Сын португальских иммигрантов в Венесуэле Мануэль Пита — учёный и фотограф. В своей последней серии «Одинокие дома» его сюрреалистические фотографии запечатлели традиционные дома Португалии,отредактированные так, чтобы «привести их как можно ближе к тем, какими их видят мои глаза», объясняет он.
Через цвета, архитектуру и окрестности «Одиноких домов» автор передает детские воспоминания о своем ощущении дома.
Издавна спартанские девочки воспитывались почти так же, как мальчики. Занятия спортом - бегом, борьбой, метанием диска и дротика - было обязательным для них. Физическое воспитание девочек было важно, говорил "родоначальник фитнеса" Ликург, "чтобы их будущие дети были крепки телом в самом чреве их здоровой матери, чтобы их развитие было правильно и чтобы сами матери могли разрешаться от бремени удачно и легко благодаря крепости своего тела" (Плутарх).
Кроме того, спартанки должны были уметь сражаться с оружием в руках, ведь, доведись илотам поднять восстание, когда спартанские мужчины отправятся на войну, именно их женам и дочерям придется отражать атаки мятежников. Так что не слишком далеки от истины были те, кто называл спартанок амазонками.
До своего замужества они оставались в родительском доме. Впрочем, в отличие от других греческих девушек, они жили отнюдь не затворницами. Они обязаны были участвовать в празднествах и торжественных процессиях, в том числе петь и танцевать на них без одежды или в коротком хитоне, в присутствии молодых людей. В Афинах такое было немыслимо.
Спортивные тренировки не превратили спартанок в некое подобие современных культуристок. Наоборот, они слыли самыми красивыми женщинами в Греции. Красавицы Лаконии и в обыденной обстановке старались пленить юных воинов, у которых было мало времени на "прогулки под луной".
Девушки носили одежду с глубоким боковым вырезом - таким, что при каждом шаге открывал девическое бедро. По всей Греции спартанских девушек прозвали "обнажающими бедра", "phainomerides". "Одеваться по-дорийски" означало "заголять почти все тело". У Еврипида в трагедии "Андромаха" один из персанажей так порицает спартанские нравы: "А впрочем, спартанке так и скромной быть, когда с девичества, покинув терем, делит она палестру с юношей и пеплос ей бедра обнажает на бегах... Невыносимо это... Мудрено ль, что вы раступных ротите" (пер. А.Ф. Анненского).
Девушки в Спарте выходили замуж обычно 18-25 лет, в то врем как в Афинах - в 14 лет. Приданого, кроме личных вещей, им не давали, чтобы не дробить семейное имущество. Право выбора невесты оставалось за женихом (любой спартиат был обязан жениться до 30 лет). По древнему обычаю юноша похищал будущую жену и прятал ее у подруги. Потом она возвращалась домой, но свадьбы все еще не было. Долгое время молодые люди встречались украдкой.
Днем мужчина проводил время со сверстниками, а ночью навещал жену. Подобная сдержанность, писал Плутарх, помогала супругам сохранить новизну чувств, в то время как частое наслаждение пресыщает людей и гасит их любовь. Все это время женщина оставалась в родительском доме, не покидая его. "Так тянулось довольно долго, у иных уже дети рождались, а муж все еще не видел жены при дневном свете" (Плутарх).
Переселившсь, наконец, в дом мужа, женщина начинала заниматься домашним хозяйством, но вовсе не ткачеством и прядением, как друге гречанки. Эти занятия в Спарте считались "низкими", рукоделие было уделом рабынь. Спартанки были свободны от "монотонного и отупляющего домашнего труда, который в других греческих государствах превращал женщин в особую разновидность полурабынь" (Ю.В. Андреев). По преданию, когда одна из спартанок была схвачена врагами и продана в рабство, то на вопрос, что она умеет, ответила: "быть свободной". Когда же в наказание за строптивость хозяин решил заставить ее заниматься трудом, недостойным свободного человека, она покончила с собой со словами: "Ты пожалеешь, что из жадности прикупил такую вещь".
Сильная и решительная спартанка рядом с хрупкой и робкой афинянкой казалась, наверное, существом, лишенным пола. Словно стараясь ни в чем не уступать мужьям, спартанки и одежду носили, напоминавшую мужскую. Не любили украшения, не пользовались косметикой и духами. Во всей Греции не было женщин крепче и энергичнее их. Они всегда держались независимо, в то время кк афинянки жили так, как веками позже будут жить наложницы в гареме.
