстур: в ней таящий шоколад сочетается с
хрустящим тестом с усиленным вкусом фисташки.
based on concepts of Sanctuary World by Blizzard Enterntainment
- вам... -- друзьям... --- с кем мы вместе впервые штурмовали Кураст. ---- даже если вы никогда не прочтете и не пожелаете читать этот фанфик...
Наш корабль подошел к докам Кураста в полдень, хотя уже с утра я видел берег и изумрудные кроны деревьев - как мне говорили, то начинались уходящие в бесконечность джунгли. Мои надежды и помыслы стремились туда, к древнему священному городу, хранившему тайны религии Света, туда, где обитало Братство, к которому я давно мечтал присоединиться.
К тому времени я ужасно устал и вымотался - пища на корабле была отвратительная, матросы - неотесанные чурбаны, а немногочисленные пассажиры, мои спутники, хоть и были милыми людьми... но признаться мы успели не в меру надоесть друг другу. Они, как и я, мечтали стать паладинами и поэтому стремились к братству света Закарум. Я довольно критично осматривал моих будущих собратьев. Парваций - простой парень, прибыл откуда-то издалека, походе из Кхандураса - никогда не бывал там. Не в меру болтлив и скрытен. Рубеус -- этот парень с каких-то островов где-то еще дальше, добродушный малый, одно плохо -- он разыскал на корабле крыс (а мне еще говорили, что на корабле первого класса не будет крыс) и понемногу скармливает им половину своего пайка. Я возмутился, когда он принялся за половину моего. Извинился
С Парвусом познакомились позже. Этот сидел на корме, свесив ноги за борт, и держал в руке удочку. Тоже мечтает стать паладином. Я не против, скипетр... то есть удочку ему в руки. Посмотрим, что скажут наставники ордена. Я надеюсь, что я буду принят.
Так вот: мы прибыли. Раздолбанные скрипящие под ногами мостки, жалкие домишки на сваях. Вроде чисто, но все шатается. Боялся упасть. Из-за того почти все время просидел у маленькой часовни на центральной площадке -- она не так шаталась как оатсльные. Побеседовал с Ормусом - местный маг, следует делам Света... но похоже не в ладах с Орденом. Ну и что ж. Хоть с кем-то можно побеседовать. Встретил еше послушника из Ордена. Зовут Альбертиций - то есть, брат Альбертиций. Говорит, что скоро станет полноправным братом в числе Верных. Сюда прибыл по вейпойнту для того, чтобы починить оружие -- из Кураста недавно ушел последний человек, еще смысливший что-то в кузнечном деле. Альбертиций говорил, что это была женщина и что звали ее то ли Мара, то ли Фара. Говорил, что она была зеленоглазая и рыжая. Не люблю рыжих... Впрочем неважно - все равно в Братстве на женщин мне смотреть не придется. Я к этому готов.
Вместе с Альбертицием ходили к местному кузнецу. Зовут его Хратли. Задешево починил мне доспехи -- впрочем, они мне все равно не понадобиись. Это я узнал уже после, когда все, что было у меня с собой, в Братстве отобрали и в обмен выдали орденскую робу и алебарду. Мое имя тоже отобрали, но предложили другое в обмен. Правила с этим были не такие уж строгие и при желании можно было взять то же самое. Но я взял другое, и теперь сам не помню как меня зовут.
Дни здесь проходят быстро. Я все таки решил продолжать вести дневник
закарумиты считают что это это место является средоточием мощи и изобилия. древняя легенда говорит что-то о кострах...
Знакомлюсь с послушниками и первогодками. Нас собрали в один отряд - со мной Парвус, Парваций, Рубеус. Еще познакомился с двоими - Бруниус и Розенкранц. Кажется наш секстон вполне доволен получившимся отрядом. Сказал, что через два дня будет большой парад в Священном Городе, так что мы должны подготовиться.
Да, парад состоялся. Это было великолепно. Мы проследовали строем через Нижний Город, базар и Верхний Город прямо в Травинцал. Я всегда мечтал его увидеть. Мне кажется, что здесь немного мрачновато, но в этом есть свое величие. Видел целый строй иерофантов и издали, на террасе главного Храма - Совет. Все советники похожи друг на друга, все, как один, в парадных красных облачениях. У одного из них - наверное, главы Совета, но я не уверен - ко лбу на диадеме был прикреплен светящийся острый камень. Как это было сделано, я не совсем понял, но лицо советника было освещено мягким голубым светом, и это было необычайно красиво. Советник по имени Гелеб прочел краткую речь, обращенную в основном к новичкам. Я так старательно внимал ей, что почему-то ничего не запомнил. Один из советников стоял в стороне и как-то слишком мрачно смотрел на других. Альбертиций сказал, что этого человека зовут Халим и что раньше он был главой Совета, но его не переизбрали на второй срок. Так что теперь главой Закарумской Церкви стал Санкекур (много времени потратил, заучивая это имя). Альбертиций назвал мне и остальных, Тоорка, Измаила, Бремма, Вианда... но я их все равно еще путаю. Кроме того там было много младших членов Совета, которых вообще никто не помнил по именам.
Уже второй месяц идут дожди. Понемногу осваиваемся. Кажется, что магии и владению мечом нас еще долго учить не будут. Но ничего, настоящий брат-закарумит должен терпеливо переносить все трудности. Да и признаться я не уверен, что у меня есть способности к магии. Вот у нашего секстона есть. Он нам даже наглядно продемонстрировал.
Живу в Нижнем Курасте. Здесь не так уютно как в Верхнем, и дома в основном продуваемые насквозь, с тростниковыми крышами. Поскольку идут дожди, крыша постоянно протекает. То я, то еще кто-нибудь пытается ее чинить, но, по-видимому, бесполезно. Слушал лекции по истории древних религий, частично законспектировал. Теперь я много знаю о древних религиях -- никогда бы не подумал. Начали понемногу тренироваться бою с алебардами, но секстон в этом не помощник -- обещают прислать наставника из Травинцала. Но тут все дела долго делаются. Кажется, его пришлют после сезона дождей.
Пришлют после сезона дождей -- это тут шутка оказывается такая. Заходил Альбертиций и мне объяснил. Сезон дождей здесь ВСЕГДА.
Дожди. Потому тут всегда сыро и все пахнет плесенью. Я это уже понял. Кормят нас плохо, хлебом и похлебкой, которые тоже пахнут плесенью. Надо переходить на подножный корм, как сказал кто-то из братьев. Может, попробую алебардой сбить немного бананов.
Брат Парвус опять зовет ловить рыбу в Травинцале.
часть некогда славного города, ныне погрязшего во грехе, тлене, излишествах и вероотступничестве
Проснулся с идеей все таки узнать, как же я выгляжу. Зеркала в нашем и соседнем домах не оказалось. Вспомнил, что есть такой старый проверенный способ -- посмотреть на свое отражение в воде. Благо тут все время идет дождь и луж предостаточно. Все канавы наполнены водой. Никогда бы не стал строить город на таком болоте. Нашел подходящий водоем. Осмотрелся. Обнаружил, что ничем не отличаюсь от остальных братьев. такие же нечесаные космы и-под шлема торчат. И лицо грязное. Решил что даже несмотря на дожди... в общем даже закарумитам иногда нужно умываться -- не все же умерщвлять свое тело. зачерпнул воды и обнаружил, что из глубины на меня грлядят глаза. Глаза оказались не мои. Через мгновение на меня уже смотрела красноватая склизкая зверюга, вертя головой на тонкой длинной шее. Рядом покачивался такой же длинный хвост. Зверюга ухмыльнулась, посомтрела на меня ласково и плюнула ядом.
