Оригинал: https://wumo.com/wumo/2022/11/24

Мужчина 31 год

— Я даже не знаю как обо всей этой чертовщине рассказывать, - проговорил клиент, нервно потерев лоб.

— Вас беспокоит непонимание с моей стороны или вы не знаете с чего начать?

— Второе, - ответил он и добавил. - В последнее время столько всего произошло, что я даже не могу сказать, что из этого главное - вряд ли у вас есть время слушать полный пересказ.

— Тогда выберите любой момент наугад, а я, если что, буду задавать вопросы.

— Что же, тогда расскажу о своей семье: нас всего трое: отец, сестра и я. Мать бросила нас, когда мне было еще десяти не было - я ее почти не помню. Отец живет в Новокузнецке, у него там новая семья. Мачеха - прекрасная женщина, но я ни с ней, ни с отцом уже давно не общаюсь, с тех пор как приехал сюда учиться. Бабуля оставила нам с сестрой маленькую квартиру, так что было с чего начать обживаться в новом городе.

— Я так понимаю, вы получили здесь высшее образование, а затем остались и нашли работу, так?

— Все верно, - кивнул Александр, после чего с каким-то надрывом в голосе сказал. - А потом еще и сестру уговорил поступить точно также.

— Вы жили вместе все это время?

— Как только она приехала поступать, моя жизнь сразу же стала ярче - одиночество мгновенно улетучилось и все проблемы ушли, будто их и не было. Вы даже представить себе не можете насколько живой и яркий человек, наша Ульяна. Точнее, какой она была… Не важно! Она всегда знала, как поддержать, чем развлечь и что сказать в утешение. Вечно что-то придумывала, изобретала на кухне всякие шедевры, а про ее заразительный смех вообще молчу.

— Но потом что-то случилось?

— В какой-то момент она начала отдаляться от меня. Стала позже приходить с пар, сидеть подолгу в телефоне и все такое. Я подумал, что у нее появился парень, но не стал допытываться - она девочка взрослая и осторожная, могла и сама о себе позаботиться. Но я ошибся… Однажды, вернувшись с работы, я застал ее всю в слезах. Попытался успокоить и узнать, что случилось - выяснилось, что она забеременела от одного из своих одногруппников. Они какое-то время встречались, думала, что все серьезно, отдалась ему, а как только парень узнал к чему это привело, то сразу же слился.

— Сложная ситуация, - задумчиво произнесла я.

— Для начала я попытался связаться с этим типом и его родителями. Разговор у нас с ними не заладился - они сходу стали обвинять Улю в том, что она, понаехавшая, попыталась охомутать их золотого мальчика. Мол у нее ничего не выйдет и вообще, у них тут везде связи и не дай бог мы будем обращаться в суд, нас вообще в порошок сотрут. Я, если честно, даже не испугался, но сам факт того, что эти люди и знать нас не хотят говорил сам за себя. Оставалось только понять: рожать и растить самим или идти на аборт.

— Ульяна выбрала первый вариант?

— Угу, - пробормотал мужчина. - Она не стала делать операцию, потому что боялась остаться бесплодной. Я попросил ее не торопиться с решением и хорошенько все обдумать, но она уперлась - нет и все. Так что мне больше ничего оставалось, как попытаться начать получать больше, чтобы роды прошли нормально и у ребенка был хотя бы минимум из необходимых вещей. Не буду описывать то, с каким трудом мне это далось, важно то, что я появлялся дома только ближе к ночи, ужинал и падал на кровать, совсем не уделяя времени сестре. Она только понимающе улыбалась в ответ на мои оправдания, целовала в щеку и желала спокойной ночи.

— Ей, наверное, было тяжело вести такую жизнь, зная, как сильно она вас обременяет.

— Можете в этом не сомневаться, - устало вздохнув, отозвался Александр. - Это читалось в ее глазах и вечно извиняющемся тоне. С каждым днем от вечной хохотушки-выдумщицы оставалось все меньше и меньше - а после родов все стало только хуже. Я перестал узнавать в этой женщине свою сестру. Она жила словно на автомате - вечно понурая, невзрачная и сильно исхудавшая и это при том, что на еду у нас всегда были деньги. Конечно, можно списать все это на не самую простую беременность, а затем на заботу о ребенке, но все же - Ульяна совсем не походила на молодых мамочек, которых я каждый день встречал на улице.

— Ее состояние вполне объяснимо: разбитое сердце, ребенок от того, кто ее бросил, брат всеми правдами и неправдами пытающийся ей помочь и возможная депрессия. Вариантов еще много можно придумать…

— Можно, но все это уже не имеет смысла, - горько произнес он. - В какой-то момент я начал замечать, что ей стало хуже. Она начала подолгу смотреть в одну точку, засыпать прямо на ходу и говорить на странные темы, вроде судьбы и того, что будет после смерти.

