Понимаю, что мои почти тысяча подписчиков ждут от меня другого, но...

Начался тут флешмоб с историями про педофилов. Сами понимаете, зачастую такие истории редко кому рассказываются, даже родителям. А они висят тяжким грузом, давят, всплывают в самый неподходящий момент из памяти. И иногда просто хочется рассказать хоть кому-то, чтоб отпустило.

Моя история случилась, когда мне было 4-5 лет. Были у нас соседи по площадке - пожилая супружеская пара, Валентина Федоровна и Михаил Севастьянович. Оба в возрасте, из дома выходили редко, оба иногда прикладывались к бутылке, но выглядели вполне прилично и благополучно. Они тесно общались с моими бабушкой и дедушкой, мы прям дружили семьями - с регулярными заходами на чай и на поговорить и с оставлением меня у них, пока взрослые заняты (мама часто уезжала на заработки в другие города, воспитывали меня ее родители). Да и сама я часто забегала к ним посидеть. Насколько я знаю, у них был как минимум один сын и несколько внуков, но где-то в России, а родители-пенсионеры доживали век в глубинке Беларуси.

Помню, что Валентина Федоровна всегда была общительной, заботливой и слегка подбуханной пенсионеркой. Хотя в том возрасте я, конечно, не придавала этому значения. Она часто показывала мне какие-нибудь забавные и интересные вещицы - флакончики с духами, тюбики с помадой, вееры, перчатки. Некоторые из них принадлежали еще ее маме. Учитывая то, что старушка была старше моего дедушки, а он 1929 года рождения, представляю, насколько старыми могли быть эти вещи.

А вот Михаил Севастьянович чаще всего сидел в другой комнате на кровати, читал газеты или просто смотрел в окно. Он был не очень общительным и пил больше жены. Иногда я забегала к нему в комнату. Он показывал мне какие-то вырезки из газет, картинки, какие-то схемы приборов из советских журналов. И иногда, когда я сидела рядом с ним на кровати, он гладил меня по ногам.

Я относилась к этому как к должному. Поймите правильно - девяностые годы, провинциальный городок, в котором пенсионеры растят мелких, пока родители на заработках в других городах. Причем разницы между своими внуками и чужими не делали - одинаково всех хвалили и наказывали, кормили и поили, могли оставить у себя на ночь и запросто выкупать перед сном. Так что ничего удивительного в том, что меня погладил пенсионер, я не видела.

Но однажды на ногах он не остановился. Он залез мне рукой в трусы и начал гладить там.

Ребенку, который уже слышал слово "секс", но очень смутно представляет себе, что это такое, на уровне "когда взрослые целуются с языками", сложно понять, что дядя делает что-то не то. Я понимала только, что мне приятно от того, что он делает.

Так лет в пять у меня был первый оргазм.

Я смутно понимала, что рассказывать о том, что происходит, не стоит. Я продолжала приходить к нему в комнату. Для всех остальных ничего не поменялось. Мы всегда сидели спиной к двери. Когда мимо проходила его жена, он гладил мне ноги, и потом она с умилением рассказывала моим бабушке и дедушке, как мы с ним хорошо общаемся. Таких моих походов к нему было еще четыре-пять. А потом ему, видимо, захотелось большего.

Я до сих пор могу вызвать в памяти тот вечер. Полузадернутые шторы, кровать, запах пожилых людей в старой совковой квартире. И дедка, который спрашивает, нравится ли мне то, что он делает. После того, как я ответила "да", он сказал, что теперь я тоже должна сделать ему приятное, чтоб было по-честному. Он расстегнул ширинку, достал свое хозяйство и сказал его погладить.

Так я впервые увидела вживую член. Не детскую пипирку, которую в детском садике мальчики показывают девочкам на тихом часу. И, честное слово, мне стало очень страшно и противно. Я вскочила и выбежала из комнаты, побежала домой и спряталась в детской. Сделала вид, что играю, чтобы бабушка и дедушка не спрашивали, что со мной. А сама сидела и тряслась.

После этого я пару дней не выходила одна из дома, чтоб случайно на него не наткнуться. Гости, естественно, тоже закончились.

Никому из взрослых я ничего не рассказывала - боялась, что будут ругать. И не знала,что делать. Пока где-то через пару месяцев тот дедок не умер. Просто шел по улице и упал. Вроде бы что-то с сердцем. А я изо всех сил верю, что это instant carma.

Жизнь продолжалась. С течением времени история забылась. Напрочь. Видимо, так мой мозг оградил меня от лишних переживаний. И вспомнила я ее только тогда, когда начались мои отношения с мальчиками. Аукнулась она мне нехило - наложила отпечаток на отношение к сексу. Но, по понятным причинам, рассказывать об этом подробнее я не стану.

Какая мораль? А нет ее. Говорят, если рассказать о проблеме, она отпускает. Вот я и попробовала.

На случай, если не поможет, вопрос: к какому специалисту можно обратиться, чтобы сгладить воспоминания и уменьшить их влияние на мою жизнь? Вдруг у кого-то получилось справиться с подобными проблемами.

И - да, берегите детей. Иногда у них в жизни происходят ужасные вещи.

Когда я была ещё весьма мелким и несознательным существом, у соседей по дачному участку случился переполох. Приехав на дачу, они обнаружили двух крошечных слепых бельчат, выпавших из гнезда. Мамы-белки поблизости не наблюдалось. Взрослые совещались, решая что делать, одного бельчонка предложили взять мне и попробовать спасти. Кому в голову пришла такая задорная идея - история умалчивает. Но знаний на эту тему не было ни у кого, тем более у меня, так что я тут же согласилась и приняла слепой беспомощный комочек в свои руки.

Второго решили взять соседи, но передумали уже после нашего отъезда и оставили его на месте, надеясь на совесть мамы-белки. Уже повзрослев и имея доступ к интернету, я прочитала, что иногда из гнезда выбрасывают нежизнеспособных бельчат или мама-белка отказывается принимать назад переохладившихся детёнышей, считая их умирающими. Может быть, это были именно такие бельчата, или с мамой-белкой что-то случилось, но она за ним не пришла и второй погиб. Об этом я узнала много позже, уже когда выросла.

Так началась эпопея выращивания бельчонка дома, несущаяся как попало и от балды. Знаний о процессе не было ни у меня, ни у родителей, спросить тоже было некого. Сейчас я сильно подозреваю, что выжил карапуз вопреки, а не благодаря мне. Детали во многом забыты, потому что я абсолютно не заморачивалась запоминанием.

Его нужно было чем-то кормить, в продаже была только Малютка, ни о каких смесях или приблудах для выкармливания звериной мелочёвки тогда даже и не слышали. Самая маленькая найденная человеческая соска казалась гигантской, а резинка от пипетки постоянно слетала с бутылочки, так что приспособиться пришлось всем. Бельчонок пил разведённую смесь через дырочку, периодически пуская гигантские молочные пузыри из носа и подрастал. О частоте кормления я сильно не задумывалась, просто старалась кормить почаще.

Мы таскались парой, я не выпускала тряпочку с бельчонком из рук. Вероятно, где-то там и происходил массаж животика, потому что он чувствовал себя отлично, постепенно подрастая, покрываясь уже более-менее осмысленной шерстью и наконец-то открыл глаза. Где-то на этом этапе бельчатам начинают давать твёрдую пищу, но я об этом не имела никакого понятия и дело было пущено на самотёк. Бельчонок отказываться от соски не желал и всё так же весело пускал пузыри из носа во время кормления, в остальное время свободно перемещаясь по моей комнате и по мне. Здравая мысль о сооружении клетки не пришла в голову никому. Мне - по малолетству, родителям не понятно почему.

Постепенно бельчонок превратился во взрослую пушистую белку и сам начал таскать еду, периодически требуя бутылочку, а я смахивала на ветерана битвы с леопардами. Потому что это была моя белка и мы почти не расставались. Я шла в магазин с белкой на плече, спала с белкой, работала любимым деревом и тренажёром для разминок. Она карабкалась по моим ногам, спала в рукаве и вызывала жгучую зависть всех детей в округе. Белка считала меня своей мамой, а мою комнату - своим лесом.

В один из дней мне сказали, что дома жить белке нельзя и пора расстаться. Со станцией Юных натуралистов, о которой я и понятия до этого не имела, уже договорились. Я ревела взахлёб, билась в истерике и просила не отдавать. Вечером приехал дедушка, укоризненно покачал головой, глядя на мои слёзы и забрал её навсегда. Чуть позже мне сказали, что она сбежала и теперь живёт с другими белками в лесу.

Так и закончилась история с выкармливанием белочьего малыша и печальным для меня концом. Долгие годы после этого я скучала по ней и ловила себя на мысли, что она погибла в лесу. Только потом мне рассказали, что белка так и осталась жить на станции юннатов, а рассказ про побег был, чтобы я не канючила её назад.

Теперь я понимаю, что решение отдать было правильным, потому что условий и знаний для содержания белки в домашних условий попросту не было. Но в тот момент мне оторвали кусочек сердца.

Открыла недавно отцовский дембельский альбом и на кальке, которая между альбомными страницами, вот она - рука непризнанного художника)))

Принцесса наверное какая-то или королевишна, а может царица)) навсегда здесь теперь хранится.
Думала, думала, вспоминала - это же сколько лет уже этому произведению искусства))

В 6 лет я уже неплохо рисовала для выставок детского сада, меня даже не укладывали спать на тихий час, когда срочно требовался какой-то рисунок.
Я считала себя тогда такой важной особой))
Ещё бы - всех уложили спать, а я сижу и рисую карандашами - улицу с небом, солнцем, облаками, деревьями и розовым многоэтажным домом.