Пришел я в себя уже в келье. Меня лечил секстон, в то время как я напряженно размышлял, не был ли это тот самый водоем, где мы берем воду для орденской кухни. Из за того, что секстон бормотал заклинания, я все время отвлекался и не мог вспомнить, тот это водоем или не тот. Брат Парвус принес свежевыловленной рыбы и спел мне колыбельную отвратительно скрипучим голосом. Говорит, что выучил ее в Тристраме. Долго рассказывал что-то о Тристраме и о великих героях, которые дружно собирались спасать город и чуть не снесли его до основания. Кончилось тем, что я заснул.
Нам ничего нельзя иметь,
костер, сундук и труп. хотя бы нет дождя
Парваций забрал мои монеты и шапку
так выглядела коммуна братьев. разбросанные вещи, горшки и нечистоты вперемешку с истлевшей броней, перчатками и бельем
Братья всегда собирают деньги на восстановление храмов. Это называется пожертвования. Крестьяне делают их добровольно, когда отряд братьев с алебардами, наставляемых секстоном, подходит к крестьянину и вежливо просит его сделать пожертвование. деньги поступают в Травинцал, откуда видимо скоро прийдут взамен ценные указания, как восстанавливать храмы и когда. Те разрушенные храмы, о которых речь, я еще не видел -- говорят их несколько штук, вроде какие-то даже на базаре. Надо будет посмотреть как-нибудь, что именно мы собираемся восстанавливать.
Я забываю, откуда я сюда пришел и как давно. Даже имя свое начал забывать.
Переехали с Парвацием в новую келью. Похоже раньше это был чей-то дом, но всю мебель отсюда вынесли. Осталась только посуда и циновки. На полу в гостиной лежал скелет. - Давай его уберем, - предложил я Парвацию, чувствуя, что соседство со скелетом меня не сильно радует. - Зачем? - философски ответил брат. Не мы положили, не нам и убирать. Пусть он себе лежит, мешает что ли?
келья старого послушника. подождите, в чугунке что-то блестит...
Почти полгода не прикасался к дневнику. Некогда было. Я сейчас живу уже не в Нижнем Курасте - меня, Парвация и Парвуса уже перевели на базар, в статусе Верных. Так и до Травинцала недалеко. Теперь нас водит уже кантор, а не секстон. Магию знает, но нам не говорит. Лечит, если ногу обо что-нибудь наколешь или если какая-нибудь зверюга очередная укусит. При этом говорит что-нибудь доброе. Познакомились с теми, кто уже давно здесь служит.
Еще о нем. Интелиций - наш кантор, добрый старик, его здесь все прозвали "папочкой". Иногда проводит занятия. Все его очень любят и прощают, когда он забывает читать лекции. Похоже магии нас еще долго не станут учить. Вместо алебарды выдали какую-то пику, сказали тренироваться с ней. Тренируюсь. Срубил десяток деревьев. Из пеньков получаются отличные сундуки, как я недавно выяснил. Молжно туда что-нибудь положить, правда у меня по-прежнему нету своих вещей, только пика и новая одежда, которую выдали в ордене. Теперь она отливает красным, что должно наводить нас на мысли о крови, которую мы должны быть готовы пролить за святую веру. Правда не упоминается -- нашей крови или чьей-нибудь еще. Вопрос остался открытым, так как папочка захрапел, когда дочитывал соответствующую лекцию.
Брат Рубеус доверительно сообщил мне, что прикормил одну зверюшку из леса. Я не нашел в том ничего удивительного. Он всегда кого-нибудь прикармливает, то крыс, то змей, то птичек, то лягушек... Но тем не менее мы с ним поперлись через базар и нижний город. Я не хотел, но он все тянул меня - пойдем да пойдем. Решил уважить ближнего. Привратники открыли нам ворота. Зверюшка... лучше бы я ее не видел. Громила метра под два ростом, вся словно из огромных суковатых бревен. Смотрели на нас маленькие злобные глазки. Видимо, создание интересовалось, принес ли ему Рубеус что-нибудь покушать. Брат что-то утащил на кухне, и зверюга сразу стала доброй и послушной. Брат сел ей (или ему... по мне так это было оно) на плечо и погладил по голове, весело болтая ногами. Мне стало не по себе.
Дома вокруг пустеют. Народ весь куда-то разбредается. Говорят, к морю. Толпами двигают к воротам и исчезают в джунглях. Вейпойнтами им пользоваться запрещено, само собой. Братья их особо не задерживают. Похоже, что и иерофантам на это наплевать -- и я один о чем-то беспокоюсь. Как-то неуютно в пустеющем городе, если честно. Но если крестьяне хотят лучшей жизни, мы не будем им мешать. Надеюсь, что они благополучно добрались до доков и миновали зверушку брата Рубеуса. Так или иначе, зверушка жива и выглядит сытой. Похоже, все довольны.
Питомец брата Рубеуса призвал откуда-то из леса толпу сородичей. Все они обитают теперь на полянке неподалеку от ворот, и оттуда часто доносится рев и треск. Рубеус частенько прокрадывается на кухню и таскает оттуда то ведро с объедками, то кастрюлю с нашим завтраком. Один раз братья его застукали с кастрюлей. Я в этом не участвовал.
Приходила старушка,
старушка была довольна забавна. немного диковатая, но в то же время безвредная и любящая окружающих. постоянно пыталась покормить нас объедками. её семья сгинула во время правления хорадримов, и с тех пор она искала какие-то ходячие деревья
что жила в доме рядом с воротами. Хотела видеть иерофанта. Вышел один из наших канторов, благо она все равно не различала кто из них кто. Мы тоже -- с трудом. У одних одежды коричневые, у других лиловые, у третьих красные -- еще бы запомнить какая у кого. Старушка жаловалась на всякое зверье из леса, которое по ночам воет и рычит и не дает ей спать. Кантор Иррациус внимательно выслушал ее, потом повелел пожертвовать необходимую сумму в копилку ордена, дабы призвать братьев на благое дело и изгнать зверье от границ города. Прочие братья слушали эти речи благосклонно и внимательно. Старушка принесла сундучок с золотыми монетами, но Иррациус призвал ее пожертвовать больше на восстановление разрушенных храмов базара и верхнего города. Больше старушка не приходила.
Брат Альбертиций из верхнего
любимое чтиво сарины. до сегодняшнего дня никто не смог отнять у нее эту книгу. интересно что там написано
Зарядили дожди.
Все еще льет дождь. Сижу дома, не высовываюсь. Мимо прошел Парвус с удочками.
Все еще льет дождь. Глядел в окно в поисках неба. Не нашел. Засунул голову обратно. Видел Парвуса с удочками. На вопрос "Где рыба", мрачно ответил "Иерофанты отобрали". Говорит, пойдет ловить в другое место. Я даже знаю где. В той луже возле входа в канализацию, где еще сидела ядовитая зверюга. Рубеус ее прикармливает.
Все еще льет дождь. Интелиций сделал зонтик из листвы, правда все равно не помогает. Сказал, что пойдет на Совет.
