Каждый день я хочу сказать тебе это. И всегда находится что-то, что останавливает - не к месту, не вовремя, отвлекают дела или мы просто не умеем друг другу говорить эти слова. "Я скажу тебе завтра" - думаю я, и снова пролетает день, неделя, месяц, годы. Поэтому я пишу, я знаю, что ты прочитаешь.

Я храню всё, даже конвертик от подарка на день рождения. Я никогда не сотру твои сообщения в чате. Даже те, про которые ты говоришь: "Сотри, мне просто понравилось и я решила отправить тебе. Но я знаю что ты такие не любишь." Потому что для меня это тоже ты.

Целый мир и твой маленький любимый цветник перед домом. Воспоминания и варенье из ранеток. Ты хотела его сварить и как же здорово, что ты его сварила. Поздравления в телефоне, когда ты поёшь, всегда без слуха и голоса, впрочем, и у меня их нет. Но я боюсь того дня, когда никто уже не сможет спеть.

Я не умею говорить словами такое, ты знаешь. Но я умею писать и я пишу тебе - я люблю тебя, мама.

Заранее отмечу, что эту историю я знаю со слов клиента, безусловно, рассказ очень субъективный, как оно развивалось на самом деле - без понятия, но я склонен доверять своему клиенту.

Работал один гражданин на некоего capo di tutti capi локального масштаба. Работал охранником, но часто сомневался в законности поручений начальника - то дыню сломать, то репу начистить. Кстати, сам характер поручений - про дыню и репу, несомненно указывает на сельскохозяйственное направление деятельности босса.

Работая у начальника, гражданин приобрел у него разбитый автомобиль, прикинув, что, восстановив и продав его, можно неплохо заработать. Здесь стоит отметить, что, фактически автомобиль принадлежал боссу, но оформлен был на одного из сотрудников - там долгое и витиеватое объяснение, почему так. Договор, расписка, при передаче денег и заключении договора присутствовала супруга гражданина. То есть все законно.

Однако, наступила какая-то точка кипения, когда заниматься репами и дынями гражданину надоело, ушел он с такой работы, причем, судя по всему, ушел достаточно конфликтно. Факт тот, что когда гражданин приехал за автомобилем, который все еще хранился у босса, оказалось... что автомобиля нету! Пропал! Исчез!

Тогда гражданин обратился в полицию с заявлением на хищение, полиция провела проверку и установила, что никакого хищения не было, потому что босс просто переставил свой собственный автомобиль из одного места в другое, а что по документам авто принадлежит третьим лицам - вообще побоку, ведь тот, кто подписывал договор и получал деньги, пояснил в объяснениях, что машина не его, а босса. Что денег никаких не получал. И что гражданин бывший охранник убедил человека, что это босс дал указание переписать машину с одного человека на другого.

То есть со стороны босса состава преступления нету, зато сам босс написал заявление на своего бывшего сотрудника - мол, это он похитил автомобиль, посадите его немедленно. И, хотя в том виде, в котором авто было, красная ему цена 450-500 т.р., возбудились по ч. 4 ст. 159 УК РФ, оценив автомобиль как целый. Таким образом преступником стал не босс, который спрятал машину, а бывший охранник, который эту машину купил.

При этом стоит отметить, что сам бывший номинальный собственник автомобиля в телефонном разговоре с бывшим охранником весьма прозрачно намекнул, что за нужные показания получил премию от босса.

Как там сейчас развивается ситуация - без понятия.

Всем привет. Второй пост про карасей. Озеро возле дачи. Вот результат на двоих с отцом:

Ловил так-же на перловку. Слегка переварил - стаскивала сорожка. Но вот только стоило добавить ванили - простой, за 3 руб пачка (не сахар!), которая продается в "5" и дело пошло:

Общий вес 8 карасей, сорожки и пары окуней 7 кг. Ловили с 4 до 9 утра.

Пивная в остановке от конторы всегда занимала особое место в моем сердце. Я и времени в ней проводил больше, чем на работе. Рюмка-другая - и жизнь не кажется столь отвратительной. Появляется вера в светлое будущее - в то, про что глаголят вожди из телевизоров и радиоточек. Уверенность в том, что я еще не до конца просрал свою жизнь и осталось еще что-то, что можно просрать еще больше. И я каждый день нырял с головой в этот спасительный омут, превращая призрачные грезы во вполне осязаемое похмелье по утрам.

В "Магнолии" висел привычный полумрак. Словно сам бар сопротивлялся светильникам, надвигаясь на них темнотой, приглушая свет, столь ненавистный любому профессиональному почитателю выпивки. Маша, скучающая в это время дня, тряхнула кудряшками, приветствуя меня и привычно дунула в рюмку, изгоняя из нее крупицы пыли.

- Котов, - позвал меня знакомый голос.

Чертов чекист! Как он меня всегда находит? Словно одним ботинком я вступил в кусок дерьма, а вторым -в лужу варенья.

Безымянный сидел за столиком в нише, в тени, что не сразу и разглядишь, в сопровождении неизменного Климова. Здоровяк подвинул ногой стул, приглашая меня присоединиться.

Я сразу понял, что за приглашением последует принуждение. Дурак бы не понял. Не заставляя просить дважды, я устроился на предложенном стуле. Подполковник поставил передо мной чашку кофе.

- Долго идешь, Котов, - заметил он. - Успел остыть.

- Я не пью кофе, - поморщился я. - От него нервы. Машенька! Сто пятьдесят и бутерброд.

- Не думал, что ты так печешься о своих нервах... - растерянно произнес старший.

