#comment_244361923

Добрый день, Пикабу. Продолжаю искать дом подобрашкам. Мальчишки 2,5 месяца . Они очень шустрые, игривые, очень любят людей. Каждому из них нужен свой человек, они так любят внимание.

Очень надеямся на вашу помощь и поддержку.
Москва и М. О
тел:+7 995 897 46 39
@AlexX9054 телеграмм

Огромное спасибо всем, кто нам помогает.

На полноценный пост для КМ данных так-то нет, ибо процесс не фотографировала - но результат вот он он, 11 литров маринованных огурчиков. Может, моим подписчикам пригодится )

Делаю так уже лет пять. Что характерно, я вообще не люблю консервированные огурцы, обычно можно было стрельнуть при необходимости баночку у мамы или свекрови, если уж захотелось оливье или винегрет. Но с тех пор, как мы в Кёниге, пришлось учиться самой ). И этот такой удачный маринад оказался,  - они получаются хрустящие и кисло-сладкие. Нам нравится больше, чем бабушкин вариант (мама у меня делает типа компромисс, погреба-то нет для классических соленых. Так она варит просто рассол как для засолки, но в каждую банку добавляет ложку эссенции ради консерванта).

В общем, все просто очень.
На литр воды - 3 столовых ложки сахара, 2 соли, 120 мл уксуса 9%, плюс травы (укроп, хрен, вишневый лист), перец, чеснок, горчичное семя - тут я каждый год импровизирую. Да, и в каждую банку пару-тройку долек репчатого лука и морковки. Банки не стерилизую, просто мою в посудомойке или руками, но тогда с содой.

Огурцы напихиваю в каждую плотно (траву на дно). Заливаю сначала просто кипятком, через пару минут его сливаю в кастрюлю же, потом взвешиваю - сколько получилось - и из этой самой слитой воды делаю маринад - сначала соль-сахар, как закпит - уксус. Заливаю кипящим, закатываю, остужаю под одеялом вниз головой - где-то сутки. Бомбажа не было ни разу.

Продолжаем цикл историй о родственниках. Ранее я писал о них тут и тут.

Мама с отцом разошлись, когда мне было 2 месяца. Официально развелись позже, т.к. по закону невозможно было сделать это сразу.

Со слов мамы, она нашла мужчину и вскоре забеременела от него потому что "когда я умру, чтобы вы были друг у друга и не остались одни против всего света". Ну как бы и окей. Меня тогда это особо никак не волновало.

Мне 7. Рождается брат. Отчим надолго не задерживается. Оказался совсем нехорошим человеком. Рукоприкладства, оскорбления и прочее. Воспитание брата меня не касается особо (ну может мелкая помощь была). Так продолжалось 2 года.

Мне 9. Переезд в другой город. Всё новое. Мне мама запрещала выходить со двора, и постепенно привилось то, что без брата я практически не мог выйти погулять во двор. Всегда должен держать руку на пульсе, мол, сам гуляй, за братом поглядывай. По началу, меня это особо не стесняло. Занятий было предостаточно и во дворе. Сверстники, игры в дурака, прятки, постройки халабуд. Халабудами мы называли так называли пространство под балконом, закрытый большими кусками картона (дом- новостройка, бытовой техники покупали много, материала для стен халабуд было много. Почему не назвать это шалашом или лачугой? Спросите у того ребенка, не у меня) Ну, мы отвлеклись.

Время шло, во дворе уже скучно, но его покидать нельзя. А кто за братом будет смотреть? Меня это начало напрягать. Иди, но только, когда он с тобой не гуляет. Ну и хрен с ним, буду искать альтернативные методы развлечений. Так продолжалось до момента, когда я поступил в универ. Там брату фактически дали карт-бланш. Следить ни за кем не надо? Вот и славно. Ток не кури и не пей. Хочешь- дома попробуй (хотя с курением не вышло).

Дома я с ним занимался. Иногда забирал из садика, учил уроки, играл в игрушки, осваивали комп, делали уборку дома и прочее, прочее, прочее. Как и любые дети, ссорились. Если сами не приходили к консенсусу или быстро затихали, то ссоры заканчивались тем, что приходит бабушка или мама, не разбираясь в ситуации говорила, обращаясь ко мне: "ну ты же старший, будь умнее". Типа, не ссорься. Я и первый успокаивался, типа "мама права, надо быть умнее и спокойнее. Я же пример!". Думал, что вот посмотрит на меня брат, всё поймет, возьмет с меня пример и мы молодцы! Ага...

Про ссоры я готов писать отдельным параграфом. Если ругаюсь я и брат: "будь умнее, ты старше, не надо ссориться, даже если считаешь себя правым". Если я и мама: "мама старше, мама права, её надо слушать". Вот эта не поворачивающаяся стрелочка меня просто выводила из себя. Но было ещё кое что. Когда мы спорили с братом, я объяснял, ПОЧЕМУ он не прав. Почему его действие неправильное. Почему то, то и то. Мама такой фигней не занималась. Если причина спора очевидна, то я сам понимал, почему виноват. Если нет, никто не пытался донести до меня ответ. Если брат не понимал, за что на него накричала мать, а я был рядом, то разжевывал ему, чтобы он хотя бы осознал. По сути, проблемы не решались дома. Или очень редко. Всё сходилось к тому, что "надо жить дружно, вы же братья, когда нас не станет, у вас будут родственники и будете помогать друг другу". Я какое-то время принимал такую логику. Но время показало обратное.

Я уже писал о том, что мама уходила в отказ, если указываешь ей, что не права. Не хотела принимать другую точку зрения. "Или я права, или мнение неправильное". Как-то так. И брат начал делать так же. Ты ему стопицот аргументов в свою пользу, а он "нет. твоя идея говно". В спорах я принципиально не повышаю голос. Но в споре с ним и его упертостью, хамством (в интонации и выражениях себя никак не ограничивал)... Я злился, хотелось его прижать к стенке и хорошенько приложиться кулаком. От этих мыслей я шел в другую комнату и сбивал костяшки о фанеру, дабы брату не навредить. Уж лучше себе, чем ему. И речь у меня ухудшалась-заикался сильнее обычного. Ближе к концу универа я прекратил какие-то попытки убеждать брата. Своё здоровье дороже. И, действительно, мне становилось лучше. А мама пусть с ним сама разбирается.

Со временем я стал от него отдаляться. Слово не держит, даже если обещал, но если несправедливость уже его настигала, борется за это всеми силами. Мем идеально описывает моего брата. Только его хер заставишь выполнить свою часть условного "договора".

Учился брат так себе. Если постарается, то получает 5-ки. + с памятью у него гораздо лучше. Да и материал на изучение дается лучше, чем мне. Мне приходилось по нескольку раз прочитать параграф, чтобы его выучить, а ему достаточно было один раз пробежаться и он уже может спокойно его пересказать. А так кроме учебы его практически ничего не интересовало, кроме компа и бесконечных ковыряний в телефоне. Ни секции, ни какие-то кружки.

Ближе к 11 классу он захотел поступить на вышку в военное училище. Нашли несколько вариантов, выбрали один. Был уперт, как никогда до этого. Физуху подтянул, старался. Медкомиссия была до ЕГЭ, вроде в апреле. Он её не прошел по зрению. В гражданский вуз принципиально отказался идти, учить какие-то предметы, которые ему не интересно. Что поделать, ушел работать. Класть уличную плитку, копать. Короче, разнорабочий. Закурил. Мама ему была не указ вообще. Благо, договорились, что хотя бы вне квартиры. Но это его выбор. Уже взрослый, как никак. В этом году сделали ему операцию на глаза, чтобы можно было таки поступить на военку. В этот раз не прошел у стоматолога. Пробовали ему в военкомате пробить место в каком-то полувоенном колледже, где его бы взяли, но он не хотел (ему было лень ещё раз пройти медкомиссию). На момент, когда мы ещё общались, у него стоял выбор:

1. Полувоенный колледж

2. Поступать в гражданский вуз. Не помню, какая именно специальность

3. Идти в армию.

