Я всего ожидала от профессии врача и была готова столкнуться с любым дерьмом. Но несуществующие отделения и разваливающиеся на глазах, оживающие трупы… К такому меня жизнь не готовила.
По многочисленным просьбам (и по любви к этой серии заодно) мы перевели продолжение истории про больницу =) Если вы еще не читали - вэлком в оглавление ниже. Очень жаль, что пикабушник тогда не довел ее до конца, история того стоит. Ну а заодно, закрываем этим обещание выложить рассказ о странных правилах =)
Прочитать в нашем переводе:
Главы: @midnightpenguin-ya-tolko-chto-vypustilas-iz-medicinskogo-1 • @midnightpenguin-ya-tolko-chto-vypustilas-iz-medicinskogo-2
или на Пикабу в старом переводе
Иногда врачи сталкиваются с таким дерьмом, от которого мурашки по коже бегут. Иногда это буквально дерьмо. Иногда просто кожа, которая сползает с тела, хотя термин “тает” подходит куда лучше для описания того, что делает с человеком некротизирующий фасциит.
Но ни один учебник не смог бы подготовить меня к такому: я стою бок о бок с главврачом, забивая разлагающееся тело обугленного ребенка в мусоросжигатель, а его единственный глаз с ненавистью и осуждением смотрит на нас. Мальчик был втиснут в узкий зев по плечи, и только голова оставалась в комнате вместе с нами. Челюсть у него отвалилась, и прогнивший язык извивался над перевернутым лицом, как кобра под музыку заклинателя.
– Доктор Скритт, – прошептала я дрожащим голосом, – что нам делать? Мы связаны принципом primum non nocere, разве мы не должны…
– Мы обязаны помогать живым, доктор Эйфелас. Включая меня и, возможно, вас тоже. И мы это сделаем, если вы поможете мне прямо, блять, сейчас, – проворчала она, упираясь руками в макушку мальчика. Когда она надавила, вся его кожа соскользнула, как шелушащийся струп, с раны на ноге. Чистая, белая кость черепа сверкнула в тусклом свете, а остатки плоти шмякнулись на пол, как говяжий фарш.
– Без кожи их проще удержать. Давите ему на голову. – Она отмахнулась от его языка, как от назойливой мухи, и с силой вонзила руки ему в плечи. Пальцы погрузились в тухлую плоть, как сапог в густую грязь.
Ошеломленная, я уперлась в обнаженную кость черепа. Я была в шоке от того, какой он холодный, как дергалась его голова в тщетных попытках укусить меня несуществующей челюстью.
– Очень не хочется выдавать спойлеры, но вы будете крайне удивлены, что эта штука сделает через десять секунд, если вы не перестанете сдержанно и размеренно ласкать ее, будто дрочите восьмидесятилетнему. Толкай! – крикнула она, наваливаясь всем весом.
Тело провалилось в мусоросжигатель с последним сопротивлением.
Доктор Скритт яростно оттолкнула меня в сторону, захлопнула дверцу и защелкнула висячий замок.
Я уставилась на нее в шоке. Она была стервой, это да. Но никогда раньше она не применяла ко мне силу.
И все же я была еще интерном. Главный врач могла бы заставить меня есть гной ложками и называть его мороженным.
– Доктор Скритт, – дрожащим голосом пролепетала я. – Зачем вы повесили на мусоросжигатель замок?
От визга твари по ту сторону дверцы трясся пол.
– Включай! – скомандовала она.
Она снова оттолкнула меня и отчаянно вцепилась в панель с кнопками прямо за моей спиной.
– Доктор Скритт, – закричала я, пораженная вторым за день толчком.
Висячий замок подпрыгнул позвякивая. В дверцу мусоросжигателя начали долбиться изнутри.
Холодок ужаса пробежал по моей коже, хотя в комнате заметно потеплело.
– Это специальная печь, – объяснила доктор Скритт, оттаскивая меня за руку от дверцы. – Она очень быстро нагреется, так что стойте…
Стук изнутри становился все сильнее. Мне даже было интересно, выдержит ли висячий замок. Он бешено раскачивался взад и вперед в такт ударам.
– 200 градусов! – крикнула доктор Скритт, глядя на датчик. – Нужно, чтобы температура дошла до 2000.
– Большинство медицинских мусоросжигателей даже нагреться так не могут! –У меня голова шла кругом.
– Правда ваша. – Доктор Скритт посмотрела на меня. – Большинство не может. – Она взглянула на датчик. – 500 градусов.
– Неужели он так быстро нагревается? – Я уставилась на нее в изумлении.
– А вы разве не замечаете, как меняется температура в комнате? – Ее ответ не выдал никаких эмоций.
И тут до меня впервые дошло, что я вся покрылась испариной.
– Почему так жарко? Мы же стоим метрах в трех…
– И поэтому нам стоит отойти подальше. 1100 градусов.