Тихо, как кошка, в мягких туфлях, подошла официантка но, вместо вожделенной выпивки, принесла лист бумаги, испещренный колонками цифр.

- Это что еще? - возмутился я. - Я не это просил!

- Котов, ты бы рассчитался с долгами, - напомнила шатенка. - А то смотрю я на тебя - совсем плохо выглядишь. А у меня - норма прибыли!

- Детка, ты за деньги не беспокойся, - промурлыкал я. - С деньгами у меня все хорошо. Вечером занесу.

Если в этом гнусном городе и могли быть дни, поганее обычных - сегодня как раз один из них. Каждый встречный напоминал о долгах! Я не для того так старательно увиливал от платы в "Магнолии", чтобы в один, далеко не прекрасный момент, рассчитаться. Не в моих правилах платить тогда, когда можно не платить.

- Расскажи мне, - хохотнула Маша. - С деньгами у тебя хорошо... а чего тогда одеваешься на помойке?

- Вчера это был абсолютно новый костюм! - возразил я. - Кооперативный!

- Тогда, Котов, ты - свинья, которая не умеет обращаться с вещами, - заключила кудряшка.

- Ой, все, - не вытерпел подполковник. - Давай сюда счет. В командировочные включу.

- Сто пятьдесят и бутерброд? - уточнила барменша. - А вам, товарищи?

- Никаких сто пятьдесят! - отрезал сотрудник госбезопасности. - Еще три кофе.

- Сейчас все будет, - пообещала Маша.

Я обернулся, глядя ей в след. Хорошая девушка. Душевная. А задница толстовата... хотя на худой конец и такая сойдет. Я улыбнулся, осознав двоякость своей мысли.

- Котов, алло, - щелкнул пальцами неназванный. - Сюда смотреть.

- А? Что?

- Объясни мне, как тебе так везет? - поинтересовался худощавый. - Вокруг тебя столько трупов, а ты все еще жив. Ты, случайно, не третий сын в семье?

- Третий, - кивнул я. - А как ты догадался? Дело мое читал?

- Да нет, - отмахнулся чекист. - Просто, если верить сказкам, третий сын - всегда дурак. А дуракам, как известно, везет...

- Понял, - усмехнулся я. - Не дурак. Дурак бы не понял.

- Смотри сюда...

МГБшник развернул сложенный вчетверо коричневый лист бумаги, разгладил его и передал мне. Это оказался фототелеграфный бильд с изображением человека в немецкой форме, в фуражке с черепом и скрещенными костями.

- Узнаешь? - качнул головой безымянный.

- Нет, - признался я. - Хотя, постой... ему бы усы - вылитый Ковалев. А так, без усов - вообще не знаю...

- Твою мать, - тихо выругался подполковник.

Он забрал у меня бильд, достал шариковую ручку и несколькими размашистыми штрихами добавил к фотографии зигзаг усов. Да, художником москвичу не быть...

- Ну?

- Так теперь - никаких сомнений, - воскликнул я. - Ковалев это! А почему на нем немецкая форма?

- Это... - начал чекист.

Ему пришлось прерваться. Маша вернулась с подносом, на котором парили три чашки кофе и старший поспешно сунул бильд в карман. Девушка, расставляя на столике кофе, едко хмыкнула. Мол, нужны ей наши тайны. Получив оплату заказа от Климова, официантка удалились за стойку.

- Это - обер-лейтенант Абвера Вернер Риттер фон Курцхаар, - пояснил мужчина. - Тот, кого ты знаешь, как майора Ковалева.

- Курцхаар, - присвистнул я. - Еще и Риттер фон... так понятно, почему он меня невзлюбил!

- А? - переспросил подполковник.

- Ну... курцхаар - это такая порода собак. А я - Котов. Понимаешь теперь?

- У вас там, в милиции, все такие сообразительные? - язвительно осведомился москвич.

- Нет, - вздохнул я. - Сообразительные там не нужны. Я потому и ушел...

- Я с твоей биографией лучше тебя знаком, - прорычал неназванный. - А теперь сюда слушай. Этот фон Курцхаар, он же - Ковалев, был заброшен к нам еще до войны, в составе диверсионной группы. Для внедрения. И твой покойный друг Кашнир каким-то образом вычислил шпиона. Возможно, даже, целую сеть! Потому-то Ковалев и вывел в расход сперва генерала, потом - его дочь, дальше - официанта, как свидетеля. И теперь пытается вывести в расход тебя. И, судя по всему, Ковалев уверен, что документы, его обличающие, Кашнир перед смертью передал тебе.

- Стой, - тряхнул я головой.

Только сейчас разрозненные лоскуты начали складываться в общую картину. Мозг без алкоголя работал - хуже некуда. Я закурил и помассировал ладонями виски, разгоняя застоявшуюся кровь в слишком узких для эффективной работы сосудах.

- Так вот чья пуговица была у Каримова!

- Какая пуговица? - удивился чекист.

- Вот... да где она, черт побери? - я выложил пуговицу со сломанной ножкой. - Я нашел ее в руке у убитого официанта. А позже, ночью, когда Ковалев приходил ко мне, у него не хватало пуговица на мундире! Теперь-то все сходится! Кроме одного - зачем ему было убивать Валентину Ефимовну?

- Ты точно - дебил! - простонал старший, хлопнув себя по лбу. - При чем тут она-то? Чью машину взорвал Ковалев? Твою! Нет, не так, чтобы она была совсем твоя. Ту, на которой ты ездил. Тебя он убить пытался, а не какую-то там тетку!