Ну и финал нашего общения. Он попросил меня не звать отца на свадьбу. Мол, маме будет не хорошо, так и так: "Подумай о ней". Ну и после моей ссорой с мамой, он тоже не пришел на свадьбу. И сообщения не написал. Я догадываюсь, какие там были разговоры. Обижаться не вижу смысла. Сегодня поеду, заберу вещи и сожгу мосты.

Брата не виню, как и его решения. Не хочет прислушаться, хочет по своему- пускай. Ему жизнь свою жизнь, и никому другому.

P.S.

Обновление истории с отцом. Он тоже перестал общаться со своими родителями (моими бабушкой и дедушкой) 4 года назад. Помогал строить им дом, и силами, и деньгами. Но с рождением второй дочери стал меньше помогать и позже перестал вовсе. Они на это обиделись. Так что он в такой же ситуации, как и сейчас я. Вот такие дела, малята.

Только что приехал из Москвы (ещё бирка ручной клади с рюкзака не сорвана) и прихватил с собой чемодан столичной мудрости. И вот я достаю оттуда первый гостинец.

Самое модное слово прямо сейчас — «переосмыслил». За это слово башляют, хлопают по плечу, улыбаются, слушают, сосут по типу слоппи. Что это за слово такое?

- Егор Басин переосмыслил классическую тосканскую кухню и поэтому пицца теперь за 990, пиздюки.

- Саша Губачева в колонке журнала «Вандерзин» переосмыслила феминизм, теперь по её теории мужики должны платить за нее везде, потому что гендер гэп аж 30%

И в таком вот роде.

Переосмыслить — значит взять какую-то хуйню за косарь в руки, покрутить ее, мазнуть по диагонали и сказать: я переосмыслил эту хуйню. Теперь она стоит 9900.

Если наложить эту кальку на обычную жизнь, то вышло бы нечто такое:

- Антоха Лигачев переосмыслил ебало своей женщины, пока та смотрела кино, после чего взял олимпийку, павер банк, сотку на такси и ушел гаражами на свободу, оставив за собой мамаево пепелище, где дотлевают угли женской молодости и надежд.

- В ПГТ Крутоярово жители дворов переосмыслили лебедей из покрышек. Теперь гостей встречают статуи министра обороны и верховного главнокомандующего в полный рост целиком из шин белаза. А вместо носа — автомобильный гудок. Все вокруг щедро полито тосолом и торчит чахлая березка.

- Семья среднего класса из Архачёво переосмыслила свой бюджет. Кружки́ для малого признаны нежелательными, а водочка для бати — стратегическим ресурсом. Однако, бутылки малой может сдавать и на эти деньги прикупать раскраски, мелки, скакалочки, что ему там в 15 лет для творчества еще нужно.

- Магазин «Всё за 50» переосмыслил концепцию. Зайдя туда с супругой, ты попадаешь в волшебную зону «Всё за 50». И твоя жена тоже теперь за 50, мэн. Поэтому грузчики будут лапать ее на разгрузке под свитером по-всякому, сунув тебе в карман мятый полтинник.

Короче, я переосмыслил свои текста.

Писать теперь будет копирайтер с биржи за 100 рублей тысячу знаков, а я скажу вам, что как Пикассо переосмыслил творчество и стремлюсь к наивному примитивизму.

Возврат к истокам, благородный дикарь Жан-Жака Руссо, хуё-моё.

А сам стану играть в Скайрим за Филиппа Киркорова и попивать винцо.

Юрий Вафин ©

~

Рыбки-магниты с некоторым закосом под лопарский стиль. Сделано для рыбаков (в основном).

Рыбки сделаны из необработанного дерева и расписаны акрилом.

Деревяшки находились уже готовой формы, похожие на рыбок, и расписаны исходя из фактуры дерева и имеющейся формы.

Автор: Deloto.

00:00 Вступление

00:13 1 задача

02:02 2 задача

03:30 3 задача

06:46 4 задача

08:16 5 задача

12:34 Завершение

Ссылочки на меня:

https://zen.yandex.ru/id/vrom1990

https://t.me/vrom1990pb

@vrom1990

https://archive.org/details/python-tupyh

https://vk.com/vrom1990pb

https://www.youtube.com/c/ВячеславРоманьков

Как возникают гетто

Перед началом каждого сезона Саймон со сценаристами обсуждали, что конкретно они хотят сказать: какие актуальные проблемы будут подниматься, какая у людей может быть идеология и аргументация. У каждого из авторов был свой взгляд на войну с наркотиками, систему образования и СМИ. Прежде всего обсуждались эти вещи, а персонажи и сюжет отходили на второй план. Саймон постоянно провоцировал споры по каждому из вопросов.

Как возникают гетто

Перед началом каждого сезона Саймон со сценаристами обсуждали, что конкретно они хотят сказать: какие актуальные проблемы будут подниматься, какая у людей может быть идеология и аргументация. У каждого из авторов был свой взгляд на войну с наркотиками, систему образования и СМИ. Прежде всего обсуждались эти вещи, а персонажи и сюжет отходили на второй план. Саймон постоянно провоцировал споры по каждому из вопросов.

Во втором сезоне авторы внезапно перенесли историю из бедных чёрных кварталов в порт Балтимора, а в центре внимания оказались не наркоторговцы, а простые рабочие. Тогда и стало ясно намерение Саймона показать жизнь американского города с самых разных сторон. Макналти хоть и был сквозным персонажем всего сериала, но его герою и детективной линии уделялась едва ли половина хронометража. Эд Бёрнс тогда спросил Саймона: «мы всё ещё делаем сериал про полицейских?».

Промышленность в упадке, порт находится на грани закрытия, и чтобы как-то прокормить свои семьи, рабочие подворовывают грузы. А лидер профсоюза Фрэнк Соботка, чтобы оплачивать лоббистов, связывается с греческой мафией, которая занимается контрабандой. Полиция вмешивается в их жизнь только после того, как в одном из контейнеров находят 13 мёртвых девушек, которых везли для занятия проституцией.

Да и то, сначала каждое ведомство хочет или списать всё на несчастный случай, или переложить дело на кого-то другого. Катализатором настоящего расследования становится личный конфликт главы профсоюза Фрэнка Соботки и майора полиции Стэна Валчека, который просто использует детективов для своей мелочной вендетты. «Вы знаете, что это за расследование? Два сраных поляка хотят укусить друг друга за задницу», — объясняет суть происходящего один из героев.

«Прослушка» — это одно из немногих шоу, которое показывает другую Америку. Наши герои из того класса, который остался на обочине в экономическом и политическом смыслах.
Дэвид Саймон

Работа главы профсоюза на мафию вызвана не жадностью, а страхом потерять то немногое, что осталось от привычного ему мира. На фоне упадка порта и безработицы происходит не только вырождение когда-то могущественного профсоюза докеров в полукриминальную структуру, но и маргинализация некогда зажиточного слоя белых рабочих.

В статье для The Guardian Дэвид Саймон писал: «Когда только в чёрных районах и городах был высокий уровень преступности, безработицы и наркомании это ещё можно было списывать на расу. А теперь мы видим, что и белый средний класс оказался с ними в одной лодке. [...] Оказалось, что дело не в расе, а в их классовой принадлежности. Ты либо оказываешься на гребне волны, либо идёшь на дно».

