Публиковал пост с полным выступлением. Это фрагмент из него. Про сам акт.

Снова здравствуйте, уважаемые моделисты! В этот раз представляю вам две модели из смолы. Наборы очень непростые,деталей много, присутствует вариативность сборки: два типа капотов и облицовок радиатора у ГАЗ-53,так же возможность сборки варианта 53А или 53Н. АМОшка попроще,но тоже детализирована очень неплохо. Детали мелкие, хрупкие,в наборах неплохие декали,в обоих наборах есть небольшие платы фототравления,то есть модели рассчитаны на опытных моделистов. По итогу можно собрать интересные модели.

Начну с АМО Ф-15

Такая мелкая блоха получилась в итоге.

Ну и трудяга ГАЗ -53

Присутствует травленый знак качества

И в итоге получился такой автомобиль

Зеркала получились как-то высоко,хотя всё было по инструкции

Приятного просмотра и удачных строек!

Ребят-токсикоманов в моем дворе было пару десятков, постоянно пьяных с закатывающимися глазами, все из неблагополучных семей. Были и взрослые, в том числе наркоманы (но колющихся я не видел, только каждый день на лестничной площадке)

Я всю начальную среднюю школу время от времени перешагивал через детей в подъезде, что удивительно взрослые часто никак не реагировали, иногда вызывали милицию. Если лето, то детей караулили на улице, держали за шиворот, но милиция ничего не решала, дети также возвращались во двор совсем скоро.

За домом лес - парк Победы, там были домики их шифера картона и фанеры, и в каждом едко воняло ацетоном, там мы никого не заставали, просто играли или ломали.

С этими детьми я шастал по улице, по другим дворам, между ларьками на рынках, постоянно попадались такие же беспризорники гуляющие группами, если они были постарше, то шмонали нас по очереди, при чем у каждого за пазухой кулечек.

Примерно в тоже время случилась и эта история:

Ответ на пост «Загадка мигающего окна в Волгограде»

Сам никогда не "мохал", хотя предлагали много раз, в том числе взрослые ребята, в том числе курево. Во многом наверное спас компьютер, это был 80486. Десятки DOS игр сильно отвлекли от улицы и меня не занесло на кривую дорожку.

Родители всех этих детей умирали буквально пачками от алкашки, каждый год, веники не успевали убирать как еще одни труп. Очень много в палисадниках с белой горячкой, видел мертвеца у школы, рядом с ларьком, к которому даже никто не подходил, хотя лежал он со стеклянным взглядом на оживленной улице.

Кстати киоски, вокруг школы и прямо на выходе из школы киоск. все продают сиги и алкоголь. Огромное количество детей отовариваются сигами после и до школы, и это для всех вокруг норма. И для меня это окружение было нормой, я другого общества сверстников не знал, хотя ощущал что в школе большинство это другие дети, но в сознании школа и двор четко разделяются, потому не было вопросов что происходит в моем и других дворах.

Сейчас вспоминаю как сюр какой-то.

Но еще более сюрреалистично звучит часто попадающееся "90ые - это золотое время для России, лучшее в истории, но потом пришел ВВП и тут же все испортил"

Деревня Лапшиха (Дальнеконстантиновский район, Нижегородская область) выходцы которой в XIX веке основали одноименное поселение под Нижним Новгородом

Внутри янтаря возрастом 39 млн лет обнаружен объект, который можно идентифицировать, как неустойчивость Кельвина –Гельмгольца , что позволяет получить новые данные о процессах формирования янтаря.

" Неустойчивость Кельвина –Гельмгольца (в честь лорда Кельвина и Германа фон Гельмгольца) - это нестабильность жидкости, возникающая при сдвиге скорости в одной сплошной жидкости или разности скоростей на границе раздела двух жидкостей. Нестабильности Кельвина-Гельмгольца видны в атмосферах планет и спутников, например, в облачных образованиях на Земле или в Красном пятне на Юпитере, а также в атмосферах Солнца и других звезд."

Фото сделано по уникальной технологии съемки инклюзов в янтаре, с реальной цветопередачей и высокой детализацией.

Сухоты. Часть первая

Сухоты. Часть вторая

Игорьку в лесу было не по себе. Тревожно. Всё дёргался и посматривал по сторонам.

Радио здесь вообще не работало… Как и братишка, я тоже не могла сомкнуть глаз. Наконец Плотник достал из своей сумки деревянные игрушки: куколку, лодочку, глазастую корову и лошадь. Повертел в руках, дал нам посмотреть на плоды своего труда и рассказал, что выменивал такие поделки на еду в некоторых очагах цивилизации, где люди ещё пытались не сдаться под напором мутировавшей природы, сохраняя в себе человечность и придерживаясь ими же самими установленного порядка. Слушая его истории, очень хотелось верить, что люди таки выживут на изменённой земле.

Мать молчала да поедала себе разбухшие яблоки, оставшиеся на дне термоса. Слушая чуть хрипловатый спокойный голос Плотника, я неожиданно сумела заснуть. Убаюканный Игорёк тоже задремал, во сне крепко сжимая мою руку.

