Не могу с уверенностью сказать, когда идея убить Сару впервые пришла мне в голову. Может быть, когда Ханна показала мне фото ее дневника. Может, в ту ночь, когда исчез Престон Джарвис. А может, в последовавшие за этим адские недели, когда мы боялись лишнего шага ступить в собственном доме и молились всем богам с просьбой избавить нас от кошмара, поглотившего нас.
Какое-то время казалось, что все это нереально.
Могла ли Сара, МОЯ Сара, убивать людей? Нет. Ни за что. Никогда.
В коридоре на стене висели школьные фотографии нашей дочери, с которых она улыбалась на фоне нарисованного леса. Каждый раз, проходя мимо, глядя в эти сияющие глаза, я снова отказывался верить, что эта малышка способна на зверства, в которых мы ее обвиняли. Это было просто невозможно.
Крамольная идея несколько недель сидела в глубинах моего мозга, гноясь, как мерзкий нарыв, пока внезапно не взорвалась, разливаясь по всему разуму. Я ненавидел себя за то, что думал об этом. За то, что позволил подобной мысли прийти мне в голову. Но еще больше ненавидел себя за то, что не видел другого выхода.
Не было ни психолога, ни тюрьмы, ни суда, который мог бы удержать ее. Что бы Сара ни захотела сделать, она это делала. Возможно, существовал шанс ослабить ее способности каким-нибудь сильнодействующим лекарством, чтобы хотя бы попробовать достучаться до нее… Но цена ошибки была слишком высока.
Только убив Сару, можно было обеспечить безопасность всем вокруг. Она была слишком сильной, и слишком сломанной ментально, чтобы жить счастливой, здоровой жизнью. Она всегда представляла бы угрозу, как сильно бы мы ее ни любили. Тринадцать лет мир демонстрировал нам, как снова и снова все будут отгораживаться от Сары, бояться ее и ненавидеть.
Возможно, и для нее такая судьба была во благо.
Я знал, что это не так. Но поверил в свою ложь, чтобы успокоить совесть.
Я рассказал все Ханне, и часть меня желала, чтобы она возненавидела меня за такие мысли. Чтобы она дала мне пощечину, сказала, что я ужасный человек просто потому, что предполагаю подобное. Но она не доставила мне такого удовольствия.
Я пригласил ее на романтический ужин в ресторан. Как только официант отошел, Ханна тут же спросила с ноткой беспокойства в голосе:
– Не смотри на меня так. – Ее слова прозвучали куда более резко, чем она, как мне показалось, хотела. – Ты вытащил нас из дома, чтобы поговорить о Саре, так? Что-то еще случилось?
– Нет, нет. – Я покачал головой. – Ничего такого.
Я взял паузу, чтобы собраться с силами, медленно осушил почти половину стакана воды со льдом, а затем рассказал Ханне о своей идее.
Казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди прямо в тарелку с пастой. Ханна молчала несколько долгих минут.
Я положил в рот пару макаронин, но на вкус они были как бумага.
А потом она заговорила низким, тихим, наполненным сожалением голосом:
Я не знал, смеяться мне или плакать. Противоречивые чувства боролись во мне, застывшем на своем стуле.
– Ты меня слышал? – В глазах у нее стояли слезы, уголки рта подергивались.
Я кивнул, не в силах произнести ни слова. Горло горело огнем.
Так мы просидели в том ресторане несколько часов. В конце концов, нервы улеглись, и мы смогли проглотить немного еды. И начали вынашивать план.
Сначала нужно было уговорить соседей. По крайней мере, Боба из дома напротив и Тэмми – они наверняка увидели бы любые подозрительные манипуляции. Мы договорились, что, если даже один из них откажется помогать (или хотя бы подтвердить историю, которую мы придумаем для полиции), мы бросим эту затею.
Десятки раз я проговаривал речь, прежде чем взять тарелку свежеиспеченного печенья и постучаться в дверь к Бобу. Он улыбнулся, увидев гостинец, но улыбку стерло с морщинистого лица, стоило ему взглянуть мне в глаза.
– Заходи, – сказал Боб. – Вижу, тебе есть, что сказать.
Мы вошли внутрь и расположились в укромном уголке на двух бордовых креслах. В доме витал аромат роз.
– Могу я предложить тебе выпить? – спросил Боб, уже направляясь на кухню.
– Конечно. – Я отлично знал, что, даже отклони я предложение старика, он все равно вернулся бы с парой бутылок пива.
Звон стекла. Знакомое шипение, вырвавшееся из-под пивной крышки. Боб протянул мне бутылку и, вздохнув, опустился в соседнее кресло.
– Итак, что у тебя на уме, сынок?
Я попытался сглотнуть, но во рту было суше, чем в пустыне. Промочив горло пивом, я наконец заговорил.