Через призму борьбы профсоюза с властями за рабочие места, можно разглядеть предысторию гетто из первого сезона. Но если чёрные кварталы показаны в своём окончательно деградировавшем состоянии, то белым ещё предстоит пройти этот путь. И весь сезон мы наблюдаем, как на углах ещё вчера приличных домов появляются такие же белые наркоторговцы, неуклюже копирующие более опытных темнокожих коллег.

Когда в 2001 году Фрэнки Фэйсон подписался на роль комиссара полиции Эрвина Бёррелла в новой драме от HBO, он думал, что это будет обычный полицейский сериал: «Я ожидал что это шоу будет о прослушке, но оно превратилось в нечто восхитительное». Если первый сезон ещё можно воспринимать через призму противостояния Макналти и Белла, то история порта показала масштабность мира сериала, который пугающе походил на реальность.

Речь Омара в суде, в которой он публично признаётся в ограблениях наркоторговцев вполне реалистична. По законам США, человека можно посадить лишь за конкретное преступление, а не за его род занятий

По задумке Саймона, каждая серия — отдельная глава с несколькими сюжетными линиями, а сезон должен восприниматься как полноценный роман. При этом история и персонажи плавно переходили из сезона в сезон. Именно эта комплексность и, на первый взгляд, хаотичность повествования вывела «Прослушку» на новый уровень. С каждым сезоном всё сильнее стиралась грань между главными героями и второстепенными персонажами.

Как легализовать наркотики в Балтиморе

В третьем сезоне Белл и Барксдейл продолжают зарабатывать миллионы на торговле наркотиками, достигая пика своего могущества, пока им не решает бросить вызов ещё более изощрённый и жестокий наркоторговец Марло Стэнфилд (Джейми Гектор).

Банда Марло: слева направо стоят Монк, Крис Партлоу, Марло Стенфилд и Филиция «Снуп» Пирсон

Главной находкой третьего сезона стала Фелиция Пирсон, которая сыграла профессиональную убийцу «Снуп». Девушка получила эту роль совершенно случайно. Майкл Уильямс (Омар Литтл) встретил её в одном из баров Балтимора. Разговорившись, он выяснил, что с 12 лет Пирсон торговала героином. В 14 лет она села в тюрьму за убийство, а освободившись, не могла найти нормальную работу. Уильямс предложил ей сняться в «Прослушке».

Пирсон играла саму себя настолько убедительно, что Стивен Кинг назвал её персонажа «самым жутким женским злодеем в истории телевидения». Ближайшие подручные Стэнфилда «Снуп» и Крис Партлоу стали наглядной демонстрацией свирепости и безжалостности криминального мира Балтимора, где убить могут даже за неосторожно брошенное слово.

В рейтинге величайших злодеев в истории телевидения от журнала Rolling Stone Марло Стэнфилд занял второе место

А пока полиция, улучшая статистику, «снимает скальпы», вылавливая мелких наркоторговцев и наркоманов в подворотнях, никто даже не ищет настоящих наркобаронов. И не важно, что общая ситуация с преступностью в городе становится только хуже. Руководство же накануне выборов требует улучшать показатели любой ценой.

С тех пор, как у нас запретили опиум, война ведётся не против наркотиков, а против бедных — лишних американцев. У нас оказалось 10-12% населения, которое нам не нужно, и которое было выброшено на обочину.
Дэвид Саймон

Видя всю фальшь войны с наркотиками, майор Говард Колвин создаёт Хамстердам — зоны свободной торговли наркотиками, призванные очистить от дилеров районы, «которые ещё можно спасти» и снизить общее число преступлений. Хамстердам стал серьёзным художественным допущением Дэвида Саймона, но вместе с тем и самым радикальным его высказыванием о наркомании.

С помощью Хамстердама Саймон выставил проблему наркомании на всеобщее обозрение и показал, как руководство Балтимора будет её решать. Когда Колвин пытается убедить пожилую женщину съехать из Хамстердама, то получает ответ: «Вы говорите, у вас есть программа, которая позволит мне переехать отсюда, но у вас нет никакой программы для всего, что происходит у меня за дверью».

Раздача бесплатных шприцов в Хамстердаме

Политикам — точно так же, как и Колвину — оказывается нечего предложить всем этим людям, фактически гниющим заживо. Всё, что они могут им предоставить — это свободу тихо умереть от передозировки в подворотне или получить дубинкой по голове. Но признать это равносильно политическому самоубийству. История с Хамстердамом была призвана показать как раз беспомощность властей перед решением проблемы наркомании.

Стрингер Белл и «демократия в действии»

Ты никогда не поймёшь улицы, не разобравшись в политике.
Эд Бёрнс

Гангстеры Эйвон Барксдейл со Слим Чарльзом и «бизнесмен» Стрингер Белл

От проблем простых людей авторы поднимаются на уровень городской элиты. Стрингер Белл, желающий отойти от торговли наркотиками и стать обычным бизнесменом, взбирается на вершину пищевой цепи к влиятельным политикам и крупным бизнесменам.

Мэр Балтимора Кларенс Ройс и сенатор Клэй Дэвис

Чтобы делать деньги нужны деньги! А иначе любой нищий станет королём.
сенатор Клэй Дэвис

Но для сенатора Клэя Дэвиса и строительных магнатов Балтимора Белл и ему подобные выскочки оказываются лишь кормовой базой. Они выдаивают миллионы из этих нуворишей — так же, как Белл выжимал деньги из наркоманов. Застройщики наставляют Белла: «Мы же не зря платим бабки человеку, связанному с политиканами. Он решит за нас проблему, которую мы не можем решить сами, просто зайдя на ужин. Демократия в действии, мистер Белл!».

Создатели последовательно показывают, как деньги, полученные от продажи наркотиков, перекладываются из карманов наркобаронов на счета политиков и деловой элиты города. А комиссар по их требованию блокирует любое расследование, которое поднимается от поиска наркотиков к отслеживанию денег. «Если ниггер залезает настолько высоко, то полиции его уже никогда не схватить», — говорит опытный детектив Лестер Фримон.

Роль Томми Каркетти стала ключевой в карьере Эйдана Гиллена

Начиная с третьего сезона, на первый план постепенно выходит политическая жизнь Балтимора и председатель городского совета Томми Каркетти. Макналти же может вообще не появляться в кадре по несколько серий. «Прослушка» из полицейской драмы постепенно трансформировалась в драму политическую.

Оказавшись в кресле мэра Балтимора, Каркетти вместе со зрителями обнаружил, что сам он ничем не управляет. Даже своё место он получил в результате череды компромиссов и закулисных договорённостей, оказавшись в полной зависимости от уже сложившейся системы управления. У него просто не оказалось рычагов давления и ресурсов для проведения собственной политики.

Прототипом Томми Каркетти стал демократ Мартин О’Мэлли, десять лет возглавлявший городскую администрацию Балтимора. Позже он занял пост губернатора штата Мэриленд, а в 2016 году считался одним из основных конкурентов Хиллари Клинтон в борьбе за выдвижение на выборы президента США от Демократической партии. Он был очень недоволен тем, как его показали в сериале.

Но после того, как плохой коррумпированный мэр Ройс уступил место честному мэру Каркетти, ничего не изменилось. Саймон сделал Каркетти человеком без скелетов в шкафу, искренне желающего помочь людям, чтобы показать — одиночка не способен что-либо изменить. Он до выборов бичевал мэра за недофинансирование полиции, но сам ещё сильнее урезал её бюджет. Он возмущался проблемами в системе образования, но при нём учителя оказались на грани увольнения.