Карл Отфрид Мюллер так описывал разницу между спартанками и другими гречанками: "У ионийских греков женщина, как сообщает Геродот, делила с мужем ложе, но не стол; он не могла назвать его по имени, а звала "господином"; жила она замкнуто в своей части дома; примерно такие же порядки сложились и у афинян". Жены афинян слушали и молчали, когда говорили мужчины (известна фраза Софокла: "Молчание украшает женщину"); жены спартанцев, не стесняясь, спрашивали о чем-либо мужчин и метко комментировали происходящее. Спартанские женщины и девушки могли вступать в разговор с посторонними мужчинами, не боясь ничьих нареканий. Их остроумные "лаконические" изречения вошли в историю. Современные исследователи отмечают, что "свобода женщины представяет собой едва ли не самое парадоксальное порождение спартанского тоталитаризма".
До мозга костей эти женщины были дочерьми Спарты. Для них не было большей чести, нежели знать, что их сыновья героически пали на поле сражения. Суровость спартанских матерей стала нарицательной. Они судили своих детей строже любого судьи. Перед сраженьем спокойно посылали их на смерть и с презрением отказывались от них, в случае, если они запятнали себя недостойным поведением. Что матери чувствовали на самом деле, не скажет нам ни один древний историк.
В классическую эпоху спартанские женщины считались образцами верности и добродетели. В Спарте якобы никогда не было прелюбодеяний. Точнее говоря, спартанцы ничто не считали прелюбодеянием: например, братья могли по дружескому уговору владеть одним и тем же земельным участком и обладать одной женой на всех.
Полибий, историк серьезный и объективный, однажды заметил: "У лакедемонян издавна было заведено, чтобы трое или четверо мужчин имели (одну общую) жену, иногда же (даже) и большее их число, если они были братьями, причем их дети считались общими; а для того, кто произвел на свет уже достаточно детей, отдать (свою) жену кому-нибудь из друзей считалось делом прекрасным и согласным с обычаем". Старикам разрешалось уступать свою молодую жену лучшим из спартиатов, чтобы она родила здорового, крепкого ребенка, которого впоследствие усыновляли. Что в этом странного? Единственная цель брака, считали спартанские законодатели, заключается в рождении детей. Спарте нужны были крепкие воины.
Зато, когда славные времена остались в прошлом, спартанок стали считать воплощением бесстыдства. Об этом говорили даже такие авторитетные моралисты, как Аристотель и Платон. В одном из античных словарей прямо сказано: "Лаконяне очень плохо стерегут своих жен". По словам недоброжелателей, "спартанки весьма охотно шли на сексуальные контакты с посторонними мужчинами, не дожидаясь, пока их принудят к этому их не слишком строгие мужья. Общественное мнение, по сей видимости, поощряло их, руководствуясь соображениями евгенического или какого-то иного порядка". Спартанские женщины были одновременно и матронами-домовладычицами, и блудницами.
Исторически сложилось так, что спартанские женщины жили отдельно от мужчин, - те постоянно были на войне или в военных лагерях. Мужчины занимались чем угодно - тренировались, участвовали в трапезах, охотились, - только не проводили время с семьей. В Спарте семейная жизнь не приветствовалась. Лишь после 30 лет спартанцы покидали казармы, в которых жили, и получали право на частную жизнь.
Любой зоопарк работает для посетителей.
И как всегда - люди неиссякаемый источник эмоций.
Почему так назван пост? Ну судите сами.
Самые часто задаваемые вопросы к служителям - это еще со времен работы во время каникул: А сколько вам за это платят?.... В школьные годы я терялась. Потом отвечала - мне хватает. Не люблю я настолько бестактные вопросы, особенно если они задаются во время физически тяжелой и весьма неприятной работы - например, когда ты чистишь говняную канавку вдоль клеток (обязательный квест раз в неделю). Еще более шокирует в процессе такой работы вопрос: "Девушка, а что вы делаете сегодня вечером?" Вот это совсем "за гранью" моего понимания. На свою внешность особо нареканий не было никогда (ну кроме подростковых тараканов - на тему - прямых - кудрявых волос и плюс-минус пары сантиметров в талии и круглости попы, по сравнению с подругами - кто из девчонок 12-16 лет через это не проходил?).
