Просто паук-птицеед, просто ползает в перерывах между фотосессиями.

Традиционно - ютуб и вк.

Барышня из Краснодара вечером во вторник отменно вошла в поворот. Тормознула автобус на встречке, а сама вместе со спутником резво слиняла с места. Гори оно все синим пламенем на этой Красной улице!

Каждый день ей приходилось осуществлять свою работу...

Все думают "Смерть" вот всё, она решит что будет, приходит и забирает. На самом деле она ни чего не решает, более того она подчиняется подчиненным субъектом, ну, например если сравнивать в нашей жизни это вроде уборщицы или дворника. Как вам? Не очень так перспектива, да?

Ни кто не думает о том, как забирать. Как осуществить план, между прочим поставленный свыше. Как оказывается ваша смерть в этой цепочке взаимодействий  оказывается последней и заключительной, где смерть является только посредником, выше стоят имиджмейкеры, менеджеры, продюсеры, логисты,  сценаристы и т.д., все считают себя гуру своего дела, придумывают, вдохновляют, предполагают, ставят виртуальные сцены, назначают задание. А смерть, получив ведомость, делает все возможное что бы реализовать этот коррумпированный и продуманный план. 

И как оказывается не все идет по плану, за что она в свою очередь получает выговоры и нагоняи от своего начальства...

00.05 чек на Pitty Parker s`Port из города Куала-Лумпур района Кампонг Бару. Ну нужно так нужно.

Отряхнув усталость смерть почесала в затылке, - Странное имя. что то не к добру...-Подумала смерть.
И больше всего её насторожило не то, что в чеке была указана дата без времени (хотя это тоже интриговало), а то как ей должно было осуществить придуманный вышестоящим руководством план действий.

А план был прост как капля чистой води и гласил "Умереть."

"Странно" - подумала смерть - "нет определенных элементов действий. Неужели Я, сама должна решить как? Как?.... "- Это не просто озадачило Смерть, а загнало в тупик. _ "Как, утопить?...инфаркт..убийство...." - много что про пронеслось у неё в памяти за тысячелетия и ничего из того что она вспомнила не вызвало у неё эмпатии - "может быть.... банальный инсульт?" - Смерть спросила сама себя, - " Не ужели они не смогли что то придумать..." - сетовала Смерть, а время неумолимо приближалось и как бы толкало её к действию, но действие должно быть обдуманным, в этом Смерть чувствовала ответственность.......

ИДЕЯ ЗАЛОЖЕНА.

Пожалуйста напишите кто за идею кто за продолжение, ну и все ваши мысли

КТО ЗА ПРОДОЛЖЕНИЕ - ставьте ЗА, я незнаю как тут накручивается рейтинг и не призываю голосовать! можете просто оставить коментарий, можете написать на info@parader.ru

P.S. Как оказалось Pitty Parker s`Port  почти похожа на "Питти Паркер -Теперь Пюллер Мен" , придумано мной и все сходства на имя фамилию и жизнь похожих по имени людей или схожих с именем не имеет оснований, и всё выше написанное только плод воображения.

Известный итальянский предприниматель-консультант Эрнесто Сиролли на своей лекции об опыте работы по техническому сотрудничеству с африканскими странами в семидесятые годы рассказывал:

Мы прибыли с итальянскими семенами туда, в южную Замбию, в эту великолепнейшую долину, простирающуюся вниз до реки Замбези. Мы учили местных людей, как выращивать итальянские помидоры.

Мы были поражены тем, что местные люди в такой плодородной долине совсем не занимались сельским хозяйством.

Но вместо того чтобы спросить их, как это получилось, что они ничего не выращивали, мы просто сказали:

- Слава богу, мы здесь. Как раз в нужный момент, чтобы спасти жителей Замбии от голода.

И, конечно, в Африке всё росло прекрасно. У нас были эти великолепные помидоры. Мы говорили замбийцам:

- Посмотрите, как легко заниматься сельским хозяйством!

Когда помидоры стали красивыми, спелыми и красными, вдруг ночью из реки вышли примерно 200 бегемотов и съели всё.

Мы сказали замбийцам:

- Боже мой, бегемоты!