Значит - этот рисунок точно нужно датировать годами ранее)) скорее всего ему уже 42-43 года) настоящий раритет))

В детстве, пока я не поняла, что рисовать можно только в специальных альбомах)) рукой мастера были оставлены пометки не только в двух дембельских альбомах))

Цветочки были нарисованы на отцовских ватманах А1 с готовыми чертежами для сдачи диплома, которые были начерчены в карандаше и с разметкой кабельной продукции тушью разного цвета.

Отец, когда вспоминает этот случай, говорит, что он настолько опешил от этой цветочной поляны - ведь ему утром уезжать в другой город на защиту дипломного проекта, а тут такое ромашковое поле))
Я этот случай практически не помню))
А отец рассказывает, что он вооружился лезвием "Нева", ластиком и осторожненько срезал цветочки под самый корень)
Ну, а что? Нечего листы бесхозного ватмана по квартире раскладывать))

Мама рассказывает, что я постоянно карандашом и ручкой разрисовывала по всей квартире двери)) они были выкрашены белой краской) ну чем не девственный цвет, который прям так и манит начинающего художника))

- И когда ты только это успевала? Вот только позавчера двери отмыла, а смотришь - уже новая красуется надверная живопись. - удивляется всегда при воспоминаниях мама.

Самое смешное - это когда они как-то отодвинули шкаф от стены, а его заднюю фанерную стенку уже коснулась рука мастера. Там солнце, трава, типа что-то тюльпанов в карандаше))
- Мы просто обалдели, когда и как? - начали думать и вспоминать мои родители))
И вспомнили, шкаф отодвигали, когда делали перестановку, а ребенок был на стрёме, только этого и ждал))
Я говорю:
- Может вы сразу ещё тогда и видели все эти художества, переставили шкаф уже с живописью, да потом и забыли))
А я вот совсем всего этого не помню, но благодаря воспоминаниям родителей я знаю об этих всех случаях)

В кого из родителей у меня такая тяга с малого детства к рисованию, я не знаю.
Отец идеально выполняет чертежи, а мама рисовать совсем не умеет, но говорит, что в ее отца.
Значит художница я в дедушку, он очень хорошо рисовал, даже свой автопортрет глядя на себя в зеркало по воспоминаниям мамы.

Хотя она как-то рассказывала, что когда была маленькой, понаставила своих подписей в паспорте и военном билете своего отца, как настоящий начальник.
Начальником она в последствии и стала.
А документы её отцу естественно пришлось менять.

Ещё она разрисовала совершенно новый диван, у него была дерматиновая спинка, на которой хорошо было выводить всякие кренделя и загогулины.

А однажды они с сестрой на белой скатерти, которая покрывала стол, нарисовали цветочки чернилами. Чтобы скатёрка стала выглядеть повеселее)
Потом испугались.
И чтобы родители не увидели сие творение, они решили ее постирать. Художества не хотели отстирываться и юные художницы обильно залили нарисованные цветочки на скатерти уксусом.
Уксус уничтожил цветы вместе с тканью, на их месте образовались дырки.

- Мы хотели чтобы было красиво, а потом решили все исправить. - объяснили они свой поступок своей маме))
Скатерть естественно была полностью уничтожена.

Сколько нас таких нераскрывшихся в меру с талантом художников?
И какие у вас были холсты и полотна для ваших художеств?)

Я совершенно далек от археологии, но здесь, на Пикабу, есть камрады, которые очень интересно об этом пишут. Так что читаю. В процессе чтения какого поста я вдруг вспомнил что один раз я таки имел отношение к важному археологическому открытию.

Дело было давно, мы катались на арендованном судне по Онежскому озеру.  Программа была в целом стандартная - Кижи, рыбалка.  И одним из пунктов программы был заход в древнюю деревню Пегрема.  Я спросил - почему именно Пегрема? Руководитель нашей экспедиции ответил, что там классно. Там есть церковь, она как пизанская башня - красивая и наклонилась.  А кроме того, там ведутся раскопки  жилищ  древних мезолитических людей. Это подкупило. Жилищ мезолитических людей видеть мне еще не приходилось.

Место там действительно классное. С церковью, которая и не церковь даже, а часовня, вышла промашка. Часовня там была совсем не как пизанская башня.  Во-первых, она  была из дерева. Во-вторых, наклона я не заметил. Но эти несоответствия никого не расстроили и мы отправились на раскопки, про которые мне сообщили следующую информацию: "Раскопки тут уже не первый год ведет энтузиаст. Он серьезный ученый, приезжает каждое лето, как Робинзон живет в палатке и копает. " На берегу действительно стояла палатка. Около палатки на веревке сушились полотенце и женские трусы. "Странный Робинзон", - подумал я. Но тут из палатки вышла девушка. Видимо, Пятница.  Стало понятно, что Робинзон не странный. Да и Пятница тоже норм. Хотя по канону Пятницам трусы не положены.  Робинзон  Археологович вышел нам навстречу и сказал, что дальше территория раскопок и просто так туда ходить нельзя, а в сопровождении археолога можно. Мы были только за.

Раскопки представляли несколько раскопов непонятной формы. Археолог быстро выдал пакет информации про них, типа - вот тут был вход, тут очаг, тут рыбу заворачивали. А вот здесь нашли наконечник копья и глиняный черепок неясного назначения. Вся лекция заняла немного времени, и было похоже,  что он отрабатывает обязательную программу, а самое интересное, оно как истина - где-то рядом. После окончания лекции мы спросили - это всё? "Нет" - ответил  Робинзон  Археологович, - "В процессе раскопок я обнаружил древнее саамское место силы. Его тоже стоит осмотреть".  "Куда идти?" - спросили мы.  Он махнул рукой куда-то в направлении севера, и мы дружно двинулись к месту силы.  

Тропа к месту силы была увешана плакатами типа "Робинзон Археологович открыл/обнаружил/раскопал  Пегрему". Надписи были именно такими -  через слэш или слова были написаны на разных строках. Неопределенность/многозначность/многозначительность смыслов меня несколько позабавила и дала надежду, что дальше будет весело. А наша группа двигалась дальше. Поход на север был недолгим, примерно полкилометра.

Место силы представляло собой поляну, на которой довольно хаотично лежали несколько валунов. Никаких следов раскопок, кроме тропинок, протоптанных между валунами, не наблюдалось. Кто бывал в Карелии, тот знает, что встретить здоровенный валун в лесу гораздо проще, чем, например, медведя.  Потому что медведь от человека скорее всего убежит. А валун не такой прыткий, и, как правило, лежит на одном месте со времен ледника. Встретить несколько валунов рядом тоже не редкость.

- Сейчас я всё про это место расскажу! - сказал  Робинзон  Археологович, - Рассказ будет в стихах!

Из стихотворного повествования следовало, что каждый валун использовался по своему назначению. На одном девственности лишали, на другом рожали, потом там ещё что-то делали, ну а на последнем, самом большом, людей приносили в жертву древним саамским богам. То есть, картина вырисовывалась примерно такая: лишили девственности, зачали, родился, освежил голову вежеталем, принесли в жертву. Так себе была жизнь у саамов, не блистала разнообразием. Зато стабильность.

В этой прохладной былине мне было непонятно решительно всё. Ну зачем рожать на камне? Это же неудобно, особенно зимой. В принципе, и девственности на камне лишаться тоже так себе удовольствие, но там делов-то на пару минут, ради антуража можно и потерпеть. Но рожать точно не вариант. И самый главный вопрос - откуда Сказитель Археологович обо всём этом узнал, если раскопок не было? Неужели настолько зарядился силой этого места, что сумел проткнуть силой мысли тьму веков?

Тем временем повествование в прохладной былине добралось до последнего камня. Там саамские душегубы вздымали к небу руки и били жертву ножом прямо в грудную клетку. Всё это мне стало очень сильно что-напоминать. Но тут я отвлёкся. Дело в том, что в былине появился новый персонаж - Вековые Ели. Они там не просто так стояли, а смотрели, шумели, раскидывали ветви. В общем, полноценно участвовали в действии. Я огляделся и никаких вековых елей рядом не обнаружил. Вокруг стоял достаточно молодой сосновый лес, причем все деревья были примерно одного возраста. Учитывая близость деревни, можно было предположить что место силы находится на заброшенной пашне. Я такие леса встречал. Кстати, в Карелии около деревень в лесу можно встретить довольно странные сооружения  - рукотворные гряды из камней,  иногда они даже похожи на невысокие стены. Если не знать что это такое, то можно подумать, что это подкустовные выползни делили территорию. На самом деле это бывшие пашни. Крестьяне, когда их расчищали, просто аккуратно складывали камни в гряды. А пока я рассуждал о судьбах заброшенных земель сельхозназначения, повествование подошло к концу.

Закончить рассказ о диких нравах древних саамов Сказитель Археологович решил эффектно. "На этом месте", - сказал он, -"я нашёл ценнейший артефакт. Это настоящий прорыв в науке!"

Археолог  вытащил из задней части штанов артефакт.  Изделие древних саамов  имело форму зубила и грозно сверкало. Оно было черного обсидианового цвета, до блеска отполировано заботливыми руками древних саамских душегубов, и на нем не было ни малейшей царапины.

Я спросил: "Это точно та штука, которой и лишали жизни несчастных на той поляне?"  

- Она самая, - подтвердил автор истории древних саамов, - Вот прямо на том камне её и втыкали в грудную клетку жертвы.

И тут я понял, почему от этой истории меня не покидало чувство дежавю. Доколумбова Америка. Инки, майя и прочие ацтеки. Жрецы с ножами из обсидиана и вырванные сердца.  Я уже начал размышлять о ментальной связи древних саамов с Кетцалькоатлем, но тут в ход пошла проза жизни. В нашей компании был человек, который занимался реальным производством и инструментов видел много разных. Артефакт производственника явно заинтересовал и он попросил его посмотреть. "НЕТЪ!" - ответил знаток древних саамов. И объяснил, что это очень ценный артефакт, его ещё предстоит описать и занести в каталог "Очень Важных Артефактов". А пока смотреть на него можно только в руках археолога. Но даже такого осмотра нашему производственнику хватило. "У Вашего инструмента очень характерный способ заточки" - вежливо сказал он, - "такой способ начали применять только лет сто назад. Раньше точно никогда".  