Но реально - в такие моменты я думала - мужик, чо у тебя в мозгах творится? Потому, что под бесформенным комбезом в извазюканной фуфайке, и встрепанной косой, пусть и блондинистой, ни мою попу ни талию, ни вполне себе сиськи оценить невозможно. Всё застит взмыленная покрасневшая морда и встрепанные волосы. Ну видимо думали - раз таким тут занимаюсь, значит и с ним, таким "красивым" старше раза в два с половиной - радостно "закручу"... И усилий на такую замарашку тратить незачем. Мда. На первые такого рода пару вопросов тоже растерялась. После ответ "простроила": можете подойти к концу рабочего дня - муж будет встречать, ему этот вопрос и зададите. Муж, если честно - правда иногда встречал (с учетом того, что работа от дома далеко - вполне нормально). Из этого же разряда следующая история
Как я уже говорила - пока работала на копытных - частенько помогала подруге, которая ухаживала за кошками. Одно из самых физически сложных действий, с которым напряжно было справится в одну невеликую девичью силу - открытие перегонной калитки в клетке у львов.
Описываю. Две большие клетки. Между ними "перегонка", которая от внешней решетки на расстоянии, примерно, полтора метра. Это сдвигающаяся "дверца" полтора на полтора. Выходов к внешней решетке нет. Она двигается в ту или иную сторону девайсом, похожим на швабру - маленькая перекладинка из "уголка" на двухметровом металлическом пруте.
Задвигать было проще - приставляешь к краю задвигающейся решетки и давишь. Открывать сложнее - надо было этот край зацепить и дернуть. Зацепить посередине дверцы, а не у пола, иначе её клинило. С учетом того, что клетка засыпана песком (как и полозья перегонки) действие занудное. Дверца вечно застревала. Её перекашивало. "Швабра" слетала с края. И она тоже тяжелая! (полтора на полтора метра частых металлических прутьев в рамке - я не знаю - сколько это могло весить). За один рывок - открывалась на пару-тройку сантиметров. Если очень везло - на 10-20. Вдвоем, попеременно всё же было быстрее.
Ну и как то один красавчик лет сорока (нам чуть за 20) наблюдал за данным действием минут 15, а потом начал настойчиво предлагать свою помощь. Нам и так весело-задорно...а тут еще и дополнительная развлекаловка. Мы сначала шипели сквозь зубы - "мужик уйди, не лезь" ... потом уже в голос - "отстань - не стОит"... Потом, когда достал - уже достаточно громко и хором: "сам напросился, иди позорься!"
Гордый мужик перелез через перила и взялся за швабру. Он дальний конец даже от земли оторвать не смог. Хотя очень пытался. Под под наши вздохи и хохот других посетителей упрыгал с завидной скоростью. Не хвалюсь - просто мы вот это всё, включая тачки с песком, каждый день тягали уже пару месяцев... а тут пивное пузо, и скорее всего сидячая работа. Сейчас бы сказали - тяжелее мышки ничего не держал. Но вот зачем? Мы же предупреждали!
на самом деле он разглядывает свеженабитый портак
Дед клюнул на угря. Только рыбалка на деда с электрическим угрём - это браконьерство, надо с простыми рыбачить.
Эту историю рассказал тот же человек, что рассказывал про канистру. Было это той же зимой в новогодние праздники.
На Уралмаше в Екатеринбурге есть общежитие. Местные жители его называли тогда «Три сестры». К девушке в гости пришёл молодой человек. Сначала они в компании других девушек и их гостей пировали в одной из комнат общежития. А затем уединились в комнате девушки, что располагалась на третьем этаже. В порыве страсти они забыли ключи в замке двери снаружи комнаты. А какой-то шутник закрыл дверь на замок и ушёл. Молодые люди после занятия сексом решили выйти из комнаты, но не тут-то было. Двери закрыты. Стали они в двери стучать да громко кричать. Но никто к дверям не подходил. Большая часть жильцов разъехалась по родительским домам либо по друзьям. А те, кто оставались, пировали в других комнатах и из-за шума не слышали. Сейчас бы девушка позвонила по мобильнику подружкам. Но тогда телефоны были стационарными, да и только у вахтёра.