А замбийцы ответили:

- Да, поэтому мы не занимаемся здесь сельским хозяйством.

- Почему же вы не сказали нам?

- А вы ни разу не спросили»

Мне было 25, ей 23. Мы были вместе шесть или восемь месяцев, смотря как считать. В то время я жил у своего дяди, владеющего пабом на окраине города, где я ему и помогал. Она же, переехав в Прагу примерно за полгода до этого, жила в центре в квартире, которая поначалу казалась милой, но оказалось, что в ней живут неадекваты.

В момент, когда напряженные отношения между ее соседями по квартире после пьяного разговора вылились в битье бокалов, она восприняла это как сигнал к переезду. “В жопу залог” - подумала она тогда.

Мы познакомились в то же лето на окраине города. Она была американкой, путешествующей по Европе и желающей открыть для себя аутентичные уголки Праги, а я был рад попрактиковаться в английском с носителем языка и пообщаться с кем-нибудь, кто не был ворчливым стариком. Изначально предполагалось, что она проведет три дня в Праге, затем переедет в Будапешт, проедет по Балканам и вернется домой через Прагу.

После первой ночи, которую мы провели вместе, она решила пропустить Будапешт. К концу недели Балканы стали для нее чисто гипотетическим местом. Когда пришло время лететь домой, она замешкалась и чуть не опоздала на рейс. Только когда мы потные и запыхавшиеся стояли на досмотре, она сказала мне, что кажется хочет переехать в Прагу.

Однако, ей не хотелось торопить события. Сразу после окончания школы она переехала к своему школьному парню, и раны от той ошибки были еще свежи. В течение двух месяцев ежедневных звонков, сообщений и фотографий мы улаживали детали наших отношений. Действовали не спеша. Когда ее сосед по комнате оказался кидающимся бутылками мудаком, дело немного ускорилось.

Мы съехались весной 2014 года.

Тогда я впервые увидел картину.

Сразу после переезда, на декор квартиры я не обращал особого внимания. Для меня было счастьем просто быть с ней. Чувствовать себя взрослым человеком в стабильных отношениях. И только когда одним ленивым воскресным вечером она заснула на диване после просмотра какого-то сериала, мой взор привлекла картина.

Пышное поле пшеницы в погожий летний день. Вдалеке виднелся скромный небольшой домик. На переднем плане отец и трое его детей работали в поле. Они стояли на задних лапах и обрабатывали пшеницу человеческими орудиями труда, но по виду эти существа были похожи на мышей.

Картина не вписывалась в остальную обстановку современной квартиры. Все остальное было прямо с витрины IKEA, но полотно, висевшее над нашим телевизором, было совершенно самобытным. Масляная краска, детализация до поразительной степени - мышиные люди в поле… Казалось будто они живые.

Помню момент, когда залюбовался картиной, пытаясь понять, что она означает или как художник передал такое реалистичное движение, но потом девушка начала тихонько похрапывать на моем плече, а я был слишком влюблен, чтобы не отвлечься на это.

Время от времени картина попадалась мне на глаза, когда я готовил или гладил белье. Когда мы смотрели сериал и вставал вопрос о том, смотреть ли следующую серию или идти спать, я переводил взгляд на мышат, как бы ища у них совета.

В те времена они казались счастливыми.

Картина меня занимала, но это был лишь мимолетный интерес. Жизнь в городе занимала большую часть моего внимания. Я устроился на новую работу, и это несколько напрягало, но я был вне себя от радости, вырвавшись из цементных оков окраины. Арт-нуво, бары, концерты под окнами - мое новое место жительства заставляло меня влюбиться в город так, как я и не думал. Я увидел Прагу с совершенно новой стороны, и девушка была рядом со мной, чтобы прочувствовать все до мелочей.

Пару раз мы заговаривали о свадьбе, чтобы облегчить процесс иммиграции. Это было как бы в шутку, но мы все равно говорили об этом с серьезным видом. Первые шесть месяцев, которые мы провели в этой маленькой квартире, были сплошным блаженством, но потом... Потом что-то пошло не так.

Возможно, это был запуск нового продукта на работе, который чуть не довел меня до нервного срыва. Возможно, закончился конфетно-букетный период. А может, она просто устала от Праги. Так или иначе, мы постепенно начали становиться чужими друг для друга.