— А вот это уже серьезно, - я сразу же встрепенулась, услышав его слова. - Нужно было срочно вести ее к специалисту.

— Нужно было, но я не знал об этом или просто не хотел придавать значения. Я как тот муж, который с утра и до ночи на работе и совсем не видит собственную семью. Однажды я пришел домой чуть раньше - купил торт чтобы хоть как-то поднять моей девочке настроение, как вдруг раздались детские вопли. Клянусь, таких страшных звуков я еще никогда не слышал - забежав на кухню, я увидел, что она склонилась над включенной плитой, на которой лежит ребенок. Услышав шаги, Ульяна повернулась ко мне, и я заметил на ее лице улыбку, совершенно искреннюю и довольную. Я оттолкнул сестру в сторону, схватил обгоревшего вопящего ребенка, положил его на стул и, после того как убедился, что на нем больше нет огня, дрожащими руками попытался вызвать скорую. Но тут Ульяна бросилась на меня словно дикий зверь и попыталась отобрать телефон, а когда это не вышло - кинулась на сына. Мне пришлось очень сильно ударить ее, чтобы получить возможность дозвониться до врачей.

— Ребенка спасли?

— Да, Ваня выжил - медики проделали просто невероятную работу, вытащив кроху с того света. Если честно, ему очень повезло что я пришел вовремя, еще каких-то несколько минут и все было бы кончено. А насчет Ульяны - она совсем слетела с катушек: даже с разбитым в кровь лицом, она ругалась, рычала и пыталась убить не только меня и ребенка, но и санитаров, пытавшихся ее удержать. В конце концов ее увезли и начали обследовать, предварительный диагноз – послеродовой психоз.

— Звучит правдоподобно, - пробормотала я. – Вы интересовались как она там?

— Я не так давно навещал Улю, собственно говоря, вскоре после этого я и пришел к вам, - лицо Александра приняло очень необычное выражение, сочетавшее в себе грусть, боль и затаившийся ужас. – Когда нас оставили одних, я даже не знал, что ей сказать. Если честно, я даже не знал зачем пришел после всего того, что она натворила. Возможно потому, что все еще любил ее и надеялся на улучшение ее состояния. Пауза затянулась и в конце концов я спросил, как она себя чувствует – она сказала, что все нормально и даже поинтересовалась как ребенок. А что я мог ей ответить? Только то, что не смогу дать ребенку те заботу и уход, какие ему нужны, а отца даже просить бессмысленно. «Значит в детдом?», - произнесла она, и я не понял это был вопрос или утверждение, но меня поразило то с какой легкостью она об этом говорила. На мой немой вопрос, она ответила, что ей нужно знать где его искать, когда она выберется из этого места и что это обязательно произойдет. Ее голос при этом был таким жутким, будто это говорил совершенно незнакомый мне человек, а не девушка, которую я знал всю жизнь. Я спросил зачем ей это, на что она ответила: «Ему не следует жить. Ты вряд ли поймешь, но он был зачат со злом в душе и должен быть очищен огнем. Сначала сгорит он, а потом мы». «Кто это мы?», - заикаясь от неожиданности и страха спросил я. «Мы – те, кто согрешил, кто причинял всем вокруг боль, кто заставлял тебя работать по ночам. Это все мы…». Я не мог больше этого выдерживать: ни ее диких слов, ни страшной маниакальной улыбки, ни вкрадчивого тона, - встал и пошел прочь. И с тех пор у меня все это не выходит из головы.

— Вы про то, как как она пыталась у вас на глазах сжечь собственного ребенка или про то, что она наговорила вам в больнице?

— Наверное и то и другое. Вы не представляете каково это - увидеть, как любимый человек в одночасье превратился в ужасную пародию на самого себя. Стоит мне закрыть глаза, как сразу же появляется ее искаженное лицо, а в ушах стоят угрозы повторить попытку.

— Я не уверена, что у нее это получится… - успокаивающе произнесла я. – Какова дальнейшая судьба Вани?

— Даже не знаю, скорее всего его устроят в детский дом, где он сможет получить нужный уход – мне в этом очень помогают специалисты из социальной службы. Там даже свои психологи есть - благодаря им я смог пережить первые дни. Думаю, что буду как можно чаще навещать ребенка, а когда немного встану на ноги и он чутка подрастет - заберу его к себе. Вот только боюсь, что Ульяна сбежит из больницы и сделает что-то страшное. Я просто места себе не нахожу от одной этой мысли и как от нее избавиться не знаю.