Парвус пришел довольный. Изловил водяную зверюгу, правда она была такая большая, что не влезла в ведерко. Говорит, в одном из озер он ее отпустил. В каком именно - не сказал. Зараза. Где теперь воду брать? Как теперь купаться? Парваций предложил просто раздеться и встать на улице, если уж я так хочу купаться. Говорит, разницы никакой нет. Кантор вернулся. Злой и до нитки промокший. Правда я не уверен, что в жалких остатках его робы есть еще какие-то нитки. Сказал, что по случаю дождя Совет отменили. Встретился ему только Тоорк Айсфист с тремя найтлордами - они сидели в зале совета, играли в карты и ели уху. Даже не поделились, сославшись на то что в Травинцале с посудой дефицит, наливать некуда. Сказали бы - мы бы им принесли, тут на базаре ее вообще навалом, и можно брать бесплатно. Парвус обещал поймать еще рыбы специально для папочки. Папочка был очень растроган и попытался прочесть какое-то заклинание, чтобы в келье, где мы собрались, стало посуше. Но по-моему он что-то не рассчитал, так как заклинание пробило крышу, а сверху пошел снег. Пришлось перебираться в другой дом. Там крыша не такая дырявая.
иерофанты и канторы никогда не ладили. единство и борьба противоположностей не обошла даже санктуарий
Дождь кончился. Я это понял, когда проснулся оттого, что с потолка не капало. Я уже привык к тому, что с потолка капает прямо мне на ноги. Парваций отказывался перестелить циновку, приходилось спать так. Этим мы якобы учились самоотречению. Не уверен. На улице даже было светло. В кои-то веки. Правда неба все равно было не видно -- джунгли так разрослись, просто ужас какой-то. Если что-нибудь не сделать с этим, скоро весь город зарастет, придется жить на деревьях. Долго медитировал над тем, как мы будем строить кельи на деревьях. Дошел до ворот. Какой-то одинокий крестьянин курил трубку на пороге полуразваленного дома. Вроде бы там раньше жила старушка, с которой Иррациус собирал пожертвования. Осторожно поинтересовался, что с прежней хозяйкой. Парень оказался ее племянником. Говорит, у тетки были зарыты деньги где-то на полянке невдалеке от городских ворот -- и чтобы сделать пожертвование на восстановление храмов, она пошла туда выкапывать свое сокровище. Я не удивился, что она не вернулась. Брату Рубеусу решил не говорить об этом.
некогда гордые грифы скатились до поиска червей в придорожных канавах кураста. при халиме такого не было
Вчера не выдержал, опять унес кусок хлеба с обеда. Пойду снова кормить птиц.
Еды становится меньше. Братья говорят, что это из-за того что крестьян стало меньше и некому на нас работать. А сами братья к готовке непривычные.
По случаю окончания дождей был большой Совет. Мы все построились по званиям вокруг наших наставников и пошли к Травинцалу. Это было зрелище. Оставшиеся крестьяне выходили из домов и провожали нас взглядами. Кажется, они восхищались. Давно уже они не видели нас в полной славе и вооружении. Правда мы были не в парадной одежде, а в обычной - белые, красные, серые робы поверх доспеха и шлемы. У ребят из Верхнего города шлемы начищенные и блестят. Сразу видно -- порядок у них там. Не то что у нас на базаре -- одно слово, базар. Зилоты вообще надели парадные маски, скрывающие их лица. Символ безликого правосудия или чего-то в этом роде -- не знаю, нам это еще не объясняли. Нам мало что объясняют. "Делай что кантор говорит, и будет хорошо" - кажется к этой философии склоняется большинство братьев. Еще иногда поют песенку "Прошла зима, настало лето - благодарим Совет за это". Как я понял, это что-то вроде местного юмора.
В Травинцале найтлорды подмели улицы -- для этого они к своим посохам приделали метлы. Когда мы прошли к зданию совета, они как раз заканчивали подметать. Иерофанты все вокруг украсили цветами - где они только их нашли в этих джунглях. Хотя наверное своих зилотов послали собирать. Я ничму не удивляюсь. Наставники действуют для нашего же блага, это мы все давно выучили. Построились все на площади перед зданием Совета. Советники долго не появлялись. Подоспевшие найтлорды устроили огненную иллюминацию. Мы бы зааплодировали, но одной рукой надо было держать косу. Учиться пользоваться косой нас начали недавно -- откуда-то пошел слух, что это теперь самое передовое оружие. Видимо потом, когда стану паладином, научусь снова держать меч. Я уже не уверен, что это будет скоро. Наконец советники явились. Выглядели они неважно. Лица их посерели, сами они сморщились. Вот что значит днями не видеть солнечного света. Мы-то хоть иногда его видим, несмотря на дожди. А мудрые советники днями и ночами в библиотеках изучают священные свитки нашей веры, себя не жалея. В себе я ощутил сочувствие. Глава Совета был мрачным и усталым. Я не сразу его узнал. В диадеме на лбу у него была большущая черная дырка. Наверное другие советники отобрали у него то украшение, которое я видел в прошлый раз, и теперь патриарх Санкекур выглядел совсем неважно. К тому же похоже он где-то поранил руку - она у него была вся перебинтована. Как и в прошлый раз, Гелеб обратился к нам с речью, призванной воодушевить молодых послушников и укрепить на веру и подвиги опытных братьев. Я вспомнил, что уже много месяцев к нам не приходило ни одного нового отряда послушников. Наверное, мало в мире осталось ценителей истинной веры. Почувствовал себя внезапно очень одиноко. И даже братья рядом... были ли они мне братьями на самом деле? Когда советники уходили, я обратил внимание, как изношены их алые плащи. Конечно брат-закарумит должен хранить смирение и быть скромным в одежде, но я скучал по тому великолепию, которое явилось моему взору, когда я только вступил на священные земли Города и впервые увидел братство, к которому жаждал присоединиться.
Вернулись на базар -- все еще более угрюмо чем раньше. И похоже опять будет дождь. Парвус уже куда-то ушел с удочкой. Парваций тоже куда-то ушел. Зато пришел Альбертиций -- белая хламида его поистрепалась, но шлем он до блеска начистил. Принес настойки, которую взял у Розенкранца. Пожаловался, что в верхнем Городе кормят плохо. Как везде. Я ему рассказал, как кормил хлебом птичек, а так же про зверюшку, за которой ухаживает Рубеус. Пока мы ходили на Совет, кто-то забыл запереть главные ворота, и еще какое-то зверье набежало в город. Ходят слухи, что еще сколько-то крестьян съели или уволокли в джунгли. Скоро спать спокойно станет невозможно. Альбертиций клялся светом Закарума, что видел огромную толпу ходячих неотесанных бревен. Я заподозрил, что это Рубеусов питомец, но тот вел себя смирно. К тому же после Рубеусовых экспериментов с магией зверюшка начала как-то искрить и светиться, и когда Рубеус чесал ей за ухом, с него сыпались молнии. Такое вряд-ли с чем-то спутаешь. Зато Альбертиций вспомнил, где забыл книжку, на очередной распеканции у иерофантов вспомнил, что последний раз читал ее в каком-то заброшенном храме, потому что считал, что там более благоприятная обстановка. Хотел сосредоточиться, значит. Вот в каком храме оставил книжку - не помнит. Слезно просил помочь.