Все это произошло почти десять лет назад, так что извините меня, если я забуду подробности. Я лишь смутно помню ощущение приближающегося расставания.

Картина - вот что я помню с болезненной остротой.

Это случилось, когда я впервые попытался серьезно поговорить о нашем будущем. В тот вечер я задал много вопросов и получил в ответ много грустных пожиманий плечами. Именно после одного из таких молчаливых уколов в сердце я обнаружил, что мои глаза рассеянно блуждают.

– Разве всегда было не три ребенка-мышки? – спросил я.

На мгновение ее лицо перестало быть печальным и сменилось растерянностью.

– Что?

– На картине всегда был папа-мышь и трое детей, верно? А теперь их лишь двое.

Но дело было не только в пропавшей мышке. Казалось, что небо на картине изменилось. Пшеница больше не сияла золотым оттенком летнего солнца. Вдалеке собирались грозовые тучи. Люди-мышки больше не казались счастливыми и, я был почти уверен в этом, один из них пропал.

– Не знаю. Никогда не обращала внимания на эту картину. Прости. – вздохнув, она вернула разговор к темам, которые никто из нас не хотел обсуждать.

Мы расстались примерно через неделю. Я переехал обратно к дяде. Она осталась жить в квартире. Большая часть моих вещей все еще находилась там, так что примерно раз в неделю я заезжал к ней, чтобы разобраться с вялотекущей задачей переезда на метро. При этом я всегда заходил, когда знал, что она на работе, и делал это как можно быстрее, чтобы не позволить себе задуматься о том, как проходит её жизнь без меня.

Через месяц моих периодических визитов в квартире остались только несколько кастрюль, две сковородки и пара книг в мягкой обложке. Я отправился за остальными вещами в День независимости Чехословакии, находя в этом приятную долю иронии. Я был так доволен своим драматичным планированием, что совсем забыл о том, что у нее тоже будет выходной.

К моему удивлению, она была в гораздо лучшем расположении духа, чем в прошлую нашу встречу. Мы заговорили о вещах, не имеющих к нам отношения, а потом взяли бутылку белого вина из винного магазинчика неподалеку. Через пару часов взяли вторую. Мои книги и кастрюли в тот вечер остались на месте.

В течение следующих нескольких недель мы вновь разжигали искру наших отношений. Как будто последние пара месяцев были вырезаны из киноленты нашей жизни. Мы вместе ездили в поездки за город. Проводили бесчисленные часы вместе, смеясь и обмениваясь малозначительными подробностями нашей жизни. Секс был таким же восхитительным, как и в то лето, когда мы только познакомились.

Во время нашего небольшого медового месяца после разрыва картина перестала меня беспокоить. Она по-прежнему была нарисована талантливо и продуманно, что превосходило все ожидания, и в поле по-прежнему было только два ребенка-мышонка, но пшеница снова сияла золотым благополучием.

Мы были счастливы. На какое-то время мы снова начали шутить о свадьбе. Но, как это обычно бывает в отношениях после разрыва, наш счастливый час закончился. Словно мольба о помощи азбукой Морзе, наше совместное времяпрепровождение стало сменяться пустым молчанием. В конце концов эта мольба погрузилась в кромешную тьму еще одной ночи долгих и сложных разговоров.

Пока мы сидели на диване и медленно шли к осознанию того, что у нас нет совместного будущего, мой взгляд в очередной раз метнулся к картине. Оттенок полей снова стал холодным. Вдалеке от домика мышиного народа я заметил небольшую насыпь с крестом, которого раньше там не было.

В ту ночь наши отношения испустили последний вздох. Этот конец был болезненным, но не настолько, как первый раз. Возможно, где-то глубоко внутри я знала, что нам не суждено быть вместе. Возможно, именно странность картины уменьшила тяжесть разрыва. Все это было больно, безусловно, но пока я ехал на своем Uber во втором часу ночи обратно на окраину со своей коллекцией книг, кастрюль и сковородки, я почти не думал о ней.

Я думал о людях-мышах.

Я думал о маленькой могиле рядом с домиком. Я был уверен, что раньше ее там не было. Я был уверен, что картина меняется на глазах.