И что немаловажно, мне никак не удается избавиться от чувства вины – все время думаю, что если бы я больше внимания уделял Уле, то этого бы не случилось. Прояви я больше контроля, она бы не связалась с тем подонком, или если бы я не пропадал на работе до ночи – она бы не сошла с ума. Я знаю, что вы скажете: вашей вины тут нет, Ульяна – взрослый человек и сама несет ответственность за свои поступки, но я же чувствую, что это не так! Какая к черту ответственность в двадцать три года?! Да у людей мозги начинают только к тридцати появляться, до этого мы все делаем на эмоциях, и руководствуемся не здравым смыслом, а гормонами. Она доверилась мне, когда приехала в большой город и я, как старший брат, должен был ей помогать и оберегать, а я… я… - тут он не выдержал и по небритым щекам потекли слезы. – Я не справился…

С соседями у меня отношения хорошие. Снизу мужик с бабой живут, так у них дочка, в этом году двадцать исполнилось. Ох, хорошая дочка! Летом такая ходит в юбочке коротенькой, сиськи вперед выставит. Ноги, как... ну, как... эх, вообще какие ноги! Короче, ты меня понял. Мужики во дворе, когда разворачиваются на парковке и она идет - два раза мусорные баки поправляли. Аварийноопасная девка!

Сверху - дед с бабкой живут. Так дед, даром, что еле ходит, каждое утро уже под грибком на детской площадке во дворе сидит, с местными алкашами распивает. Самому девятый десяток пошел, но в любую погоду, хоть в жару, хоть в стужу, чуть магазин откроется - уже возливается. Такого здоровья - дай Бог каждому! Я как не старался, один вечер выпью, а на следующий день уже не лезет. А дворовые алкоголики, может, оттого вместе и кучкуются, чтобы ногами друг другу в горло водку утрамбовывать. Чтобы лезло. И чтобы вмещалось больше.

А на площадке со мной - семья, четыре человека. Папа, мама, сын лет шестнадцати и собачка. Мелкая такая, визгливая, на всех собак во дворе кидается, кто на поводке. Как собаку без поводка увидит - сразу к хозяину жмется, а которые на поводке - тех вообще порвать готова, прямо в клочья. Зверь, а не псина!

Столкнулся я с ним на площадке давеча. С мужиком соседским.

- Вы же, - говорит, - курите?

- Известное, - отвечаю, - дело, курю. Зачем я еще сигареты покупаю, ежели их не курить? Глазеть на них, что ли?

- А у нас, - говорит, - в квартире сигаретным дымом пахнет!

Вот те раз! Столько лет рядом прожили - никаким дымом им не пахло. А тут - запахло вдруг! Ладно б там дырка какая в стене была, или розетка электрическая, или канал вентиляционный - я б еще поверил, что я специально туда дымом дую. Так нет же! Стена между нами капитальная, несущая. Такая, на которую плиты ложатся. Там даже выключателя никакого нету, только гвоздик торчит, на котором почетная висит грамота, которую мне во втором классе выдали.

Еще какое-то время прошло, сызнова с тем соседом встретились. На этот раз он чудище свое выгуливал. Такая собака злая - и без намордника!

- Все же, - говорит, - пахнет у нас в квартире куревом. Прямо в комнате сына - там и пахнет.

- А вот это, - отвечаю, - зря. Я не по этому делу. Я в этих вопросах старомоден. Коли дочка б у тебя была, как этажом ниже - тут я в гости захаживал бы. И, конечно, после этого дела, курил бы у нее в комнате. Потому что человек я культурный, не стал бы ночью по коридорам в малознакомом доме шарахаться, соседей будить, дверями от балкона хлопать, только разве что холодильником. Вот как дочку заведешь - так обращайся, накурю у тебя. Есть у меня, правда, опасения, что пока дочка вырастет - мне к тому времени интереснее будет в собесе в очередях стоять, чем с девками шашни крутить. Так что, если не я у тебя курю - может, сам ты и куришь? Или еще кто?

- Да вы что, - говорит-возмущается, - семья у нас приличная, никто не курит! У сына я сам спрашивал, он только шахматами увлекается, сигарету живьем только на картинках видел. Вот так, прямо, глаза в глаза, разговаривали. Мне-то он врать не станет! Не пьет, не курит, мы даже на девок смотреть ему запрещаем, пока не выучится и диплом не получит.

Прошло еще сколько-то и понадобилось мне на почту сходить. А дорога до нее как раз через соседний двор проходит, что между моим домом и школой. Вот как направо пойдешь - в школу попадешь, а как налево - это на почту. Иду себе, ни о чем плохом не думаю, вдруг...