- Постой-ка...

Обернувшись на стуле, я осмотрел зал "Магнолии". Как и следовало ожидать, в столь ранний час бар еще пустовал. Никаких фраеров, достойных сегодня умереть, кроме нас троих, в помещении не было. Соответственно, и мочить, кроме нас, Толику с бандой просто некого. А если мочить, кроме нас - некого, получается, мочить они будут...

- Подполковник, - прошипел я, пригнувшись. - Кажется, сейчас нас будут убивать...

Не то, чтобы я был против покинуть Чикагинск, но такой способ меня явно не устраивал.

Кошка Эмбер обожает нетривиальные позы для возлежания.

Уже сил нет. Сколько ни покупаю цветы, больше месяца ни один не прожил. Цветам на фото от недели до двух. Вчера ещё были в порядке. Утром обнаружила такую картину. Что это и где же брать живучие растения?

За цветами ухаживаю. Не даю земле засохнуть, не переливаю воду.

.

.

.

Приехал на днях на дачу, а там кто-то из "добрых" соседей насыпал соли под мою березку. Соль я как мог собрал и с грунтом вынес на дорогу, но кто это сделал и главное ЗАЧЕМ предстоит еще выяснить. Кто в теме, подскажите чем может грозить соль дереву.

И таких по городу много, особенно возле аптек

Оригинал: https://wumo.com/wumo/2022/08/18

Заголовок с восклицательным знаком, потому что ну очень долго собирался их сделать.:)
Сначала не доходили руки, потом сделал, но получилась хуйнямбола, а не хуюмбола.))
Вот эта вот, зелёная, ниже на фото.
Это стабилизированная берёза со шпальтом, но сильно уж рыхлая.
Потом взял маленький кусочек какого-то экзота, решил из него сделать. Кусочек, внезапно, оказался кокоболой, весьма и весьма, и весьма недешёвая порода! Но раз начал, решил доделать:)
Уже получше, но не совсем то

И вот недавно снова вернулся к этому вопросу, взял заготовку под деревянный "камень" (в предыдущих постах показывал, как его делать), гравером его вжик-вжик, наждачкой шорк-шорк, полиролькой мазь-мазь и он готов!:))
Один из шелковицы, второй из какой-то экзотической породы, предположительно лингуа, но это не точно.:)

И это оказалось заразно, уже начал делать новые:))

Я ещё шмыгала носом после проводов Келли, как в телефоне раздалось: "Мааам! Тут кошка на улице."

Ну уж нет. Вот так сразу? Брать, а потом отрывать кусочки сердца?

- Она наверное, где-то живёт. - я собиралась стоять как скала. - На улице лето, недалеко дачи, мы не можем собрать всех.

В телефоне блямкнула долетевшая фотка. Кошка как кошка. Что я, кошек не видела?

Я вышла из лифта после работы. На лестнице в подъезде стояла коробка, в ней что-то копошилась. Рядом сидел сын и смотрел на меня.

- Дай хоть посмотрю, что притащил. - я заглянула в коробку и вытащила кошку поближе. Да что ж такое-то! Кошачий пушистый скелет со здоровенным пузом висел в руке. Пушистая, вот почему выглядела на фотке нормально.

- Неси в клинику, скажи, что я сейчас подойду. - сначала нужно переодеться, мало ли что.

Из ветклиники позвонили через десять минут. Они курировали спасённого бигля Келли и телефон им был известен.

- А вы в курсе, что кошка беременная? - да, я была в курсе. Сделайте осмотр, я сейчас подойду.

- Ну, недели две до родов, а пока подкормить и витаминки.

Скелетик кошки-подростка обманул даже ветеринаров. Неделя нормальной кормёжки сделала своё дело. Утром я проснулась от возни в пододеяльнике. Ну конечно, где ещё котят рожать, как не у меня под боком? Вот даже не говорите ничего, но она знала куда попадать - котята точно были дизайнерские.

Хорошо, что клетку не убрали от нашей мартышки Келли. Пандора (а это теперь была она) сказала, что нагрешить нагрешила, но исправляется. Распушившившийся подросток гонял всех. "Мы хотим навредить детям!" - шипела она и бросалась в бой.

Котята росли, пора было приучать к корму. Наваляв всем налево и направо, Пандора отодвигала котят от миски и говорила, что кормят тут вкуснее. "А этим и молока хватит!" - она облизывалась. Мамочку закрывали в клетке, она рвала сетку и ругалась.

- Так, пора раздавать! - мелочь подросла, а держать дома кошачий питомник я не собиралась. В субботу, с милейшей корзинкой, выстланной голубым искусственным мехом и бантиком сверху мы шли на улицу, где все совершали променад семьями. Отдавать всех сразу было нельзя - молоко поступало исправно, нужно всё делать постепенно.

Оставался белый котёнок. И Пандора. Вечером она не бежала к миске, грустно смотря на меня. "Вы всё испортили." - она положила голову на диван. Блин! Пузо с сосками было твёрдым как камень. Мы мчались к ветеринару.

Окрепшая кошка не собиралась сдаваться просто так - замотанная в одеяло с торчащей филейной частью, она прицельно пускала струю. Искусанная, с перебинтованными руками, я мазала ей пузо ярко-жёлтым лекарством и перематывала. Котёнка подпускать было нельзя. Какой ребёнок не тянется к маме? Пара утыканий маленькой морды - и белый котёнок превратился в канареечно-жёлтого.

"Это порода такая, в батю, наверное пошёл." - шутила я наизнос, сидя с корзинкой, с подозрением оглядывая кандидатов в усыновители. Фиг я кому попало такого клёвого котёнка отдам.