Мы хранили радиомолчание около недели. Я забрался на окраину и залечивал свои раны среди бетонных башен. Я решил избегать района, в котором она жила, чтобы швы на моем сердце не разошлись, но вскоре это решение оказалось бессмысленным.

Прага оказалась для нее неподходящим местом. Она решила вернуться в Штаты. До окончания срока договора на квартиру оставалось еще шесть месяцев, и нужно было найти кого-то на это время.

Когда мы встречались в последний раз, изменения в картине были неоспоримы. Теплое летнее солнце заслонили темные грозовые тучи. Поля пшеницы, некогда изобиловавшие пшеницей, превратились в скудные и больные. Отец и двое его детей-мышей перестали работать и больше не улыбались. Мышиный народ стоял на дороге, ведущей к разрушенному домику, склонив головы в печали и потеряв надежду в глазах.

Ее чемоданы уже были собраны и стояли у двери. Ей не хотелось говорить о картине. Ей вообще было не до разговоров. Изменения, произошедшие в картине, не поддавались никакому объяснению и уводили мои мысли в сторону, где их не должно было быть. Я ненадолго задумался, не меняет ли она картины всякий раз, когда я ухожу из квартиры.

И я спросил.

У нее не было никаких мотивов пытаться свести меня с ума, и подобная злость была бы для нее совершенно не характерна, но я все равно задал вопрос.

Ответа не последовало. Просто посмотрела на меня так, словно я превратился в совершенно незнакомого ей человека.

Мы сидели молча, и наша общая история медленно стиралась, пока не сработало уведомление Uber. Я помог ей с чемоданами. После неловких объятий она села в машину.

Больше мы не виделись.

Мысль о том, что картина может быть частью какого-то странного розыгрыша, не казалась мне вероятной в тот день, когда я спросил об этом. К концу недели она стала просто немыслимой. Картина продолжала становиться все темнее и темнее. Пшеница с каждым днем болела все сильнее, и внимание мышиного семейства постепенно переключилось с их умирающих полей на мир за пределами картины.

Они смотрели на меня.

Уставились своими глазами-бусинками, полными печали, как будто я был виноват в их страданиях. Они смотрели на меня, и от их взгляда в животе зародилось глубокое чувство вины. Я хотел снять картину со стены еще тогда, но расставание лишило меня решимости. Мой рацион стал состоять исключительно из заказной еды, и я почти не заходил в гостиную или на кухню.

Картина все еще оставалась в глубине сознания. Время от времени я замечал ее постоянно ухудшающийся вид, но жизнь была достаточно насыщенной, чтобы она постепенно исчезла из моего поля видимости. У меня была работа, на которой нужно было сосредоточиться. У меня была жизнь, которую нужно было жить.

Лишь спустя несколько месяцев картина снова оказалась в центре моего внимания. Тогда я пришел на день рождения старого школьного одноклассника и познакомился с его кузиной до такой степени, что она захотела зайти ко мне домой после того, как все бары закрылись.

В тот вечер я не был готов к визиту гостей. В спальне царил ужасный беспорядок. Мою новую подругу не впечатлила бы разросшаяся коллекция коробок из-под еды, разбросанная вокруг кровати, поэтому, чтобы избежать неловкости, мы устроились на диване в гостиной.

Поначалу все шло гладко. Мы с новой подругой удобно расположились и с упоением исследовали тела друг друга. Но потом, неожиданно, я почувствовал, как ее тело напряглось под моими руками. Когда я спросил, в чем дело, она медленно кивнула в сторону картины.

Даже в слабом свете уличных фонарей их можно было разглядеть. Измученная мышиная семья стояла на переднем плане картины. Все они выглядели голодными. Очень голодными. При этом мышиные дети, казалось, балансировали на грани между жизнью и смертью. Отец крепко держал их своими костлявыми руками, не давая упасть. Все трое смотрели на мир за пределами картины измученными, запавшими глазами, умоляя избавить их от страданий.

Чтобы успокоить девушку, я снял картину со стены и положил ее лицом вниз в коридоре. Это не помогло. Секс улетучился из комнаты, как только она заметила голодных мышей. Вскоре Uber забрал ее домой.