Глядь - ребятня на скамейке сидят. С сумками, рюкзаками школьными. Пацаны, девки. Все там у них как полагается. Обжиманцы, полторашка пива по кругу ходит, дым сигаретный коромыслом стоит. И паренек там этот, соседский. Сидит, улыбается, в одной руке - бутылка, в другой - подруга, в зубах - сигарета. По карманам я, конечно, не проверял, но, может, там еще и шприцов охапка.

Вот такие у него шахматы! Кто ж там, курит-то по ночам, в его комнате, интересно знать?

Остальные мои рассказы тут: https://author.today/work/129341

Оригинал: https://wumo.com/wumo/2022/11/01

Мужчина 53 года

— К вам часто вот так за ручку приводят мужчин? – спросил клиент, невысокий поджарый брюнет с редкой проседью и довольно изможденным видом.

— Частенько, - вежливо улыбнувшись, ответила я. – У нас в стране среди мужчин пока не принято посещать психологов, особенно это касается старшего поколения.

— Стыдно сознавать, что тебе нужны услуги мозгоправа? – предположил он.

— В том числе, но это касается вообще всех врачей – нашим мужчинам с детства внушают что им нельзя показывать боль, страх, говорить о своих болезнях и так далее. Вот мы и получаем кучу людей, приходящих к врачам с уже запущенными болезнями.

— Понятно… - пробормотал Родион. – Но со мной вам вряд ли придется долго мучиться - мои проблемы лежат на самом верху.

— Расскажите мне о них - возможно я смогу помочь.

— Боюсь, у вас это не получится, но раз уж я здесь – глупо было бы просто молча уйти, - хмыкнул клиент и начал свой рассказ. – Я родился в Смоленске, в не самой богатой семье – отец трудился на заводе, а мать преподавала в местном техникуме. Правда, тогда люди не особо беспокоились насчет заработка – сами знаете… Мой старший брат выбрал карьеру военного, и я пошел по его стопам. Куда меня только за эти годы жизнь не забросила: и в Прибалтике был и на Дальнем Востоке, даже на Севере - на Таймыре пару лет отслужил. Собственно, из-за этого у меня так и не получилось обзавестись семьей. Было несколько мимолетных отношений, но все быстро заканчивалось стоило мне отправиться куда-то в другое место.

— И что, ни одна из девушек не соглашалась уехать с вами?

— Вопреки распространенному мнению, молодой офицер – это не самая интересная партия для большинства женщин. Не все готовы покинуть родные края, а потом еще и переезжать в случае необходимости, в ожидании, когда же мужу выдадут квартиру и можно будет пустить корни.

— Понимаю…

— Но в конце концов мне все-таки удалось осесть здесь, в Питере, найти хорошую женщину и завести ребенка, - с грустью в голосе проговорил Родион. – Лена ушла с работы и с головой погрузилась в быт – честно говоря, она мечтала об этом, и вся светилась от радости. Ей доставляло удовольствие создавать семейный уют, заботиться о нас с дочерью и заниматься любимым хобби – вышиванием. Она даже в каком-то конкурсе победила со своими кружевами.

— Женщина, которая вас ко мне привела – это же не ваша дочь, так ведь?

— Нет, это была не она, - покачал головой мужчина, не отрывая взгляда от окна за моей спиной. – Мои жена с дочерью погибли пять лет назад – их сбил пьяный водитель на перекрестке. Он проехал на красный свет и протаранил идущих по зебре пешеходов. Анечка погибла на месте, а Лена и еще двое человек скончались в больнице или по пути к ней.

— Сочувствую вашей потере, - произнесла я.

— Честно говоря, после этого события мой мир рухнул – как сейчас помню, как мне позвонили из больницы и рассказали о произошедшем, - по ожесточенному лицу Родиона скатилась слеза. – Я даже на какое-то время отключился от реальности – пришел в себя только после того, как мне дал оплеуху старший офицер, который никаким другим образом не смог привести меня в чувство. Не буду рассказывать о том, как прошло опознание, а затем похороны – вы и сами можете понять, как мне было тяжело в то время.

— Как вы сумели это пережить?

— Вначале я много пил – чего уж греха таить. Просто это был единственный известный мне способ отрешиться от произошедшего. Я чуть не потерял работу, жилье и, наверное, жизнь – к счастью, меня вытащил коллега, замполит нашей части. Он забрал меня из квартиры, поселил в офицерском общежитии и навещал каждый день. Я до сих пор ему за это благодарен, хотя между нами не было никаких дружеских отношений. Кстати, о друзьях – им как-то резко стало не до меня: и времени чтобы помочь или хотя бы посочувствовать не нашлось, и сил чтобы вытащить из запоя, хотя сам я не раз им в этом помогал…

— Друг познается в беде, - философски заметила я.