на пороге тайн
Пошел в верхний Город к Альбертицию. Надо же помогать искать книжку. Застал его вместе с другими братьями. Кантор Итериций устраивал им очередную распеканцию на тему что можно, а что нельзя. Скромно ждал в сторонке, чтобы меня не заметили. Итериций очень любит порядок. Раньше он был иерофантом в Травинцале, но вроде как за каую-то оплошность его выгнали. Говорят, когда делали очередную иллюминацию, он попал советнику Тоорку в лоб сосулькой. Но чего только братья не расскзывают... новостей у нас мало, скучно, вот и придумывают невесть что. Вообще-то он должен учить братьев-Верных магии, но ничему такому не учит. Заставляет целыми днями тренироваться с оружием, а сам даже не лечит, если кто из братьев поранится - разве только если его очень попросить. А жаловаться на него некому, Альбертиций говорит это и правильно, ибо брат-Верный должен быть послушен старшим и стойко сносить все трудности.
тот самый храм, куда лучше не заходить
Присели на ступеньках, передохнули. Мимо проследовал Итериций с группой братьев - репетировали ходьбу строем. Прошел Парвус с удочкой. Потом просеменили зеленые птицы, за ними мрачно протопала одинокая зверюга, похожая на неотесанное полено. Альбертиций ничему не удивлялся. Похоже это уже в порядке вещей здесь. Надо и мне ничему не удивляться.
Двери в Город уже никто не запирает. Зверье все равно прибегает, запирай не запирай.
Дома в верхнем Городе все стоят пустые -- и дома, и храмы. Пока мы вспоминали, где дорога ко второму храму, заглянул в несколько домов. Такое ощущение, что они покинуты много лет назад. Тут что-то неправильно -- ведь я прибыл в Кураст не так уж давно, и здесь везде жили люди. Я помню, как они нам улыбались, когда я в толпе послушников следовал к священному городу. Я внезапно огляделся вокруг, пытаясь осознать то, что доселе ускользало от моего взора. Священный город разрушался. По улицам бродили дикие звери, храмы и реликварии стояли в запустении, трава пробивалась через камни мостовых. У заброшенных домов мне попадались скелеты и мертвые тела, которые братья даже не позаботились похоронить. Я забыл, когда в последний раз видел кого-то из крестьян, и сверился с дневником. Мне казалось что Совет был совсем недавно, но я явно помнил, что крестьяне стояли на порогах домов и радостно приветствовали славное воинство закарума, махая нам зелеными ветвями. Или этого ничего не было? Я потрогал стену дома - камень крошился. Мне стало холодно. Я пытался вспомнить, было ли как-то иначе в нижнем Городе или на базаре, но не смог. Подошел Альбертиций. Я не стал делиться с ним своими соображениями. Похоже, что моя депрессия просто означала, что скоро будет дождь. Это было не удивительно. Я видел круги на воде. Обыскали еще два храма у причала. Пусто. Ну вернее не совсем пусто -- нашли летучих мышей, распугали гнездящихся прямо на полу в изобилии крыс, и какие-то громадные синие змеи уползли при виде нас и спрятались в темноте.
Решил сократить дорогу назад, прыгнул на вейпойнт и оказался сразу в нижнем Городе. кажется немного промахнулся. Как только иерофантам удается ими правильно пользоваться... Да. Я забыл, как тут мрачно. На Базаре хоть дома каменные, и крыши у них не так протекают. Это я к тому, что опять пошел дождь. Секстон с отрядом младших закарумитов прогнал меня прочь от вейпойнта, сказал что надо ходить пешком. Я и не отказываюсь. Если бы только поменьше дождей было. Все равно наступил в лужу, ноги промокли, настроение испортилось.
славный уголок, чтобы почувствовать свое место в мире. вернее его отсутствие в нем
Папочка Интелиций в кои-то веки проводит занятия. Собрал нас в кружок и долго рассказывал о магии. Рассказал о магиии четырех стихий, холода, огня, молний и яда. Все рассказал очень подробно, однако у меня в прошлогоднем конспекте все это уже было. Потом извинился - оказывается, по ошибке прочитал прошлогоднюю лекцию. Братья говорят, что узнали много нового и интересного.
Папочка простудился и совсем расклеился. Кто-то из братьев сделал ему шарф, кто-то сбегал за настойкой к Розенкранцу. Розенкранца так и не перевели в Верные, и он все еще мокнет в тростниковых хижинах в нижнем Городе. Впрочем мы все мокнем. Я обещал отдать все содержимое сундуков в нашей келье тому, кто укажет мне во всем Курасте хоть одно сухое место. От этих постоянных дождей развелась мошкара. огромные зудящие стаи мелких кусачих тварей. Тренировался поутру владению косой - всего искусали.
Встретился с Альбертицием - у того вся спина в ожогах. Иерофант-библиотекарь молнией его шарахнул за то, что все еще не вернул книжку, а кантор отказался лечить. Звери они все. Даже животные, что бегают по улицам, и то добрее, чем эти иерофанты - по крайней мере они нас не трогают. Крестьян иногда едят, это правда.
уютная комната сарины. говорят у нее очень интересная библиотека
изнутри оббитая кожей непрошенных гостей. мало кто рискнул зайти туда и мало кто вышел оттуда. о творившемся внутри ходили легенды и даже мясник, демон диабло, чувствовал в ней себя неловко
Я честно рассказал отцу иерофанту все - без утайки, и видя мое честное рвение и чистосердечное раскаяние, отцы повелели мне, как и заблудшему Альбертицию, согрешившему по случайности, а не по злому умыслу, ранить от любой души то, что видели мы Сарину; ее присуствие в священном храме будет решаться Советом, и не дело простых братьев знать и помышлять об этом, как нам было сказано. За похвальное рвение мое, проявленное в искреннем желании найти библиотечное имущество и возвратить, было так же предложено перевести меня в Верхний Город, где я бы занял место в числе Верных второй ступени; и узнав об этом, я возадовался весьма, ибо я смог бы оставить Парвация одного с его промокшей циновкой. Но ликованию моему пришел конец, как только я узнал, что буду переведен под начало кантора Итериция.
Перенес вещи в Верхний Город. Рубеус и Парваций провожали меня до ворот. Похоже эти ребята в чем-то спелись. Парваций берет у Рубеуса уроки ухода за животными и похоже скоро будет разбираться в этом совсем недурно. Говорит, они собираются приручить какую-то стаю диких обезьян, которая недавно забрела в город и не хочет уходить. Пожелал им удачи.
Альбертиций предложил делить с ним келью. Вместе прошлись по Верхнему городу и нашли подходящий домик, еще не совсем развалившийся. Там устроились вдвоем, но уже наутро я об этом пожалел, поскольку Альбертиций не давал мне спать своими разговорами всю ночь, а все эти разговоры были о Сарине. С трудом уснул под утро и в результате опоздал на утренний сбор перед кантором.
Выслушал все, что кантор обо мне думает. Узнал много нового и интересного о себе. Сейчас отправляюсь чистить канализацию. Да, суровый он мужик. Очень суровый.