Пандора сказала, что теперь она царь горы, и вообще нефиг было ценный корм на мелких переводить. Квинтэссенция кошки, она осталась жить у нас. Она исправно роняет всё небрежно положенное, ворует еду, рассказывая что её здесь не кормят и гладится только по своему желанию.

И котиков вам в ленту с утра. )

Рассказываем о легендарном режиссёре, без которого не было бы ни спецэффектов, ни многих жанров.

Большинство знают, что кинематограф одними из первых придумали братья Люмьер. Они создали сам аппарат и сняли первые короткие фильмы «Выход рабочих с фабрики», «Прибытие поезда» и скетч «Политый поливальщик».

Но знаменитые братья видели в кино просто научный опыт и не воспринимали его как новый вид искусства. Магию и художественность в фильмы привнёс другой великий автор — Жорж Мельес. Он первым позволил себе смелые эксперименты с визуальными эффектами и необычным подходом к съёмкам. А главное, Мельес придумывал захватывающие фантастические сюжеты.

Увы, творческий путь великого пионера кинематографа закончился трагически: он разорился и уничтожил большинство своих работ. Но спустя годы все признали его неоценимый вклад в развитие искусства.

Сначала был театр и цирк

Жорж Мельес родился в 1861 году в семье состоятельного парижского промышленника Жана-Луи Станисласа Мельеса. Когда-то тот вместе со своей женой организовал небольшую мастерскую по пошиву элитной обуви. Вскоре производство разрослось, и на момент рождения третьего сына отец владел целой фабрикой.

Жоржа отправили в лицей Людовика Великого, потом он отслужил в армии и поехал в Лондон изучать английский язык. Родители хотели дать детям самое лучшее образование и понимали, что знание международного языка сильно поможет в карьере.

Но уже во время учёбы Мельес нашёл своё главное увлечение, которое пронесёт через всю жизнь, — рисование. Особенно он любил карикатуры, за что нередко получал выговоры от преподавателей.

А ещё именно в Лондоне студент попал на представление знаменитого иллюзиониста Невилла Маскелайна, который выступал в «Египетском зале» на Пикадилли. Это, кстати, тоже очень любопытная личность: его называют первым в истории хакером. Маскелайн подключился к сеансу радиосвязи между Гульельмо Маркони и его помощником и азбукой Морзе отправил им слово «вздор».

Но молодого Мельеса покорили именно иллюзии, которые Невилл Маскелайн демонстрировал на сцене. Спустя год будущий режиссёр вернулся в родную Францию и пошёл работать к своему отцу на фабрику инженером-механиком. Но Жорж всё больше стремился к творчеству: он постоянно посещал театр иллюзий «Робер-Уден» в доме 8 на бульваре Итальянцев, брал уроки у фокусника Эмиля Вуазена и даже сам иногда выступал.

В 1888 году Жан-Луи Станислас Мельес передал управление фабрикой по пошиву обуви своим сыновьям. Но Жорж уже твёрдо решил не возвращаться к рутинной работе, а потому продал свою долю братьям, а на вырученные деньги купил тот самый театр «Робер-Уден».

Театр «Робер-Уден»

На сцене он не просто показывал фокусы. Мельес совмещал иллюзии с театральными представлениями и техническими новшествами. Он сам режиссировал спектакли, придумывал сюжеты, мастерил автоматоны (механизмы, выполнявшие действия по определённой программе) и декорации и сам же выступал.

Именно цирковой и театральный опыт вкупе с навыками инженера и талантом художника помогли Жоржу Мельесу создать новое кино.

Первый киносеанс и первые фильмы

Помещения на первом этаже здания, где располагался театр «Робер-Уден», сдавались в аренду. Одно из них и снял фабрикант фототехники из Лиона Антуан Люмьер — отец тех самых братьев Луи и Огюста.

По приглашению Антуана, 28 декабря 1895 года Мельес попал на первый публичный показ, организованный Люмьерами неподалёку от театра в парижском «Гранд-кафе» на бульваре Капуцинок. Поначалу он отнёсся к идее с сомнением: Мельес считал, что ему продемонстрируют проекцию статических картинок или фотографий. Подобное он и сам уже давно делал в театре.

«Великий Мельес». В Роли Жоржа Мельеса его сын Андре

Но оказалось, что братья Люмьер придумали что-то принципиально новое: живую фотографию, на которой объекты двигались. После показа все зрители пришли в настоящий восторг. Мельес тут же предложил изобретателям десять тысяч франков за их аппарат под названием «кинематограф». Те отказались. Он предложил вдвое больше, а ещё один гость поднял цену до пятидесяти тысяч. Но братья Люмьер сказали, что аппарат не продаётся и пояснили гостям: это лишь научный эксперимент, у которого нет коммерческого будущего.

Действительно, первые фильмы представляли собой документальные записи будничной жизни и удивляли лишь самой идеей живой фотографии. Кроме того, авторы снимали комедийные скетчи вроде клоунских номеров с оплеухами и падениями.

Но Мельеса это не остановило. Он принялся искать аналогичные разработки. Оказалось, что на тот момент англичанин Роберт Уильям Пол уже запатентовал аппарат «биоскоп», позже его переименовали в «аниматограф». Создатель без проблем продал прибор Мельесу всего за тысячу франков, заодно снабдив и фильмами собственного производства. Разумеется, тот сразу же включил кинопоказы в свою театральную программу.