— Это – точно, - сказал он, вытерев глаза рукавом. – Работа, конечно, помогла мне выйти из апатии, но огромную дыру в груди она заполнить не могла. Особенно тяжело мне было идти домой вечером через парк и смотреть как там играют родители с детьми - прямо сердце кровью обливалось. Я понимал, что уже, наверное, не смогу снова завести семью, поэтому даже и не предпринимал попыток начать новые отношения – кому к черту нужен ветеран боевых действий за пятьдесят с таким моральным грузом за плечами?

— И чем же вы заняли пустоту в душе?

— Мне приснился сон, в котором я бегаю по игровой площадке и вожусь с чужими детьми. Они прыгали, визжали и всячески веселились, а я вместе с ними. Помню, как впервые за долгое время проснулся счастливым. И вот, на следующий день, я специально не стал переодеваться в гражданскую одежду, вышел с работы, заглянул в ближайший магазин и накупил целый пакет сушек. А потом, по пути домой, проходя через парк, подходил к детям, дарил каждому по упаковке и шел дальше.

— Вы специально остались в форме, чтобы взрослые не стали переживать из-за того, что какой-то посторонний мужчина пристает к их детям?

— Угу, - кивнул он, и я заметила, как его лицо смягчилось. – На следующей неделе я купил свежих булочек, затем тульских пряников и так далее. Потом дети начали узнавать меня на улице и проситься у родителей разрешения подойти поговорить. Так я стал любимцем у местной детворы – через пару месяцев уже все мальчишки мечтали стать военными как дядя Родион, а вслед за ними и девочки, когда я рассказал, что у нас в части есть и женщины. В какой-то момент дети даже начали звонить ко мне в домофон и спрашивать не выйду ли я с ними поиграть.

— Это хорошо, что вы продолжили контактировать с людьми, а не заперлись в себе.

— Это как минимум спасло жизнь одному человеку, - вновь насупившись, ответил он. – Однажды вечером ко мне в квартиру через домофон позвонил мальчик по имени Кирилл – мы с ним часто виделись на площадке. Он явно запыхался и стал жалобно причитать что его маму сейчас убьет какой-то дядя Коля. Я схватил куртку, сбежал вниз и попытался расспросить его что случилось, но он схватил меня за руку и потянул за собой, продолжая повторять что нужно спасти маму. Собственно говоря, он привел меня в соседний двор, открыл дверь в подъезд, а затем и в квартиру – а там, на кухне, истекая кровью из разбитого лица, лежала его мать, которую насиловал какой-то хмырь. Я накинулся на этого подонка и крепко приложил его о дверной косяк, мужчина попытался полоснуть меня кухонным ножом и вспорол рукав на куртке. Мы боролись несколько минут, прежде чем я смог вытащить его в коридор, где мне на помощь пришла хозяйка, которая что есть силы ударила подонка по голове чайником. Он разом обмяк и повалился на меня сверху. В итоге, приехавшая полиция забрала его с собой, а скорая увезла мать, которая никак не хотела оставлять ребенка, но я пообещал, что присмотрю за пацаном пока она не вернется и написал ей свой телефон на бумажке.

— Вы совершили достойный поступок, - восхищенно произнесла я.

— Это моя работа – людей защищать, - скромно улыбнувшись, произнес он. – Правда, я не думал, что придется это делать не на войне. На следующий день, мне позвонила мать Кирилла – Анастасия, горячо поблагодарила за помощь и попросила дать поговорить с сыном. Он рассказал, что мы весь вечер смотрели мультики, потом хорошо поели, а затем он упросил меня дать ему поносить мой китель. Короче – малец был в восторге от нашей холостяцкой ночевки и даже не вспомнил ни о чем из произошедшего ужаса, одним словом - ребенок. Мать спросила у меня, смогу ли я еще пару дней посидеть с дитем, поскольку ее не отпускают из больницы – как оказалось, у них в Питере не было никого, к кому можно было обратиться с подобной просьбой.

— И вы согласились?

— Ну а куда деваться – не выкинуть же ребенка на улицу. Правда пришлось взять парня с собой на работу – но ему, как мне показалось, это было только в радость. Он бегал между бронемашин и восторженно восклицал, а я пока следил за порядком на вверенном мне участке. В конце концов его мать вернулась, и я стал свидетелем их трогательного воссоединения. Я приготовил ужин и пригласил их поесть, после чего она рассказала мне как рано вышла замуж, и он ее бросил одну с ребенком, о том как переехала сюда на заработки, сошлась с тем хмырем с ее фирмы, но когда оказалось что его интересует только то что у нее под юбкой Настя попыталась отшить его, а чем это закончилось я уже знал.