Утром в лесу так же темнело, как и ночью. Так же тихо. Справив нужду, мы проложили путь, ориентируясь с помощью слегка зависающего компаса.

Внезапно очередная лесная просека обернулась полем, заполненным туманом.

Мы замерли на месте. Густая белесая пелена колыхалась сама по себе в безветрии, а впереди совсем ничего не видно. Сообразительный Плотник соорудил из подручных материалов факел, который хоть и нещадно коптил, но горел. Огонь давал слабый свет. Возвращаться назад в лес – опасно, поэтому мы шли вперёд, вглубь поля, обвязавшись верёвкой, чтобы не потеряться. Я впереди. Мать с Игорьком в середине - и Плотник замыкал связку.  

Чавкала под ногами грязь. Хлюп, хлюп. Ужасающе громко в ватной тишине вокруг.

Туман оседал на коже, одежде; глаза от его паров слезились. Веревка вдруг натянулась – и шпок! Оборвалась. С криком в грязь упала мать. Её закутанная в шарф голова полностью скрылась в тумане. Я, размахивая факелом из стороны в сторону, пыталась её разглядеть. Она где-то рядом, под ногами, застонала – тихо, бессильно. Плотник держал еле видный во мгле факел, я слепо шарила руками в тумане. Ну, где же ты? Резко и хватко её холодная и влажная рука схватила мою. От неожиданности я выронила топор.

- Я застряла! Дочка, помоги! - надрывно сказала она, тяжело дыша от паники и страха. Её  нога увязла в одной из крото-крысиных нор. Мать отчаянно дёргалась всем телом, пытаясь  освободить ногу, но мешала проклятая разбухшая грязь, с  каждым рывком усугубляя дело, стискивая её лодыжку.

«Руух… Руух…» - глухо  и жутко прорезало вязкую тишину. Гулко работающим механизмом пробивался из-под земли звук приближающихся тварей. Они даже сквозь туман учуяли нас.

- Быстрее! - крикнул Плотник. - Вытаскивай её!

Я тащила изо всех сил и освободила мать, оставив сапог в норе. И оторопела: под тканью её штанов что-то шустро ползло вверх. Мать завизжала, хлопая руками по телу. Неожиданно факел затух. Игорёк пискнул, что-то успев увидеть впереди.

- Бегите к просеке! - заорал Плотник, хватая ножи.

Братишка на моих плечах, помимо рюкзака и сумки в левой руке, весил буквально целую тонну. Грязь противно чавкала, а под ногами в сгустках тумана мельтешили тени.

Мать хромала, пыхтела из последних сил, но на ходу вытащила-таки уже из-под свитера раздавленную маленькую крото-крысу.

Потом мёртвой хваткой вцепилась в мою руку. Стиснув зубы от натуги, я волочила её за собой. Шарф развязался, ботинки и штаны насквозь промокли. Я думала, что вот-вот упаду, и до жути боялась оглянуться. Вязкий туман скрадывал звуки, но я всё равно слышала, как за спиной полосуют воздух ножи и пронзительно, злобно визжат крысы - и может, мне это казалось, но я была уверена, что слышала, как чернушно ругается Плотник.

И вот, наконец, лес слизнул туман своим шершавым языком из древесной коры и сучьев. Я перевела дух. Резко выдохнула, спустила с плеч на землю Игорька, затем рюкзак и сумку. Измождённая мать упала на колени.

Игорёк дрожал, холодный и мокрый. Нужно срочно разводить костёр: я не могла позволить, чтобы кто-то заболел. И всё же в эту минуту усталости и отчаяния моё не верующее в Бога сердце взмолилось: «Боже, если ты есть, пусть с ним всё будет в порядке!»

Мы обогрелись у костра, который с огромным трудом разгорелся. Игорёк закутался в одеяло. Я развесила вещи на разлапистые ветви кустов сушиться. Поставила на огонь котелок, решив сварить гороховый суп, с кореньями лопуха и сушеными травами дикоросов, которые у меня шли порой вместо специй и соли. Сушеные яблоки оставались на десерт.  

Мать ела жадно, глаза её дико горели, волосы растрепались. Пока я высматривала Плотника, она доела всю похлёбку и жевала яблоки, при этом как-то странно улыбаясь. Второе одеяло было порвано. Спросив у нее, в чём дело, получила ответ, выдавленный сквозь зубы: мол, у неё начались женские дела. Что это такое – я знала, хотя  ещё сама до них не доросла.

Счастье окатило меня с головой с появлением Плотника: грязный и весь в крови, он устало шёл к нашему костру со связкой крото-крыс, перекинутых через плечо. Чёрные твари, с массивными мордами и ершистой шерстью, даже издали вызывали омерзение. Но он был жив и, увидев нас, скупо кивнул.

- С тобой всё в порядке? - спросила я, думая, что предложить вместо оставленной было для него похлебки, украдкой съеденной матерью, и вдруг надумала: надо бы помочь ему потрошить крото-крыс. Из еды, кроме сушёных яблок, действительно, ничего нет.