Раз за разом происходит то, чем возмущался Макналти ещё в первом сезоне, когда выговаривал помощнице прокурора: «Если бы хоть у половины из вас были яйца, то этого урода уже бы посадили, но нет — все остаются друзьями! Все получают зарплату и пекутся только о своём будущем». И чтобы этот баланс интересов сохранить, начальство оказывается готово похоронить даже расследование десятков убийств.

Трудности производства

Хоть финал третьего сезона и собрал у экранов рекордные 4 миллиона человек, но успешным для HBO считались сериалы с аудиторией не менее 6 миллионов. Кроме того, умер продюсер Роберт Колсберри, который и отстаивал «Прослушку». Колсберри также сыграл детектива Рэя Коула.

Дэвид Саймон и Роберт Колсберри

И даже в таком шатком положении Саймон планировал спин-офф про Томми Каркетти и политическую жизнь Балтимора. На это в HBO ему ответили: «Нам достаточно одного сериала, который никто не смотрит. Второй такой не нужен». После третьего сезона «Прослушка» была закрыта. Но прежде, чем об этом было объявлено публично, Саймон всё же убедил руководство дать ему возможность завершить историю.

Саймону разрешили снять ещё два сезона, но только потому, что у него уже был полностью готовый сценарий для каждого эпизода. Хотя изначально планировался и шестой сезон, в котором автор хотел исследовать жизнь латиноамериканцев юго-восточного Балтимора и проблемы здравоохранения.

Школьная система и свобода выбора

В конце третьего сезона Макналти изгнали в патруль, а когда другие детективы попытались отследить грязные деньги Белла, то их отдел был ликвидирован. Охота за Марло Стэнфилдом отошла на задний план, а полиция вернулась к отлавливанию мелких дилеров ради статистики. Четвёртый сезон посвящён четверым школьникам, которые постоянно сталкиваются с торговлей наркотиками.

Я считаю, что именно выстраивание повествования вокруг четырёх подростков, которым ты не можешь помочь, но не можешь за них не переживать, позволило «Прослушке» сделать последний шаг от просто отличного сериала к телевизионной классике.
Стивен Кинг

Уволенный из полиции Говард Колвин принимает участие в специальной программе по обучению детей, склонных к криминалу, в одной из средних школ. Вместе с университетскими преподавателями он решает заняться их социализацией и попытаться показать, что им есть ради чего ходить в школу.

Когда чиновник из отдела образования говорит Колвину, что из-за его программы дети отстанут от сверстников, он отвечает: «Ну и что? Они и так отстают, а мы просто не хотим признавать проблему». А признать проблему — это, как и в случае с наркоманией в прошлом сезоне, значит расписаться в своей беспомощности.

Слова зама директора школы «Я хочу, чтобы они учились!» показывают, что руководство не волнует, откуда дети приходят и куда возвращаются после школы. А возвращаются они на углы, где подрабатывают, торгуя наркотиками. Но для школы значение имеют только формальные показатели успеваемости, а не реальные результаты. Поэтому учителя и дальше делают вид, что учат, а ученики делают вид, что учатся.

— Не всё зависит от того, как ты ведёшь себя на улице. Мир здесь не заканчивается, по крайней мере мне так говорили.
— Но как попасть в остальной мир?
— Если бы я знал.
из разговора бывшего бандита Катти и подростка Нэймонда

Образования, которое они получают, недостаточно даже для того, чтобы стоять на кассе, но его достаточно, чтобы торговать наркотиками. Может они малообразованные, но они не глупые. Они многое понимают, а если они всё понимают, то чего ещё вы от них ждёте? Они знают, что просто готовятся к торговле наркотиками.
Эд Бёрнс

И Марло Стэнфилд — это тот самый неглупый парень, который в какой-то момент оказался не нужен обществу и стал самым жестоким наркоторговцем в городе. В свою банду он вербует как раз самых умных и способных школьников, у которых просто нет никаких особых перспектив в жизни за пределами гетто.

Саймон показывает, что практически всё зависит от условий, в которые поставлен человек. Смелость и рассудительность могут служить разным целям: потенциальный наркоторговец может быть исследователем, а подающий надежды боксёр может стать наёмным убийцей. У каждого из четвёрки героев своя судьба, но, как обычно в «Прослушке», хэппи-энда ждать не стоит.

«Прослушка» — это сериал, который сорвал яркую обёртку с американского города и многим показал, что американская мечта мертва.
Джон Доман

Возвращение в The Baltimore Sun

В финальном сезоне объектом критики стал институт СМИ, а сценарий Дэвид Саймон писал на основе своего опыта работы. Он вспоминал, как в 1986 году в The Baltimore Sun сменилось руководство: «Когда ребята из Филадельфии приехали, мы думали, что сейчас они покажут нам, как работают настоящие журналисты. Но их репутация сильно обгоняла их таланты. Самовосхваление их интересовало больше, чем повышение качества статей, требования к которым только падали».

Всё это мы видим и в сериале: постоянные сокращения, падение профессионализма, вечная погоня за сенсациями. То, что в своё время наблюдал Саймон, было дополнено наступлением интернет-журналистики на печатную прессу. И всё это на фоне приближающихся громовых раскатов финансового кризиса.

Новое руководство продвигает откровенно некомпетентного журналиста, который от «улучшения» чужих цитат переходит к прямой лжи и фальсификации репортажей. И номинантом на Пулитцеровскую премию его выбирают за то, что он пишет красиво и сенсационно. А на фоне сокращения тиражей и падения прибыли, прежний редактор не может ничего этому противопоставить.

И вот такой журналист случайно оказывается втянут в грандиозную фальсификацию, которую устроил Макналти, чтобы наконец посадить Марло Стэнфилда. Из-за нехватки финансирования дело о расследовании десятков убийств повисает в воздухе, и Макналти решает сфабриковать серийные убийства. А за счёт поднятого в прессе шума — выбить для полиции деньги и на реальное расследование.

На примере работы газеты Саймон показал проблемы, с которыми столкнулся и сам сериал. Точно так же руководство в погоне за рейтингами лишало авторов возможности говорить с аудиторией о чём-то по-настоящему важном. Один из сценаристов и бывший журналист Рафаэль Альварез писал: «В Америке столько всякой херни, что новые сюжеты никогда не закончатся, и «Прослушку» можно было бы снимать ещё лет пятнадцать».

Когда Каркетти пообещал полиции реформы и возможность заниматься серьёзными расследованиями, майор Седрик Дэниэлс вместе со зрителями надеялся на чудесное решение проблем. И став комиссаром, он уже через день ушёл из полиции со словами: «Я могу проглотить ложь если нужно, но игры со статистикой уничтожили этот департамент. Превращение дерьма в конфетку только для того, чтобы майоры становились полковниками, а мэры губернаторами».

За своё самое громкое расследование Макналти расплатился работой в полиции

Пять сезонов создатели вели нас от одной институции к другой, демонстрируя, что их декларируемые цели сильно расходятся с реальными. И не важно, это государственная система образования или вполне частное СМИ. Все они построены на лжи либо самим себе, либо окружающим. О посыле сериала Саймон всегда говорил предельно откровенно, и за это его многие называли марксистом.

Мы говорим, что реформировать эту систему с каждым днём становится сложнее, так как почти всё решают деньги — это капитализм. Проблема в том, что система налажена, чтобы выжимать максимальную прибыль без оглядки на живущих здесь людей. Всё что их заботит — это смогут ли они нанять достаточно охраны для защиты того мирка, который они построили для себя и обнесли забором.
Дэвид Саймон

«Прослушка» всегда балансировала между апатией и надеждой. Каждый сезон в финале подчёркивал тщетность усилий главных героев, а все их громкие аресты — это не более чем попытка вычерпать море. Всё всегда возвращалось на круги своя: политики и дальше брали взятки, наркотики заполняли улицы, а люди гибли. Но вместе с тем на место выбывших самоотверженных и честных героев всегда приходили новые.