— Вы продолжили общаться?

— Продолжили, - грустно проговорил Родион. – На следующий день я пришел к ним в гости, чтобы помочь с уборкой, а потом по нескольку раз в неделю, чтобы увидится с ребенком, который ко мне сильно привязался, и заодно увидеться с Настей… Поначалу я думал, что хожу туда только ради дитя, но потом осознал, что она пробудила во мне давно умершие чувства. И когда я понял это, то перестал их навещать. Через неделю Настя сама пришла ко мне – без звонка, просто взяла и зашла рано утром, одна. Спросила почему я к ним не прихожу, ну я не стал утаивать и сказал ей как думаю – что мы с ней слишком сблизились, и если так и дальше продолжится, то ничего хорошего из этого не выйдет.

— Она спросила почему?

— Спросила? Конечно спросила, хотя тут и так все понятно – ей было всего двадцать шесть, а мне уже за пятьдесят, какие уж тут отношения?! Что я потерял жену и ребенка и, кажется, уже не могу опять стать нормальным! - выпалил он, и я заметила, что в его глазах снова стоят слезы. – Она же просто обняла меня и сказала, что ей все равно, сколько мне лет и что она давно не встречала такого доброго человека как я. Мое сердце в первый раз за пять лет забилось так часто, что казалось вот-вот выпрыгнет наружу - мы поцеловались, а потом… К вечеру я не раз и не два пожалел о своем поступке, после того как схлынули эмоции. Сказал ей об этом – она попыталась помочь, и это даже помогло, но ненадолго. С тех пор мы пытаемся жить вместе, но я каждый день думаю о том, что это ошибка - в первую очередь для нее.

— И тогда Анастасия решила записать вас ко мне?

— Она хочет, чтобы я перестал себя корить за то, что лишаю ее шанса начать жить с кем-то ее возраста и без такого количества душевных ран. Потому и записала к специалисту – думает, что вы меня переубедите.

— А вы сами хотите, чтобы я вас переубедила?

— Сложно сказать: с одной стороны я всем сердцем желаю остаться рядом с Настей и Кириллом – мне давно уже не было так хорошо, как сейчас, а с другой стороны, я боюсь все испортить, и если не сейчас, то через пять или десять лет. Это рвет меня пополам, и я очень хочу перестать мучиться... Надеюсь, вы поможете мне в этом.

Листок для проверки маркеров в крупном супермаркете. Видимо, кто-то слишком долго затаривался

Мужчина 35 лет

— Я директор в небольшом продуктовом магазине, - сообщил мужчина с довольно привлекательной внешностью, но каким-то потускневшим взглядом. – Ничего особенного – небольшой зал: продукты, детские товары и чуть-чуть бытовой химии. Основная аудитория – люди из ближайших многоэтажек, которым далеко идти в большие сетевые магазины, в которых зачастую чуть дешевле и богаче выбор. Правда, стоит признать, что у меня есть своя фишка – свежая выпечка. Договорился со одной пекарней, и каждое утро встаю в пять утра и еду за продукцией, а потом обратно. Дети, когда идут в школу, так и тянут родителей зайти, купить им вкусно пахнущую булочку.

— Я так понимаю вы также являетесь собственником этого бизнеса?

— Все верно – открыл его пять лет назад, - отозвался Филипп, а потом пояснил. – Устал работать на дядю. Да тяжело, но так я хотя бы знаю за что работаю и вижу отдачу от своего труда. Да и деньги вполне себе неплохие выходят. Квартиру обменял на двухкомнатную и машину приличную приобрел для работы.

— У вас есть семья?

— Нет, я один, - ответил он, очень меня этим удивив. – Просто никак времени на это нашлось. После армии, правда, у меня были небольшие отношения, но она оказалась вынуждена уехать в другой город, и мы со временем перестали общаться. Хотя, если честно, мне порой очень ее не хватает. Наверное, поэтому я и попал в эту историю…

— Я внимательно слушаю.

— Все началось год назад, когда в магазине начали пропадать товары для детей: подгузники, питание и всякая мелочь типа салфеток. Проверил по камерам – воровкой оказалась молодая женщина, она даже не потрудилась как-то прикрыть лицо. Дождался пока она еще раз не появится и, спрятавшись за стеллажом, поймал ее с поличным. Она даже не думала сопротивляться, спокойно дождалась полицию, выслушала что я им рассказал и показал на экране и только когда они попросили ее объясниться, сообщила что она растит ребенка одна и у нет денег на него, потому и решилась на кражу. Она хотела сказать что-то еще, но не выдержала и разрыдалась.