Посидели немного. И тут молодому человеку захотелось помочиться. И он не нашёл ничего лучше, чем помочиться на улицу в окно. Открыл его и пописал с третьего этажа на снег. Девушка сказала, что тоже хочет так же, как и он. Так как в силу физиологических особенностей девушка не могла это делать стоя, она села на подоконник, вывесив зад наружу. Чтобы девушка не упала, парень стал держать её за руки. В момент освобождения мочевого пузыря девушка пукнула. Парень расхохотался и выпустил её руки. Девушка упала с третьего этажа в сугроб.
Прохожие, которые были свидетелями происшествия, вызвали скорую помощь из каморки вахтёра. Когда приехала бригада Скорой, девушка, укрытая одеялом, лежала на снегу. С переломом костей таза и сотрясением головного мозга она была доставлена в больницу.
В половине первого ночи, когда собаки уже сопели по своим будкам, температура раскаленного за день воздуха немного снизилась, а всё масло в двигателях машин остыло, вдалеке послышалось ворчание.
― Хамы... Вандалы...Спинкогрызы... Поросята...
― Кажись, Иваныча опять тащат, ― зевнул газомоторный автобус, обращаясь к проснувшимся от шума коллегам.
Через минуту вверх поднялся шлагбаум и, мигая, точно новогодняя ёлка, на стоянку въехал эвакуатор, который волок за собой дребезжащий всем своим существом уже немолодой ЛиАЗ. За самим автобусом тащился тяжелый аромат антифриза.
― Ну ты чего, Иваныч, опять, что ли, дымовое шоу устроил? ― поприветствовал шёпотом старого друга Мерседес, рядом с которым припарковали ворчуна.
Иваныч чихнул пневмосистемой, выпустил чёрное облако из выхлопной трубы, поскрипел подвеской, открыл все заслонки и лючки, чтобы дышать во сне было легче, и наконец расслабился.
спокойно, никого не трогаю. И тут начинается: «Дышать нечем! Бензином воняет! Откройте окно! Закройте окно! Что за скотовоз нас везёт?!» И так всю дорогу...
Было слышно, как в соседнем ряду сонно похихикивают молодые автобусы.
Не обращая внимания, Иваныч продолжил:
― У меня на маршруте одни сплошные холмы, я и так весь в напряжении, а тут ещё эти знатоки. В общем, е́ду и чувствую, что не могу уже слушать, закипаю. Дальше, сам понимаешь, водитель печку врубил на полную ― и началась жара. Так вам, думаю, и надо, нытики!
― Может, зря ты так? Сто́ит ли лишний раз волноваться из-за ерунды? ― пытался, как всегда, утешить друга Феликсович.
― Да ладно бы только это! У меня со вчерашнего дня новый шофер — какой-то тепличный спец! Там, где газу поддать надо, он на самокат пускает. И наоборот. Машину совсем не чувствует! А еще это радио его современное — не певцы, а страшный сон логопеда. Но главное, что он курит! Весь руль пропах этим его дешевым табаком.
― Мой тоже курит, ― спокойно ответил Мерседес.
― Ну, ты, может, и привык, а я ― нет!
― Хватит бубнить, старпёры! Тут некоторые спать хотят! ― раздалось откуда-то из центра автобусного парка.
― Кондиционер захлопни! Никакого уважения к старшему поколению! Я в твои годы с пяти утра и до одиннадцати вечера за двоих откатывал, а вы теперь совсем обленились — по десять автобусов на маршруте, и всё не высыпаетесь! ― ответил обозлённый ЛиАЗ.
― У меня хотя бы кондей есть, а у тебя что, дедушка? Люк на крыше и открытая передняя дверь?
― Эй вы там, а ну замолкните, пока я вам молоточком стёкла не повышибала! ― взревела Скания Рудольфовна с тридцать девятого маршрута.
Наступила тишина.
― Феликсович, до меня тут слухи дошли, что меня заменить хотят. Это правда? ― перешёл на шёпот ЛиАЗ Иванович.
― Я не знаю... ― соврал Мерседес и случайно моргнул аварийкой.