- Я в порядке, - ответил он и облегчённо присев, приник к воде из последней бутылки.

Мать заснула, нещадно храпя, вздрагивая во сне от нахлынувших кошмаров. Игорёк тоже стонал и мёрз, пришлось обнять его и прижать к себе. Радио скрипело статикой помех. Лес всё ещё глушил сигнал. Плотник не ложился спать, пока не закончил обрабатывать добычу. Затем сказал, чтобы я дежурила и не давала погаснуть костру. Я обессилела, но усталость не давала заснуть… Топор под рукой. Нож тоже рядом. Тихонько сопит Игорёк. Дым костра удивительно вкусно пахнет прелой листвой и почему-то навевает мысли о копчёном мясе... Желудок урчал. Я совсем мало поела, пока хлопотала, а потом, когда помогала снимать шкурки, тоже было не до еды.

… Мы выбрались из леса под потоком дождя. Я несла в руках кастрюлю и то и дело переливала воду в бутылки. Снова быть мокрой – отвратительное чувство. Но бушующий над кронами ветер обещал скорую смену погоды. И небо на востоке, где лес редел, светлело

Дальше был сплошной песок, частично выступающие крыши погребённых под ним домов да груды искорёженного метала из перевёрнутых автомобилей. Радио, наконец, проклюнулось и сообщило новые координаты, после чего снова задохнулось хрипом помех. Значит, снова нужно корректировать  путь.

Теперь вдалеке виднелись горы, переходящие в холмы. Этих мест Плотник совсем не знал, как не знала и я. Шли наобум, ориентируясь на показания компаса.

Мать двигалась гораздо быстрее, только всё больше погружалась  в себя, а ведь и после смерти отца она разговорчивостью не отличалась. Но ела, точно была не в себе, а я, дурёха, была так рада! Думала, что она наконец-то выздоравливает.

Ночами под открытым небом, засыпая под треск угольков, я понимала, как сильно не хватает её скупой ласки, общих воспоминаний и просто незначительных слов.

На небе даже утром не проступили звёзды. Всё тонуло в  молочно-жёлтой плёнке ядовитых облаков.

Мы шли вперёд, молчали, боялись кислотных осадков. Вяленые крото-крысы давно съедены, остались только зерна кукурузы да червивые яблоки, которые украдкой ночами жевала мать. Благо запить их вода ещё была.

Вблизи холмов и гор-исполинов, вырвавшихся из недр земли после катастрофы, было заметно холодней. Пар валил изо рта клочками сизо-белого дыма при каждом выдохе. Пришлось вытаскивать из рюкзаков тёплые вещи. Здесь вместо дождя запросто мог повалить снег… Чуть позже он и пошёл, сероватый и едкий, как кислота.

Мы искали укрытие и споткнулись о какие-то верёвки, тряпки… И тут я упала, кубарем полетела в яму, над головой сомкнулась чернота, а в ушах визгливо пело на ветру битое стекло и истошно звенели колокольчики.

… Нас взяла в плен кучка одичавших людей, нашедшая пристанище в подземном, частично обвалившемся бункере. Сквозь головную боль и шум в ушах, я, как в стоп-кадрах, видела происходящее. Моргнёшь – больно, и снова темнота. Меня, перекинув через плечо, тащат, а свет то и дело мигает в комнатах без дверей.

Я рассмотрела всего пару женщин. Тощая и длинная старуха, с безумным взглядом, стояла на стрёме в клетке с нагромождением банок и вещей на стеллажах-полках. Беззубая деваха, с запутанными волосами, крепкая и плотно сбитая, точно кирпичная будка, была увешана ножами и одета в некое подобие кольчуги поверх рубахи. Она стояла, скрестив на груди руки, возле деревянного стола, рядом с бородатым детиной, чей левый глаз косил, а зубыявно были гнилыми. Громоздкий и мускулистый бородач своей волосатой грудью напоминал гориллу из научно-документального фильма, виденного мною в детстве. Он и двигался  вразвалочку, тяжело топая увесистыми ботинками со шнуровкой практически до самого колена: в комнате со столом ему явно не хватало простора. Лохматые и грязные мужики в разномастных и диких костюмах сидели на стульях и что-то обсуждали, провожая меня внимательными взглядами, - и плотоядно  усмехались. Качается голова, снова моргнешь – и темнота.

Я пришла в себя в маленькой комнатушке без окон. На низком потолке тусклая лампочка заливала всё вокруг желтоватым светом. Свет раздражал, резал глаза. Мама забилась в угол и посасывала большой палец, часто моргая. На её подбородке блестели капли воды. Плошка на полу пустовала. Мать не оставила мне ни капли – поняла я и тут же осознала, что умираю от жажды. Язык сухой, как наждачка. Нельзя облизнуть, смочить слюной потрескавшиеся губы.  

- Мама, мамочка! - позвала я, пытаясь растормошить мать, ощущая, как внутри скукоживается и распрямляется пружина паники.