— И вы ее пожалели?

— А кто бы не пожалел? – грустно улыбнулся он. – Стащи она бутылку, как большинство из моих обычных воров, я бы не секунды не колебался, но тут ведь ребенок – причем она брала самое дешевое из того, что стояло на полках. Меня мать тоже одна растила, и я помню, как ей было трудно в девяностых вытягивать двоих детей. Короче, я остановил полицейских, которые собрались писать протокол – сказал, что прощаю ей убыток, но взамен прошу больше так не делать. Мужики молча кивнули и ушли, хотя я думаю им должно было влететь за ложный вызов. А женщина боясь посмотреть мне в глаза, выдавила из себя спасибо и на негнущихся ногах вышла из магазина, не веря своему счастью.

— Но на этом история не закончилась?

— С тех пор меня не покидала мысль об этом случае, - признался клиент, немного насупив брови. – И буквально через неделю, мы снова встретились – я сидел в своей каморке, вбивал товар в компьютер и краем глаза через камеру увидел ее в зале. В голове пронеслась мысль что она снова взялась за свое, поэтому решил понаблюдать. Она взяла макароны, немного лука и моркови, а также пару яблок – видимо, чтобы сделать пюрешку для ребенка. Лена, как я потом выяснил ее зовут, уже подошла к кассе, когда я ее остановил. Попросил подождать, а потом вынес ей большой пакет с продуктами, у которых подходил к концу срок годности, плюс положил сверху пачку памперсов. Обычно, я сам забираю просрочку, ну или отдаю ее сотрудникам если кому нужно, но подумал, что ей будет гораздо нужнее. Вы бы видели ее улыбку – кажется я в тот момент восстановил ее веру в человечество. Она словно помолодела лет на шесть, на минуту превратившись из крайне изможденного человека во все еще молодую и красивую женщину.

— Это был достойный поступок, - честно высказалась я.

— Ну я ей и сказал, чтобы она иногда заходила - буду помогать чем смогу, - с широкой улыбкой, сказал Филипп. – Но в следующий раз она пришла только через неделю, на мой вопрос почему, она ответила, что постеснялась. Пока собирал коробку, немного разговорились и я узнал, что ее бросил муж и оставил на нее все долги, а она сама работает поваром в школьной столовой – так что денег совсем мало. Собственно говоря, так начались наши с ней отношения – я пару раз подвез ее после работы, потом мы начали гулять на выходных, ее малышке я, видимо понравился, она сразу ко мне ручки потянула. Потом все стало серьезней – Лена в какой-то момент оставила меня в комнате одного, а потом вернулась уже полностью обнаженная. Сказала, что хотя бы так сможет отплатить мне за все что я для них сделал.

— И как вы поступили?

— Сказал ей она не должна платить своим телом за мою доброту, - тихо ответил он и замотал головой. – Нет, мне конечно хотелось, но я не мог принять это таким образом. Только не так! Подошел ближе и хотел одеть, но она крепко обхватила меня руками, потом как безумная начала целовать шею, лицо, губы и прошептала что любит меня и что она сама этого хочет. Тогда у меня отказали все тормоза и… ну вы понимаете.

— Понимаю, - кивнула я. – И все же это не давало вам покоя?

— С тех пор мы очень сильно сблизились, я практически все свободное время проводил с ними, но меня не покидало чувство будто все это – просто плата за то, что я содержу их с дочкой. Плюс я сумел уладить дело с долгами, что очень сильно облегчило Лене жизнь. И каждый раз, когда я что-то получаю от нее, мне кажется, будто она таким образом платит мне за это. Что каждый поцелуй, каждая ночь, проведенная вместе, все это - такой способ вернуть долг. И внутри меня все протестует против этого – я хочу, чтобы она меня любила за мои качества, мою душу, а не за помощь в том, чтобы выжить.

— Вы не можете понять правда ли она вас любит или это такая форма благодарности?

— Да, да! Именно! Но говорить с ней об этом я не решаюсь – не хочу оскорблять ее этим. Лена и так натерпелась в жизни - услышав об этом от меня, она может очень сильно расстроится. Но и я при этом не могу быть счастлив – это для меня как ложка дегтя в бочке меда.