в курасте канализация была не самым приятным местом. гнетущие стены, спертый воздух и неприятный запах не оставляли шансов на выживание. только костяные скелеты и восставшие хорадримы могли скрасить одиночество
Похоже я возился с канализацией больше чем следовало. Когда я явился к Итерицию, братья уже рассказывали друг другу о том, что кто-то из неверных пытался штурмовать ворота Нижнего Города около часа назад. Иерофанты повелели усилить охрану и срочно собрались на совет. Похоже что кантору тоже уже не было дела до того, что я только что вернулся из канализации, и он посмотрел на меня с жалостью. Старик Итериций был суров, но отходчив. Это я быстро понял. Братья нашего отряда собрались вместе на срочный инструктаж. Похоже что наставники настолько давно не сталкивались с враждебно настроенными неверными, что сейчас это вызывало у них некоторые затруднения. Было предложение послать кого-нибудь из зилотов на разведку в близлежащие джунгли, чтобы выяснить, откуда появились враги -- однако этот вариант был сразу отметен. Кто-то из иерофантов воспользовался вейпойнтом и успел побывать в нескольких местах, однако слухи о том, что он там видел, были слишком противоречивы. Главное было то, что вейпойнт в доках Кураста отказывался принимать кого-либо из нас. Из этого наставники сделали вывод, что обитатели доков во главе со старым еретиком Ормусом таки решили отколоться от религии Света и воспользовались защитной магией, не позволяющей никому из братства Закарума проникнуть в их обиталище. Я уже не помнил тех мест, потому что проезжал их слишком давно; с трудом припомнил шаткие мостки над гниловатой водой и кузницу Хратли, который чинил мне доспехи. Я думаю, что те мои доспехи давно уже были перенесены в одну из сокровищниц ордена, когда я получил белую закарумитскую робу взамен их. Я не помнил - я с трудом помнил то, откуда я прибыл сюда, какова была моя дорога и как мое имя. К несчастью я не записал этого в своем дневнике.
В Нижнем Курасте было неспокойно. Когда я прибыл туда вместе с парой Верных, посланный узнать, что происходит, я увидел, что на земле валялись трупы птиц и прочих зверей, к которым мы стали уже привычны; секстон вместе с горсткой братьев рассказали нам, что совсем недавно сквозь ворота прошла группа чужестранцев, двое из которых выглядели как паладины Закарума, а двое были женщинами. Привратники рады были встретить святых паладинов и не удивились их странным спутницам -- так они и поплатились, один окончил свой век со стрелой в груди, а второй -- сраженный молниевым разрядом. на своем пути пришельцы оставляли взломанные сундуки и разбитые корзины, выгребали из них имущество пропавших крестьян и бережливых братьев, и убивали все, что двигалось. один из отрядов закарумитов, попытавшихся под предводительством секстона приблизиться и выяснить, что происходит, был наголову разбит. По свидетельствам выживших, пришельцы добрались до вейпойнта и исчезли. Несколько человек не могли ничего сделать с хорошо обученной армией братства, так нас утешали наставники -- но в наши души закралось сомнение.
Брат Рубеус плакал -- я встретил его на базаре, когда возвращался. Пришельцы убили всех зверей, о которых он так заботился, особенно же он убивался по поводу Грозодрева - так, как я понял, звали ту большую дубоподобную зверюгу, которая жила у ворот. Рубеус не успел ему на помощь и теперь выглядел совершенно разбитым и потерянным. Я не знал, что ему сказать. Почему-то мне не хотелось говорить о старушке, которая искала деньги для пожертвований и не вернулась. Я решил подумать об этом позже.
Птицы все кружили возле моей кельи. Они каким-то образом узнали, что я переехал, и переместились за мной, зная, что я всегда принесу им краюху закарумского хлеба. Поскольку крестьян совсем не осталось, братья пекли хлеб сами, и последние недели он был более отвратителен, чем когда-либо, но птицам почему-то нравилось. Я раскрошил на ладонь очередную краюху и огляделся вокруг. Меня охватила непонятная горечь, когда я еще раз заметил то запустение, которое царило вокруг. Дикие звери, которые не трогали нас, но которые наводили ужас на простых жителей... я был не уверен, когда я последний раз видел кого-либо из крестьян. Я уже не был ни в чем уверен. Мне казалось, что мы живем как во сне, в сердце изумрудных джунглей, в священной обители нашей веры - и не видим того, что наша обитель и наша вера пришли в запустение. Иногда мне казалось, что только я один вижу это, что для всех остальных ничего не изменилось. Я должен был посоветоваться с кантором насчет моих сомнений, потому что истинный брат закарума не должен сомневаться. В этом, думаю я, была моя беда.
Прошел брат Парвус с удочкой. Говорит, что один из советников хочет перевести его в зилоты - тогда Парвусу не надо будет так далеко ходить на рыбалку. Хвастается, что советник Гелеб Флеймфингер попробовал пойманную им рыбу в жареном виде и очень хвалил. Парвус уверяет, что советник жарил рыбину на своей собственной ладони. Наверное, ему показалось, хотя кто знает, каких высот в магических искусствах достигли наши предводители.
великий кантор рассказывал нам много историй из своей жизни, но так и не смог передать свою квалификацию
Я не знал почему - но так полагалось. Братья знали свое место и следовали тому, что указывают им наставники. Когда приходило время боя, ни один из наставников не давал указания перейти из Нижнего Города на Базар или из Верхнего в Травинцал. Вместо этого каждый кантор или секстон просто приказывал своему отряду бросаться в бой, если они замечали противника. Если кто-либо из другого отряда замечали врагов, они тоже бросались в бой, в то время как несколько крепких отрядов могли прохлаждаться в стороне и ничего не заметить. Я не понимал этой тактики боя, но это непонимание было даже выше того, что в бою мы не должны были обсуждать приказы -- я просто чувствовал то, что... ...они просто не могли иначе.
Пока беседовал с Парвусом, заметил вдруг, как какая-то странная фигура в зеленом на миг появилась над канализационным люком и тут же исчезла. Фигура напоминала женщину, если я правильно помнил -- но это была не Сарина. Я помотал головой, но видение не повторялось. Однако испуганные птицы разлетелись, и я задумчиво проводил их взглядом.
Итериций выслушал мой рассказ с недоверием. Он стоял, задумчиво опустив голову, и постукивал костлявыми пальцами по крошащейся стене. Потом попросил меня описать, что я видел, пока убирался в канализации сегодня утром. Я описал ему все без утайки, не забыв и про встречу с Хорадримом и мумиями, ни про водяных зверюг -- кантор только покачивал головой. Я высказал предположение о некромантии и запретных искусствах, которыми может заиматься кто-то из братьев или из отцов. Я почувствовал, что краснею - хорошо что волосы по здешней традиции падали мне на лоб и были достаточно длинны, чтобы отец кантор не увидел моего смущения. -Тебе не нужно беспокоиться об этом, - провозгласил наконец отец Итериций, оторвавшись от раздумий. - Все эти, как ты говоришь, странные вещи в Курасте имеют свое объяснение, но оно будет открыто достойным. Следуй заветам ордена и велениям отцов, и да будет разум твой светел, как сам Свет Закарума. Я попытался сказать тогда о том запустении, которое царило в священном городе, которое видел я и которого казалось не замечали остальные. Кантор опять покачал головой. -Все это - искушения и иллюзии, которые посылют нам враги наши, демоны и маги-отступники, противники нашей веры, - наконец изрек он. Город священный кажется тебе безобразным и пустым, потому что из-за вражеских козней затуманиваются умы верных. Но твои сомнения идут от чистого сердца, и сейчас я покажу тебе, каким видят священный город те, кто предан закаруму всем сердцем, телом и душою, и каким ты узришь его вновь, когда полностью очистишься и будешь достоин. Ты увидишь его истинное величие, которое сейчас скрыто от маловерных, им кажется, что Город умирает пришел в запустение, тогда как он все возрастает в своем величии, благодаря мудрости Совета, ревнителям истины и верным слугам Света-иерофантам и зилотам, и ненависти к врагам нашей веры, которую мы всяко должны в себе поддерживать, дабы быть карающим бичом для всех неверных... да, да, бичом -- он закашлялся... - Ты увидишь истинное величие. Гляди.