Одна из первых работ Роберта Уильяма Пола

Но аппарат Пола оказался слишком громоздким, сильно шумел, часто ломался, а плёнка то и дело рвалась и заедала. Тут и пригодились инженерные навыки Жоржа Мельеса. Вместе с механиком Люсьеном Корстеном он сам доработал устройство, сделав его надёжнее и удобнее.

Уже к сентябрю 1896 года Мельес, Корстен и Люсьен Реулос получили патент на своё изобретение, которое назвали «кинетограф». А 2 декабря будущий режиссёр зарегистрировал торговую марку Star Film.

Копирование и поломка, сотворившая чудо

Вскоре Мельеса перестало удовлетворять качество картин, которые ему удавалось достать. И тогда он задумался: а почему бы не начать снимать собственные фильмы? Ведь он уже ставил театральные представления, оставалось просто фиксировать их на камеру.

Первые фильмы Жорж Мельес снимал прямо на лужайке в своём поместье в Монтрёе. Он начал с банального копирования чужих работ. Для тех времён подобный подход был нормой: об авторских правах на фильмы ещё даже и не задумывались. Хотя впоследствии это и станет одной из причин кризиса в творчестве самого Мельеса.

По прошествии лет в оригинальных фильмах и их копиях даже начали путаться. Так версию «Политого поливальщика», снятую Мельесом, часто называют оригиналом.

Но плагиат быстро наскучил режиссёру. Он хотел донести до зрителей и свои собственные идеи. А потому Жорж Мельес решил перенести свои театральные постановки на экран. Сцену ставили всё в том же поместье. Причём съёмка зависела в первую очередь от погодных условий: снимали только при ярком солнце, а любой дождь или сильный ветер заставляли срочно сворачивать производство.

Но первые фильмы Мельеса ничем не выделялись среди работ десятков других таких же режиссёров. Тем более, что все они откровенно воровали друг у друга идеи. Прославиться помогла случайность.

Мельес снимал людей и экипажи на улице перед Оперой Гарнье. В какой-то момент плёнка в аппарате застряла. Потом всё выправилось — и работа продолжилась. Позже, просматривая запись, Мельес увидел, что движущийся омнибус на записи вдруг превратился катафалк и следующее за ним семейство: за время остановки одно транспортное средство уехало, а второе приблизилось.

Реконструкция из фильма «Необыкновенное путешествие»

И тут режиссёр понял, что это нужно использовать в работе. Так и зародилась идея межкадрового монтажа. Строго говоря, подобный эффект уже использовали и раньше: в фильме «Казнь Марии Шотландской» студии Томаса Эдисона живую актрису ведут на плаху, потом запись останавливается, артистку заменяют манекеном, которому и отрубают голову. Первые зрители были в шоке от такого поворота, многие и вовсе думали, что ради съёмок казнили реального человека.

Но Мельес решил использовать свою находку более остроумно. В фильме Эдисона остановка записи скрывала трюк. А французский автор решил сделать это самой привлекательной частью. Здесь и пригодилась его любовь к фокусам.

Он первый, кто увидел в кино зрелище и сделал кино зрелищем. Человек театра, он адаптировал кино к особенностям сценического представления. Он во что бы то ни стало хотел позабавить публику.
Коста-Гаврас

Чтобы показать исчезновение человека на сцене, требовались всевозможные ухищрения: люк в полу, ткань, которой накрывали помощника, и отвлекающий момент, чтобы зритель не заметил подмену.

В кино для этого было достаточно остановить запись и замереть на месте, убрав из кадра статиста или заменив его чем-то другим.

Так и появился «Замок дьявола», который называют первым фильмом ужасов в истории. Мельес взял за основу свою же театральную постановку «Замок Мессмера», где герои попадали в дом с привидениями.

В экранной версии режиссёр уже показывает превращение летучей мыши в Мефистофеля, исчезновение людей прямо посреди сцены и всевозможную нечисть вроде ведьм и скелетов.

Студия и новые декорации

Однажды Мельес записывал на сцене в своём саду классический номер «Похищение дамы». Но в самый разгар работы артистов и оператора накрыло сильной грозой. Так у режиссёра возникла идея создать собственную студию, чтобы снимать в любую погоду.

«Великий Мельес»

Ровно там же в поместье в Монтрёе под руководством Мельеса построили большой павильон 17 на 6 метров со стеклянными стенами и потолком. Поначалу он представлял собой просто большой зал со сменными декорациями и сценой, где происходило основное действие. Но постепенно режиссёр модернизировал студию.

Желание работать в любую погоду так и осталась мечтой: снимать приходилось под дневным освещением, поэтому всё зависело от солнца и облачности. Но хотя бы исчезла опасность испортить декорации и костюмы во время дождя.

Мельес наладил на студии чёткий распорядок. С семи часов утра режиссёр и его помощники придумывали сценарии и разрабатывали новые эффекты. Потом рисовали и строили декорации.

Рисунки делали чёрной и белой красками на холстах или даже прямо на листах фанеры. Чем чётче и контрастнее получалась картинка, тем лучше. Сам Мельес, обожавший рисовать, принимал непосредственное участие в процессе. Параллельно шла подготовка костюмов и всевозможного реквизита.

Снимали лишь с 11 до 15 часов, когда солнце лучше всего освещало площадку. Мельес сам командовал процессом и зачастую сам же играл главную роль в фильмах. Благо, кино было немым, и он мог руководить прямо из кадра, изображая, что его персонаж говорит.

Работа в студии позволила режиссёру экспериментировать с декорациями. Он придумывал прокручивающиеся фоны, чтобы создавать эффект движения. А подвешенный на верёвке предмет могли перемещать вверх и вниз.