Что ж, было уже поздно.

Когда она ушла, я скинул все коробки из под еды со своей кровати и попытался немного поспать. Мысли никак не хотели утихать, и я налил себе рюмку виски на ночь. Когда и это не помогло, я взял все коробки и отнес их в пункт приема вторсырья. Вместе с бесчисленными жирными бумажными пакетами я выбросил и картину.

Я надеялся, что изгнание картины из дома успокоит меня, но этого не произошло. Вместо того чтобы лечь спать, я обнаружил, что стою у окна и смотрю на мусорные контейнеры. Даже на расстоянии я чувствовал, как мышиный народ смотрит на меня. Я чувствовал, что они винят меня в своих страданиях.

Присутствие картины в моей квартире не давало мне покоя уже несколько месяцев, но вид ее на помойке почему-то казался еще хуже. Мысль о том, что она гниет на какой-нибудь свалке, вызывала тошноту. На мышиный народ было страшно смотреть, но я был уверен, что они живые. Они смотрели в мое окно из мусорных баков. Они молили о помощи. И я был в ответе за них.

Когда солнце начало подниматься над Прагой, а похмелье медленно накатывало, я в последний раз вышел из дома. Я не стал вешать картину обратно на стену. Вместо этого положил ее в шкаф, лицевой стороной к стене. Мысль о том, чтобы избавиться от картины, казалась мне откровенно жестокой, но я не собирался позволять ей снова отпугивать гостей.

Проснувшись поздно вечером, я обнаружил мокрые от пота простыни под собой, а сердце бешено колотилось. Мне снился мышиный народ, причем с неприятными подробностями. Вместе с ними я стоял на бесплодных полях. Они протягивали ко мне дрожащие пальцы, сожранные голодом. Они просили и умоляли меня на языке, которого я не мог понять. Я стоял в их разрушенном мире и боялся, что мне никогда не позволят уйти.

Сон был до ужаса ярким, и когда я проснулся, мне потребовалось немало усилий, чтобы взять себя в руки. Однако, как только ужас сна прошел и я выпила немного кофе, ленивый воскресный вечер успокоил мое сознание.

Спрятанная в шкафу, картина оставалась вне поля зрения. Когда я делал уборку в квартире, то, доставая пылесос, видел заднюю часть рамы. Я никогда не разворачивал ее. Я не бросал на нее ни единого взгляда. Я не смог смириться с тем, что картина окажется в мусорном ведре, но чем меньше я знал о ней, тем счастливее был.

Годы шли. Мне потребовалось время, чтобы избавиться от душевной боли и общего дискомфорта, который внушал мне прошедший год, но вскоре мысли о моем “американском романе” и картине улетучились.

Я встретил другую женщину - ту, которая вскоре стала моей женой. Мы жили вместе в квартире, а потом наша маленькая семья стала расти. Наша дочь не была запланирована, но мы ее полюбили. Пока она не умела ходить, скромная квартирка в центре города нас вполне устраивала, но со временем стало ясно, что для воспитания ребенка есть места и получше. В центре стоял смог, трамваи были шумными, а ближайший парк находился слишком далеко, чтобы быть ежедневным развлечением.

В конце концов наша семья вернулась на окраину.

Мы переехали в тихий пригород с семейными домами. Я ненадолго задумался о том, чтобы оставить картину, но мне показалось, что это неправильно. Не проверяя, изменился ли холст, я накрыл его брезентом и спрятал на новом чердаке.

Скрытая от посторонних глаз, картина совершенно вылетела у меня из головы. На долгие годы я совершенно забыл о своих прежних отношениях и о мышином народце. И только сегодня утром я снова обнаружил, что смотрю в эти затравленные глаза.

Я проснулся от крика с чердака. Сто раз было говорено дочери, что нельзя там играть, но она никогда не была особенно послушным ребенком. Услышав крики, я бросился вверх по лестнице так быстро, как только мог. В голову приходили мысли о какой-нибудь травме, но как только увидел брезент на полу, понял, что случилось нечто худшее.