И тогда я увидел Город таким, каков он был, сразу и целиком. Джунгли расступились, а листва деревьев, росших внутри города, вместо уныло-темной стала светло-изумрудной, и на ветвях распустились диковинные цветы. С ясных небес мощеные улицы заливало солнце; дома и храмы были крепкими и красивыми, вода в прудах была кристально чистой, лица простых людей и братьев на улицах были радостными и просветленными. Я увидел нижний город, где крыши маленьких хижин были покрыты свежим тростником; на улицах резвились дети, а брат Рубеус стоял возле ворот и протягивал пищу зверям из леса, послушно собравшимся у его ног. Я увидел базар, где бодрые торговцы предлагали плоды и оружие, одежду и иные диковинные товары, а братья со всем подобающим им смирением собирали пожертвования на укрепление древних храмов. Я увидел храм, стены которого были чисты от крови, а пол не был покрыт паутиной, и Сарина с ее воинством стояла перед священной книгой Лан Эссена и внимала ее мудрости. Когда я увидел Сарину, сердце мое встрепенулось, но мысленный взор мой шел еще дальше, к верхнему городу, где находились мы с наставником - Итериций в чистых священных одеждах стоял у стены, богато украшенной росписью, а на столе возле нас лежал свежий хлеб и прекрасные фрукты. Наставник улыбнулся мне, поощряя, и я мыслью последовал туда, куда звало меня сердце - к священному Травинцалу. До меня доносились звуки песнопений, и я увидел ликующих братьев и иерофантов, в едином порыве следовавших за Советом, чтобы поклониться сияющей Сфере Неотразимости.
Я хотел бы, чтобы эта прекрасная картина осталась со мной, но она исчезла внезапоно, как и появилась, и тогда я вспомнил, что еще не сказал наставнику о женщине в зеленой одежде, которую видел, и о том, что я боролся с искушением обладать сокровищем и победил его, и потому лишь вытер и почистил все содержимое золоченого сундука, найденного мною, но не взял себе ни одной монеты.
И тогда отец Кантор стал серьезен и спросил меня, не видел ли я в том сундуке сердце. - Сердце? - спросил я, не понимая. Да, обычное человеческое сердце, сушеное, - сказал кантор, и я увидел, как лицо его воспылало внезапно гневом. И тогда я сказал, что сердца там не было.
Когда-то это сердце билось в груди отважного человека, но обстоятельства оказались сильнее
Когда меня вызвали вновь в зал Совета, я не думал уже, что оттуда вернусь. Я услышал и узнал слишком много, хотя и не очень понял, что происходит. Может быть это меня и спасло. - Мы благодарим тебя, о Верный, за твое рвение и неоценимую помощь... - сказал советник Тоорк, когда я предстал перед ним. "Помощь при чистке канализации" - добавил я про себя, но Советник не заметил, что я слушаю его без положенного благочестия. - За твою помощь ты достоин высокой награды... - Сделать его одним из Совета, - иронично заметил Измаил, прерывая пафосную речь. - Вместо Халима что ли? - буркнул Гелеб, который грыз ногти а углу и иногда поглядывал на меня изподлобья. - Хоть и вместо Халима. Пусть он в гробу перевернется... - Если бы вы его положили в гроб. Так нет же... по сундукам раскидали... - Утихни, - гневно фыркнул Тоорк на бурчащего Гелеба, и тот действительно утих. - Мы не можем принять в совет того, кто не посвящен в священный сан. Ты должен сначала стать иерофантом. Ты уже знаешь магию? - Меня не учили магии, - ответил я. Голос мой прозвучал жалобно. - А чему же тебя учили? - Обращению с пикой, косой и алебардой, а так же истории религий и еще некоторым премудростям... - Безобразие. Распустили школу... а ведь когда-то мы выпускали самых качественных паладинов, - советник покачал головой. - И наставник Итериций тебя ничему не научил? - Наставник Итериций послал меня чистить канализацию... Я так желаю опустить завесу жалости над концом этой сцены.
Конечно, ни иерофантом, ни даже секстоном меня не сделали. Наставнику Итерицию пообещали велеть научить меня магии, потому что я "далеко пойду" - так сказали члены высшего Совета, и я был очень горд собой. После чего один из вторых советников взял меня за руку и сказал, что предложит мне большую награду, чем я мог бы пожелать - и покажет мне истинный свет, чтобы укрепить меня на пути нашей веры и в ненависти к ее врагам. Я очень робко сказал, что я и так искренне верую в свет Закарума и в то, что город процветает, охраняемый Сферой Неотразимости, как бы враги и отступники не старались внушить нам что-либо иное. Но глаза советника столь фанатично горели, что я поспешил не возражать. Тогда он, с согласия прочих советников, взял с меня клятву не говорить ни одной душе живой о том, что я увижу, и открыл мне путь в глубины святилища. Он привел меня к вейпойнту, и когда тьма исчезла, я понял, что мы уже внутри храма, вход в который был запечатан для простых смертных и тех кто не был посвящен в тайны Закарума. Я искренне надеюсь, что мой дневник нельзя считать душой живой, так что я могу поджелиться с ним увиденным, и тем не менее вряд ли смогу о чем-нибудь написать. Потому что прошли мы по внутренним залам святилища, мимо его стражей, которые были темнокожими и ужасными, мимо отрядов дарклордов, который приветствовали нас и зажгли нам факелы, и спустились в самый глубокий зал, где нас приветствовал советник Бремм и его помощники, не слишком радостные нашему приближению. Они сказали, что не могут впустить нас дальше, чтобы я сейчас увидел свет закарума и прочая и прочая и прочая, потому что свет сейчас занят. И видимо еще долго будет занят. После чего советник замолкли и с почтением склонились перед кем-то, кто, не говоря ни слова, проследовал мимо них. Я стоял за колонной и только издали видел фигуру в сером плаще с капюшоном; он прошел туда, где, как я понял советников, находился свет Закарума, правда я сильно сомневался, что свет может быть сосредоточен в одном месте. Его появление нам было предсказано, - сказал Бремм советнику, что привел меня. Иди же и сообщи наверх о том, что это совершилось. Потом он прожег взглядом меня, настолько велик был исходивший от него жар. - Ты видел то, что вряд ли был достоин увидеть. Молчи же об этом, и да пребудет с тобой свет Закарума.