«Великий Мельес»

Кроме того, Мельес снимал уменьшенные модели кораблей и других крупных объектов. Сейчас, конечно, сразу бросается в глаза их игрушечность, но для первых опытов в кинематографе это выглядело чудом.

Необычные съёмки и спецэффекты

Но главное, фантазия режиссёра и талант инженера позволили Жоржу Мельесу придумывать невероятные сюжеты на стыке театра иллюзий и передового кино.

В первую очередь он забавлялся монтажом и исчезновением объектов в кадре. Один из ранних примеров фильма с обилием монтажа — «Луна всего лишь в метре» 1898 года. Фантастический сюжет рассказывает о сне астронома. И здесь хватило места как для комедии, так и для страсти автора к красивым декорациям.

В других фильмах остановку камеры использовали не только для того, чтобы заставить объекты исчезнуть. Так, например, появился «Экстравагантный бой толстого и тонкого», где враги отрывали друг другу руки и даже головы: актёров просто периодически подменяли на куклы.

Жоржа Мельеса можно считать и прародителем подводных съёмок. Точнее, их иллюзии. Он первым догадался поставить перед камерой настоящий аквариум. В итоге казалось, что актёры находятся в кадре вместе с водой и рыбами.

Эту технику он впервые применил в фильме «Водолазы за работой на затонувшем крейсере „Мэн“» — псевдодокументальной картине, посвящённой гибели корабля ВМФ США. А позже неоднократно использовал в своих сказочных сюжетах. Подробнее о подводных съёмках можно прочесть в отдельном большом материале.

Кстати, имитация реальных хроник — тоже изобретение Мельеса. Не имея возможности снимать громкие политические события, он повторял их с актёрами. Одна из самых известных работ режиссёра — «Дело Дрейфуса», посвящённая аресту и суду над офицером, которого обвиняли в шпионаже.

А коронацию Эдуарда VII режиссёр и вовсе отснял заранее, чтобы выпустить готовый фильм на следующий день после реального события.

При этом режиссёр никогда не выдавал свои фильмы за реальные хроники, хотя неискушённые зрители не всегда понимали разницу. Некоторые другие авторы легко продвигали съёмки миниатюрных моделей кораблей как реальные военные сражения, якобы зафиксированные с огромного расстояния.

Но больше всего Жорж Мельес любил показывать на экране подобие трюков фокусников. Именно технологии кино позволили ему вывести мастерство на новый уровень. В первую очередь режиссёр использовал многократную экспозицию: снимал на одну и ту же плёнку несколько раз. В результате он сам мог появляться в кадре сразу в нескольких воплощениях.

Также Мельес учился прятать элементы на тёмном фоне, чтобы выделять только необходимые детали или части тела, строил всевозможные подъёмники для сцены и прочие ухищрения. В результате получались картины как, например, «Четырёхглавый человек»

За счёт использования многократной экспозиции, в кадре появляется сразу четыре Мельеса, а в те моменты, когда он «отрывает» голову, её закрывают чёрной тканью

Также режиссёр использовал необычные ракурсы съёмок. Если установить камеру сверху и принимать нужные позы, то зрителю покажется, что актёр стоит. Пока он не начнёт вытворять какие-нибудь фантастические трюки.

С середины фильма обычную горизонтальную съёмку подменяют съёмкой сверху

Изобретательность и талант автора можно в полной мере оценить в фильме «Человек с резиновой головой». Здесь он снова использовал двукратную экспозицию. Но при этом изначально голову Мельеса снимали крупным планом, а потом на это наложили общий план со вторым его персонажем.

Для съёмок использовали специальную каталку, чтобы плавно двигать его голову ближе к камере, создавая иллюзию, будто она увеличивается. За счёт чёрного фона движение почти незаметно.

На сегодняшний день это выглядит очень наивно. Но с момента изобретения кино как такового прошло всего шесть лет. На тот момент ещё даже не было чёткого разделения работы в студии. Мельес выступал сценаристом, продюсером, режиссёром, декоратором и сам же играл главную роль. А во время съёмок невозможно было проверить, насколько удачным получился дубль: плёнку сначала требовалось проявить.

С каждым годом мастерство Жоржа Мельеса росло, и он брался за всё более масштабные проекты. От коротких сценок режиссёр переходил к сказочным сюжетам, беря за основу классические книги и легенды: «Золушку» или сказания о Вильгельме Телле.

Мало того, он же оказался одним из пионеров цветного кинематографа. Камеры тогда снимали только чёрно-белое изображение. Но иногда записи подвергали процедуре вирирования: с помощью химикатов меняли цвет самой плёнки. А самые передовые и сообразительные режиссёры нанимали специальных работников, которые вручную раскрашивали кадры.

Мельес сотрудничал с мадемуазель Элизабет Тюилье. Она раньше работала над «волшебными фонарями», а потому отлично умела работать со стеклом и целлулоидом.

Мастерская Элизабет Тюилье

В её мастерской работало 200 девушек, получавших один франк в день. Сама Тюилье каждую ночь подбирала цвета к предоставленным плёнкам, а на следующий день её подчинённые раскрашивали кадры. Каждая из них работала с одним цветом и, когда заканчивала свою часть, передавала плёнку следующей. В самых ярких картинах количество красок доходило до десяти.

Это выглядело совершенно неестественно, да и яркость в соседних кадрах неизбежно «плавала». Но учитывая фантастические сюжеты Мельеса, такой подход только помогал создавать волшебную атмосферу.