С годами картина продолжала меняться. Поля превратились в мертвую пустошь. Скромный домик вдалеке превратился в прах. Отец-мышь держал своих детей на иссохших руках, но они уже не казались живыми. Его измученные глаза смотрели на мир. Налитые кровью, впалые и умоляющие. Отец-мышь смотрел на меня.

Дочь все еще всхлипывает. Жена настаивает на том, чтобы картину немедленно выбросили, но я не могу заставить себя сделать это. Я не могу вынести вида страдающего мышиного народа, выглядывающего из мусорного контейнера.

Что-то глубоко внутри меня не хочет избавляться от картины. От ее существования у меня мурашки по коже, но мысль о том, что ее придется выбросить, гораздо ужаснее. Какая-то часть меня чувствует ответственность за мышиный народ на холсте, но теперь я вижу в картине нечто гораздо более тревожное.

Одна из детей-мышек очень похожа на мою дочь.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевел Березин Дмитрий специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

 Helter Skelter -  в британском английском это аттракцион на ярмарке, представляющий собой высокую спиральную горку, огибающую башню; однако это выражение может также означать хаос и беспорядок  

Песня The Beatles "Helter Skelter" была попыткой Маккартни создать максимально громкий и грубый звук. Она считается ключевым фактором в раннем развитии хэви-метала. 

В надежде сбросить напряжение, растущее в группе, Маккартни ранней весной 1968 года отправился на свою ферму в отдалённом уголке Шотландии. Именно здесь на глаза ему попалось интервью Пита Таунсенда, в котором тот называл только что записанную (и выпущенную синглом) песню "I Can See For Miles" "самой громкой, грубой, грязной и бескомпромиссной" в творчестве The Who.

Одного-единственного абзаца оказалось достаточно, чтобы подтолкнуть меня к этому шагу. Я сел и за один присест написал "Helter Skelter", решив, что она будет самой громкой, грубой и грязной в истории The Beatles … Мне захотелось создать нечто антисоциальное; нечто такое, чего мы никогда прежде не делали. Аттракцион Helter skelter в тексте я использовал в качестве метафоры для описания распадающейся группы. "Когда я спускаюсь, я поднимаюсь к вершине горки / Где я останавливаюсь, поворачиваюсь и начинаю спуск…" На уме у меня была история падения Римской империи. Это была песня о распаде и разложении.   

- Пол Маккартни

9 августа 1969 года о песне внезапно заговорил весь мир: выяснилось, что название песни (с ошибкой: Healter Skelter) убийцы кровью написали внутри особняка в Беверли-Хиллс, где произошло массовое убийство. Убийство было совершено членами апокалиптической секты "Семья", руководимой несостоявшимся музыкантом Чарльзом Менсоном, который заявил на суде о том, что именно эта песня вдохновила его на убийство пятерых обитателей особняка в Беверли-Хиллз, в числе которых оказалась беременная актриса Шэрон Тейт, жена режиссера Романа Полански. Мэнсон, как свидетельствовали потом члены его секты, искал в "Белом альбоме" Битлз скрытое пророческое послание себе от Beatles. В совокупности с другими песнями альбома, в частности, Blackbird, он трактовал это послание так, что скоро в мире должна начаться межрасовая война, которую он и называл Helter Skelter, которая должна привести к истреблению белой расы. Мэнсон бесконечно прокручивал песню Helter Skelter, вперед и назад, на разной скорости, пытаясь найти в ней скрытые смыслы.

Позднее помощник прокурора Винсент Буглиози заимствовал название песни Helter Skelter для заголовка своей книги-бестселлера 1974 года, рассказывавшей об истории преступлений секты Мэнсона.

Винсент Буглиози (правильное, но менее распространённое произношение - Бульози, анг. Vincent Bugliosi, (18 августа 1934 - 6 июня 2015) - американский юрист и писатель. Он наиболее известен как представитель обвинения на процессе по делу Чарльза Мэнсона и как автор нескольких книг о громких судебных делах и скандалах последних десятилетий в США.

Всего за восемь лет работы в офисе прокурора округа Лос-Анджелес он провёл больше тысячи дел, причём из 106 дел о тяжких преступлениях  выиграл 105. В 1972 году он выдвигал свою кандидатуру на пост прокурора округа Лос-Анджелес, а в 1974 году  на пост прокурора штата Калифорния, но оба раза проиграл выборы.