Мать не отвечала. Только скулила. "Нет, нет, пожалуйста, ответь мне, скажи хоть что-нибудь!" Но она не узнавала меня… Неожиданно возникшая злость убила панику, захотелось ударить эту женщину, бывшую мне матерью.

Я часто дышала, касаясь спиной стены, нервно сжимая и разжимая пальцы. Голова отказывалась думать, но я сопротивлялась, смотрела на свет, резавший глаза.

Дверь открылась, и вошла старуха с той самой беззубой девахой. Их взгляды не сулили  приятных перспектив. А намерения были откровенно враждебными.

Я лягалась и пиналась, царапалась, но все равно, как и мать, была связана, раздета и равнодушными взглядами обследована вдоль и поперёк.

- Регулы есть, а поганка? - всё спрашивала меня старуха, щупая мою едва начавшую  формироваться грудь. Я покачала головой.  

- Плохо, - сплюнула она на пол жёлтую слюну. - Значит, будешь работать, пока достаточно не подрастёшь, чтобы рожать детей. - Шепелявый голос раздражал до бешенства. Холодные, сухие пальцы старухи, дотрагивающиеся до моего тела, вызывали омерзение.

- А с этой я поработаю. Хоть она и тощая, но жопа – приятная, пухлая, да сиськи ещё не отвисли, значит, сможет вызвать мужской интерес, - хмыкнула старуха и потянулась к матери. Мать ощерилась и зарычала. Старуха отступила в сторону.

- Она что – психованная? - проявила интерес деваха.

Я непонимающе уставилась на неё и получила лёгкую оплеуху.

- Отвечай! - крикнула она. Я покачала головой.

- Успокойся, Солнышко. Вода смоет с неё и грязь, и заносчивость, а наши похотливые кобели  уж хорошенько отхерачат всю дурь из её башки, - уверенно прищёлкнула старуха языком.

- А, ладно, б*я с тобой, Чесотка старая, делай, как знаешь. Фу, ну и корявка!

Деваха приблизилась к матери и резко оторвала прилипшую к её промежности и бёдрам заскорузлую кровавую тряпку, затем, схватив за волосы, приподняла над полом и, играючи перекинув её, точно половик, через плечо, потащила в коридор.

Старуха отвела меня в комнату со щербатой плиткой на стенах и сливом в полу. Заставила вымыться холодной водой с вонючим мылом, затем дала одежду, больше напоминающую робу, и всё смеялась и смеялась, пока я вытирала прохудившемся полотенцем голову, обещая остричь мне волосы для собственной коллекции.

Меня приковали на цепь, как собаку, и мои оковы гремели при каждом шаге, сообщая всем о моём приближении. Навязанная работа была разной: уборка, стирка, помощь с готовкой старухе и обслуживание за столом мужчин.

Я насчитала шестерых в их разношёрстной компашке, выделив главным бородача, эту хитрожопую гориллу с маслянистым, но умным взглядом.

Бандиты завалили свои комнаты чем ни попадя, точно назло оставляя полные вёдра нечистот в вёдрах. В туалете, куда приходилось всё выносить, водились жирные мухи, черви и тараканы. Несколько раз блеванула, засыпая забитый, извивающейся мерзостью сток хлоркой. И гнала мысли о брате и матери с Плотником, потому что они пугали и заставляли слабеть руки.

На кухне господствовала беззубая деваха, сменяя старуху, которая из кратких подслушанных мной разговоров ежедневно ходила осматривать ловушки. Беззубая (ее я мысленно из-за цвета кожи и комплекции окрестила Тараканихой, хотя мужики ласково кликали её Солнышком) спокойно разделывала мясо и жарила стейки и котлеты, укладывая на металлическом подносе целую гору.

Мне же, как собаке, доставалось чуток сухарей с подслащённой водой.

Никогда не мечтала кого-то убить, а тут все крутились в мыслях варианты расправы. Только бы в руки нож, топор – всё, что угодно, острое, вырезала бы себе путь на свободу. Но цепь натягивалась и звякала, прерывая размышления.

"Ещё не время, Маришка", - успокаивала себя, когда после очередного разбора завалов и стирки пропахших потом и застарелых мужских вещей была спроважена на кухню за очередным скудным пайком. Желудок урчал, и голод не давал покоя: я стащила и припрятала в одежде несколько кусочков сахара.

Беззубую в столовой откровенно лапали. На меня бросали похабные взгляды. Посвистывали и  улюлюкали, щупая при этом мясистую плоть Тараканихи. От мужских взглядов,  направленных на меня, хотелось ёжиться и постоянно принимать холодный душ, но явно недостаточно, чтобы избавиться от впечатления гадливости из-за их мерзостных фантазий,  оставлявших невидимый след на моей коже.

Гориллоподобный бородач единственный из всей шайки смотрел на меня очень задумчиво, то и дело покусывая губу. Эта задумчивость в его тёмных глазах холодила кровь почище удара током. У него на меня явно свои, особые планы. Однажды я вздрогнула, поймав его взгляд, и уставилась на свои потёртые туфли. Как нельзя кстати, появилась старуха, избавив меня от их треклятого общества – отведя в ту самую комнату, где я раньше была с матерью.