К тому же, копия 300-метровой ленты чёрно-белого фильма стоила 1000 франков. А цветного — в два раза дороже.

«Путешествие на Луну» — вершина творчества мастера

В 1865 году вышла книга Жюля Верна «С Земли на Луну прямым путём за 97 часов 20 минут» (также известна как просто «С Земли на Луну» или «Из пушки на Луну»), в которой автор чуть ли не впервые предложил околонаучную идею полёта к спутнику.

Популярность романа и его продолжения «Вокруг Луны», в которых было множество гравюр, породила целую волну интереса к космической фантастике. А в 1901 году ещё и вышла книга «Первые люди на Луне» другого знакового автора Герберта Уэллса, в которой земляне сталкиваются с жителями спутника селенитами.

Иллюстрация к книге «С Земли на Луну»

Анри де Монто

На основе этих произведений Жорж Мельес решил снять фантастическую картину «Путешествие на Луну» и подошёл к процессу максимально масштабно. Он хотел создать 15-минутный фильм с движущимися декорациями, массовкой и самим эффектом космического полёта

.

Действие разделено на две части. В первой профессор Барбенфуйлис, которого играет сам Мельес, предлагает построить космический корабль — капсулу в виде пули — зарядить его в огромную пушку и отправиться на Луну (идея очень схожа с книгой Верна). После некоторых споров его коллеги-астрономы соглашаются. Далее идёт подготовка к путешествию.

Во второй части фильма действие уже разворачивается на Луне, где герои видят фантастические сны, потом знакомятся с местной флорой — гигантскими грибами. После этого астрономы сталкиваются со злобными селенитами, от которых приходится отбиваться зонтиками. Они спешно убегают, сталкивая капсулу с края спутника, и падают в земное море.

Однако самой известной сценой из фильма стал сам полёт к Луне. Сначала спутник Земли выглядит просто как приближающийся рисунок, однако потом он превращается в настоящее человеческое лицо. А космический корабль попадает ему прямо в глаз.

«Путешествие на Луну» можно считать самым ярким и наглядным примером творчества Мельеса, в котором он использовал все любимые приёмы.

Режиссёр взял популярную историю, причём подал её не серьёзно, а превратил в почти цирковую пародию. Историки предполагают, что он ориентировался не только на книги Верна и Уэллса, но и на забавную оперетту Жака Оффенбаха «Путешествие на Луну».

Мельес и его команда построили и нарисовали великолепные фантастические декорации с движущимися элементами и всевозможными механическими приспособлениями. Когда герои прибывают на спутник, они видят восход Земли, а грибы растут прямо в реальном времени.

Для съёмок лица Луны режиссёр опять использовал кресло на рельсах, как и в «Человеке с резиновой головой». Это позволяло лучше контролировать плавное приближение, чем если бы двигали тяжёлую камеру.

Для массовки пригласили работников театров, а селенитов сыграли акробаты из варьете Folies Bergère. Для них разработали сложные костюмы с масками из холста и картона.

В съёмках использовали много пиротехники — особенно в сценах, где астрономы сражаются с селенитами. И, конечно же, неоднократно использовался монтаж. Точнее, всё та же остановка камеры, во время которой астрономам меняли телескопы на табуретки, а злодеи исчезали в дыму после удара.

В финальной сцене, где корабль падает в море, Мельес использовал многократную композицию. Саму капсулу снимали на чёрном фоне, а потом добавили кадры аквариума с головастиками.

Над масштабным фильмом работали около трёх месяцев, а его бюджет вырос до баснословных 10 000 франков. Правда, отчасти в таких расходах был виноват сам Мельес: он платил актёрам значительно больше конкурентов, да ещё и бесплатно их кормил.

Но автор не ошибся: фильм очень понравился зрителям, на сеансы приходили толпы, а его популярность распространилась даже за океан.

Вот только денег за прокат «Путешествия на Луну» Жорж Мельес получил очень мало.

Пиратство, плагиат и устаревшие идеи

В начале XX века проблема воровства чужой интеллектуальной собственности стояла не менее остро, чем в наши дни. В то время, как одни владельцы кинотеатров официально закупали фильмы, другие просто делали десятки незаконных копий и распространяли их.

В США дела обстояли ещё хуже. Томас Эдисон, фактически, установил монополию на кинопрокат и считал, что все фильмы, попадающие на территорию страны, становятся его собственностью.

Томас Эдисон

По легенде, его агенты подкупили владельца одного из лондонских кинотеатров, который передал им копию «Путешествия на Луну». Фильм размножили и с огромным успехом прокатывали в США, не выплачивая Мельесу никаких отчислений.

Чтобы разобраться с этой проблемой, режиссёр даже отправил в Америку своего брата Гастона, который должен был следить за авторскими правами.

Но проблема была не только в воровстве и копировании плёнок. Также другие режиссёры и студии занимались откровенным плагиатом. В 1908 году вышла картина «Экскурсия на Луну» Сегундо де Шомона и кинокомпании Pathé с абсолютно таким же сюжетом.

Сейчас её часто называют ремейком. Но учитывая, что у автора не спрашивали разрешения на использование идей, и ему не выплачивали отчисления, речь идёт о чистейшем плагиате.

Создатели лишь добавили несколько новых элементов: ракета теперь залетала в рот Луне, которая потом отрыгивала пламя. А ссора с селенитами происходила из-за того, что один из землян оказывал внимание местной танцовщице.

Подобных фильмов сняли множество: ракеты на экранах полетели на Марс и даже к Солнцу. И уже самому Мельесу приходилось догонять, снимая новые похожие сюжеты.