Остап Бендер от археологии немного засмущался, внимательно посмотрел на нас и понял, что бить его не будут. Но могут отобрать бесценный артефакт с целью дальнейшего  изучения. Поэтому артефакт он быстро спрятал туда, откуда достал.

- Много вы понимаете в археологии. Я Пегрему раскопал, а вы про какие-то углы заточки. Лучше денег дайте за лекцию, - сказал он.

Денег ему дали, ведь не каждый день услышишь такую кул стори про саамских душегубов.

А археологией я больше не занимался. Но оно, наверно, и к лучшему.

Автор: Thomas Wisdom

История первая. Жареный повар

- Я была на работе, и тут зашёл этот парень, но с ним что-то было не так, понимаете? Что-то в его внешности, или, может, в ауре, я не знаю. Он подошёл, посмотрел меню и заказал бургер и картошку фри. Я беру бургер, и смотрю, он всё сильнее нервничает, понимаете? Будто призрака увидал. Я спрашиваю, содовую будете? А он молча кивает. И… и я даю ему содовую, а он будто взбесился. Отпрыгивает назад, а потом как швырнет поднос мне прямо в лицо! Засранец! Бросился бежать, врезался в дверь, долго дёргал ручку, а потом вывалился наружу и просто свалил, да ещё и не заплатил.

Вот поэтому я и увольняюсь. Мне за такое не платят.

- Еду я по трассе, и есть захотелось, понимаете? А тут как раз съезд, и вывеска: «MR FRYWELLS FRY ZONE». Никогда об этом чёртовом кафе не слышал, ну, думаю, ладно, заскочу. Асфальт на съезде не очень, но в целом ничего такого, проехать можно. А само кафе… Там было очень чисто, понимаете? Представьте себе самое чистое здание, в котором когда-нибудь были. Там вот, там было ещё чище. Слишком… слишком чисто, вот. Даже для ресторана там было слишком чисто, не то, что в какой-то забегаловке. И вот, захожу я, смотрю меню, заказываю бургер и картошку фри, и тут обратил внимание на эту цыпочку… Простите, на ту женщину за прилавком. Она была… ну, неправильной, что ли. Кожа у неё странная была, не знаю, как описать…будто хрустящая, прожаренная до корочки. Берёт она бумажный стаканчик, ставит его на поднос и просто… ну, запихивает в него целый бургер. А где моя картошка фри, думаю? А она всё держит руку в стаканчике, и она… ну, она просто отвалилась. Её рука, я имею в виду. Что? Нет, это не протез был, я бы сразу понял, это просто… ну, это была её рука. Не было ни крови, ничего, а внутри она полая была. Но там внутри что-то было. Похоже, ну… на картофельное пюре, наверное? А девушка спокойно спрашивает: содовой, мол, налить? У меня язык отнялся, я просто кивнул. А она наклонилась вперёд и… у неё изо рта что-то полилось, будто кровь! И оно шипело! Я совсем обалдел. Назад отпрыгнул, поднос оттолкнул… Даже дверь не сразу смог открыть. На дорогу выбрался, а вывески-то и нет. И съезда этого тоже нет. А ещё… В общем, я на днях бумагой порезался. И кровь…

Господи, моя кровь, она шипела и пузырилась!

История вторая. Звонок в службу спасения

- Алло?

- Да, у меня в доме какое-то животное.

- Понятия не имею, кажется, похоже на обезьяну. Увидело меня и убежало, я едва успел сделать фото. Секундочку…

- А? У него кожа такого странного розоватого оттенка, и оно было почти совсем лысое…

- Что?

- Нет, такой противный розоватый оттенок. У людей кожа совсем другого цвета. Так, у него было два глаза, рот, сейчас увеличу фото…

- Фу, там ещё такой жуткий комок между глазами и ртом. А внизу на нём какие-то отверстия…

- Что? Нет, это не розыгрыш, это… Какого хрена? Нет, я не описываю человека! Чёрт возьми, я же сказал, у него было два глаза, два!

- Алло?!

- Что вы себе... вот зараза, трубку бросили!

История третья. Кровососы

Кое-что они сделать не в состоянии.

Не могут пройти мимо кучки мелких предметов – вроде песка, риса или бус. Обязательно должны всё пересчитать. Не могут войти в дом без приглашения. У них аллергия на чеснок и розы – наверное, они разрушают их нейронные связи?

Но они учатся, они становятся умнее. Да, войти они не могут– но это не помешает им вытащить вас на улицу, стоит только открыть дверь. Некоторые надевают изъеденные молью противогазы и защитные костюмы – наверное, крадут в старых бункерах. В общем, они находят лазейки.

Я сижу, свернувшись калачиком в подвале, и пытаюсь не закричать. Дело в том, что мне только что пришла в голову одна мысль, и я никак не могу от неё избавиться. Может быть, это паранойя: я же рассыпал несколько мешков с песком и разбросал рис по всему дому… но, кажется, об одной мелочи я всё же забыл.

Перед входной дверью остался коврик с надписью: «Добро пожаловать».

Стоило после выходных выйти на смену и сразу понеслось интересно. Сознаюсь, бывают у нас исключительно скучные дни, когда людей не много и всем нужны только смазки и презервативы. Ни тебе задорного выбора БДСМ, анальных втулок или хотя бы фаллоимитаторов. Рассказываешь про смазку в дветыщипятисотый раз и искренне надеешься на то, что зайдёт покупатель, которому нужна не только она.

Но сегодня утро стартовало с огоньком. Забежала девушка за таблетками женскими, что само по себе не очень частый случай. Основной запрос - чтобы на голову влияли, потому что стресс, напряжённая обстановка и вообще расслабится бы и в отрыв. Вот это пробовала, и вот это - показывает на парочку БАДов, но всё не то. А вот как-то парень приносил таблеточки уже расфасованные и это была бомба, хотелось бы повторить.

- Как назывались таблетки? - спрашиваю. Потому что составы БАДов пересекаются и можно аналог подобрать.
- Не знаю названия.
- А выглядели как, не помните? - иногда можно по внешнему виду вычислить, бывали случаи.
- Розовые такие сердечки, по одному в маленькие прозрачные пакетики расфасованные. Они сначала на голову подействовали, а потом уже секс был классный. - отвечает она.
Я в гугле набиваю, чтобы поискать розовое и сердечками, а в голову закрадывается мысль, что не аптечный это ассортимент мог быть и не секс-шоповский вовсе. Походу, парень ей экстази притащил, но что это такое - не сказал, просто предложил попробовать.

Поправьте, если я ошибаюсь. Но это вам даже не "дайте мне что-нибудь женщине незаметно накапать", что тоже нифига не этично. Огорчать не стала, вдруг ошиблась всё-таки, но если нет - то долго она по секс-шопам замену искать будет. А пока она парочку БАДов разных у нас взяла, в надежде на повтор банкета.

Воскресным вечером я разорвала отношения с Маркусом. Усадила его на кухне, пытаясь сдержать слезы, и объяснила, что не вижу совместного будущего. К полуночи он съехал. Я настаивала, что не обязательно так спешить, предложила остаться спать на диване, пока не найдется новое жилье, но он заверил, что все будет в порядке: ему есть где остановиться. Я даже помогла погрузить несколько чемоданов в машину. А потом написала маме и близким друзьям о расставании. Все меня невероятно поддерживали, гордились мной и сожалели, что у нас не сложилось. В конце концов, я заснула под Netflix, слегка опечаленная отсутствием Маркуса в нашей постели, но зная, что поступила верно.

На следующее утро шум на кухне разбудил меня. Я подумала, что Маркус вернулся за чем-нибудь забытым… Но стоило открыть дверь спальни, как запах блинчиков ударил мне в нос.

О боже, он что, хочет попробовать убедить меня передумать?

Но Маркус вернулся. Его плакаты снова заняли прежние места на стенах, пальто привычно висело на вешалке, обувь стояла у входной двери. А как только я, неприятно удивленная, села за стол, Маркус принес мне тарелку блинчиков и чмокнул в макушку.

– Доброе утро, – пробормотал он. Я даже рта не успела раскрыть, как он, плюхнув рядом бутылку сиропа, продолжил. – На работе кое-что произошло, так что я сегодня задержусь допоздна. Ты не против?

Нет, должно быть это все мне только казалось.

– Маркус? – серьезно спросила я. – Что ты здесь делаешь?

Он посмотрел на меня как на сумасшедшую:

– Я здесь вроде как живу.

Я решила больше ничего не говорить, совершенно сбитая с толку. А когда за ним закрылась входная дверь, разблокировала телефон в поисках сообщений о расставании, которые отправляла вчера вечером.

Но они пропали. Последнее, что нашлось, это сообщение моей матери о телешоу, которое мы любим, но я отправляла его в 5 часов вечера.

И что теперь было делать? Воспоминания о расставании казались такими реальными, но очевидно, что этого не происходило на самом деле. Оставалось только смириться с мыслью, что это был всего лишь гиперреалистичный сон. Я так волновалась, планируя расставание, что подсознание сыграло со мной шутку. Растерянная, но все еще решительная, я поклялась себе, что сегодня вечером действительно расстанусь с Маркусом.

И так и произошло. Я ждала его с работы, сидя за тем же кухонным столом.А когда он вернулся, сказала, что нам нужно поговорить и усадила рядом. Как и во сне, несмотря на печаль, он был готов принять ситуацию, и начал собирать вещи. Я снова помогла ему и отнесла несколько сумок к машине. К полуночи он уехал, а я написала о расставании своим близким. К часу ночи я уже заснула.