- Где моя мать?- спросила я. - Где мальчик и… - Я замерла, тяжело дыша, уставившись в её глубоко посаженные глаза с хитрым прищуром лисицы.

- Не дёргайся, - приказала она, указывая на тонкий матрас на полу. - Будешь вести себя хорошо и тогда, может быть, узнаешь ответ, - добавила старуха и вышла, захлопнув дверь.

У ведра на полу сломана ручка. Я вытащила её из петли и спрятала под одежду. Пол чистый, никаких щепочек – ничего, чем можно было бы поковыряться в замке. Желтушный свет лампочки всё горел и горел, пока меня таки не убаюкал.

Крики… Чей-то знакомый голос. Возня. Кошмарный сон? Нет. Я открыла глаза. Проморгалась. Плотник, с осунувшимся лицом, с отложенным на пол ножом, сидел на коленях рядом со мной и тонкой металлической штуковиной ковырялся в моих оковах, пока что-то там не щёлкнуло, и наручи не раскрылись.

- Ты жив, - только и смогла выдавить из себя я. - Как?

- Твоя мать… - ответил он. – Она…

Он добавил это слегка изменившимся тоном и сглотнул, а возникшая мысль прибила меня тараном... Нет, нет, нет, только не она!..

- Уходим! - уклонился от ответа Плотник.

- Игорёк! Я без него не уйду! - упёрлась я.

- Думаю – знаю, где найти его. Если ещё не поздно, - добавил мужчина, словами сворачивая в моей груди тугой и болезненный узел панического ужаса. Нехорошее предчувствие вызвало во рту резкий привкус горечи.

Гулял я по Венеции,красиво,дорого,вода,гондолы,катера...

Домой вернулся-измений кот наплакал

Крысиво разные гандоны дерьмецом кидают,

И не ответят,спросишь вдруг-какого хера?

Работяга смотрит на природу

В изначальном посте ТС радуется за зумеров, комментируя новость что они могут "уволится" с работы в обеденный перерыв, не утруждая себя заявлением и походом к руководству, в отдел кадров, обходным листом, отработкой положенных по закону 2 недель и так далее. Просто потому что им что-то не понравилось. ТС считает, что это говорит о свободе юного поколения. С отчетливо читающимся подтекстом: мол, вот какие молодцы ребята. Не рабы!

"Новый сотрудник в первый же день покинул офис и не вернулся, без объяснения причин".

"Новая сотрудница просто написала сообщение, что не готова продолжать работу".

"Уходили на обед и больше не возвращались".

"Новички забывали вернуть только что выданные им рабочие телефоны".

"Даже не собираясь увольняться, могут не соблюдать трудовую дисциплину".

Поскольку работаю в большой компании и через меня в том числе проходит множество стажеров - выскажу мнение. Позволить себе такой финт могут мальчики и девочки плотно сидящие на родительской шее. Когда мама с папой продолжают покорно обеспечивать великовозрастному дитятку карманные деньги, крышу над головой, еду, одежду, кидают денег на мобильный инет - вполне можно сбегать с любой работы, где от тебя имеют наглость что-то требовать. Такой мальчик с айфоном последней модели - запросто может беседовать с начальником не вынимая айрподсы из ушей, а руки из карманов. У него тылы прикрыты, рисков нет. Имеет право считать себя хозяином положения, вопросов ноль. Пусть родители пашут, а мальчик годами будет "искать себя"... Таких видно сразу, как правило они не проходят даже начальные стадии собеседования. А случайно пройдя - очень удивляются, что на работе оказывается надо работать, а окружающие совершенно не обязаны быть приятными собеседниками и друзьями. И вообще существуют такие штуки, как субординация, трудовая дисциплина, корпоративная этика.

Молодежь из семей со скромным достатком, или ребята приехавшие покорять мегаполисы из провинции - наоборот, почти всегда рвут жилы. Стараясь любыми силами закрепиться в компании. Готовы перерабатывать, хватаются за любые задания, буквально упрашивают дать им дополнительные ставки, проекты. Корректно общаются.

А, ну есть еще третья категория. Блатные. Которых привели не просто обеспеченные - а очень богатые родители со широкими связями. Блатных все терпят, включая руководство низшего и среднего звена. Вот как раз блатной: легко может позволить себе написать начотдела сообщение "сегодня не приду, устал". Как правило большую часть их обязанностей выполняют другие сотрудники, а блатные зумерки попивают смузи и быстро растут в карьерном плане, влегкую обходя тех, кто фигачит не разгибаясь на 3-4 проектах.