На всякий случай я прошел в Нижний Город, воспользовавшись вейпойнтом -- после общения с Советниками я чувствовал себя настолько почти секстоном, что внушил себе, что имею полное право им воспользоваться. Подошедший брат-закарумит сказал мне, что враги прошли Нижний Город насквозь. Сметая все на своем пути, они прошли через западную часть города и сейчас направляются к воротам Базара. Предчувствуя неладное, я побежал туда -- и споткнулся о тело Розенкранца, лежавшее на земле. Рядом лежали поверженные тела других братьев. Вокруг Розенкранца валялись бутылки, в которых он носил свою розовую настойку. Часть бутылок была пуста, часть разбита. Я заметил лишь несколько целых. Потрепанный секстон разбитого отряда прятался за деревом. Он был настолько подавлен, что порывался наложить на себя руки, но ему никак не удавалось наложить заклинание. Из его спутанных объяснений я понял только, что отряд неверных только что прошел здесь, и бывшая с ними женщна в изумрудном платье поразила пытавшихся остановить ее от входа в святой город братьев, кольцом молний, вышедшим из ее рук. Они прошли на Базар.
Я кормил птиц, стоя на крыльце, а рядом сидел брат Рубеус, делящийся со мной новостями с Базара. Пришельцы только что разметали два отряда верных, и отвергнувшие религию света паладины порубили на куски троих канторов. Все, о чем я слышал, было настолько нереально, что я удивлялся спокойствию канторов, которые не ведут нас в бой. Я начинал сомневаться в том, что слышал, видел вчера, и тем более в том, что день назад я был у Советников и тем более спускался вниз и видел странника, прошедшего в обитель света. Парваций прошел через вейпойнт, пока секстоны не видели, и принес нам немного сохранившейся у него настойки. Мы выпили ее, чтобы подбодрить упавшие силы.
Брат Альбертиций сказал, что видел тело Сарины. Он спустился в храм, чтобы повидать ее (он иногда это делал; но у меня не хватило мужества, чтобы укорить его за это) и нашел лишь окровавленные тела ее и ее соратниц. Книги тоже не было, и вероятно это должно было не понравиться иерофантам. Но имело ли это сейчас какое-то значение?
Пошел дождь. Смотрели на круги на воде. Каждый думал о своем.
Потом я помню призывный клич нашего кантора Итериция, то, как схватил оружие и бросился вперед. Так легко было ни о чем не думать, лишь выполнять приказ, и чувствовать воодушевление, ненависть к врагу и волю к победе. Умирая, я встретился взглядом с черными глазами девушки в изумрудном платье, из рук которой вылетела молния более могущественная чем я видел у иерофантов. Она сразила меня и еще четверых. Кажется, она улыбалась.
Я не думал, что молитвы кантора Итериция помогут мне, но все-таки я был жив. Уцелевшие братья из нашего отряда собрались рядом. Нас осталось слишком немного. мы сидели на ступенях одного из полуразрушенных храмов, и на мгновение все показалось мне таким, как было раньше. Таким как было все дни. Как будто ничего не изменилось. Но я помнил вчерашний день. И я помнил то, что было перед ним, потому что записал его в дневнике. Когда-то давно я начал писать дневник, зная, что никто не будет его читать, кроме может быть меня самого; когда меня начинала подводить память, я обращался к нему и вспоминал то, что было со мной. - Они штурмуют Травинцал, - печально сказал кантор. - Почему мы не бросимся и не поможем? - я не понимал. Он пожал плечами. - Так пожелали те, кто создал наш мир. Братья стояли вокруг него полукругом. - Покажи Город, - прошептал я ему еще раз. Покажи нам всем город во всем его величии, которое возрастает, хранимое Сферой и благоразумием Совета, чтобы мы укрепились в вере и удвоили наши силы... Он был очень грустен, но все же внял моей просьбе. И мы, собравшиеся вокруг, видели, как садившееся солнце освещает храмы и дворцы священного города, и видели, как склоняются в благоговейном поклоне братья и наставники, взирая на охраняющую нас Сферу. Нам стало спокойно и светло - на всего лишь одно мгновение, и я почему-то знал, что оно больше не повторится. Если же оно повторится, даже в нашем мире, то это уже будем не мы. Я просто знал это -- наверное так тоже было задумано теми, кто создал нас. Прекрасный мираж еще стоял у меня перед глазами, когда я понял, что наш мир не реален. Остальные Верные тоже поняли - и я видел по лицу кантора, что он понял это не хуже чем мы. И он увидел сейчас то же, что видел я доселе -- увидел разрушенные дома и оскверненные храмы, увидел трупы на улицах и ужасных монстров, которых мы кормили своим заплесневелым хлебом. Но я увидел что-то еще. Я не особенно верил в ту прекрасную мечту, которую показал мне кантор, и я не верил в то, что глубоко в подвалах святилища, куда проследовал странник, советники действительно видели истинный свет. Я подумал о том, что вся моя жизнь, которую я только что записал, приснилась мне когда-то и не существует, а все, что у меня есть сейчас - это льющий с неба бесконечный дождь, разрушенные здания некогда великого города, растерянные братья и не менее растерянный наставник. И никто из них не был уверен в том, что было вчера, а я так же в том, что будет завтра.
огненный водоворот снес всё, кроме сил ненависти и его владыки
- Разбита сфера неотразимости, - сказал брат Парвус, прилаживая леску к удочкам. - А что Совет? - осведомился я. - Советники убиты, - все так же невозмутимо сказал он. - Те, кто охранял Сферу. Некому теперь приносить рыбу. Можем все съесть сами. Хочешь? Я приподнял голову, подставляя лицо дождю.
Амазонка бежала по опустошенному Курасту. Верная валькирия и тяжеловесный варвар-наемник с трудом поспевали за ней. Она не знала до конца, почему использовала вейпойнт и вернулась сюда -- может быть ей просто хотелось вернуться, чтобы еще раз увидеть, как идет тропический ливень, и взглянуть на полуразрушенные храмы, странного величия которых она не понимала. Может быть ей хотелось еще раз заглянуть в доки и поговорить с мудрецом Ормусом, и послушать, как дождь стекает с листвы. она прошла сухой жар и огонь адских равнин, и она замерзала в ледяных пещерах и на выветренных равнинах северных земель; но почему-то ее потянуло к пройденным ранее местам. Она бежала, потому что не привыкла ходить, и зорким взглядом высматривала последних монстров, еще прятавшихся в листве. Ее надежный лук с готовностью выпускал пачками стрелы, летящие во всех направлениях и настигавшие тех, кто пытался скрыться. Когда она пробежала мимо кучки недобитых закарумитов, или зилотов, или этих... верных... она всегда путала, кто есть кто - они так смешно заохали и побежали прочь от нее, что амазонка даже решила их не убивать. Они были смешны, но не опасны. Они жили в придуманном мире, который создавала для них Сфера Неотразимости, а их руководители, высший Совет, полностью попали под влияние одного из трех воплощений зла, повелителя ненависти. Но сфера была уничтожена, а демон убит, и беднягам ничего не остается, как только бежать от победителя в страхе. Понимают ли они, что были введены в заблуждение, попытаются ли восстановить истинную религию Света? - амазонку не слишком интересовало. Прятавшийся за деревом кантор, которого она не сразу заметила, не скрылся в страхе. Он внезапно выскочил впреред ударил ее молнией. Рефлекторно амазонка вскинула лук и выпустила пачку стрел. Меткий выстрал сразил кантора, а остальные направленные боевой магией стрелы настигли его растерявшихся спутников. Они не нападали. Просто неуклюже толклись рядом. Но уже ничего нельзя было изменить. Амазонка сделала несколько шагов, осматривая вещи, выпавшие из убитых. Несколько бутулок с лечебным зельем, горстка золотых монет, сломанная пика... не густо. Она подцепила ногой валявшийся рядом с одним из убитых свиток. Он не был похож на свиток портала или свиток определения магических свойств вещей, которые она знала и умела читать.