А с утра проснулась в постели рядом с ним.

Я пораженно ахнула и он тут же испуганно вздрогнул:

– Что такое? Ты в порядке?

– Мы расстались прошлой ночью. Почему ты здесь?

Он выглядел смущенным.

– Тебе приснилось, что мы расстались, Лин?

– Это… – я запнулась. На самом деле я не могла с полной уверенностью сказать, что "это был не сон". Я проверила свой телефон, в очередной раз обнаружив, что сообщения с прошлой ночи исчезли. И вот так мы и лежали бок о бок в постели: я, списав все на то, что мне нездоровится, и Маркус, делающий вид, что все в порядке. Как будто ничего и не произошло, будто это был просто обычный вторник.

Когда он ушел, я позвонила своей лучшей подруге.

– Сегодня вечером я собираюсь расстаться с Маркусом.

– О, черт. Воу, – воскликнула она. – Что случилось?

– Просто... все те же проблемы, о которых я тебе рассказывала последние несколько недель. Работа, честность, ну ты знаешь.

Мари неопределенно хмыкнула.

– Ну да. Имеет смысл. Но ты уверена, что хочешь окончательно с ним порвать? Вы пытались обсудить проблемы?

Я только усмехнулась.

– Мари, я уже приняла решение. Я думала, он тебе даже не нравится.

– Сначала так и было, – объяснила она, – но я считаю, что вы подходите друг другу. И вы же даже живете вместе. Расстаться будет непросто. Я просто хочу убедиться, что ты все обдумала.

– Я все обдумала.

– Ладно. Помни, я всегда рядом, Лин. Просто скажи, если я чем-то могу помочь.

Третье расставание оказалось труднее предыдущих двух, которые, по-видимому, были всего лишь снами. Он все спрашивал и спрашивал “почему”, пытался убедить меня попробовать все исправить.

– Да в чем я был нечестен? – спросил он в итоге с мольбой в глазах.

– Ну, ты говорил, что у тебя нет семьи, но когда я пытаюсь расспросить подробнее, каждый раз отвечаешь по-разному. То твои родители умерли, когда ты был ребенком, то ты предпочитаешь просто жить сам по себе, а когда мы несколько недель назад пошли выпить, твой друг начал рассказывать, как ты пытался познакомить его со своей сестрой. И, кстати, о друзьях – откуда ты знаешь этих людей? Где вы встретились? На работе? И вообще, чем ты занимаешься на своей работе?

Он лихорадочно искал ответы.

– Я работаю в отделе обслуживания клиентов, – наконец выдавил Маркус. – Я провожу большую часть дня, отвечая на звонки, помогая коллегам с их проектами, посещая собрания и так далее.

– Это большее, что я когда-либо слышала от тебя о работе.

– Ну... это скучно. Просто служебные дела. Я не думал, что тебе интересно слышать о подобных вещах. Думал, тебе нравится моя загадочность.

– Раньше нравилась. Но загадкам не место в серьезных отношениях. Мне нужен кто-то, на кого я могла бы положиться. И мне жаль, Маркус, но я не думаю, что это ты.

Я помогала ему нести сумки, я звонила Мари, я даже плакала, чувствуя облегчение, уверенная, что на этот раз все действительно кончено. Я знала, что это не сон. Я просто не смогла бы так ловко придумать ответы за Мари. Черт, да она взвыла от смеха, когда я дошла до разговора о его работе

– Звучит так неправдоподобно, что просто бред! – выдавила она между приступами смеха. – Как будто пятилетка описывает работу в офисе. Он точно никогда не скажет правду, верно?

Сложно было не согласиться. Я сделала правильный выбор, расставшись с ним. За несколько минут я  разослала сообщения маме, нескольким друзьям и даже обновила статус в социальных сетях, чтобы оповестить даже незнакомцев о нашем с Маркусом разрыве.

Шум воды, пение… Я проснулась, обнаружив что Маркус в душе. Его сторона кровати была всё ещё слегка теплой, одеяло откинуто. Я обошла всю квартиру, проверила каждый уголок, и, конечно же, все его вещи стояли ровно на своих местах, словно он никогда и не уходил. В панике я позвонила Мари, наконец, смирившись с мыслью, что здесь что-то реально не так.

– Мари, ты помнишь наш вчерашний разговор?

Она замялась.

– Ты имеешь в виду прошлые выходные, когда ты звонила мне по поводу сережек?

– Нет, я про вчера. – Надеюсь, разочарование в моем голосе было не очень заметно. – По поводу Маркуса.

– А что с ним? У вас всё в порядке? Вы поссорились? Прости, Лин, я нечасто проверяю телефон, так что, если ты оставляла сообщение, я его ещё не прослушала…

Я была на грани отчаяния.

– Я не оставляла сообщения! Мы разговаривали. Прям по-настоящему: я рассказывала тебе что-то, а ты отвечала. Я говорила о том, что собираюсь расстаться с Маркусом. А потом, позже, позвонила снова, чтобы рассказать, как всё прошло

– Ты расстаешься с Маркусом?! – встревожилась Мари. – Зачем?

Я положила трубку. К тому времени, как Маркус вышел из душа, я уже ждала его за кухонным столом. Он улыбнулся, но заметил моё несчастное выражение лица, подошёл и сел.

– Ты в порядке? – тихо спросил он и протянул руку, видимо, желая утешить, но я отшатнулась.

– Нам нужно расстаться.

Он выглядел обиженным.

– С чего вдруг?

– Я долго думала об этом, и просто не вижу совместного будущего. Я хочу, чтобы ты ушёл.

Он торжественно кивнул. Такая искренняя, неподдельная печаль даже заставила меня на мгновение засомневаться в решении. – Я понимаю. Как скоро мне надо съехать?

Я смягчилась.

– Не спеши. Я подожду столько, сколько понадобится. Ты можешь спать на диване, пока не найдешь квартиру.

– Спасибо, Лин, я это ценю. Когда вернусь с работы, соберу вещи. Я остановлюсь у друга. Если тебе несложно, не могла бы ты объяснить мне, почему? Как ты думаешь, почему мы не подходим друг другу?

У меня было достаточно попыток, чтобы отрепетировать речь.

– Мне кажется, я едва знаю тебя. Мы встречаемся уже восемь месяцев, ты невероятно красив и очарователен, не пойми меня неправильно – до тебя я ни с кем  не соглашалась жить вместе до того, как проведу минимум год в отношениях.  Ты скрываешь свою работу, своих друзей и семью, я знаю твои интересы, и мы много разговариваем… Но я не в состоянии описать, кто ты. Когда люди спрашивают о тебе, я могу сказать только, что ты высокий, забавный и милый. Но больше ничего. Если я едва знаю тебя после восьми месяцев, тогда какой в этом всем смысл, Маркус?

Он задумался на мгновение.

– Какие качества ты хотела бы во мне найти?

Мое лицо озадаченно вытянулось, а он продолжал:

– Какого парня ты ищешь? Потому что очевидно, что я не такой.

– Я не знаю, Маркус. – Сбитая с толку, я покачала головой. – Кого-то, кто рассказывает о своей жизни? Кто со мной откровенен?

– Я могу измениться...

– Я не хочу этого, – перебила я его. – Решение принято. Мне жаль. Мне было хорошо с тобой, и я надеюсь, что ты найдешь кого-то особенного. Но это не я. Хорошо?

На мгновение повисла тишина.

– Хорошо.

А потом он ушел на работу. Я написала Мари, что мы расстались, проигнорировав все ее сообщения, за это время, наполненные беспокойством обо мне и моем “вымышленном” звонке.

Маркус вернулся домой вечером, я помогла ему собрать вещи и отправила восвояси. А потом сделала себе тройной эспрессо. В ту ночь я не собиралась спать. Увидеть как солнце восходит утром четверга, увидеть это в одиночестве, без Маркуса – вот чего я хотела. Я не понимала, что происходит, но точно знала, что он всегда появляется, пока я сплю. Может быть, если не спать, он исчезнет навсегда?

Часы пробили три. Я моргнула всего на секунду, а когда открыла глаза снова, он уже лежал рядом со мной в постели и спал глубоким сном. Я вскрикнула от его внезапного появления, но это его не разбудило. Он даже не пошевелился! Маркус, которого я так сильно любила. Маркус, с которым я расставалась каждый день на этой неделе…

Пока он спал, я ничего не могла сделать. Так что просто легла и смирилась.

Утром я решила не терять время зря. Его будильник прозвенел в восемь, я тоже проснулась и немедленно начала действовать.

– Маркус, нам нужно поговорить...

– Детка, притормози, я едва глаза открыл. – Он сонно прижал меня к себе и погладил по голове. Несмотря ни на что, его нежные теплые объятия… Черт, он и правда безумно красив. Если бы он только не замыкался в себе, в ответ на личные вопросы, я в конце концов могла бы выйти за него замуж.

Но я уже приняла решение. И я чертовски упряма.

Он отпустил меня, потянулся и уже собирался одеваться, но я остановила его.

– Маркус, подожди, нам нужно поговорить прежде чем ты уйдешь.

Он повернулся и улыбнулся мне, лучась любовью.

– Конечно, о чем ты хочешь поговорить?

– Я думаю, нам нужно...

– О, детка! Я давно хотел спросить. На следующей неделе на работе планируется большое благотворительное мероприятие, официальный ужин. Не хочешь пойти со мной на свидание? Было бы здорово! Я редко говорю о работе, но может быть ты хочешь познакомиться с коллегами, покрасоваться в красивом платье…

Я была ошеломлена. Никогда раньше такого от него не слышала.

– Почему ты меня приглашаешь?

– Потому что... ты моя девушка?

Решимость вернулась ко мне

– Маркус, нам нужно расстаться.