Эта сцена в начале  первого сезона дала  стар расследованию Макналти, а заключительная сцена с детективом Сиднором полностью её дублирует, зацикливая всё повествование.

Признание после финала

Несмотря на низкие рейтинги, сериал пользовался неизменной популярностью именно среди бедного населения Балтимора и других городов. Но распространялся он там на пиратских DVD, так что монетизировать эту любовь было сложно. После окончания съёмок одного из эпизодов Саймону позвонила Фелиция Пирсон и рассказала, что ей на улице только что пытались продать один из таких дисков.

В офис HBO регулярно приходили фанатские письма вроде таких (орфография примерно адаптирована под русский язык): «Мой любимый персонаж — это Майкл, потому что его персонаж и я очень похожи я вырос на улеце и был вынужден заботится о себе и моих людях ипоэтому много людей зовут меня «уличный» и это слово набито у меня на руке»; «Я люблю этого ниггера Боди и я очень расстроился кагда его вольнули, реальная патеря».

Я думаю, сериал по-прежнему популярен потому, что в нём показано многое из того, что и сегодня происходит в США. Даже грустно от того, что сериал до сих пор актуален.
Дэвид Саймон

Ко взлёту популярности «Прослушки» ситуация в Балтиморе только ухудшилась. В 2010 году он стал вторым по уровню преступности городом с населением более 500 тысяч человек, уступив «почетное» первое место Детройту. Ну а уровень убийств каждый год бьёт рекорды.

Лишь 66% населения имеет среднее образование, а высшее — всего 19%. Когда «Прослушка» только закончилась, уровень безработицы в Балтиморе превысил 11%, четверть всех жителей, а также 37% детей жили или в бедности, или в условиях крайней нищеты. Это касалось и до сих пор касается далеко не только Балтимора.

Беспорядки в Балтиморе в 2015 году

Газета The New York Daily News подводила итоги на фоне беспорядков 2015 года: «Если какой-либо город может служить примером провала так называемой либеральной политики, то это Балтимор. В течение десятилетий политическая элита города выбрасывала миллиарды на разные проекты, которые должны были принести доллары в бедные районы Балтимора, но этого не произошло».

Когда Саймон узнал, что «Прослушка» — любимый сериал Барака Обамы, то высказался довольно откровенно: «Удивительно, почему мистера Обаму привлёк сериал. Он же напрямую связан с проблемами социального и экономического неравенства, хотя именно при Обаме оно достигло наивысшего уровня». Генеральный прокурор Эрик Холдер тоже оказался большим фанатом сериала.

Влияние на телевидение

Следующим проектом Бёрнса и Саймона стал мини-сериал «Поколение убийц» (2008), который практически сразу обрёл культовый статус

То, что выходит в эфир, всегда зависит от аудитории. А люди, которые платят за кабельные каналы, хотят видеть на экране себя и свои проблемы. Для многих «Клан Сопрано» был не про мафиозного босса, а про такого же, как и они менеджера среднего звена с кризисом среднего возраста. А вот жизнь бедняков из чёрных кварталов их не сильно волновала.

Эксперимент «Прослушки» показал, что о проблемах простых рабочих, о нищете и бюрократии может на равных говорить не только большой кинематограф, но и телевидение. В конце концов, «Прослушка» впервые показала работу полиции настолько комплексно и без голливудского лоска CSI.

«Прослушка» первой позволила себе такое вольное обращение со структурой повествования и героями. Сериалы до этого всегда воспринимались как франшиза, которая обязана до конца эксплуатировать удачную концепцию и полюбившихся персонажей.

До Саймона никто не рисковал настолько резко менять тему, переходя от войны с наркотиками к проблеме портовых профсоюзов и образованию. Есть, конечно, заведомые сериалы-антологии вроде «Американской истории преступлений», но можно вспомнить «Настоящий детектив», который, несмотря на свой успех, рискнул отказаться от полюбившихся всем персонажей.

Сегодня «Прослушка» стабильно занимает первые места в рейтингах лучших сериалов. По ней читают лекции и используют как учебное пособие в Гарварде и других ведущих мировых университетах; её цитируют и ставят в пример политики и журналисты. Упущенная всеми в момент выхода, после финала «Прослушка» практически сразу стала эталоном социальной драмы.

Многие авторы фильмов и сериалов брались за воссоздание прошедших эпох, чтобы показать их проблемы. Но делали они это чаще всего спустя десятки, а то и сотни лет, когда история уже всё расставила по своим местам. «Прослушка» же рассказывала свою историю в реальном времени. Особый талант Дэвида Саймона и всей команды сценаристов заключается именно в способности понять окружающий их мир со всеми его сложностями и противоречиями, чтобы показать его через судьбы десятков, если не сотен уникальных героев.

Альфред Хичкок говорил: «Драма — это жизнь, из которой убрали все скучное». Может показаться, что именно этим правилом пренебрёг Саймон, когда создавал своё главное произведение. «Прослушка» не стремится любой ценой удерживать ваше внимание, но всегда вознаграждает за это. И каждый новый просмотр будет открывать что-то новое.

Как сериал без единой награды и с самыми низкими рейтингами на HBO стал одним из наиболее значимых произведений в истории телевидения.

«Прослушка» — без преувеличения, один из самых выдающихся сериалов в истории современного телевидения, который регулярно занимает первые строчки самых разных топов. Умный, предельно реалистичный проект с массой неоднозначных персонажей, созданный журналистом и полицейским. Эта история про группу копов, которые с помощью камер и микрофонов попытались поймать крупнейших наркоторговцев в Балтиморе, не имела ни одного признака успешного шоу. Тем интереснее понять, почему же она выстрелила.

Разбираемся в истории создания «Прослушки» и в идеях, которые хотели донести его авторы. А заодно рассказываем, как сериал, постоянно находившийся на грани закрытия, стал эталоном социальной драмы и переписал законы телевидения.

Балтимор — город контрастов

«Прослушку» создали журналист Дэвид Саймон и полицейский Эд Бёрнс, проработавшие в Балтиморе много лет. Они застали Балтимор в годы его трагической трансформации из промышленного центра в город с одним из самых высоких уровней преступности и безработицы. Если в начале 1970-х там жил почти миллион человек, то в начале 2000-х — уже меньше 700 тысяч.

Восточный Балтимор в 1970 году

Роковым для Балтимора стал Нефтяной кризис 1973 года, который привёл к банкротству множества американских автомобилестроителей. На их место пришли европейские и японские производители с более дешёвыми и экономичными моделями. Начался упадок промышленного города: закрытие заводов привело к массовой безработице и эмиграции населения, прежде всего квалифицированных белых рабочих.

Примерно в эти же годы начался приток чёрного населения из южных штатов. Но, оказавшись в городе в разгар рецессии, и без того бедные люди начали стремительно маргинализироваться, а социальное жильё — превращаться в трущобы. Подобный процесс захватил и другие города старого индустриального пояса США, протянувшегося от Чикаго до Коннектикута, который вследствие интенсивной деиндустриализации стали называть «Ржавый пояс».

Фото 1 Полузаброшенные кварталы Балтимора, Фото 2 Руины металлургического завода в Балтиморе, Фото 3 Процветающий центр города, так и не заметивший кризиса

Стремительный рост преступности, бездомности, алкоголизма и наркомании был неизбежен. Начали формироваться этнические банды, на улицах всё чаще были слышны выстрелы, а полицейские каждый день выезжали на очередное место преступления.