"Какой-то новый квест" - подумал игрок, прижимая нос к экрану, чтобы внимательно разглядеть картинку.
чиво блять?
Наш корабль подошел к докам Кураста в полдень.Хотя уже с утра я видел берег и изумрудные кроны деревьев - как мне говорили, то начинались уходящие в бесконечность джунгли. Мои надежды и помыслы стремились туда, к древнему священному городу, хранившему тайны религии Света, туда, где обитало Братство, к которому я давно мечтал присоединиться...
Игрок заерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и задел ногой провод питания, ведущий к компьютеру. Несколько мгновений он ошарашенно созерцал темный экран. Потом выругался, полез под стол и вновь соединил провода.
Игра загрузилась, но свитка в инвентаре амазонки не оказалось.
"Глюк какой-то" - озадаченно произнес он. Еще раз покачав головой, вздохнул и вышел из игры. Нажал на иконку, и на экран выскочил WinAmp, стоявший на рандоме. Из колонок вместо звуков дождя и тропического леса полилась негромкая песня.
Туча лежит от горы до горы: Кто-то игру отложил до поры, И над долиной коробку закрыл - Фишки, бывшие нами, станут кем-то. И снова Будут биться за что-то: кто удачней, кто нет. Но ни Вас, mon roi, ни меня - вот такого - Не найдется другого до скончания лет.
Вот такое вот забавное удостоверение было у Михаила Тимофеевича )))
Приняли его в 2006 году в Международную полицейскую ассоциацию )) с выдачей удостоверения со значком ))
Понятно, что это простая формальность - дань уважения, не более.
International Police Association − международная неправительственная организация полицейских.
Это профессиональная организация, объединяющая полицейских, независимо от должности, места службы, языка общения, расовой принадлежности, исповедуемой религии, идеологических воззрений. Она независима от политических и профсоюзных органов, не входит ни в какие другие группы и объединения и открыта для полиции любого государства, не препятствующего неограниченным контактам своей полиции с полицейскими формированиями других государств и свободному обмену профессиональным опытом (Вики).
На 2016 год ассоциация насчитывала 380 тысяч полицейских и пенсионеров полиции из 65 стран мира. Сколько сейчас - фиг знает..
Побеждая мир, он подстраивается под тебя: чудеса как преодоление себя и иллюзорности невозможного
Мир, в котором мы живем, полон ограничений — физических, социальных, психологических. С самого рождения человек сталкивается с рамками, которые кажутся непреодолимыми. Однако история человечества показывает: именно те, кто бросает вызов этим ограничениям и побеждает их, становятся двигателями прогресса. Их победы не только меняют их самих, но и заставляют мир подстраиваться под новые реалии. Это явление можно назвать чудом — не в мистическом смысле, а как результат преодоления иллюзии невозможного.
Чудо как акт преодоления
Чудеса часто воспринимаются как что-то сверхъестественное или недоступное для понимания. Однако в реальности они являются следствием внутренней работы человека над собой и окружающим миром. Примером может служить история великих изобретателей и первооткрывателей. Возьмем Николая Коперника: его теория гелиоцентрической системы перевернула представления о Вселенной и буквально заставила человечество изменить свой взгляд на место Земли в космосе[1]. Этот прорыв стал возможен благодаря его смелости противостоять общепринятым догмам.
Прорывы происходят не только в науке. В спорте также можно найти множество примеров того, как человек побеждает собственные ограничения. Например, Роджер Бэннистер стал первым человеком в истории, пробежавшим милю менее чем за четыре минуты[2]. До этого достижения считалось физиологически невозможным преодолеть этот барьер. Но после его успеха десятки спортсменов начали повторять этот результат — мир изменился вслед за одним человеком.
Иллюзия невозможного
Многие ограничения существуют лишь в нашем сознании — это своего рода иллюзия невозможности. Люди часто говорят себе: "Это невозможно", "Я никогда этого не сделаю". Однако стоит только попробовать преодолеть страх перед неизвестным или сложным — и открываются новые горизонты.
В этом контексте интересен пример предпринимателя Илона Маска. Его проекты SpaceX и Tesla изначально воспринимались скептически: освоение космоса частной компанией казалось утопией, а массовое производство электромобилей — слишком амбициозной целью[3]. Тем не менее Маск доказал обратное: он изменил целые отрасли промышленности и заставил мир адаптироваться к новым стандартам.
Мир подстраивается под победителей
Когда человек достигает успеха вопреки всем сомнениям и ограничениям, он становится катализатором изменений для всего общества. Это особенно заметно в культуре и искусстве. Например, произведения Пабло Пикассо сначала вызывали недоумение у публики своей новаторской формой[4]. Но со временем кубизм стал важной частью мировой художественной традиции.
С другой стороны, такие изменения требуют от человека огромных усилий: чтобы победить мир вокруг себя, нужно сначала победить самого себя — свои страхи, лень или сомнения.
Заключение
Чудеса в нашем мире действительно существуют — но они не падают с небес по волшебству; они рождаются из упорства людей перед лицом трудностей и кажущейся невозможности. Каждый раз, когда кто-то совершает прорыв или достигает немыслимой цели, он изменяет реальность вокруг себя. И тогда миру ничего не остается кроме как адаптироваться к новой норме.
Таким образом, чудеса являются не чем-то мистическим или случайным; это результат человеческой веры в свои силы и способности выйти за пределы привычного мышления.
Список литературы:
1. Коперник Н., "О вращении небесных сфер", 1543 г.
2. Bannister R., *The Four-Minute Mile*, 1955.
3. Vance A., *Elon Musk: Tesla, SpaceX and the Quest for a Fantastic Future*, HarperCollins Publishers Inc., 2015.
4. Richardson J., *A Life of Picasso*, Random House Trade Paperbacks Edition (Vols I-IV), 1991-2007
Редактор, Принц Крыма и Золотой Орды Виктор Агеев-Полторжицкий
▸Официальный трейлер фильма «Идеальный матч» 2025 года.
▸Цифровой релиз: 7 февраля 2025 г. (РФ)
▸История любви двух легенд тенниса – Штеффи Граф и Андре Агасси – начинается в разгар их спортивных карьер. Разные характеры, давление со стороны семей и общественности, а также личные кризисы и неудачные отношения мешают им быть вместе. Но судьба дает им шанс, и они находят в друг друге то, что всегда искали.
Дата выхода в (РФ) – 6 марта 2025, «НМГ Кинопрокат»
Молодой столичный рекламщик Даня страдает синдромом отложенной жизни. Он много работает, спешит, пытается успеть всё — и счастья ему это не приносит. Даню греют только мечты о выдуманном будущем, когда он наконец достаточно заработает, чтобы жить в особняке у моря с красоткой из соцсетей.
Внезапно Даня впадает в кому и оказывается в прихожей загробного мира, которая подозрительно напоминает аэропорт из его последней рекламы. Рейсов всего два — или в ад, или в рай, но Даня не теряет надежду найти другую дверь — обратно в мир живых, а пока что коротает время в местном баре под названием «Дорогая, я больше не перезвоню».