И за мгновение до того, как привычное грустное выражение вползло на его лицо, что-то иное мелькнуло в его глазах. Все произошло слишком быстро, чтобы быть уверенной, но похоже, что он был... раздражен. Или разочарован.

– Может быть, есть какой-то способ, все уладить? – спросил он искренне. "Я люблю тебя, Лина. Ты мне нужна.

Новая тактика? Неожиданно.

– Извини, Маркус, но... нет. Я не думаю, что мы сможем это уладить.

– А как же ужин? – Теперь его голос звучал почти умоляюще. – Я подумал, может, тебе будет интересно посмотреть, где я работаю. Или познакомиться с моей семьей. Тебе бы такое понравилось?

Он говорил о тех вещах, о которых я впервые заговорила лишь на этой неделе. Когда пыталась расстаться с Маркусом. Со мной все было в порядке. Что-то происходило и я ничего не выдумала. Он играет со мной!

Пора покончить с этим дерьмом.

– Что происходит?

Из его широко распахнутых глаз сочилась невинность.

– Я просто хочу стать лучше ради тебя, Лина, потому что я тебя люблю. И не хочу, чтобы ты отказывалась от хороших отношений только из-за моей скрытности.

– Ты знаешь, что я не об этом говорю.

Он продолжал делать вид, что не понимает.

– Так о чем ты говоришь?

– О расставаниях. Обо всех тех разрывах.

Он покачал головой.

–  Я не понимаю, Лин. слишком рано, для игр разума. Я соберу свои вещи, когда вернусь с работы, хорошо?

Но прежде чем Маркус вышел за дверь, я схватила его руку.

– Не ходи на работу! Останься! Поговори со мной! – Может быть, если я смогу удержать его рядом, если продолжу на него давить, он раскроет правду.

Он легко освободился.

–  Значит сначала ты расстаешься со мной, а теперь молишь остаться здесь, с тобой?

– Разговор не окончен.

– Увидимся вечером.

И он ушел.

Я позвонила всем, кого могла, хотя бы отдаленно, считать друзьями, и рассказала о расставании. Может быть, он втянул Мари в свои игры, но не может быть, чтобы все в этом участвовали, верно? Я позвонила маме, папе, нашим общим друзьям с Мари, нескольким друзьям из колледжа, моей кузине Луизе, руководителю моего книжного клуба, черт побери, да даже курьеру в местном китайском ресторане! Весь день я висела на телефоне, словно секретарь, чья единственная задача – донести всем, кому только можно, информацию о разрыве. К тому времени, как Маркус вернулся с работы домой, у меня на телефоне закончились необзвоненные контакты.

На этот раз я и пальцем не пошевелила, чтобы ему помочь. Сидя на диване с перекрещенными руками на груди, я наблюдала, как он строил обиженные мордашки, когда я в очередной раз отвергала его просьбы о помощи. Когда он ушел, я заперла дверь и подперла ее стулом. Закрыла окна и поставила банки на пол под ними – своеобразная сигнализация, что угодно, только бы он не просочился незамеченным.

Все напрасно. Вновь, сразу после трех, он волшебным образом оказался в моей постели, а его вещи – в моей квартире. Я разочарованно застонала, зарывшись лицом в подушку…. И в тот момент, услышала голос над ухом, почти неслышный шепот...

– Ты правда обзвонила такую кучу народу? Правда? Ты представляешь, насколько усложняешь мне задачу?

Я отбросила подушку в сторону, осмотрев спальню, но там был только Маркус, спокойно похрапывающий рядом. Волосы на затылке встали дыбом. Я чувствовала, что теряю рассудок, но в то же время была уверена, что это не так. Что-то происходило, и Маркус был в этом замешан, но как он мог тянуть за ниточки во сне? Я пыталась разбудить его, чтобы как можно скорее разобраться. Словно одурманенный или пьяный, как бы я ни кричала, ни тыкала, ни трясла, он все еще спал. Или, по крайней мере, превосходно изображал спящего. Я сдалась и снова заснула рядом с ним.

Новая реальность лишала меня всех сил: эмоциональных, умственных, физических.

Я раз за разом расставалась с ним. Он раз за разом возвращался.

Мы оба пробовали новые тактики. Однажды я даже не стала заводить разговор о разрыве, просто выгнала его из квартиры и выбросила все его вещи на тротуар. Но точно в три часа ночи все вернулось на свои места.

Я пробовала распечатать скриншоты сообщений о разрыве, спрятать их, спрятать что-то из его вещей, чтобы посмотреть, вернется ли оно на прежнее место на следующий день.

Я разрезала его костюм на тонкие ленты, вызывала полицию, разбила его машину, выбросила его телефон в унитаз, укусила его… Искала хоть что-то, что он не смог бы восстановить.

И ничего не нашла.

Прошло некоторое время и происходящее перестало расстраивать…

Все превратилось в забавную игру.

Знаю. Звучит нездорово. Но я не была поймана во временную петлю или что-то вроде того. Дни шли за днями. Все, что я делала или говорила, кроме Маркуса, оставалось в уходило в прошлое. Но Маркус… Маркус раз от раза возвращался к исходной точке.  Расставаться с ним приносило мне почти такое же удовольствие, как и влюбленность. Если бы вы могли делать все, что угодно с кем-то каждый день, зная, что, когда проснетесь утром, он все еще будет от вас без ума, разве вы не сделали бы то же самое, что и я? Потрясающее чувство. И я не заходила слишком далеко, нет. Я никогда не убивала его. Я никогда не разрушала то, что не принадлежало ему. Просто научилась наслаждаться своим новым положением. И это стало забавным, как только улеглась паранойя.

***

Мы встречались с Маркусом десять месяцев и два из них расставались. Я решила, что пришло время более усердно искать ответы. Подумала, что сейчас его проще достать, чем в первые дни, когда я еще подыгрывала его перезагрузкам. Утром, вместо того чтобы настаивать на том, что мы вчера расстались, я позволяла ему заботиться обо мне, целовать меня, а затем, будто в первый раз, говорила, что нам нужно расстаться. Он каждый раз реагировал по-разному, подбрасывая мне подсказки. Это было похоже на игру. Иногда, когда все шло реально хорошо, я не расставалась с Маркусом до поздней ночи, чтобы оставалась всего пара часов, прежде он вернется в кровать.

В эту ночь я не стала засыпать до трех. Мне нравилось быть бодрой во время его перезагрузок, если я не была слишком измучена очередным тяжелым расставанием. Иногда в 2:59 я опускала веки и начинала обратный отсчет, пытаясь понять, достаточно ли точно мое чувство времени, чтобы открыть глаза ровно в три ночи. Ровно в то время, когда тело Маркуса материализуется рядом со мной.

И вот, он появился вновь. Нежно погладив его по голове, я прошептала:

– Почему всегда три?

Спящее тело ответило безмолвием.

– Что такого особенного в трех часах ночи?

Я попробовала другой подход.

– Давай, Маркус, поговори со мной. Я думала нам было весело последние пару месяцев.

Он фыркнул. Конечно, можно было принять это за сонное бормотание, но все же больше походило на сдавленный смех. Я не собиралась упускать шанс.

– О, ты думаешь это смешно? Тебе не нравится наши новые ритуалы?

Наконец, он повернулся ко мне и открыл глаза:

– У меня бывали отношения и похуже.

Пришла моя очередь смеяться:

Теперь я фыркнула в ответ.

– Верится с трудом.

Повисло молчание. Я продолжала гладить его волосы.

– Кто ты на самом деле?

– Я твой парень. – Он улыбнулся

– Ага, но я имею в виду, кто ты такой?

Он задумался.

– Человек, который так сильно жаждет быть с тобой, что готов приложить все усилия для этого.

– Но почему? Что во мне особенного?

Некоторое время Маркус молчал, размышляя, а потом вздохнул:

– Ладно, я всегда смогу стереть твою память позже.

– Так ты поступал с моими друзьями? – Я наклонила голову.

Маркус кивнул.

– Ты особенная, Лина. Для меня ты очень ценна. Ты отличаешься от других людишек. Ты ведь знаешь это? Ты упряма, но я еще упрямее. Ты не позволяла моим играм свести тебя с ума. Ты почти в себе не сомневалась. Сама поняла, что можешь делать со мной все, что хочешь, и за ночь все наладится. Ты изучала меня. Честно говоря, я впечатлен. И это справедливо – я тоже изучал тебя, чтобы убедиться, что ты та, кем ты кажешься.

Я нервно сглотнула. Никогда раньше он такого не говорил.

– И... кто я на самом деле?

– Трудно объяснить. Моя работа – моя настоящая работа, Лина, – это пожирать. Не людей, не смотри на меня так. Энергию. Она поддерживает меня. А у тебя особая притягательность – ты неотразима для... таких, как я. Восхитительная, питательная, и очень редко встречающаяся. Вот почему я держал тебя подальше от своей семьи. Может быть, они захотят присвоить тебя себе. Но ты нужна мне исключительно для себя. На всю твою естественную жизнь. Я бы сказал: "Пока я буду рядом", но очевидно, что тебе от меня никак не избавиться. Ты слишком сильно мне нравишься. Ты – мой хлеб и зрелища. Ты держишь меня в напряжении, я даже не подозревал, что люди на это способны.

Сердце билось у меня в горле.

– Так ты демон?

– Это так по-человечески, – рассмеялся Маркус.

– И… твоя еда. Моя энергия. Которую ты… пожираешь. Это как-то влияет на меня?

– В тебе все замечательно, Лина. Сколько бы я ни ел, ты восстанавливаешься почти сразу. Словно атомная электростанция. Если тебе все это пугает, просто скажи и я сотру воспоминания. А утром ты, как обычно, объявишь, что уходишь от меня.

Сердце все еще загнанно билось, но я вдруг поняла, что не из-за страха. От волнения.