― Знаешь... Ты же всегда в курсе всех новостей, признавайся уже, ― окончательно успокоившись, произнёс ЛиАЗ.
Мерседес немного поломался, пару раз открыл-закрыл двери, как это обычно бывало у него в минуты волнения, и наконец сказал:
― Есть такое дело, Иваныч...
― Вот так и знал! ― снова повысил голос автобус.
― Да тихо ты. Рудольфовна и так не в духе, её сегодня какие-то дети яйцами закидали. Короче, сменщик твой жалуется. Говорит, что устал из-за тебя лишний круг наматывать. Ты же постоянно ломаешься в дороге.
― Я просто отдыхаю, чтобы детали из строя не вышли...
― Да и шум твой салонный людей раздражает, жалоб много.
― Подумаешь, шум! Я же автобус, а не диван на колёсах!
― А ещё лужи эти масляные, которые ты оставляешь по всему парку... ― напоследок Мерседес ударил по самому больному.
― Это просто грязь и нагар, ― поникшим голосом оправдывался Иваныч.
― В общем, директор сказал, что будет другую машину ставить — более экологичную и современную. Ему город предписал.
― Да кого он поставит? Этих метановых мутантов? Они же взорвутся на первом проходе, ― ЛиАЗ сурово моргнул в сторону новеньких газомоторных автобусов, которых привезли месяц назад. ― Это самый сложный маршрут! Тут каждую кочку знать нужно, каждый холм, у всех остановок своя особенность. Я же на дачах работаю, а там сплошь бездорожье! Нет, Феликсович, эти сопляки не сдюжат.
― Так или иначе, мы не молодеем, наше время рано или поздно проходит, какими бы специалистами мы ни были. И твоё прошло...
― А твоё? Мы с тобой ровесники! Ты такой же старик, как и я! ― не выдержал ЛиАЗ Иванович и попытался с досады кольнуть друга побольнее.
― Я десять лет ездил по совершенно другим дорогам и питался другим маслом — не тем, что здесь в меня льют, но ты прав: ещё лет пять ― и меня тоже поставят на вечный прикол. Я с этим уже смирился, и тебе сто́ит, друг мой, ― печально произнёс Феликсович и, несколько раз брызнув водой на лобовое стекло, протёр его «дворниками».
Наступила тишина. Парк снова погрузился в сон. Лишь гудок товарного поезда, проезжающего вдалеке, да пение сверчков в редкой траве прерывали её иногда.
― А помнишь, Феликсович, как мы с тобой хотели весь мир объездить? ― затянул сонно старый автобус.
― Помню.
― Мы мечтали когда-нибудь уйти в туризм, катить по горному серпантину, пропустить через радиатор солёный воздух океана, попытаться пробиться сквозь снежные бураны Заполярья, а не всю жизнь глотать одну и ту же пыль...
― Помню, Иваныч, ― уже сопел Мерседес. ― Такие мысли свойственны молодым — это нормально, но пенсия ― это тоже неплохо. Стои́шь себе спокойно, никто тебя не разрисовывает, никто не мусорит внутри, скотовозом не обзывает, не ломает спинки. Спокойно ржавеешь, не боясь загореться, как вон Афанасьевич, ― Мерседес имел в виду старенький полусгнивший ПАЗик.
― Нет, Феликсович, я так не могу... Завтра я возьму себя в руки и больше ни разу не сломаюсь. Буду мчать как ветер: тихо и плавно. Кому надо — окно открою, печку вообще ни разу не включу, пусть хоть заживо вариться начну, но не включу. Рано мне на покой.
Мерседес не отвечал, он уже видел сны о широких проспектах, о чистой обуви пассажиров, о новой резине и мойке два раза в сутки.
Следующим вечером ЛиАЗ Иванович снова приехал на эвакуаторе, но на этот раз его поставили не на привычное место, рядом с Мерседесом, а рядом со старым Афанасьевичем, который только и делал, что спал.
Феликсович смотрел на старого друга и не мог сдержать слёз. У автобуса не выдержало его механическое сердце. При взятии очередной вершины Иваныч закипел, но, как и обещал, не поддался на провокацию водителя включить печку. Несмотря на то, что он был уже не жилец, Иваныч завершил маршрут и только после того, как смена закончилась, издал последний свой вздох и умолк.
