Причудливые облака, подгоняемые ветром, изменяли форму, распадались и вновь сливались в единое целое. Хадис вспомнил, как подростком ходил в поход. Учительница сообщила за день, боялась лишних споров и бесконечных обсуждений. Родители набрали целый пакет еды, баклажку с водой и тёплый плед. Уроков в тот день не было. Они долго шли по осеннему лесу, начинающемуся на окраине города, а затем, найдя небольшую полянку, ели сэндвичи, пироги и печенье. После пикника, растянувшись на мягкой траве, они искали в белоснежной небесной пене знакомые силуэты. Всё это уже не доступно Дэну.
Озноб, колкий и пронизывающий, забрался под куртку, заставил подняться. Хадис залез в машину, сел на водительское сиденье и посмотрел вдаль. О возвращении не могло быть и речи. Покинув периметр, он стал изгоем, прокажённым, несущим эпидемию в стерильный город. Хадис прислушался к своим ощущениям. Ничего. Голова на месте, давление, как и дыхание в норме.
Вспомнилась передача про теории заговора. Пожилой мужчина в безупречном синем костюме, увенчанном козлиной бородкой, взывал к разуму оппонента, молодого горячего парня в рваных джинсах и мятом пиджаке:
- Вы утверждаете, что мы не единственно выжившие. Земля населена, как и прежде. Все карантинные меры излишни. Были ли у вас родственники вне города?
- Да, — твёрдо ответил парень.
- Вызов не проходит, — продолжил парень.
Студия задрожала от смеха.
- Возможно, у выживших нет связи, — попытался оправдаться парень.
- Или нет выживших, — заключил козлиная борода.
Хадис вытащил из кармана куртки смартфон и посмотрел на индикатор сигнала. Антенна была полной. Он мысленно поблагодарил создателя и набрал Анну.
«Вызов запрещён принимающей стороной», — отчеканил голосовой синтез. Хадис оторопел и принялся набирать всех подряд: друга, коллег и даже полицейский отдел. Ответ был стандартным.
«Если нет выживших, то кому предназначено сообщение?» — спросил себя Хадис и замер. Мозг пытался найти объяснение: «Вышку забыли отключить от питания, ошибка персонала, по другую сторону периметра всё ещё сохранилась жизнь». Последнее показалось глупым.
Хадис вновь вышел из автомобиля. Нестерпимо хотелось в туалет, но вокруг не единого укромного места. Помявшись, он сплюнул и обошёл машину, прячась от возможного наблюдателя. Лужа оставила единственный след жизни на бездушном покрытии.
Холод усилился. Солнце резко, словно упав в обморок, скрылось за бетонным горизонтом. Хадис уже забыл, что весной всё ещё рано темнеет. Течение суток давно уже определялось яркостью искусственного цвета.
Поднялся порывистый ветер, несущий мелкий песок. Пришлось забраться внутрь автомобиля. Панорамное окно сейчас бы не помешало, как и «Какобако» — синтетический напиток, продающийся в стаканчиках с кнопкой подогрева. В желудке предательски заурчало. Игуана, наплевав на происходящее, обгладывала листья из второго горшка.
Хадис перебрался на заднее сиденье и лёг, поджав ноги. В бок упёрлось что-то твёрдое. «Консервы!» — вскочил он. Достал из кармана железный диск и дёрнул за колечко ключа. По рукам потекло жёлтое солёное масло. Из-под крышки показали хвостики маленькие сардинки. Хадис ел жадно. Заглатывал рыбок одну за другой. Выпил жирный соус и, даже немного обрезав язык, вылизал банку. Забытые вкус ожог рот, а затем провалился ниже.
Подкрепившись, Хадис подумал о костре и принялся перерывать содержимое бардачков: старая квитанция, несколько монет, пластиковый паспорт с чипом. Вот только ни спичек, ни зажигалки.
Закончив поиск в салоне, Хадис, прикрывшись воротом водолазки, выполз под ледяной ветер. В багажнике валялась запаска, набор инструментов и кусок синтетического коврика. Наспех заткнув им лобовое стекло, Хадис вновь забрался в машину. Покрутился, и, найдя удобное положение, провалился в тяжёлый сон.
Он чувствовал, как крутилась рядом игуана, забираясь под куртку, слышал вой ветра и металлический скрежет. Под утро, когда непогода стихла, Хадису приснились глаза. Они двигались вдоль машины, исчезали и вновь загорались красными огоньками.
Хадису хотелось подняться, но неведомая сила не давала вырваться из сонного плена. Преодолев паралич, он вскочил, отчего игуана свалилась на пол, и принялся озираться по сторонам. Тихо. Лишь жажда сдавила высохшее горло .
Пытаясь отвлечься, Хадис достал смартфон, вздохнул и хотел было убрать его в карман, как заметил мигающее сообщение. Модуль связи настойчиво предлагал переподключиться к другой сети. Это не могло быть правдой: ошибкой, насмешкой, но не надеждой.
Хадис рассмеялся. Звук раскатился в голубом небе, отразился от поднимающегося солнца, раскатился капельками росы, стекающими с холодного корпуса. Это была вода.
Хадис жадно втягивал струйки, выплёвывая крупинки песка и вновь тянулся к влаге. Промочив горло, он ещё раз обыскал машину.
План прост — найти вышку и оттуда дозвонится Анне. Сообщить, что с ним всё хорошо. Он здоров и скучает. А там они вместе найдут выход.
Кусок коврика стал санями, а затёртый чехол от пассажирского кресла - рюкзаком, в котором поместились инструменты, чек и найденные документы.
Водрузив разряженный аккумулятор на коврик, Хадис надеялся зарядить его от вышки, он поволок свой нехитрый скарб. Игуана семенила рядом.
Солнце поднималось выше, а бетонная пустыня всё не кончалась. Очертания вышки тоже отказывались проявляться на пустынном горизонте.
Хадис смачно выругался: ни воды, ни еды, ни крова. Он сдохнет посреди серой пустыни, высохнет под палящими лучами. Ставшей ненужной куртка полетела на коврик. Игуана остановилась и с интересом посмотрела на Хадиса.
«Я больше не могу. Всё не имеет смысла», — сел он на бетон и посмотрел на ящерицу. Та не отводила выпученный глаз, поверхность которого блестела от влаги.
«Вот оно и мясо, и кровь», — подумал Хадис и отогнал порочные мысли. Тогда он останется совсем один. «Игуана во всём виновата. Не появись она в твоём доме, ты бы сейчас не мучился», — зудело в голове. Хадис встал и поплёлся дальше. Когда-нибудь всё закончится, и он будет смеяться, вспоминая сегодняшнее приключение.
Набежала туча, скрыла палящее солнце. Хадис остановился смахнуть пот и отпрянул. Огромная птица упала с неба, схватила ящерицу и взмыла вверх.
Хадис застыл на мгновение, а затем прибавил шаг. Городские легенды не лгали. Где-то впереди его ждала жизнь. Ему захотелось бросить аккумулятор и побежать быстрее, но Хадис не смел. Оставить, значит попрощается с прошлым. Забыть Анну и сына, не имея возможности их увидеть.
Впери показались деревья. Хадис слышал их шелест и даже журчанье ручья. Представлял, как пьёт, давясь ледяной водой. Ещё немного и он у цели. Вот и вышка с большими антеннами.