– Я не боюсь.

– Уверен, что нет. Еще одна вещь, которая делает тебя особенной, Лина.

Он затащил меня под одеяло.

***

Я до сих пор не знаю, кто такой Маркус. Может он был прав, когда при третьем расставании говорил, что мне нравится загадочность. Но я знаю, что он понимает меня лучше, чем кто-либо до него. И, хотя и не могу сказать, что понимаю его, мне правда кажется, что я знаю достаточно. Он сделает все, что я захочу. Он меня любит. Я больше не расстаюсь с ним каждый день, но если будет нужно, он по первой просьбе восстановит все к изначальной точке: предметы, воспоминания. Пока он рядом, пока он ест, он полностью в моем распоряжении.

Может быть я веду себя глупо. Может быть играю с силой, которую не могу постичь, и однажды буду за это наказана. Единственное, о чем я боюсь спросить: если я добровольно позволяю ему питаться собой. значит ли это, что моя душа проклята? Хотя, возможно у него найдется способ позаботиться обо мне и после смерти. Мы встречаемся уже два года, и он – лучшее, что со мной случалось. Мама все время спрашивает, когда мы собираемся пожениться. Мари интересуется цветом платьев для подружек невесты.

Я хочу, чтобы он поскорее задал вопрос. Но не хочу ему этого говорить. Это наша новая игра, последняя игра, которая заменит цикл расставаний: как он собирается сделать предложение? Может быть, если ему действительно захочется поиграть, он будет делать предложение снова и снова, пока оно не станет идеальным, стирая память всем, кому я расскажу? А может, мне это даже понравится…

Я просто надеюсь, что он поторопится. Потому что, между нами говоря, у меня задержка. И не хочу делать поспешных выводов, но если у меня действительно булочка в духовке, я бы предпочла, чтобы она появилась на свет при женатых родителях. Я еще не делала тест на беременность. Пока что просто… страшно.

Потому что, если я даже не знаю, кто такой Маркус, тогда что, черт возьми, вылезет из меня через девять месяцев?

~

Оригинал (с) dollcollective

Поддержать проект можно по кнопке под постом, все средства пойдут на валокордин и прочие успокоительные, чтобы не шарахаться от каждого звука =)

Телеграм-канал, группа ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Многие удивляются, когда я говорю про постоянных клиентов. Мол, это, небось, юридические лица, у которых регулярно происходит что-то этакое. Отнюдь! Есть среди постоянных клиентов и физические лица. Отдельно подчеркну, что именно лица, а не уголовные морды.

Года три назад обратился гражданин, отменить несколько судебных приказов, причем приказы, что типично, по кредитам бородатых годов. То есть понятно, что сперва отменить приказы, потом, если выйдут в исковом порядке - кончить сроками исковой давности.

Пошел, сделал доверенность на 10 лет. Я еще удивился. Не много ли - на 10 лет? Даже если кредиторы окажутся совсем нерасторопными - за пару-тройку лет управимся.

- Не, нормально, - заверил клиент. - У меня была бурная молодость...

И молодость в самом деле оказалась бурной! С тех пор раз в квартал, стабильно, отменяю какой-нибудь судебный приказ в отношении этого клиента,а то и два. Причем, география - от Калининграда до Владивостока.

За это время клиенту успело исполниться 45 лет, соответственно, паспорт он сменил, это еще хорошо, что копия старого паспорта осталась, чтобы доказать, что на момент вынесения приказа был прописан в другом месте. Кстати, если б паспорт не сменил - место под прописки кончилось бы уже очень скоро. Впрочем, все это приключение и началось потому, что клиент решил начать новую жизнь с чистого листа, без долгов, без штампов о расторгнутых браках.

Короче говоря, пусть и небольшой работой, но этот клиент стабильно меня обеспечивает, дай ему Бог здоровья.

Ежу понятно, что истории не было б, если б не было б какой-нибудь коллизии. И коллизия есть!

Всплыл очередной судебный приказ, в Приморском крае, я привычно отправил заявление на отмену судебного приказа, приложил доверенность, попросил направить определение об отмене на свой адрес...

А вместо этого приходит ответ, что не будут рассматривать мое заявление, поскольку доверенность истекла! Тут я знатно офигел. Я, конечно, понимаю, что на Дальнем Востоке время спешит, но не так, чтобы на 7 лет!

Долго перечитывал определение, потом вертел доверенность в руках. Блин, или я тупой, или лыжи не едут! Все же правильно! Прописью прописано "доверенность выдана сроком на десять лет".

И тут до меня допетрило! Видимо, кто-то там, на судебном участке, настолько привык к доверенностям сроком на год, что, посмотрев на дату, когда доверенность была выдана, не стал листать дальше, чтобы посмотреть, на какой срок она выдана!

Между тем я продолжаю составлять четвертый сборник "Юридических историй", который находится здесь: https://author.today/work/210898

Всем привет.

Настала пора наконец закончить с прелюдиями и перейти к рассказу про один из самых важных навыков системного аналитика - REST. Больше важны навыки практического применения\проектирования, но и теория тоже важна. Как минимум для прохождения собеседования, потому что значительная часть вопросов приходится как раз на интеграцию и знание REST в том числе.

В следующем посте разбавлю серию только теоретических - практикой. Приведу шаблон того, как можно описывать API.

REST

Representational State Transfer (REST) в переводе — это передача состояния представления.

Сам по себе REST – это архитектурный стиль взаимодействия компонентов распределённого приложения в сети. Архитектурный стиль – это набор согласованных ограничений и принципов проектирования, позволяющий добиться определённых свойств системы.

И у него есть определенные принципы, которые важно понимать и применять при проектировании системы.

1. Client-Server (клиент-серверная архитектура)

В рамках данного принципа самое важное - это отделение клиента и сервера. Клиент - это интерфейсная часть (уровень представления), сервер - это центральное звено системы, на котором реализованы все основные функции системы (наш backend). Более подробно рассмотрено в части 6 этой серии.

2. Stateless. Без состояния

Это понятие означает, что сервер не должен хранить информацию о состоянии клиента, в том числе информацию о предыдущих запросах клиента, а клиент не должен знать ничего о текущем состоянии сервера.

Это не значит, что у них вообще нет состояния, но они не отслеживают состояние друг друга (что очень удобно, т.к. избавляет нас от необходимости держать постоянное неразрывное соединение между двумя системами).

Поэтому каждый запрос рассматривается индивидуально, как будто бы не было ничего до, и не будет после. Соответственно клиент в этом случае, обязан предоставить все необходимые данные для успешного выполнения запроса. Это, пожалуй, почти единственная логика, которая должна быть на клиенте.

3. Единообразие интерфейса

Принцип гарантирует, что между клиентом и сервером существует общий язык (интерфейс), с помощью которого они будут понимать друг друга. Т.е. клиент посылает понятные серверу запросы, использую конкретные HTTP-методы, сервер посылает ответ в понятном клиенту формате.

Это достигается через несколько субограничений:

1. Идентификация ресурсов

В терминологии REST что угодно может быть ресурсом — HTML-документ, изображение, информация о конкретном пользователе - то, чему можно дать имя. Каждый ресурс должен быть уникально обозначен постоянным идентификатором. «Постоянный» означает, что идентификатор не изменится за время обмена данными, и даже когда изменится состояние ресурса. Если ресурсу присваивается другой идентификатор, сервер должен сообщить клиенту, что запрос был неудачным и дать ссылку на новый адрес.

Тут важно понимать, что в REST (в идеале, по крайней мере), ресурс может быть только существительным, а не глаголом. Потому что за "глагол", т.е. действие - отвечает конкретный метод.

2. Управление ресурсами через представления

Второе субограничение «унифицированного интерфейса» говорит, что клиент управляет ресурсами, направляя серверу представления, обычно в виде JSON-объекта, содержащего контент, который он хотел бы добавить, удалить или изменить. В REST у сервера полный контроль над ресурсами, и он отвечает за любые изменения.

Когда клиент хочет внести изменения в ресурсы, он посылает серверу представление того, каким он видит итоговый ресурс (а для этого, сервер сначала должен предоставить эту информацию клиенту). Сервер принимает запрос как предложение, но за ним всё так же остаётся полный контроль.

3. Самодостаточные сообщения

Самодостаточные сообщения — это ещё одно ограничение, которое гарантирует унифицированность интерфейса у клиентов и серверов. Только самодостаточное сообщение содержит всю информацию, которая необходима для понимания его получателем. В отдельной документации или другом сообщении не должно быть дополнительной информации.

4. Кэширование

В данных запроса должно быть указано, нужно ли кэшировать данные (сохранять в специальном буфере для частых запросов). Если такое указание есть, клиент получит право обращаться к этому буферу при необходимости.

Это нужно для того, что максимально ускорить обработку запроса от клиента. Для примера, если нам нужно часто получать информацию о пользователе (а сама информация о пользователе меняется достаточно редко, что важно), то мы можем закэшировать эту информацию.

Т.е. стандартный запрос выглядит условно так: Фронт -> микросервис адаптер к фронту -> какой-нибудь микросервис MDM системы пользователей -> база где лежат пользователи и потом обратный путь. Это не прям мгновенно всё происходит. Что мы делаем - например, наш фронт прислал запрос GET /user/121, мы проделали этот путь, описанный выше, но еще и сохранили эти данные в кэше на уровне микросервиса-адаптера. В следующий раз, когда фронт вызовет метод GET /user/121, наш путь будет намного короче и быстрее - всего лишь от фронта к нашему же микросервису в кэш и сразу обратно.

Тут есть множество нюансов, которые нужно учесть - но в целом полезный инструмент.

5. Система слоев

Система слоев предполагает наличие большего количества компонентов, чем клиент и сервер. В системе может быть больше одного слоя. Тем не менее, каждый компонент ограничен способностью видеть только соседний слой и взаимодействовать только с ним.