Я все думала, где и когда мне рассказать свою историю, но видимо время пришло. Мне было 20 лет, я только что развелась с мужем (замуж вышла в 18), переехала к сестре и решила отдохнуть от отношений и посвятить себя учебе. Жизнь вроде начала налаживаться, как я познакомилась с ним, пусть будет Е. Он был старше меня, очень сильно старше, но мне тогда казалось, что вот он, идеальный человек. Ухаживал божественно. Когда я заболела, тут же примчался ко мне домой с лекарствами и кучей еды. Реально тогда казалось, что все идеально и я нашла своего человека, потому что нам было очень интересно вместе. Одинаковые и похожие хобби, музыка нравилась одна и та же, он учил меня играть на гитаре, покупал мне все, что я захочу. В общем, я даже и не заметила, как мы съехались. В быту тоже все было прекрасно. Я не работала, мне было в радость сходить в магазин и приготовить ему что-нибудь вкусное. Я постоянно изучала рецепты, мне просто это было в кайф. Он доверил мне свои самые ценные вещи - дорогущую гитару и макбук (человек - музыкант). Говорил, что до меня никому их в руки не давал, а для меня это тогда было показателем высокого уровня доверия. Что я попала в абьюзивные отношения, я поняла только несколько лет спустя. Человек действовал очень умело. У меня всегда было много друзей парней, я с ними легче схожусь, чем с девушками. Один раз я собирался встретиться с другом, с которым мы обычно пили кофе где-нибудь, обсуждали киношки и подобное. Когда я упомянула о своих планах Е., то мне прилетело грубое замечание про то, что друг всего лишь хочет меня трахнуть, и что если я с ним встречусь, то он ему ногу сломает. У меня тогда был ступор. Мне никогда до этого подобного не говорили и не запрещали, поэтому я неловко отписалась другу, что встретиться не получиться. Затем Е. стал нервно реагировать на то, когда мне кто-то пишет. То есть ситуация: лежим дома, смотрим киношку. Мне приходит уведомление и я беру телефон, чтобы хотя бы просто глянуть, что там. И тут же получаю либо недовольный взгляд, либо «кто тебе там опять написывает». Вообще его очень раздражало, если я что-то делаю в телефоне, и неважно, что. Я, например, очень много читаю и могу надолго залипнуть в книгу, но тогда мне приходилось или отчитываться, что я делаю/хочу сделать, или резко убирать телефон. В общем, друзей он от меня отрезал всех, кроме моей лучшей подруги, которую он одобрял и с которой безумно хотел познакомиться, потому что, цитирую, «она очень красивая и интересная». Спойлер - меня это напрягало и я их не познакомила. Дальше была очередь родных, а в первую очередь конкретно моих сестер и брата. Нас пятеро, старшая сестра, я, брат и две младших сестры, ну и с детства у нас сложились нереально теплые отношения. Так вот с сестрами он меня тоже не отпускал встретиться, потому что «если им надо, они же могут приехать сюда, домой, и вы тут посидите» (под присмотром Е., конечно же). Я кое-как закончила учебу и попыталась начать работать. Специальность у меня редкая, работу найти сложно (не очень хочу палиться, просто скажу, что из разряда рукоделия), но мне повезло попасть подмастерьем к одному человеку и начать работать. Е. конечно же был ужасно недоволен, потому что мастер, о ужас, мужчина, а значит будет приставать и все такое. Моральное давление на меня шло и в том плане, что у нас не совпадали графики работы, а значит мне нужно требовать график, чтобы у нас совпадали выходные, ведь мы же семья и должны проводить друг с другом много времени. Предсказуемо, что с работы я ушла, и специальность свою забросила, потому что как только я заикалась про работу, мне сразу напоминали про мастера, который будет домогаться, и у меня разом пропадало желание даже разговаривать на эту тему. Так что я продолжала жить на онлайн подработках и на деньги Е., ну и на финансы, которыми меня снабжали родственники. Была у Е. еще одна интересная особенность - наказание молчанием. К примеру, вечером все могло быть идеально, восхитительный секс, обнимашки, все такое, а утром встаем - а он со мной не разговаривает и ходит хмурый. Я спрашиваю - что случилось, что не так? В ответ - либо «все норм», либо «ты и сама знаешь прекрасно». В итоге оказывалось, что он обиделся на какую-то мелочь, вроде того, что я к нему перед сном задницей отвернулась, а ведь ему нравится засыпать в обнимку. А мне-то не нравится, мне жарко и я не могу заснуть. Эмоциональные качели у нас были стандартом. Все хорошо, мы друг друга любим, гуляем, выезжаем на природу или еще куда, занимаемся вместе хобби, кайфуем в кровати, а потом ррраз - и ледяной душ молчания. И я опять в непонятках, а что не так. Что я делаю не так. Свадьба. Охх… Как же он перевернул с ног на голову момент предложения… В общем, как-то раз он сильно заболел, была температура под 40 и тошнота. Я, естественно, ухаживала за ним, была постоянно рядом, выполняла все просьбы. Он был внезапно очень ласковым и любвеобильным, постоянно обнимал, целовал, а потом говорит - давай поженимся? Я согласилась. Он начал сразу планировать, как все будет проходить. Кого мы пригласим, какую машину закажем, в какой ресторан пойдем, какое мне платье надо купить. Я тоже загорелась, хотя для меня свадьба никогда целью не была. Но прошла неделя-другая, я аккуратно напомнила ему про его предложение и он взорвался на тему, что он прекрасно все помнит и мы все сделаем. В общем, мы поженились, ну это даже не свадьба была, а просто роспись, но вот потом во время всех ссор он постоянно упоминал про то, что он вообще-то жениться не хотел, это я его вынудила, а он меня настолько любит, что пришлось согласиться. Уже длиннопост получился, конечно 😅 я не писатель, мысли у меня обычно кучкуются, но если будет интересно, то могу потом продолжить про то, как я закрыла его кредит, как я по дурости купила в браке недвижимость, как я от нервов начала скатываться в алкоголизм и как в итоге Е. разбил мне голову. P.S. мы расстались и развелись.