– Нет, ничего такого. У нее непорядок с головой. Уверен, ты заметил, что она отличается от других детей, что заставляет людей чувствовать себя… ну… неудобно.
– Мы делали все, что могли, чтобы помочь ей, но ситуация вышла из-под контроля. Мы больше ничего не можем сделать. Никто не может.
Я замолчал, вглядываясь в лицо старика. Следующих слов он мог бы мне не простить.
– Помнишь тот день, когда Медведя сбил грузовик? Это сделала Сара. Она способна на подобное и на кое-что хуже, намного хуже. Думаю, поэтому люди и чувствуют себя странно рядом с ней. Чувствуют, что она другая. Что она опасна. Произошло несколько инцидентов, я предпочел бы не вдаваться в подробности, но расскажу, если захочешь, которые привели меня и Ханну к мысли…
Боб поднял руку в предостерегающем жесте.
Мои внутренности скрутились, словно клубок змей.
– Я когда-нибудь рассказывал тебе, как служил?
Я только покачал головой, ошеломленный внезапной сменой темы.
– Я служил под Кхешанью, в 68-м, и видел больше крови, чем должен видеть человек. Тысячи людей погибли в тот год. Много ночей я засыпал под звуки выстрелов и просыпался от предсмертных криков. Не могу сказать, что не забирал жизни. Я сделал гораздо больше, чем мог вынести, да поможет мне Бог, но были и другие…
Он замолчал и задумался, на мгновение я засомневался, что Боб продолжит свой рассказ.
– Я впервые встретил Пола в учебном лагере, и он стал мне единственным надежным другом на протяжении всего этого кошмара. Когда нам впервые пришлось убивать, я был в ужасе, но потом взглянул на Пола, и его вид напугал меня даже больше, чем мысль о смерти от рук врага. В его глазах плескалось… удовольствие. Каждый раз я видел эти вспышки, когда он стрелял в другого человека. Ему это нравилось, о, как ему нравилось. Он рассказывал о своих жертвах, будто травил охотничьи байки. Смаковал, сколько партизан убил, будто считал оленьи головы, и с каждым произнесенным словом все больше гордился собой. Дни превращались в недели, недели – в месяцы, а тот взгляд только прочнее обосновывался в его глазах, его истории становились все более ужасными, а человек, которым он когда-то был, оказался потерян навсегда. Я видел, как он стреляет в мужчин, женщин и детей, наслаждаясь их последними вздохами. Я видел, как он совершал зверства, о которых никогда не стану говорить.
Старик на минуту замолчал.
– Однажды ночью на наши имена пришли документы о переводе. И в этот момент, когда большинство людей почувствовали бы радость и волнение от возможности прекратить кровопролитие, я почувствовал ужас. Ужас за тех, чьи пути пересекутся с моим некогда любимым другом. Потому что ни на йоту не сомневался, что для меня кровопролития закончатся, но для Пола все только начинается. Для него это была игра всей жизни, и он не прекратил бы играть.
– И я забрал последнюю жизнь. Жизнь моего лучшего друга. Я убил его в джунглях Вьетнама за день до перевода. Мы наткнулись в тот день на семью беженцев, и там, где я видел людей – мужчин, женщин и детей, – Пол видел агнцев на заклание. Он вскинул винтовку на плечо… а я выстрелил ему в затылок. Я не задаюсь вопросом, правильно ли поступил. Если бы я сделал это раньше, сколько невинных душ было бы спасено. – Боб поднес бутылку к губам, одним глотком допил пиво, встал и пошел на кухню.
– Я люблю твою дочурку, – крикнул он из кухни. Нотка боли, прокравшаяся в его голос, просачивалась сквозь стены. – И я хочу для нее самого лучшего. Не желаю слушать вопрос, который ты хотел задать, такие вещи не должно произносить вслух. Но думаю, что ты все равно обнаружишь, что получил на него ответ.
Мы с Ханной не решались смотреть новости в доме с момента появления Сары, опасаясь узнать что-нибудь вроде новостей о стоянке грузовиков Red Trailer и выдать себя. Достаточно было только узнать, что там произошло, чтобы осознать, что мы не сможем не думать о той ночи. Это было все равно что под прицелом пистолета смотреть документальный фильм о львах и при этом не допускать и мысли о львах, чтобы не схлопотать пулю в лоб.
Вот в чем суть. В ту ночь мы дважды проезжали мимо этой стоянки грузовиков: один раз с нашей маленькой девочкой, пристегнутой ремнем на заднем сиденье, безжизненно мотающей головкой, когда машина налетала на кочки, а второй раз вдвоем. Когда в машине кроме нас осталась только тишина и странное чувство облегчения. Стоянка дальнобойщиков была последним островком цивилизации на пути к тому месту, где мы оставили Сару. И первым местом, где остановился бы водитель с ничего не помнящим подростком на пассажирском сидении.