Но что самое замечательное, при добавлении новых слоев между клиентом и сервером - их не нужно дорабатывать. Т.е. не важно, если у нас архитектура выглядит как просто "Клиент" -> "Сервер", или "Клиент" -> "Прокси" -> "Балансировщик" -> "Несколько серверов" - их логика не меняется (тут разработчики могут меня поправить или дополнить, буду благодарен).

Что-то вроде того:

Еще есть отдельный принцип "Код по требованию", который подразумевает то, что клиент может получить с сервера прям "кусок кода" (условно), который ему необходимо выполнить у себя.

Звучит интересно, но честно, ни разу не сталкивался, поэтому не могу что-то детальное рассказать.

P.S.: В следующих постах расскажу про best practices, связанных с именованием эндпоинтов и прочими полезными штуками для проектирования своих апишек.

По традиции - буду признателен за вопросы про карьеру\профессию\чему угодно связанному со сферой IT - постараюсь ответить на всё.

P.P.S.: Также веду телеграмм-канал, в котором делюсь разным про профессию и про свой путь в ней. Есть и хардовая информация (асинхронные, синхронные интеграции, примеры ТЗ\шаблонов написания микросервисов), так и более софтовая - см. закрепленный дайджест.

Автор: Prophet Storm. Источник: https://bogleech.com/creepy/creepy13-mothervine2

Первая часть.

Привет, док. Вот уж не думал, что вам придётся меня обследовать. Спорим, вам тоже никогда не приходило в голову, что когда-нибудь до этого дойдёт?

Ну, я съездил в Африку с этим… сержантом. День ото дня он волновался всё сильнее, только и разговоров было, что о Матери-лозе, о том, что это воплощение злой силы природы, не само растение, конечно, а что-то внутри него, и оно распространяется на всех людей и животных, что окажутся рядом. Чем дольше я слушал его бред, тем больше сомневался, что он сохранил рассудок в достаточной степени, чтобы выполнять роль проводника, но, похоже, с чувством направления у него всё же был полный порядок, и мы уверенно продвигались через джунгли.

Первая встреченная нами на пути деревня… О, Боже, это было ужасно. Сотни людей лежали на земле или висели в воздухе на лианах, их кожа была бледной, почти как мел, на ней проступала какая-то зеленоватая жижа, и, о Господи, кошмар, их глаза… Куда подевались их глаза? Они исчезли, и эти ужасные красные цветы прорастали из глазниц! Я слышал их голоса, но они должны были быть давно мертвы, как такое вообще возможно? Их языки болтались, свисая до самой груди, они никак не могли говорить, о, пожалуйста, убейте меня… Прошу, я…

Док, это вы? Простите. Когда я думаю об этом, то немного теряю самообладание. Это вода? Спасибо. Я постараюсь пить маленькими глотками. Так вот, я хотел рассказать о том, что же случилось с сержантом.

Они все были мертвы. Лианы достигли деревни. Все растения, даже те, что обычно не цветут, даже сухие ветки, которыми были крыты хижины, да что там, даже дрова в ямах для костров, все были покрыты этими отвратительными маленькими красными цветами. Они пахли жжёной медью. Запах крови… кажется, меня сейчас стошнит.

В центре деревни росло большое дерево. Оно всё было покрыто цветами Ascarina Materna, а у его основания располагалось что-то вроде кольца из усиков, которые слегка шевелились, как от ветра. Я спросил сержанта, Мать ли это, но он ответил, что, разумеется, нет, оно было недостаточно большим. Но это не помешало ему его поджечь. Чёртов вояка, я понятия не имел, что он взял с собой бензин! Сержант сказал, что в джипе припрятано ещё две канистры, для главного отростка. А потом дерево полыхнуло. Когда огонь охватил его ветви, оно начало вопить – Господи Боже, я бы всё отдал, только чтобы никогда больше не слышать этот звук. Кажется, он раздаётся у меня в голове даже сейчас! Думаете, почему у меня всегда играет Бетховен? А потом оно взорвалось. Бум! И кровь повсюду. По крайней мере, я думаю, что это была кровь, хотя, возможно, просто остатки пигмента, которые откладывались у него в ксилеме или флоэме, или, может быть, в том, что заменяло этому растению дыхательную систему, я не знаю…

В ту ночь мы разбили лагерь. Сержант заставил меня дать обещание, что, что бы ни случилось, что бы он мне ни говорил, я сожгу эту штуку. Я обещал. Теперь, когда я собственными глазами увидел, на что она способна, нельзя было не пообещать.

А в следующей деревне всё было ещё хуже.

По-видимому, тамошние жители понимали, с чем столкнулись. Они построили огромные каменные стены, толщиной метра полтора и высотой добрых десять метров. Перед ними были прокопаны траншеи для костров, почва там прогорела до черноты. Но этого оказалось недостаточно, чтобы остановить лианы. Они прошли под землёй и вырвались на поверхность уже в кольце стен, разрастаясь, как гигантские сорняки, среди хижин, крохотных огородов и костровищ, выискивая и оплетая людей, словно были живыми, разумными существами. И, как и у тел, что мы видели ранее, в глазницах жителей деревни проросли те цветы, а из раскрытых в немом крике ртов свешивались огромные, мясистые, блестящие, влажные раздвоенные выросты, которые когда-то были языками. Господи, я не могу описать, насколько это ужасно, я никогда не видел ничего страшнее, эта картина стоит у меня перед глазами, пожалуйста, убейте меня, убейте, убейте!..

Кажется, я снова в порядке, док. Они дают мне какой-то… Ну, вы знаете. Как же он называется? Не морфий? Нет? Ну хорошо.

Так вот, в той деревне у многих тел вместо кожи была что-то вроде коры, почти как у дерева. Оплетённые лианами тела кое-где застыли в таких позах, что казалось, будто они продолжают жить обычной жизнью, будто растения переняли часть привычек убитых ими людей. Я не мог себе даже представить, что такое возможно.

Мы подожгли там всё. Нам даже почти не понадобился бензин, у них ещё оставались дрова, заготовленные для защитных костров. Мы разбросали их повсюду, и сухая, прогнившая древесина быстро занялась, стоило лишь чуть обрызгать её горючим, так что в небо за нашими спинами вздымались языки огня, когда мы отправились в путь.

Третья деревня… Если бы Ад сошёл на Землю, наверное, он мог бы выглядеть так.

Я не преувеличиваю. Там не осталось нормальных растений. Вообще. Совсем, никаких. Изменились даже тыквы. Тела людей врастали в древесные стволы, черепа местных жителей были раскрыты, будто цветочные бутоны, а цветы-глаза и красные листья прорастали между позвонков.

От деревни не осталось и следа, все хижины и следы кострищ были стёрты с лица земли. Мы даже не стали там останавливаться, просто проехали на джипе вперёд.

А потом мы нашли это.

По-видимому, когда-то, много лет назад, тут рос единственный белый цветок. Они бледнеют, совсем как люди, если не получают достаточно крови. Но теперь на его месте высился гигантский антрацитово-чёрный ствол, метров пятнадцать высотой, с кроваво-красными листьями и цветами. Все растения вокруг превратились в побеги матери-лозы, а в центре ствола находилось что-то вроде мерзкого, уродливого рыла – гигантский, похожий на цветок рот.

Я не слышал, как закричал сержант. Может, он и вовсе не успел открыть рот. Я оглянулся, а его уже раздирали эти ужасные лианы. Одна впилась ему в спину, другая в бок, а потом из земли под ним вырос ствол и нанизал тело сержанта на себя, как бабочку на булавку. Я видел, как его глаза вывалились из глазниц, повиснув на ниточках нервов и сосудов, а на их месте распустились бутоны цветов. Я видел, как его язык высунулся на добрых полметра, а череп раскололся, разбрызгивая вокруг своё содержимое. Цветы прорывались сквозь кожу повсюду на его теле, разбрызгивая капли крови. А потом я услышал это.

Доктор Аллан. Не заставляйте меня вспоминать. Не заставляйте меня!

Оно предложило мне присоединиться к нему. Я не мог. У меня был только один шанс, чтобы попытаться убить это. Я завёл двигатель джипа и направил его в сторону главного ствола, и когда машина уже почти врезалась в пасть этой твари, дал следом залп из ракетницы, но, доктор Аллан… Тварь этого будто не заметила. Только разозлилась. Я никогда не забуду, как руки сержанта, кости в которых дробились и удлинялись, тянулись ко мне, чтобы схватить и затолкать в эту чудовищную штуку. Я помчался прочь, так далеко и быстро, как только мог. Но лианы продолжали пытаться опутать меня, а цветы лопались у меня под ногами, разбрызгивая кровь, куда бы я ни бежал.

Я добрался до деревни, где мы приземлились, и потерял сознание, а пришёл в себя уже здесь, пару дней назад. Доктор Аллан. Я ведь не сумасшедший, правда? Я ещё могу помочь столь многим. Я могу помочь их душам. Я доктор Лоуренс Пауэлл… Нет, нет, я доктор Гарольд… ТОМАС! ТОМАС О’РАЙЛИ! ТОМАС О’РАЙЛИ! ТОМАС О’РАЙЛИ! ТОМАС О’РАЙЛИ! ТОМАС О’РАЙЛИ!

Доктор Томас О’Райли, доктор медицины. Я… Я могу помочь людям. Пожалуйста, дайте мне это сделать. Я не хочу остаться тут навсегда. Я могу помочь. Нельзя допустить, чтобы они распространились. Не позволяйте им распространяться. Я чувствую одного. Я не хотел говорить, но я чувствую его внутри себя. Вы должны меня сжечь. Стул или смертельная инъекция тоже могут сработать, но единственно верный способ – сжечь меня!