Я все думала, где и когда мне рассказать свою историю, но видимо время пришло.

Мне было 20 лет, я только что развелась с мужем (замуж вышла в 18), переехала к сестре и решила отдохнуть от отношений и посвятить себя учебе. Жизнь вроде начала налаживаться, как я познакомилась с ним, пусть будет Е. Он был старше меня, очень сильно старше, но мне тогда казалось, что вот он, идеальный человек. Ухаживал божественно. Когда я заболела, тут же примчался ко мне домой с лекарствами и кучей еды. Реально тогда казалось, что все идеально и я нашла своего человека, потому что нам было очень интересно вместе. Одинаковые и похожие хобби, музыка нравилась одна и та же, он учил меня играть на гитаре, покупал мне все, что я захочу. В общем, я даже и не заметила, как мы съехались. В быту тоже все было прекрасно. Я не работала, мне было в радость сходить в магазин и приготовить ему что-нибудь вкусное. Я постоянно изучала рецепты, мне просто это было в кайф. Он доверил мне свои самые ценные вещи - дорогущую гитару и макбук (человек - музыкант). Говорил, что до меня никому их в руки не давал, а для меня это тогда было показателем высокого уровня доверия.

Что я попала в абьюзивные отношения, я поняла только несколько лет спустя. Человек действовал очень умело. У меня всегда было много друзей парней, я с ними легче схожусь, чем с девушками. Один раз я собиралась встретиться с другом, с которым мы обычно пили кофе где-нибудь, обсуждали киношки и подобное. Когда я упомянула о своих планах Е., то мне прилетело грубое замечание про то, что друг всего лишь хочет меня трахнуть, и что если я с ним встречусь, то он ему ногу сломает. У меня тогда был ступор. Мне никогда до этого подобного не говорили и не запрещали, поэтому я неловко отписалась другу, что встретиться не получиться.

Затем Е. стал нервно реагировать на то, когда мне кто-то пишет. То есть ситуация: лежим дома, смотрим киношку. Мне приходит уведомление и я беру телефон, чтобы хотя бы просто глянуть, что там. И тут же получаю либо недовольный взгляд, либо «кто тебе там опять написывает». Вообще его очень раздражало, если я что-то делаю в телефоне, и неважно, что. Я, например, очень много читаю и могу надолго залипнуть в книгу, но тогда мне приходилось или отчитываться, что я делаю/хочу сделать, или резко убирать телефон. В общем, друзей он от меня отрезал всех, кроме моей лучшей подруги, которую он одобрял и с которой безумно хотел познакомиться, потому что, цитирую, «она очень красивая и интересная». Спойлер - меня это напрягало и я их не познакомила.

Дальше была очередь родных, а в первую очередь конкретно моих сестер и брата. Нас пятеро, старшая сестра, я, брат и две младших сестры, ну и с детства у нас сложились нереально теплые отношения. Так вот с сестрами он меня тоже не отпускал встретиться, потому что «если им надо, они же могут приехать сюда, домой, и вы тут посидите» (под присмотром Е., конечно же).

Я кое-как закончила учебу и попыталась начать работать. Специальность у меня редкая, работу найти сложно (не очень хочу палиться, просто скажу, что из разряда рукоделия), но мне повезло попасть подмастерьем к одному человеку и начать работать. Е. конечно же был ужасно недоволен, потому что мастер, о ужас, мужчина, а значит будет приставать и все такое. Моральное давление на меня шло и в том плане, что у нас не совпадали графики работы, а значит мне нужно требовать график, чтобы у нас совпадали выходные, ведь мы же семья и должны проводить друг с другом много времени. Предсказуемо, что с работы я ушла, и специальность свою забросила, потому что как только я заикалась про работу, мне сразу напоминали про мастера, который будет домогаться, и у меня разом пропадало желание даже разговаривать на эту тему. Так что я продолжала жить на онлайн подработках и на деньги Е., ну и на финансы, которыми меня снабжали родственники.

Была у Е. еще одна интересная особенность - наказание молчанием. К примеру, вечером все могло быть идеально, восхитительный секс, обнимашки, все такое, а утром встаем - а он со мной не разговаривает и ходит хмурый. Я спрашиваю - что случилось, что не так? В ответ - либо «все норм», либо «ты и сама знаешь прекрасно». В итоге оказывалось, что он обиделся на какую-то мелочь, вроде того, что я к нему перед сном задницей отвернулась, а ведь ему нравится засыпать в обнимку. А мне-то не нравится, мне жарко и я не могу заснуть.