Утром того дня, когда Сара появилась на нашем пороге, повар стоянки Red Trailer пришел на работу и обнаружил тела своих коллег. Это не могло быть совпадением. Сара побывала там, но что заставило ее убить всех этих людей? Они напали на нее? Возможно, но я так не думаю. На девочке не было никаких следов насилия, вообще. Ну и если бы кто-то напал на нее, не думаю, что власти нашли бы тело. Его либо стерло бы из существования, либо размазало бы по стенам.
Я склоняюсь к двум сценариям. Либо Сара не контролировала происходящее, либо абсолютно точно знала, что делает, и ей было просто все равно. Как ребенку, разрушающему муравейник.
Не важно, какую из двух дверей открыть. За ней все равно скрывается оружие массового поражения. Живущее по соседству с моей спальней.
Я не был уверен, стоит ли сообщать Ханне новость о событиях на стоянке грузовиков. Эта тайна готова была сожрать меня, но и для Ханны она могла оказаться неподъемной. Она никогда особенно хорошо не умела скрывать мысли от Сары, и ей уже приходилась сдерживать один немыслимый секрет… Но раз нам нужно сделать хоть что-то, чтобы оградить себя от опасности, которую несет Сара, я не мог сделать это в одиночку.
Вопрос разрешился сам собой сегодня утром. Мы не выписываем газету, поэтому, когда Ханна положила ее на стол рядом с завтраком, я был немного озадачен.
– Тут нашлось несколько отличных купонов, – сказала она абсолютно нехарактерную для нее вещь. – Взгляни на работе, и составим список покупок.
Сара еще была в постели, но мы не могли рисковать говорить прямо.
– Понял, – сказал я, в два глотка допивая кофе и хватая портфель. – Пора бежать.
Я поцеловал жену и вышел из дома, понимая, что чем дольше проведу внутри, тем больше вероятность, что любопытство просочится сквозь барьер из мыслей о работе и предстоящем обеде.
Я проехал несколько кварталов, прежде чем припарковаться у заправки. До работы оставалось полчаса, так что времени прочитать то, что Ханна хотела, чтобы я увидел, было предостаточно. Я уже собирался искать раздел с купонами, полагая, что подсказка кроется там, но оказалось, что мне не нужно было идти дальше первой страницы.
ЭКСПЕРТЫ ПОЛАГАЮТ, ЧТО МЕЖДУ ЗАГАДОЧНЫМИ СМЕРТЯМИ МОЖЕТ БЫТЬ СВЯЗЬ
Многие подозревали связь между недавними необъяснимыми смертями: от тех несчастных на стоянке грузовиков Red Trailer и до последнего случая – смертью Роберта Салливана. Но только вчера представители ФБР официально объявили, что они изучают возможную связь между этими эпизодами.
Уже было зарегистрировано более двадцати смертей, включая восемь жертв на стоянке грузовиков, которые поставили в тупик полицию и судмедэкспертов.
“Если бы была установлена какая-либо причина смерти, – заявляет представитель ФБР Тодд Халл, – мы рассмотрели бы возможность того, что за этим стоит психически больной человек или группа людей. Прямо сейчас идет расследование возможной связи между этими смертями, и мы призываем общественность незамедлительно обращаться за медицинской помощью при любых необъяснимых изменениях в настроении, уровне активности, тревожности, диете и так далее. На данный момент не выявлена связь происшествий ни с питьевой водой, ни с загрязнениями воздуха, но уверяю вас, мы изучаем все возможные варианты”.
Халл также призывает общественность сохранять бдительность и пристально следить за состоянием близких.
“Вероятно, самая необъяснимая часть этого дела – отсутствие реакции общественности, – утверждает Халл. – Прошло уже несколько дней, но ни об одной жертве не забеспокоились родственники или друзья. Никто не обратился в полицию. Подчеркну, что бдительность является ключом к обеспечению безопасности для нас и наших близких”.
Халл имеет в виду тот факт, что о каждой из смертей докладывали лишь соседи или случайные прохожие. Власти сообщают, что семьи и друзья погибших были шокированы известием об их смерти, хотя их близкие люди пропадали за несколько дней до визита полиции.
Читая эту статью, я как будто падал в яму. Сара не удовлетворилась стоянкой дальнобойщиков. И теперь ее способности кратно возросли в сравнении с тем, что было три года назад.
Роберт Салливан, или, как я привык называть его, Боб, жил в 16 километрах отсюда, на другом конце города.
Сидя на заправке с газетой в руках, я не смог сдержать рыданий.
Благодаря нововведению Пикабу вы можете поддержать проект, а мы все также продолжим сдерживать НЁХов, извлекая из реальности и запирая их в рассказах =)
Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