— Могу заверить, что она по-настоящему вас любит и вам не стоит опасаться на этот счет, - с улыбкой сказала я. - Наоборот, она любит вас даже больше, чем если бы вы просто увиделись где-нибудь до того, как она вышла замуж и начали встречаться. Сейчас она знает какой вы великодушный человек, что вы способны принять ее такой какая она есть - я уверена, что во время вашего знакомства она не выглядела писаной красавицей, скорее уставшей от всех тягот мира женщиной. Плюс, вы оказались способны доброжелательно отнестись к ее ребенку – а для любой матери-одиночки это крайне важно. Не сомневайтесь в ее искренности – сейчас вы для нее самый ценный и любимый человек, наряду с ребенком. Возвращайтесь домой, обнимите ее, посмотрите в глаза, и вы все поймете сами. А если все-таки сомнения не исчезнут, попросите ее сходить ко мне – и мы все вместе поговорим.

— Наверное, вы правы, - пока я говорила лицо Филиппа становилось все светлее, по мере того как раздвигались его брови и едва заметно расширялись глаза. - Наверное я просто вбил в себе в голову те ее слова и просто никак не мог выкинуть их оттуда. Она уже столько всего для меня сделала – и это явно больше чем то, о чем я мог бы мечтать. Благодаря ей у меня появилась семья…

Поскольку мой идиотский шуточный эксперимент по сбору ста переводов и кэшбэку 30% за это не взлетел, я решил всё, что перевели мне уважаемые пикабушники округлить и отправить в фонд Константина Хабенского. Надеюсь не осудите. И да, я получил больше, чем сам отправил. Мне пришло 8 переводов на общую сумму примерно 330 р. Я отправил 4 до первого перевода мне на 55 р). Отправляю все, что пришло) Пусть эти небольшие деньги помогут хоть немного кому-то.

Спасибо за переводы:

@PiterPlain

@SovaAlekseevna

@Milasita,

Остальные 5 инкогнито ибо переводы пришли без комментов на Пикабу.

Но конечно спасибо всем!

Ну что, выдохнули без приключений? А их есть у меня.

Гроза тут была на днях, всю деревню Гадюкино смыло, молнии били - аж волосы дыбом вставали. Машины тонули, люди по пояс гребли. С утра звонок от мамы, у них под это дело света не было. Уже включили, но было страшно.

- Доча, и ведь только у нас отключилось, в соседних домах свет горел. Вот если бы везде - мне спокойнее было бы.

- Мам, вот точно говорю, спокойнее не было бы.

Когда деревья были большие, а мои дети мелкие, решили мы поехать в кино. Тихий осенний вечер, соседний небольшой городок. Фильм с приключениями, попкорн - всё как у приличных людей. Кино закончилось когда на улице уже стемнело, все неспешно собирались на выход.

И тут гаснет свет, везде. Абсолютная темнота вокруг, я на автомате сгребаю короедов за шиворот и волоку на улицу. Начнётся давка наощупь, паника какая-нибудь - не люблю я всего этого, от толпы лучше держаться подальше. На улице тоже не было ни одного огонька, только на горизонте зарево во всё небо и очень воняет чем-то химически горелым.

"Там, кажется, химзавод. Если ёбнет рванёт, то совсем каюк." - что творится непонятно, но тикать нужно, это точно.

- Всем закрыть лица одеждой и мухой в машину! - моя банда в условиях катаклизмов действует молча и слаженно. Как отряд спецназа, мы гуськом бежали к машине.

Окна задраить, вентиляцию прикрыть, начинать отступление. В полной тишине мы крутились по абсолютно тёмному городу, объезжая мечущихся людей. В лучах фар выныривали тени, в тёмных окнах мелькали огоньки телефонов и фонариков, светофоры не работали. Накатывало ощущение апокалипсиса.

Ни одного фонаря не светило и вдоль дороги, ощущение усиливалось. Я разглядывала горизонт впереди, зарева там не было. "Значит, город не накрыло." - сейчас приедем домой, а там новости почитаем, что куда бахнуло. Хотя бы от химзавода подальше будем. Да блин... После поворота в сторону дома перед нами стояли тёмные дома, улицы были пустынны. Редкие машины проносились мимо.

Да что случилось-то? Ещё один поворот и вдалеке мигал зелёным светофор. Вы когда-нибудь хотели обнять светофор? Я хотела. Освещённые окна домов нашего микрорайона грели душу и отгоняли панику.

В интернете был полный штиль и отсутствие информации. Обсуждать ещё не начали.

- Собака, пошли на площадку, там узнаем. - катаклизмы это весело, но прогулки никто не отменял. А на собачьей площадке знают всё.

- Да, подстанция там загорелась, потушили уже. Со светом разбираются. - собаки весело возились в стороне, апокалипсис отменялся.

В общем, ну его нафиг эти катаклизмы, пусть окна наших домов всегда нас встречают светом и теплом.