На следующий день на его место встал свеженький газомоторный автобус нового поколения. Совершенно неразговорчивый и очень циничный тип, который ездил с полиэтиленовыми пакетами на сиденьях.
Прошла неделя. Мерседес Феликсович как-то остался на плановую замену расходников и посреди дня увидел, как в парк зашёл директор в сопровождении какого-то незнакомца.
― Вот этот, что ли? ― спросил начальник парка, показывая на старенький ЛиАЗ.
― Да! Он! ― обрадовался мужчина. ― Я неделю пытался узнать, чей он и где находится. В вашем городе я проездом, а тут, как увидел этого старичка, который на последнем издыхании на горку заехал, сразу понял, что с характером. Мне такой и нужен.
― Да, настоящий боец, дольше всех тут находится. Только у него вот движок вклинил и прочего ремонта там не на одну неделю. Да и не пригоден он для перевозки пассажиров, город запрещает таких выпускать на маршрут ― отжили они своё.
― А мне для личного пользования. На новый у меня денег не хватит, а этого на ноги быстро поставлю. Все запчасти, включая двигатель, найдём.
― А что возить? Если не секрет.
― Себя. Дом на колесах хочу сделать и махнуть по стране. Всю жизнь мечтал, да откладывал. Ну что, по рукам?
― По рукам!
Этим же вечером Ивановича впервые увезли на эвакуаторе, а не привезли.
Прошло два года. Практически весь автопарк заменили новыми машинами. Старичков разобрали по деревням и маленьким городам, остался лишь Феликсович, которого никто не хотел покупать. После ухода единственного друга автобус стал часто хворать, поломки были серьёзными, и никто не хотел вкладываться в ремонт...
Так продолжалось до тех пор, пока однажды на территорию парка не заехал какой-то незнакомый автобус марки ЛиАЗ. Этот агрегат сиял свежей краской, чистил стекло новенькими «дворниками» и работал нехарактерно тихо.
Практически все окна его были затонированы, и было неясно, что происходит внутри салона.
― Пс-т, Феликсович, эй, старик! ― обратился гость к автобусу.
― Мы знакомы? ― удивился понурый Мерседес.
― Да это же я, Иваныч! Не узнал? ― если бы автобус мог улыбнуться, он бы показал все свои зубы.
― Иваныч?! Быть не может! У тебя же двигатель вклинило!
― Как вклинило, так и расклинило! ― гордо заявил ЛиАЗ. — Как я тебе?
― Ш-ш-шикарно! Не узнать!
― Это всё Андрюха, мой новый водитель! У него руки золотые! Половину органов поменял, другую — привёл в порядок. Днище подварил, руль заменил, резину новую поставил. Я теперь ― трейлер.
― Трейлер? ― Феликсович услышал какое-то знакомое слово из времён его юности.
― Ага, дом на колёсах. Уже всю область объездили, теперь на Байкал собираемся!
― На Байкал?! Ничего себе! Вот это тебе свезло! ― удивился старый Мерседес. Он смотрел на друга с восхищением и доброй завистью.
― А хочешь со мной? ― спросил вдруг ЛиАЗ Иванович.
― Шутишь? Зачем издеваешься...
― Не шучу. Мы за тобой приехали. У Андрюхи брат как увидел, что тот со мной сделал, сразу захотел с нами путешествовать, только, говорит, иномарку хочет. Ну а у нас с водителем полное взаимопонимание, я ему постоянно намеки делал про тебя. И вот мы здесь. Только есть одно «но».
― Какое еще «но»? ― немного огорчился автобус, уже обрадовавшийся внезапно свалившемуся везенью.
― Нам нужна такая машина, которая ещё не отчаялась ― настоящий боец. Ты такой?
― Я... Ну, я... ― Мерседес Феликсович замялся.
― Выбирай: ржаветь до конца своих дней или ещё тряхнуть стариной, прокладывая новые неизвестные маршруты. Я за тебя решать не могу.
― Да, дружище, я готов.
― Не слышу тебя, ― издевательски подначивал Иваныч старого друга.
― Готов!!!
Александр Райн
Всем привет. Красавец?
И я - про что. Итак, рад вам представить своего рода - Франкенштейна, который мне собрали из найденных мною частей в разные года и в разных местах.