Будучи заместителем окружного прокурора округа Лос-Анджелес, Буглиози привлек внимание всей страны к расследованию семи убийств, произошедших 9-10 августа 1969 года, в результате которых были убиты Шерон Тейт, Джей Себринг, Эбигейл Фолджер, Войцех Фриковски, Стивен Парент, а также Лено и Розмари ЛаБианка.

Буглиози успешно преследовал в судебном порядке Чарльза Мэнсона, Текса Уотсона, Сьюзан Аткинс, Патрицию Кренвинкель  и Лесли Ван Хаутен за эти убийства, и каждый из них был осуждён. Ему особенно приписывают осуждение Мэнсона, который, хотя и связал Ла Бианка, физически не присутствовал при убийствах.

По книге Буглиози сняты два мини-сериала:

Helter Skelter  (1976)

Helter Skelter (2004)

Такая непростая история песни Битлз. Впоследствии Пол Маккартни всеми силами пытался "отмыть" репутацию Helter Skelter, но безрезультатно —-у людей, которые помнят о тех событиях, она навсегда будет ассоциироваться с сектой Мэнсона. 

Когда в 1988 году группа U2 записала свою версию песни для концертного видеоальбома "Rattle and Hum, Боно предварил исполнение следующими словами: "Эту песню Чарльз Мэнсон украл у The Beatles, мы крадём её обратно".

Огромное Спасибо за идею @dewqas ! Я не интересовался историей "Helter Skelter" и без его светлой головы возможно не было этого поста. 

"Helter Shelter" -  название 5-го  эпизода 14 сезона Симпсонов. Просто игра слов и как отсылка к песне Битлз

Mi-Mo от компании Jizai будет ползать по дому, освещать вам путь лампой и переносить вещи на себе.

Длинными зимними холодными вечерами она вязала длинные холодные зимние свитера я начинаю маяться от безделья и сажусь за парту 3D принтер.

Вот результаты:

2. Решил переделать колонки и выкинуть встроенный усилитель. А чем дыру закрыть?

3. На прошлый НГ решил что-нибудь соорудить...

4. Насмотревшись Звездных войн...

5. Жена попросила колпачки на колёса.

6. Чехол на телефон

7. Держатель проводов для зарядки

Сегодня легенькая, завтра работу работать. 

1) Наклоны с резиной 3*10 
2) Горизонтальная тяга резины одной рукой 3*20 
3) Подъемы на бицепс 3*3 (40 кг) после один подход с резиной до среднего закисления (пара ваторов в запасе) 

Решил взвесится и обнаружил, что вешу всего 70 кг, обычно 75 весил. Что как бы маловато (рост 180) надо набирать. Обычно парни всегда пытаются набрать но не могут) Особенно актуально для тех, кто по моложе, там две проблемы, плохой режим и плохое питание, а вот мотивации и желания пахать в зале хоть отбавляй. Сами были такими студентами, режим дня пофиг, зато в зале упахаться в кайф. 
По ходу могу вбрасывать некоторые полезности по питанию (лафхаки) чтоб весы показал чуть больше. Ну это если кому то надо, напишите в комментариях. Если не надо, то лень делать ) 

Если бы не Вомбатошатание, то было бы 5000+ или около того.

Супханская моноклевая кобра — это вид змей, обитающий в Юго-Восточной Азии, особенно в Таиланде. Это очаровательное создание знаменито своим уникальным узором на капюшоне, который напоминает монокль, отсюда и название. Эти кобры обладают изысканным чувством стиля, которое помогает им маскироваться в дикой природе, охотясь на мелких млекопитающих и птиц.

Известно, что супханская кобра имеет ядовитый укус, который делает её одной из самых опасных змей региона. Но, как и многие дикие животные, она предпочитает избегать конфронтации с человеком. Встретив угрозу, кобра становится в стойку, расширяет капюшон и может издавать угрожающее шипение, прежде чем отступить.

Супханская моноклевая кобра — не только предмет изучения для герпетологов, но и важная часть локального биоразнообразия, которая способствует поддержанию баланса экосистем. Эти змеи являются живым напоминанием о тайнах и красотах природы.