Серебряный урок.
Когда
мне было десять, а моей сестре Кате — двенадцать, мы обожали семейные
праздники. Не из-за подарков или конфет, а потому, что тётя Маша, папина
сестра, всегда привозила из города волшебные истории. Она работала
актрисой и умела рассказывать так, что даже бабушка забывала вязать, а
дед откладывал газету.
В тот день готовились к её приезду особенно
тщательно. Мама напекла пирогов, а папа строго сказал: «Сегодня вы
будете сидеть тише воды. Тётя Маша устала с дороги — никаких глупостей!»
Мы кивнули, но Катя тут же прошептала: «Тише воды — это как? Мы же не
рыбы!»
Первые полчаса всё шло идеально. Тётя, в сияющем платье,
повествовала о гастролях в Италии. Мы, раскрыв рты, слушали про древние
театры и встречу с певцом, который подарил ей розу. Но тут в комнату
влетел наш кот Барсик, гоняясь за мухой. Он вскочил на стол, задел вазу с
компотом, и липкая волна поползла прямо к платью тёти.
Катя, не
раздумывая, схватила первую попавшуюся тряпку — это оказалась папина
праздничная рубашка, лежавшая на стуле. Она бросилась вытирать лужу, но
тётя, не заметив компота, вскрикнула: «Катись! Ты портишь моё платье!»
Рубашка оставила синий след на розовом шёлке.
Тишина взорвалась.
Папа побледнел, мама схватилась за сердце, а тётя Маша зарыдала: «Я же
завтра на сцену в этом наряде!» Нас отправили в угол с формулировкой:
«Пока не научитесь думать!»
Через неделю, когда страсти утихли,
папа объявил: «Завтра тётя снова приедет. Правила просты: не двигаться,
не трогать ничего и не открывать рта без спроса». Мы поклялись, как
солдаты.
Вечер начался мирно. Тётя, облачённая в новое платье,
рассказывала о репетиции. Мы сидели, словно фарфоровые куклы. Но тут
Барсик, верный своей привычке, запрыгнул на буфет, где стоял мамин торт
«Наполеон». Лакомство качнулось, и вишенка покатилась прямиком на колени
тёти.
Я увидел катастрофу, но вспомнил папин наказ: «Не
двигаться!» Катя, стиснув зубы, тоже замерла. Вишенка мягко приземлилась
на шёлк, оставив алый след. Тётя, увлечённая рассказом, не заметила. Мы
переглянулись. В глазах Кати читался ужас: «Делать что-то — нарушим
приказ. Молчать — будет хуже».
Решение пришло, когда тётя
поднялась за чаем. Я дёрнул Катю за рукав, мы синхронно дунули на вишню.
Она улетела под стол, а Барсик, решив, что это игра, ринулся в погоню.
Торт рухнул на пол с глухим «бух».
На этот раз виноватыми
оказались все. Папа вздохнул: «Запрети им дышать — задохнутся. Дети,
правила — не цепи. Если видите беду — кричите, даже если велели
молчать!»
Тётя Маша неожиданно рассмеялась: «В театре есть
правило: если партнёр забыл текст — improvise! Придумай, спаси сцену.
Ваша импровизация с вишней была гениальна… пока не уронили торт».
С
тех пор мы усвоили: правила, как серебряные нити, прочны, но иногда их
нужно сплетать заново. А тётя, кстати, взяла нас на премьеру. В антракте
Катя шепнула: «Смотри, декорации шатаются!» Я, недолго думая, крикнул:
«Осторожно!» Оказалось, так и было задумано. Но нас всё равно
поблагодарили — вдруг?
Как говорила тётя Маша: «Лучше десять раз
перестраховаться, чем один раз провалить спектакль». Эти слова мы
записали в сердце серебряными буквами.