Сам самовар - ёмкость на ножках, был найден в деревенском доме под снос, при строительстве коттеджного поселка. И скорее всего был бы утащен в ближайший пункт металлоприемки и сдан в металлолом. У него многое не хватало, но основное-то было. Крышек было штук 7 у меня и одна подошла идеально!
Пучки - с раздавленного самовара. Кстати - все дерево родное!
Вентиль тоже было из чего выбрать - за десять лет поисков я их нашел больше сотни.
Отдал я его своему товарищу, который всем этим занимается и вуаля. Готовый к употреблению продукт. Он был весь грязный и при чистке открылись медали и печати, правда - не четкие:
Чайник - бонусом.
Тоже сел, как влитой. Правда крышку еще только не подобрал. Ну да ладно.
Как вы считаете - достойно получилось? По деньгам стало 3000 рублей. Отдал за пайку небольшую и установку колосника. Есть видеообзор этого самовара - там все нагляднее гораздо нагляднее, но оно сюда не встраивается. Находится в моем блоге "Поиск интересного с Хрусталевым". Если интересно, то нажмите - сюда.
Всех обнял. С огромным уважением, Евгений Хрусталев.
Огромное спасибо за донаты. Телеграмм, посвященный поиску "плохого железа" и работе сапером в составе бригады энергетиков - сюда. Пока там старый материал, но усиленно готовлюсь к новой командировке.
Доброе утро, петалитовые мои! С праздником!
Сегодня 2 марта и Международный день спички!
Международный день спички отмечается ежегодно 2 марта. Раз такое дело, то почему бы нам не поговорить немного о спичке?
Что такое спичка? Это палочка из дерева, картона или бумаги, снабжённая зажигательной головкой, служащая для получения открытого огня. На протяжении столетий спички были необходимым предметом в быту.
Некое подобие спичек было изобретено в средневековом Китае. Это были тонкие щепочки с кончиками, пропитанными обыкновенной чистой серой. Зажигались они не путём чирканья, а путём соприкосновения с тлеющим трутом, и служили для облегчения процесса разжигания огня с помощью трута и огнива. Эти «прото-спички» упоминаются в китайских текстах XIII—XIV веков.
Первые спички сделал в 1805 году французский химик Жан Шансель, ассистент профессора Тенара. Это были деревянные спички, зажигавшиеся при соприкосновении головки из смеси серы, бертолетовой соли и киновари с концентрированной серной кислотой. В 1813 году в Вене была зарегистрирована первая в Австрийской империи спичечная мануфактура Малиарда и Вика по производству химических спичек.
В 1826 году началось производство серников (серных спичек) английским химиком и аптекарем Джоном Уокером. Головки в спичках Джона Уокера состояли из смеси сульфида сурьмы, бертолетовой соли и гуммиарабика (камеди — вязкой жидкости, выделяемой акацией). При трении такой спички о наждачную бумагу
(тёрку) или другую достаточно шершавую поверхность её головка легко
зажигается. Спички Уокера были длиной около 7 см. Они упаковывались в оловянные пеналы, содержавшие 84 спички и лист наждачной бумаги, которые продавались за один английский шиллинг и назывались «congreves» (в честь изобретателя ракет Уильяма Конгрива).
В 1830 году 19-летний французский химик Шарль Сориа изобрёл фосфорные спички, состоявшие из смеси бертолетовой соли, белого фосфора и клея.
Эти спички были весьма огнеопасны, поскольку загорались даже от
взаимного трения в коробке и при трении о любую твёрдую поверхность,
например, подошву сапога.
В 1836 году в Вене австрийский химик, профессор Венского политехнического института Пауль Троттер Майснер изобрёл фосфорные спички, что стало значительным прогрессом. Его спички имели несколько существенных недостатков: так, от трения они могли самовозгораться, а если и горели, то с большим пламенем, разбрасывая в разные стороны искры и оставляя ожоги на руках и лице.
В 1855 году шведский химик Йохан Лундстрем нанёс красный фосфор на поверхность наждачной бумаги и заменил им же белый фосфор в составе головки спички. Такие спички уже не приносили вреда здоровью, легко зажигались о заранее приготовленную поверхность и практически не самовоспламенялись. Йохан Лундстрем патентует первую «шведскую спичку», дошедшую до наших дней почти без изменений. В 1855 году спички Лундстрема были удостоены медали на Всемирной выставке в Париже. Позднее фосфор был полностью выведен из состава головок спичек и оставался только в составе намазки (тёрки).