С легким звоном крошечный винтик упал на пол и откатился прочь.
– Доктор Скритт… – тихо выдохнула я.
– Знаю, вы сожалеете, что не смогли доставить сюда мальчика быстрее. – Она мгновение помолчала. – Мы все сожалеем.
Волна жара выбивала реки пота из каждой поры.
– ... не знаю, выдержит ли она...
– Замок гнется, метал вот-вот расплавится!
– Вот почему у нас в запасе сотня висячих замков.
Мы обе задержали дыхание.
Металл выгнулся в невозможном уродливом отпечатке человеческой руки – с такой силой в него врезалась тварь изнутри.
Пот так жег глаза, что я попыталась утереть его рукой, но зря. Предплечье тоже было все мокрое и как будто еще более соленое, так что стало щипать только сильнее.
– Думаю, – доктор Скрит говорила едва слышно, – думаю, я остановила его.
Я смотрела на мусоросжигатель, через жаркое марево, волнами исходящее от металла. Не земле у дверцы валялись куски ободранной плоти. Запах горящей падали щекотал мне ноздри, вызывая тошноту.
Я выдохнула, понимая, что бессознательно задержала дыхание.
– Значит, мы в безопасности?
Дверь морга распахнулась, впуская одного из интернов. Я узнала в нем Джей Ди, нервного парня, всегда выглядящего так, будто находится в перманентном шоке.
– Доктор Скритт! – крикнул он через всю комнату. – Там доктор Брутсен! Правило 10!
Несмотря на адский жар, по комнате будто пробежал холодок, да такой, что можно было задницу отморозить.
– Готовьте операционную! – властно крикнула доктор Скритт.
Джей Ди тут же исчез за дверью.
Она уже собралась бежать за ним…
– Доктор Скритт! – крикнула я ей вслед.
Она развернулась и нетерпеливо посмотрела на меня.
– Что делать с мусоросжигателем?
Она глянула на меня так, будто у меня член торчал посреди лица.
– Доктор Эйфелас. Вам пора бы научиться отличать живое от мертвого. В нашей жизни и так достаточно дерьма, чтобы не пытаться тащить на себе тех, кто нас покинул. – С этими словами она повернулась и сказала, уходя: – Если желаете помочь, берите каталку и бегом на Корт-стрит. Крыша отсюда далеко.
Что там за правило 10 такое?
Блять, блять, блять! Я, должно быть, потеряла список, пока тащила это месиво мертвой плоти в мусоросжигатель.
Должен был умереть интерн, чтобы я смогла заполучить список правил. Но как только он попал мне в руки, так я сразу расслабилась и приняла это как должное!
Я решила попытаться извлечь из этого урок, но знала, что ничему не научусь, как всегда.
Я же читала правила. Зачем нужна была каталка?
Надо выйти на улицу и выяснить, что происходит.
Холодный ночной воздух впился в мое разгоряченное тело, выбивая озноб из каждой клеточки.
Никаких машин. Никаких людей. Я посмотрела налево, направо, потом снова налево…
Доктор Брутсен стоял в нескольких метрах от края крыши. В свете полной луны я видела, что он весь дрожит, будто его дергают за невидимые ниточки, как марионетку. Вся эта сцена была глубоко неправильной. Как и, главное, почему его конечности так двигались?
Рвота подкатила к горлу, когда я вдруг поняла, что он “подтанцовывает” все ближе и ближе к краю.
Я чуть не рухнула, вспомнив, чего требует это правило. Либо ждите, пока вас обнаружит спасательная команда, либо прыгайте с четвертого этажа на тротуар Корт-стрит.
– Стойте, подождите! – крикнула я ему. – Доктор Скритт идет!
– Нет, нет, пожалуйста! – закричал Брутсен, хотя я не могу сказать, к кому конкретно он обращался. – Не зли его! Пусть они уйдут!
– Держитесь! Вы почти в безопасности!
– Простите, я пытался их запереть! Пожалуйста, пожалуйста, не делайте этого! – рыдал он.
Его тело подпрыгивало и извивалось, как рыба под электрошоком. Было так странно, так неправильно смотреть на этого человека, не контролирующего себя на крыше в лунном свете, что я чуть не заплакала.
Дверь наверху распахнулась с такой силой, что я с земли отчетливо услышала грохот .
– НЕТ! – взвыл Брутсен. – Нет, пожалуйста, не подходите, простите, ПРОСТИТЕ!
А затем он отошел от края. Я вздохнула с огромным облегчением.
Которое тут же испарилось, когда до меня дошло, что он отошел только для того, чтобы выгадать место для разбега.
Я с ужасом наблюдала, как доктор Брутсен – мой коллега, мой ровесник – разбежался и прыгнул в ночь. Он падал на бетон, размахивая руками и ногами.
Прямо туда, где я стояла четырьмя этажами ниже.
Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