Эд Бёрнс после возвращения из Вьетнама в 1968 году пошёл в полицию Балтимора, где прослужил следующие 20 лет. Дэвид Саймон переехал в Балтимор только в конце 1970-х, поступив в Университет Мэриленда на журналиста, и на последнем курсе в 1982 году устроился работать в крупную газету The Baltimore Sun в отдел криминальной хроники. Вместе они увидели многое из того, что легло в основу не только «Прослушки», но и нескольких книг.

Дорога к первому сезону

Корни «Прослушки» уходят в 1984 год, когда Дэвид Саймон освещал дело крупного наркоторговца Мелвина Уильямса. Его вёл как раз Эд Бёрнс, а арестовали преступника именно благодаря прослушке.

Бёрнс и Саймон на почве общих интересов быстро подружились. Уже тогда они видели провалы политики по борьбе с наркотиками, наблюдали развал системы образования, промышленности и здравоохранения.

Эд Бёрнс и Дэвид Саймон

В 1991 году Саймон выпустил книгу Homicide: A Year on the Killing Streets о преступности в Балтиморе, основанную на своём опыте работы журналистом криминальной хроники. Она сразу стала хитом и легла в основу криминального сериала NBC Homicide: Life on the Street (1993), который продержался в эфире 7 сезонов. Главный герой Фрэнк Пэмбелтон был списан с напарника Эда Бёрнса Гарри Эджертона.

В 1995 году Бёрнс ушёл из полиции и устроился работать в обычную среднюю школу Балтимора. А в 1997 году Саймон предложил ему поработать над своей второй книгой The Corner: A Year in the Life of An Inner-City Neighbourhood о безрезультатности войны с наркотиками, которую вело правительство. Но в центре сюжета были уже не полицейские, а наркоманы и рядовые наркоторговцы. В 1998-м Саймон сам обратился к руководству HBO и предложил экранизировать книгу.

Исполнительный директор Крис Альбрехт и глава развлекательного подразделения (HBO тогда ещё специализировался на спортивных трансляциях) Кэролин Стросс дали зелёный свет «анти-полицейскому» мини-сериалу The Corner (2000). По словам Саймона, он «был протестом против всех этих дерьмовых полицейских процедуралов, наводнивших американское телевидение». Результат, в целом, удовлетворил HBO — с Саймоном продолжили сотрудничество.

В The Corner можно найти не только тематическое сходство с «Прослушкой», но и знакомых актёров: Лэнс Реддик позже сыграл Седрика Дэниэлса, а Кларк Питерс — Лестера Фримона

«Я продал это как сериал про полицейских»

В самом начале 2000-х главными хитами HBO были «Секс в большом городе» и «Клан Сопрано», но Дэвид Саймон видел свой новый проект совершенно иным. Он говорил: «Ты можешь забраться выше по этой капиталистической пирамиде, взглянуть на большие дома зажиточного среднего класса, на частные школы, где учатся их дети. Несложно понять, куда утекают деньги. Но «Прослушка» была особенной, потому что она показывала другую Америку, ту, о которой все забыли».

Когда началась работа над первым сезоном, даже руководство канала не до конца понимало задумку Саймона. На питчинге он пытался продать прежде всего полицейский процедурал: «Я продал это как сериал про полицейских, но они не знали, что он не совсем про то». Планы у Саймона с самого начала были более чем амбициозные, но всё, о чём сценаристы тогда говорили: «Что мы будем делать с этими 12 часами в эфире?».

Большая часть из того, что выходит из Голливуда — полное дерьмо. Эти люди знают об окружающем мире из телешоу про бандитов и полицейских. Американская индустрия развлечений просто не представляет, как выглядит бедность. Они её никогда в глаза не видели. Максимум, что они могут — это расспросить своего садовника о том, что это такое.
Дэвид Саймон

«Прослушка» отличалась от других сериалов тем, что сценаристы не были связаны с телевидением. В свою команду Саймон взял других журналистов из Baltimore Sun, а также писателей и драматургов.

Половину первого сезона написал автор «Таинственной реки» Деннис Лихейн. Позже он работал над «Островом проклятых» и «Подпольной империей». Также среди сценаристов были признанные в США мастера криминального романа Ричард Прайс и Джордж Пелеканос. Бёрнс же за годы службы в полиции накопил энциклопедические знания о балтиморской наркоторговле.

Этих лиц вы не увидите по телевизору. Это лица и голоса настоящего города.
Дэвид Саймон

Актёров тоже подбирали вопреки всем устоявшимся в индустрии принципам. Саймон настоял, чтобы уже известных артистов не было даже на главных ролях. Набирали не примелькавшихся новичков, актёров из местных театров, музыкантов, актёров вообще без опыта.

Для Идриса Эльбы, сыгравшего Стрингера Белла, это была первая по-настоящему крупная роль. Было много актёров из Балтимора: например, Соня Сон, сыгравшая детектива Киму Греггс, работала в местном театре. Роли также получали полицейские, обычные рабочие, наркоторговцы, реальные политики.

У коллеги Макналти сержанта Джея Лэндсмана, сыгранного Делани Уильямсом, как у многих других персонажей, был реальный прототип, который служил с Эдом Бёрнсом, сыграл лейтенанта Дэнисса Мэлло

Как правило, они играли сами себя. Голливудский лоск и упрощения были недопустимы; Саймон и Бёрнс были одержимы аутентичными деталями. Один из них всегда присутствовал на съёмках и контролировал каждую реплику актёров, их лексику и манеру говорить. Наркоторговцы и дети из гетто должны были общаться на одном с их прототипами языке, а любое лишнее слово или фраза могли разрушить атмосферу.

Одним из консультантов и прообразом Эйвона Барксдейла стал Мелвин Уильямс, которого Бёрнс и посадил в 1984 году. Сам Мелвин сыграл дьякона, который помогает бывшим преступникам встать на путь исправления

Одним из прототипов Стрингера Белла был знаменитый на всю страну наркоторговец Рик Росс (не путать с одноимённым рэпером). Напарники Омара Литтла в последнем сезоне были не актёрами, а настоящими налётчиками, которых в своё время посадил Бёрнс. Бывший гангстер по фамилии Барксдейл сыграл бандита в нескольких эпизодах первого сезона (а потом жаловался, что ему не заплатили).

Омар Литтл стал одним из символом шоу и любимым персонажем Барака Обамы. Омар был задуман харизматичным анти-героем и может показаться фантастическим элементом в этом мире, но и у него был реальный прототип. Донни Эндрюс прославился в Балтиморе как налётчик и убийца, но грабил он наркодилеров. Когда местный наркобарон нанял его  в качестве киллера, Эндрюса заела совесть и он сам сдался полиции, отсидев 22 года.

И Саймон, и Бёрнс знали изнутри мир, о котором писали. Работая репортёром, Дэвид Саймон привык всюду носить с собой блокнот, так что многие персонажи и сюжеты были написаны с натуры: он записывал анекдоты, шутки, подмечал едва уловимые детали поведения и быта.

Многие сцены из сериала легко перепутать с документальными кадрами

Гбенга Акиннагбе, сыгравший киллера Криса Партлоу, говорил: «Это была вотчина Дэвида. Он знал эти улицы гораздо лучше, чем мы». Сценарист Деннис Лихейн также вспоминал: «Когда вы слышите все эти аутентичные диалоги — это работа Дэвида или Бёрнса. Они, как никто, разбирались во всех этих наречиях из гетто».