Сесквисульфидные спички были изобретены в 1898 году
французскими химиками Савеном и Каеном. Они производятся в основном в
англоязычных странах, главным образом для армейских нужд. Основой
довольно сложной композиции головки являются неядовитый сесквисульфид
фосфора (P4S3) и бертолетова соль.
Выпуск первых спичек начался в России примерно в 1833—37 гг., но ни упаковки, ни этикетки первых фабрик не сохранились, да и точных документальных данных по их месторасположению пока не обнаружено.
Информация об истории создания спичек взята здесь. Там же можно про спички почитать более подробно. А ещё можно сходить в музей спичек и узнать много интересного там.
Музеи спичек существуют в Швеции, Швейцарии, Германии и Польше (Częstochowie). Одна из самых больших коллекций советских и российских наборов спичек собрана в музее спички в г. Люберцы (Котельнический проезд, д. 25Б).
Всем хорошего дня :)
Какой следующий маяк написать?)
Маяк Меганомскмий. Настроение сегодня весеннее поэтому картина вышла очень яркой)
Оригинал: https://wumo.com/wumo/2024/02/23
Ну и с днём рождения меня, что ли! Каждому по кусочку тортика
Одна семья взяла к себе старушку. Почти чужую. Дальнюю-дальнюю родственницу. Мало того, что чужую почти, так еще слепую и, извините, слабоумную. Не в обиду будь сказано, но … совершенно выжившую из ума.
Люди были добрые, поэтому и взяли, а еще простые, деревенские, там часто такое можно встретить, в город ни один не потащил бы чужую бабку, за которой еще и ухаживать надо, в деревне люди добрее.
Но они были бедные, своих детей трое, от одного сына уже двое внуков.
Большая семья. И такие простые, грубоватые, не слишком образованные люди, но совестливые. Они не стали старушку сдавать в приют или заходить к ней вечерами; она жила на другом конце села, далеко.
И вообще, она уже не могла совсем себя обслуживать. Вот и взяли. Привезли ее жалкие пожитки, переодели в чистое, повязали чистый платок, как положено, дали с ложки покушать и посадили на кровать.
На стене коврик повесили с оленями. Хотя она не видит. И стали кое-как жить, есть щи да кашу. И лапшу китайскую. И чай пить с сахаром. И водить старушку в туалет. И переодевать, если надо.
И слушать ее бред: она постоянно тонким старушачьим голосом несла бред. И однажды эта старушка, Флорида Мирзоевна, вот этим голосом и говорит бред: » в сарайку вор залез!». Пошли в сарайку — там пьяный сосед крадет ценные вещи.
Картошку и капусту. Надо же, как совпало! Еще прошло время, а старушка опять говорит: «Пусть Ринатик не едет в город! Машина разобьется!». Доверчивые простаки послушали свою ненормальную старушку и Рината-сына в город не пустили с другом.
Друг разбился сильно. А Ринат вообще бы убился, если бы сидел рядом. Вот оно как! Потом старушка еще много всего говорила, хотя ничего не соображала, не помнила, не видела и ложку до рта не могла донести.
И потом стала бредить, чтобы ей купили лотерейный билет. Сидит и выпрашивает лотерейный билет. Отец семейства съездил в большое село и купил. И что бы вы думали?
Они выиграли кучу денег! Кучу просто! Триста или четыреста тысяч. Или даже пятьсот — уклончиво они рассказали.
Простые люди про деньги уклончиво рассказывают, просто говорят: «куча!».
Вот так вот! А старушке купили новый халат, пряников и много всего хорошего. Да, еще покрывало красивое — ну и что, что она не видит глазами? Она чем-то другим видит!
Пусть будет красивое все. И все ее любят. Хотя она постоянно бредит и все забывает. И не может сама кушать и до туалета дойти. Но она хорошо улыбается. И сидит на красивом покрывале в чистом халате и нарядном платке, словно куколка.
Перебирает четки и что-то такое говорит тонким голосом доброе. И качает головой…
Автор: Анна Валентиновна Кирьянова