Сожгите меня! Сожгите меня! Сделайте это, ради Пауэлла! Сделайте это, ради Кинга, умоляю! Ради тех деревень! Ради меня! Сожгите меня!

…Вы когда-нибудь говорили с лесами? Видели души цветов?

СОЖГИТЕ МЕНЯ!..

Вы видели когда-нибудь души цветов? Маленьких красных цветов?..

Третья (последняя) часть.

Автор: Prophet Storm. Источник: https://bogleech.com/creepy/creepy13-mothervine

Понятия не имею, если честно, почему они прислали сержанта Кинга именно ко мне. Я не специализируюсь на аномальной психологии, а этот случай… он, определённо, был аномальным. Когда его привезли, мне показалось, что сержант мёртв. Пульса почти не прощупывалось, и он находился в кататоническом состоянии. Но когда мы назвали его полное имя – Гарольд Себастьян Кинг – он открыл глаза.

- Где я? – спросил он сухим, срывающимся голосом.

- Воды! – рявкнул я санитарам, которые его привезли, и те бросились искать воду.

- Я в больнице?

- Да. Вы находитесь в психиатрической больнице Святого Барнабаса. Меня зовут доктор О’Райли, и пока вы здесь, я буду вашим лечащим врачом.

Детектив попытался приподняться, опираясь на локоть, но тут же снова рухнул на кровать:

- Вас ждёт долгое дело, доктор. Или короткое, как уж повезёт.

- Что вы имеете в виду?

- Если я задержусь в этом мире дольше, чем на пару дней, потребуются годы, чтобы устранить эту проблему.

- Ну, к счастью, - я позволил себе дежурно улыбнуться, - именно устранением проблем я и занимаюсь всю свою жизнь. Насколько мне известно, ваше последнее задание проходило где-то в сельской местности, в окрестностях Мичигана?

- В районе Большого Пальца (прим.: полуостров на озере Мичиган). – Я должен был расследовать смерть ботаника по имени Лоуренс Пауэлл. Доктор Пауэлл когда-то был моим наставником, и, пожалуй, отчасти даже заменил мне отца.

Он вёл себя гораздо более адекватно, чем я предполагал.

- Согласно отчёту, который мне предоставили, вы вошли в оранжерею один, не дожидаясь своей команды, а через час, когда они прибыли, всё уже было объято пламенем, а вы бросали в огонь газовые баллоны. Я вижу, ожоги у вас на лице ещё не совсем зажили. Скажите, с чего вдруг совершенно нормальному и здоровому детективу из убойного отдела делать что-то подобное? Это было знаком уважения к покойному, или, может быть, вы пребывали в состоянии аффекта?

Сержант нервно провёл языком по губам.

- Я боялся, - прошептал он в конце концов.

- Боялись? Чего? Что там произошло?

Он сделал глубокий, тяжёлый вдох и продолжил:

- Всё началось лет двадцать назад. Мне было шестнадцать, родители погибли в автокатастрофе. Я пошёл жить к доктору Пауэллу – он был моим крёстным отцом. Он учил меня разным вещам, таким, от которых другие, наверное, сошли бы с ума.

- Чему же он вас учил?

- Ботанике. Я узнал, как растения разговаривают друг с другом, как мы сами можем разговаривать с ними. Я узнал, что существуют растения, которые питаются лунным, а не солнечным светом, а некоторые предпочитают исключительно поступающие извне сахара. Я узнал разные странные и удивительные вещи и искренне полюбил доктора. Он был более мужественным, чем мой родной отец, и давал мне больше поддержки, чем я когда-либо видел от матери. Я ненавидел своих родителей столь же страстно, сколь горячо любил доктора. Когда меня призвали, мне не хотелось уезжать, но Пауэлл настоял на том, чтобы я отправился на службу. Но он продолжал мне писать, а я навещал его, как только представлялась возможность. Однажды, когда у меня был отпуск, мы отправились в джунгли Африки на поиски некоего неизвестного науке таинственного цветка, который, как гласила легенда, питался исключительно кровью. Я думал, такого растения не существует, но нам удалось его найти – крошечный росток с абсолютно белыми листьями. Мы пересадили его в оранжерею незадолго до того, как мне пришла пора возвращаться на службу.

Вошедшие санитары принесли воды. Не успел я остановить сержанта, как тот жадно прильнул к стакану и сделал большой глоток, но его тут же согнуло пополам, и всё выпитое выплеснулось на пол.

- Осторожнее, вам ещё далеко до полного выздоровления. Пейте воду мелкими глотками. Вытрите здесь, пожалуйста, - попросил я санитара. Тот кивнул и вышел за шваброй и ведром.

- Простите, док. Я просто чертовски хочу пить.

- Ничего страшного, я понимаю. Итак, вы пересадили цветок в оранжерею?

- Да, точно. Доктор продолжал писать мне письма. И звонить. Но я чувствовал, что он становится всё более… отстранённым. В конце концов, всё его внимание сосредоточилось на этом цветке. Он назвал его Ascarina Materna. Доктор писал о том, как цветок усваивает кровь, которой питается, и о том, какие виды крови больше ему подходят. По его словам, другие растения вокруг него начинали вести себя странно. Они переставали реагировать на перегной и воду и тоже начинали питаться исключительно кровью. Однажды я получил от доктора сообщение на автоответчик. Вот что было на записи: «Привет, сержант. Если ты слышишь эти слова, значит, я отринул своё прежнее тело и перешёл в новую, высшую форму существования. Не нужно меня оплакивать, ибо это не смерть, но новое начало. Теперь я един с Матерью. То, что я был не в состоянии дать раньше, я преподнёс ей сейчас, и она щедро вознаградила меня. Если хочешь, ты можешь присоединиться ко мне. Я всё ещё нахожусь в оранжерее, но границы моего сознания простираются далеко за её пределы. О, если бы ты только мог видеть всё то, что вижу я, и слышать то, что я сейчас слышу! Я говорил с лесами, я слышал гул древних отцов леса, я видел души цветов! О, сержант, пожалуйста, приезжай и присоединяйся ко мне!» Затем раздался звук, похожий на выстрел. Я понял, что у старика явно случились какие-то неприятности, и немедленно выехал к нему.

- Да, я понимаю.

- Я приехал туда и бросился в оранжерею, думать об остальных членах команды было некогда. Всё внутри заросло… его лицо исказилось в гримасе боли. – О, док, это было ужасно. Лианы были повсюду! Повсюду! Они оплели дверь, так что мне пришлось её выломать. И их сплошь покрывали эти маленькие красные цветы. Они выглядели… они выглядели совсем как глаза!

Он затряс головой, будто пытаясь избавиться от слишком ярко представшей перед глазами картины.

- Расслабьтесь, прошу вас, это уже в прошлом. Если хотите, можете отдохнуть, прежде чем продолжать.

Он потерял сознание. Я списал это на реакцию на стресс и оставил его на попечении санитаров.

Вернувшись в палату на следующий день, я обнаружил, что сержант умудрился проколоть чем-то палец и пытался писать что-то на стенах собственной кровью. По словам медсестры, его рвало всё утро, пока желудок полностью не опустел, и он почти не прекращал рыдать. Кормить его пока не рисковали. После перевязки мы продолжили разговор.

- Эти глаза… Они следили за мной! Они поворачивались за мной следом! И везде, куда бы я ни пошёл, на каждом растении, на каждом дереве – везде, везде были красные листья и россыпи этих крохотных цветов. Это место больше походило на дом какого-то демона, чем на оранжерею! А потом я услышал голос… Но это был не настоящий голос, это был… Я не знаю, как его описать, в жизни такого не слышал.

- Что он говорил?

Детектив поднял безжизненные глаза к потолку.

- Это был… Это был голос доктора, - его голос надломился от волнения. – Я не разобрал, что именно он говорил. Ascarina Materna была опасна! Раз доктор мог говорить, значит, был жив, но его надо было скорее выводить оттуда! Я ворвался в соседнюю комнату и увидел… Я увидел это!

- Успокойтесь. Успокойтесь, детектив. Что вы увидели?

- Мать…

Было бы слишком тяжело и бессмысленно дословно приводить его слова. Я расскажу только самое главное. Внутри, как ему показалось, он увидел сеть лиан, покрытых красными листьями и усыпанных теми маленькими цветами. Ближе к центру помещения лианы росли гуще, формируя что-то вроде центрального ствола, в котором висело оплетённое растениями полуразложившееся тело доктора Лоуренса Пауэлла. Его руки были вытянуты в стороны, из кончиков пальцев прорастали цветы, а ноги полностью скрывались в переплетении ветвей. Голова доктора раскрылась, как бутон какого-то чудовищного цветка, так что повисшие на зрительных нервах глаза свисали на грудь. Из центра головы-цветка, как пестик, высовывался длинный язык, похожий на змею. Когда сержант вошёл внутрь, лианы, оплетавшие комнату, и висевшее в их переплетении тело доктора дрогнули, и раздался странный, не похожий на человеческий, голос: «Я един с Матерью. Присоединяйся к нам, Гарольд. Присоединяйся к нам».

Тут-то сержант, потеряв самообладание, и устроил пожар. Доктор умолял его остановиться и присоединиться к Матери, и, вероятно, именно эти постоянные уговоры довели моего пациента до психоза. Заканчивая свой рассказ, он, по-видимому, заметил выражение недоверия на моём лице и предложил поехать с ним в Африку, чтобы самому увидеть, как растёт это цветок. Я в шутку согласился с ним, сказав, что, разумеется, так и собираюсь сделать. Он принялся яростно доказывать свою правоту, зашёлся в сухом кашле, и вместе с мокротой на его кровать упал крошечный, не крупнее большого пальца, красный цветок, с бутоном, жутко напоминающим глаз.

- Я поеду с вами в Африку, - сказал я. – Мне нужно увидеть это своими глазами.

Вторая часть.