Эмоциональные качели у нас были стандартом. Все хорошо, мы друг друга любим, гуляем, выезжаем на природу или еще куда, занимаемся вместе хобби, кайфуем в кровати, а потом ррраз - и ледяной душ молчания. И я опять в непонятках, а что не так. Что я делаю не так.

Свадьба. Охх… Как же он перевернул с ног на голову момент предложения… В общем, как-то раз он сильно заболел, была температура под 40 и тошнота. Я, естественно, ухаживала за ним, была постоянно рядом, выполняла все просьбы. Он был внезапно очень ласковым и любвеобильным, постоянно обнимал, целовал, а потом говорит - давай поженимся? Я согласилась. Он начал сразу планировать, как все будет проходить. Кого мы пригласим, какую машину закажем, в какой ресторан пойдем, какое мне платье надо купить. Я тоже загорелась, хотя для меня свадьба никогда целью не была. Но прошла неделя-другая, я аккуратно напомнила ему про его предложение и он взорвался на тему, что он прекрасно все помнит и мы все сделаем. В общем, мы поженились, ну это даже не свадьба была, а просто роспись, но вот потом во время всех ссор он постоянно упоминал про то, что он вообще-то жениться не хотел, это я его вынудила, а он меня настолько любит, что пришлось согласиться.

Уже длиннопост получился, конечно 😅 я не писатель, мысли у меня обычно кучкуются, но если будет интересно, то могу потом продолжить про то, как я закрыла его кредит, как я по дурости купила в браке недвижимость, как я от нервов начала скатываться в алкоголизм и как в итоге Е. разбил мне голову.

P.S. мы расстались и развелись.

Существует достаточно узкая категория которую мы знаем как нереализованные планы режиссеров или сценаристов. Казалось бы все готово к производству, но что-то идет не так. В 1974 году Гюнтер Грасс предлагает своему другу режиссеру Виму Вендерсу экранизировать свой пока еще ненаписанный роман "Человек-Намибия" Вендерс читает синопсис и наброски сценария и остается в полном восторге. Начинается подготовка к производству друзья договариваются, что сценарий будет написан позже. Через несколько дней после того как Вендерс знакомится с замыслом фильма он едет в Пуллах, местечко возле Мюнхена, где в то время располагалась Bundesnachrichtendienst (Федеральная Разведывательная Служба) мы знаем ее под аббревиатурой BND. После этой поездки Вендерс сворачивает производство фильма и сильно ссорится с Грассом, настолько сильно, что до конца жизни Грасса они не общаются. Ни Грасс, ни Вендерс не раскрывают причину. Нам по крупицам и обрывочным сведениям удалось собрать информацию и понять каким бы мог быть этот не случившийся фильм.

Гюнтер Грасс

Неизвестный
роман Гюнтера Грасса о немецком обывателе возомнившим себя бывшей германской колонией Намибией. Придерживаясь консервативных взглядов Франц Молль в одно прекрасное утро 1974 года осознает себя страной Намибией, свою голову он рассматривает как столицу Виндхук, части тела его становятся географическими регионами страны. В мозгах Франца отчаянно сражаются армия ЮАР и марксисты СВАПО(South-West Africa’s Peoples Organization),Франц Молль теряет работу, опускается, он бродит по Гамбургу , приставая к прохожим с вопросом "Где живут слоны" и "Вы пробовали печеное седло". Однажды он попадает в руки РАФ. В ходе многочасовых бесед-допросов Франц Молль выдает активистам как им кажется важные сведения о развертывании свежих ЮАРовских сил с целью окончательного разгрома СВАПО. Среди партизан разгорается дискуссия можно ли доверять "бреду сумасшедшего", однако после консультаций с главой " Социалистического коллектива пациентов" Губером и его убеждением, что это не бред, а творческий порыв освобожденного мозга и необходимая трансляция.

Андреас Баадер и Гудрун Энслин активисты RAF

РАФовцы принимают решение связаться с человеком из СВАПо в Германии. Во время поездки на встречу микроавтобус активистов попадает в полицейскую засаду. Выясняется, что Молль это проект спецслужб Германии с заранее внедренными в голову заготовками. Франца использовали в темную. Роман не закончен, впоследствии Грасс всячески открещивался от того, что он существовал не только в виде развернутого замысла, но и в черновиках. В данный момент исследователи творчества Грасса разделены на два лагеря, одни уверены, что есть оригинальный список романа, другие, что это мистификация Грасса. В пользу первого лагеря говорит факт сотрудничества с Вендерсом и то что в том же году Грасс заявил в интервью Блокунд-цайтунг, что к изданию готов некий эксперимент в духе бульварного чтива, пародия на шпионские романы, литературоведы считают, что речь идет о "Человеке-Намибии", поиски продолжаются.