Новое слово в жанре

Поначалу «Прослушку» можно спутать с другими полицейскими детективами. Прямо в здании суда племянника балтиморского наркобарона Эйвона Барксдейла, обвинённого в убийстве, оправдывают. Но самовлюблённый и принципиальный детектив Джимми Макналти решает в обход начальства обратиться за помощью к знакомому судье, который и инициирует полномасштабное расследование.

Оказывается, что никто наверху даже не знает о существовании таких наркобаронов, как Эйвон Барксдейл и Стрингер Белл. ФБР после терактов 11 сентября переключилось на борьбу с терроризмом, а полиции это просто не интересно. В созданный для расследования отряд каждый отдел скидывает самых некомпетентных сотрудников. Но там оказывается несколько детективов, которые вместе с лейтенантом Дэниелсом (Лэнс Реддик) берутся за дело всерьёз.

Джимми Макналти (Доминик Уэст)

Макналти — воплощение человека, идущего против системы. Но это результат его чувства собственного превосходства, а полицейская работа для него такая же зависимость, как алкоголь или женщины. Он далеко не лучший человек (а если говорить честно, то попросту говнюк), но отличный полицейский. Несмотря на свою, на первый взгляд, типичность, он написан очень тонкими мазками, что и делает его живым персонажем.

Его противник Стрингер Белл, будучи правой рукой Барксдейла, всё же пытается вести себя как настоящий бизнесмен, а не гангстер старой школы, как его босс. Он же пытается легализовать их наркоденьги и разрабатывает систему безопасности для всей группировки. А его рациональность и жестокость — это способ не проявлять слабость.

Стрингер Белл (Идрис Эльба)

Авторы мастерски комбинируют личные и профессиональные качества, создавая живых и полных противоречий героев, за которыми всегда интересно следить. Сериал, состоящий практически полностью из диалогов, никогда бы не достиг своего статуса без ансамбля блестяще написанных персонажей.

«Прослушка» стремительно разрушает самые устойчивые стереотипы о полицейской работе. На вызовы выезжает не отряд из CSI, а уставший детектив, который надеется, что хоть в этот раз не придётся заводить дело. Для полицейского же начальства раскрываемость в 50% видится едва достижимым успехом. Расследовать же приказывают не действительно важные дела, а те, что проще довести до суда и которые помогут улучшить статистику раскрываемости.

За спиной Кимы на столе стоит печатная машинка. Как шутят герои, у них XXI век ещё не наступил

Также не хватает жучков и оборудования в лабораториях. Мало толковых детективов и патрульных, но очень много начальства, которое чаще мешает, чем помогает. Тогда как реальная полицейская работа практически исключает карьерный рост, оставаясь уделом самоуверенных идеалистов вроде Макналти.

Майор Роулс (Джон Доман) объясняет Макналти, что такое субординация. Фанаты «Прослушки» из числа полицейских неоднократно говорили Доману: «Я работаю на такого же мудака, как и ты!»

Департамент полиции показан в сериале бюрократическим монстром, который постоянно борется за финансирование и влияние с другими службами, а не занимается защитой населения. При этом авторы не уходят в откровенную чернуху: начальники здесь не злобные упыри, а детективы, которые в большинстве своём стараются честно выполнять свою работу.

Вокруг самого расследования практически не создаётся напряжения. Все преступники известны с самого начала, а изобретательные находки детективов с прослушкой таксофонов и отслеживанием пейджеров показаны как рутина службы. В конце дело просто уходит в архив, а преступники не всегда отправляются в тюрьму. Даже Макналти не питает иллюзий, что они могут победить, и не винит простых людей, которые отказываются помогать полиции.

Но не только в этом заключается превозносимый всеми реализм «Прослушки», который вывел сериалы про полицию на новый уровень качества. Дэвид Саймон в первом сезоне заложил фундамент огромного мира, в котором полицейские и бандиты продолжают жить своей жизнью даже вне службы. Они могут случайно встретиться в магазине или на выходе из кинотеатра, куда пришли вместе с семьями.

На аутентичность работает и операторская работа. Не стоит ждать изощрённых ракурсов: порой камера почти не двигается по несколько минут, захватывая как эмоции героев, так и едва заметные детали на заднем плане: случайных прохожих и разбросанный на улице мусор. Достоверности добавляет и то, что все адреса и названия, появляющиеся в кадре, абсолютно реальны.

Война с наркотиками

Свободное от детективной линии время «Прослушка» посвящает изучению внутренней структуры организованной преступности, что для телевидения того времени казалось немыслимым. Именно мир наркоторговли здесь играет главную роль. Дилерам Уоллесу, Ди Анджело, Боди и их главарям уделено не меньше времени, чем полиции.

— Ниггер, который придумал наггетсы точно не бедствует.
— Почему? Получает проценты?
— А почему нет?
— Не смеши, их придумал какой-то работяга из подвала «Макдональдса», а бабло заграбастал какой-то крутой дядька. Ты думаешь Рональд Макдональд спустился в подвал и сказал: «Мистер Наггет, вы лучший! Курица идёт нарасхват и поэтому я выпишу на ваше имя чек»? Тот, кто их придумал до сих пор горбатится в том подвале за мизерную зарплату и думает, как сделать жареную картошку ещё вкуснее.
из разговора Ди Анджело с Уоллесом

В этом диалоге показана основная причина процветания наркоторговли. Для большинства подростков быстро становится очевидно, что после школы их ждёт лишь работа в «Макдоналдсе» или чём-то подобном за гроши. Торгуя наркотиками с детства, они, практически ничем не рискуя, заработают в несколько раз больше и получат, пусть и крошечный, но шанс что-то изменить в своей жизни.

Достаточно послушать, как разговаривают герои из гетто и судьи с политиками: словарный запас и грамматика показывают, что это люди из параллельных вселенных, которые могут пересечься только случайно. Но этот аспект легко упустить если не смотреть сериал в оригинале. Подросток Уоллес, который с 12 лет торгует на углу наркотиками, не то что из страны не выезжал, он даже соседнего района никогда не видел.

— Если не платить ниггеру, то он не будет на тебя работать.
— По-твоему, ниггер найдёт работу? Они что, выйдут из игры и отправятся в колледж? Нет, они немного поворчат, но никуда не уйдут.
из разговора Ди Анджело с Беллом

Саймон недвусмысленно говорит, что сами условия жизни этих людей — инкубатор преступности, а наркотики здесь уже следствие. Что особенно хорошо показали в «Прослушке», так это два мира, которые не пересекаются. Контраст между ними одной фразой описал наркоман Бабблс. Вернувшись из благополучной части города в соседний квартал, он

говорит

: «Тонка граница между раем и этим местом».

У наркомана и осведомителя Бабблса (Андре Ройо) был реальный прототип. Осведомитель по кличке Опоссум был героиновым наркоманом, который получал по 50-100 долларов за каждый арест. Он работал на всех подряд, от ФБР до УБН. В 1992 году он умер от СПИДа

Авторы показывают, как безработица, бедность и неграмотность в Америке превратились в норму для многих людей, а буквально за углом уже давно сложился внутренний Третий мир. Многие из его жителей в какой-то момент просто перестали быть нужны экономике. А для парня, торгующего наркотиками на углу, не предусмотрена возможность влиться в общество людей в костюмах, которые живут в центре города.

«Прослушка» пытается снять с людей розовые очки и сказать: «Это то, что вы создали. Вот, взгляните». Это точное отображение проблем американских городов.
Эд Бёрнс

На грани закрытия

Бюджет у сериала был более чем скромный: Дэвил Саймон шутил, что один эпизод «Сопрано» стоил дороже любого сезона «Прослушки». Съёмки проводились прямо в гетто, которое продолжало жить своей жизнью. Однажды человека подстрелили буквально за углом, и он, истекая кровью, ворвался на съёмочную площадку, где ему оказали помощь дежурившие там медики. А когда Андре Ройо шёл как-то на съёмки, местный торчок отдал ему свою дозу, сказав, что ему она нужнее. Ройо называл это своим «уличным Оскаром».