«Путешествие на Марс», Томас Эдисон

Жорж Мельес всегда гордился независимостью: он сам продюсировал картины, не привлекая сторонних спонсоров. Но с усилением конкуренции, именно такой подход к производству и сгубил его студию.

Крупные компании, образовавшиеся в разных странах, выпускали всё больше фильмов и совершенствовали технологии. Но студия Мельеса продолжала работать почти кустарным способом. Чтобы угнаться за конкурентами, режиссёр открыл ещё одно отделение Star Film, поручив работу помощникам. Темпы увеличились, но начало падать качество картин.

В феврале 1909 года в Париже собрался конгресс кинопроизводителей, на котором Жорж Мельес был председателем. В заседании участвовали Леон Гомон, Шароль Пате и многие другие. Они подписали договор, что каждая компания должна снимать не менее 10 минут фильма в неделю — нереальные цифры для небольшой студии Мельеса.

Но была и ещё одна, самая главная причина, по которой фильмы великого режиссёра уходили в прошлое. Его идеи просто устарели.

Мельес первым привнёс в кино приёмы из театра. Но режиссёр так и не сумел понять, что правила съёмок меняются. Он продолжал воспринимать кадр как сцену, снимая общими планами. А в это время другие режиссёры уже вовсю работали на натуре, устанавливали камеры в движущихся автомобилях, придумывали новые ракурсы съёмок, а карикатурных цирковых героев сменяли драматические персонажи.

После «Путешествия на Луну» Мельес выпустил ещё десятки фильмов по сказкам, фантастическим книгам и собственным сценариям. Но интерес зрителя к ним постепенно падал, а вездесущие пираты разоряли режиссёра.

На смену всевдодокументальным работам пришли реальные хроники. И даже иронично, что один из последних фильмов Мельеса «Завоевание полюса» (снова по Жюлю Верну) вышел в том же 1912 году, что и состоялось путешествие Амундсена, в ходе которого засняли реальные пейзажи Антарктиды.

Крах и забвение

К 1913 году у Жоржа Мельеса накопились огромные долги. Ему пришлось закрыть студию и даже продать своё имение в Монтрёе, чтобы рассчитаться с кредиторами.

Но перед тем, как уехать, вероятно в припадке отчаяния, режиссёр совершил жуткий поступок: он сжёг оригиналы всех своих фильмов.

Я думаю, это своего рода самоубийство. Способ покончить с собой через свои произведения. А также способ выразить отчаянный протест.
Коста-Гаврас

Из-за этого на сегодняшний день даже невозможно сказать, сколько именно фильмов снял знаменитый режиссёр. В каталоге, куда Мельес записывал все свои произведения, фигурирует несколько тысяч наименований. Но он так помечал каждый отрезок плёнки. А были ли это отдельные картины или части одной работы, остаётся только гадать.

Историки сходятся, что за годы деятельности Жорж Мельес снял порядка 500 фильмов. Найти и восстановить удалось лишь часть из них. Многие копии слишком долго пролежали в ненадлежащих условиях и безнадёжно испортились: плёнка со временем просто кристаллизовалась и склеилась. Ведь искать архивы начали гораздо позже.

Оставшись без студии и поместья, Жорж Мельес в 1925 году вместе со своей женой Жанной д’Альси — бывшей актрисой его фильмов — открыл сувенирную лавку на вокзале Монпарнас. Он работал почти без выходных, с трудом перенося необходимость подолгу стоять.

Мельес продолжал показывать заходящим детишкам фокусы и даже угощал их конфетами. В свободное время он рисовал, чаще всего — сцены из своих известных фильмов.

О заслугах режиссёра вспомнили только в 1928 году. Журналисты выяснили, что великий Мельес, которого любили во многих странах, превратился в обычного продавца. Тогда директор кинотеатра Studio 28 Жан Моклер решил отдать дань заслугам режиссёра и устроил вечер его фильмов, пригласив и самого автора.

Увы, на тот момент в архивах обнаружили всего лишь восемь короткометражек Мельеса, чего даже не хватало на полноценную программу. Пришлось добавить к сеансу полнометражный американский фильм.

В 1931 году режиссёра наградили Орденом Почётного легиона. Годом позже Кинематографическое общество приютило его вместе с женой в замке Орли, где находился пансион для престарелых актёров.

Там Жорж Мельес и прожил до своей смерти в 1938 году.

Уже после кончины режиссёра стали всё больше говорить о его заслугах перед кинематографом. Историки разыскивают фильмы Мельеса, совмещают кадры из наиболее удачных копий и кропотливо восстанавливают утраченные сцены.

И действительно, его вклад в развитие кино не менее значителен, чем само изобретение братьев Люмьер. Те придумали техническую возможность записать изображение на плёнку. Но Мельес добавил в него театральность, придумал множество технических новшеств и спецэффектов. Но, главное, он показал, что кино — это зрелище, которое погружает зрителя в волшебные миры.

Его чествуют и по сей день. Достаточно вспомнить «Хранителя времени» Мартина Скорсезе, Международную федерацию фестивалей Мельеса и даже награду его имени от Американского общества спецэффектов. Безо всякого преувеличения можно сказать: Жорж Мельес изобрёл кино. И в этом величие настоящего гения.

Автор Алексей Хромов

Захотелось написать куплет из прекрасной песни Леннона "Imagine", про мир без войн и разобщённости.
Шрифт - упрощённая фрактура, маркеры Staedtler.

ЗЫ: кто-нибудь хотел бы начать учить такой шрифт?