При этом даже люди, которые работали над сериалом, не верили в его успех. Когда Доминик Уэст раздумывал, стоит ли подписывать пятилетний контракт с HBO и переезжать из Великобритании в Балтимор, его агент сказал: «Не волнуйся, этот сериал продержится не дольше одного сезона».

В 2002 году «Прослушку» смотрело 60% темнокожих подписчиков HBO — это были преимущественно жители тех самых бедных районов, про которые сериал и был снят. Но для успеха этого оказалось недостаточно: аудитория «Прослушки» была в пять раз меньше, чем у «Клана Сопрано».

Уже после первого сезона продолжение было под вопросом. Одновременно с «Прослушкой» на канале FX началась схожая по тематике, но гораздо более успешная полицейская драма «Щит». Руководство HBO посчитало, что потенциальная аудитория уже потеряна и сериал можно закрывать.

«Прослушку» помог отстоять продюсер Роберт Колсберри, так что второму сезону всё же был дан зелёный свет. Когда обсуждались детали, Дэвид Саймон откровенно рассказал Крису Альбрехту и Кэрол Стросс о своей идее в каждом сезоне рассказать о разных социальных институтах. И они сказали, что могут предоставить ему такую возможность.

Первый сезон Саймон задумывал как высказывание о бесперспективности войны с наркотиками и жесточайших наказаний за торговлю ими. К этой теме автор вернулся и в третьем сезоне, взглянув на неё под совершенно новым углом не только для телевидения, но и для большого кино.

Мы тогда не знали, что у нас будет пять сезонов. И если бы я сразу пришёл к руководству и сказал: «Мы хотим воссоздать целый город и в сериале будет вот такая сверхидея», то они бы просто рассмеялись прямо в кабинете и сказали: «Да что за херню он несёт?»
Дэвид Саймон

Продолжение

Автор Козловский Дмитрий

Победа
Для ЛЛ: аварийный детский сад начали ремонтировать, деньги наконец нашлись.

Достигнутые результаты:
1. Обратили внимание прокуратуры, районный прокурор посетил детский сад и зафиксировал опасность для жизни и здоровья детей и сотрудников садика.
2. Поставили проблему на федеральный контроль, пресечена попытка администрации Благовещенского района отделаться отпиской с благополучными фотографиями другого здания.
3. Эскалировать проблему в АП даже не понадобилось. В очередной раз показали Администрации президента, как работать с обращениями вместо бездумного отфутболивания их на местный уровень. Данная история ещё немного продвинула нас к цели - заставить чиновников всех уровней работать, как следует.
4. Заставили муниципальную администрацию выделить деньги на экстренный ремонт, он уже начат.
5. Заставили краевого депутата Голобородько перестать врать, что в детсаду "Золотая рыбка" всё хорошо:

Да, мы увидели, что точечные проблемы в учреждении, действительно, есть. Но мы продолжаем заниматься данным объектом и со временем доведём его до хорошего состояния.

Для желающих повторить процедуру с целью, решить аналогичную проблему в другом месте страны, все предпринятые шаги и промежуточные результаты описаны в предыдущих постах:
1. Степное Озеро, Благовещенский район Алтайского края, детский сад "Золотая рыбка"
2. Продолжение поста «Степное Озеро, Благовещенский район Алтайского края, детский сад "Золотая рыбка"»
3. Продолжение поста «Степное Озеро, Благовещенский район Алтайского края, детский сад "Золотая рыбка"»
4. Продолжение поста «Степное Озеро, Благовещенский район Алтайского края, детский сад "Золотая рыбка"»

Или пишите пост в сообщество - так же поможем.

P.S. желающие присоединиться к сообществу волонтёром, чтобы помогать людям добиваться решения подобных проблем, пишите в группу ВК.

Иногда мне кажется, что прабабка моей собаки была та ещё затейница. Элегантная борзая, с шелковистой шерстью, живущая у великой актрисы. Она училась актёрским приёмам у хозяйки, особенно ей давалось умение падать в обморок и закатывать глаза. Пока не упала прямо в чумазые лапы косматого терьера. Нахальные и неумытые парни особенно неотразимы в глазах рафинированных девочек.

- Наши дети будут кудрявыми как я. - говорил он, любуясь шелковистой прядью её волос.

- Но падать в обмороки и устраивать истерики они будут как мамочка! - она взмахивала ресницами и он был согласен на всё.

И правда, это передалось по наследству. Иначе откуда у моей собаки такое актёрское мастерство?

После сложного отрочества собака взгрустнула. Я предложила визит к ветеринару, собака была против таких радикальных мер. Она боится ветеринара, в прошлый раз её кололи в попу!  "Колоть не будут!" - уверяла я её, впихивая в дверь клиники. "Воспаление, срочно резать!" - она так и знала, что я вру. "Больше мы туда не поедем, уколы в попу - это больно." - собака лежала под кроватью, растопырив лапы для надёжности. Время операции приближалось, пора было ехать.

"Меня везут усыплять!" - в машине началась истерика - "Ты гладила другую собаку, я видела! Она породистая, а меня не жалко!" - она вцепилась в обивку сиденья. "Это не то, что ты подумала." - эта фраза гарантированно успокаивает разгневанных женщин. Собака приняла форму морской звезды с лапами во все стороны.

Взмыленная куча ввалилась в клинику. Собака, с собранными в букет лапами, висящая в моих руках. Я, с модной дыркой на футболке и съехавшими штанами. Поставленная на пол, она вспомнила уроки прабабки и закатила глаза. Что-то трагическое о любви и смерти донеслось до меня вместе с её прощальным взглядом. Больше она не оглядывалась, я утирала слезу.

- Ну, как там?

- Отлично, вышла из наркоза, ждёт. Приезжайте скорее, она очень печальная. - я неслась в клинику, перепрыгивая всех на своём пути.

Вселенская тоска была на дне её глаз. "Не усыпили, так бросили. Иголкой кололи." - она лежала, положив морду на лапу, и тяжело вздыхала. Мы утирали слезу вместе с ветеринарами. "Если что-то не так, звоните." - они махали платочком нам вслед.

С утра собака была воплощением всей печали этого мира. Я резво бегала с мисочками вокруг, подсовывая хотя бы воду. "Она не пьёт и не ест!" - в панике звонила я в клинику. "Везите!" - собака привычно растопырила лапы. "Всё хорошо, попробуйте дать ей куриный бульон."

Она съела пару волокон курицы и проглотила каплю бульона. Тяжёлый вздох свой укоризной мог придавить любую совесть. Я в тоске слонялась по квартире, сложив остатки еды в миску.

В комнате зашевелились. Воплощение вселенской немощи на подгибающихся ногах продвигалось на кухню. Уши висели, хвост поник, обморок был недалеко. "Смотри, что ты наделала." - она оглянулась на меня.

"Опппаньки, курица! И бульончика подлили!" - хвост победно торчал, собака лупила из миски максимально быстро, пока не заметили. Пространство за углом кухни отлично просматривалось через зеркало. Быстрый взгляд, брошенный по сторонам, упал на отражение. Гены бабки не подвели - падала в обморок она великолепно.

"Слышь ты, клоун!" - я стояла над ней. Глаз с любопытством приоткрылся - "Вставай давай, жить пошли!"

Находится тут - https://yandex.ru/maps/org/bulgakovskaya_ges/132103792277

Судя по всему, там живет кто-то. Забавно.